Страница:
Агафон Аркадьевич, лежавший под обломками рекламного щита метрах в пятнадцати от Быстрова, стянул с себя пластиковый брус и отполз в сторону. От газа Арканов почти не пострадал – желтое облако не задело его, зато обрушившаяся пенометаллическая конструкция привалила так, что в голове до сих пор звенело, а перед глазами метались темные пятна. Болела спина, пальцы отчего-то были измазаны кровью.
Когда люди в черной форме приблизились к нему, Агафон вжался в плиты, и сердце пропустило несколько ударов. Безопасники прошли мимо, то ли не заметив землянина, то ли приняв его за одного из пострадавших прохожих, к которым они не испытывали интереса. Затем Арканов продолжил пятиться подальше от искореженного автомата, морщась от боли и волоча за собой сумку, пока не зацепился брюками за какую-то штуку с острым краем. Штукой оказалась полуметровая золотая арматурина, срезанная лучом. «На развитие института пригодится или по голове кого ударить», – решил А-А и сунул ее в сумку, в горячке не слишком отдавая отчет в своих действиях.
Отползая в обход ларька с прохладительными напитками, Арканов не заметил, как выбрался на тротуар, и вдруг он услышал над собой голос на всеобщем языке:
– Вы ранены, господин?
Агафон поднял голову и увидел синекожего человека в балахоне.
– Нет. Досталось малость. Обломками привалило, – пояснил землянин и встал на ноги.
Синекожий пошел дальше, а Арканов стоял еще минут десять недалеко от места, где экипаж «Тезея» попал в засаду. Агафон видел, как Быстрова и Ваалу отнесли в бронированную машину внутренней безопасности: это означало, что друзья его живы и будут задержаны для разбирательства или каких-то более неприятных процедур. Куда делись Ариетта и Орэлин, землянин не знал. Послушав разговоры зевак и порасспросив очевидцев, он выяснил, что пристианку неизвестные увезли на сфероиде еще до того, как вмешалась Служба Внутренней Безопасности. Исчезновение Орэлина ему так и не смог объяснить никто из свидетелей – уж слишком неприметной фигурой казался бывший слуга Олибрии.
Раненых и троих убитых погрузили в машину медслужбы. Она тут же взмыла над площадью и исчезла в жерле туннеля. Толпа стала расходиться. Арканов постоял еще немного, обдумывая дальнейшие действия. Выбор был небольшим: он мог направиться к Нрогу Барму – большому специалисту девз-систем и давнему другу, заглянуть в «Ледяной рог», где собирались корсары, с некоторых пор питавшие большое уважение к Быстрову, или вернуться к Розману. До его магазинов отсюда было дальше всего, но только Вили мог оказать серьезную помощь.
Агафон пошарил по карманам, зная и без того, что они пусты. Золотая арматурина, лежавшая в сумке и тянувшая килограмм на пять, не стоила здесь ничего, даже четвертинки стоимости проезда до района Желтых Кхето, и А-А пошел пешком.
Лишь часа через два, пройдя по 56-й кольцевой и опустившись на несколько ярусов вниз, он добрался до лазурных зданий торгового комплекса. Вили Борисович встретил его у дверей лифта мрачный, как поминальный камень, и сказал сразу:
– Я знаю, Агафоша. Все знаю. В новостях смотрел.
– Вот так. А мне дурные сны снились. И ты нас отпускать не хотел. – Арканов прошел в кабинет и плюхнулся в толстое кресло.
– Может, водочки? А то я уже открыл. – Розман придвинул початую бутылку «Немирова» и тарелку с маринованными грибами и колбасой. – Как же ты выкрутился?
– Сам не знаю. – Арканов пожал плечами. – Васильевич же меня всегда бережет, настойчиво держит за собственной спиной. Говорит, мол, я – мозги. А он, надо понимать, пушечное мясо. Рюмку дай.
Розман достал два хризолитовых стаканчика и наполнил их водкой.
– Ивала и Глеб у безопасников, – поднося к губам крепкий напиток, сказал Агафон. – Их газовой гранатой положили. Уверен, что живые. Борисович, мы должны их вытащить. Ведь вытащим?
– Обязательно вытащим, – заверил Розман. – Вот сейчас выпьем немного и… поедем к Герхам. Хотя я должен их жадному семейству хренову кучу денег. – Он опрокинул в рот стаканчик и поймал пальцами скользкий гриб. – А с госпожой Дессой что? С пристианцем?
– Дессу увезли на сфероиде, но не безопасники. Не знаю кто. Милькорианцы, которые, собственно, нас и подсидели. А Орэлин… у меня такое подозрение, что он и привел нас к такому исходу. – Арканов со стуком поставил стаканчик на стол. – Едва началась стрельба, он вперед побежал, будто его там ждали. Потом я его не видел.
– Скажи мне все-таки, Агафоша, куда вы влезли и что это значит? – Розман прищурился, покручивая пробку на столешнице. – Я-то не совсем глупый: понимаю, что все дело в той даме – Дессе Калей. Сначала я думал, что вы запутались в паутине обычной имперской интриги, которые любит разрешать Глеб Васильевич. Но тогда милькорианцы здесь при чем? И при чем здесь Союз Кайя? Вы что, насолили всей галактике?
– Дело очень заковыристое, Вили. Не знаю, как тебя посвящать в него без одобрения Васильевича, – А-А растерянно посмотрел на дно хризолитового стаканчика.
– Ты в общих чертах обрисуй. Спрашиваю не только из любопытства: ведь я должен знать, как построить разговор с Герхами. – Розман налил еще немного водки. – Как говорится, предупрежден – значит, вооружен. Ты же хочешь, чтобы я был вооружен?
За прозрачными стенками проплывало зеркальное покрытие кольцевой магистрали. В нем отражались фасады зданий, поток пешеходов и транспортные платформы.
Ариетта прислонилась лбом к теплому пластику и стиснула зубы. Ей не хотелось видеть лица людей, стоявших за спиной. Зато лицо Быстрова то и дело всплывало перед глазами таким, каким она видела его в последний раз в поволоке желтого дыма. Оно мерещилось пристианке в широких окнах домов, в яркой глубине рекламных экранов, в толчее пассажирских площадок.
Обогнув массивные золотые конструкции, сфероид свернул к жерлу туннеля. В салоне стало темно, только блики сигнальных ламп и технические указатели вспыхивали на стекловидном пластике.
– Куда меня везут? – не оборачиваясь, спросила наследница.
Ей не ответили. Один из милькорианцев завозился, шурша неокомпозитной броней. Кто-то сухо кашлянул.
У Ариетты начала вскипать злость на этих людей. Странно, что она появилась не сразу, когда вокруг щелкали выстрелы и разлетались куски пластмассы, а лишь теперь, в тихом и темном стволе туннеля. Злость прибывала маленькими порциями и разливалась по телу, делая его горячим и невесомым. Казалось, она рождается по воле чужого волшебства в ее сердце и оттуда ритмичными толчками разлетается по сосудам вместе с кровью. Дочь Фаолоры не раз переживала это состояние и всегда испытывала страх перед ним, словно перед диким зверем, рычащим из ночи. Она глубоко вдохнула, стараясь не думать о людях, стоящих за спиной, и представить что-нибудь хорошее, например Быстрова. Но едва капитан с неведомой Исифиоды возник перед мысленным взором, злость еще сильнее шевельнулась в ней. Даже вспыхнувший свет и открывшиеся внизу красоты Сада Герхов ее не успокоили.
– Зря вы меня… – произнесла Ариетта, тихо вздрагивая от каждого толчка сердца. – Зря вы меня увезли.
– Вы нужны народу Милько, – ответил Нолхар, чувствуя пока еще невидимую перемену с Дессой Калей, которую Краул называл «Существо».
– Не надо было меня забирать. – Ариетта жадно вздохнула. – Не надо было вообще меня трогать!
В глазах ее потемнело, где-то в голове появился звук, похожий на плач или всрики хищных птиц, за которыми она любила наблюдать, сбежав от охраны в сприсианский лес.
– Теперь вы все умрете, – сказала наследница голосом, уже не похожим на собственный.
– Что с ней? – Помощник Нолхара судорожно сглотнул; ему показалось, что пленница растворилась, а на ее месте возникло шестирукое существо, покрытое серыми чешуйками.
Схватившись за рукоять пистолета, он увидел, как брызнула кровь, и к его ногам упало разорванное туловище начальника группы. Выстелить он не успел – два загнутых когтя пронзили его глаза и вышли через затылочную кость.
Придя в себя, принцесса приблизила к лицу мокрые от крови руки и горестно простонала. Ариетта не знала, кем она была в этот раз. Она даже не представляла, во что минуту назад превратила ее возникшая в сердце злость. Когда-то на берегу озера, оставаясь одна, дочь Фалаоры превращалась в существо с трепещущими, как огонь на ветру, крыльями. Тогда она с восторгом и страхом смотрела на свое отражение. А полгода назад она пережила потрясение, читая стихи великого Верлуса, и обнаружила, что ее руки почернели и на них выросли маленькие присоски. И вот теперь… Но кем бы она ни была теперь, случилось ужасное.
– Они сами виноваты. Сами… – прошептала наследница, чувствуя соленый привкус на губах. – Не надо было меня трогать!
Ариетте не хотелось смотреть вниз, но к ней пришла мысль, что если взять пистолет и прострелить прозрачную стенку, то можно будет спрыгнуть в озеро, а не попадаться в руки милькорианцам, наверняка ожидавшим прибытия этого сфероида.
Она опустила глаза, разглядывая разорванные тела на полу. Одно из них, судя по остаткам одежды, принадлежавшее человеку, называвшему ее Дессой, было расчленено на несколько частей. Гадко и жалко подрагивали розовые внутренности, словно пульс злости, родившийся в сердце Ариетты, передался им электрическим разрядом. Оттолкнув ногой чью-то раздавленную голову, пристианка наклонилась и подняла пистолет. Следовало поторопиться: приближался противоположный берег озера, и если она не успеет выбраться из сфероида вовремя, то в прыжке обязательно разобьется о камни. Даже нырок в воду с высоты полукилометра представлялся чем-то ужасным, но ей нужно было рискнуть.
Повернув дозатор на максимум, Ариетта выстрелила перед собой. Прочный пластик треснул, но выдержал масс-импульсный заряд. Она еще и еще нажимала на спуск, пока в сфере не образовалась достаточно большая дыра. Встречный ветер, ворвавшийся в салон, закружился сердитыми вихрями и развернул машину. Принцесса хотела выбраться в пролом, но остановилась, обмакнула пальцы в лужицу крови и написала на стенке:
«Пожалуйста, не ищите меня. Ариетта».
После чего пролезла между острых краев пластика и бросилась вниз.
7
8
Когда люди в черной форме приблизились к нему, Агафон вжался в плиты, и сердце пропустило несколько ударов. Безопасники прошли мимо, то ли не заметив землянина, то ли приняв его за одного из пострадавших прохожих, к которым они не испытывали интереса. Затем Арканов продолжил пятиться подальше от искореженного автомата, морщась от боли и волоча за собой сумку, пока не зацепился брюками за какую-то штуку с острым краем. Штукой оказалась полуметровая золотая арматурина, срезанная лучом. «На развитие института пригодится или по голове кого ударить», – решил А-А и сунул ее в сумку, в горячке не слишком отдавая отчет в своих действиях.
Отползая в обход ларька с прохладительными напитками, Арканов не заметил, как выбрался на тротуар, и вдруг он услышал над собой голос на всеобщем языке:
– Вы ранены, господин?
Агафон поднял голову и увидел синекожего человека в балахоне.
– Нет. Досталось малость. Обломками привалило, – пояснил землянин и встал на ноги.
Синекожий пошел дальше, а Арканов стоял еще минут десять недалеко от места, где экипаж «Тезея» попал в засаду. Агафон видел, как Быстрова и Ваалу отнесли в бронированную машину внутренней безопасности: это означало, что друзья его живы и будут задержаны для разбирательства или каких-то более неприятных процедур. Куда делись Ариетта и Орэлин, землянин не знал. Послушав разговоры зевак и порасспросив очевидцев, он выяснил, что пристианку неизвестные увезли на сфероиде еще до того, как вмешалась Служба Внутренней Безопасности. Исчезновение Орэлина ему так и не смог объяснить никто из свидетелей – уж слишком неприметной фигурой казался бывший слуга Олибрии.
Раненых и троих убитых погрузили в машину медслужбы. Она тут же взмыла над площадью и исчезла в жерле туннеля. Толпа стала расходиться. Арканов постоял еще немного, обдумывая дальнейшие действия. Выбор был небольшим: он мог направиться к Нрогу Барму – большому специалисту девз-систем и давнему другу, заглянуть в «Ледяной рог», где собирались корсары, с некоторых пор питавшие большое уважение к Быстрову, или вернуться к Розману. До его магазинов отсюда было дальше всего, но только Вили мог оказать серьезную помощь.
Агафон пошарил по карманам, зная и без того, что они пусты. Золотая арматурина, лежавшая в сумке и тянувшая килограмм на пять, не стоила здесь ничего, даже четвертинки стоимости проезда до района Желтых Кхето, и А-А пошел пешком.
Лишь часа через два, пройдя по 56-й кольцевой и опустившись на несколько ярусов вниз, он добрался до лазурных зданий торгового комплекса. Вили Борисович встретил его у дверей лифта мрачный, как поминальный камень, и сказал сразу:
– Я знаю, Агафоша. Все знаю. В новостях смотрел.
– Вот так. А мне дурные сны снились. И ты нас отпускать не хотел. – Арканов прошел в кабинет и плюхнулся в толстое кресло.
– Может, водочки? А то я уже открыл. – Розман придвинул початую бутылку «Немирова» и тарелку с маринованными грибами и колбасой. – Как же ты выкрутился?
– Сам не знаю. – Арканов пожал плечами. – Васильевич же меня всегда бережет, настойчиво держит за собственной спиной. Говорит, мол, я – мозги. А он, надо понимать, пушечное мясо. Рюмку дай.
Розман достал два хризолитовых стаканчика и наполнил их водкой.
– Ивала и Глеб у безопасников, – поднося к губам крепкий напиток, сказал Агафон. – Их газовой гранатой положили. Уверен, что живые. Борисович, мы должны их вытащить. Ведь вытащим?
– Обязательно вытащим, – заверил Розман. – Вот сейчас выпьем немного и… поедем к Герхам. Хотя я должен их жадному семейству хренову кучу денег. – Он опрокинул в рот стаканчик и поймал пальцами скользкий гриб. – А с госпожой Дессой что? С пристианцем?
– Дессу увезли на сфероиде, но не безопасники. Не знаю кто. Милькорианцы, которые, собственно, нас и подсидели. А Орэлин… у меня такое подозрение, что он и привел нас к такому исходу. – Арканов со стуком поставил стаканчик на стол. – Едва началась стрельба, он вперед побежал, будто его там ждали. Потом я его не видел.
– Скажи мне все-таки, Агафоша, куда вы влезли и что это значит? – Розман прищурился, покручивая пробку на столешнице. – Я-то не совсем глупый: понимаю, что все дело в той даме – Дессе Калей. Сначала я думал, что вы запутались в паутине обычной имперской интриги, которые любит разрешать Глеб Васильевич. Но тогда милькорианцы здесь при чем? И при чем здесь Союз Кайя? Вы что, насолили всей галактике?
– Дело очень заковыристое, Вили. Не знаю, как тебя посвящать в него без одобрения Васильевича, – А-А растерянно посмотрел на дно хризолитового стаканчика.
– Ты в общих чертах обрисуй. Спрашиваю не только из любопытства: ведь я должен знать, как построить разговор с Герхами. – Розман налил еще немного водки. – Как говорится, предупрежден – значит, вооружен. Ты же хочешь, чтобы я был вооружен?
За прозрачными стенками проплывало зеркальное покрытие кольцевой магистрали. В нем отражались фасады зданий, поток пешеходов и транспортные платформы.
Ариетта прислонилась лбом к теплому пластику и стиснула зубы. Ей не хотелось видеть лица людей, стоявших за спиной. Зато лицо Быстрова то и дело всплывало перед глазами таким, каким она видела его в последний раз в поволоке желтого дыма. Оно мерещилось пристианке в широких окнах домов, в яркой глубине рекламных экранов, в толчее пассажирских площадок.
Обогнув массивные золотые конструкции, сфероид свернул к жерлу туннеля. В салоне стало темно, только блики сигнальных ламп и технические указатели вспыхивали на стекловидном пластике.
– Куда меня везут? – не оборачиваясь, спросила наследница.
Ей не ответили. Один из милькорианцев завозился, шурша неокомпозитной броней. Кто-то сухо кашлянул.
У Ариетты начала вскипать злость на этих людей. Странно, что она появилась не сразу, когда вокруг щелкали выстрелы и разлетались куски пластмассы, а лишь теперь, в тихом и темном стволе туннеля. Злость прибывала маленькими порциями и разливалась по телу, делая его горячим и невесомым. Казалось, она рождается по воле чужого волшебства в ее сердце и оттуда ритмичными толчками разлетается по сосудам вместе с кровью. Дочь Фаолоры не раз переживала это состояние и всегда испытывала страх перед ним, словно перед диким зверем, рычащим из ночи. Она глубоко вдохнула, стараясь не думать о людях, стоящих за спиной, и представить что-нибудь хорошее, например Быстрова. Но едва капитан с неведомой Исифиоды возник перед мысленным взором, злость еще сильнее шевельнулась в ней. Даже вспыхнувший свет и открывшиеся внизу красоты Сада Герхов ее не успокоили.
– Зря вы меня… – произнесла Ариетта, тихо вздрагивая от каждого толчка сердца. – Зря вы меня увезли.
– Вы нужны народу Милько, – ответил Нолхар, чувствуя пока еще невидимую перемену с Дессой Калей, которую Краул называл «Существо».
– Не надо было меня забирать. – Ариетта жадно вздохнула. – Не надо было вообще меня трогать!
В глазах ее потемнело, где-то в голове появился звук, похожий на плач или всрики хищных птиц, за которыми она любила наблюдать, сбежав от охраны в сприсианский лес.
– Теперь вы все умрете, – сказала наследница голосом, уже не похожим на собственный.
– Что с ней? – Помощник Нолхара судорожно сглотнул; ему показалось, что пленница растворилась, а на ее месте возникло шестирукое существо, покрытое серыми чешуйками.
Схватившись за рукоять пистолета, он увидел, как брызнула кровь, и к его ногам упало разорванное туловище начальника группы. Выстелить он не успел – два загнутых когтя пронзили его глаза и вышли через затылочную кость.
Придя в себя, принцесса приблизила к лицу мокрые от крови руки и горестно простонала. Ариетта не знала, кем она была в этот раз. Она даже не представляла, во что минуту назад превратила ее возникшая в сердце злость. Когда-то на берегу озера, оставаясь одна, дочь Фалаоры превращалась в существо с трепещущими, как огонь на ветру, крыльями. Тогда она с восторгом и страхом смотрела на свое отражение. А полгода назад она пережила потрясение, читая стихи великого Верлуса, и обнаружила, что ее руки почернели и на них выросли маленькие присоски. И вот теперь… Но кем бы она ни была теперь, случилось ужасное.
– Они сами виноваты. Сами… – прошептала наследница, чувствуя соленый привкус на губах. – Не надо было меня трогать!
Ариетте не хотелось смотреть вниз, но к ней пришла мысль, что если взять пистолет и прострелить прозрачную стенку, то можно будет спрыгнуть в озеро, а не попадаться в руки милькорианцам, наверняка ожидавшим прибытия этого сфероида.
Она опустила глаза, разглядывая разорванные тела на полу. Одно из них, судя по остаткам одежды, принадлежавшее человеку, называвшему ее Дессой, было расчленено на несколько частей. Гадко и жалко подрагивали розовые внутренности, словно пульс злости, родившийся в сердце Ариетты, передался им электрическим разрядом. Оттолкнув ногой чью-то раздавленную голову, пристианка наклонилась и подняла пистолет. Следовало поторопиться: приближался противоположный берег озера, и если она не успеет выбраться из сфероида вовремя, то в прыжке обязательно разобьется о камни. Даже нырок в воду с высоты полукилометра представлялся чем-то ужасным, но ей нужно было рискнуть.
Повернув дозатор на максимум, Ариетта выстрелила перед собой. Прочный пластик треснул, но выдержал масс-импульсный заряд. Она еще и еще нажимала на спуск, пока в сфере не образовалась достаточно большая дыра. Встречный ветер, ворвавшийся в салон, закружился сердитыми вихрями и развернул машину. Принцесса хотела выбраться в пролом, но остановилась, обмакнула пальцы в лужицу крови и написала на стенке:
«Пожалуйста, не ищите меня. Ариетта».
После чего пролезла между острых краев пластика и бросилась вниз.
7
Голубовато-стеклянная гладь приближалась с жуткой быстротой. Откуда-то справа появилось белое пятнышко, и тут же пристианку словно встретила взрывная волна, и она глубоко ушла в воду. В уши ударил могучий гул, и по телу пробежала колючая боль. Ариетта выронила пистолет и схватилась за лицо, которое обожгло не то холодом, не то огнем. Когда она отняла руки и приоткрыла глаза, то увидела голубоватую мглу, стайку полупрозрачных существ с длинными хвостами и какое-то образование, похожее на гигантское дерево или ветвистый кристалл, нависавший вверху широкими лапами. «Мне повезло! – мелькнула мысль в гудящей голове. – Я чудом не задела эти ветви. Немного влево или вправо, и вода трепала бы мое мертвое тело. Но я жива!» Открыв глаза шире, Ариетта огляделась: вода вокруг казалось розовой. Она не сразу догадалась, что это растворяется кровь милькорианцев, пропитавшая ее платье. Затем беглянка лихорадочно нащупала ремешок и убедилась, что сумочка с документами – ее единственным сокровищем – цела.
«Скорее на поверхность!» – решила Ариетта, чувствуя, как вода все сильнее сжимает ей грудь.
Принцесса взмахнула руками и, отгоняя полупрозрачных существ, устремилась вверх. От недостатка воздуха кружилась голова, перед глазами возникали и таяли темные пятна. Потом пятна стали багровыми, и кровь бешено застучала в висках. Она ударилась плечом о твердый выступ подводного дерева-кристалла, рванулась изо всех сил, уже теряя направление и испытывая страх. Вдруг поверхность разошлась над ней, открывая синее небо и два жарких солнца. Здесь воздух влетел в ее легкие, тугой, тяжелый, так что наследнице показалось, будто захрустели ребра. Она крикнула, ударяя по воде руками и поднимая брызги. А в следующую секунду услышала озабоченный голос на всеобщем языке:
– Держитесь, госпожа! Вот же чудо! Держитесь!
Ариетта повернула голову и увидела надувное суденышко с двумя смуглыми, почти нагими милькорианцами.
– Давайте руку! – старательно наклоняясь, крикнул один, с татуировкой из нескольких цифр на щеке.
– Неужели вы выпали из сфероида? Как это могло случиться? – недоумевал его приятель возле шипевшего на холостом ходу двигателя.
– Не выпала – сама прыгнула, – отозвалась принцесса, не подавая руки и отплывая в сторону. – Видите ли, я делаю это иногда для развлечения.
– Но вы ранены, госпожа. У вас кровь. – Человек с татуированной щекой все еще стоял на коленях, с любопытством разглядывая Ариетту.
– Пустяк. Легкая царапина. – Она отбросила с лица мокрые волосы и усмехнулась.
Больше всего принцессе хотелось сейчас, чтобы ее оставили в покое. Она потянула край липшего к ногам платья и отплыла немного еще. В груди Ариетты снова шевельнулась злость, злость на этих так некстати появившихся людей. Она испугалась, что с ней опять случится что-нибудь вроде превращения, и попыталась успокоиться, размеренно вдыхая воздух и подставляя лицо ненастоящим, но горячим солнцам «Сосрт-Эрэли».
– А вы знаете, что какие-то шутники недавно выпустили в озеро краснозубых нерхоров? – спросил милькорианец, стоявший на коленях.
– Знаю, – отозвалась наследница, хотя понятия не имела, кто такие краснозубые нерхоры. – Я как раз и занимаюсь их ловлей. Пожалуйста, плывите своей дорогой!
– Мы вас предупредили, госпожа. Если что – кричите, пока мы не ушли слишком далеко. – Другой милькорианец тронул сенсор двигателя, суденышко поплыло к островам, оставляя белопенный след.
Удовлетворенно вздохнув, Ариетта направилась в другую сторону. До берега было не слишком далеко, и она надеялась доплыть минут за двадцать, ориентируясь на то место, где синие скалы лишь смыкались с изумрудно-зеленым лесом. Перевернувшись на спину, она мерно работала ногами и наблюдала за цепочками пролетавших вверху сфероидов и флаеров. Потом прикрыла глаза и вернулась мыслями к своему превращению. Наверное, об этом необъяснимом явлении знали только два человека во всей вселенной: старший медицинский советник Рэосрос и… сама императрица, душа которой давно бродила за светлой гранью Эдвана. Когда такое произошло в первый раз и Рэосрос доложил о случившемся императрице, Фаолора несколько дней пребывала в самых грустных размышлениях, почти не выходя из комнаты в южной резиденции и связываясь кем-то по туннельному каналу. А потом она улетела на Присту, не взяв Ариетту с собой, хотя прилетала именно за дочерью. И в следующий раз наследнице не было разрешено покидать Сприс, сама императрица больше не появлялась на планете, ставшей для ее ребенка не чем иным, как местом заточения.
– Она просто отказалась от меня, – прошептала Ариетта, быстрее работая ногами. – Она меня бросила, будто я не ее дочь, а чужой выродок. И я не слишком грустила, когда узнала, что ее больше нет в живых.
Конечно, все дело было в этих ужасных превращениях, которые никак не мог объяснить ни Рэосрос, ни кто-нибудь еще более сведущий, доверь Фаолора ему эту тайну. «О, если бы я могла контролировать то, что происходит со мной, – думала пристианка. – Если бы я по своему желанию умела подавлять эту особую, нарастающую толчками тревогу или злость и сама вызывать их по желанию, то все было бы по-другому – моя тайна осталась известна только мне одной и людям, которым я могла бы ее доверить. Мне нужно научиться этому!»
Неожиданно принцесса ощутила, как ее спины коснулось что-то мягкое, и по телу прошла холодная дрожь. Ариетта негромко вскрикнула, рывком перевернулась и увидела под собой в прозрачной воде множество безобразных лап бурого и зеленого цвета. Вспомнив предупреждение о каких-то нерхорах, она сильнее заработала руками и ногами, устремляясь к близкому берегу. Лишь через полминуты поняла, что «лапы», качавшиеся в прозрачной воде, были необычными водорослями.
Выбравшись на мокрый камень, наследница отдышалась, убрала мокрые волосы с глаз и осмотрелась. Слева неровными ступенями поднимались синие с черными прожилками скалы, кое-где поросшие рыжей травой. Справа начинался небольшой лесок с удивительно зелеными деревьями, каких она не видела ни на Сприсе, ни на Верлоне, ни даже в мнемофильмах по галактической географии. За лесом над краешком песчаной отмели на большой высоте нависали террасы с садами и шарообразными зданиями, возле которых висело несколько флаеров.
Ариетта вылила воду с сумочки, выжала подол облепившего ее платья и пошла по мелководью к лесу. Издали она заметила несколько мохнатых боруанцев, складывавших на поляне кучку камней. Обойдя их, Ариетта устроилась под кустом в траве. Отсюда просматривалась часть озера и голубой свод, под которым курсировали летающие машины. Ни сверху, ни с воды пристианку никто не мог заметить – ее надежно прикрывали ветки с гроздьями мелких цветов. Скрестив ноги и закрыв глаза, принцесса задумалась над тем, что делать дальше: искать Быстрова или на время затаиться в тихом уголке огромной «Сосрт-Эрэли», превосходящей населением ее родной Сприс во много раз? Только мысли не шли, тонули в глубинах сознания, на принцессу внезапно навалилась такая усталость, что она легла на спину и заснула почти мгновенно.
– Летят! – Агент Аэлеэн указал на вывернувший из-за энергетической колонны сфероид.
Легх Краул удовлетворенно кивнул, подумывая, что Нолхар неплохо справился с работой и, может быть, получит в следующем году повышение. При захвате Существа не обошлось без потерь: два сотрудника погибли в перестрелке и трое были ранены, но это был вполне приемлемый итог, поскольку Легх готовился к более ожесточенному сопротивлению. Главное, не случилось ничего непредвиденного: Существо вело себя, как обычный человек, проявляя естественные человеческие эмоции и слабости. Краул даже усмехнулся, когда ему доложили, что особа, назвавшаяся Дессой, просит не трогать пораженных газом друзей. Значит, центр зря опасался, что Существо проявит себя агрессивно и обнаружит какие-то особые способности, к которым группа Краула окажется не готова. Одновременно Легх подумал, что руководство «Холодной Звезды» могло просчитаться, и Существо – обычный человеческий ребенок со стандартным для гуманоидов кариотипом, вписанным в генетические поля Хорши, и не таящий в себе никаких ментальных сюрпризов. Что ж, это будет грустно. Грустно, когда узнаешь, что то, во что ты верил так долго, всего лишь сказка.
Сфероид медленно опускался на заданном поле между лифтовых колонн.
– Сразу ее в шестой модуль, – напомнил Краул, хотя эта предосторожность выглядела излишней.
– Ее нет! – вдруг вскрикнул агент, стоявший ближе к посадочной площадке, и тут же добавил: – В салоне никого нет!
– И там что-то красное! Там кровь! – добавил милькорианец в плотном сером костюме.
Легх Краул метнулся к машине, отталкивая замешкавшегося зама.
Прозрачный пластик был забрызган кровью так, что не удавалось разглядеть нижнюю часть салона. Лишь когда Краул обогнул сфероид и остановился возле открывшейся автоматически створки, он увидел такую картину, от которой его натренированный организм едва сдержал приступ рвоты.
– Бло варез хорого хим! Хим! – выругался координатор на боруанском, поскольку ни его родной язык, ни всеобщий не предполагали подобных слов.
– Что вы сказали, господин? – Младший сотрудник, бледный и потрясенный, смотрел то на него, то на обрубки тел в сфероиде.
– Никого к машине не подпускать! В салоне ничего не трогать! – распорядился Краул и с мальчишеской расторопностью кинулся к лифту.
Едва кабина взлетела на четвертый этаж и двери распахнулись, Легх пронесся мимо поста охраны и ворвался в свой кабинет. Пасом руки он активировал огромный, на всю стену экран, где возникло объемное изображение внутреннего пространства «Сосрт-Эрэли» с яркими точками расположения агентов «Холодной Звезды».
– Всем! – отчетливо произнес Краул. – Всем прибыть ко мне для получения инструкций! Срочно!
Тут же по отдельному каналу он связался с начальником группы наблюдения и сказал:
– Нолхар потерял Существо. Непредвиденные обстоятельства. – В подробности Легх решил не вдаваться. – Думаю, оно в районе Сада Герхов или на последнем участке следования транспорта. Примите меры к обнаружению. При обнаружении – себя никак не выдавать и не приближаться! Ограничьтесь только очень осторожной слежкой. Докладывать мне каждые десять минут!
Плюхнувшись в кресло, Краул обтер пот и только теперь заметил стоявшего у двери заместителя.
– Вот так, – произнес Легх, судорожно сглотнув. – Кто бы мог подумать!
«Ты, дурак, и должен был думать. Ты должен был предвидеть любой исход», – пронеслось в голове заместителя. Но вслух он сказал:
– У нас мало людей. Может, подключить к ее поискам внутреннюю безопасность Герхов?
– Нет. Они не должны знать ничего. Пошли к ним нашего человека, пусть снимет информационную копию с мозга этого… – координатор Краул наморщил лоб, – капитана Быстрова. Капсулу доставить мне.
– Галиянку тоже сканировать?
– Да. И агента Верга срочно сюда. Сфероидом пусть займутся наши эксперты. Пусть восстановят картину происшедшего в салоне насколько возможно точно.
Орэлин прилетел с группой младших сотрудников минут через пять после того, как перед черно-золотистым зданием приземлилась сфера с проломленной стенкой. Пристианец сначала не мог разобрать, что происходит на посадочной площадке и отчего сотрудники «Холодной Звезды» пребывают в несвойственном им волнении, но едва он приблизился к лифтовым колоннам, как его глазам предстал залитый кровью пол, куски человеческих тел и голова милькоринца который не так давно держал за руку Ариетту. Бывший слуга Олибрии издал сдавленный вскрик и упал на клумбу. Уткнувшись лицом в листья неприятно пахнущих цветов, он вспомнил слова Ариетты: «Встретимся на дне Бездны, Орэлин! Моя душа найдет твою!» – и прошептал:
– Да! Она сможет!
«Скорее на поверхность!» – решила Ариетта, чувствуя, как вода все сильнее сжимает ей грудь.
Принцесса взмахнула руками и, отгоняя полупрозрачных существ, устремилась вверх. От недостатка воздуха кружилась голова, перед глазами возникали и таяли темные пятна. Потом пятна стали багровыми, и кровь бешено застучала в висках. Она ударилась плечом о твердый выступ подводного дерева-кристалла, рванулась изо всех сил, уже теряя направление и испытывая страх. Вдруг поверхность разошлась над ней, открывая синее небо и два жарких солнца. Здесь воздух влетел в ее легкие, тугой, тяжелый, так что наследнице показалось, будто захрустели ребра. Она крикнула, ударяя по воде руками и поднимая брызги. А в следующую секунду услышала озабоченный голос на всеобщем языке:
– Держитесь, госпожа! Вот же чудо! Держитесь!
Ариетта повернула голову и увидела надувное суденышко с двумя смуглыми, почти нагими милькорианцами.
– Давайте руку! – старательно наклоняясь, крикнул один, с татуировкой из нескольких цифр на щеке.
– Неужели вы выпали из сфероида? Как это могло случиться? – недоумевал его приятель возле шипевшего на холостом ходу двигателя.
– Не выпала – сама прыгнула, – отозвалась принцесса, не подавая руки и отплывая в сторону. – Видите ли, я делаю это иногда для развлечения.
– Но вы ранены, госпожа. У вас кровь. – Человек с татуированной щекой все еще стоял на коленях, с любопытством разглядывая Ариетту.
– Пустяк. Легкая царапина. – Она отбросила с лица мокрые волосы и усмехнулась.
Больше всего принцессе хотелось сейчас, чтобы ее оставили в покое. Она потянула край липшего к ногам платья и отплыла немного еще. В груди Ариетты снова шевельнулась злость, злость на этих так некстати появившихся людей. Она испугалась, что с ней опять случится что-нибудь вроде превращения, и попыталась успокоиться, размеренно вдыхая воздух и подставляя лицо ненастоящим, но горячим солнцам «Сосрт-Эрэли».
– А вы знаете, что какие-то шутники недавно выпустили в озеро краснозубых нерхоров? – спросил милькорианец, стоявший на коленях.
– Знаю, – отозвалась наследница, хотя понятия не имела, кто такие краснозубые нерхоры. – Я как раз и занимаюсь их ловлей. Пожалуйста, плывите своей дорогой!
– Мы вас предупредили, госпожа. Если что – кричите, пока мы не ушли слишком далеко. – Другой милькорианец тронул сенсор двигателя, суденышко поплыло к островам, оставляя белопенный след.
Удовлетворенно вздохнув, Ариетта направилась в другую сторону. До берега было не слишком далеко, и она надеялась доплыть минут за двадцать, ориентируясь на то место, где синие скалы лишь смыкались с изумрудно-зеленым лесом. Перевернувшись на спину, она мерно работала ногами и наблюдала за цепочками пролетавших вверху сфероидов и флаеров. Потом прикрыла глаза и вернулась мыслями к своему превращению. Наверное, об этом необъяснимом явлении знали только два человека во всей вселенной: старший медицинский советник Рэосрос и… сама императрица, душа которой давно бродила за светлой гранью Эдвана. Когда такое произошло в первый раз и Рэосрос доложил о случившемся императрице, Фаолора несколько дней пребывала в самых грустных размышлениях, почти не выходя из комнаты в южной резиденции и связываясь кем-то по туннельному каналу. А потом она улетела на Присту, не взяв Ариетту с собой, хотя прилетала именно за дочерью. И в следующий раз наследнице не было разрешено покидать Сприс, сама императрица больше не появлялась на планете, ставшей для ее ребенка не чем иным, как местом заточения.
– Она просто отказалась от меня, – прошептала Ариетта, быстрее работая ногами. – Она меня бросила, будто я не ее дочь, а чужой выродок. И я не слишком грустила, когда узнала, что ее больше нет в живых.
Конечно, все дело было в этих ужасных превращениях, которые никак не мог объяснить ни Рэосрос, ни кто-нибудь еще более сведущий, доверь Фаолора ему эту тайну. «О, если бы я могла контролировать то, что происходит со мной, – думала пристианка. – Если бы я по своему желанию умела подавлять эту особую, нарастающую толчками тревогу или злость и сама вызывать их по желанию, то все было бы по-другому – моя тайна осталась известна только мне одной и людям, которым я могла бы ее доверить. Мне нужно научиться этому!»
Неожиданно принцесса ощутила, как ее спины коснулось что-то мягкое, и по телу прошла холодная дрожь. Ариетта негромко вскрикнула, рывком перевернулась и увидела под собой в прозрачной воде множество безобразных лап бурого и зеленого цвета. Вспомнив предупреждение о каких-то нерхорах, она сильнее заработала руками и ногами, устремляясь к близкому берегу. Лишь через полминуты поняла, что «лапы», качавшиеся в прозрачной воде, были необычными водорослями.
Выбравшись на мокрый камень, наследница отдышалась, убрала мокрые волосы с глаз и осмотрелась. Слева неровными ступенями поднимались синие с черными прожилками скалы, кое-где поросшие рыжей травой. Справа начинался небольшой лесок с удивительно зелеными деревьями, каких она не видела ни на Сприсе, ни на Верлоне, ни даже в мнемофильмах по галактической географии. За лесом над краешком песчаной отмели на большой высоте нависали террасы с садами и шарообразными зданиями, возле которых висело несколько флаеров.
Ариетта вылила воду с сумочки, выжала подол облепившего ее платья и пошла по мелководью к лесу. Издали она заметила несколько мохнатых боруанцев, складывавших на поляне кучку камней. Обойдя их, Ариетта устроилась под кустом в траве. Отсюда просматривалась часть озера и голубой свод, под которым курсировали летающие машины. Ни сверху, ни с воды пристианку никто не мог заметить – ее надежно прикрывали ветки с гроздьями мелких цветов. Скрестив ноги и закрыв глаза, принцесса задумалась над тем, что делать дальше: искать Быстрова или на время затаиться в тихом уголке огромной «Сосрт-Эрэли», превосходящей населением ее родной Сприс во много раз? Только мысли не шли, тонули в глубинах сознания, на принцессу внезапно навалилась такая усталость, что она легла на спину и заснула почти мгновенно.
– Летят! – Агент Аэлеэн указал на вывернувший из-за энергетической колонны сфероид.
Легх Краул удовлетворенно кивнул, подумывая, что Нолхар неплохо справился с работой и, может быть, получит в следующем году повышение. При захвате Существа не обошлось без потерь: два сотрудника погибли в перестрелке и трое были ранены, но это был вполне приемлемый итог, поскольку Легх готовился к более ожесточенному сопротивлению. Главное, не случилось ничего непредвиденного: Существо вело себя, как обычный человек, проявляя естественные человеческие эмоции и слабости. Краул даже усмехнулся, когда ему доложили, что особа, назвавшаяся Дессой, просит не трогать пораженных газом друзей. Значит, центр зря опасался, что Существо проявит себя агрессивно и обнаружит какие-то особые способности, к которым группа Краула окажется не готова. Одновременно Легх подумал, что руководство «Холодной Звезды» могло просчитаться, и Существо – обычный человеческий ребенок со стандартным для гуманоидов кариотипом, вписанным в генетические поля Хорши, и не таящий в себе никаких ментальных сюрпризов. Что ж, это будет грустно. Грустно, когда узнаешь, что то, во что ты верил так долго, всего лишь сказка.
Сфероид медленно опускался на заданном поле между лифтовых колонн.
– Сразу ее в шестой модуль, – напомнил Краул, хотя эта предосторожность выглядела излишней.
– Ее нет! – вдруг вскрикнул агент, стоявший ближе к посадочной площадке, и тут же добавил: – В салоне никого нет!
– И там что-то красное! Там кровь! – добавил милькорианец в плотном сером костюме.
Легх Краул метнулся к машине, отталкивая замешкавшегося зама.
Прозрачный пластик был забрызган кровью так, что не удавалось разглядеть нижнюю часть салона. Лишь когда Краул обогнул сфероид и остановился возле открывшейся автоматически створки, он увидел такую картину, от которой его натренированный организм едва сдержал приступ рвоты.
– Бло варез хорого хим! Хим! – выругался координатор на боруанском, поскольку ни его родной язык, ни всеобщий не предполагали подобных слов.
– Что вы сказали, господин? – Младший сотрудник, бледный и потрясенный, смотрел то на него, то на обрубки тел в сфероиде.
– Никого к машине не подпускать! В салоне ничего не трогать! – распорядился Краул и с мальчишеской расторопностью кинулся к лифту.
Едва кабина взлетела на четвертый этаж и двери распахнулись, Легх пронесся мимо поста охраны и ворвался в свой кабинет. Пасом руки он активировал огромный, на всю стену экран, где возникло объемное изображение внутреннего пространства «Сосрт-Эрэли» с яркими точками расположения агентов «Холодной Звезды».
– Всем! – отчетливо произнес Краул. – Всем прибыть ко мне для получения инструкций! Срочно!
Тут же по отдельному каналу он связался с начальником группы наблюдения и сказал:
– Нолхар потерял Существо. Непредвиденные обстоятельства. – В подробности Легх решил не вдаваться. – Думаю, оно в районе Сада Герхов или на последнем участке следования транспорта. Примите меры к обнаружению. При обнаружении – себя никак не выдавать и не приближаться! Ограничьтесь только очень осторожной слежкой. Докладывать мне каждые десять минут!
Плюхнувшись в кресло, Краул обтер пот и только теперь заметил стоявшего у двери заместителя.
– Вот так, – произнес Легх, судорожно сглотнув. – Кто бы мог подумать!
«Ты, дурак, и должен был думать. Ты должен был предвидеть любой исход», – пронеслось в голове заместителя. Но вслух он сказал:
– У нас мало людей. Может, подключить к ее поискам внутреннюю безопасность Герхов?
– Нет. Они не должны знать ничего. Пошли к ним нашего человека, пусть снимет информационную копию с мозга этого… – координатор Краул наморщил лоб, – капитана Быстрова. Капсулу доставить мне.
– Галиянку тоже сканировать?
– Да. И агента Верга срочно сюда. Сфероидом пусть займутся наши эксперты. Пусть восстановят картину происшедшего в салоне насколько возможно точно.
Орэлин прилетел с группой младших сотрудников минут через пять после того, как перед черно-золотистым зданием приземлилась сфера с проломленной стенкой. Пристианец сначала не мог разобрать, что происходит на посадочной площадке и отчего сотрудники «Холодной Звезды» пребывают в несвойственном им волнении, но едва он приблизился к лифтовым колоннам, как его глазам предстал залитый кровью пол, куски человеческих тел и голова милькоринца который не так давно держал за руку Ариетту. Бывший слуга Олибрии издал сдавленный вскрик и упал на клумбу. Уткнувшись лицом в листья неприятно пахнущих цветов, он вспомнил слова Ариетты: «Встретимся на дне Бездны, Орэлин! Моя душа найдет твою!» – и прошептал:
– Да! Она сможет!
8
Розман отправился на прием к Герхам больше часа назад, и до сих пор от него не было никаких вестей. Агафон Аркадьевич начал нервничать. Семечки, завалявшиеся в кармане плаща, давно закончились, и Арканов расхаживал мелкими быстрыми шажками вокруг фонтана, орошавшего площадь брызгами ароматной воды. Он с нетерпением поглядывал на сросшиеся призмы канцелярии Герхов, на внушительную лестницу, покрытую плитками из чистейшего сапфира, и на охраняемый гигантскими изваяниями портал, тихо поругивался и призывал на помощь то бога, то черта. Милькорианцы и даже крылатые нэоро, проходя мимо, смотрели на него с любопытством и одновременно с презрением: то ли им не нравился потрепанный плащ землянина, то ли в его лице читалось всем неприятное прошение.
Вили появился в сопровождении двух чиновников, с которыми после недолго разговора раскланялся на лестнице. Вид хозяина магазинов был мрачен, и прежде живые, подвижные глаза потухли.
– Плохие дела, – сказал он, увлекая Арканова к стоянке. – Сволочи эти Герхи. Не хотят идти навстречу. Никак не хотят. В общем, Быстрова не отпустят. В ближайшее время сказали даже не начинать этого разговора. Безопасники будто бы дело ему шьют как зачинщику беспорядков, повлекших жертвы и порчу имущества. Я как громом был сражен, Агафоша! На нижних уровнях станции каждые тридцать секунд кого-нибудь убивают и что-нибудь портят или уничтожают – и никому до этого дела нет! А здесь, видишь ли, дело есть. Еще как есть! Не знаю, что нашло на Герхов, но, похоже, у них здесь есть свой интерес.
– Я же тебе говорил, как было: внутренняя безопасность не вмешивалась, пока те нехорошие людишки нас не положили и не увели госпожу Калей. Думаю, они что-то вроде нашего ФСБ, и у них есть карт-бланш на любые действия, – совсем помрачнев, предположил Арканов.
– У Милько несколько таких «ФСБ» – агенты по всем сколько-нибудь значимым планетам рассованы. Наиболее известная их контора называется «Холодная Звезда», – сообщил Розман. – Скорее всего, они здесь и замешаны. И если «Звезда», то дело скверное – я не знаю, как к ним подступиться.
– А господа корсары не помогут? – Арканов прыгнул за Розманом на бегущую дорожку. – Может, к ним? Ведь Глеб Васильевич в долгу не останется.
– Против «Звезды» они вряд ли на что способны. Не представляю даже, кто может нам помочь. Но будем пробовать, – пообещал Вили.
Быстров очнулся от бьющего в глаза света. Приоткрыв веки, он увидел узкий, пронзительно белый потолок и такие же белые стены. Спина покоилась на ровном жестковатом ложе, и шевелиться не хотелось: малейшее движение отдавалось ломотой в висках и рвотным позывом.
Что с ним произошло, Глеб вспомнил скоро. И хлопок гранаты, и желтый газ, накрывший их горькой волной, и Ариетту, которую уводили вооруженные милькорианцы. Внутренней безопасности станции эти люди явно не принадлежали, а значит, переполох на площади перед банком устроили сотрудники «Холодной Звезды», о деятельности которых Глеб был наслышан еще много лет назад. Итак, Олибрия оказалась совершенно права: Ариетту искали не только люди Флаосара – по меньшей мере, ее искали еще шпионы Милько и уже нашли. «Вернее, я, дурак, сам доставил принцессу на вражескую территорию, – скрипнув зубами, подумал Глеб, – и преподнес прямо на блюдечке. У «Тезея» без топлива, с серьезной пробоиной и поврежденной системой стабилизации имелся не слишком великий выбор, куда лететь, и остановка на станции все-таки была единственно верным решением. Но высадку на «Сосрт-Эрэль» и безопасность нахождения на ней нужно было продумать тысячу раз!» Тут же он вспомнил об Орэлине. Теперь Быстров не сомневался, что лукавый пристианец оказался на «Тезее» не случайно. Скорее всего, он сотрудничал со шпионской сетью Милько давно, может быть, еще до начала службы у Олибрии, и внедрен он был в окружение графини «Холодной Звездой». Можно предположить, что его основным заданием было выйти на место нахождения Ариетты. Конечно, это сделать легче всего, находясь вблизи Олибрии – лучшей подруги императрицы, доверявшей ей самые сокровенные тайны. Оставалось неясным, как Орэлин узнал, что Олибрия посылает Быстрова именно для того, чтобы вывезти принцессу из убежища в более безопасное место? Таким же непонятным был мотив, зачем этот негодяй, продавшийся шпионской сети Милько, убил графиню? Чтобы освободиться от своей госпожи, присоединиться к команде дальнего разведчика? Но ведь тогда он сильно рисковал: у Быстрова шансы добраться от замка до корабля были невелики. И неужели он знал о шкатулке Олибрии, о хранящихся в ней документах? Все это казалось трудно сейчас сопоставить, сложить в логичную, правдоподобную картину, но становилось очевидным, что Орэлин в милькорианской игре был или дураком, бросившимся в крайне рискованное предприятие и случайно схватившим удачу, или сволочью искушенной, заранее рассчитавшей каждый шаг и не сомневающейся в успехе. Быстров подумал об алиби Орэлина – ведь тот в момент смерти графини находился в коридоре и сам поторапливал Глеба пойти в злополучную комнату. Капитан еще раз попытался оживить в памяти события в замке, прежде чем он услышал голос Олибрии. Хотя побаливала голова, воспоминания оказались удивительно ясными – возможно, таковы были последствия отравления желтым газом. Землянин с кристальной отчетливостью вспомнил, как он вышел на террасу, вспомнил ароматы аппетитных блюд и каждую деталь на столе. Представил, как взял с вазочки плод – пухленький маио и подошел к перилам. Потом из анфилады донесся мелодичный сигнал автоматической системы замка. Быстров еще пару минут стоял и любовался садом Олибрии и затем услышал ее голос. «Глеб, иди-ка сюда!» – да, именно так сказала она, безмятежно, даже весело. Стоп! Глеб весь напрягся, стянутые тонкими браслетами запястья резануло болью. Сигнал автоматической системы замка… обычно сигнал такой тональности предвещал какое-нибудь сообщение управляющего компьютера, но сообщения не последовало. Потом был двухминутный провал, а потом… потом голос Олибрии…
Вили появился в сопровождении двух чиновников, с которыми после недолго разговора раскланялся на лестнице. Вид хозяина магазинов был мрачен, и прежде живые, подвижные глаза потухли.
– Плохие дела, – сказал он, увлекая Арканова к стоянке. – Сволочи эти Герхи. Не хотят идти навстречу. Никак не хотят. В общем, Быстрова не отпустят. В ближайшее время сказали даже не начинать этого разговора. Безопасники будто бы дело ему шьют как зачинщику беспорядков, повлекших жертвы и порчу имущества. Я как громом был сражен, Агафоша! На нижних уровнях станции каждые тридцать секунд кого-нибудь убивают и что-нибудь портят или уничтожают – и никому до этого дела нет! А здесь, видишь ли, дело есть. Еще как есть! Не знаю, что нашло на Герхов, но, похоже, у них здесь есть свой интерес.
– Я же тебе говорил, как было: внутренняя безопасность не вмешивалась, пока те нехорошие людишки нас не положили и не увели госпожу Калей. Думаю, они что-то вроде нашего ФСБ, и у них есть карт-бланш на любые действия, – совсем помрачнев, предположил Арканов.
– У Милько несколько таких «ФСБ» – агенты по всем сколько-нибудь значимым планетам рассованы. Наиболее известная их контора называется «Холодная Звезда», – сообщил Розман. – Скорее всего, они здесь и замешаны. И если «Звезда», то дело скверное – я не знаю, как к ним подступиться.
– А господа корсары не помогут? – Арканов прыгнул за Розманом на бегущую дорожку. – Может, к ним? Ведь Глеб Васильевич в долгу не останется.
– Против «Звезды» они вряд ли на что способны. Не представляю даже, кто может нам помочь. Но будем пробовать, – пообещал Вили.
Быстров очнулся от бьющего в глаза света. Приоткрыв веки, он увидел узкий, пронзительно белый потолок и такие же белые стены. Спина покоилась на ровном жестковатом ложе, и шевелиться не хотелось: малейшее движение отдавалось ломотой в висках и рвотным позывом.
Что с ним произошло, Глеб вспомнил скоро. И хлопок гранаты, и желтый газ, накрывший их горькой волной, и Ариетту, которую уводили вооруженные милькорианцы. Внутренней безопасности станции эти люди явно не принадлежали, а значит, переполох на площади перед банком устроили сотрудники «Холодной Звезды», о деятельности которых Глеб был наслышан еще много лет назад. Итак, Олибрия оказалась совершенно права: Ариетту искали не только люди Флаосара – по меньшей мере, ее искали еще шпионы Милько и уже нашли. «Вернее, я, дурак, сам доставил принцессу на вражескую территорию, – скрипнув зубами, подумал Глеб, – и преподнес прямо на блюдечке. У «Тезея» без топлива, с серьезной пробоиной и поврежденной системой стабилизации имелся не слишком великий выбор, куда лететь, и остановка на станции все-таки была единственно верным решением. Но высадку на «Сосрт-Эрэль» и безопасность нахождения на ней нужно было продумать тысячу раз!» Тут же он вспомнил об Орэлине. Теперь Быстров не сомневался, что лукавый пристианец оказался на «Тезее» не случайно. Скорее всего, он сотрудничал со шпионской сетью Милько давно, может быть, еще до начала службы у Олибрии, и внедрен он был в окружение графини «Холодной Звездой». Можно предположить, что его основным заданием было выйти на место нахождения Ариетты. Конечно, это сделать легче всего, находясь вблизи Олибрии – лучшей подруги императрицы, доверявшей ей самые сокровенные тайны. Оставалось неясным, как Орэлин узнал, что Олибрия посылает Быстрова именно для того, чтобы вывезти принцессу из убежища в более безопасное место? Таким же непонятным был мотив, зачем этот негодяй, продавшийся шпионской сети Милько, убил графиню? Чтобы освободиться от своей госпожи, присоединиться к команде дальнего разведчика? Но ведь тогда он сильно рисковал: у Быстрова шансы добраться от замка до корабля были невелики. И неужели он знал о шкатулке Олибрии, о хранящихся в ней документах? Все это казалось трудно сейчас сопоставить, сложить в логичную, правдоподобную картину, но становилось очевидным, что Орэлин в милькорианской игре был или дураком, бросившимся в крайне рискованное предприятие и случайно схватившим удачу, или сволочью искушенной, заранее рассчитавшей каждый шаг и не сомневающейся в успехе. Быстров подумал об алиби Орэлина – ведь тот в момент смерти графини находился в коридоре и сам поторапливал Глеба пойти в злополучную комнату. Капитан еще раз попытался оживить в памяти события в замке, прежде чем он услышал голос Олибрии. Хотя побаливала голова, воспоминания оказались удивительно ясными – возможно, таковы были последствия отравления желтым газом. Землянин с кристальной отчетливостью вспомнил, как он вышел на террасу, вспомнил ароматы аппетитных блюд и каждую деталь на столе. Представил, как взял с вазочки плод – пухленький маио и подошел к перилам. Потом из анфилады донесся мелодичный сигнал автоматической системы замка. Быстров еще пару минут стоял и любовался садом Олибрии и затем услышал ее голос. «Глеб, иди-ка сюда!» – да, именно так сказала она, безмятежно, даже весело. Стоп! Глеб весь напрягся, стянутые тонкими браслетами запястья резануло болью. Сигнал автоматической системы замка… обычно сигнал такой тональности предвещал какое-нибудь сообщение управляющего компьютера, но сообщения не последовало. Потом был двухминутный провал, а потом… потом голос Олибрии…