Ван Ластбадер Эрик. Вторая кожа

   И вот теперь настало время достать этот ящик из потайного места. Мик положил его на кровать и открыл крышку. Внутри, завернутый в промасленную бумагу, лежал ручной пулемет 45-го калибра и коробки с боеприпасами. Там же лежал и крупнокалиберный пистолет. Мик вынул его из ящика, подержал в руке и зарядил так, как это много раз на его глазах делал Чезаре. Затем сунул в карман брюк запасной магазин с патронами и убрал ящик на место. Перед выходом из дома мальчик взял из своей спальни проволочную вешалку для одежды, стянул из кухни кривой резак с длинным лезвием и спрятал его за поясом. Только после этого он развернул листок бумаги, на котором Ричи написал имя и адрес владельца темного "кугара", который он видел в ночь убийства деда. Имя ему было незнакомо, адрес же относился к восточной части Нью-Йорка.
   Мик знал, что вся жизнь его круто переменилась с того момента, как убили деда. Он это понял еще тогда, когда вместе с Джеки стоял во дворе, залитом кровью деда. Ничто уже не будет таким, как прежде. Он не знал почему, но был абсолютно уверен в этом.
   Мальчик прошагал пешком больше мили, прежде чем ему удалось угнать автомобиль. Проволочной вешалкой он взломал замок дверцы, легко завел двигатель и, чуть помедлив, направил машину на восток города. Припарковав автомобиль через улицу от указанного в бумажке адреса, Мик огляделся, но не увидел поблизости ни одного "кугара". Побродив вокруг стоянки, он снова сел в автомобиль, сложил руки на груди и принялся ждать, вспоминая об ужасной участи деда - "подохнуть как собака, уткнувшись мордой в землю"...
   Боже праведный!
   Слезы выступили на глазах мальчика, и он почувствовал, как поднимается в нем горячая ярость и жажда мести. Мик не мог отомстить за смерть деда, за его поруганную честь. Теперь он был уже не юнцом из умеренной зоны, но мужчиной из первобытных тропических лесов.
   Почувствовав дуновение свежего ветра, мальчик очнулся от своих мыслей. И вовремя! Из-за дальнего поворота выезжал темно-синий "кугар", медленно двигаясь в поисках места для парковки. Мик повернул зеркало заднего вида так, чтобы разглядеть номер машины, - номер совпадал с тем, который он записал той ночью, - завел двигатель и тронул машину с места, освобождая путь для "кугара". Его водитель в ответ благодарно взмахнул рукой.
   Мик припарковал машину за углом и поспешил назад, к "кугару". Когда он приблизился к стоянке, из машины вышел высокий темноволосый парень со смуглой кожей. Мальчик внимательно рассмотрел его, пока тот запирал машину на ключ. Парень выглядел не старше двадцати лет, одна бровь у него была рассечена надвое.
   - Эй, послушай! - крикнул Мик, дружелюбно улыбнулся и шагнул навстречу темноволосому. - Винни Медзатеста?
   Тот обернулся:
   - Чего тебе, пацан?
   - Да ничего особенного, - отозвался Мик и со всей силы ударил Винни в солнечное сплетение.
   Тот мгновенно согнулся пополам от боли и неожиданности, и мальчик быстро оттащил его в темный, узкий переулок. Прижав Винни к стене, он ударил его по лицу.
   - Эй ты, задница вонючая! Винни Безмозглый, ты меня слышишь? Меня зовут Мик Леонфорте! Слышишь, Леонфорте, осел ты этакий!
   - И что с того, черт тебя дери? - задыхаясь, промычал парень.
   - А вот что, - процедил Мик и с силой ударил его в пах.
   Винни застонал и рухнул на землю. Мальчику пришлось поднять его и поставить спиной к стене. Он бил его по щекам до тех пор, пока тот не открыл налитые кровью глаза и не увидел нацеленное на него дуло пистолета.
   - Так это ты убил моего деда?
   Винни непонимающим взглядом уставился на пистолет.
   - Пацан, да ты что, сбрендил?
   - Это сделал ты и еще один ублюдок, который был в ту ночь с тобой! убежденно произнес Мик.
   - Ах ты, сосунок, знаешь, на кого я работаю? Мой хозяин - Джино Скальфа! Как только ему станет известно, что ты посмел вмешаться в его дела, можешь считать себя покойничком!
   Мик приставил дуло пистолета к шее Винни и, глядя ему в глаза, одним движением выхватил из-за пояса кривой резак и вонзил его по самую рукоятку в правую коленную чашечку парня. Раздался звук рвущихся связок и сухожилий, хруст раздробленного сустава.
   Винни заорал и задергался, как лягушка над пламенем костра. Мальчик видел, что от боли его зрачки сузились до микроскопических точек, и, когда он отпустил его, парень безвольно сполз вниз.
   - О, Иисус и Мария, - стонал он, раскачиваясь из стороны в сторону, ты только посмотри, что ты сделал с моим коленом.
   - Да, Винни Безмозглый, теперь ты уже никогда не оправишься от этого.
   Мик опустился рядом с ним на колени и, не глядя на кровь и осколки костей, выпиравших сквозь разрезанную кожу, сказал:
   - Ты убил моего деда, и мне плевать на то, как тебя зовут, на кого ты работаешь и в какую церковь ходишь!
   Он приставил дуло пистолета к левому виску Винни:
   - А сейчас я тебе вышибу мозги!
   До Винни наконец-то дошло, что ему грозит смерть, и с него слетела всякая бравада.
   - Я не делал этого! - завопил он, все еще раскачиваясь из стороны в сторону. - Я только сидел за рулем этого "кугара". Убил другой!
   - Кто убил, говори, мерзавец!
   - Слушай, парень, да ты понимаешь, что со мной будет, если я тебе скажу его имя?
   Спокойным и уверенным движением Мик снова вонзил лезвие ножа в коленную чашечку Винни, и тот снова заорал и забился, пытаясь освободиться. Мик сильно ударил его по щеке рукояткой пистолета.
   - Так кто нажал на курок?
   Мик был уверен: парень врет, что не причастен к убийству, он видел две тени и вспышки выстрелов из двух пистолетов. Значит, стрелял Винни и еще один бандит. Но кто?
   Парень низко опустил голову и пробормотал что-то невнятное.
   - Что ты сказал?
   Похоже, у Винни начинался болевой шок, его била дрожь, по телу пробегали судороги. В глазах стояли слезы.
   - Это был сам Джино, - прошептал он. - Господи, как больно! Хозяин стрелял в твоего деда. Он называл его поганым сицилийцем, который вперся на его территорию, завел дружбу с его врагами. Он возненавидел его с самого начала. Хочешь знать почему? Потому что старик Чезаре сначала пошел на поклон к Черному Полу Маттачино, а не к Джино. Вот он и затаил обиду, долго-долго ждал своего часа и дождался! Хозяин видел, что твой дед прекрасный организатор, и решил подождать, пока он все наладит, а потом укокошить старика и воспользоваться его трудами.
   Говоря все это, парень старался незаметно добраться до пистолета Мика. Тот все прекрасно видел, но, притворившись простаком, позволил Винни дотронуться рукой до оружия и тут же вонзил ему в грудь страшное лезвие ножа. Должно быть, он перерезал основную артерию, потому что из раны тут же фонтаном хлынула кровь, и Мику пришлось отскочить в сторону, чтобы не запачкаться. Глаза Винни расширились от ужаса. Он беззвучно открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег. Несколько раз парень тщетно пытался зажать рану, но через мгновение замертво свалился на землю.
   Мик удивился, как спокойно и хладнокровно он все это сделал, а ведь ему никогда прежде не приходилось убивать людей. Он даже не помышлял об этом! А сейчас его руки обагрены кровью другого человека, а он не чувствует никакого страха, как будто убийство для него стало обычным и естественным делом. Мальчик понял, что за эти несколько минут стал совершенно другим. Он обтер лезвие ножа о край одежды Винни и вынул у него из кармана ключи от "кугара". Машина была припаркована совсем рядом. Мик осторожно обошел ее и открыл крышку багажника. Вернувшись в переулок и убедившись, что рядом никого нет, он подтащил труп Винни к машине и запихнул его в багажник, захлопнул крышку и исчез с места преступления.
   Когда Мик подъехал к бухте Овечья Голова, моросил мелкий дождик. Он остановил "кугар" и некоторое время сидел неподвижно, вслушиваясь в монотонный гул реактивных двигателей, который доносился из аэропорта. Здесь, у берега, неповторимо пахло чем-то сладковатым и нежным. Может, это пахли тела несчастных, убитых и затопленных здесь дедом и Джино Скальфой?
   Скальфа уже был там, в бухте. Как и рассказывал дед, он стоял у кромки воды и всматривался в глубину бухты. Мик несколько раз нажал на гудок, и Джино медленно повернул к нему голову.
   - Эй, Винни, что ты тут делаешь? Я тебе сегодня звонил, но у тебя никто не снял трубку.
   Мик вышел из машины и подошел ближе к заплывшему жиром дону.
   - Да это вовсе не Винни! - прорычал старик и сморщил лоб, пытаясь вспомнить лицо мальчика. - Мы знакомы?
   - Меня послал ваш водитель, - ответил Мик, пытаясь рассеять опасения Джино и выиграть тем самым для себя драгоценные мгновения. Затем выхватил пистолет и прижал его дуло к жирной груди старика.
   - Меня зовут Мик Леонфорте, - сказал мальчик и нажал на курок.
   Пуля прошила Скальфу насквозь, разорвав его сердце. Старик рухнул на колени, но делать второй выстрел было не нужно - он уже умер.
   Вокруг с криком кружились чайки, потревоженные выстрелом и запахом крови. Мик почувствовал боль в руке от сильной отдачи. Когда Скальфа упал лицом в песок, он кинул пистолет в воду. Место было довольно пустынным, и, похоже, никто не обратил внимания на выстрел, прозвучавший как сильный выхлоп отработанных газов. Мальчик подтащил труп старика к "кугару" и, открыв крышку багажника, с трудом запихнул его рядом с Винни. Вокруг никого не было, только высоко в небе бесшумно двигался огромный лайнер. Внезапно его реактивные двигатели взревели - и это показалось Мику предзнаменованием свыше.
   - Что? Что ты сделал? - Чезаре изумленно помотал головой. - Ты что мне сказки рассказываешь?
   Стоя в мрачном вестибюле похоронного бюро, Мик снова стал рассказывать, как он очутился на крыше в ту ночь, когда убили их деда, как он сумел с помощью телескопа разглядеть номер машины, где, по его предположению, сидели убийцы, как он прирезал Винни, а потом отправился в бухту Овечья Голова.
   - И ты хочешь, засранец, чтобы я поверил в то, что ты укокошил Винни и Джино Скальфа? - Чезаре всплеснул руками. - Ну ты и козел! Здорово сказки рассказываешь! Литератор!
   - Пойдем со мной, - спокойно произнес Мик. - Оба трупа лежат в багажнике машины. Я не хотел оставлять их где попало, чтобы полицейские ищейки не напали на мой след.
   Десять минут спустя смертельно побледневший Чезаре послал за Ричи и еще двумя своими дружками. Когда они все собрались у "кугара", он приказал им:
   - Подгоните эту колымагу к служебному входу. В багажнике найдете трупы, которые соответствующим образом надо подготовить, понятно? После этого избавьтесь от машины. Сожгите ее в кремационной печи.
   - А что там за трупы? - спросил Ричи.
   На лице у Чезаре появилась полубезумная улыбка.
   - Скоро сам увидишь и глазам своим не поверишь!
   Пока они отгоняли машину, старший брат стоял на улице рядом с младшим под моросившим мелким дождиком.
   - Ну ты и псих ненормальный! - Чезаре грубо хлопнул Мика по плечу. - Я бы должен сердиться на тебя за то, что ты сделал это без моего ведома. - Он ухмыльнулся. - Но, клянусь Богом, ты и сам отлично справился, совсем как настоящий профессионал!
   Это было высшей похвалой в устах Чезаре. Мик, который только теперь осознал, как долго он ждал этой похвалы от брата, почувствовал скорее некоторое разочарование, чем радость. Вместо того чтобы гордиться своей местью, он вдруг задумался о том, что об этом скажет Джеки. И самое ужасное заключалось в том, что он прекрасно знал ответ на этот вопрос. Она будет презирать его всем своим чистым и непорочным существом.
   - Вот чертов Скальфа! - Чезаре помотал головой. - Я бы ни за что не догадался, ведь он был лучшим другом деда.
   - Дружба - это капризное и неуправляемое животное. Она похожа на ту хромую псину, которую ты из жалости взял в свой дом, а когда оправилась, то укусила тебя за руку. К дружбе надо относиться с изрядной долей скептицизма.
   Чезаре недоуменно взглянул на Мика.
   - Не понял, что ты имеешь в виду?
   - Я хочу сказать, что в деле не бывает друзей, бывают лишь враги.
   - А откуда тебе это известно, малыш? - В голосе брата мальчик услышал нечто, похожее на уважение, так он с ним никогда еще не говорил.
   - Я понял это, когда подавал деду кофе и анисовую водку, - невозмутимо ответил Мик.
   Они вернулись в похоронное бюро. Мик никогда прежде не бывал в служебном помещении, где тела покойников подготавливали к погребальной церемонии. За те четыре часа, что мальчик провел там, он многое узнал. Тела Винни и Джино были обмыты, забальзамированы и уложены на второе дно гробов вишневого дерева, заказанных и оплаченных по всем правилам клиентами бюро для своих покойников. Поверх убитых уложили тех усопших, для которых гробы и были предназначены. Таким образом можно было незаметно избавиться от трупов, которые уже не всплывут через шесть месяцев или через год где-нибудь в штате Пенсильвания на мусорной, свалке или на океанском берегу.
   Это был абсолютно надежный способ заставить исчезнуть кого угодно без всяких следов. В тот вечер Мик узнал, что этот способ "изобрел" дед, именно благодаря такому нововведению его дело процветало.
   - Ты молодец, что прикончил этих ублюдков, убивших деда, - сказал Чезаре. - Он бы гордился тобой. - Старший брат печально покачал головой. Признаюсь, мне не хватает старика.
   - Мне тоже, - едва слышно ответил Мик.
   - Да, но есть маленькая разница - ты-то все время околачивался возле него. Похоже, ты был умнее меня.
   Братья поднялись в офис деда. Майк принялся за кофе, Чезаре устроился за круглым столом, за которым в прежние времена бывало столько уважаемых людей - они ели, пили, курили и лгали друг другу самым бесстыдным образом. Оба брата знали, что прежние времена уже никогда не вернутся. На похороны приезжал дядя Альфонс, но вскоре снова уехал в Калифорнию, куда в недалеком будущем должны были перебраться и Чезаре с матерью. Времена изменились. Теперь, когда деда не стало, не имело смысла оставаться в Нью-Йорке. Кроме того, на Западном побережье для них открывалось немало новых возможностей.
   - Я собираюсь работать с дядей, - сказал Чезаре. - И поверь мне, очень скоро я стану его правой рукой. Своего сына у него нет, так что... - Он помешал сахар в чашке кофе, поданной ему Миком. Какое-то время оба молчали, отхлебывая крепкий напиток и думая о своем.
   - Хочешь, я возьму тебя в помощники?
   Мик, давно научившийся распознавать, где правда, а где ложь, понял, что брат фальшивит. Он не верил, что Чезаре искренне хочет видеть рядом с собой конкурента, потенциального соперника в борьбе за привязанность и уважение дяди.
   Чезаре в изумлении остановился на полпути. И по его глазам Мик понял, что брат наверняка вспомнил о двух трупах в багажнике "кугара".
   - Ну и черт с тобой, поступай как знаешь, - сказал наконец Чезаре, сунув руки в карманы. - Но не вздумай потом просить меня о помощи. Я знать тебя не хочу!
   Монастырь Святого Сердца Девы Марии был расположен на тихой улочке в Астории. Это было самое большое здание на улице. По бокам к нему примыкали пекарня и химчистка. На противоположной стороне улицы выстроились в ряд небольшие аккуратные домики, облицованные кирпичом, - все с алюминиевыми козырьками над входной дверью.
   Здание монастыря было действительно прекрасным. Оно было возведено из больших блоков белого камня, отражавших ослепительный солнечный свет. С одной стороны въездных ворот была установлена алебастровая статуя Девы Марии, с другой - она же, но уже с младенцем Иисусом на руках.
   Натянув на лоб мягкую черную шляпу, чтобы ее случайно не сорвал ветер, Мик позвонил у ворот, и его тут же впустили. Не зная, как подобает вести себя в подобном месте, юноша, как только попал во внутренний двор, на всякий случай снял шляпу. Навстречу ему вышла дежурная монахиня и дружелюбно улыбнулась.
   - Я пришел повидать Джеки. - У него внезапно перехватило горло, и монахиня бросила в его сторону чуть удивленный взгляд. - Джеки Леонфорте.
   В ответ монахиня снова улыбнулась.
   - Вы, должно быть, Майкл, - тихим голосом произнесла она. - Прошу следовать за мной.
   Она вела юношу нескончаемой чередой сумрачных коридоров, каменные стены которых были лишены всяческих украшений. Они миновали высокие и почти прозрачные французские двери, которые вели прямо в маленький садик, почти утонувший в буйном цветении кустов миндаля, увитых виноградом. В глубине садика он успел заметить каменную скамью рядом с фонтаном. В самом конце длинного коридора монахиня распахнула высокие деревянные двери, но сама в них не вошла.
   - Мать-настоятельница хочет видеть вас.
   Мик вошел в неожиданно небольшую комнату, превращенную в некое подобие офиса. В нише стояла гипсовая статуя Мадонны, на стене висело деревянное с позолотой распятие.
   - Меня зовут Бернис, - из-за письменного стола поднялась женщина лет пятидесяти с небольшим. - А вы, должно быть, Майкл Леонфортё. - Она протянула ему руку, ее пожатие было сильным и сухим, совсем как мужское. Мэри Роуз часто говорила о вас.
   - Кто говорил?
   Бернис сняла очки в стальной оправе, и Мик ощутил почти физическую силу воздействия ее бледно-голубых глаз.
   - Я думала, вам уже известно об этом. Ваша сестра теперь стала послушницей нашего монастыря, и теперь ее зовут Мэри Роуз.
   Крепко держа дедовскую мягкую шляпу обеими руками, Мик нервно переминался с ноги на ногу.
   - Значит ли это, что я не могу повидаться с ней?
   - Как правило, подобные свидания запрещаются, - сказала Бернис ровным тоном.
   - Но, видите ли, я уезжаю. Может, надолго. Мне очень нужно увидеть сестру.
   - Присядьте, Майкл. - Бернис указала ему на стул с высокой прямой спинкой и, когда он послушно сел, милостиво улыбнулась. - Мне вовсе не хочется доставлять вам неприятности. - Она помолчала, как бы колеблясь, стоит ли разговаривать с юношей дальше, и наконец произнесла. - Я знаю, что у вас были очень близкие отношения с вашим дедушкой.
   Мик поспешно кивнул головой:
   - Это Джеки, то есть Мэри Роуз, вам рассказала?
   - Нет, - ответила Бернис, усаживаясь на свой стол. - Я хорошо знала вашего дедушку.
   - Вы?
   - Почему это вас так удивляет? - Настоятельница снова улыбнулась.
   - Ну, вы же знаете, монастырь находится не на нашей территории, быстро нашелся Мик.
   Бернис засмеялась удивительно звучным и приятным смехом.
   - Я кое-что вам покажу. - Настоятельница выдвинула ящик стола и вынула из него деньги. - Четыре двадцатидолларовые банкноты, - медленно произнесла она, пристально глядя в глаза юноше.
   - Я просил дедушку вложить их в дело, - сказал Мик.
   - Вы удивлены, что он вложил ваши деньги в монастырь, а не в похоронное бюро или страховые компании, которые контролировал?
   Мик прищурился:
   - А откуда вы это знаете?
   - Мне известно все, - сказала Бернис и ловким движением дилера из Лас-Вегаса смахнула доллары обратно в ящик стола. От улыбки все лицо ее покрылось сетью морщин. - Мне кажется, в конце концов вы будете очень довольны тем доходом, который принесут вам эти деньги. - Она встала. - А теперь пройдите в садик, там вас ждет послушница Мэри Роуз.
   - Благодарю вас, мать-настоятельница, - сказал юноша, поднимаясь со своего стула.
   - Всегда рада видеть вас, Майкл, - ответила Бернис и, когда молодой человек был уже у двери, еле слышно добавила: - Ведь я любила Чезаре.
   Шагая по коридору, Мик слышал отдаленные звуки молитв. Интересно, что имела в виду мать-настоятельница? В каком смысле она любила дедушку? И зачем ему об этом сказала?
   Дойдя до французских дверей, он все еще не мог найти ответа на эти вопросы. В садике его встретила радостная песня жаворонка и сильный аромат цветущих роз - Мик тут же вспомнил свой сон. Этот прелестный садик вполне мог заменить танцплощадку из его сна. Из раскрытого окна доносились звуки молитв, похожие на музыку.
   Он пошел по узкой, поросшей мхом дорожке, выложенной камнем, в сторону единственной скамьи. Сидевшая там Джеки повернулась к нему. Ее лицо сияло, и Мик почувствовал, как у него сильно забилось сердце. В его отношении к сестре ничего не изменилось. Она улыбнулась и, вместо того, чтобы обнять, взяла его за руки.
   - Майкл, как здорово, что ты пришел! Я уж думала, ты так и уедешь, не простившись со мной. - Она покачала головой. - Я пыталась поговорить с Чезаре, но ты же знаешь, каков наш братец. - Она одарила его смущенной улыбкой. - Он никогда не слушает меня, что бы я ни сказала. - Она коснулась ладонью его щеки. - Ты выглядишь усталым.
   Сестра подвела его к скамье, и какое-то время они оба сидели молча. В воздухе стоял сильный аромат роз. Мик попытался задержать дыхание, чтобы не чувствовать этого мучительно-прекрасного запаха, но у него ничего не вышло.
   - Джеки, ты уверена, что сделала правильный выбор?
   - Это как раз по мне, Майкл.
   Он вздохнул:
   - Кажется, я не совсем тебя понимаю. - Юноша махнул рукой в сторону белокаменных стен. - Все это... - Он покачал головой в полном недоумении.
   - Ты говорил с Бернис?
   - С матерью-настоятельницей? Конечно.
   - Тогда тебе известно, зачем я здесь. - Она схватила его за руку. Дедушка все об этом знал.
   - Знал?
   Она кивнула:
   - С самого начала; И мама тоже поняла меня. - Она перевела взгляд на птаху, порхавшую в виноградных лозах.
   - Джеки...
   Она повернулась к нему:
   - Теперь я Мэри Роуз.
   - Ну да, конечно. - Он отнял у нее свою руку и встал. Совсем не так он хотел попрощаться с ней. - Мне пора идти.
   "И зачем я только приходил сюда?" - пронеслось в его голове.
   - Я знаю. - Она продолжала сидеть на скамье, словно стремясь хоть ненадолго продлить их свидание, и на какую-то долю секунды Мику пришла в голову безумная мысль о том, что Джеки знала все про его сон.
   - Когда вернусь - не знаю.
   Девушка взглянула на брата:
   - Но ведь мы с тобой еще когда-нибудь увидимся?
   - Не сомневайся.
   Мик повернулся и пошел прочь. Все те годы, что он прожил в разлуке с сестрой, он вспоминал ее чудесные зеленые глаза, и она часто ему снилась.
   Книга вторая
   Дым и огонь
   В груди забилась тысяча сердец.
   Вперед знамена - и врага разите!
   Вильям Шекспир "Ричард III"
   НЬЮ-ЙОРК - ТОКИО
   О возвращении Маргариты Гольдони де Камилло в Асторию возвестило пение пересмешника. Увидев знакомые улицы и магазины, женщина, несмотря на ужасное положение, в котором она оказалась, погрузилась в воспоминания.
   Она остановилась перед булочной и вошла в нее как раз перед самым закрытием. Булочная выглядела совсем по-старому. Белый кафельный пол, покрытый опилками, был так исцарапан и выщерблен, что можно было подумать, что находишься где-то в Италии. Из светильников по-прежнему лился свет люминесцентных ламп, но теперь они казались уже не такими большими, как когда-то.
   - Чем могу служить? - спросила маленькая круглолицая женщина и вышла из-за прилавка. Ее седые волосы были собраны сзади в пучок, одутловатое лицо с тонкими, высоко поднятыми бровями, походило на клоунскую маску. Внезапно на лице женщины появилась улыбка.
   - Маргарита?
   - Да, миссис Палья, это я.
   - Мадонна! Красавица! Как я рада тебя видеть! Бедняжка, как ты себя чувствуешь? - Она прижала Маргариту к своей могучей груди, пахнущей мукой и крахмалом. - Какое несчастье с Тони! Об этом передали сегодня утром в новостях, какой ужас, я была просто потрясена и сказала Луиджи: "Не могу поверить, что это о нашем Тони де Камилло". - Она закусила костяшки пальцев. - Это подлость.
   - Знаю. Я до сих пор в шоке.
   Миссис Палья взмахнула пухлыми ручками.
   - Но ты не волнуйся, красавица. Теперь ты здесь, дома. - Женщина поспешила обратно за прилавок и начала рыться среди батонов и булочек. - Но какая ты худенькая. Возьми, съешь, мой ангел. Ешь!
   Маргарита, хотя совсем не была голодна, откусила несколько кусков булочки. Не сделать этого означало бы обидеть гостеприимную хозяйку лавки.
   - А теперь забудь обо всем. - Миссис Палья извлекла откуда-то бутылку граппы и разлила вино по стаканам. - Держи, мой ангел. Это тебя подкрепит. Выпей.
   Она опять взмахнула руками, как будто это могло ускорить процесс.
   - Выпей все, красавица, тебе от этого станет легче. И я с тобой выпью.
   Она обняла Маргариту.
   - Знаю, зачем ты здесь, - шепнула она, оглядываясь на своего мужа, Луиджи, который занимался бухгалтерией. - Инстинкт, мой ангел. Вот почему ты пришла сюда в трудный час. - Она обняла ее крепче. - Мужчинам кажется, что они могут все предусмотреть, правда? Но мы то знаем, что они делают только то, что нужно нам. - Она захихикала. - Доешь булочку и иди куда надумала. Это верное решение.
   - Она здесь?
   Миссис Палья кивнула и перекрестилась.
   - Слава Богу. Он бережет ее, хотя ей уже за девяносто. - Палья постучала по голове своим коротким, толстым пальцем. - Конечно, она больше уже не настоятельница, ее место заняла другая. Но соображает она так же хорошо, как и прежде, мой ангел. Вот увидишь.
   Вечерний воздух был наполнен чистыми звуками пения пересмешника. Оставалось два часа до встречи, которая должна была решить судьбу ее дочери. Но что будет с ними потом? Ничего хорошего ждать не приходилось. Встречей с Бэдом Клэмсом дело не закончится, это будет только началом. Ему не терпится овладеть всеми секретами Доминика - он хочет узнать, с какими поставщиками, оптовиками, судьями, полицейскими, банкирами, промышленниками брат находился в контакте, но больше всего домогается власти, которая дается сетью Нишики. Ведь именно благодаря этой сети Доминик получал компромат, позволявший ему заставлять работать на себя правительственных чиновников самого высокого ранга. Нишики был Микио Оками, он загадочными путями получал информацию о секретах людей, и это давало Доминику возможность держать их в руках.