Гудкайнд Терри. Второе правило волшебника, или Камень Слёз

   — Да, обещал.
   Если бы она могла поразить молнией себя, то сделала бы это.
   — Ричард... Я знаю, сейчас тебе трудно понять, что произошло, но, поверь, я была вынуждена — вынуждена спасти тебе жизнь. Боль в голове и твой дар убили бы тебя. Я надеюсь, что когда-нибудь ты все поймешь. Я люблю тебя всем сердцем.
   Лицо Ричарда не изменилось.
   — Если ты говоришь правду, отправляйся к Зедду и расскажи ему, что ты натворила. Расскажи ему.
   — Ричард, — напомнила о себе сестра Верна, — возьми вещи и подожди у коновязи.
   Ричард посмотрел на нее через плечо и кивнул. Потом он прошел туда, где лежали его плащ, сумка и лук. Глядя, как он вешает на грудь свисток Птичьего Человека, эйджил Денны и зуб Скарлет, Кэлен подумала, что ей нечего подарить ему на память.
   Когда он проходил мимо, она схватила его за плечо.
   — Подожди! — Она вытащила у него из-за пояса нож и одним движением отхватила длинную прядь своих волос. Она даже не успела задуматься о том, что случается с Исповедницей, отрезающей себе волосы.
   С криком боли она повалилась на землю. Магия пронзила ее насквозь, обжигая каждую клеточку. Кэлен едва не потеряла сознание и корчилась на земле, судорожно хватая ртом воздух.
   Едва придя в себя, она отрезала от платья небольшую полоску и перевязала ей свою прядь. Ричард безучастно смотрел, как она возвращает нож на место и кладет перевязанный голубой ленточкой локон ему в сумку.
   — Это чтобы ты помнил, что мое сердце всегда с тобой... Что я люблю тебя.
   — Найди Зедда. — Это было все, что он сказал перед тем, как повернуться и выйти за дверь.
   Кэлен стояла, глядя ему вслед. Она чувствовала себя раздавленной, потерянной, опустошенной. Рядом с ней встала сестра Верна и тоже поглядела на дверь.
   — Возможно, это самый мужественный поступок, который мне довелось видеть, — мягко сказала она. — Счастливы народы Срединных Земель, имеющие такую Мать-Исповедницу.
   Кэлен продолжала смотреть на дверь.
   — Он думает, что я предала его. — Она повернулась и сквозь слезы взглянула на сестру Верну. — Он уверен, что я его предала.
   Несколько мгновений сестра изучала ее лицо.
   — Это не так. Обещаю, что в свое время я помогу ему в истинном свете увидеть то, что ты совершила сегодня.
   — Прошу вас, — умоляюще сказала Кэлен, — не надо его мучить.
   Сестра Верна скрестила руки на груди и глубоко вздохнула:
   — Ты только что причинила ему боль ради спасения его жизни. Почему же требуешь меньшего от меня?
   По щеке Кэлен пробежала слеза.
   — Я не буду. И кроме того, сомневаюсь, что вам удастся ранить его больнее.
   Сестра Верна кивнула:
   — Боюсь, ты права. Но я даю тебе слово лично проследить за тем, чтобы его учителя не выходили за рамки необходимого. Ни на йоту. Я даю тебе слово сестры Света.
   — Спасибо. — Кэлен опустила взгляд на серебристый кинжал у нее в руке.
   Сестра Верна тут же убрала его в рукав. — Ты хотела его убить. Если бы он сказал «нет», ты бы его убила.
   Сестра кивнула:
   — Если бы он сказал «нет», боль и безумие в конце концов лишили бы его всего человеческого. Ты спасла ему жизнь. Благодарю тебя, Мать-Исповедница... Кэлен.
   Она направилась к двери, но Кэлен окликнула ее:
   — Сестра? Это надолго? Надолго вы его забираете? Сколько мне придется ждать?
   Сестра Верна не обернулась.
   — Прости, но я не могу сказать. Столько, сколько понадобится. Во многом это зависит от него. От того, насколько быстро он учится.
   Кэлен впервые улыбнулась:
   — Я думаю, ты будешь удивлена тем, как быстро он учится.
   Сестра Верна кивнула:
   — Этого-то я и боюсь больше всего — знаний, которые опережают мудрость.
   — Мне кажется, его мудрость тоже удивит тебя.
   — Молюсь, чтобы ты оказалась права. Прощай, Кэлен. И не пытайся следовать за нами, иначе Ричард умрет.
   — И еще одно, сестра. — В голосе Кэлен прозвучала холодная угроза, и сестра невольно поежилась. — Если ты хоть в чем-то солгала мне, если Ричард погибнет, я выслежу каждую из сестер Света. И убью вас всех, до единой. Но не раньше, чем вы сами станете умолять меня о смерти.
   Сестра Верна еще мгновение помедлила на пороге, потом кивнула и, ни слова не говоря, вышла наружу.
   Кэлен вышла вслед за ней и смешалась с толпой, глазеющей, как сестра забирается на свою лошадь. Ричард уже был в седле. На Кэлен он даже не взглянул.
   Сердце ее было разбито. Она хотела в последний раз увидеть его лицо, но, когда они тронулись, он не обернулся.
   Кэлен рухнула на колени.
   — Ричард! Я люблю тебя!
   Казалось, он не услышал. Всадники растворились в густом снегопаде. Кэлен сидела в грязи, в своем голубом свадебном платье, и плакала. Везелэн положила руку ей на плечо, утешая.
   Кэлен вспомнила просьбу Ричарда: «Найди Зедда». Она заставила себя встать.
   Все старейшины были здесь. Она поочередно оглядела их:
   — Я должна немедленно покинуть Племя Тины. Я должна попасть в Эйдиндрил. Мне нужны несколько человек, чтобы быть уверенной, что я туда попаду.
   Савидлин выступил вперед:
   — Я пойду. И мои охотники тоже. Мы можем взять всех, если пожелаешь, а их у меня сотня.
   Она положила руку ему на плечо и слабо улыбнулась:
   — Нет. Мне не нужно, чтобы это был ты или твои охотники. Я возьму только троих. Большой отряд привлечет лишнее внимание. Проще будет взять троих и двигаться быстрее. — Кэлен ткнула пальцем в человека, который стоял неподалеку и молча смотрел на нее. — Я выбираю тебя, Чандален. — Его братья встали у него по бокам. — И вас, Приндин и Тоссидин.
   Чандален возмущенно шагнул вперед:
   — Меня? Почему именно меня?
   — Потому что я должна во что бы то ни стало попасть в Эйдиндрил. Ты лучший воин племени. Однажды Ричард сказал, что, если бы ему понадобился человек, который защищал бы ему спину в бою, он выбрал бы тебя, несмотря на то что ты его ненавидишь. Там, куда мы идем, нас ждут большие опасности. Если мы не справимся, каждый скажет, что ты просто не слишком старался. Все решат, что ты просто погубил Мать-Исповедницу, и племя отвергнет тебя. Все племя.
   Приндин тоже шагнул вперед, и его брат встал рядом с ним.
   — Я иду с тобой. И мой брат тоже. Мы поможем тебе.
   — А я — нет! — выкрикнул Чандален. — Я не пойду!
   Кэлен посмотрела на Птичьего Человека. Тот спокойно выдержал ее взгляд и повернулся к Чандалену. В голосе его зазвучал металл.
   — Кэлен принадлежит Племени Тины. Ты самый отважный и опытный воин. Твоя задача — защищать своих соплеменников. Любого из них. И ты это сделаешь. Ты пойдешь с ней. Или ты сейчас же покинешь племя и больше не вернешься. И еще: если ты допустишь, чтобы она погибла, тоже можешь не возвращаться. А если вернешься, то будешь убит, как тот человек, что пришел на наши земли, выкрасив веки черным.
   Чандалена трясло от ярости. Он воткнул копье в землю и сжал кулаки.
   — Перед тем как покинуть наши земли, я должен обратиться к добрым духам с просьбой даровать нам удачу. Церемония будет продолжаться до утра. Потом мы отправимся.
   Все взгляды обратились на Кэлен.
   — Мы отправимся через час. Ты пойдешь со мной. За это время ты должен успеть подготовиться.
   Кэлен повернулась и пошла в дом духов, чтобы сменить свое подвенечное платье на дорожный костюм и собрать вещи. Везелэн вызвалась ей помочь, и Кэлен с радостью согласилась.

Глава 18

   Порою снегопад становился таким густым, что казалось, будто над землей стоит плотный белый туман. Налетающий ветер швырял в лицо мокрую снежную крупу, и Ричард то и дело терял из вида сестру Верну, которая ехала чуть впереди. Третья лошадь, привязанная к его седлу, покорно трусила рядом.
   Ричард не задумывался, куда и зачем они едут, не замечал ни холода, ни колючего снега — ему было все равно. В голове у него, как гонимые ветром снежинки, кружились безрадостные мысли, и ему никак не удавалось привести их в порядок. К тому же ожог опять разболелся, и это мешало сосредоточиться. Почему Кэлен вдруг усомнилась в его любви? Она была для него смыслом всего существования — и прогнала его. Почему?
   Разум его метался от одного невероятного предположения к другому. Зачем Кэлен заставила его надеть ошейник? Ведь она же знает, что это для него значит. Может быть, надо было без утайки рассказать ей о Денне все? Может, тогда она бы лучше поняла его?
   Ричард осторожно потрогал повязку на груди. Снегопад пошел на убыль и вскоре совсем перестал. Низкие облака поредели, и кое-где между ними уже пробивалось солнце. Посмотрев, как падают лучи, Ричард понял, что полдень давно миновал. Вокруг по-прежнему простиралась пустая унылая равнина. Они ехали уже несколько часов, и за все это время сестра Верна не проронила ни слова.
   Ричард поднял руку и с опаской коснулся своего ошейника. Гладкая полоска металла, и никаких следов замка. А ведь он говорил, что никогда больше не будет носить ошейник. Более того, он поклялся себе в этом. И вот на нем снова железное кольцо. И хуже всего, что он своими руками надел его себе на шею. Надел потому, что Кэлен просила его об этом. Надел потому, что она усомнилась в его любви.
   Наконец, впервые с начала пути, ему удалось перевести мысли в другое русло. Он больше был не в состоянии размышлять о Кэлен, не мог выносить эту боль. В конце концов он — Искатель, есть много более важных вещей, которые надо обдумать.
   Легким толчком он заставил лошадь бежать быстрее и догнал сестру Верну, ехавшую на гнедом жеребце.
   Ричард поднял руку, чтобы поправить капюшон, и обнаружил, что даже не надел его: пальцы коснулись лишь мокрых волос. Он посмотрел на сестру Верну:
   — Есть вещи, о которых нам надо поговорить. Ты о них еще не знаешь, но это очень важно.
   Она равнодушно взглянула на него. Капюшон ее был низко надвинут на лоб.
   — И что же это за вещи?
   — Я — Искатель.
   Она снова стала смотреть на дорогу.
   — Вряд ли это что-то, чего я еще не знаю.
   Ее спокойствие и безразличие задели его.
   — На мне лежит большая ответственность. Грядет беда, о которой тебе ничего не известно. — Сестра Верна ничего не ответила. Словно Ричард ничего не сказал. Он решил взять быка за рога. — Владетель пытается вырваться из Подземного мира.
   — Мы не произносим его имя вслух. Ты должен в дальнейшем поступать так же. Это привлекает его внимание. Если нам нужно упомянуть о нем, мы называем его «Безымянный».
   Она говорила с Ричардом как с ребенком. Жизнь Кэлен в опасности, а эта женщина поучает его, словно мальчишку!
   — Меня не волнует, как вы его называете, но он пытается освободиться. И я, уверяю тебя, давно уже привлек его внимание.
   Наконец сестра Верна соизволила взглянуть на Ричарда, но сделала это с прежним безразличием.
   — Безымянный всегда пытается освободиться.
   Ричард сделал глубокий вдох и зашел с другого конца:
   — Завеса, отделяющая нас от Подземного мира, повреждена. И он вот-вот оттуда вырвется.
   На этот раз взгляд из-под низко опущенного капюшона был более заинтересованным. Сестра Верна нахмурилась, но в уголках ее губ спряталась улыбка.
   — Сам Творец поместил Безымянного туда, где он сейчас находится. Он сам, Своею рукой, замкнул завесу, чтобы Безымянный не мог освободиться. — Улыбка ее стала шире. — Безымянный не в состоянии вырваться из темницы, которую уготовил ему Создатель. Не надо бояться, дитя мое.
   Вне себя от злости, Ричард резко дернул поводья и загородил ей дорогу.
   Лошади столкнулись и недовольно заржали. Ричард крепко схватил гнедого жеребца за уздечку, чтобы тот не встал на дыбы.
   — У меня есть имя! То, что ты нацепила на меня этот ошейник, еще не дает тебе повода давать мне всякие клички! Меня зовут Ричард! Ричард Рал!
   На сестру Верну этот выпад не произвел никакого впечатления. Ее голос оставался спокойным и ровным.
   — Извини, Ричард. Это просто привычка. До сих пор я имела дело только с людьми, которые были гораздо моложе тебя. Я не хотела тебя оскорбить.
   Под ее взглядом Ричард вдруг почувствовал себя глупцом и устыдился.
   Действительно, мальчишество. Он отпустил поводья.
   — Прости, что сорвался. Я сейчас не в лучшем настроении.
   Сестра снова нахмурилась:
   — Я думала, твоя фамилия — Сайфер.
   Ричард плотнее запахнул плащ, закрывая повязку на груди.
   — Это долгая история. Джордж Сайфер воспитывал меня как родного сына. Я только недавно узнал, что мой настоящий отец — Даркен Рал.
   Она нахмурилась еще больше:
   — Даркен Рал? Тот волшебник, которого ты убил? Ты убил собственного отца?
   — Не надо так на меня смотреть. Ты его не знала. Ты даже себе не представляешь, что это был за человек. Он сгноил в тюрьмах, замучил и убил больше людей, чем ты встречала за всю свою жизнь. А при мысли о том, что он сделал с моей матерью, мне становится дурно. Но, к сожалению, это правда. Я его сын. Только если ты ждешь, что я стану раскаиваться в том, что убил его, тебе придется ждать очень долго.
   Сестра Верна покачала головой, глядя на Ричарда с неподдельным сочувствием.
   — Прости, Ричард. Порой в ткань нашей жизни Творец вплетает весьма причудливые узоры, а нам остается только гадать, зачем. Но в одном я уверена: Он никогда ничего не делает без причины.
   Болтовня. Все, чего он добился от этой женщины, — лишь пустая болтовня.
   Ричард развернул свою лошадь и начал заново:
   — Говорю тебе: завеса повреждена, и Владетель пытается освободиться.
   Голос сестры Верны угрожающе понизился:
   — Безымянный!
   Ричард выразительно вздохнул:
   — Хорошо. Безымянный. Называй его как хочешь, но он пытается вырваться. Над нами над всеми нависла страшная угроза.
   Над Кэлен нависла страшная угроза.
   Его ничуть не заботило, что сестра в гневе может испепелить его своим колдовством; собственная жизнь для Ричарда отныне ничего не значила. Его беспокоила только судьба Кэлен.
   Сестра Верна на мгновение нахмурилась, но тут же заулыбалась:
   — Кто тебе это сказал?
   — Ведьма Шота. Она сказала, что завеса порвана. — Ричард умолчал о том, что она. говорила еще, что только он, Ричард, может замкнуть завесу. — и Вла... Безымянный может освободиться.
   Сестра Верна откровенно расхохоталась:
   — Ведьма! И ты ей поверил? Поверил ведьме? То есть ты думаешь, что ведьма может вот так просто взять и сказать правду?
   Ричард сердито покосился на нее:
   — Мне показалось, она говорила очень уверенно. Она не стала бы лгать мне в таких важных вещах. Я ей поверил.
   Сестра Верна развеселилась еще больше:
   — Если тебе уже приходилось иметь дело с ведьмами, Ричард, ты должен знать, что у них весьма оригинальный взгляд на правду. Намерения могут быть самыми лучшими, но слова, которые они произносят, странным образом обретают совсем другой смысл.
   Это была правда, и Ричард заколебался. Сестра Верна, безусловно, разбирается в ведьмах. Фактически она высказала то, о чем думал он сам.
   — И все же она была вполне уверена в своих словах. И очень испугана.
   — Охотно верю. Мудрый человек всегда опасается Безымянного. Но я не стала бы слишком полагаться на то, что она говорит.
   — Дело не только в ней. Произошли и другие события.
   Она насмешливо посмотрела на него:
   — Например?
   — Скрийлинги.
   Ее карие глаза остались спокойными.
   — Скрийлинги. Ты видел скрийлинга, так?
   — Видел! Он напал на меня! Скрийлинги — порождения Подземного мира. Они посланы Безымянным. А этот пришел через дыру в завесе специально, чтобы меня убить!
   Она опять улыбнулась:
   — У тебя слишком богатое воображение. Ты просто наслушался детских песенок.
   В Ричарде вспыхнула злоба.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Скрийлинги действительно обитают в Подземном мире, как, впрочем, и многие другие твари. Например, гончие сердца. Но их вовсе не «посылают». Они просто приходят. Мы живем в мире, который лежит между добром и злом, между светом и тьмой. Творец вовсе не хотел создать мир, прекрасный во всех отношениях. Нам, как всегда, не ясно, чем именно Он руководствовался, но у Него, несомненно, были причины, потому что Он — всеблаг. Возможно, скрийлинги призваны напомнить нам о том, что в мире есть зло. Не знаю. Я знаю лишь, что это зло, которое время от времени приходит. С теми, кто имеет дар, такое случалось и раньше. Возможно, он их каким-то образом привлекает. Может быть, это испытание. А может, предупреждение тем, кто сторонится Света.
   — Но в пророчествах говорится, что скрийлингов пошлет Безымянный. Пошлет, когда будет порвана завеса.
   — Как это может быть? Разве завеса была уже порвана когда-нибудь?
   — Откуда мне знать? — Он на минуту задумался. — Впрочем, видимо, нет. Иначе как бы ее тогда замкнули? И безусловно, об этом остались бы упоминания. Но к чему ты клонишь?
   — Если завеса никогда не бывала повреждена, кто же посылал скрийлингов к нам и раньше? Ведь у них уже есть название, и мы знаем, что они собой представляют.
   Теперь пришла очередь Ричарда хмуриться.
   — Быть может, мы называем их так потому, что так они названы в пророчестве?
   — А ты сам читал это пророчество?
   — Сам — нет. Мне его пересказывала Кэлен.
   — А она читала его сама? Собственными глазами?
   — Нет. Она выучила его, когда была маленькой. — Ричард хмурился все больше. — Это была песня. Кэлен слышала ее от волшебников.
   — Песня! — Сестра Верна заулыбалась еще шире. — Ричард, я отнюдь не хочу умалить твои опасения, но вещи, передаваемые из уст в уста, со временем очень изменяются. Особенно если это песня. А пророчества понять еще труднее, чем слова ведьмы. В нашем Дворце хранится много пророчеств.
   Возможно, в процессе обучения тебе доведется с ними работать. Я прочитала их все и могу сказать, что в большинстве своем они лежат за пределами человеческого разумения. Стоит дать волю воображению, и они скажут все, что тебе захочется услышать. По крайней мере тебе покажется, что ты хочешь услышать именно это. Некоторые волшебники посвящают всю жизнь изучению пророчеств, но даже им удается понять лишь незначительную часть истины. Так что есть опасность, что все далеко не так ясно. Кроме того, неужели ты думаешь, что разорвать завесу так легко? Нужно верить, Ричард. Верить в Создателя.
   Некоторое время они ехали в молчании. Слова сестры Верны звучали разумно.
   Ричард чувствовал, что его представление о мире поколебалось.
   Впрочем, скоро ему стало не до того: Кэлен вновь вторглась в его сознание.
   Воспоминания о том, как она заставила его надеть ошейник, зная, что это разлучит их, разрывали ему сердце. Ожог на груди опять разболелся.
   В конце концов Ричард вновь повернулся к сестре:
   — Это не все. Я не сказал тебе самого главного.
   Она улыбнулась ему материнской улыбкой.
   — Ну что же, рассказывай. Возможно, мне удастся рассеять твои опасения.
   Ричард сделал глубокий вдох:
   — Человек, которого я убил, Даркен Рал, мой отец... Ну, в общем, когда он умер, то попал в Подземный мир. Прямо к Вла... то есть к Безымянному. Но прошлой ночью он вернулся. Прошел через дыру в завесе. Теперь он снова в нашем мире и готовится разорвать завесу окончательно.
   — И ты точно знаешь, что его послал Безымянный. Ты сам был в Подземном мире и видел его там, прислуживающим Владетелю?
   Она опять обнаружила слабое место в его рассуждениях, но Ричард сделал вид, что не заметил насмешки:
   — Я говорил с ним, когда он вернулся в наш мир. Он сам сказал мне об этом. Он сказал, что пришел сюда, чтобы окончательно разорвать завесу. Он сказал, что Владетель жаждет овладеть миром живущих. Умерший вернулся в наш мир! Ты понимаешь? Он мог сделать это, только пройдя через завесу.
   — И этот дух ни с того ни с сего возник перед тобой и все рассказал?
   Ричард бросил на нее осуждающий взгляд, но сестра Верна словно не заметила этого.
   — Это было на сборище. Племя Тины устраивает их, чтобы разговаривать с духами предков. Я намеревался узнать у духов способ замкнуть завесу, а вместо этого появился Даркен Рал.
   — А-а, — сестра Верна удовлетворенно кивнула, — теперь мне ясно.
   — Что тебе ясно?
   На ее лице отразилось то безграничное терпение, с которым взрослый человек пытается втолковать что-то на редкость бестолковому ребенку.
   — А ты пил какое-нибудь особое питье или ел особую еду перед тем, как увидеть духа?
   — Нет.
   — То есть ты просто сидел с этими дикарями и вдруг увидел духов?
   — Ну, не совсем так. Сначала было пиршество. Оно длилось два дня. Старейшины действительно ели и пили что-то особенное. Но я — нет. Потом мы намазались глиной и вошли в дом духов. Нас было девять человек. Мы уселись в круг и начали повторять какие-то заклинания. Потом старейшины пустили по кругу корзину, а мы по очереди доставали оттуда священных лягушек и терли ими себе грудь...
   — Лягушки! — Сестра Верна кинула на него быстрый взгляд. — Они были красного цвета, верно?
   — Да. Красные лягушки духов.
   Сестра улыбнулась:
   — Я о них слышала. И от этого у тебя по коже побежали мурашки. А потом ты увидел духов, так?
   — Довольно упрощенное изложение, но в целом верное. Только я не пойму, в чем ты хочешь меня убедить?
   — Ты часто бывал в Срединных Землях? Ты хорошо знаешь их обитателей?
   — Нет. Я родился в Вестландии и о жителях Срединных Земель не знаю почти ничего. Она снова кивнула.
   — В Срединных Землях есть много неверующих, которые не знают о свете Создателя. Они поклоняются самым неожиданным вещам, например, идолам или же духам. Это дикари, чьи обряды сильно различаются, но у них есть одна общая черта: все они употребляют специальную пищу или напитки, которые помогают им «увидеть» своих «духов-защитников». — Она посмотрела на Ричарда, чтобы удостовериться, что тот слушает внимательно. — Что касается людей Тины, то они используют слизь красных лягушек, чтобы вызвать у себя видения.
   — Видения?
   — Создатель поместил в наш мир много растений и животных, которые оказывают на нас удивительное воздействие. Например, настой из ивовой коры излечивает лихорадку. Никто не знает, почему, но все этим пользуются. Наряду с полезными вещами есть вещи, которые могут сделать тебя больным, а то и убить. А некоторые субстанции, как, скажем, слизь красных лягушек, при соприкосновении с кожей вызывают у человека видения. Он видит то, чем заняты его мысли. Дикари в невежестве своем считают такие сны наяву реальностью. Именно это произошло с тобой. Ты нанес слизь красной лягушки на кожу, и тебя посетили видения. А твой естественный ужас перед Безымянным заставил тебя поверить в них. Если бы эти «духи» существовали на самом деле, зачем бы тогда тебе понадобилась слизь красных лягушек, чтобы их увидеть? Только, пожалуйста, не подумай, Ричард, что я над тобой насмехаюсь. Видения могут казаться чрезвычайно реальными, я это знаю. Когда находишься под влиянием особых средств, они могут казаться даже более чем реальными. Но на самом деле это всего лишь иллюзия.
   Ричарда не особенно вдохновило такое объяснение, но он понимал, что имеет в виду сестра Верна. С самого раннего детства Зедд брал его с собой в лес и учил различать полезные травы: ом-траву, которая унимает боль и заживляет раны, дурман, корень которого хорош при глубоких ранениях, и многие другие, способные излечить лихорадку, облегчить роды, снять наговоры. Одновременно Зедд показывал ему и иные травы — ядовитые, и еще те, что способны вызвать видения.
   Однако он был уверен, что беседа с Даркеном Ралом ему не привиделась.
   — Он обжег меня. — Ричард распахнул плащ и показал сестре Берне повязку. — Это уж никак не могло быть иллюзией. Даркен Рал был там, он коснулся меня рукой, и у меня остался ожог. Какое же это видение?
   Сестра Верна фыркнула.
   — Одно из двух. После того, как ты потер себе кожу слизью, ты уже не видел комнаты, где находился, так?
   — Да, стены словно бы растворились в черной пустоте.
   — Но ведь на самом деле они никуда не делись, верно? И я уверена, что в этом помещении горел огонь. Ведь когда ты обжегся, ты уже не сидел на прежнем месте? Ты наверняка встал и двигался по комнате, да?
   — Да, — неохотно согласился Ричард. Сестра поджала губы.
   — В таком состоянии нетрудно случайно попасть на огонь, а потом вообразить, что тебя обжег призрак.
   Ричард почувствовал, что из него хотят сделать дурака. Но, может, она права? Неужели все действительно так просто? Неужели он действительно был чересчур легковерен?
   — Но ты сказала — одно из двух. Что же второе?
   Сестра ответила не сразу, а когда ответила, голос ее изменился:
   — Безымянный всегда ищет способы перетянуть человека на свою сторону. Его щупальца достигают нас даже из-за завесы. Он в состоянии причинить нам зло. Он опасен. Опасен Подземный мир. Когда человек невежественный начинает заигрывать с Тьмой, он рискует навлечь на себя беду, рискует привлечь внимание Безымянного или тех, кто ему служит. Возможно, тебя действительно коснулось и обожгло одно из порождений Тьмы. — Она непроизвольно огляделась. — Люди слишком глупы и не стараются уклониться от подобных вещей. А они очень опасны. Иногда они грозят смертью. — Она помолчала и добавила уже веселее:
   — Таково наше призвание — показать людям дорогу к свету Создателя и научить их держаться подальше от Тьмы.
   Ричард не мог придумать ничего, что бы ей возразить. Ее логика была безукоризненна. Но если сестра Верна права, значит, Кэлен ничего не грозит, она в безопасности. Ричарду очень хотелось бы в это верить.
   Безумно хотелось, но все же...
   — Допускаю, что ты можешь оказаться права, но я не уверен. Я видел больше, чем можно пересказать словами.
   — Я понимаю, Ричард. Тяжело признавать собственные ошибки. Это все равно что самоистязание. Но если ты действительно хочешь быть взрослым и умным человеком, ты должен уметь взглянуть правде в глаза, даже если при этом придется назвать себя дураком. Я вовсе не хочу сказать, что ты глупец, потому что искренне заблуждался. Твой страх вполне понятен. Мудрый человек всегда в состоянии отличить истину от лжи и знает, что на свете есть еще очень и очень много вещей, кроме тех, которые ему уже известны.