Страница:
— К пяти мне нужен отчет из лаборатории. Если в свитере обнаружатся волокна из линта, желательно знать, где они были изготовлены. Работайте, занимайтесь своим делом и дайте мне возможность заниматься своим. — Повесив трубку, он подошел к столику, стоящему в углу, и налил себе кофе. Прошло уже пять лет, а он продолжает мечтать о виски… — Ладно, что известно о Фрэнси Бауэре?
— «У Дуга» она проработала официанткой почти год. Приехала в округ Колумбия из Виргинии в ноябре прошлого года. Жила в северо-западной части города одна. — Эд сменил позу и заглянул в свои записи. — Дважды была замужем, но оба брака длились не более года. Мы проверяем обоих бывших мужей. Работала в вечернее время, а днем спала, поэтому соседи о ней почти ничего не знают. В злополучный день она ушла с работы в час. Видимо, свернула в переулок, срезая путь к автобусной остановке. Машины у нее не было.
— Никто ничего не слышал, — добавил Бен, — и не видел.
— Так порасспрашивайте еще, — предложил Харрис. — И найдите кого-нибудь, кто слышал или видел что-нибудь. Что нового о первом номере?
Бен, не любивший, когда жертв считают по номерам, сжал в карманах кулаки.
— Приятель Карлы Джонсон пописывает статейки в Лос-Анджелесе. Он чист. За день до убийства она шумно повздорила со студентом при свидетелях.
— Он и не отрицает, — вмешался Эд, — кажется, они пару раз встречались, но она им явно не увлеклась.
— Алиби?
— Он утверждает, что выпил и подцепил какую-то новенькую. — Пожав плечами, Бен пересел на ручку кресла. — Можно, конечно, вызвать его еще раз, но, судя по всему, он к этому делу никакого отношения не имеет. С Клейтон и Бауэре у него не было ничего общего. Проверка показала, что это стопроцентный американский мальчик из состоятельной семьи. Занимается легкой атлетикой. Скорее Эда можно назвать помешанным, чем этого парнишку-студента.
— Спасибо, приятель, — поблагодарил Эд.
— Все-таки поработайте с ним еще. Как его зовут?
— Роберт Лоуренс Доре. Он ездит на «хонде» и носит шорты. — Бен достал сигарету. — Светлые мокасины, носков не надевает.
— Родерик пригласит его сюда.
— Минуту, минуту!..
— К этому делу подключаются оперативники, — резко оборвав Бена, сказал Харрис. — С вами будут работать Родерик, Лоуэнстайн и Бигсби. Нужно найти этого малого, пока он не задушил еще одну женщину, прогуливающуюся в одиночестве… — Это было сказано негромко, но твердо и решительно. — Есть возражения?
Бен подошел к окну и выглянул наружу. Во всем чувствовалось что-то личное, и он решил не перечить.
— Да нет, мы все хотим его поймать.
— Вот именно, в том числе и мэр, — с легким раздражением добавил Харрис. — Он должен проинформировать журналистов до конца недели. Мы пригласили психиатра, он обрисует вам этого типа.
— Кого-кого? — подавив смешок, Бен обернулся. — Ну, капитан…
Харрису и самому такая постановка дела не нравилась, и именно поэтому в голосе его прозвучали металлические нотки:
— По просьбе мэра доктор Курт согласна помочь нам. Мы не знаем внешности убийцы, и пора хотя бы выяснить, что он собой представляет. В настоящий момент, — Харрис пристально посмотрел на обоих, — я готов обратиться к кому угодно, лишь бы получить зацепку. Возвращайтесь к четырем.
Бен открыл было рот, но вовремя увидел предостерегающий взгляд Эда. Не говоря ни слова, он вышел из кабинета.
— Может, нам самим нужно в психушку? — возмутился Бен.
— Ты что, серьезно?
— А почему бы и нет?
— Человеческая психика — настоящая загадка.
— Слишком много читаешь книг!
— …И те, кто научился ее разгадывать, запросто открывают двери, в которые обычные люди тщетно пытаются попасть.
Бен вздохнул и легким щелчком бросил окурок на тротуар.
— Дерьмо!
— Дерьмо! — пробормотала Тэсс, глядя в окно из своего кабинета. Двумя вещами ей предстояло заняться в ближайшее время. Первая — тащиться в машине под начинающимся холодным моросящим дождем, то и дело застревая в пробках. Вторая — заниматься нахлынувшими на город убийствами. Ни от одного, ни от второго ей не уйти, потому что мэр, а также ее собственный дед, сенатор, настойчиво просили заняться этим делом.
У нее и так много дел, поэтому мэру она могла вежливо, даже с извинениями отказать. Но дед — это совсем другое. С ним она никогда не чувствовала себя доктором Терезой Курт. Стоило поговорить с ним хотя бы пять минут, как она превращалась совершенно в другого человека: не было пяти с половиной футов роста, не было женской фигуры, не было диплома в черной рамке. Вместо всего этого — двенадцатилетняя худышка, самозабвенно любящая деда.
Да разве не ему она обязана дипломом в черной рамке? Разве не ему, не его вере, безграничной вере в нее, не его поддержке она обязана всем, что имеет? Разве она может сказать «нет», когда дед просит ее применить свои знания? Ее текущая работа, которая ежедневно занимает десять часов, не может быть оправданием для отказа. Видимо, пора перестать упрямиться и взять ассистента.
Тэсс оглядела выдержанный в пастельных тонах кабинет, где на стенах висели акварели, а на полках расставлены предметы изысканного антиквариата. «Мое», — подумала она. Все, до последней мелочи. Она посмотрела на огромный, во всю стену, дубовый шкаф, изготовленный примерно в двадцатые годы. В нем хранятся истории болезней. Нет, она не станет приглашать ассистента. Через год ей исполнится тридцать. У нее своя практика, свой кабинет, свои проблемы. Пусть все остается так, как есть.
Тэсс достала из гардероба пальто на норковой подкладке и плотно завернулась в него. Может быть, всего лишь может быть, ей удастся помочь полиции разыскать человека, чье имя уже который день не сходит с первых полос газет. В случае удачи она поможет найти и остановить его, а он, в свою очередь, получит помощь, в которой нуждается.
Она взяла портмоне и разбухший от бумаг портфель. Вечером она намеревалась разобрать эти бумаги.
— Кейт, — выйдя в приемную, Тэсс подняла воротник, — я еду к капитану Харрису. Если что-то срочное…
— Вам бы следовало надеть шляпу, — откликнулась секретарша.
— Она у меня в машине. До завтра!
— Поезжайте помедленнее, не торопитесь. Мысленно углубившись в дальнейшие планы, она машинально пошарила в карманах в поисках ключей от машины и вышла. По пути домой нужно было заскочить в какой-нибудь китайский ресторанчик, где еду дают на вынос, и спокойно поужинать в одиночестве, а потом…
— Тэсс!
Ей не хватило одного шага дойти до лифта. Выругавшись вполголоса, Тэсс повернулась, заставляя себя улыбаться. Фрэнк. Почти десять дней ей удавалось избегать его.
— Такую дамочку, как ты, поймать нелегко…
Он шагнул к ней. Само совершенство. Именно это слово всегда вспоминала Тэсс, когда видела доктора Ф.Р. Фуллера. Абсолютное совершенство! Он носил жемчужно-серый костюм от «Братьев Брукс», галстук в полоску того же тона и рубашку нежно-розового, как тельце ребенка, цвета. Волосы зачесаны назад безупречно, по старой моде. Ей стоило больших усилий, чтобы не исчезла улыбка. Разве Фрэнк виноват, что его совершенство абсолютно не привлекает ее?
— У меня было много работы.
— Тэсс… ты знаешь, как говорят о работе? Она крепко сжала губы, чтобы не сказать: «Нет, не знаю. Как же говорят?» В противном случае он засмеется и выдаст давно избитую фразу: «Никуда работа не денется».
Тэсс нажала кнопку в надежде, что лифт скоро подойдет.
— Сегодня ты что-то рано.
— Дела в городе. — Она озабоченно взглянула на часы. Время еще было. — Я уже немного опаздываю, — беззастенчиво солгала она.
— Все это время я пытался разыскать тебя. — Облокотившись на стену, он склонился над ней. Эта привычка ее всегда бесила. — Никто не поверит, что это трудно сделать, если учесть, что наши кабинеты дверь в дверь.
Почему, когда нужен лифт, его не дождешься?
— Так уж получилось, Фрэнк. Ты же знаешь, как все бывает.
— Естественно, знаю, — улыбнулся он во весь рот, а Тэсс подумала: интересно, догадывается ли он, что запах его одеколона тоже раздражает ее? — Но ведь нужно когда-то и расслабляться, доктор, не так ли?
— Да, только каждый расслабляется по-своему.
— Завтра в Кеннеди-центре дают новую пьесу Ноэла Каварда. У меня есть билеты. Почему бы нам не расслабиться вместе?
Единственный раз, когда она согласилась расслабиться вместе с ним, чуть не стал для нее роковым: Тэсс едва удалось унести ноги. Перед атакой в течение трех часов он досаждал ей своими скучнейшими разговорами.
— Спасибо, что не забываешь, Фрэнк, но завтрашний вечер у меня уже занят. — Тэсс снова соврала без колебаний.
— Тогда почему бы…
Подошел лифт.
— Мне надо бежать! — Одарив его ослепительной улыбкой, Тэсс вошла в кабину. — Не засиживайся слишком долго, Фрэнк. Ты же знаешь, что говорят о работе.
Непрекращающийся дождь и пробки на дорогах съели весь запас времени, и она добралась до участка точно в назначенный час. Странно, но после битвы у лифта у нее поднялось настроение. Возможно, оттого, что ловко ускользнула от Фрэнка. Если бы у нее было сердце, а его у нее не было, она бы просто назвала Фрэнка ничтожеством, и на том все закончилось бы. Но пока он не загонит ее в угол, Тэсс будет по-прежнему прибегать ко всяким уловкам и уверткам.
Не поворачиваясь, она пошарила на заднем сиденье, нашла фетровую шляпу и нахлобучила ее. Заглянув в зеркало заднего вида, поморщилась. Приводить волосы в порядок, чтобы потом идти под таким дождем, не имело смысла. Перед появлением в назначенном кабинете нужно зайти в дамскую комнату и, воспользовавшись имеющимися там аксессуарами и косметикой из сумочки, привести себя в порядок и предстать перед капитаном достойной и высокопрофессиональной дамой. Ну а сейчас можно выглядеть и так, как мокрая курица.
Распахнув дверцу машины, Тэсс схватила шляпу и побежала к зданию.
— Взгляни-ка. — Бен остановил напарника на ступенях, ведущих к главному входу. Позабыв о дожде, они наблюдали за перепрыгивающей через лужи девушкой.
— Недурные ножки, — отметил Эд.
— Пожалуй, даже получше, чем у Лоуэнстайн.
— Возможно. — Эд призадумался. — Впрочем, в такой дождь трудно разглядеть.
Не поднимая головы, Тэсс взлетела по ступеням и столкнулась с Беном. Не успев схватить ее за плечи и немного отодвинуть, чтобы как следует рассмотреть, Бен услышал ругательство.
Ради такого стоило и помокнуть.
Элегантна! Даже под проливным дождем Бен не забыл об элегантности. У нее были высокие, резко очерченные скулы, что сразу напомнило о женщинах викингов. Мягкие и влажные губы заставили задуматься… Кожа бледная, чуть розоватая. Но глаза… именно из-за них Бен воздержался от ехидного замечания, уже готового слететь с его языка: большие, спокойные, но в данный момент слегка раздраженные. Он всегда думал, что такие васильковые глаза лишь у Элизабет Тейлор да у полевых цветов.
— Извините, — произнесла, отдышавшись, Тэсс, — я не заметила вас.
— Ничего страшного… — Ему хотелось продолжать смотреть на нее, но он взял себя в руки. Среди женщин Бен пользовался почти мифической репутацией. Может, это и преувеличение, но оно основано на фактах. — На такой-то скорости… неудивительно! — Было приятно держать ее, смотреть на блестящие дождевые капли на ресницах. — Пожалуй, вас можно задержать за нападение на офицера полиции.
— Дама промокла, — вступился за нее Эд.
До этого момента Тэсс видела только одного мужчину, держащего ее за плечи и рассматривающего, словно она внезапно возникла перед ним из облака дыма. Теперь ей пришлось обернуться на голос и поднять голову. Перед ней стоял вымокший насквозь гигант со смеющимися голубыми глазами и копной растрепанных рыжих волос. «Где это я, — подумала она, — в полицейском участке или в сказке?»
Все еще придерживая девушку за плечи, Бен толчком распахнул перед ней дверь, пропустил вперед, но не отпустил. Пока рано!
Оказавшись в помещении, Тэсс еще раз взглянула на Эда, понимая, что он не из сказки, и повернулась к Бену. Этот тоже не из сказки. Он по-прежнему держал ее за плечи. Усмехнувшись, она вскинула брови.
— Предупреждаю вас, офицер, если вы арестуете меня за нападение, я, в свою очередь, обвиню полицию в жестоком обращении.
Он улыбнулся, и Тэсс почувствовала внутренний щелчок. Стало быть, не так уж он безобиден, как показалось вначале.
— А теперь прошу меня извинить…
— Ладно, забудем об обвинении. — Бен прикрыл ладонью ее руку. — Если вы хотите заплатить штраф…
— Сержант…
— Де-тек-тив, — проговорил он по складам, — Бен.
— Детектив, как-нибудь в другой раз… я с удовольствием продолжу этот разговор, но сейчас опаздываю. Если хотите помочь…
— Я служу обществу.
— Тогда отпустите, пожалуйста, мою руку и скажите, как найти капитана Харриса.
— Капитана Харриса? Из отдела по расследованию убийств?
Она заметила, как удивление на его лице быстро сменилось недоверчивой улыбкой, и почувствовала, что ее руку отпустили. Не понимая происходящего, она вскинула голову и сняла шляпу. Светлые волосы рассыпались по плечам.
— Его самого.
Проследив глазами за волной ее волос, Бен снова заглянул в лицо Тэсс. «Не сходится», — подумал он. А Бен с подозрением относился ко всему, что «не сходится» по его разумению.
— Доктор Курт?
Всегда приходится делать над собой усилие, чтобы с достоинством встретить грубость и цинизм. Но Тэсс и не собиралась предпринимать подобных усилий.
— Опять-таки в точку… детектив.
— Вы из психушки? Тэсс не отвела взгляда.
— А вы легавый?
Ни один из них не хотел уступать, но тут со смехом вмешался Эд.
— Гонг! Первый раунд закончен, — непринужденно сказал он. — Кабинет Харриса в нейтральной зоне.
Он взял Тэсс под руку и повел наверх.
Глава 2
— «У Дуга» она проработала официанткой почти год. Приехала в округ Колумбия из Виргинии в ноябре прошлого года. Жила в северо-западной части города одна. — Эд сменил позу и заглянул в свои записи. — Дважды была замужем, но оба брака длились не более года. Мы проверяем обоих бывших мужей. Работала в вечернее время, а днем спала, поэтому соседи о ней почти ничего не знают. В злополучный день она ушла с работы в час. Видимо, свернула в переулок, срезая путь к автобусной остановке. Машины у нее не было.
— Никто ничего не слышал, — добавил Бен, — и не видел.
— Так порасспрашивайте еще, — предложил Харрис. — И найдите кого-нибудь, кто слышал или видел что-нибудь. Что нового о первом номере?
Бен, не любивший, когда жертв считают по номерам, сжал в карманах кулаки.
— Приятель Карлы Джонсон пописывает статейки в Лос-Анджелесе. Он чист. За день до убийства она шумно повздорила со студентом при свидетелях.
— Он и не отрицает, — вмешался Эд, — кажется, они пару раз встречались, но она им явно не увлеклась.
— Алиби?
— Он утверждает, что выпил и подцепил какую-то новенькую. — Пожав плечами, Бен пересел на ручку кресла. — Можно, конечно, вызвать его еще раз, но, судя по всему, он к этому делу никакого отношения не имеет. С Клейтон и Бауэре у него не было ничего общего. Проверка показала, что это стопроцентный американский мальчик из состоятельной семьи. Занимается легкой атлетикой. Скорее Эда можно назвать помешанным, чем этого парнишку-студента.
— Спасибо, приятель, — поблагодарил Эд.
— Все-таки поработайте с ним еще. Как его зовут?
— Роберт Лоуренс Доре. Он ездит на «хонде» и носит шорты. — Бен достал сигарету. — Светлые мокасины, носков не надевает.
— Родерик пригласит его сюда.
— Минуту, минуту!..
— К этому делу подключаются оперативники, — резко оборвав Бена, сказал Харрис. — С вами будут работать Родерик, Лоуэнстайн и Бигсби. Нужно найти этого малого, пока он не задушил еще одну женщину, прогуливающуюся в одиночестве… — Это было сказано негромко, но твердо и решительно. — Есть возражения?
Бен подошел к окну и выглянул наружу. Во всем чувствовалось что-то личное, и он решил не перечить.
— Да нет, мы все хотим его поймать.
— Вот именно, в том числе и мэр, — с легким раздражением добавил Харрис. — Он должен проинформировать журналистов до конца недели. Мы пригласили психиатра, он обрисует вам этого типа.
— Кого-кого? — подавив смешок, Бен обернулся. — Ну, капитан…
Харрису и самому такая постановка дела не нравилась, и именно поэтому в голосе его прозвучали металлические нотки:
— По просьбе мэра доктор Курт согласна помочь нам. Мы не знаем внешности убийцы, и пора хотя бы выяснить, что он собой представляет. В настоящий момент, — Харрис пристально посмотрел на обоих, — я готов обратиться к кому угодно, лишь бы получить зацепку. Возвращайтесь к четырем.
Бен открыл было рот, но вовремя увидел предостерегающий взгляд Эда. Не говоря ни слова, он вышел из кабинета.
— Может, нам самим нужно в психушку? — возмутился Бен.
— Ты что, серьезно?
— А почему бы и нет?
— Человеческая психика — настоящая загадка.
— Слишком много читаешь книг!
— …И те, кто научился ее разгадывать, запросто открывают двери, в которые обычные люди тщетно пытаются попасть.
Бен вздохнул и легким щелчком бросил окурок на тротуар.
— Дерьмо!
— Дерьмо! — пробормотала Тэсс, глядя в окно из своего кабинета. Двумя вещами ей предстояло заняться в ближайшее время. Первая — тащиться в машине под начинающимся холодным моросящим дождем, то и дело застревая в пробках. Вторая — заниматься нахлынувшими на город убийствами. Ни от одного, ни от второго ей не уйти, потому что мэр, а также ее собственный дед, сенатор, настойчиво просили заняться этим делом.
У нее и так много дел, поэтому мэру она могла вежливо, даже с извинениями отказать. Но дед — это совсем другое. С ним она никогда не чувствовала себя доктором Терезой Курт. Стоило поговорить с ним хотя бы пять минут, как она превращалась совершенно в другого человека: не было пяти с половиной футов роста, не было женской фигуры, не было диплома в черной рамке. Вместо всего этого — двенадцатилетняя худышка, самозабвенно любящая деда.
Да разве не ему она обязана дипломом в черной рамке? Разве не ему, не его вере, безграничной вере в нее, не его поддержке она обязана всем, что имеет? Разве она может сказать «нет», когда дед просит ее применить свои знания? Ее текущая работа, которая ежедневно занимает десять часов, не может быть оправданием для отказа. Видимо, пора перестать упрямиться и взять ассистента.
Тэсс оглядела выдержанный в пастельных тонах кабинет, где на стенах висели акварели, а на полках расставлены предметы изысканного антиквариата. «Мое», — подумала она. Все, до последней мелочи. Она посмотрела на огромный, во всю стену, дубовый шкаф, изготовленный примерно в двадцатые годы. В нем хранятся истории болезней. Нет, она не станет приглашать ассистента. Через год ей исполнится тридцать. У нее своя практика, свой кабинет, свои проблемы. Пусть все остается так, как есть.
Тэсс достала из гардероба пальто на норковой подкладке и плотно завернулась в него. Может быть, всего лишь может быть, ей удастся помочь полиции разыскать человека, чье имя уже который день не сходит с первых полос газет. В случае удачи она поможет найти и остановить его, а он, в свою очередь, получит помощь, в которой нуждается.
Она взяла портмоне и разбухший от бумаг портфель. Вечером она намеревалась разобрать эти бумаги.
— Кейт, — выйдя в приемную, Тэсс подняла воротник, — я еду к капитану Харрису. Если что-то срочное…
— Вам бы следовало надеть шляпу, — откликнулась секретарша.
— Она у меня в машине. До завтра!
— Поезжайте помедленнее, не торопитесь. Мысленно углубившись в дальнейшие планы, она машинально пошарила в карманах в поисках ключей от машины и вышла. По пути домой нужно было заскочить в какой-нибудь китайский ресторанчик, где еду дают на вынос, и спокойно поужинать в одиночестве, а потом…
— Тэсс!
Ей не хватило одного шага дойти до лифта. Выругавшись вполголоса, Тэсс повернулась, заставляя себя улыбаться. Фрэнк. Почти десять дней ей удавалось избегать его.
— Такую дамочку, как ты, поймать нелегко…
Он шагнул к ней. Само совершенство. Именно это слово всегда вспоминала Тэсс, когда видела доктора Ф.Р. Фуллера. Абсолютное совершенство! Он носил жемчужно-серый костюм от «Братьев Брукс», галстук в полоску того же тона и рубашку нежно-розового, как тельце ребенка, цвета. Волосы зачесаны назад безупречно, по старой моде. Ей стоило больших усилий, чтобы не исчезла улыбка. Разве Фрэнк виноват, что его совершенство абсолютно не привлекает ее?
— У меня было много работы.
— Тэсс… ты знаешь, как говорят о работе? Она крепко сжала губы, чтобы не сказать: «Нет, не знаю. Как же говорят?» В противном случае он засмеется и выдаст давно избитую фразу: «Никуда работа не денется».
Тэсс нажала кнопку в надежде, что лифт скоро подойдет.
— Сегодня ты что-то рано.
— Дела в городе. — Она озабоченно взглянула на часы. Время еще было. — Я уже немного опаздываю, — беззастенчиво солгала она.
— Все это время я пытался разыскать тебя. — Облокотившись на стену, он склонился над ней. Эта привычка ее всегда бесила. — Никто не поверит, что это трудно сделать, если учесть, что наши кабинеты дверь в дверь.
Почему, когда нужен лифт, его не дождешься?
— Так уж получилось, Фрэнк. Ты же знаешь, как все бывает.
— Естественно, знаю, — улыбнулся он во весь рот, а Тэсс подумала: интересно, догадывается ли он, что запах его одеколона тоже раздражает ее? — Но ведь нужно когда-то и расслабляться, доктор, не так ли?
— Да, только каждый расслабляется по-своему.
— Завтра в Кеннеди-центре дают новую пьесу Ноэла Каварда. У меня есть билеты. Почему бы нам не расслабиться вместе?
Единственный раз, когда она согласилась расслабиться вместе с ним, чуть не стал для нее роковым: Тэсс едва удалось унести ноги. Перед атакой в течение трех часов он досаждал ей своими скучнейшими разговорами.
— Спасибо, что не забываешь, Фрэнк, но завтрашний вечер у меня уже занят. — Тэсс снова соврала без колебаний.
— Тогда почему бы…
Подошел лифт.
— Мне надо бежать! — Одарив его ослепительной улыбкой, Тэсс вошла в кабину. — Не засиживайся слишком долго, Фрэнк. Ты же знаешь, что говорят о работе.
Непрекращающийся дождь и пробки на дорогах съели весь запас времени, и она добралась до участка точно в назначенный час. Странно, но после битвы у лифта у нее поднялось настроение. Возможно, оттого, что ловко ускользнула от Фрэнка. Если бы у нее было сердце, а его у нее не было, она бы просто назвала Фрэнка ничтожеством, и на том все закончилось бы. Но пока он не загонит ее в угол, Тэсс будет по-прежнему прибегать ко всяким уловкам и уверткам.
Не поворачиваясь, она пошарила на заднем сиденье, нашла фетровую шляпу и нахлобучила ее. Заглянув в зеркало заднего вида, поморщилась. Приводить волосы в порядок, чтобы потом идти под таким дождем, не имело смысла. Перед появлением в назначенном кабинете нужно зайти в дамскую комнату и, воспользовавшись имеющимися там аксессуарами и косметикой из сумочки, привести себя в порядок и предстать перед капитаном достойной и высокопрофессиональной дамой. Ну а сейчас можно выглядеть и так, как мокрая курица.
Распахнув дверцу машины, Тэсс схватила шляпу и побежала к зданию.
— Взгляни-ка. — Бен остановил напарника на ступенях, ведущих к главному входу. Позабыв о дожде, они наблюдали за перепрыгивающей через лужи девушкой.
— Недурные ножки, — отметил Эд.
— Пожалуй, даже получше, чем у Лоуэнстайн.
— Возможно. — Эд призадумался. — Впрочем, в такой дождь трудно разглядеть.
Не поднимая головы, Тэсс взлетела по ступеням и столкнулась с Беном. Не успев схватить ее за плечи и немного отодвинуть, чтобы как следует рассмотреть, Бен услышал ругательство.
Ради такого стоило и помокнуть.
Элегантна! Даже под проливным дождем Бен не забыл об элегантности. У нее были высокие, резко очерченные скулы, что сразу напомнило о женщинах викингов. Мягкие и влажные губы заставили задуматься… Кожа бледная, чуть розоватая. Но глаза… именно из-за них Бен воздержался от ехидного замечания, уже готового слететь с его языка: большие, спокойные, но в данный момент слегка раздраженные. Он всегда думал, что такие васильковые глаза лишь у Элизабет Тейлор да у полевых цветов.
— Извините, — произнесла, отдышавшись, Тэсс, — я не заметила вас.
— Ничего страшного… — Ему хотелось продолжать смотреть на нее, но он взял себя в руки. Среди женщин Бен пользовался почти мифической репутацией. Может, это и преувеличение, но оно основано на фактах. — На такой-то скорости… неудивительно! — Было приятно держать ее, смотреть на блестящие дождевые капли на ресницах. — Пожалуй, вас можно задержать за нападение на офицера полиции.
— Дама промокла, — вступился за нее Эд.
До этого момента Тэсс видела только одного мужчину, держащего ее за плечи и рассматривающего, словно она внезапно возникла перед ним из облака дыма. Теперь ей пришлось обернуться на голос и поднять голову. Перед ней стоял вымокший насквозь гигант со смеющимися голубыми глазами и копной растрепанных рыжих волос. «Где это я, — подумала она, — в полицейском участке или в сказке?»
Все еще придерживая девушку за плечи, Бен толчком распахнул перед ней дверь, пропустил вперед, но не отпустил. Пока рано!
Оказавшись в помещении, Тэсс еще раз взглянула на Эда, понимая, что он не из сказки, и повернулась к Бену. Этот тоже не из сказки. Он по-прежнему держал ее за плечи. Усмехнувшись, она вскинула брови.
— Предупреждаю вас, офицер, если вы арестуете меня за нападение, я, в свою очередь, обвиню полицию в жестоком обращении.
Он улыбнулся, и Тэсс почувствовала внутренний щелчок. Стало быть, не так уж он безобиден, как показалось вначале.
— А теперь прошу меня извинить…
— Ладно, забудем об обвинении. — Бен прикрыл ладонью ее руку. — Если вы хотите заплатить штраф…
— Сержант…
— Де-тек-тив, — проговорил он по складам, — Бен.
— Детектив, как-нибудь в другой раз… я с удовольствием продолжу этот разговор, но сейчас опаздываю. Если хотите помочь…
— Я служу обществу.
— Тогда отпустите, пожалуйста, мою руку и скажите, как найти капитана Харриса.
— Капитана Харриса? Из отдела по расследованию убийств?
Она заметила, как удивление на его лице быстро сменилось недоверчивой улыбкой, и почувствовала, что ее руку отпустили. Не понимая происходящего, она вскинула голову и сняла шляпу. Светлые волосы рассыпались по плечам.
— Его самого.
Проследив глазами за волной ее волос, Бен снова заглянул в лицо Тэсс. «Не сходится», — подумал он. А Бен с подозрением относился ко всему, что «не сходится» по его разумению.
— Доктор Курт?
Всегда приходится делать над собой усилие, чтобы с достоинством встретить грубость и цинизм. Но Тэсс и не собиралась предпринимать подобных усилий.
— Опять-таки в точку… детектив.
— Вы из психушки? Тэсс не отвела взгляда.
— А вы легавый?
Ни один из них не хотел уступать, но тут со смехом вмешался Эд.
— Гонг! Первый раунд закончен, — непринужденно сказал он. — Кабинет Харриса в нейтральной зоне.
Он взял Тэсс под руку и повел наверх.
Глава 2
Тэсс шла по коридорам в сопровождении детективов. Временами до нее доносились чьи-то грубые голоса, открывались и захлопывались с глухим стуком двери. Не умолкая, трезвонили телефоны: казалось, будто трубки вообще не снимались с рычагов. Неустанно колотивший по окнам дождь создавал унылую атмосферу. Какой-то человек в комбинезоне намывал полы. В коридоре стоял тяжелый запах лизола и сырости.
Она и раньше бывала в полицейских участках, но впервые испытала чувство страха. Не обращая внимания на Бена, она обратилась к его напарнику:
— Вы работаете вдвоем?
Эд добродушно ухмыльнулся. Ему нравился голос Тэсс — низкий и прохладный, как шербет в жаркий воскресный полдень.
— Капитан считает, что за ним нужно постоянно следить.
— Похоже!
Бен круто свернул налево.
— Пожалуйста, сюда… доктор.
Девушка искоса взглянула на него и пошла в указанном направлении. От него пахло дождем и мылом. В инспекторской Тэсс увидела подростка в наручниках, которого вели двое мужчин. В углу сидела какая-то женщина, сжимавшая в руках стаканчик с кофе. Она беззвучно плакала. Из холла доносились возбужденные голоса.
— Добро пожаловать в реальный мир, — проговорил Бен, заглушая чьи-то ругательства.
Тэсс долго, оценивающе смотрела на него и про себя решила: вот дурак! Неужели он подумал, будто она ожидала, что ей предложат здесь чай с пирожными? Да по сравнению с тем, с чем она встречается в клинике раз в неделю, здесь вообще отдых на лужайке.
— Благодарю вас, детектив…
— Пэрис, — представился он. — Интересно, почему у него постоянное ощущение, будто она подсмеивается над ним, — Бен Пэрис, доктор Курт. А это мой напарник Эд Джексон… — Он достал сигарету и изучающе посмотрел на нее. В этой заплеванной инспекторской она смотрелась так же, как роза в куче мусора. Но это ее проблема. — Нам предстоит работать всем вместе.
— Вот и чудесно, — с улыбкой, приберегаемой обычно для назойливых продавцов в магазинах, Тэсс, как ветер, пролетела мимо него. Не дав ей постучать, Бен толкнул дверь кабинета Харриса.
— Капитан… — Бен подождал, пока Харрис отодвинет бумаги и поднимется со стула, — это доктор Курт.
Он не ожидал, что доктором будет женщина, да еще такая молодая. У Харриса в подчинении было много женщин-офицеров и не меньше новичков, поэтому он не позволил обнаружить свое удивление. Мэр не только рекомендовал этого врача, он настаивал, чтобы она подключилась к их работе. А он хоть и был занудой, но не был дураком, и ошибался редко.
— Доктор Курт! — Он протянул руку для пожатия, в которой утонула ее небольшая, податливая, но достаточно твердая ладонь. — Спасибо, что согласились помочь нам.
Она усомнилась в искренности сказанных слов, но это ей было знакомо — приходилось сталкиваться.
— Постараюсь быть полезной.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Тэсс начала было снимать пальто и тут же ощутила прикосновение посторонних рук. Обернувшись, она увидела Бена.
— Славное пальтецо, доктор. — Принимая пальто, он пробежал пальцами по подкладке. — Пятидесятиминутные сеансы дают неплохой доход, верно?
— Самые забавные пациенты — писающие в постель, — в тон ему ответила Тэсс и отвернулась.
— «Экий надутый индюк», — подумала девушка, садясь на стул.
— Доктору Курт, наверное, не повредит чашка кофе, — заметил Эд. Всегда готовый повеселиться, он подмигнул напарнику. — Она изрядно промокла, пока шла от машины.
Заметив в глазах Бена веселые искорки, Тэсс невольно улыбнулась в ответ.
— Кофе — это замечательно. Черного, пожалуйста.
Харрис посмотрел на полупустой кофейник на плите и взял трубку.
— Родерик, принеси кофе. Четыре… нет, три стакана, — он посмотрел на Эда.
— Если есть кипяток… — Эд достал из кармана пакетик травяного чая.
— И стакан кипятка, — добавил Харрис, слегка улыбнувшись, — да, для Джексона. Доктор Курт… — Харрис не знал, отчего ей так висело, но подозревал, что причина такого состояния — его парни. Итак, пора заняться делом. — Мы будем признательны за любую помощь. Можете рассчитывать на полное наше содействие, — произнося эти слова, Харрис многозначительно поглядел на Бена. — Вам уже сообщили, что нас интересует?
Тэсс вспомнила двухчасовую встречу с мэром и гору бумаг, которую ей пришлось взять с собой при выходе из его кабинета. «Сообщили», решила она, это не то слово.
— Да. Вас интересует психологический портрет убийцы, названного Священником. Вы хотели бы знать мнение специалиста о причине убийства именно таким способом. Вы хотите получить определенные данные на этого человека: его темперамент, мысли, чувства. Опираясь на существующие в моем распоряжении факты и те, которые вы мне еще предоставите, можно высказать определенное мнение… да, мнение, — подчеркнула она, — как, почему и кем является убийца в психологическом плане. Возможно, это в какой-то степени поможет вам найти его. Таким образом, чудес она не обещает. Поэтому Харрис почувствовал некоторое облегчение. Он заметил, что Бен неотрывно смотрит на девушку, машинально теребя при этом краешек ее пальто.
— Садитесь, Пэрис, — предложил он. — Значит, мэр уже сообщил вам кое-что? — обратился он опять к Тэсс.
— Да так, немного. Вчера вечером я уже начала заниматься этим делом.
— Возможно, эти отчеты вам пригодятся, — Харрис пододвинул к ней папку с бумагами.
— Спасибо. — Тэсс достала из сумочки очки в роговой оправе и открыла папку.
«Так вот какие они там, в психушке», — снова подумал Бен, искоса поглядывая на нее. Она была похожа на дирижера группы болельщиков университетской команды; она могла потягивать коньяк в «Мэйфлауэре». Трудно понять, почему он пришел к такому выводу, но что оба занятия ей подходили, сомнений не было. А вот в образ специалиста по душевным болезням она явно не вписывалась. В его представлении психиатры — люди высокие, тощие и бледные, с бесцветными холодными глазами, низкими холодными голосами и холодными руками.
Он вспомнил психиатра, наблюдавшего в течение трех лет его брата после возвращения из Вьетнама. На войну Джош уходил юным розовощеким идеалистом, а вернулся подавленным и агрессивным пессимистом. Психиатр помог ему. Так, во всяком случае, говорили все, даже сам Джош. До тех пор, пока он не воспользовался своим армейским револьвером и не положил всему конец. «Постстрессовый синдром» — так психиатр назвал его состояние. Тогда Бен понял, что ненавидит ярлыки.
Родерик принес кофе, стараясь не показывать, что ему неприятна роль мальчика на побегушках.
— Вызвал этого парня, как его, Дорса? — спросил Харрис.
— Как раз собирался.
— Ладно, утром, после летучки, Пэрис и Джек сон введут тебя с Лоуэнстайн и Бигсби в курс дела.
Отпустив его кивком, Харрис бросил в чашку три куска сахара. Эд, сидевший в другом конце комнаты, поморщился, словно от боли.
Тэсс взяла чашку, не поднимая головы, и пробормотала нечто вроде благодарности.
— Судя по всему, физическое развитие убийцы выше среднего, так?
Бен достал сигарету и задумчиво посмотрел на нее.
— Из чего это следует?
Привычным движением, перенятым у своего университетского профессора, Тэсс сдвинула очки на нос. Смысл этого движения — деморализовать оппонента.
— Помимо странгуляционной полосы, на телах жертв не было ни кровоподтеков, ни признаков насилия, ни следов борьбы. Одежда на них оставалась целой.
Отставив кофе, Бен затянулся.
— Все жертвы были миниатюрными. Самая крупная из них — Барбара Клейтон, а ведь в ней было всего пять футов четыре дюйма роста и сто двадцать фунтов веса.
— Страх и адреналин прибавляют силы, — добавила она. — Из ваших отчетов следует, что он заставал женщин врасплох, нападая сзади.
— Мы решили именно так, имея в виду расположенные на теле синяки и угол натяжения удавки.
— Ясно, ясно, — нетерпеливо проговорила Тэсс, водрузив очки на прежнее место. Деморализовать истукана — дело непростое. — Никому из жертв не удалось вцепиться ему в лицо, иначе под ногтями остались бы кожные волокна, верно? — Не давая ему ответить, девушка пристально посмотрела на Эда. — У него достало ума, чтобы избежать весомых улик. Каждое его нападение было заранее тщательно спланировано. В его поведении присутствуют элементы логики. Теперь об одежде жертв, — продолжала она, — была ли она помята, расстегнуты ли пуговицы, порвана ли по швам, сброшены ли туфли?
Эда восхитила точность заданных ею вопросов.
— Нет, мэм. Все трое были и остались полностью одетыми.
— А орудие убийства, то есть епитрахиль?
— Обернута вокруг груди.
— Псих-аккуратист, — вставил Бен. Тэсс вскинула брови.
— Быстро же вы ставите диагноз, детектив Пэрис. Только я назвала бы его иначе: не аккуратист, а благодетель.
Харрис поднял палец, упреждая тем самым возражения Бена:
— Какое же будет объяснение, доктор?
— Чтобы дать законченный портрет, капитан, мне нужно провести дополнительные исследования, но оценить в общем могу: несомненно, убийца человек глубоко религиозный, воспитанный в традиционной вере.
— Следовательно, вы считаете, что убийца — лицо духовного звания?
Она снова посмотрела на Бена.
— Возможно, он и был посвящен, а может, просто глубоко верующий человек или, скажем, богобоязненный. Епитрахиль — это символ и в его собственных глазах, и в наших, и даже в глазах жертв. Но она могла быть использована и как знак бунта против традиции, но утверждать этого нельзя, так как содержание записок исключает высказанное предположение. Поскольку все девушки примерно одного возраста, можно заключить, что они воплощали какой-то женский образ, сыгравший значительную роль в его жизни: мать, жена, возлюбленная, сестра… Словом, личность близкая или некогда близкая ему эмоционально. Видимо, она каким-то образом его предала. Несомненно, все связано с церковью.
— Грех? — Бен выпустил струю дыма. «Может, он и истукан, — подумала Тэсс, — но не дурак».
— Существуют разные определения греха, — спокойно продолжила Тэсс, — но в его глазах грех, возможно, сексуального характера.
Как его раздражает этот холодный, безразличный тон!
— То есть он наказывает эту личность, убивая других?
Она уловила в его голосе насмешку и захлопнула папку.
— Нет, он спасает их.
Бен снова открыл было рот, но тут же закрыл. Бред какой-то, дикий бред!
— Для меня это абсолютно ясно, — сказала Тэсс, поворачиваясь к Харрису, — именно это следует из всех трех записок. Убийца принял на себя роль спасителя. Причем следов жестокого насилия нет, поэтому, я считаю, наказывать он никого не собирался. Будь то месть, он проявил бы кровожадность, беспощадность, непременно захотел бы, чтобы жертвы узнали, поняли заранее, что их ожидает. А он убивал их настолько быстро, насколько возможно, затем приводил в порядок одежду, опоясывал епитрахилью, словно благословляя, и, наконец, оставлял записку, извещавшую об их спасении.
Она сняла очки и повертела ими в руках.
— Он не насилует их. Скорее всего он импотент, но что самое важное — в его глазах сексуальное насилие — грех. Возможно, даже вероятно, он испытывает некоторое сексуальное наслаждение от убийства. Но прежде всего это, конечно, акт духовного освобождения.
— Религиозный фанатик, — задумчиво проговорил Харрис.
— По сути, да, — ответила Тэсс, — хотя в повседневной жизни он скорее всего нормальный человек. Между убийствами проходят недели, из чего следует, что он себя предельно контролирует. Возможно, убийца работает, встречается с людьми, ходит в церковь.
Она и раньше бывала в полицейских участках, но впервые испытала чувство страха. Не обращая внимания на Бена, она обратилась к его напарнику:
— Вы работаете вдвоем?
Эд добродушно ухмыльнулся. Ему нравился голос Тэсс — низкий и прохладный, как шербет в жаркий воскресный полдень.
— Капитан считает, что за ним нужно постоянно следить.
— Похоже!
Бен круто свернул налево.
— Пожалуйста, сюда… доктор.
Девушка искоса взглянула на него и пошла в указанном направлении. От него пахло дождем и мылом. В инспекторской Тэсс увидела подростка в наручниках, которого вели двое мужчин. В углу сидела какая-то женщина, сжимавшая в руках стаканчик с кофе. Она беззвучно плакала. Из холла доносились возбужденные голоса.
— Добро пожаловать в реальный мир, — проговорил Бен, заглушая чьи-то ругательства.
Тэсс долго, оценивающе смотрела на него и про себя решила: вот дурак! Неужели он подумал, будто она ожидала, что ей предложат здесь чай с пирожными? Да по сравнению с тем, с чем она встречается в клинике раз в неделю, здесь вообще отдых на лужайке.
— Благодарю вас, детектив…
— Пэрис, — представился он. — Интересно, почему у него постоянное ощущение, будто она подсмеивается над ним, — Бен Пэрис, доктор Курт. А это мой напарник Эд Джексон… — Он достал сигарету и изучающе посмотрел на нее. В этой заплеванной инспекторской она смотрелась так же, как роза в куче мусора. Но это ее проблема. — Нам предстоит работать всем вместе.
— Вот и чудесно, — с улыбкой, приберегаемой обычно для назойливых продавцов в магазинах, Тэсс, как ветер, пролетела мимо него. Не дав ей постучать, Бен толкнул дверь кабинета Харриса.
— Капитан… — Бен подождал, пока Харрис отодвинет бумаги и поднимется со стула, — это доктор Курт.
Он не ожидал, что доктором будет женщина, да еще такая молодая. У Харриса в подчинении было много женщин-офицеров и не меньше новичков, поэтому он не позволил обнаружить свое удивление. Мэр не только рекомендовал этого врача, он настаивал, чтобы она подключилась к их работе. А он хоть и был занудой, но не был дураком, и ошибался редко.
— Доктор Курт! — Он протянул руку для пожатия, в которой утонула ее небольшая, податливая, но достаточно твердая ладонь. — Спасибо, что согласились помочь нам.
Она усомнилась в искренности сказанных слов, но это ей было знакомо — приходилось сталкиваться.
— Постараюсь быть полезной.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Тэсс начала было снимать пальто и тут же ощутила прикосновение посторонних рук. Обернувшись, она увидела Бена.
— Славное пальтецо, доктор. — Принимая пальто, он пробежал пальцами по подкладке. — Пятидесятиминутные сеансы дают неплохой доход, верно?
— Самые забавные пациенты — писающие в постель, — в тон ему ответила Тэсс и отвернулась.
— «Экий надутый индюк», — подумала девушка, садясь на стул.
— Доктору Курт, наверное, не повредит чашка кофе, — заметил Эд. Всегда готовый повеселиться, он подмигнул напарнику. — Она изрядно промокла, пока шла от машины.
Заметив в глазах Бена веселые искорки, Тэсс невольно улыбнулась в ответ.
— Кофе — это замечательно. Черного, пожалуйста.
Харрис посмотрел на полупустой кофейник на плите и взял трубку.
— Родерик, принеси кофе. Четыре… нет, три стакана, — он посмотрел на Эда.
— Если есть кипяток… — Эд достал из кармана пакетик травяного чая.
— И стакан кипятка, — добавил Харрис, слегка улыбнувшись, — да, для Джексона. Доктор Курт… — Харрис не знал, отчего ей так висело, но подозревал, что причина такого состояния — его парни. Итак, пора заняться делом. — Мы будем признательны за любую помощь. Можете рассчитывать на полное наше содействие, — произнося эти слова, Харрис многозначительно поглядел на Бена. — Вам уже сообщили, что нас интересует?
Тэсс вспомнила двухчасовую встречу с мэром и гору бумаг, которую ей пришлось взять с собой при выходе из его кабинета. «Сообщили», решила она, это не то слово.
— Да. Вас интересует психологический портрет убийцы, названного Священником. Вы хотели бы знать мнение специалиста о причине убийства именно таким способом. Вы хотите получить определенные данные на этого человека: его темперамент, мысли, чувства. Опираясь на существующие в моем распоряжении факты и те, которые вы мне еще предоставите, можно высказать определенное мнение… да, мнение, — подчеркнула она, — как, почему и кем является убийца в психологическом плане. Возможно, это в какой-то степени поможет вам найти его. Таким образом, чудес она не обещает. Поэтому Харрис почувствовал некоторое облегчение. Он заметил, что Бен неотрывно смотрит на девушку, машинально теребя при этом краешек ее пальто.
— Садитесь, Пэрис, — предложил он. — Значит, мэр уже сообщил вам кое-что? — обратился он опять к Тэсс.
— Да так, немного. Вчера вечером я уже начала заниматься этим делом.
— Возможно, эти отчеты вам пригодятся, — Харрис пододвинул к ней папку с бумагами.
— Спасибо. — Тэсс достала из сумочки очки в роговой оправе и открыла папку.
«Так вот какие они там, в психушке», — снова подумал Бен, искоса поглядывая на нее. Она была похожа на дирижера группы болельщиков университетской команды; она могла потягивать коньяк в «Мэйфлауэре». Трудно понять, почему он пришел к такому выводу, но что оба занятия ей подходили, сомнений не было. А вот в образ специалиста по душевным болезням она явно не вписывалась. В его представлении психиатры — люди высокие, тощие и бледные, с бесцветными холодными глазами, низкими холодными голосами и холодными руками.
Он вспомнил психиатра, наблюдавшего в течение трех лет его брата после возвращения из Вьетнама. На войну Джош уходил юным розовощеким идеалистом, а вернулся подавленным и агрессивным пессимистом. Психиатр помог ему. Так, во всяком случае, говорили все, даже сам Джош. До тех пор, пока он не воспользовался своим армейским револьвером и не положил всему конец. «Постстрессовый синдром» — так психиатр назвал его состояние. Тогда Бен понял, что ненавидит ярлыки.
Родерик принес кофе, стараясь не показывать, что ему неприятна роль мальчика на побегушках.
— Вызвал этого парня, как его, Дорса? — спросил Харрис.
— Как раз собирался.
— Ладно, утром, после летучки, Пэрис и Джек сон введут тебя с Лоуэнстайн и Бигсби в курс дела.
Отпустив его кивком, Харрис бросил в чашку три куска сахара. Эд, сидевший в другом конце комнаты, поморщился, словно от боли.
Тэсс взяла чашку, не поднимая головы, и пробормотала нечто вроде благодарности.
— Судя по всему, физическое развитие убийцы выше среднего, так?
Бен достал сигарету и задумчиво посмотрел на нее.
— Из чего это следует?
Привычным движением, перенятым у своего университетского профессора, Тэсс сдвинула очки на нос. Смысл этого движения — деморализовать оппонента.
— Помимо странгуляционной полосы, на телах жертв не было ни кровоподтеков, ни признаков насилия, ни следов борьбы. Одежда на них оставалась целой.
Отставив кофе, Бен затянулся.
— Все жертвы были миниатюрными. Самая крупная из них — Барбара Клейтон, а ведь в ней было всего пять футов четыре дюйма роста и сто двадцать фунтов веса.
— Страх и адреналин прибавляют силы, — добавила она. — Из ваших отчетов следует, что он заставал женщин врасплох, нападая сзади.
— Мы решили именно так, имея в виду расположенные на теле синяки и угол натяжения удавки.
— Ясно, ясно, — нетерпеливо проговорила Тэсс, водрузив очки на прежнее место. Деморализовать истукана — дело непростое. — Никому из жертв не удалось вцепиться ему в лицо, иначе под ногтями остались бы кожные волокна, верно? — Не давая ему ответить, девушка пристально посмотрела на Эда. — У него достало ума, чтобы избежать весомых улик. Каждое его нападение было заранее тщательно спланировано. В его поведении присутствуют элементы логики. Теперь об одежде жертв, — продолжала она, — была ли она помята, расстегнуты ли пуговицы, порвана ли по швам, сброшены ли туфли?
Эда восхитила точность заданных ею вопросов.
— Нет, мэм. Все трое были и остались полностью одетыми.
— А орудие убийства, то есть епитрахиль?
— Обернута вокруг груди.
— Псих-аккуратист, — вставил Бен. Тэсс вскинула брови.
— Быстро же вы ставите диагноз, детектив Пэрис. Только я назвала бы его иначе: не аккуратист, а благодетель.
Харрис поднял палец, упреждая тем самым возражения Бена:
— Какое же будет объяснение, доктор?
— Чтобы дать законченный портрет, капитан, мне нужно провести дополнительные исследования, но оценить в общем могу: несомненно, убийца человек глубоко религиозный, воспитанный в традиционной вере.
— Следовательно, вы считаете, что убийца — лицо духовного звания?
Она снова посмотрела на Бена.
— Возможно, он и был посвящен, а может, просто глубоко верующий человек или, скажем, богобоязненный. Епитрахиль — это символ и в его собственных глазах, и в наших, и даже в глазах жертв. Но она могла быть использована и как знак бунта против традиции, но утверждать этого нельзя, так как содержание записок исключает высказанное предположение. Поскольку все девушки примерно одного возраста, можно заключить, что они воплощали какой-то женский образ, сыгравший значительную роль в его жизни: мать, жена, возлюбленная, сестра… Словом, личность близкая или некогда близкая ему эмоционально. Видимо, она каким-то образом его предала. Несомненно, все связано с церковью.
— Грех? — Бен выпустил струю дыма. «Может, он и истукан, — подумала Тэсс, — но не дурак».
— Существуют разные определения греха, — спокойно продолжила Тэсс, — но в его глазах грех, возможно, сексуального характера.
Как его раздражает этот холодный, безразличный тон!
— То есть он наказывает эту личность, убивая других?
Она уловила в его голосе насмешку и захлопнула папку.
— Нет, он спасает их.
Бен снова открыл было рот, но тут же закрыл. Бред какой-то, дикий бред!
— Для меня это абсолютно ясно, — сказала Тэсс, поворачиваясь к Харрису, — именно это следует из всех трех записок. Убийца принял на себя роль спасителя. Причем следов жестокого насилия нет, поэтому, я считаю, наказывать он никого не собирался. Будь то месть, он проявил бы кровожадность, беспощадность, непременно захотел бы, чтобы жертвы узнали, поняли заранее, что их ожидает. А он убивал их настолько быстро, насколько возможно, затем приводил в порядок одежду, опоясывал епитрахилью, словно благословляя, и, наконец, оставлял записку, извещавшую об их спасении.
Она сняла очки и повертела ими в руках.
— Он не насилует их. Скорее всего он импотент, но что самое важное — в его глазах сексуальное насилие — грех. Возможно, даже вероятно, он испытывает некоторое сексуальное наслаждение от убийства. Но прежде всего это, конечно, акт духовного освобождения.
— Религиозный фанатик, — задумчиво проговорил Харрис.
— По сути, да, — ответила Тэсс, — хотя в повседневной жизни он скорее всего нормальный человек. Между убийствами проходят недели, из чего следует, что он себя предельно контролирует. Возможно, убийца работает, встречается с людьми, ходит в церковь.