Страница:
— Тебе придется доказать мне это по-другому.
Она попыталась сделать шаг назад, но его руки обхватили ее голову, не давая уклониться.
— Поцелуй, — прошептал он. — Только один. Всего один поцелуй.
Ее губы удивленно раскрылись. Она выглядела так испуганно и чертовски невинно, что на мгновение ему показалось, что это не Карлотта де Леон. Не шпионка и предательница, а просто женщина. Довольно привлекательная… и она у него в доме и в его руках.
Он подступил ближе и осторожно коснулся ртом ее губ. Она не шелохнулась, но он услышал легкий возглас удивления. Еле слышный звук — первый за весь день, если не считать кашля. Этот звук очаровал его, и он крепче прижался к ней губами, исследуя кончиком языка нежную кожу ее губ.
Они были солоноватые и вместе с тем сладкие, какими и должны быть губы женщины. Блейк был так захвачен внезапным порывом чувства, что даже не сообразил, что Каролина не отвечает на поцелуй. Но вскоре он заметил, что она совершенно неподвижна в его руках. И это взбесило его. Он ненавидел себя за то, что желал ее, но хотел, чтобы и она испытывала ответное желание.
— Поцелуй меня, — прошептал он жарко прямо ей в губы. — Я знаю, что ты хочешь этого. Я видел это но твоим глазам.
Мгновение она не шевелилась, но затем он почувствовал, как ее маленькая ручка медленно скользнула по его спине. Она крепче прижалась к нему, и когда Блейк ощутил тепло ее робко прильнувшего тела, он подумал, что сейчас разорвется на части.
Ее губы скользнули по его губам, совсем не так страстно, как делал он, но полуоткрытый рот просил о более глубоком поцелуе.
— Боже правый! — воскликнул Блейк в тот момент, когда оторвался от нее, чтобы вздохнуть. — Карлотта…
.Она замерла и попыталась высвободиться из его рук.
— Не сейчас. — Блейк знал, что должен остановиться, знал, что не может позволить себе того, что требовало его тело, но он не был готов отпустить ее. Ему нужно чувствовать тепло ее груди, касаться ее кожи, чтобы напомнить себе, что он еще жив. И он…
Каролина вырвалась из его объятий и попятилась назад, пока не прижалась спиной к стене.
Блейк, тяжело дыша, мысленно выругался. Она безумными глазами смотрела на него и только трясла головой.
— Я так отвратителен тебе? — спросил он.
Каролина снова замотала головой.
— Я не могу, — произнесли ее губы.
— И я тоже, — сказал Блейк, проклиная дрожь в голосе, которая выдавала его с головой. — Но я сделал это, черт возьми! Что происходит?
Ее глаза округлились, но другого ответа не последовало.
Блейк с минуту смотрел на нее и сказал:
— Пожалуй, я оставлю тебя в покое.
Она медленно кивнула.
Он не мог понять, почему ему так неловко уходить. Наконец, бурча под нос проклятия, он направился к двери.
— Увидимся утром.
Дверь уже закрылась, но Каролина несколько секунд не отрываясь смотрела на то место, где только что стоял Блейк.
— О Боже!
Когда он вошел в кухню, его экономка и кухарка миссис Майкл деловито что-то помешивала в кастрюле.
— Доброе утро, сэр, — сказала она.
— Так вот как звучит женский голос, — сказал Блейк. — А то я уже почти забыл.
— Простите, сэр?
— Не важно. Будьте любезны, вскипятите воду для чая.
— Для чая? — переспросила она. — Я думала, вы предпочитаете кофе.
— Да, но сегодня я хочу чаю. — Блейк был совершенно уверен, что миссис Майкл знает о том, что в комнате наверху находится женщина, но она работала у него уже несколько лет, и между ними существовало негласное соглашение: он хорошо ей платит и относится с должным уважением, а она, в свою очередь, не задает лишних вопросов и никому ничего не рассказывает. Точно так же вели себя и остальные слуги.
Экономка кивнула и улыбнулась.
— Тогда вам опять нужен большой чайник?
Блейк сухо усмехнулся в ответ. Конечно, их молчаливое соглашение не означало, что миссис Майкл откажет себе в удовольствии сказать ему какую-нибудь колкость.
— Очень большой, — ответил Блейк.
Пока экономка возилась с чайником, Блейк отправился искать своего дворецкого Перривика. Тот чистил серебро, которое и без того блестело.
— Перривик, — окликнул его Блейк. — Мне нужно послать в Лондон сообщение. Срочно.
Перривик важно кивнул.
— Маркизу? — спросил он.
— Да. — Большинство срочных сообщений отправлялись Джеймсу Сидуэллу, маркизу Ривердейлу, и Перривик точно знал, как доставить письмо в Лондон в кратчайший срок.
— Давайте письмо, — произнес дворецкий, — и я прослежу, чтобы его отправили немедленно.
— Его еще нужно написать, — задумчиво произнес Блейк.
Перривик нахмурился.
— Могу я предложить вам, сэр, сначала писать свои письма, а потом просить меня их отправить? Так мы гораздо рачительнее будем тратить ваше и мое время.
— Для слуги ты чертовски высокомерен, — ответил Блейк с натянутой улыбкой.
— Я всего лишь хочу обеспечить спокойное и разумное управление вашим имением, сэр.
Блейк покачал головой, удивляясь способности Перривика всегда сохранять на лице невозмутимое выражение.
— Подожди немного. — Он наклонился над конторкой, взял бумагу, перо и чернила и написал:
Д!
Мисс де Леон у меня, и мне немедленно нужна твоя помощь Б.
Джеймс раньше уже имел дело с этой шпионкой. Возможно, он знает, как заставить ее говорить. А пока Блейку придется потчевать ее чаем в надежде, что к ней вернется голос. Другого выхода у него не было. Разбирать ее каракули — себе дороже.
Подойдя к двери комнаты, в которой находилась Каролина, Блейк услышал ее кашель.
— Черт! — выругался он. Ненормальная женщина. Вероятно, голос стал возвращаться к ней, и она решила покашлять еще. Ловко придерживая поднос, он отпер замки и распахнул дверь. — Я слышу, ты все еще кашляешь, — процедил он сквозь зубы.
Она сидела на постели. Ее светло-каштановые волосы потеряли блеск, а лицо выглядело изможденным.
— Только не говори мне, что теперь ты заболела по-настоящему, — сухо произнес Блейк.
Каролина кивнула с таким видом, словно собиралась заплакать.
— Значит, ты признаешься, что вчера притворялась?
Она виновато посмотрела на него и сделала рукой неопределенный жест.
— Так да или нет?
Она робко кивнула и указала на горло.
— Да, ты вчера действительно не могла говорить, но мы оба знаем, в чем причина. Так?
Каролина опустила глаза.
— Я расцениваю это как «да».
Она показала на поднос и произнесла губами:
— Чай?
— Да. Я хотел помочь тебе вернуть голос. — Он поставил поднос на стол и приложил ладонь ей ко лбу. — У тебя жар!
Она вздохнула.
— Я знаю, — беззвучно произнесла она с видом полного раскаяния. В этот момент он почти любил ее.
— Выпей горячего чаю, — сказал он, садясь на край кровати.
— Спасибо.
— Сама нальешь?
Она кивнула.
— Отлично. Я всегда неуклюж в таких вещах. Марабелл… — Он осекся. Как у него язык повернулся говорить со шпионкой о Марабелл?
— Кто такая Марабелл? — произнесли ее губы.
— Никто, — грубо ответил он.
— Ваша невеста?
Вместо ответа он поднялся и направился к двери.
— Пей чай, — велел он. — И дерни за шнурок звонка, если что-то понадобится.
Он вышел из комнаты и с силой захлопнул дверь. В замках зловеще скрипнули ключи.
Каролина посмотрела на дверь и моргнула. Что все это значит? Он переменчив, как ветер. Она могла поклясться, что сначала он выказывал расположение к ней, а потом…
«Что ж, — подумала она, наливая в чашку чай, — ведь он думает, что я шпионка. Этим объясняется, почему он так часто становится груб».
Хотя — она сделала большой глоток горячего чая и вздохнула от удовольствия — этим невозможно объяснить, почему он поцеловал ее. И особенно — почему она позволила ему это.
Позволила ему? Черт, ей понравилось! Такого удовольствия она еще в жизни не испытывала. Но в этом было что-то новое, волнующее и опасное, красивое и дикое.
Каролина вздрогнула от мысли, что могло произойти, если бы он не назвал се Карлоттой. Только это вернуло ее к действительности.
Она потянулась, чтобы налить еще одну чашку чаю, и задела салфетку, прикрывавшую тарелку. Что это? Она подняла салфетку. Песочное печенье! Просто чудо!
Она разламывала его на кусочки и по одному отправляла в рот, наслаждаясь тем, как оно тает во рту, и гадая, знает ли он, что принес ей поесть. Она сомневалась, что он сам готовил чай Скорее всего экономка положила печенье на поднос без его ведома.
Лучше съесть печенье быстрее, решила она. Кто знает, когда он вернется.
Каролина положила в рот еще кусочек и засмеялась, роняя крошки на кровать.
Он заметил, что миссис Майкл положила на поднос маленькие сандвичи, но у него не хватило духу отобрать их.
Что толку морить ее голодом, решил он. Скоро приедет маркиз Ривердейл, и ей не удастся хранить молчание, когда они примутся за дело вдвоем.
Оставалось только ждать.
На следующий день, ближе к вечеру, перед крыльцом Сикрест-Мэнор остановилась карета и из нее выскочил Джеймс Сидуэлл. Он, как всегда, был элегантно одет, а его темно-каштановые волосы были по моде чуть длиннее обычного. Про него говорили, что он и черта заставит покраснеть, но маркиз был готов отдать жизнь за Блейка, и Блейк знал это.
— Ты выглядишь ужасно, — без обиняков заметил Джеймс.
Блейк только покачал головой.
— Проведя последние несколько дней с мисс де Леон, я стал первым кандидатом в сумасшедший дом.
— Так плохо?
— Клянусь, Ривердейл, — сказал он, — я готов поцеловать ее.
— Надеюсь, до этого не дойдет.
— Она сводит меня с ума.
— Да ну? — Джеймс искоса посмотрел на Блейка. — Чем же?
Блейк нахмурился. По тону Джеймса было ясно: он угадал, что между ними произошло.
— Она не может говорить.
— С каких пор?
— С тех самых, как прокашляла полночи.
Джеймс усмехнулся.
— Я всегда говорил, что она очень изобретательна.
— И она совершенно не умеет писать.
— А в это трудно поверить. Ее мать — дочь барона, а у отца большие связи в высшем свете в Испании.
— Позволь уточнить. Она может писать, но не позавидуешь тому, кто будет разбирать ее каракули. А еще у нее есть тетрадь со странными словами, и представь, я не понимаю, что они означают.
— Почему же ты не ведешь меня к ней? Возможно, я смогу заставить ее заговорить.
Блейк пожал плечами.
— Она в твоих руках. Можешь вести это чертово дело как тебе заблагорассудится. Даже если я больше никогда не увижу эту женщину…
— Сейчас приступим, Блейк.
— Я говорил в министерстве, что больше не хочу работать, — произнес Блейк, пока они поднимались по лестнице. — Но разве они послушают? Нет. И что я получил взамен? Радость? Славу? Деньги? Нет, я получил ее.
Джеймс задумчиво посмотрел на друга.
— Если бы я не знал тебя, как самого себя, я бы решил, что ты влюбился.
Блейк фыркнул и отвернулся, внезапно побагровев.
— А если бы я не ценил тебя, то выставил бы за дверь за такие слова.
Джеймс громко рассмеялся, а Блейк по очереди отпер оба замка.
Распахнув дверь, он решительно вошел в комнату и надменно взглянул на мисс де Леон. Она лежала на кровати и читала книгу, словно ничто в мире не беспокоило ее.
— Приехал Ривердейл, — произнес он, — так что твоя маленькая комедия закончена.
Блейк обернулся к Джеймсу, готовясь насладиться тем, как он сделает из нее котлету. Но лицо Джеймса, которое обычно оставалось невозмутимым, выражало по меньшей мере изумление.
— Я могу сказать лишь одно, — произнес Джеймс. — Это не Карлотта де Леон.
Глава 5
— О Боже! — воскликнула Каролина, забыв, что должна делать вид, будто не может говорить.
— И как давно к тебе вернулся твой голос? — сурово спросил Блейк.
— Я.., ах.., недавно.
— Блейк, — произнес Джеймс, — осторожнее выбирай слова. Все-таки здесь леди.
— К черту слова! — взорвался Блейк. — Ты знаешь, сколько времени я потерял с этой женщиной? Настоящая Карлотта де Леон, наверное, уже доехала до Китая.
Каролина нервно облизнула губы. Значит, его зовут Блейк. Ему идет это имя — короткое, резкое.
— Если ты не та женщина, за которую себя выдавала, — в бешенстве рявкнул Блейк, — то кто же ты наконец?
— Я никогда не говорила, что я Карлотта де Леон, — возразила Каролина.
— Ах не говорила? Кто ты, отвечай!
Каролина подумала над вопросом и решила, что ее спасение — в абсолютной честности.
— Меня зовут Каролина Трент, — сказала она и впервые за время разговора посмотрела Блейку в глаза. — Оливер Пруитт — мой опекун.
Наступила мертвая тишина. Мужчины в изумлении смотрели на девушку. Наконец Блейк повернулся к другу и заорал:
— Почему мы не знали, что он над кем-то опекунствует?
Джеймс тихо выругался, а потом еще раз, уже громче.
— Хотел бы я знать. Кто-то ответит за это.
Блейк обернулся к Каролине.
— Если ты действительно под опекой Пруитта, тогда где ты находилась последние две недели? Мы следили за домом день и ночь. Тебя, дорогая, там не было.
— Я ездила в Бат. Оливер отправил меня ухаживать за своей престарелой тетушкой. Ее зовут Мериголд.
— Мне наплевать, как ее зовут.
— Я понимаю, — оправдывалась она. — Просто я думала, что мне следует кое-что рассказать.
Блейк схватил ее за плечи и заставил сесть.
— Тебе придется рассказать не только кое-что, мисс Трент.
— Пусти ее, Блейк, — тихо сказал Джеймс. — Держи себя в руках.
— Держать в руках? — взвыл Блейк, и стало ясно, что совет запоздал. — Ты понимаешь, что…
— Подумай, — спокойно произнес Джеймс. — В этом что-то есть. На прошлой неделе Пруитт встречал большой корабль. И отослал девушку из дома. Очевидно, она достаточно умна, чтобы догадаться, чем он занимается.
Каролина просияла от комплимента, но Блейк, видимо, не собирался признавать ее умственных достоинств.
— Оливер уже в четвертый раз отправляет меня к тете, — с готовностью произнесла она.
— Видишь? — сказал Джеймс.
Каролина робко улыбнулась Блейку, надеясь, что он примет из ее рук оливковую ветвь, но он только надменно выпрямился и сказал:
— Какого черта мы тратим на нее время?
Джеймс не нашелся что ответить, и Каролина поспешно спросила:
— А вы кто?
Мужчины переглянулись, словно решая, стоит ли раскрываться перед ней, после чего Джеймс еле заметно кивнул и сказал:
— Я Джеймс Сидуэлл, маркиз Ривердейл, а это Блейк Рейвенскрофт, второй сын виконта Дарнсби.
Каролина сухо улыбнулась такому обилию титулов.
— Очень приятно. Мой отец занимался торговлей.
Маркиз взорвался хохотом и, обернувшись к Блейку, произнес — Почему ты мне не сказал, что она такая забавная?
Блейк нахмурился.
— Откуда мне было знать? С той ночи, когда я поймал ее, она не произнесла и двух слов.
— Это не совсем так, — запротестовала Каролина.
— Ты хочешь сказать, что произносила речи, а я глухой? — съязвил Блейк.
— Конечно, нет. Я имела в виду, что была вполне забавна.
Маркиз еле сдержался, чтобы снова не расхохотаться, а Каролина застонала Опять она сказала невпопад Боже, мистер Рейвенскрофт, должно быть, подумал, что она намекает на поцелуй!
— Я хотела сказать только… Господи, я не знаю, что я хотела сказать, но вы должны согласиться, что вам понравилась моя маленькая бумажная птичка По крайней мере до того, как она упала в розовые кусты — Бумажная птичка? — спросил маркиз, озадаченно глядя на друга.
— Ах, не обращайте внимания, — произнесла Каролина. — Я прошу извинить меня за все неприятности, которые я вам доставила.
У Блейка был такой вид, словно он сейчас выкинет ее в окно.
— Это всего лишь… — начала Каролина.
— Всего лишь что? — оборвал ее Блейк.
— Держи себя в руках, Рейвенскрофт, — напомнил ему маркиз. — Она может нам пригодиться.
Каролина чуть не задохнулась. Слова прозвучали зловеще. А маркиз, хоть и казался более дружелюбным, чем мистер Рейвенскрофт, видимо, мог быть беспощадным, если того потребуют обстоятельства.
— Что ты предлагаешь? — тихо спросил Блейк.
Маркиз пожал плечами.
— Можно потребовать за нее выкуп. И когда Пруитт приедет за…
— Нет! — вскрикнула Каролина и схватилась за горло, потому что громкий звук оказался для нее слишком болезненным — Я не вернусь! Ни за что на свете! Мне плевать, что Наполеон захватит Англию! Мне плевать, если у вас будут неприятности, плевать на то, что вы что-то там делаете для правительства Я никогда не вернусь! — И затем, уже тише, повторила:
— Никогда!
Блейк устало опустился на кровать.
— Итак, я полагаю, пришло время заговорить, мисс Трент. Начинайте.
Блейк мрачно заметил, что, когда она пишет левой рукой, у нее отличный почерк.
— По-моему, ты говорил, что она не умеет писать, — сказал Джеймс.
Блейк с угрозой посмотрел на приятеля.
— Я не хочу говорить об этом. А ты, — добавил он, обращаясь к Каролине, — перестань смеяться.
Она посмотрела на него и невинно подняла брови.
— Уж позволь этой девочке потешить свою гордость тем, что она перехитрила тебя, — заметил Джеймс.
На этот раз Каролина даже не пыталась спрятать улыбки.
— Продолжай свою историю, — буркнул Блейк.
Каролина молча кивнула, и он, еле сдерживая гнев, прочитал о том, как отвратительно обращался с ней Оливер Пруитт. За последние два дня она то и дело испытывала его терпение, но он не мог не уважать эту девушку за то, как ловко она каждый раз выходила из затруднительного положения.
— Как ты полагаешь, что нам с ней делать? — спросил Блейк, когда Каролина закончила писать.
— Ради бога, Рейвенскрофт, — сказал маркиз, — дай ей чаю. Разве ты не видишь, что она не может говорить?
— Сам принеси.
— Я не хочу оставлять тебя с ней одного. Это неприлично.
— А тебя оставить с ней прилично? — нахмурился Блейк. — Твоя репутация хорошо известна.
— Конечно, но…
— Уйдите! — прохрипела Каролина. — Оба!
Они повернулись к ней и только сейчас, кажется, вспомнили, что предмет их спора находится в комнате.
— Извините, — сказал маркиз.
"Я бы хотела на несколько минут остаться одна, — написала Каролина и сунула бумагу мужчинам под нос. Потом поспешно дописала:
— Милорды".
— Зовите меня Джеймс, — ответил маркиз. — Как все мои друзья.
Она бросила на него неприязненный взгляд, явно сомневаясь в его дружеских намерениях.
— А это Блейк, — добавил Джеймс. — Полагаю, вы обращаетесь друг к другу по имени?
«До этой минуты я не знала его имени», — написала Каролина.
— Как тебе не стыдно, Блейк? Это дурной тон.
— Мне придется забыть, что ты сказал, — буркнул Блейк, — потому что если не забуду, то буду вынужден убить тебя.
Каролина против воли хихикнула. Ее похитителю не откажешь в чувстве юмора. По крайней мере она надеялась, что он шутит.
Но взгляд, который метнул Блейк на маркиза, мог бы свалить с ног и Наполеона. Или, во всяком случае, сильно ранить.
— Не обращай на него внимания, — весело сказал Джеймс. — У него характер — как у самого дьявола. И всегда был такой.
— Эй, полегче, — раздраженно произнес Блейк.
— Я знаю его с двенадцати лет, — продолжал Джеймс. — Мы жили с ним в одной комнате в Итоне.
— Правда? — хрипло спросила Каролина, чтобы еще раз проверить голос. — Как здорово!
Джеймс прыснул со смеху.
— Недосказанная часть этого предложения, видимо, должна означать «вы друг друга стоите». Ладно, Рейвенскрофт, оставим бедную девочку в покое на некоторое время. Она, наверное, хочет умыться, переодеться и привести себя в порядок, как все женщины.
Блейк сделал шаг вперед — Она уже одета. И нам нужно расспросить ее о…
Джеймс поднял руку.
— У нас на это целый день, а она никуда не денется.
Каролина недовольно хмыкнула. Ей не нравилось, когда про нее так говорили.
Как только мужчины вышли из комнаты, она вскочила с кровати, ополоснула водой лицо и надела туфли. Какое блаженство, что можно потянуться и размять мышцы. Она провела в кровати два дня, а ей никогда еще не приходилось бездействовать так долго.
Каролина постаралась привести себя в порядок, хотя это было непросто, учитывая, что она уже четыре дня носила одно платье. Белье сильно помялось, но выглядело достаточно чистым. Она заплела волосы в тугую косу и подошла к двери, которая оказалась незапертой. Без труда найдя лестницу, Каролина проворно сбежала вниз.
— Куда-нибудь собираетесь?
Она испуганно подняла глаза. Небрежно прислонясь к стене и скрестив руки на груди, в холле стоял Блейк.
— Чай, — прошептала она. — Вы сказали, я могу выпить чаю.
— Я? — протянул Блейк.
— Если нет, то я уверена, что вы думали об этом.
Его губы против воли расплылись в улыбке.
— А вы за словом в карман не лезете, Она деланно поклонилась.
— Я столько дней не говорила.
— Не язвите, мисс Трент. Мое терпение не бесконечно — А я было подумала, что оно уже кончилось, — возразила она. — Кстати, если я зову вас Блейк, можете называть меня Каролина.
— Каролина. Это имя идет тебе больше, чем Карлотта.
— Забудем об этом. Во мне нет ни капли испанской крови. Совсем немножко французской, — добавила она, зная, что это лишнее, но не в силах остановиться.
— Ты понимаешь, что сорвала выполнение важного задания?
— Смею вас уверить, я не собиралась этого делать.
— Конечно, но факт остается фактом, и теперь тебе придется исправлять ошибки.
— Если исправление ошибок приведет к тому, что Оливер просидит остаток дней в тюрьме, можете полностью на меня положиться.
— Тюрьмы для него маловато. А виселица будет в самый раз.
Каролина проглотила подступивший к горлу комок и отвела глаза, внезапно поняв, что ее помощь этим мужчинам может означать для Оливера смерть. Конечно, она ненавидела его, но ей не хотелось становиться причиной чьей-то гибели.
— Придется отбросить сантименты, — произнес Блейк.
Она в ужасе подняла глаза. Неужели на ее лице так легко прочитать мысли?
— Как вы узнали, о чем я подумала?
Он пожал плечами.
— Каждому человеку с совестью приходится решать эту проблему, когда он впервые сталкивается с ней.
— Правда?
— Конечно. Но я быстро это преодолел.
— Что же случилось?
Он приподнял бровь.
— Ты задаешь много вопросов.
— По крайней мере вдвое меньше, чем вы, — парировала Каролина.
— У меня по роду деятельности есть право задавать их.
— Это было связано с гибелью вашей невесты?
Он столь свирепо посмотрел на Каролину, что она была вынуждена отвести взгляд.
— Я не то хотела сказать, — промямлила она.
— Никогда больше не упоминай о ней.
Эти слова прозвучали столь зловеще, что Каролина невольно сделала шаг назад.
— Простите, — прошептала она.
— За что?
— Не знаю, — ответила она, не решаясь упомянуть о его невесте. — За то, что заставила вас страдать.
Блейк с любопытством посмотрел на нее. Она казалась искренней, и это удивляло его. Но прежде чем он придумал, что сказать, в холл вошел маркиз.
— Интересно, Рейвенскрофт, — сказал Джеймс, — тебе не кажется, что стоит нанять еще нескольких слуг?
При виде элегантно одетого маркиза Ривердейла, держащего в руках поднос с чаем, Блейк с трудом удержался от улыбки — Если бы сумел найти таких, которые бы не болтали лишнего, я нанял бы их тут же. Хотя, как только я закончу службу в военном министерстве, это качество перестанет быть таким важным.
— Ты все еще решительно настроен уйти?
— И ты еще спрашиваешь!
— Я думаю, это означает «да», — сказал Джеймс Каролине. — Хотя с Рейвенскрофтом ни в чем нельзя быть уверенным У него ужасная привычка отвечать вопросом на вопрос.
— Да, я заметила, — ответила Каролина.
Блейк сделал шаг вперед.
— Джеймс!
— Что, Блейк?
— Заткнись!
Джеймс усмехнулся.
— Мисс Трент, почему бы нам не удалиться в гостиную? Чай подлечит ваше горло. И как только вы сможете говорить, мы придумаем, что с вами делать.
Каролина последовала за Джеймсом, а Блейк на мгновение прикрыл глаза, слушая, как она хрипло отвечает маркизу:
Она попыталась сделать шаг назад, но его руки обхватили ее голову, не давая уклониться.
— Поцелуй, — прошептал он. — Только один. Всего один поцелуй.
Ее губы удивленно раскрылись. Она выглядела так испуганно и чертовски невинно, что на мгновение ему показалось, что это не Карлотта де Леон. Не шпионка и предательница, а просто женщина. Довольно привлекательная… и она у него в доме и в его руках.
Он подступил ближе и осторожно коснулся ртом ее губ. Она не шелохнулась, но он услышал легкий возглас удивления. Еле слышный звук — первый за весь день, если не считать кашля. Этот звук очаровал его, и он крепче прижался к ней губами, исследуя кончиком языка нежную кожу ее губ.
Они были солоноватые и вместе с тем сладкие, какими и должны быть губы женщины. Блейк был так захвачен внезапным порывом чувства, что даже не сообразил, что Каролина не отвечает на поцелуй. Но вскоре он заметил, что она совершенно неподвижна в его руках. И это взбесило его. Он ненавидел себя за то, что желал ее, но хотел, чтобы и она испытывала ответное желание.
— Поцелуй меня, — прошептал он жарко прямо ей в губы. — Я знаю, что ты хочешь этого. Я видел это но твоим глазам.
Мгновение она не шевелилась, но затем он почувствовал, как ее маленькая ручка медленно скользнула по его спине. Она крепче прижалась к нему, и когда Блейк ощутил тепло ее робко прильнувшего тела, он подумал, что сейчас разорвется на части.
Ее губы скользнули по его губам, совсем не так страстно, как делал он, но полуоткрытый рот просил о более глубоком поцелуе.
— Боже правый! — воскликнул Блейк в тот момент, когда оторвался от нее, чтобы вздохнуть. — Карлотта…
.Она замерла и попыталась высвободиться из его рук.
— Не сейчас. — Блейк знал, что должен остановиться, знал, что не может позволить себе того, что требовало его тело, но он не был готов отпустить ее. Ему нужно чувствовать тепло ее груди, касаться ее кожи, чтобы напомнить себе, что он еще жив. И он…
Каролина вырвалась из его объятий и попятилась назад, пока не прижалась спиной к стене.
Блейк, тяжело дыша, мысленно выругался. Она безумными глазами смотрела на него и только трясла головой.
— Я так отвратителен тебе? — спросил он.
Каролина снова замотала головой.
— Я не могу, — произнесли ее губы.
— И я тоже, — сказал Блейк, проклиная дрожь в голосе, которая выдавала его с головой. — Но я сделал это, черт возьми! Что происходит?
Ее глаза округлились, но другого ответа не последовало.
Блейк с минуту смотрел на нее и сказал:
— Пожалуй, я оставлю тебя в покое.
Она медленно кивнула.
Он не мог понять, почему ему так неловко уходить. Наконец, бурча под нос проклятия, он направился к двери.
— Увидимся утром.
Дверь уже закрылась, но Каролина несколько секунд не отрываясь смотрела на то место, где только что стоял Блейк.
— О Боже!
* * *
На следующее утро, прежде чем отправиться к своей «гостье», Блейк сначала спустился вниз. Он собирался заставить ее говорить во что бы то ни стало. Эта игра слишком затянулась.Когда он вошел в кухню, его экономка и кухарка миссис Майкл деловито что-то помешивала в кастрюле.
— Доброе утро, сэр, — сказала она.
— Так вот как звучит женский голос, — сказал Блейк. — А то я уже почти забыл.
— Простите, сэр?
— Не важно. Будьте любезны, вскипятите воду для чая.
— Для чая? — переспросила она. — Я думала, вы предпочитаете кофе.
— Да, но сегодня я хочу чаю. — Блейк был совершенно уверен, что миссис Майкл знает о том, что в комнате наверху находится женщина, но она работала у него уже несколько лет, и между ними существовало негласное соглашение: он хорошо ей платит и относится с должным уважением, а она, в свою очередь, не задает лишних вопросов и никому ничего не рассказывает. Точно так же вели себя и остальные слуги.
Экономка кивнула и улыбнулась.
— Тогда вам опять нужен большой чайник?
Блейк сухо усмехнулся в ответ. Конечно, их молчаливое соглашение не означало, что миссис Майкл откажет себе в удовольствии сказать ему какую-нибудь колкость.
— Очень большой, — ответил Блейк.
Пока экономка возилась с чайником, Блейк отправился искать своего дворецкого Перривика. Тот чистил серебро, которое и без того блестело.
— Перривик, — окликнул его Блейк. — Мне нужно послать в Лондон сообщение. Срочно.
Перривик важно кивнул.
— Маркизу? — спросил он.
— Да. — Большинство срочных сообщений отправлялись Джеймсу Сидуэллу, маркизу Ривердейлу, и Перривик точно знал, как доставить письмо в Лондон в кратчайший срок.
— Давайте письмо, — произнес дворецкий, — и я прослежу, чтобы его отправили немедленно.
— Его еще нужно написать, — задумчиво произнес Блейк.
Перривик нахмурился.
— Могу я предложить вам, сэр, сначала писать свои письма, а потом просить меня их отправить? Так мы гораздо рачительнее будем тратить ваше и мое время.
— Для слуги ты чертовски высокомерен, — ответил Блейк с натянутой улыбкой.
— Я всего лишь хочу обеспечить спокойное и разумное управление вашим имением, сэр.
Блейк покачал головой, удивляясь способности Перривика всегда сохранять на лице невозмутимое выражение.
— Подожди немного. — Он наклонился над конторкой, взял бумагу, перо и чернила и написал:
Д!
Мисс де Леон у меня, и мне немедленно нужна твоя помощь Б.
Джеймс раньше уже имел дело с этой шпионкой. Возможно, он знает, как заставить ее говорить. А пока Блейку придется потчевать ее чаем в надежде, что к ней вернется голос. Другого выхода у него не было. Разбирать ее каракули — себе дороже.
Подойдя к двери комнаты, в которой находилась Каролина, Блейк услышал ее кашель.
— Черт! — выругался он. Ненормальная женщина. Вероятно, голос стал возвращаться к ней, и она решила покашлять еще. Ловко придерживая поднос, он отпер замки и распахнул дверь. — Я слышу, ты все еще кашляешь, — процедил он сквозь зубы.
Она сидела на постели. Ее светло-каштановые волосы потеряли блеск, а лицо выглядело изможденным.
— Только не говори мне, что теперь ты заболела по-настоящему, — сухо произнес Блейк.
Каролина кивнула с таким видом, словно собиралась заплакать.
— Значит, ты признаешься, что вчера притворялась?
Она виновато посмотрела на него и сделала рукой неопределенный жест.
— Так да или нет?
Она робко кивнула и указала на горло.
— Да, ты вчера действительно не могла говорить, но мы оба знаем, в чем причина. Так?
Каролина опустила глаза.
— Я расцениваю это как «да».
Она показала на поднос и произнесла губами:
— Чай?
— Да. Я хотел помочь тебе вернуть голос. — Он поставил поднос на стол и приложил ладонь ей ко лбу. — У тебя жар!
Она вздохнула.
— Я знаю, — беззвучно произнесла она с видом полного раскаяния. В этот момент он почти любил ее.
— Выпей горячего чаю, — сказал он, садясь на край кровати.
— Спасибо.
— Сама нальешь?
Она кивнула.
— Отлично. Я всегда неуклюж в таких вещах. Марабелл… — Он осекся. Как у него язык повернулся говорить со шпионкой о Марабелл?
— Кто такая Марабелл? — произнесли ее губы.
— Никто, — грубо ответил он.
— Ваша невеста?
Вместо ответа он поднялся и направился к двери.
— Пей чай, — велел он. — И дерни за шнурок звонка, если что-то понадобится.
Он вышел из комнаты и с силой захлопнул дверь. В замках зловеще скрипнули ключи.
Каролина посмотрела на дверь и моргнула. Что все это значит? Он переменчив, как ветер. Она могла поклясться, что сначала он выказывал расположение к ней, а потом…
«Что ж, — подумала она, наливая в чашку чай, — ведь он думает, что я шпионка. Этим объясняется, почему он так часто становится груб».
Хотя — она сделала большой глоток горячего чая и вздохнула от удовольствия — этим невозможно объяснить, почему он поцеловал ее. И особенно — почему она позволила ему это.
Позволила ему? Черт, ей понравилось! Такого удовольствия она еще в жизни не испытывала. Но в этом было что-то новое, волнующее и опасное, красивое и дикое.
Каролина вздрогнула от мысли, что могло произойти, если бы он не назвал се Карлоттой. Только это вернуло ее к действительности.
Она потянулась, чтобы налить еще одну чашку чаю, и задела салфетку, прикрывавшую тарелку. Что это? Она подняла салфетку. Песочное печенье! Просто чудо!
Она разламывала его на кусочки и по одному отправляла в рот, наслаждаясь тем, как оно тает во рту, и гадая, знает ли он, что принес ей поесть. Она сомневалась, что он сам готовил чай Скорее всего экономка положила печенье на поднос без его ведома.
Лучше съесть печенье быстрее, решила она. Кто знает, когда он вернется.
Каролина положила в рот еще кусочек и засмеялась, роняя крошки на кровать.
* * *
Блейк оставил ее в покое до утра следующего дня и только пару раз зашел удостовериться, что ей не стало хуже, и чтобы принести чай. Она выглядела усталой, голодной и при этом, казалось, была рада его видеть. Но он только ставил поднос на стол и проверял ладонью ее лоб. Кожа была чуть теплее обычного, но жара не было. Поэтому он снова повторял, чтобы она дернула шнурок звонка, если ей станет хуже, и выходил из комнаты.Он заметил, что миссис Майкл положила на поднос маленькие сандвичи, но у него не хватило духу отобрать их.
Что толку морить ее голодом, решил он. Скоро приедет маркиз Ривердейл, и ей не удастся хранить молчание, когда они примутся за дело вдвоем.
Оставалось только ждать.
На следующий день, ближе к вечеру, перед крыльцом Сикрест-Мэнор остановилась карета и из нее выскочил Джеймс Сидуэлл. Он, как всегда, был элегантно одет, а его темно-каштановые волосы были по моде чуть длиннее обычного. Про него говорили, что он и черта заставит покраснеть, но маркиз был готов отдать жизнь за Блейка, и Блейк знал это.
— Ты выглядишь ужасно, — без обиняков заметил Джеймс.
Блейк только покачал головой.
— Проведя последние несколько дней с мисс де Леон, я стал первым кандидатом в сумасшедший дом.
— Так плохо?
— Клянусь, Ривердейл, — сказал он, — я готов поцеловать ее.
— Надеюсь, до этого не дойдет.
— Она сводит меня с ума.
— Да ну? — Джеймс искоса посмотрел на Блейка. — Чем же?
Блейк нахмурился. По тону Джеймса было ясно: он угадал, что между ними произошло.
— Она не может говорить.
— С каких пор?
— С тех самых, как прокашляла полночи.
Джеймс усмехнулся.
— Я всегда говорил, что она очень изобретательна.
— И она совершенно не умеет писать.
— А в это трудно поверить. Ее мать — дочь барона, а у отца большие связи в высшем свете в Испании.
— Позволь уточнить. Она может писать, но не позавидуешь тому, кто будет разбирать ее каракули. А еще у нее есть тетрадь со странными словами, и представь, я не понимаю, что они означают.
— Почему же ты не ведешь меня к ней? Возможно, я смогу заставить ее заговорить.
Блейк пожал плечами.
— Она в твоих руках. Можешь вести это чертово дело как тебе заблагорассудится. Даже если я больше никогда не увижу эту женщину…
— Сейчас приступим, Блейк.
— Я говорил в министерстве, что больше не хочу работать, — произнес Блейк, пока они поднимались по лестнице. — Но разве они послушают? Нет. И что я получил взамен? Радость? Славу? Деньги? Нет, я получил ее.
Джеймс задумчиво посмотрел на друга.
— Если бы я не знал тебя, как самого себя, я бы решил, что ты влюбился.
Блейк фыркнул и отвернулся, внезапно побагровев.
— А если бы я не ценил тебя, то выставил бы за дверь за такие слова.
Джеймс громко рассмеялся, а Блейк по очереди отпер оба замка.
Распахнув дверь, он решительно вошел в комнату и надменно взглянул на мисс де Леон. Она лежала на кровати и читала книгу, словно ничто в мире не беспокоило ее.
— Приехал Ривердейл, — произнес он, — так что твоя маленькая комедия закончена.
Блейк обернулся к Джеймсу, готовясь насладиться тем, как он сделает из нее котлету. Но лицо Джеймса, которое обычно оставалось невозмутимым, выражало по меньшей мере изумление.
— Я могу сказать лишь одно, — произнес Джеймс. — Это не Карлотта де Леон.
Глава 5
Кус-лить (глагол). 1. Негромко плакать, как ребенок. 2. Издавать жалобные звуки, как цыпленок.
Если бы у меня остался хоть какой-то голос, я бы куслила.
Из личного словаря Каролины Трент
— О Боже! — воскликнула Каролина, забыв, что должна делать вид, будто не может говорить.
— И как давно к тебе вернулся твой голос? — сурово спросил Блейк.
— Я.., ах.., недавно.
— Блейк, — произнес Джеймс, — осторожнее выбирай слова. Все-таки здесь леди.
— К черту слова! — взорвался Блейк. — Ты знаешь, сколько времени я потерял с этой женщиной? Настоящая Карлотта де Леон, наверное, уже доехала до Китая.
Каролина нервно облизнула губы. Значит, его зовут Блейк. Ему идет это имя — короткое, резкое.
— Если ты не та женщина, за которую себя выдавала, — в бешенстве рявкнул Блейк, — то кто же ты наконец?
— Я никогда не говорила, что я Карлотта де Леон, — возразила Каролина.
— Ах не говорила? Кто ты, отвечай!
Каролина подумала над вопросом и решила, что ее спасение — в абсолютной честности.
— Меня зовут Каролина Трент, — сказала она и впервые за время разговора посмотрела Блейку в глаза. — Оливер Пруитт — мой опекун.
Наступила мертвая тишина. Мужчины в изумлении смотрели на девушку. Наконец Блейк повернулся к другу и заорал:
— Почему мы не знали, что он над кем-то опекунствует?
Джеймс тихо выругался, а потом еще раз, уже громче.
— Хотел бы я знать. Кто-то ответит за это.
Блейк обернулся к Каролине.
— Если ты действительно под опекой Пруитта, тогда где ты находилась последние две недели? Мы следили за домом день и ночь. Тебя, дорогая, там не было.
— Я ездила в Бат. Оливер отправил меня ухаживать за своей престарелой тетушкой. Ее зовут Мериголд.
— Мне наплевать, как ее зовут.
— Я понимаю, — оправдывалась она. — Просто я думала, что мне следует кое-что рассказать.
Блейк схватил ее за плечи и заставил сесть.
— Тебе придется рассказать не только кое-что, мисс Трент.
— Пусти ее, Блейк, — тихо сказал Джеймс. — Держи себя в руках.
— Держать в руках? — взвыл Блейк, и стало ясно, что совет запоздал. — Ты понимаешь, что…
— Подумай, — спокойно произнес Джеймс. — В этом что-то есть. На прошлой неделе Пруитт встречал большой корабль. И отослал девушку из дома. Очевидно, она достаточно умна, чтобы догадаться, чем он занимается.
Каролина просияла от комплимента, но Блейк, видимо, не собирался признавать ее умственных достоинств.
— Оливер уже в четвертый раз отправляет меня к тете, — с готовностью произнесла она.
— Видишь? — сказал Джеймс.
Каролина робко улыбнулась Блейку, надеясь, что он примет из ее рук оливковую ветвь, но он только надменно выпрямился и сказал:
— Какого черта мы тратим на нее время?
Джеймс не нашелся что ответить, и Каролина поспешно спросила:
— А вы кто?
Мужчины переглянулись, словно решая, стоит ли раскрываться перед ней, после чего Джеймс еле заметно кивнул и сказал:
— Я Джеймс Сидуэлл, маркиз Ривердейл, а это Блейк Рейвенскрофт, второй сын виконта Дарнсби.
Каролина сухо улыбнулась такому обилию титулов.
— Очень приятно. Мой отец занимался торговлей.
Маркиз взорвался хохотом и, обернувшись к Блейку, произнес — Почему ты мне не сказал, что она такая забавная?
Блейк нахмурился.
— Откуда мне было знать? С той ночи, когда я поймал ее, она не произнесла и двух слов.
— Это не совсем так, — запротестовала Каролина.
— Ты хочешь сказать, что произносила речи, а я глухой? — съязвил Блейк.
— Конечно, нет. Я имела в виду, что была вполне забавна.
Маркиз еле сдержался, чтобы снова не расхохотаться, а Каролина застонала Опять она сказала невпопад Боже, мистер Рейвенскрофт, должно быть, подумал, что она намекает на поцелуй!
— Я хотела сказать только… Господи, я не знаю, что я хотела сказать, но вы должны согласиться, что вам понравилась моя маленькая бумажная птичка По крайней мере до того, как она упала в розовые кусты — Бумажная птичка? — спросил маркиз, озадаченно глядя на друга.
— Ах, не обращайте внимания, — произнесла Каролина. — Я прошу извинить меня за все неприятности, которые я вам доставила.
У Блейка был такой вид, словно он сейчас выкинет ее в окно.
— Это всего лишь… — начала Каролина.
— Всего лишь что? — оборвал ее Блейк.
— Держи себя в руках, Рейвенскрофт, — напомнил ему маркиз. — Она может нам пригодиться.
Каролина чуть не задохнулась. Слова прозвучали зловеще. А маркиз, хоть и казался более дружелюбным, чем мистер Рейвенскрофт, видимо, мог быть беспощадным, если того потребуют обстоятельства.
— Что ты предлагаешь? — тихо спросил Блейк.
Маркиз пожал плечами.
— Можно потребовать за нее выкуп. И когда Пруитт приедет за…
— Нет! — вскрикнула Каролина и схватилась за горло, потому что громкий звук оказался для нее слишком болезненным — Я не вернусь! Ни за что на свете! Мне плевать, что Наполеон захватит Англию! Мне плевать, если у вас будут неприятности, плевать на то, что вы что-то там делаете для правительства Я никогда не вернусь! — И затем, уже тише, повторила:
— Никогда!
Блейк устало опустился на кровать.
— Итак, я полагаю, пришло время заговорить, мисс Трент. Начинайте.
* * *
И Каролина все рассказала. Она рассказала о смерти отца и пяти опекунах, сменявших один другого; о плане Оливера завладеть ее наследством, о неудавшейся попытке Перси изнасиловать ее и о том, что на шесть недель ей нужно где-то спрятаться. Каролина рассказала так много, что у нее опять пропал голос и последнюю треть рассказа ей пришлось писать.Блейк мрачно заметил, что, когда она пишет левой рукой, у нее отличный почерк.
— По-моему, ты говорил, что она не умеет писать, — сказал Джеймс.
Блейк с угрозой посмотрел на приятеля.
— Я не хочу говорить об этом. А ты, — добавил он, обращаясь к Каролине, — перестань смеяться.
Она посмотрела на него и невинно подняла брови.
— Уж позволь этой девочке потешить свою гордость тем, что она перехитрила тебя, — заметил Джеймс.
На этот раз Каролина даже не пыталась спрятать улыбки.
— Продолжай свою историю, — буркнул Блейк.
Каролина молча кивнула, и он, еле сдерживая гнев, прочитал о том, как отвратительно обращался с ней Оливер Пруитт. За последние два дня она то и дело испытывала его терпение, но он не мог не уважать эту девушку за то, как ловко она каждый раз выходила из затруднительного положения.
— Как ты полагаешь, что нам с ней делать? — спросил Блейк, когда Каролина закончила писать.
— Ради бога, Рейвенскрофт, — сказал маркиз, — дай ей чаю. Разве ты не видишь, что она не может говорить?
— Сам принеси.
— Я не хочу оставлять тебя с ней одного. Это неприлично.
— А тебя оставить с ней прилично? — нахмурился Блейк. — Твоя репутация хорошо известна.
— Конечно, но…
— Уйдите! — прохрипела Каролина. — Оба!
Они повернулись к ней и только сейчас, кажется, вспомнили, что предмет их спора находится в комнате.
— Извините, — сказал маркиз.
"Я бы хотела на несколько минут остаться одна, — написала Каролина и сунула бумагу мужчинам под нос. Потом поспешно дописала:
— Милорды".
— Зовите меня Джеймс, — ответил маркиз. — Как все мои друзья.
Она бросила на него неприязненный взгляд, явно сомневаясь в его дружеских намерениях.
— А это Блейк, — добавил Джеймс. — Полагаю, вы обращаетесь друг к другу по имени?
«До этой минуты я не знала его имени», — написала Каролина.
— Как тебе не стыдно, Блейк? Это дурной тон.
— Мне придется забыть, что ты сказал, — буркнул Блейк, — потому что если не забуду, то буду вынужден убить тебя.
Каролина против воли хихикнула. Ее похитителю не откажешь в чувстве юмора. По крайней мере она надеялась, что он шутит.
Но взгляд, который метнул Блейк на маркиза, мог бы свалить с ног и Наполеона. Или, во всяком случае, сильно ранить.
— Не обращай на него внимания, — весело сказал Джеймс. — У него характер — как у самого дьявола. И всегда был такой.
— Эй, полегче, — раздраженно произнес Блейк.
— Я знаю его с двенадцати лет, — продолжал Джеймс. — Мы жили с ним в одной комнате в Итоне.
— Правда? — хрипло спросила Каролина, чтобы еще раз проверить голос. — Как здорово!
Джеймс прыснул со смеху.
— Недосказанная часть этого предложения, видимо, должна означать «вы друг друга стоите». Ладно, Рейвенскрофт, оставим бедную девочку в покое на некоторое время. Она, наверное, хочет умыться, переодеться и привести себя в порядок, как все женщины.
Блейк сделал шаг вперед — Она уже одета. И нам нужно расспросить ее о…
Джеймс поднял руку.
— У нас на это целый день, а она никуда не денется.
Каролина недовольно хмыкнула. Ей не нравилось, когда про нее так говорили.
Как только мужчины вышли из комнаты, она вскочила с кровати, ополоснула водой лицо и надела туфли. Какое блаженство, что можно потянуться и размять мышцы. Она провела в кровати два дня, а ей никогда еще не приходилось бездействовать так долго.
Каролина постаралась привести себя в порядок, хотя это было непросто, учитывая, что она уже четыре дня носила одно платье. Белье сильно помялось, но выглядело достаточно чистым. Она заплела волосы в тугую косу и подошла к двери, которая оказалась незапертой. Без труда найдя лестницу, Каролина проворно сбежала вниз.
— Куда-нибудь собираетесь?
Она испуганно подняла глаза. Небрежно прислонясь к стене и скрестив руки на груди, в холле стоял Блейк.
— Чай, — прошептала она. — Вы сказали, я могу выпить чаю.
— Я? — протянул Блейк.
— Если нет, то я уверена, что вы думали об этом.
Его губы против воли расплылись в улыбке.
— А вы за словом в карман не лезете, Она деланно поклонилась.
— Я столько дней не говорила.
— Не язвите, мисс Трент. Мое терпение не бесконечно — А я было подумала, что оно уже кончилось, — возразила она. — Кстати, если я зову вас Блейк, можете называть меня Каролина.
— Каролина. Это имя идет тебе больше, чем Карлотта.
— Забудем об этом. Во мне нет ни капли испанской крови. Совсем немножко французской, — добавила она, зная, что это лишнее, но не в силах остановиться.
— Ты понимаешь, что сорвала выполнение важного задания?
— Смею вас уверить, я не собиралась этого делать.
— Конечно, но факт остается фактом, и теперь тебе придется исправлять ошибки.
— Если исправление ошибок приведет к тому, что Оливер просидит остаток дней в тюрьме, можете полностью на меня положиться.
— Тюрьмы для него маловато. А виселица будет в самый раз.
Каролина проглотила подступивший к горлу комок и отвела глаза, внезапно поняв, что ее помощь этим мужчинам может означать для Оливера смерть. Конечно, она ненавидела его, но ей не хотелось становиться причиной чьей-то гибели.
— Придется отбросить сантименты, — произнес Блейк.
Она в ужасе подняла глаза. Неужели на ее лице так легко прочитать мысли?
— Как вы узнали, о чем я подумала?
Он пожал плечами.
— Каждому человеку с совестью приходится решать эту проблему, когда он впервые сталкивается с ней.
— Правда?
— Конечно. Но я быстро это преодолел.
— Что же случилось?
Он приподнял бровь.
— Ты задаешь много вопросов.
— По крайней мере вдвое меньше, чем вы, — парировала Каролина.
— У меня по роду деятельности есть право задавать их.
— Это было связано с гибелью вашей невесты?
Он столь свирепо посмотрел на Каролину, что она была вынуждена отвести взгляд.
— Я не то хотела сказать, — промямлила она.
— Никогда больше не упоминай о ней.
Эти слова прозвучали столь зловеще, что Каролина невольно сделала шаг назад.
— Простите, — прошептала она.
— За что?
— Не знаю, — ответила она, не решаясь упомянуть о его невесте. — За то, что заставила вас страдать.
Блейк с любопытством посмотрел на нее. Она казалась искренней, и это удивляло его. Но прежде чем он придумал, что сказать, в холл вошел маркиз.
— Интересно, Рейвенскрофт, — сказал Джеймс, — тебе не кажется, что стоит нанять еще нескольких слуг?
При виде элегантно одетого маркиза Ривердейла, держащего в руках поднос с чаем, Блейк с трудом удержался от улыбки — Если бы сумел найти таких, которые бы не болтали лишнего, я нанял бы их тут же. Хотя, как только я закончу службу в военном министерстве, это качество перестанет быть таким важным.
— Ты все еще решительно настроен уйти?
— И ты еще спрашиваешь!
— Я думаю, это означает «да», — сказал Джеймс Каролине. — Хотя с Рейвенскрофтом ни в чем нельзя быть уверенным У него ужасная привычка отвечать вопросом на вопрос.
— Да, я заметила, — ответила Каролина.
Блейк сделал шаг вперед.
— Джеймс!
— Что, Блейк?
— Заткнись!
Джеймс усмехнулся.
— Мисс Трент, почему бы нам не удалиться в гостиную? Чай подлечит ваше горло. И как только вы сможете говорить, мы придумаем, что с вами делать.
Каролина последовала за Джеймсом, а Блейк на мгновение прикрыл глаза, слушая, как она хрипло отвечает маркизу: