Фостер Алан Дин. Инфернальная музыка

   «А значит, – сказал он себе, пока страж-великан неуклонно теснил отряд к прочному барьеру, – необходимо побыстрее найти альтернативу, если, конечно, таковая существует».
   – Нам конец! – отчаянно простонал Пауко.
   Мадж взялся за лук, хорошенько прицелился и выстрелил, но стрела не сподобилась продырявить даже кожаный доспех.
   – Не доводи его до бешенства, – посоветовал выдру Хек.
   Мадж недоуменно посмотрел на мангуста.
   – Не доводить его до бешенства? Это еще почему? Он и так собрался нас уконтрапупить. – И сердито оглянулся на старого друга. – Эх, чувак, оченно обидно это признавать, но тока на тебя надежда.
   И пожалел, что не запасся так хорошо выручавшим его на болоте звукопоглощающим мохом.
   Джон-Том предположил, что любая попытка отразить удар хобота или бивня мечом обречена на провал, и в неистовой спешке схватился за дуару. За его спиной грозно высились прочные ворота из ламинированного, исписанного высокомерными предостережениями дерева.
   Изобретать хитроумные трюки не было времени. Мадж напомнил ему об этом в своей привычной беспардонной манере.
   – Да спой же че-то, любую дурь! – завопил выдр, накладывая на тетиву вторую бесполезную стрелу.
   На сей раз оперенное древко засело в тонком ухе. Страж отозвался возгласом изумления.
   – Ай! Больно! Ну, паршивцы, это вам даром не пройдет. В наказание я сначала конечности раздавлю, а головы оставлю напоследок!
   – Мы не желаем зла никому из обитателей этого дома, – в ужасе объяснил Найк. – Только хотим найти нашу принцессу.
   – Ах, вот оно что, – презрительно затрубил слон. – Новый отряд спасателей принцесс! Такие, как вы, регулярно к нам заглядывают. И все отправляются на корм болотным пожирателям падали. То же будет и с вами. Меня не напугать вашим жалким оружьицем, да и не подкупить – на богачей вы не смахиваете. Но если бы и смахивали… Господин Манзай заботится о своих слугах, и мне он по душе. – Губы слона расплылись в гримасе. – Меня хлебом не корми, дай затоптать докучливого пришельца.
   И он хлестнул хоботом, заставив Найка отскочить назад. Будь на месте мангуста существо не столь быстрое, слон наверняка бы его схватил.
   – Ты пронырлив, – похвалил толстокожий. – Все вы, похоже, ловкие ребята, кроме разве что человечишки. Ну, да неважно. Мимо меня не пройти, а попробуете под брюхом – я на вас попросту сяду. Когда я на кого-нибудь плюхаюсь, он даже пикнуть не успевает.
   Стихи! Нужны походящие стихи! Джон-Том, пронзительно сознавая, что время на исходе, изо всех сил напрягал свои извилины. Проклятье!
   Ничего слоновьего! Ну, будь что будет. Он запел.
   На него вытаращился Мадж.
   – Шеф, ты че? Офигел? Че за белиберда?
   Не дождавшись отклика от чаропевца, выдр воззвал к остальным:
   – Чуваки, вы в этой бредятине хоть чей-то понимаете?
   Ответа не последовало. Пауко застыл с потухшими глазами и отвисшей челюстью.
   От грифа дуары исходило нежное сияние, оно быстро растекалось, заполняя пространство между экспедицией и стражем. Голубым туманом ударило оно по огромным вислым ушам, заставило их встрепенуться. На слоновьей морде появилось выражение, обозначенное в психиатрии термином «конституциональная глупость».
   Охранник шатнулся и привалился к стене, та застонала, но не обрушилась. Толстая шкура обвисла, как рыболовная леска над мельничной запрудой.
   Джон-Том на всякий случай состряпал еще два куплета и, лишь допев последнюю строчку, повернулся – поздравить друга.
   – Мадж, умница! Получилось!
   – А? Че?
   У выдра поникли усы, туловище покачивалось, из разинутой пасти капала слюна, а глаза идиотски таращились на чаропевца.
   – Умница, говорю!
   Столь неординарная реакция выдра слегка остудила восторг Джон-Тома.
   Он вгляделся в морду Маджа.
   – Э! Да что с тобой?
   – А? Да ниче, кореш, ниче, все нормалек.
   Из лапы выпал лук.
   – А ну, все за мной! – Джон-Том указал на одуревшего слона. – Разве не видите? Чары подействовали. Он заколдован, да вот только я не знаю, надолго ли. Пошли. – И посмотрел на спутников:
   – Э, да что с вами со всеми?
   Мангусты брели, находясь в коллективной прострации. Хек и Пауко сплелись в путаном менуэте, безуспешно пытаясь обойти друг друга и снова сталкиваясь лбами. Одурманенный Караукул увлеченно изучал собственные пальцы, как будто под вопросом оказалось то ли их наличие, то ли происхождение. Даже Найк не был исключением – он не сильно, но часто бился теменем в ворота. И едва ли растущую вмятину на шкуре можно было считать обнадеживающим результатом.
   Рассерженному Джон-Тому оставалось лишь сгуртовать товарищей и прогнать мимо стража. Тот уже что-то бормотал во сне, а из его пасти капала густая, как студень, слюна.
   Чаропевец, оказавшись на просторной ротонде, обставленной для приятного времяпрепровождения, приступил к поискам и наконец обнаружил рычажок на стене. Стоило его перекинуть, как между спасателями и усыпленным слоном сомкнулись ворота – точная копия первых. Оставалось надеяться, что это препятствие выдержит натиск неудавшегося палача, когда он очнется.
   На вопрос, сколько продержатся чары, Джон-Том ответить не мог.
   Прежде чем это случится, хорошо бы найти и выручить принцессу, да успеть вернуться на болото, где погоня не сыщет никаких следов.
   Но для этого надо срочно привести в чувство очумевших мангуст и Маджа. Иными словами, необходимо противоядие от удачной чаропесни.
   Немало уйдет на это драгоценного времени, но выбора нет.
   Наконец к выдру и солдатам вернулась способность рассуждать здраво.
   – Что за гнусное колдовство? – Найк ощупывал здоровенную шишку на темени. – Что вы с нами сделали?
   – Это случайность, я хотел угомонить только слона. – Джон-Том виновато покосился на Маджа. – Что поделать, иногда мои чары расходятся шире, чем надо.
   – Иногда? А, черт!
   Один лишь выдр сообразил, что произошло.
   – Но идея-то хорошая.
   – Чувак, идеи у тебя завсегда хорошие. Да вот исполнение частенько оставляет желать лучшего.
   – Я сделал только то, что ты предложил.
   На морде выдра появилось озадаченное выражение.
   – Я? А че я такого предлагал?
   – Велел, чтобы я спел какую-нибудь дурь.
   Мадж обеими лапами потер физиономию, затем повернулся и с мольбой посмотрел на четырех солдат.
   – Ну, видите? Видите, какие клепаные муки я вынужден терпеть последние двадцать годков? Скажите спасибо, че он не превратил нас всех в тритонов. Или даже в пятитонов.
   – Поистине, это не похоже ни на одну из известных мне разновидностей волшебства, – признал лейтенант.
   – Но ведь подействовало, – добавил суровый Караукул.
   Джон-Тома это чуточку обидело.
   – Самое главное – что мы все целы и невредимы и прошли мимо охранника.
   Хек неуверенно оглянулся на деревянные ворота.
   – И долго еще мы будем целы и невредимы?
   – Не знаю. Пошли, разыщем вашу принцессу и смоемся отсюда.
   Найк задрал нос, принюхался.
   – Кажется, я улавливаю ее запах, хотя его сильно глушат запахи множества других существ.
   – Хорошо хоть, никто из них не воняет, как слон.
   Мадж тоже сосредоточенно работал ноздрями. Джон-Том понимал, что ему тягаться с такими чуткими нюхачами – пустое дело.
   Они пронюхали всю ротонду и наконец пришли к общему мнению, которое вывело их в другой, более узкий коридор. На сей раз никто не вышел навстречу и не бросил вызов. Дорога привела во вторую ротонду, поменьше первой, но с такими же высокими потолками.
   Когда они приблизились, Найк велел идти медленнее. В зале под куполом они увидели несколько высоких решеток, за каждой находилось отдельное помещение. Из некоторых доносилась тихая музыка. Тут и Джон-Том уловил запах духов. На противоположной стороне ротонды виднелся еще один коридор, там царил мрак.
   В центре зала восседала парочка енотих, увлеченных настольной игрой. Поначалу Джон-Том принял ее за шахматы, но, приглядевшись, различил фигуры – совершенно незнакомые и неописуемые. Впрочем, в тот момент он меньше всего интересовался правилами таинственной игры.
   Окружавшая енотих мебель претендовала на эпитет «роскошная».
   Повсюду были разбросаны шелковые перины и тугие подушки. Никак не вязались с дорогой обстановкой тяжелые, грубые замки на золоченых решетчатых дверях радиальных камер.
   – В одной из клеток томится Алеукауна, – прошептал Найк.
   – Первая слева. – В этой компании самым чувствительным носом обладал Караукул. – Между прочим, тут немало интересных запахов.
   Некоторые довольно странные, однако…
   – Забудь о них, – лаконично оборвал лейтенант. – Нас интересует только принцесса.
   – А как быть со служанками?
   Хек указал на азартных енотих.
   – Могу их покорить своим обаянием, – предложил болтливый Мадж.
   – Нет уж, лучше попробуем что-нибудь понадежней, – поспешил возразить Джон-Том.
   – Еще одну твою чаропесенку? – огрызнулся выдр.
   – По-моему, это само собой разумеется. – Найк совершенно не уловил сарказма. А может быть, лишь сделал вид, что не уловил. – Почему бы их не усыпить, как того садовника?
   – Тогда я мог не бояться, если песенка не поможет, – объяснил Джон-Том. – Он был нашим пленником и никуда бы не делся. – Чаропевец пригляделся к самкам с естественными масками на мордах. – А ну как я на них испробую то же, а ничего не выйдет? Они ведь запросто могут удрать и переполошить весь дом.
   – Судя по всему, напрашиваются более простые меры. – Лейтенант вынул из висевшей у него на боку сумки шелковый шарф, намотал его концы себе на лапы и дважды дернул. – Хек и Пауко, берите на себя ту, что слева. Караукул, идешь со мной.
   – Э, шеф, а как насчет нас? – осведомился Мадж.
   – Действуйте, сообразуясь с вашими возможностями, но не путайтесь у нас под ногами.
   Человек и выдр даже рта не успели раскрыть, как четверка солдат влетела в ротонду. Пожалуй, мангусты не могли соперничать в гибкости с Маджем, но бегали ничуть не хуже. Отреагировать на их появление у двух служанок не было ни малейшего шанса. Они вмиг очутились на полу, крепко связанные и с кляпами в пастях. Енотихи бешено сопротивлялись, но одолеть четверку закаленных в походах бойцов, конечно же, не могли.
   Две пары глаз злобно таращились на Найка, острые зубы впивались в шелковые кляпы.
   Все эти чудеса быстроты и ловкости заставили Джон-Тома еще острее почувствовать собственную неуклюжесть. Он держался в сторонке, пока мангусты не заткнули себе уши. Тогда он сыграл уже испытанную на садовнике колыбельную, и на служанок она подействовала с тем же успехом. Они уснули мертвым сном, и солдаты разместили их в роскошных креслах. Любой, проходя через ротонду, решил бы, что енотих за игрой сморил сон.
   Найк, не тратя времени на любование делом лап своих, снял с пояса старшей служанки узорное кольцо с ключами и поспешил к ближайшей клетке. Третий ключ легко вошел в замочную скважину. Однако когда Найк распахнул решетчатую дверь, из камеры не донеслось ни звука. Его товарищи гурьбой ринулись вперед, а Джон-Том бесшумно затворил за ними дверь.
   Еще ни разу в жизни ему не случалось видеть такого шикарного узилища. Плотные гардины в два яруса закрывали стрельчатые окна. На сводчатом потолке, расписанном лесами и реками, господствовал витражный световой люк, милостиво пропуская лучи восходящей луны.
   Справа угнездилась массивная, но элегантная ванна, сложенная из внушительных блоков травертина и малахита. Поблескивали золотые причиндалы в форме дельфинов и тюленей. Где добыли эти материалы и по какой цене, Джон-Тому оставалось лишь догадываться. Пол большей частью прятался под толстыми коврами и подушками, они дыбились возле мебели, точно налетевшие на каменный берег волны.
   Спасатели крались по комнате, а та все расширялась, словно они продвигались из центра гигантского, разрезанного на дольки торта к периферии.
   Первым огромную кровать из алого, точно кровь, дерева увидел Мадж.
   Казалось, она грациозно плывет над щедро устланным коврами полом, увенчанная балдахином из зеленого и розового шелка с золотым шитьем.
   На кровати сидела и сонно моргала, глядя на пришельцев, крепенькая, спеленькая серо-коричневая особа. В ее взоре озабоченности было больше, чем страха.
   – Кто это? Кто здесь?
   Звуки ее голоса побудили четверку солдат броситься вперед и простереться ниц возле кровати.
   – О величественнейшая, о бесподобнейшая принцесса! – От избытка чувств у Найка перехватило горло. – Я – лейтенант Найк из клана К'Хуритоупа, а это – мои подчиненные. – Он представил каждого по имени и снова повернулся к ней:
   – Мы все – честные, верные солдаты Харакуна.
   Этот миг нам грезился много месяцев. И вот мы здесь, в вашем распоряжении. А еще здесь наши союзники и друзья: искатель приключений Мадж и великий чаропевец Джон-Том. – Произнося эти слова, он набрался смелости посмотреть принцессе в глаза. – Матушка ваша, королева, ждет не дождется благополучного возвращения своего драгоценного чада. Она отчаянно скучает по вас. Равно как и ваши сестры и брат.
   Принцесса кивнула. Она уже полностью одолела сонливость и теперь напряженно думала.
   – Я сожалею об этом, но не сожалею о конфликте, из-за которого очутилась в столь малоприятной ситуации. Я правильно поняла: вы явились меня спасать?
   – Не-а. – Мадж, одарив августейшую особу самым долгим и тяжелым взглядом из своего арсенала, теперь с опаской глядел на дверь. – Мы, эт-та, решили заглянуть к вам на чашечку чаю, поболтать о том о сем, а потом сделать лапкой и свалить.
   – Мадж, веди себя прилично, – одернул спутника Джон-Том. – Она же так настрадалась!
   – Ну, это ясно, – согласился выдр. – Достаточно глянуть, в каких кошмарных условиях ее содержали. – Он дал пинка атласной подушке – такой мягкой, что лапа утонула в ней по лодыжку.
   Между тем принцесса сошла с кровати и закуталась в шаль, похожую на пургу из голубоватого шифона. Джон-Тому бросилось в глаза, что ее фигурка чуть стройнее, а окрас чуть светлее, чем у солдат, хотя темные полосы на нижней части туловища и хвосте такие же четкие. Во взоре его приятеля появилось нечто помимо легкого раздражения.
   Старина Мадж! Джон-Том улыбнулся. Выдры никогда не меняются.
   Алеукауна опустила лапу на плечо Найка.
   – Чтобы вызволить меня, вы проделали такой долгий путь! Я не думала, что нуждаюсь в спасении, но и не надеялась самостоятельно одолеть этого лживого негодяя, моего похитителя. Обещаю, ваша награда будет достойна подвига. – Она одарила нежным взглядом четверку солдат, чьи вытаращенные глаза горели обожанием и восторгом. – Но сначала необходимо кое-что сделать.
   – О да. – Лейтенант кивком указал на дверь. – Эта усадьба хорошо защищена, что делает побег затруднительным.
   – Я и сама не слепая, – проворчала Алеукауна. – Манзай ограничил мои передвижения, но не обзор. Думаю, я сумею найти безопасный выход.
   Хек вежливо предложил:
   – Тогда поспешим, ваше высочество, пока сонные чары, наложенные Джон-Томом на сторожей, не ослабли или пока другие сторожа не явились проведать вас. – Он остановился у дверей, осторожно глянул через решетку и сообщил:
   – Все еще спят.
   В глаза Джон-Тому посмотрели очи, похожие на светящийся изнутри полированный оникс. Во взоре этом была абсолютная уверенность в себе и ни малейшего смущения.
   – Настоящий чаропевец, – проворковала Алеукауна.
   – О да! – гордо заявил Найк. – И его отважный спутник.
   Мадж, шагнув вперед, взял принцессу за изящную лапку и церемонно ткнулся усами в тыльную сторону ее ладони. По мнению Джон-Тома, своей длительностью поцелуй побил все рекорды неприличия.
   – Мадж! – предостерег он.
   Выдр успокаивающе кивнул:
   – Да знаю, чувак, знаю. Мы здесь тока для того, чтоб помочь в ейном вызволении. – И с располагающей улыбкой повернулся к принцессе:
   – Но это не значит, че мы вправе забыть о клепаных манерах, верно, малютка?
   Сказать по правде, я в жисти не встречал настоящей принцессы.
   – Судя по всему.
   Она высвободила конечность, но в этом жесте, пожалуй, добродушная насмешка преобладала над раздражением.
   – Вы должны извинить моего друга, – вмешался в разговор Джон-Том. – Он… от природы не слишком застенчив.
   – Удача любит нахальных, – с улыбкой заметила Алеукауна.
   Между Маджем и Алеукауной встал нахмурившийся Найк.
   – Ночь на исходе, а с ней и шансы на благополучное бегство. Ваше высочество, если вы действительно знаете безопасный выход из дома, следует воспользоваться им как можно скорее.
   Она кивнула и, плотнее закутавшись в шифон, направилась к двери.
   Лейтенант держался рядом.
   – Через месяц вы снова увидите родной дворец.
   – Лейтенант, я уже поняла, что вы не бросаете слов на ветер. Как и ваши солдаты, вы отважны и знаете свое дело. Однако я не могу уйти, пока не исполню взятые на себя обязательства.
   Хек и Пауко оторопело переглянулись. Найк неуверенно молвил:
   – Ваше высочество, боюсь, я не понял. Что за обязательства?
   – Во мне течет королевская кровь. А это подразумевает, что у меня есть долг не только перед Харакуном и моей семьей, но и перед подругами по несчастью.
   – Подруги по несчастью?
   Найк отчаянно сражался со зреющей в его мозгу догадкой.
   В следующий миг все, в том числе и Мадж с Джон-Томом, попали под мягкий, но властный взгляд. Чаропевец отметил, что у принцессы очень длинные ресницы.
   – Это означаете что я не смогу с чистой совестью гулять на свободе, пока мои сестры томятся за решеткой.
   – Это еще почему? – пробормотал Мадж. – Че до меня, так я б гулял на свободе и в ус не дул.
   Занявший позицию возле двери Хек почтительно взмолился:
   – Ваше высочество, я всего-навсего скромный солдат, но осмелюсь заметить: у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на другие дела, сколь бы возвышенно они ни выглядели. В любой момент могут развеяться чары Джон-Тома либо сюда придут охранники и обнаружат нас.
   Надо выбираться из усадьбы, и поскорее!
   Принцесса, пропустив эти слова мимо ушей, указала Найку на его запястье – там позвякивало узорное кольцо с ключами.
   – У вас есть ключи от остальных камер. Чтобы освободить моих сестер по узилищу, понадобятся считанные минуты.
   – Возможно, – согласился Пауко, – но большую группу беглецов и обнаружить легче.
   – Нас уже семеро, – возразила принцесса. – Если к нам присоединятся еще несколько узников, что от этого изменится?
   – И правда, что?
   Найк задумался.
   – Лейтенант, вы слышали мой приказ? – процедила она сквозь зубы. – Или нет?
   Найк прижал к груди правую лапу и низко поклонился.
   – Ваше высочество, мы – покорные слуги. Слушаем и повинуемся.
   – Ты, кореш, говори за себя.
   Мадж повернулся, собираясь уйти, но тяжелая человеческая рука остановила его.
   – Мадж, теперь мы не можем их бросить.
   – Да ну? – Выдр холодно глянул на Джон-Тома. – Взаправду, че ль, не могем? Следи за мной, чувак, щас я покажу, как это делается.
   – Решил удрать в одиночку? – спокойно осведомился Джон-Том.
   Выдр, уже взявшийся за дверную ручку, замер. Через секунду он повернулся и сердито погрозил другу пальцем.
   – Эх, кореш, да кабы я не опасался за твою перекормленную тушу, уже б давно чесанул в одиночку.
   – Ну конечно. – Джон-Том подавил улыбку. – Без твоего неусыпного присмотра мне и минуты не прожить.
   – Ну, раз ты и сам это понимаешь… – проворчал Мадж и шагнул в сторону, пропуская Найка с принцессой.
   Ротонда оставалась безлюдной, если не считать двух сладко посапывающих служанок – они покоились в креслах, точно мягкие игрушки.
   Казалось, и все здание погружено в сон. По крайней мере, далекий перекрытый коридор не оглашался яростным ревом.
   – Пока все идет хорошо, – успокаивал себя Джон-Том и думал при этом, долго ли продержатся его «дурацкие» чары. Дверь камеры по соседству с Алеукауниной подчинилась узорчатому ключу с кольца Найка.
   Принцесса проскочила мимо него, настойчиво зашептала, склонясь в лунном свете над кем-то. Джон-Том, оставшийся в ротонде, заметил, что камера как две капли воды похожа на предыдущую.
   – Умаджи! Это Алеукауна. Просыпайся! Пришли храбрецы из Харакуна, они нас освободят!
   – В самом деле? – раздался очень густой, по мнению Джон-Тома, голос, однако неоспоримо женский. – Как раз вовремя. Вот молодцы!
   Хотела бы я то же самое сказать и о моих бесполезных подданных.
   В темноте улавливалась возня. Затем принцесса с Найком отступили назад, и появился некто массивный, упакованный в желтую с черным замшу.
   Высокородная принцесса Умаджи Туурская оказалась очень изящной, очень респектабельной и очень рослой горной гориллой. Джон-Том предположил, что весит она где-то между тремя и четырьмя сотнями фунтов (трудно было сказать более точно, так как почти все горилье тело пряталось под замшевыми складками). Стоя на трех могучих конечностях, свободной лапой она откинула назад концы черной с серебром ленты, обхватывающей ее голову. Прозрачная вуаль на морде была в тон ленте.
   Чаропевец поймал себя на том, что думает не о ней, а о Манзае. Он наклонился к Маджу – пошептаться.
   – Ну?
   – Че – ну, кореш?
   – Ты разве не хочешь показать себя вежливым выдром? Не поцелуешь ей лапу?
   – Да я, чувак, не уверен, че сумею ее поднять. Почему б тебе самому не попробовать?
   Джон-Том выпрямился.
   – Я, как всегда, обойдусь простым «здрасьте».
   Принцесса Умаджи обняла Алеукауну, причем мангуста почти целиком исчезла в лапах примата.
   – А остальные? – поинтересовалась горилла.
   Алеукауна энергично кивнула:
   – Вызволим всех по очереди. Не оставлю нашему похитителю ни одной игрушки.
   Из следующей клетки они выпустили Квиквеллу Опанскую, серебристую муравьедиху с неимоверно длинным языком. Этим выдающимся органом Квиквелла благодарно лизнула каждого спасителя. Джон-Тому язык прошелся по всему лицу и лишь в самую последнюю очередь коснулся губ.
   «Вот это поцелуйчик», – ошалело подумал человек.
   Голос у муравьедихи оказался едва слышным – наверное, из-за чрезвычайной вытянутости физиономии.
   – Полдела сделано, – отрывисто сообщила Алеукауна, и они двинулись дальше.
   Одна из служанок громко всхрапнула, Джон-Том резко повернулся к ней. Долго ли еще пришельцам безнаказанно ходить по дому? Похоже, они слишком увлеклись, искушая судьбу.
   Они освободили Сешенше Паресси-Глиссарскую, принцессу из племени рысей, обладательницу превосходной грации и отменных манер. На благодарные слова и улыбки она не скупилась, не подозревая о том, что человек, наблюдая в дюйме от собственного носа ее белейшие и острейшие зубы, покрылся мурашками.
   «Никаких проблем, – внушал он себе, пока Найк боролся с замком очередной клетки. – Все в порядке».
   Но тут лейтенант отворил дверь в обиталище следующей принцессы, и самообладание чаропевца заколебалось под стать его поджилкам.

Глава 9

   У Ансибетты Боробосской волосы отливали императорским топазом, а глаза были, как прозрачная лазурь. Шестифутового роста, она казалась на первый взгляд вылепленной из смеси сахара, масла и мрамора. Да если на то пошло, она была более чем просто человек. Ее естественная грация заставила чаропевца почувствовать себя выброшенным на берег осетром.
   Мадж изучающе посмотрел на друга.
   – Так-так-так. Налицо полная потеря умственных способностей.
   Че мы наблюдаем конкретно? А конкретно мы наблюдаем кретинское выражение рожи, отпавшую челюсть и парализованные верхние конечности.
   И он легонько стукнул спутника по ребрам.
   Джон-Том сердито заморгал.
   – Это еще за что?
   – Извини, кореш, но ты забыл, че надо дышать. – Выдр потер ладони.
   – Ну вот, еще одну милашку выпускаем из-под замка и выбираемся из этого позолоченного сортира. Ежели, конечно, ты способен работать ногами.
   Голос принцессы Ансибетты напоминал дуэт арфы и челесты.
   – О, благодарю вас! Глубоко признательна за отвагу и самопожертвование! – По примеру своих царственных сестер по несчастью Ансибетта сказала добрые слова каждому освободителю. Джон-Том был не в силах двигаться, мог лишь ждать, что будет дальше.
   Принцесса крепко пожала ему руку, а затем точно так же познакомилась с Маджем и остальными.
   Это разрушило чары и вернуло чаропевцу способность шевелиться, но тут возникла новая проблема – голова угрожала полностью свинтиться с шеи.
   – Чувак, это ж всего-навсего еще одна избалованная высокородная соплячка, – напомнил ему выдр. – Теперича нам опекать энтот детский сад, пока не смотаемся отсюда.
   – Ты прав, – удалось пробормотать Джон-Тому. – Одна из бывших пленниц, не более того. Или из бывших предметов коллекции.
   Проще было думать о Манзае, чем о… о…
   – Ах, люди, люди, – шепотом выразил неодобрение Мадж.
   – Ну вот, последняя камера, мы все будем в сборе, и можете нас уводить, – торопила Найка как могла Алеукауна.
   Но увещевания были излишни. Лейтенант поспешно повернул ключ в замочной скважине. Пиввера Тренку-Ханская, разбуженная возней, успела полностью одеться.