Романовский Александр. Ярость рвет цепи

   Наконец круглый проем над головой чуть посветлел. Приглушенный свет показался Курту ослепительной вспышкой.
   Волк высунул в отверстие голову и огляделся. Никого.
   Картина совершенно не изменилась ни со времени спуска, ни со времени первого подъема. Да и с чего бы ей меняться? — спросил себя Курт. Поправив на плече сестру, он вскарабкался на бетонный пол. Все тело гудело, а правая лапа, казалось, вот-вот отвалится.
   По привычке пригнувшись, волк двинулся в сторону лестницы.
   Осмотр мониторов также не выявил ничего интересного. Подворотня, как обычно, представляла собой удручающее зрелище. Курт набрал код, дверь открылась.
   Курт вновь окунулся в ночь — второй раз подряд, впервые в жизни.
   Он спустился по металлической лестнице и помчался в сторону “буфера”. На сей раз обилие запахов его отнюдь не смутило. Скорее напротив — убежище показалось стерильным и до помешательства обыденным. Сейчас же Курт мчался навстречу дерзкому Новому Миру, который так старательно питались от него утаить…
   Но разве можно спрятать целый МИР?
   Волк был уверен, что нет. Он мчался вдоль прерывистого ряда ветхих строений, бережно прижимая к груди хрупкое тело. Иногда ему казалось, что он может почувствовать сквозь простыню и куртку биение сердца волчицы, но его собственное сердце колотилось так громко, что пульс Джейн казался легкими хлопками на фоне артиллерийской канонады.
   Перекрестки пролетали один за другим. Красться и выжидать уже не было времени, а потому он привлекал куда больше внимания, нежели обычно. Порой Курт замечал чьи-то силуэты, но, как и в предыдущий раз, отщепенцы просто не успевали что-либо предпринять.
   Белая простыня казалась во тьме пылающим факелом. В границах “буфера” простой кусок хлопчатобумажной ткани считался целым событием, а некто, бегущий наперевес с таким свертком, очевидно, заслуживал самого пристального изучения.
   Но у Курта были другие планы.
   Он бежал и прыгал через преграды, не сбавляя скорости. Кое-где, повинуясь звериному чутью, приходилось сворачивать. Волк с легкостью обходил места, где отщепенцы намеревались взять его в клещи. Все их потуги были до такой степени смешны, что Курт проходил сквозь “засады” так, словно и не видел их вовсе. Аборигены были голодны, упрямы и злы, но всем им крупно повезло, что волк торопился.
   Все его маневры, впрочем, не сбивали его с курса. В “спорных территориях” было ощутимо спокойнее, и все-таки перекресток, на котором объявился Череп, волк миновал десятой дорогой. Сейчас ему менее всего хотелось вступать в дискуссии с уличными гангстерами.
   Наконец он свернул на Приисковую. Пересечение Садовой уже маячило в отдалении. Курт мчался вперед, напряженно всматриваясь в ночную темноту. Он знал, что опаздывает, а потому волновался. Путь до клиники был не близок, а для Джейн на вес золота была каждая секунда.
   Заметив в отдалении помятый серый корпус, Курт испустил вздох облегчения. “Тойота” стояла на месте. Фары выключены, желтый маяк на крыше также погашен. Лишь светоотражающие полосы мерцали далекими отблесками, да в салоне с равными промежутками разгоралось красное пятнышко — папироса.
   Волк с трудом затормозил. Да, это за ним. Таксист заметил его приближение и откровенно таращился на белый сверток. Курт распахнул заднюю дверцу и стал протискиваться внутрь. Волчица на руках изрядно осложнила задачу, однако память о первом опыте была еще свежа.
   — Ты опоздал, — произнес таксист.
   — Знаю, — выдохнул Курт. — Поехали.
   Он оправил простыню, чтобы безволосый не мог увидеть ни лица, ни лап волчицы. Та по-прежнему не шевелилась.
   — Что это у тебя?
   — Не важно. Поехали я сказал.
   Таксист хмыкнул, но включил зажигание:
   — Деньги вперед, не забыл?
   — Конечно. — Курт достал полтинник и просунул в щель.
   Толстые пальцы ухватили бумажку, тщательно ощупали и упрятали в нагрудный карман.
   — Куда едем, мистер Гейтс?
   Курт с недоумением взглянул на таксиста, потом усмехнулся. Шутки Гетто до него не всегда доходили.
   — В город. Серебряная, тридцать восемь, А.
   — Никак в Запретный город собрался?
   — А вы что-то не поняли? — переспросил Курт. — По-моему, я четко сказал. Повторить?
   — Понял, хотя придется поискать. — Безволосый вырулил на Садовую и дал газу. — Райончик еще тот, честно сказать… Но всяко лучше этого. Пока тут стоял, ко мне уже дважды какая-то шваль подходила. Но со мной, как всегда, верная подружка. — Таксист поднял с соседнего сиденья дубинку, что-то нажал, по оконечности пробежали голубые искры. — При нашем занятии, если не можешь себя защитить, на улицы лучше вообще не выезжать, — всяко сэкономишь…
   Курт гладил голову Джейн, стараясь не вслушиваться в болтовню безволосого. Профессиональные проблемы местных водил интересовали его меньше всего.
   Таксист опустил окно и выплюнул окурок — тот попал в какую-то мутную лужу, которая незамедлительно занялась. Рядом стояло строение, чей фасад был похож на жирную закопченную сковороду. Судя по всему, папироса хбыла здесь явно не первой.
   “Тойота” лихо пронеслась до границы Гетто, вздымая за собой тучи пыли. Дождь десятилетиями не касался этих улиц. Даже машины-уборщики тут не появлялись, потому как некому было платить за бензин. Редкие прохожие, все еще блуждавшие по “веселым окрестностям”, с руганью отпрыгивали в стороны. Но таксист, ухмыляясь, продолжал терзать педаль газа. Курт не имел возражений, надеясь, что в итоге они благополучно доедут, избежав форс-мажора и других происшествий.
   Безволосый сбросил газ, лишь когда по правому борту вспыхнул Сансет. Там, на празднике тугих кошельков, все еще царило веселье, утихомирить которое мог лишь рассвет. (Курт всегда гадал, каким образом они догадываются о его наступлении, ведь по ночам на бульваре было светло, как днем… Во всяком случае, волк не представлял себе, что может быть светлее) Неоновое пламя вздымалось, пульсировало под куполом.
   Такси вторично обогнуло Сансет, и только теперь водитель сбросил скорость. Они вновь оказались в Гетто. Тесные городские кварталы смыкались вокруг, и Курт почувствовал себя не в своей тарелке. Он знал, что скоро на этих улицах будет его дом, потому что про убежище придется забыть, — видимо, накрепко и навсегда. Стиснув челюсти, волк мотнул головой. Он сам так решил.
   Зато Джейн будет жить.
   На этот раз он намеревался забраться в мегаполис так глубоко, как ни разу прежде. Путь его лежал строго на север, точно между двух Ульев. Именно там, согласно сведениям, полученным из многочисленных источников (начиная с услышанных на улицах обрывков разговоров и кончая частными массивами в Сети), раскинулся Запретный город. Помимо прочего, именно там находилась подпольная клиника, в которой согласились лечить волчицу — во всяком случае, Курт на это надеялся.
   Он наткнулся на нее случайно, во время очередной вылазки в Гетто, сидя в захудалом сетевом кафе (что также возбранялось старейшиной). Там, в тесной вонючей кабине, его сознание отделилось от тела и, преобразованное в электромагнитные импульсы, устремилось по оптоволоконным кабелям прочь от Земли.
   Там, в бескрайнем информационном океане, родилась Идея.
   Несмотря на слабые волны сочувствия, исходившие от членов стаи, Курт к тому времени уже разуверился в том, что чудо произойдет и однажды сестра поднимется с постели, будто это был просто дурной сон. Он понял, что никто, кроме них самих, им не поможет. И тогда Курт принялся рыскать по Гетто, еще не вполне сознавая, что именно он хочет найти. Но, как это бывает, случай все решил за него.
   Сеть всегда кишела самой разнообразной информацией. Тот, кто обладал должным упорством, как правило, в конечном итоге находил искомое — в более или менее полном объеме. Имелись там и предложения для тех, кто по тем или другим причинам не желал прибегать к помощи властей. (Волки, разумеется, относились к той же категории.) Объявления были искусно завуалированы, но, вникнув в систему, Курт все-таки вышел на след.
   Подключившись к массиву, он совершил виртуальное путешествие по подпольной клинике. Он видел операционную, реанимационную и ряд других помещений, назначение которых внушало подсознательный страх. Клиника предлагала широкий спектр услуг — анонимное лечение огнестрельных ранений, имплантация “дешевых, но качественных” органов, сканирование сознания, а также терапия ряда хронических заболеваний — для тех, кого не устраивали легальные учреждения.
   Правда, не нашлось ни единого упоминания о местонахождении клиники. Поэтому Курту пришлось выйти на контакт — по электронному адресу, оставленному для потенциальных клиентов. Он изложил проблему, не вдаваясь в подробности (которые, впрочем, собеседника также не особенно интересовали). Доктор назвал цену, и волк согласился без торга. Ему доходчиво дали понять, что “опухоли стоят недешево”. Особенно — злокачественные.
   Но лишь после того, как Курт прошел дотошный допрос на предмет того, не имеет ли он какого-либо отношения к правоохранительным службам (как будто легавые не могли солгать или уклониться от ответа), был назван адрес. Такая осторожность импонировала.
   Покинув Сеть, Курт сразу же сверился с картой мегаполиса. Как он и предполагал, клиника находилась в Запретном городе. Адрес, который он назвал таксисту, был ложный, но один квартал погоды не делал, зато помогал соблюсти конспирацию — то самое условие, без которого ни один волк не представлял своего существования.
   “Тойота” продолжала мчаться сквозь ночь. По всему Гетто светофоры переключились на зеленый, после чего их разбил паралич и они замерли в этом состоянии. Впрочем, в этот час машин на улицах практически не было, разве что иногда пролетит за окном какой-нибудь полуночный лихач.
   — Вот и Запретный город, — сообщил таксист. — Уже где-то пару минут.
   Курт с удивлением огляделся. То, что он услышал кристально чистую правду, удалось определить только по названиям улиц и номерам домов. Кто бы мог подумать, что самый загадочный район мегаполиса (если не считать, разумеется, Ульев), в котором каждый день проворачивали сотни темных делишек, окажется ТАКИМ?! А именно — он был переполнен ничем не примечательными квартальчиками, где даже окна светились одно через двадцать. По тротуарам, как ни странно, не бродили хирурги в запятнанных кровью халатах, а уличные банды не совершали ритуальные поединки при помощи боевых имплантантов. Все было вполне обыденно и даже скучно. Дома походили друг на друга, четырех— и пятиэтажные, выстроенные, судя по всему, много позже купола. Все самое обыкновенное.
   Но, поразмыслив, волк отбросил сомнения. А в самом деле, что он ожидал тут увидеть? Это ведь не “спорные территории”, где глотки резали за небрежно брошенный взгляд. Хирурги-электронщики, специалисты по имплантантам, нанотехнологням, биоинженерии, а также прочим тонким материям, как ни крути, народ уважаемый. Было бы нелепо ожидать, что они потерпели бы на своей территории какую-то неуместную активность или же украшали рабочие места какими-нибудь вывесками. Дескать, “здесь можно вживить боевые имплантанты” или “приобрести здоровую печень с годовой гарантией”.
   Судя по слухам, в Запретном городе можно было осуществить процедуру, запрещенную на всей планете, — клонирование человека (при наличии, конечно, соответствующих денежных сумм). Тем не менее никто не кричал здесь об этом на каждом углу. Мегаполисы и без того трещали по швам, а потому власти весьма трепетно относились к проблемам генофонда.
   — Жуткое место, — рыхлая спина передернулась. — Говорят, по ночам на этих улицах лучше не показываться. Если, конечно, — безволосый усмехнулся, — у тебя внутри завалялся хоть один мало-мальски здоровый орган, за который можно выручить пару баксов…
   Курт не придумал ничего лучшего, как спросить:
   — Почему?
   — Говорят, — таксист выдержал драматическую паузу (многие водители — отличные рассказчики; проводя большую часть дня за рулем, они оттачивают свое мастерство на клиентах, хотят те того или не хотят), — что подпольные клиники и впрямь добывают запчасти там, где их достать проще всего, — у кого-то отнимают, и все. В это время, как мне рассказал один знакомый, на улицы Запретного города выходят роботы-ищейки. Их жуткое назначение состоит в том, чтобы выслеживать в ночи запоздалых путников. Андроиды оснащены мощными сканерами, которые могут просветить человека на расстоянии квартала — чтобы проверить, осталось ли внутри что-нибудь ценное. Затем эти монстры нападают, парализуют жертву, после чего аккуратно ампутируют все, что привлекло их внимание…
   Волк непроизвольно выглянул в окно и усмехнулся:
   — Хорошая сказочка, мистер.
   — Чистая правда, говорю же! — обиделся таксист. — У Запретного города нехорошая слава. Да и люди здесь исчезают куда чаще, чем… Ну, скажем, в “веселых кварталах”.
   Курт равнодушно кивнул. Если бы по этим улицам и впрямь бродили роботы-убийцы, он бы уже давно об этом слышал. Шило в мешке, как известно, утаить затруднительно. Ну а, кроме того, производство и обслуживание роботов было крайне дорогостояще само по себе, а потому вряд ли добыча могла оправдать такие расходы. Куда проще нанять пять-десять молодчиков, которые могли с тем же успехом справиться с работой Джека-Потрошителя, — во всяком случае не хуже.
   Так что… Это была очередная легенда из городского фольклора, не более того. Наподобие тех, что повествовали о мохнатых монстрах, якобы выходящих на поверхность откуда-то из-под земли.
   Вздрогнув, Курт бросил на улицу опасливый взгляд.
   Примерно минуту спустя “тойота” стала притормаживать. Мимо тянулись те же ничем не примечательные строения. Окна темны, двери подъездов плотно закрыты. Не было видно ни патрулей охраны, ни вероятных правонарушителей. В каком-то смысле, решил волк, это даже образцовый район. Если, разумеется, не принимать в расчет различные басни (у которых, естественно, также имелись какие-то основания).
   Вот мимо скользнул фасад с белой табличкой, — 37. Не заставил себя долго ждать и тридцать восьмой. Машина, качнувшись на рессорах, остановилась у обочины.
   — Приехали, — сообщил безволосый. — Серебряная, тридцать восемь, А.
   — Спасибо.
   Окинув взглядом d6e стороны улицы, Курт взял сестру на руки и распахнул дверь. Ветерок донес до носа холодные влажные запахи, манящие и тревожащие одновременно. В них чувствовалось какое-то предостережение — смутное и едва уловимое.
   — Может, еще куда поедем? — поинтересовался водитель.
   — Навряд ли, — буркнул Курт. Он и думать не желал, что здесь и сегодня его ожидает от ворот поворот. Остаться в одиночестве посреди Запретного города, да еще с больной сестрой на руках… Это было бы чересчур. — Я задержусь, наверное, надолго.
   — Ну, как знаешь, — разочарованно бросил таксист.
   Волк вылез из салона, ухитрившись не ушибить ни себя, ни сестру. Хлопнул дверцей и вышел на тротуар. “Тойота” почему-то не спешила уезжать, будто безволосый и сам не верил в поведанную сказку.
   Проскрежетало, опускаясь, стекло.
   — А знаешь, какое настоящее название этой улицы? Курт отрицательно покачал капюшоном. Сказать по правде, ему было наплевать.
   — Улица мертвых эмбрионов, — сообщил таксист, чему-то ухмыляясь.
   Курт промолчал. Он ждал, когда безволосый закончит треп и уберется восвояси.
   Видимо, таксист также это почувствовал. Оконце со скрипом поднялось, и “тойота” тронулась с места. Вскоре машина, свернув на следующем же перекрестке, исчезла из виду. Чуть позже затих рык мотора. Вокруг кристаллизовалась и опадала чернильными хлопьями напряженная тишина. Эти снежинки, казалось, можно было потрогать руками.
   Курт внимательно поглядел в обе стороны.
   Похоже, сегодняшней ночью они с Джейн были единственными, кому приспичило посетить Запретный город. Вокруг не было видно ни одной живой души. (Не раздавалось, впрочем, ни шума сервомоторов, ни топота металлических ног по асфальту.) Окна темны, на крышах также никого. Тем не менее фонари исправно работали — отраженный свет лежал на асфальте грязно-желтыми комьями.
   Поежившись, Курт двинулся вперед. Он осторожно прижимал сестру к сердцу, слушал, нюхал воздух и внимательно глядел под ноги. На этих улицах бывать ему еще не доводилось, как, наверняка, и большинству членов стаи. Курт никогда еще не забирался так далеко.
   Он прошел до конца квартала, свернул налево и, сделав несколько шагов, обнаружил искомое там, где ему и полагалось находиться. Это было четырехэтажное, ничем особенно не примечательное сооружение. Не слишком обшарпанное, но в то же время далеко не идеальное — ровно настолько, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.
   Темные окна недружелюбно уставились на волка. Он же, в свою очередь, пытался рассмотреть, что происходит внутри. Однако, как ни тужился, не увидел ни единого огня, ни одного отраженного контура. Что касалось запахов, то Курт не чувствовал ничего необычного. Вернее, Запретный город пах гораздо лучше, чем бульвар Сансет, и несравненно лучше “буферной зоны” вокруг Ульев.
   Курт понятия не имел, как именно должна выглядеть подпольная клиника. В фильмах подобные места изображались преимущественно изнутри, и никогда — снаружи. Там было сыро, негигиенично и мрачно. Тем не менее какая-то внешняя маскировка, вероятно, тоже была. Почему бы зданию и не быть именно таким — в меру обшарпанным, с тонированными стеклами?
   У волка не было ни единого доказательства, что он попал по адресу (как и ожидалось, на стенах не обнаружилось ни рекламных слоганов, ни даже пригласительных надписей), если не считать аккуратную табличку с номером, — цифрами 7 и 3.
   Курт с опаской подошел к двери. Та была большой и металлической, с кодовым замком и переговорным устройством. Единственная кнопка светилась загадочным фосфоресцирующим светом.
   Перехватив тело Джейн левой лапой, волк вдавил кнопку когтем большого пальца. Ответом ему была полная тишина, хотя Курт удерживал палец не менее четырех-пяти секунд. С другой стороны, это еще ни о чем не говорило, ведь сигнал мог подаваться куда-нибудь в подвал или, напротив, наверх…
   Волк принялся ждать.
   Наконец в зарешеченном динамике что-то зашипело. Далее раздался чей-то голос, скрипучий и явно раздраженный:
   — Чего надо? Кто это там?
   Опешив от такого приема, Курт (в голове у него проскользнула вся цепь сегодняшних событий и испытаний, предшествовавшая вот этому, кульминационному моменту… Вынести и выдержать столько, чтобы наткнуться в итоге на прозаичное хамство?!), сперва опешил. Потом его охватила ярость.
   — Это я! — рявкнул он. — Мы общались по поводу моей сестры. Вы сказали, что я могу привести ее в любое время, как только найду нужную сумму. Разве не так?
   Динамик озадаченно притих.
   — Потише, приятель, — донеслось через пару секунд. — Если я и впрямь тебе это сказал, стало быть, ты знаешь парочку волшебных слов.
   Волк напряг память. Такую абракадабру не каждый день слышишь.
   — Розовые шимпанзе скачут по трансценд… трансцендентным джунглям за невероятным сиренево-салатным бананом, — выпалил он. — Если, конечно, я что-то не напутал.
   — Суть ты ухватил, — одобрил динамик. — Зеленые шимпанзе меня тоже здорово достали. Ладно, проходи.
   За дверью глухо щелкнуло. Справа появилась тонкая щель, откуда на улицу падала красная полоска. Курт отскочил. Переложив Джейн на плечо, он освободил тем самым лапы, дабы отразить возможную атаку. Однако ничего не случилось.
   Тогда волк шагнул к двери, взялся за край и с силой потянул. Дверь нехотя подалась, хотя и не испустила ни единого звука. Проем за нею был затоплен кровью — так, во всяком случае, Курту показалось. Глаза, успевшие привыкнуть к темноте, в первые мгновения сыграли с ним дурную шутку. Но, проморгавшись, Курт понял, что это всего-навсего красная лампочка. Она висела под самым потолком, испуская тот самый кровавый свет, при котором энтузиасты-фотографы проявляли свои доисторические пленки…
   Стены, пол и потолок были окрашены в густо-красный свет, нагнетавший тоску. Волк продолжал вглядываться в проем, отнюдь не торопясь очертя голову нырять за порог. Коридор был узкий, три средних шага в ширину. В другом его конце виднелась еще одна дверь — зеркальное отражение той, что распахнулась перед Куртом. Над дверью, прикрученная на кронштейнах, висела цифровая видеокамера.
   — Поторопись, — сказал динамик. — Чего застрял?
   По-прежнему колеблясь, волк переступил порог. Краем глаза он ухитрился увидеть, как сократилась мощная пружина. Дверь бесшумно встала в проем, а мгновение спустя щелкнули запоры. Оглянувшись, Курт уткнулся взглядом в ровную металлическую поверхность — такую же гладкую, как и снаружи. Не было ни засовов, ни замочных скважин. Волк понял, что оказался в ловушке. Более того, он притащил сюда сестру.
   Тут под потолком раздался тот же самый голос, только шума и скрипов в нем немного поубавилось:
   — Не волнуйся, приятель. Такие времена, сам понимаешь.
   Курт судорожно крутил головой. У потолка обнаружился громкоговоритель, а также еще одна штуковина непонятного назначения, — большой, выпуклый, зеркально-черный глаз.
   — Открой дверь! — взревел Волк.
   — Не так быстро, — ответил динамик. — Я же сказал — не волнуйся. Если ты и впрямь тот, за кого себя выдаешь, дверь откроется и вы оба сможете войти. Пока идет сканирование, покажи-ка лучше деньги.
   Курт стиснул челюсти. Делать нечего, придется показать.
   Он полез правой лапой в карман, достал деньги и помахал перед камерой. Требование, само по себе, ничуть его не удивило. Волк уже начал понимать, что у безволосых такой обычай знакомиться.
   — Достаточно. Осталось немного…
   Курт спрятал деньги, поправил сестру на плече. Ситуация явно выходила из-под контроля. Курт клял себя на все лады, что допустил столь очевидную ошибку. Откуда ему знать, что блестящая штуковина под потолком — не газовая форсунка?
   Безволосые могли заполучить сразу два экспоната.
   — У тебя и у твоей сестры весьма интересная костная структура, — донеслось из динамика. — Очень интересная. Никогда не видел ничего похожего и даже не представляю, как такое делается… Вероятно, скелет предполагает и другие изменения, так ведь?
   Курт изумленно молчал. Вероятно, думал он, докторишка решил, будто оба волка — продукт неких манипуляций со скелетом и мышечной массой. Если так, то Курт не собирался ничего отрицать. Слишком многие всерьез думали, что волчье племя в действительности никогда и не существовало. Огонь поглотил слишком много страниц.
   — Все, готово. Девушка очень больна. Крупная опухоль, — подытожил громкоговоритель. — Чем скорее мы приступим, тем лучше. Но у тебя за поясом — два пистолета. Пока ты с ними не расстанешься, помочь сестричке мы также не сможем.
   И, будто в подтверждение этих слов, справа от волка что-то лязгнуло. Это оказалось квадратное оконце с металлической крышкой. Эдакий мусоросборник для небезопасных клиентов, распахнувший темную пасть.
   Курт пожал плечами. Он отлично понимал, что, если он расстанется с оружием, обратно может его и не получить. Однако это его совсем не пугало. Его главным оружием были вовсе не пули и порох, но об этом докторишке лучше не знать.
   Волк достал пистолеты и положил на металлическую крышку. Не успел он отдернуть лапы, как та захлопнулась, забрасывая оружие куда-то внутрь. По “мусоропроводу” прокатились гулкие удары.
   Через мгновение дверца распахнулась вновь.
   — Теперь деньги, — заявил динамик.
   — Что?! — возмутился Курт. — Сперва откройте дверь!
   — Она откроется, как только ты отдашь деньги. Откуда мне знать, что ты не принес дурацкую “куклу”?
   Курт помолчал, размышляя над значением странного термина.
   — Я показал вам деньги, — заметил он. — Кроме того, я добровольно расстался с оружием. Вы же пока не сделали ничего, что внушало бы доверие. Поэтому открывайте гребаную дверь!
   Несколько мгновений царила напряженная тишина.
   — Ладно. Только без фокусов.
   Вторая дверь звонко щелкнула, после чего приоткрылась. Курт метнулся к проему, стремясь покинуть тамбур как можно скорее. Оттолкнув плечом дверь, он переступил порог. За ним обнаружилось небольшое свободное пространство, переходящее в лестницу.
   — Поднимайся, — донеслось откуда-то сверху (судя по металлическим нотам, из очередного громкоговорителя). — Второй этаж. Жду. И, повторяю, без всяких там фокусов.
   Курт устремился на голос, перепрыгивая через две-три ступени. При этом, разумеется, он не терял осмотрительности, готовясь ударить в любое мгновение. Хитрый докторишка ему уже не нравился — так сказать, заочно. Слишком много подозрительности, а также необоснованных требований. Но делать было нечего — осталось выяснить, что этот безволосый представляет собой как профессионал.
   Миновав два пролета и пустую площадку, волк оказался на втором этаже. Перед ним была распахнутая настежь стеклянная дверь. Из нее лился яркий люминесцентный свет. Десятки раскаленных добела трубок усеивали потолок помещения за дверью. Курт прищурился, выжидая, пока глаза его привыкнут к новой остановке. Затем переступил порог. Джейн все так же висела на руках, не подавая признаков жизни.
   Отметив местонахождение безволосого, Курт стал осматриваться дальше. Как полагалось настоящему волку, он не задерживал внимание на мелочах, а продолжал беглый осмотр, стараясь обнаружить и предупредить возможную угрозу. Но ничего опасного вроде бы не было. Тогда Курт принялся рассматривать детали.