Страница:
Меч и алебарды – явно не помощники».
– Кореш, сделай чей-то!
Мадж мертвой хваткой вцепился в запястье Пивверы, а она тащила его к белой стене.
Беря дуару, Джон-Том вспомнил, что знает немало песен, в которых речь идет о дыме и тумане. Еще он понял, что необходимо сделать правильный выбор с первого раза. Квиквелла уже переправилась следом за Алеукауной, остальные тоже не собирались задерживаться. Саламандры шипели и переминались с ноги на ногу, должно быть, чувствовали, что стоянке приходит конец.
– А ну, отпусти их, сучий похититель! – пролаял Мадж во всю силу легких. – Права не имеешь!
Пауко, пытавшийся удержать Сешенше, полетел за борт. Раздался громкий всплеск, взметнулись брызги. Затем мангуст выпрямился – вода доставала ему до пояса. Отплевываясь, он ринулся назад.
– Вот что дает мне все желанные права! – Гомерически хохоча, Силимбар тряс бумажками с роковыми печатями. – И права, и силу!
– Вы уж извиняйте, ваша склизкость, да тока шиш вам обломится! – С этими словами Мадж повис на шее Пивверы – хотел удержать ее собственной тяжестью. Но чары наделили ее мощью богатыря – выдра легко ступила на планшир вместе со своим грузом.
Джон-Том заиграл, воздух заполнили острые аккорды. Блуждающие звуки обвили топ мачты, будто аметистовая лента.
Силимбара музыка привела в восторг.
– Очаровательно! – Он топорщил усы, растянув губы в широкой улыбке.
– Музыкальное прощание. Давайте, менестрель, спойте им серенаду на ваше усмотрение. Только знайте: никакой жалобный плач, никакие мольбы не заставят их остаться.
– Да будет вам известно, – выкрикнул Джон-Том, – давным-давно, задолго до того, как я надел плащ чаропевца, задолго до того, как я вообще оказался в этом мире, я изучал право. И был очень даже неплохим студентом!
«Иные школьные знания остаются с тобой навсегда», – совершенно серьезно подумал он и запел:
– Ну, иди же, иди! Что за сомнения?! Ты связана договором и должна повиноваться! – Игрунок помахал перед ней кипой расписок, как эстрадный факир карманными часами перед глазами загипнотизированного.
Джон-Том уже не пел, а кричал во всю мочь. Разрушить чары любой ценой! Он знал, что способен на это. Ведь за колдовством Силимбара на самом деле нет ничего, кроме простеньких долговых расписок. С дуары потекло бледно-лавандовое сияние и осветило плоскодонку. В чем дело?
Похоже, этот свет не имеет ничего общего с происходящим. Не зная и даже не представляя, что еще можно сделать, он пел о свободе и бегстве, подразумевая колеблющихся принцесс.
Рядом удивленно выругался Найк, Хек шумно втянул воздух. Под ногами команды примитивная плоскодонка меняла свою форму.
– Вот оно! Пошло! Кореш, это ж оно, да?! – поощрял его Мадж на новые усилия.
– Сильное волшебство!
Найк уже не пытался удерживать гориллу, осознав всю тщетность этого занятия.
Палуба суденышка не менялась, но исчезли борта. Распевая, Джон-Том одновременно гадал, что же это он творит. Может быть, небольшой боевой корабль, способный нагнать страху на Силимбара? Таран, который проломит бледную стенку и дотянется до купеческой кибитки? Или даже экипаж вроде игрунковского, только покрупнее и помощнее?
По барабанным перепонкам врезал ужасающий рев. Джон-Том улыбнулся – вот сейчас он увидит, как в тумане материализуются саламандры не чета Силимбаровым. Но вместо них из вихрящейся лавандово-белой бури появилась… вихрящаяся буря. Но несколько иного сорта.
Она была кругла и ограничена большой проволочной клеткой. Джон-Том сразу узнал ее, хоть и не бывал никогда в создавшем ее болотистом краю. Судя по запаху, у «Прэтта-Уитни» мощностью четыре тысячи «лошадей» протекал сальник, но это не мешало неистовому вращению колоссальных лопастей пропеллера. Фанерная вывеска с написанными от руки красными буквами держалась на иссохшей изоленте и ржавых болтах над проволочной клеткой с пропеллером. Вывеска гласила:
Воздушная волна согнула в три погибели осоку и камыши. Перемещенный из иного мира болотоход рванул вперед и описал малый круг. Доселе невозмутимые саламандры, обезумев от страха, взвились на дыбы и кинулись с места в карьер. Разъяренного игрунка сбросило с козел, но вожжи он не выпустил. Кибитка вместе с облаком болотного газа была подброшена могучим ветром, рожденным пропеллером.
Умаджи больно хлопнулась на спину. Еще сильнее досталось Найку – его защемило между крепкими ляжками гориллы и неподатливой деревянной палубой.
Опомнившаяся Пиввера бросилась к плоскодонке и упала на настил с выходом на кувырок; все-таки выдры – прирожденные акробаты. Алеукауна почти столь же удачно повторила трюк. Менее ловкие Квиквелла, Сешенше и Ансибетта попадали, а может быть, намеренно спрыгнули в воду.
Несмотря на отчаянные усилия Джон-Тома, бешено круживший болотоход задел кибитку игрунка. Раздался негромкий хлопок – это лопасть пропеллера достала надувной баллон. Газ, заключенный в нем под огромным давлением, с оглушительным свистом ринулся на свободу.
В полном согласии с соответствующими законами физики это неожиданное действие вызвало равное противодействие, и повозка, саламандры, а также вопящий благим матом Силимбар умчались на северо-северо-запад со скоростью этак шесть злобных проклятий в секунду. Джон-Том был убежден, что слышит завывания купца-волшебника, даже когда повозка блинчиками ускакала за горизонт. Оставалось лишь догадываться, что произойдет, когда весь болотный газ вытечет сквозь пробоину. Скорее всего удивительное средство передвижения медленно, но верно исчезнет в трясине.
«Так тебе и надо», – мысленно хохотнул он вдогонку Силимбару, после чего убедился, что дуара прочно держится на спине, запахнул плащ и перебрался на сиденье. Пот и вода, заливающие глаза, мешали прикинуть скорость болотохода, но она была весьма внушительной. Джон-Том нажал на рычаг и сбросил газ, чтобы выровнять ход.
Мадж и Пиввера поспешили к нему, солдаты же не столько помогали, сколько таращились с благоговением и страхом на оглушительную штуковину, которая как будто навсегда прицепилась к корме.
– Запихни себе в задницу все бумажки, рожа протокольная, и больше не попадайся! – проорал Мадж в ту сторону, где исчез Силимбар.
Конечно, игрунок ничего не мог услышать, но выдра это нисколько не смущало. – Че, хотел побить настоящего волшебника клепаной стопочкой заколдованных расписок? – Он повернулся к другу, подмигнул и тихо добавил:
– Неплохая работа, чувак. Я уж промолчу, че была минутка, када я маленько встревожился. Эта прогулочная лодочка – плод чистого гения.
– Спасибо.
Джон-Том очень хорошо осознавал, что пытался создать нечто совершенно иное, но в данных обстоятельствах говорить об этом, пожалуй, не стоило.
– Во как надо расторгать контракты, навязанные мошенническим путем.
Во как надо…
Мадж испуганно тявкнул – палуба вырвалась из-под его лап.
Джон-Тому понадобилось время, чтобы привыкнуть к норову болотохода.
Но с этой задачей он справился неплохо. Чаропевец не требовал от механизма слишком многого, а тот больше не старался зашвырнуть его на ближайшее дерево.
Наконец он решил вообще заглушить чертов мотор. Ревущая машина закашлялась и утихла, пропеллер вращался все медленнее и вскоре остановился. Джон-Том направил прямоугольный нос идущего по инерции болотохода к низкому горбу из тростников и губчатого мха. Выводок ярких летающих ящериц вспорхнул и рассыпался над водой. Посмотрев вдаль, Джон-Том осознал, что в ближайшем будущем Силимбара можно не опасаться. Сейчас о его малоприятном присутствии напоминал лишь слабый запах болотной гнили, да и тот быстро слабел.
Побывавшие в воде принцессы делали все возможное, чтобы обсохнуть.
Кое-кто дивился четким прямым линиям претерпевшей метаморфозу плоскодонки. На смену дереву пришли сталь и алюминий. Палуба была гладкой и холодила стопу. Исчезла мачта с парусом, а вместо деревянных банок появились металлические сиденья с толстой обивкой. К сожалению, пахли они не духами и благовониями, а соусом «табаско» и прокисшим пивом.
Впрочем, никто не жаловался.
– Что это за чудеса? – спросила Умаджи, очень старавшаяся держаться с прежним достоинством.
Джон-Том слез с кресла и осмотрел пахнущий бензином и машинным маслом двигатель без кожуха.
– Слова – мои, но поработать как следует над мелодией я не успел.
Поэтому воспользовался музыкой Джимми Бафита. Там, откуда я родом, он славится довольно мягким чаропением. – Человек кивнул в сторону двигателя. – До сего дня я эту штуковину видел только на фотографиях.
– Че? – Мадж состроил гримасу насмешливого изумления. – Хошь сказать, ты не умеешь ею управлять? Надо ж! Сам бы я ни в жисть не догадался.
– Ну, учитывая обстоятельства, я вроде не ударил лицом в грязь. Так что прибереги свой сарказм для Силимбара. Если он вернется.
– Не вернется, кореш. Ежели тока он плавает лучше, чем я думаю.
– Какое удивительное судно! – Пиввера, стоя на четвереньках, рассматривала гладкое металлическое днище болотохода. – Никогда такого не видела.
– И как ревет! – добавила столь же восхищенная Сешенше.
– Чаропевец заключил бурю в клетку!
Алеукауна указала на металлическую корзину, что защищала пассажиров от пропеллера.
Ансибетта наморщила идеальный носик.
– Какой странный запах!
– Авиационное топливо. – Джон-Том решил обойтись самым простым объяснением термина:
– Это такое волшебное снадобье.
Мадж плюхнулся на старую мягкую обивку, его нижние лапы свесились с палубы.
– Эта лодочка нас до Машупро вдвое быстрее довезет.
– Если только удастся снова завести мотор. – Джон-Том, разглядывая громоздкий авиационный двигатель, молился, чтобы тот не потребовал неотложного ремонта. В обращении с техникой чаропевец мог заткнуть за пояс разве что парализованного ленивца.
– Как громко! – Запах топлива отбивал у Сешенше нежное обоняние. – А нельзя ли с-сделать так, чтобы эта буря работала потише?
– Боюсь, что нет, – ответил Джон-Том. – Буря – она и есть буря.
Думаете, легко было укротить эту зверюгу, заставить ее везти нас?
– Лучше она, чем Силимбарова повозка, – все еще ухмылялся Мадж. – Ты че, кореш, намекаешь, че эта хреновина не во всем тебе подчиняется?
– А может, сам попробуешь? – Джон-Том указал на пульт управления и поспешно добавил, когда выдр сорвался с места:
– Нет! Забудь, я этого не говорил.
«Если захочу свести счеты с жизнью, – подумал он, – найдется способ попроще, чем подпускать Маджа ко всем этим лошадиным силам».
– Чувак, ежели не знаешь, че теперь делать, я подскажу. Давай скажем «прости-прощай» этой миленькой, но чересчур мокрой недвижимости и чесанем своей дорогой.
– Почему бы и нет?
Джон-Том взобрался на кресло рулевого, удобно устроился на старой парусине и посмотрел на Найка. Блудные аккорды, словно учуяв скорое отправление, обрадованно закружились над его головой.
– Идем дальше на юг?
– Пока – да. – Лейтенант все еще оставался начеку. – Надо плыть не слишком быстро, иначе пропустим вешки, которые мы оставили по пути сюда.
– Хорошо. – Джон-Том потянулся к пульту. – Советую всем сесть и за что-нибудь держаться.
– Полундра! Всяк хватай себя за хвост!
Мадж нахлобучил на уши пернатую тирольку.
– Впервые вижу такой металл. – Караукул царапал когтем алюминиевую раму сиденья. – Из него получились бы неплохие боевые щиты.
Джон-Том задержал в груди воздух и перекинул тумблер зажигания. С утробным урчанием двигатель проснулся, закашлял, исторг черный дым, поперхнулся, снова кашлянул и заработал. С трудом провернулся пропеллер, замер на миг, потом раскрутился.
Под крики и визг восхищенных принцесс болотоход ринулся в южном направлении. Шелка и атлас, подхваченные ветром, развевались над палубой, отчего суденышко смахивало на галантерейную лавку в ураган.
Хек облюбовал себе местечко на самом носу болотохода, предоставив сильному встречному ветру ерошить ему шерсть и прижимать уши. Под вибрирующим корпусом лодки скользили воды Карракаса. И впервые за много дней все на борту чувствовали себя легко и бодро.
Глава 13
– Кореш, сделай чей-то!
Мадж мертвой хваткой вцепился в запястье Пивверы, а она тащила его к белой стене.
Беря дуару, Джон-Том вспомнил, что знает немало песен, в которых речь идет о дыме и тумане. Еще он понял, что необходимо сделать правильный выбор с первого раза. Квиквелла уже переправилась следом за Алеукауной, остальные тоже не собирались задерживаться. Саламандры шипели и переминались с ноги на ногу, должно быть, чувствовали, что стоянке приходит конец.
– А ну, отпусти их, сучий похититель! – пролаял Мадж во всю силу легких. – Права не имеешь!
Пауко, пытавшийся удержать Сешенше, полетел за борт. Раздался громкий всплеск, взметнулись брызги. Затем мангуст выпрямился – вода доставала ему до пояса. Отплевываясь, он ринулся назад.
– Вот что дает мне все желанные права! – Гомерически хохоча, Силимбар тряс бумажками с роковыми печатями. – И права, и силу!
– Вы уж извиняйте, ваша склизкость, да тока шиш вам обломится! – С этими словами Мадж повис на шее Пивверы – хотел удержать ее собственной тяжестью. Но чары наделили ее мощью богатыря – выдра легко ступила на планшир вместе со своим грузом.
Джон-Том заиграл, воздух заполнили острые аккорды. Блуждающие звуки обвили топ мачты, будто аметистовая лента.
Силимбара музыка привела в восторг.
– Очаровательно! – Он топорщил усы, растянув губы в широкой улыбке.
– Музыкальное прощание. Давайте, менестрель, спойте им серенаду на ваше усмотрение. Только знайте: никакой жалобный плач, никакие мольбы не заставят их остаться.
– Да будет вам известно, – выкрикнул Джон-Том, – давным-давно, задолго до того, как я надел плащ чаропевца, задолго до того, как я вообще оказался в этом мире, я изучал право. И был очень даже неплохим студентом!
«Иные школьные знания остаются с тобой навсегда», – совершенно серьезно подумал он и запел:
Ансибетта, уже готовая принять руку Силимбара, остановилась.
Только не тверди мне о контрактах,
Только не тверди мне о суде.
Вырос я на исках и на актах,
А в суде я – как судак в воде.
Не боюсь я бланков и печатей,
Смыслю в них побольше твоего.
В торге даже адовых исчадий
Обескровлю всех до одного!
– Ну, иди же, иди! Что за сомнения?! Ты связана договором и должна повиноваться! – Игрунок помахал перед ней кипой расписок, как эстрадный факир карманными часами перед глазами загипнотизированного.
Джон-Том уже не пел, а кричал во всю мочь. Разрушить чары любой ценой! Он знал, что способен на это. Ведь за колдовством Силимбара на самом деле нет ничего, кроме простеньких долговых расписок. С дуары потекло бледно-лавандовое сияние и осветило плоскодонку. В чем дело?
Похоже, этот свет не имеет ничего общего с происходящим. Не зная и даже не представляя, что еще можно сделать, он пел о свободе и бегстве, подразумевая колеблющихся принцесс.
Рядом удивленно выругался Найк, Хек шумно втянул воздух. Под ногами команды примитивная плоскодонка меняла свою форму.
– Вот оно! Пошло! Кореш, это ж оно, да?! – поощрял его Мадж на новые усилия.
– Сильное волшебство!
Найк уже не пытался удерживать гориллу, осознав всю тщетность этого занятия.
Палуба суденышка не менялась, но исчезли борта. Распевая, Джон-Том одновременно гадал, что же это он творит. Может быть, небольшой боевой корабль, способный нагнать страху на Силимбара? Таран, который проломит бледную стенку и дотянется до купеческой кибитки? Или даже экипаж вроде игрунковского, только покрупнее и помощнее?
По барабанным перепонкам врезал ужасающий рев. Джон-Том улыбнулся – вот сейчас он увидит, как в тумане материализуются саламандры не чета Силимбаровым. Но вместо них из вихрящейся лавандово-белой бури появилась… вихрящаяся буря. Но несколько иного сорта.
Она была кругла и ограничена большой проволочной клеткой. Джон-Том сразу узнал ее, хоть и не бывал никогда в создавшем ее болотистом краю. Судя по запаху, у «Прэтта-Уитни» мощностью четыре тысячи «лошадей» протекал сальник, но это не мешало неистовому вращению колоссальных лопастей пропеллера. Фанерная вывеска с написанными от руки красными буквами держалась на иссохшей изоленте и ржавых болтах над проволочной клеткой с пропеллером. Вывеска гласила:
Джон-Том ощутил, как под его ногами задрожала палуба, и, бросившись к пульту управления, соединенному с креслом шестифутовой высоты, исхитрился вцепиться всеми десятью пальцами в рукоять. Рывок был столь силен, что принцессы вышли из ступора. Кто завопил, кто прыгнул к лодке, кто зажал уши. Сквозь икоту и рев старого авиационного двигателя, угрожавшего разорвать на куски и лодку, и самого себя, прорывались вопли разъяренного Силимбара.
Мамаша Лерой приглашает в турне по болотам.
Полдня – 20$. Весь день – 35$.
Увидите – упадете!
Аллигаторы-людоеды!
Змеи-убийцы!
Великанские лишайники!
Кофе с бутербродами!
Воздушная волна согнула в три погибели осоку и камыши. Перемещенный из иного мира болотоход рванул вперед и описал малый круг. Доселе невозмутимые саламандры, обезумев от страха, взвились на дыбы и кинулись с места в карьер. Разъяренного игрунка сбросило с козел, но вожжи он не выпустил. Кибитка вместе с облаком болотного газа была подброшена могучим ветром, рожденным пропеллером.
Умаджи больно хлопнулась на спину. Еще сильнее досталось Найку – его защемило между крепкими ляжками гориллы и неподатливой деревянной палубой.
Опомнившаяся Пиввера бросилась к плоскодонке и упала на настил с выходом на кувырок; все-таки выдры – прирожденные акробаты. Алеукауна почти столь же удачно повторила трюк. Менее ловкие Квиквелла, Сешенше и Ансибетта попадали, а может быть, намеренно спрыгнули в воду.
Несмотря на отчаянные усилия Джон-Тома, бешено круживший болотоход задел кибитку игрунка. Раздался негромкий хлопок – это лопасть пропеллера достала надувной баллон. Газ, заключенный в нем под огромным давлением, с оглушительным свистом ринулся на свободу.
В полном согласии с соответствующими законами физики это неожиданное действие вызвало равное противодействие, и повозка, саламандры, а также вопящий благим матом Силимбар умчались на северо-северо-запад со скоростью этак шесть злобных проклятий в секунду. Джон-Том был убежден, что слышит завывания купца-волшебника, даже когда повозка блинчиками ускакала за горизонт. Оставалось лишь догадываться, что произойдет, когда весь болотный газ вытечет сквозь пробоину. Скорее всего удивительное средство передвижения медленно, но верно исчезнет в трясине.
«Так тебе и надо», – мысленно хохотнул он вдогонку Силимбару, после чего убедился, что дуара прочно держится на спине, запахнул плащ и перебрался на сиденье. Пот и вода, заливающие глаза, мешали прикинуть скорость болотохода, но она была весьма внушительной. Джон-Том нажал на рычаг и сбросил газ, чтобы выровнять ход.
Мадж и Пиввера поспешили к нему, солдаты же не столько помогали, сколько таращились с благоговением и страхом на оглушительную штуковину, которая как будто навсегда прицепилась к корме.
– Запихни себе в задницу все бумажки, рожа протокольная, и больше не попадайся! – проорал Мадж в ту сторону, где исчез Силимбар.
Конечно, игрунок ничего не мог услышать, но выдра это нисколько не смущало. – Че, хотел побить настоящего волшебника клепаной стопочкой заколдованных расписок? – Он повернулся к другу, подмигнул и тихо добавил:
– Неплохая работа, чувак. Я уж промолчу, че была минутка, када я маленько встревожился. Эта прогулочная лодочка – плод чистого гения.
– Спасибо.
Джон-Том очень хорошо осознавал, что пытался создать нечто совершенно иное, но в данных обстоятельствах говорить об этом, пожалуй, не стоило.
– Во как надо расторгать контракты, навязанные мошенническим путем.
Во как надо…
Мадж испуганно тявкнул – палуба вырвалась из-под его лап.
Джон-Тому понадобилось время, чтобы привыкнуть к норову болотохода.
Но с этой задачей он справился неплохо. Чаропевец не требовал от механизма слишком многого, а тот больше не старался зашвырнуть его на ближайшее дерево.
Наконец он решил вообще заглушить чертов мотор. Ревущая машина закашлялась и утихла, пропеллер вращался все медленнее и вскоре остановился. Джон-Том направил прямоугольный нос идущего по инерции болотохода к низкому горбу из тростников и губчатого мха. Выводок ярких летающих ящериц вспорхнул и рассыпался над водой. Посмотрев вдаль, Джон-Том осознал, что в ближайшем будущем Силимбара можно не опасаться. Сейчас о его малоприятном присутствии напоминал лишь слабый запах болотной гнили, да и тот быстро слабел.
Побывавшие в воде принцессы делали все возможное, чтобы обсохнуть.
Кое-кто дивился четким прямым линиям претерпевшей метаморфозу плоскодонки. На смену дереву пришли сталь и алюминий. Палуба была гладкой и холодила стопу. Исчезла мачта с парусом, а вместо деревянных банок появились металлические сиденья с толстой обивкой. К сожалению, пахли они не духами и благовониями, а соусом «табаско» и прокисшим пивом.
Впрочем, никто не жаловался.
– Что это за чудеса? – спросила Умаджи, очень старавшаяся держаться с прежним достоинством.
Джон-Том слез с кресла и осмотрел пахнущий бензином и машинным маслом двигатель без кожуха.
– Слова – мои, но поработать как следует над мелодией я не успел.
Поэтому воспользовался музыкой Джимми Бафита. Там, откуда я родом, он славится довольно мягким чаропением. – Человек кивнул в сторону двигателя. – До сего дня я эту штуковину видел только на фотографиях.
– Че? – Мадж состроил гримасу насмешливого изумления. – Хошь сказать, ты не умеешь ею управлять? Надо ж! Сам бы я ни в жисть не догадался.
– Ну, учитывая обстоятельства, я вроде не ударил лицом в грязь. Так что прибереги свой сарказм для Силимбара. Если он вернется.
– Не вернется, кореш. Ежели тока он плавает лучше, чем я думаю.
– Какое удивительное судно! – Пиввера, стоя на четвереньках, рассматривала гладкое металлическое днище болотохода. – Никогда такого не видела.
– И как ревет! – добавила столь же восхищенная Сешенше.
– Чаропевец заключил бурю в клетку!
Алеукауна указала на металлическую корзину, что защищала пассажиров от пропеллера.
Ансибетта наморщила идеальный носик.
– Какой странный запах!
– Авиационное топливо. – Джон-Том решил обойтись самым простым объяснением термина:
– Это такое волшебное снадобье.
Мадж плюхнулся на старую мягкую обивку, его нижние лапы свесились с палубы.
– Эта лодочка нас до Машупро вдвое быстрее довезет.
– Если только удастся снова завести мотор. – Джон-Том, разглядывая громоздкий авиационный двигатель, молился, чтобы тот не потребовал неотложного ремонта. В обращении с техникой чаропевец мог заткнуть за пояс разве что парализованного ленивца.
– Как громко! – Запах топлива отбивал у Сешенше нежное обоняние. – А нельзя ли с-сделать так, чтобы эта буря работала потише?
– Боюсь, что нет, – ответил Джон-Том. – Буря – она и есть буря.
Думаете, легко было укротить эту зверюгу, заставить ее везти нас?
– Лучше она, чем Силимбарова повозка, – все еще ухмылялся Мадж. – Ты че, кореш, намекаешь, че эта хреновина не во всем тебе подчиняется?
– А может, сам попробуешь? – Джон-Том указал на пульт управления и поспешно добавил, когда выдр сорвался с места:
– Нет! Забудь, я этого не говорил.
«Если захочу свести счеты с жизнью, – подумал он, – найдется способ попроще, чем подпускать Маджа ко всем этим лошадиным силам».
– Чувак, ежели не знаешь, че теперь делать, я подскажу. Давай скажем «прости-прощай» этой миленькой, но чересчур мокрой недвижимости и чесанем своей дорогой.
– Почему бы и нет?
Джон-Том взобрался на кресло рулевого, удобно устроился на старой парусине и посмотрел на Найка. Блудные аккорды, словно учуяв скорое отправление, обрадованно закружились над его головой.
– Идем дальше на юг?
– Пока – да. – Лейтенант все еще оставался начеку. – Надо плыть не слишком быстро, иначе пропустим вешки, которые мы оставили по пути сюда.
– Хорошо. – Джон-Том потянулся к пульту. – Советую всем сесть и за что-нибудь держаться.
– Полундра! Всяк хватай себя за хвост!
Мадж нахлобучил на уши пернатую тирольку.
– Впервые вижу такой металл. – Караукул царапал когтем алюминиевую раму сиденья. – Из него получились бы неплохие боевые щиты.
Джон-Том задержал в груди воздух и перекинул тумблер зажигания. С утробным урчанием двигатель проснулся, закашлял, исторг черный дым, поперхнулся, снова кашлянул и заработал. С трудом провернулся пропеллер, замер на миг, потом раскрутился.
Под крики и визг восхищенных принцесс болотоход ринулся в южном направлении. Шелка и атлас, подхваченные ветром, развевались над палубой, отчего суденышко смахивало на галантерейную лавку в ураган.
Хек облюбовал себе местечко на самом носу болотохода, предоставив сильному встречному ветру ерошить ему шерсть и прижимать уши. Под вибрирующим корпусом лодки скользили воды Карракаса. И впервые за много дней все на борту чувствовали себя легко и бодро.
Глава 13
Как нередко бывало, уверенность Джон-Тома в благополучном исходе его чаропения оказалась преждевременной. Болотоход несся весь день и до середины следующего, а потом двигатель заперхал, зачихал и отрубился. Путники преодолели достаточно миль, чтобы страх перед Силимбаром превратился в пустячное воспоминание, но до Машупро оставалось еще немало. Болотистая местность, где они застряли, ничем не отличалась от оставленной позади.
– До хрена ж он офигенный, Карракас этот ваш.
Мадж задумчиво озирал бескрайние тростниковые просторы.
– Что с-случилось? – осведомилась Сешенше.
– Да, почему мы остановились?
Умаджи покинула свое место на корме. Движение ее могучего тела передалось лодке, и та хлопнула днищем по воде.
Пиввера указала на неподвижный пропеллер.
– Разве не видите? Ослабла пленная буря. Что, чары выдохлись?
Склонившись над двигателем, Джон-Том поднял голову и стер с пальцев тавот.
– Вы ближе к правде, чем думаете, однако сейчас нам необходима специальная жидкость.
– Так, может, споешь?
Мадж вопросительно глянул на друга.
– Даже не знаю. У меня такое чувство, что подобрать чаропесенку будет очень нелегко. Бензин мало кого вдохновлял на стихотворчество.
– А как насчет того, чтоб поплавать тут еще полгодика? – возразил выдр. – Это здорово вдохновит, скажешь, нет?
– Может, сначала пообедаем? – Ансибетта опустилась на колени – разобраться со скромными припасами, а Джон-Том решительно отвел глаза.
– Я такая голодная – что угодно проглочу.
Мадж был готов высказаться на этот счет, но Джон-Том спешно предложил выдрам нырнуть и поискать съестного.
– Отдых никому не помешает, – заявил Найк. – Нам выдались напряженные дни. А что до меня, то я бы хотел запастись силами, прежде чем снова возьмусь за весло.
Джон-Том не спорил – его слишком измотала борьба со своенравным болотоходом. Да и Найк, пожалуй, прав. Чем плохо – до вечера дрейфовать по течению, прилично поужинать и спокойно проспать всю ночь? Можно даже без спешки сочинить подходящую чаропесню, а утром испытать ее на свежую голову.
Пока Мадж с Пивверой ловили моллюсков, раков, водяных жуков и прочую снедь, любопытство привело Хека и Караукула к двигателю, они щупали и ковыряли его. Джон-Том хотел было отогнать мангуст от безмолвствующей металлической штуковины, но решил, что раз в баках нет топлива, то и бояться особо нечего.
В сумерках со стороны Сешенше донеслись первые рыдания: жалобное, высокое мяуканье. К ней присоединились остальные принцессы, и над болотоходом сгустилась атмосфера погребальной барки.
– Это еще что?
Мадж отправился утешать Пивверу, и та его не оттолкнула.
– Сешенше права. – Она потерла заплаканную морду. – Вы, самцы, столько для нас сделали, а мы чуть не испортили все. Из жадности своей, из тщеславия!
– Мы вели себя очень плохо!
Плач Квиквеллы напоминал хриплое, прерывистое сопение, непомерной длины язык выстреливал снова и снова.
В отличие от подруг, Умаджи ревела оглушительно, роняя на палубу огромные слезы.
– Мы не смогли устоять перед соблазном! О, глупость и гордыня!
Купец сыграл на нашей слабости, охмурил волшебными словами, такими, как «румяна» и «тени для глаз».
Ансибетта размазывала влагу по лицу. Джон-Том едва одолел искушение обнять ее и успокоить. Как-то раз Клотагорб сказал ему, что для женщин слезы – аналог боевой раскраски. Этак недолго принести здравый смысл в жертву сочувствию. Пресный вкус речной рыбы во рту помог чаропевцу взять себя в руки.
– Да, горе нам, горе! – Алеукауна подхватила жалобный рефрен. – Когда он подсовывал нам проклятые бумажки, какая-то частичка моего разума подозревала каверзу. Но тут он сказал: одну вещь покупаете, вторую получаете бесплатно, – и я сдалась.
Сешенше высморкалась и кивнула.
– И к тому же он произнес-с с-самое с-сильное, с-самое подлое с-слово. – Казалось, на миг ее зрачки заволок болотный огонь, затуманил не только зрение, но и рассудок. – Это с-слово «с-скидка».
Мадж саркастически щелкнул языком:
– Неприличное слово из пяти букв, но не…
– Я не понимаю, – искренне забавлялся Джон-Том. – Вы – особы королевской крови. Вот уж не ожидал, что вас можно подловить на такой ерунде.
Принцессы переглянулись. Заговорила Ансибетта:
– Бедный чаропевец! Вы и правда ничего не понимаете.
– Да, не понимает. – Умаджи опустила подбородок на косточки пальцев. – А знаете, будь мы немного осторожнее, Силимбар уступил бы три по цене одной.
Джон-Том, охваченный легким беспокойством, предпринял попытку увести разговор от непостижимой темы.
– Насчет бензина не беспокойтесь. Я что-нибудь придумаю.
– Ага, он придумает! – Мадж хлопнул друга по спине. – Он завсегда чей-то придумывает. В том-то и беда!
Однако ни отдых, ни пища, ни сон не принесли ожидаемого вдохновения. Даже утро подарило свет, но не просветление. Не оставалось ничего другого, кроме как порыться в старых песенных запасах.
Он посидел минутку в кресле рулевого, удостоверяясь, что все готово: ключ зажигания, дроссель, рычаг управления, дуара. Несколько нот, извлеченных из достославного инструмента, чистые и ясные, поплыли в сыром утреннем воздухе, и вдогонку за ними помчалось любопытное облачко заблудшей музыки. Потом светящаяся стайка метнулась в юго-западном направлении, возвратилась к болотоходу и снова унеслась прочь.
– Отвяжись! – рявкнул Джон-Том облачку. – Мы обязаны позаботиться о дамах. Сначала доберемся до Машупро, и только потом – туда, куда хочешь.
Джон-Тому не удалось втиснуть «авиационный бензин» в подходящий куплет, а более емкое слово «топливо» сулило побочные эффекты, поэтому он решил действовать по-другому: спеть о скорости и движении вперед, о легкой и приятной увеселительной прогулке. Если играть, к примеру, кантри, то можно обойтись без ярко выраженных технологизмов, предположил он.
Солдаты и принцессы замерли в ожидании. Бывалый Мадж крепко держался за сиденье.
Туман, шедший от грифа дуары, сильно отличался от всех предыдущих.
Впрочем, нельзя утверждать, что все предыдущие были как две капли воды похожи друг на дружку. Клубящееся облако было небольшим, лучилось малообещающим бледно-голубым светом. И уж конечно, оно совершенно не походило ни на какое топливо и не проявляло желания сконцентрироваться в приятный цилиндрический силуэт пятидесятипятигаллоновой бочки.
Но все же в дымке что-то наконец материализовалось, и было оно таким неожиданным, что Джон-Том оборвал песню на полуслове, чего за ним давненько не водилось. Музыкальное облачко тоже смолкло и поспешило спрятаться под задранным носом болотохода.
– Что это?
Ансибетта, как и остальные принцессы, раскрыла рот в изумлении.
– В жизни такого не видела!
У Умаджи глаза полезли на лоб.
– Ну а я – видел!
Слова Найка, как и его реакция, застигли спутников врасплох. Он выхватил меч и прыгнул вперед.
– Э, шеф, погодь-ка!
Мадж обогнал исполненного решимости лейтенанта и встал на его пути.
Солдаты тоже взялись за оружие и изготовились к атаке.
– Но ведь он – из Броненосного народа! – воскликнул недоумевающий Хек. – Из страшного, безжалостного, отвратительного Броненосного народа!
На Маджа эти эпитеты впечатления не произвели. Он внимательно разглядывал призрака.
– Не-а. Я, кореша, так не думаю.
– Так кто же это, по-вашему?
Найк позволил себя остановить, но тем не менее посматривал на тварь опасливо. Она же попросту игнорировала всех – лишь спокойно озирала окрестности.
– Парни, а ну-ка, ответьте. Вы хоть раз в жизни видели жуков из Броненосного народа своими глазами? Хоть одного?
Солдаты неуверенно переглянулись. Отвечать они предоставили лейтенанту.
– Вообще-то, нет. Лично я – не видел. Но все мы слышали легенды и рассматривали рисунки.
– Вона как, значица? А мы с Джон-Томми, промежду прочим, много лет назад разобрались с громадной толпищей Броненосных – вам даже не вообразить какая это была офигенная орда. – Мадж указал на висящее в воздухе создание:
– А этот жучара и выглядит и держится совсем иначе.
– Мадж прав, – подал голос Джон-Том. – У этого существа слишком много конечностей. У любого Броненосного их шесть, а у этого – восемь.
Он и не из Паутинников…
Пришелец свесил голову набок, посмотрел на него и холодно заявил:
– Вы наблюдательны. Я не принадлежу к Броненосному народу, что бы вы ни подразумевали под этим термином.
– Он и говорит не так, как они, – тоном адвоката высказался Мадж.
Незнакомец воздержался от дальнейших комментариев и обратил свое внимание на устройство, которое держал в двух из четырех хватательных конечностей. Огромными глазами он считал показания приборов, отчетливо видимых на панели самого что ни на есть технического облика.
– Кто вы? – совершенно сбитый с толку, Джон-Том таращился на пришельца. Неужели это он накликал жука своим чаропением? Исключено! – И что вы здесь делаете?
– По-вашему, мне нравится мое занятие? – произнес жук, даже не взглянув на человека. – Нравится прыгать по альтернативным реальностям, как слепая матка в поисках летка? Это трудно, опасно и отнимает много времени. И утомительно вдобавок.
– Шеф, я тебе верю, – согласился Мадж, ни в малейшей степени не представляя, что подразумевает существо.
За его спиной Найк и остальные солдаты понемногу успокаивались.
Пришелец говорил вовсе не так грозно, как выглядел.
– Можете звать меня Кацповарексом. Из снисхождения к вашим простеньким мозгам я готов отзываться на Кац.
– Ты кого это назвал простаком? – вспылил Мадж. – Ах ты, клепаный навозный…
– Мадж! – упрекнул Джон-Том. – Где твое чувство гостеприимства?
– В гости свалило, ищи его, свищи.
Но выдр не полез, в драку. Если бы только он знал, каким правильным было это решение!
Тот, кто именовал себя Кацем, оглядел четырех солдат-мангуст, стайку принцесс, кипятившегося на переднем плане выдра. После чего его внимание сосредоточилось на Джон-Томе.
– Ваше племя я знаю. Вы – человек. Остальные мне совершенно незнакомы. У вас тут целое собрание, как я посмотрю. – Из-под дыхательных спикул на грудной пластине его панциря зазвучало то ли чириканье, то ли скрежет. – Вот как бывает, когда пускаешься в блуждания по пространству-времени.
– Я пытался сотворить авиационный бензин, – сказал Джон-Том первое, что в голову пришло. – А вместо топлива появились вы.
– Совпадение, – голосом еще медовее, чем у Ансибетты, ответило существо. Качнулись роговые антенны у него на макушке. – Авиационный бензин? Интересно, это из какой эпохи? А, вспомнил. Продукт дистилляции нефти. При сжигании преобразуется в энергию движения. Я прав?
– Абсолютно! – воскликнул обрадованный Джон-Том.
– Боюсь, тут я помочь не в силах. С подобными расточительными технологиями мой народ покончил века назад. Что и вашу цивилизацию ожидает, непременно.
Оживившийся взгляд Джон-Тома остановился на ранце и боковых карманах пришельца. Их сложная конфигурация подтверждала, что существо прибыло из мира, продвинутого технологически гораздо дальше Земли. Эх, Клотагорба бы сюда! Однако Джон-Том подозревал, что странные обстоятельства появления жука поставили бы в тупик даже великомудрого черепаха.
– Шеф, а знаешь, че б я тебе посоветовал? Поуважительнее относиться к тем, с кем разговариваешь.
Незнакомец повернул голову, посмотрел на выдра:
– Почему?
– Почему? – Мадж неуловимым броском оказался за спиной Найка. – Да потому, че мой чувак и верный спутник еще и самый крутой чаропевец на свете.
Кац снова посмотрел на Джон-Тома и произнес с откровенным любопытством:
– Что означает термин «чаропевец»?
– Я те скажу, че он означает, – пролаял Мадж, не дав ответить Джон-Тому. – Он колдун офигенный! Магию делает! Вот так!
– Такого явления, как магия, не существует в природе, – менторским тоном заявил именовавший себя Кацем.
– Не существует в природе? – Выдр, не обращая внимания на шиканье Джон-Тома, снова выбежал вперед. – Да? А как же тада получается, че не было тут ни хрена и – хлоп! – появилось? Как у него выходит превращать камни в металлы, изменять формы реальности, создавать такие штуковины, которые тебе и присниться не могут? – Голос слегка понизился:
– До хрена ж он офигенный, Карракас этот ваш.
Мадж задумчиво озирал бескрайние тростниковые просторы.
– Что с-случилось? – осведомилась Сешенше.
– Да, почему мы остановились?
Умаджи покинула свое место на корме. Движение ее могучего тела передалось лодке, и та хлопнула днищем по воде.
Пиввера указала на неподвижный пропеллер.
– Разве не видите? Ослабла пленная буря. Что, чары выдохлись?
Склонившись над двигателем, Джон-Том поднял голову и стер с пальцев тавот.
– Вы ближе к правде, чем думаете, однако сейчас нам необходима специальная жидкость.
– Так, может, споешь?
Мадж вопросительно глянул на друга.
– Даже не знаю. У меня такое чувство, что подобрать чаропесенку будет очень нелегко. Бензин мало кого вдохновлял на стихотворчество.
– А как насчет того, чтоб поплавать тут еще полгодика? – возразил выдр. – Это здорово вдохновит, скажешь, нет?
– Может, сначала пообедаем? – Ансибетта опустилась на колени – разобраться со скромными припасами, а Джон-Том решительно отвел глаза.
– Я такая голодная – что угодно проглочу.
Мадж был готов высказаться на этот счет, но Джон-Том спешно предложил выдрам нырнуть и поискать съестного.
– Отдых никому не помешает, – заявил Найк. – Нам выдались напряженные дни. А что до меня, то я бы хотел запастись силами, прежде чем снова возьмусь за весло.
Джон-Том не спорил – его слишком измотала борьба со своенравным болотоходом. Да и Найк, пожалуй, прав. Чем плохо – до вечера дрейфовать по течению, прилично поужинать и спокойно проспать всю ночь? Можно даже без спешки сочинить подходящую чаропесню, а утром испытать ее на свежую голову.
Пока Мадж с Пивверой ловили моллюсков, раков, водяных жуков и прочую снедь, любопытство привело Хека и Караукула к двигателю, они щупали и ковыряли его. Джон-Том хотел было отогнать мангуст от безмолвствующей металлической штуковины, но решил, что раз в баках нет топлива, то и бояться особо нечего.
В сумерках со стороны Сешенше донеслись первые рыдания: жалобное, высокое мяуканье. К ней присоединились остальные принцессы, и над болотоходом сгустилась атмосфера погребальной барки.
– Это еще что?
Мадж отправился утешать Пивверу, и та его не оттолкнула.
– Сешенше права. – Она потерла заплаканную морду. – Вы, самцы, столько для нас сделали, а мы чуть не испортили все. Из жадности своей, из тщеславия!
– Мы вели себя очень плохо!
Плач Квиквеллы напоминал хриплое, прерывистое сопение, непомерной длины язык выстреливал снова и снова.
В отличие от подруг, Умаджи ревела оглушительно, роняя на палубу огромные слезы.
– Мы не смогли устоять перед соблазном! О, глупость и гордыня!
Купец сыграл на нашей слабости, охмурил волшебными словами, такими, как «румяна» и «тени для глаз».
Ансибетта размазывала влагу по лицу. Джон-Том едва одолел искушение обнять ее и успокоить. Как-то раз Клотагорб сказал ему, что для женщин слезы – аналог боевой раскраски. Этак недолго принести здравый смысл в жертву сочувствию. Пресный вкус речной рыбы во рту помог чаропевцу взять себя в руки.
– Да, горе нам, горе! – Алеукауна подхватила жалобный рефрен. – Когда он подсовывал нам проклятые бумажки, какая-то частичка моего разума подозревала каверзу. Но тут он сказал: одну вещь покупаете, вторую получаете бесплатно, – и я сдалась.
Сешенше высморкалась и кивнула.
– И к тому же он произнес-с с-самое с-сильное, с-самое подлое с-слово. – Казалось, на миг ее зрачки заволок болотный огонь, затуманил не только зрение, но и рассудок. – Это с-слово «с-скидка».
Мадж саркастически щелкнул языком:
– Неприличное слово из пяти букв, но не…
– Я не понимаю, – искренне забавлялся Джон-Том. – Вы – особы королевской крови. Вот уж не ожидал, что вас можно подловить на такой ерунде.
Принцессы переглянулись. Заговорила Ансибетта:
– Бедный чаропевец! Вы и правда ничего не понимаете.
– Да, не понимает. – Умаджи опустила подбородок на косточки пальцев. – А знаете, будь мы немного осторожнее, Силимбар уступил бы три по цене одной.
Джон-Том, охваченный легким беспокойством, предпринял попытку увести разговор от непостижимой темы.
– Насчет бензина не беспокойтесь. Я что-нибудь придумаю.
– Ага, он придумает! – Мадж хлопнул друга по спине. – Он завсегда чей-то придумывает. В том-то и беда!
Однако ни отдых, ни пища, ни сон не принесли ожидаемого вдохновения. Даже утро подарило свет, но не просветление. Не оставалось ничего другого, кроме как порыться в старых песенных запасах.
Он посидел минутку в кресле рулевого, удостоверяясь, что все готово: ключ зажигания, дроссель, рычаг управления, дуара. Несколько нот, извлеченных из достославного инструмента, чистые и ясные, поплыли в сыром утреннем воздухе, и вдогонку за ними помчалось любопытное облачко заблудшей музыки. Потом светящаяся стайка метнулась в юго-западном направлении, возвратилась к болотоходу и снова унеслась прочь.
– Отвяжись! – рявкнул Джон-Том облачку. – Мы обязаны позаботиться о дамах. Сначала доберемся до Машупро, и только потом – туда, куда хочешь.
Джон-Тому не удалось втиснуть «авиационный бензин» в подходящий куплет, а более емкое слово «топливо» сулило побочные эффекты, поэтому он решил действовать по-другому: спеть о скорости и движении вперед, о легкой и приятной увеселительной прогулке. Если играть, к примеру, кантри, то можно обойтись без ярко выраженных технологизмов, предположил он.
Солдаты и принцессы замерли в ожидании. Бывалый Мадж крепко держался за сиденье.
Туман, шедший от грифа дуары, сильно отличался от всех предыдущих.
Впрочем, нельзя утверждать, что все предыдущие были как две капли воды похожи друг на дружку. Клубящееся облако было небольшим, лучилось малообещающим бледно-голубым светом. И уж конечно, оно совершенно не походило ни на какое топливо и не проявляло желания сконцентрироваться в приятный цилиндрический силуэт пятидесятипятигаллоновой бочки.
Но все же в дымке что-то наконец материализовалось, и было оно таким неожиданным, что Джон-Том оборвал песню на полуслове, чего за ним давненько не водилось. Музыкальное облачко тоже смолкло и поспешило спрятаться под задранным носом болотохода.
– Что это?
Ансибетта, как и остальные принцессы, раскрыла рот в изумлении.
– В жизни такого не видела!
У Умаджи глаза полезли на лоб.
– Ну а я – видел!
Слова Найка, как и его реакция, застигли спутников врасплох. Он выхватил меч и прыгнул вперед.
– Э, шеф, погодь-ка!
Мадж обогнал исполненного решимости лейтенанта и встал на его пути.
Солдаты тоже взялись за оружие и изготовились к атаке.
– Но ведь он – из Броненосного народа! – воскликнул недоумевающий Хек. – Из страшного, безжалостного, отвратительного Броненосного народа!
На Маджа эти эпитеты впечатления не произвели. Он внимательно разглядывал призрака.
– Не-а. Я, кореша, так не думаю.
– Так кто же это, по-вашему?
Найк позволил себя остановить, но тем не менее посматривал на тварь опасливо. Она же попросту игнорировала всех – лишь спокойно озирала окрестности.
– Парни, а ну-ка, ответьте. Вы хоть раз в жизни видели жуков из Броненосного народа своими глазами? Хоть одного?
Солдаты неуверенно переглянулись. Отвечать они предоставили лейтенанту.
– Вообще-то, нет. Лично я – не видел. Но все мы слышали легенды и рассматривали рисунки.
– Вона как, значица? А мы с Джон-Томми, промежду прочим, много лет назад разобрались с громадной толпищей Броненосных – вам даже не вообразить какая это была офигенная орда. – Мадж указал на висящее в воздухе создание:
– А этот жучара и выглядит и держится совсем иначе.
– Мадж прав, – подал голос Джон-Том. – У этого существа слишком много конечностей. У любого Броненосного их шесть, а у этого – восемь.
Он и не из Паутинников…
Пришелец свесил голову набок, посмотрел на него и холодно заявил:
– Вы наблюдательны. Я не принадлежу к Броненосному народу, что бы вы ни подразумевали под этим термином.
– Он и говорит не так, как они, – тоном адвоката высказался Мадж.
Незнакомец воздержался от дальнейших комментариев и обратил свое внимание на устройство, которое держал в двух из четырех хватательных конечностей. Огромными глазами он считал показания приборов, отчетливо видимых на панели самого что ни на есть технического облика.
– Кто вы? – совершенно сбитый с толку, Джон-Том таращился на пришельца. Неужели это он накликал жука своим чаропением? Исключено! – И что вы здесь делаете?
– По-вашему, мне нравится мое занятие? – произнес жук, даже не взглянув на человека. – Нравится прыгать по альтернативным реальностям, как слепая матка в поисках летка? Это трудно, опасно и отнимает много времени. И утомительно вдобавок.
– Шеф, я тебе верю, – согласился Мадж, ни в малейшей степени не представляя, что подразумевает существо.
За его спиной Найк и остальные солдаты понемногу успокаивались.
Пришелец говорил вовсе не так грозно, как выглядел.
– Можете звать меня Кацповарексом. Из снисхождения к вашим простеньким мозгам я готов отзываться на Кац.
– Ты кого это назвал простаком? – вспылил Мадж. – Ах ты, клепаный навозный…
– Мадж! – упрекнул Джон-Том. – Где твое чувство гостеприимства?
– В гости свалило, ищи его, свищи.
Но выдр не полез, в драку. Если бы только он знал, каким правильным было это решение!
Тот, кто именовал себя Кацем, оглядел четырех солдат-мангуст, стайку принцесс, кипятившегося на переднем плане выдра. После чего его внимание сосредоточилось на Джон-Томе.
– Ваше племя я знаю. Вы – человек. Остальные мне совершенно незнакомы. У вас тут целое собрание, как я посмотрю. – Из-под дыхательных спикул на грудной пластине его панциря зазвучало то ли чириканье, то ли скрежет. – Вот как бывает, когда пускаешься в блуждания по пространству-времени.
– Я пытался сотворить авиационный бензин, – сказал Джон-Том первое, что в голову пришло. – А вместо топлива появились вы.
– Совпадение, – голосом еще медовее, чем у Ансибетты, ответило существо. Качнулись роговые антенны у него на макушке. – Авиационный бензин? Интересно, это из какой эпохи? А, вспомнил. Продукт дистилляции нефти. При сжигании преобразуется в энергию движения. Я прав?
– Абсолютно! – воскликнул обрадованный Джон-Том.
– Боюсь, тут я помочь не в силах. С подобными расточительными технологиями мой народ покончил века назад. Что и вашу цивилизацию ожидает, непременно.
Оживившийся взгляд Джон-Тома остановился на ранце и боковых карманах пришельца. Их сложная конфигурация подтверждала, что существо прибыло из мира, продвинутого технологически гораздо дальше Земли. Эх, Клотагорба бы сюда! Однако Джон-Том подозревал, что странные обстоятельства появления жука поставили бы в тупик даже великомудрого черепаха.
– Шеф, а знаешь, че б я тебе посоветовал? Поуважительнее относиться к тем, с кем разговариваешь.
Незнакомец повернул голову, посмотрел на выдра:
– Почему?
– Почему? – Мадж неуловимым броском оказался за спиной Найка. – Да потому, че мой чувак и верный спутник еще и самый крутой чаропевец на свете.
Кац снова посмотрел на Джон-Тома и произнес с откровенным любопытством:
– Что означает термин «чаропевец»?
– Я те скажу, че он означает, – пролаял Мадж, не дав ответить Джон-Тому. – Он колдун офигенный! Магию делает! Вот так!
– Такого явления, как магия, не существует в природе, – менторским тоном заявил именовавший себя Кацем.
– Не существует в природе? – Выдр, не обращая внимания на шиканье Джон-Тома, снова выбежал вперед. – Да? А как же тада получается, че не было тут ни хрена и – хлоп! – появилось? Как у него выходит превращать камни в металлы, изменять формы реальности, создавать такие штуковины, которые тебе и присниться не могут? – Голос слегка понизился: