Ван Ластбадер Эрик. Вторая кожа

   - Пожалуйста, господин генеральный прокурор.
   Мачида взял у помощника папку и, начав читать, пробормотал:
   - Может быть, я и не так уж ошибся в вас, Хатта-сан. Вы не так уж глупы. Кроме того, вы - холостяк, и это позволяет вам работать в вечернее время.
   Хатта поклонился.
   - Я не заслуживаю подобной похвалы, господин генеральный прокурор, сказал он, наблюдая за тем, как Мачида читает докладную, которую нужно было предоставить к следующему утру. Мачида был печально известен тем, что придирался к докладным запискам до тех пор, пока они не становились абсолютно надежными на судебном процессе.
   Мачида нахмурился:
   - Я прочитал всего лишь две страницы и обнаружил существенные недостатки. Здесь, здесь и вот здесь. Отсутствуют необходимые подписи, письменных показаний нет или они неполны. - Генеральный прокурор оторвался от документа. - При таком состоянии дела мы не можем вызывать Акинагу в суд. Чем занят Танака Джин?
   - Он работает над делом об убийстве Куртца, господин генеральный прокурор.
   - Ах да. Джин-сан не имеет обыкновения прохлаждаться, не правда ли, Хатта-сан?
   - Да, господин генеральный прокурор.
   - Дело Куртца имеет первостепенную важность. Этот человек был итеки иностранцем, и к тому же очень богатым иностранцем, ведущим дела по всей Азии. Мне нужно, чтобы именно Танака Джин вел это дело, я никем не могу заменить его. - Мачида опять постучал пальцем по документу. - У меня появилась идея, Хатта-сан. - Он сунул папку в руки помощника. - Вы переработаете записку по делу Акинаги, приложите недостающий материал. Я отметил сомнительные места. Потом я снова просмотрю ее вместе с вами. Решив все для себя окончательно, он кивнул. - А пока подайте в суд прошение об отсрочке разбирательства.
   - Адвокаты Акинаги-сан постараются выжать из этого все, что возможно, - ответил Хатта. - Джин-сан уже использовал две отсрочки, чтобы довести записку хотя бы до такого состояния.
   - Подайте прошение, - сказал Мачида тоном, не допускающим возражений, - и сообщите мне, если у вас возникнут неприятности.
   Но по тону Мачиды Хатта понял, что тот собирается обратить отсрочку на пользу себе.
   - Конечно, господин генеральный прокурор. Сразу же завтра утром.
   Хозяин дома проводил Хатта и закрыл за ним дверь. Когда он обернулся, Мик был уже в гостиной.
   - Неприятности, господин генеральный прокурор?
   - Ничего такого, чего нельзя было бы поправить с помощью нескольких миллиардов иен, - вздохнул Мачида, наливая себе еще виски. - Этот спад становится уже утомительным.
   - Я полагаю, даже для Дай-Року, - сказал Мик, возвращая разговор к тому месту, на котором их прервали.
   Мачида повернулся.
   - Мне кажется, что не стоит произносить это слово вслух.
   - Даже здесь? - Мик громко расхохотался. - Бог мой, да это же ваш собственный дом. Чего вы боитесь? Просветите меня. Мы говорили о группе людей.
   Мачида сморщился, как будто проглотил ломтик лимона.
   - Дай-Року скорее идеал, чем группа людей, - ответил он. - Никаких собраний, письменных документов, разговоры только с глазу на глаз, ни в коем случае никаких электронных средств связи. Дай-Року - это стиль жизни, продолжение традиций силы и достоинства, превалировавших в самурайской Японии до того, как реставрация династии Мейджи в девятнадцатом веке положила конец их силе и влиянию.
   Мик пожал плечами:
   - Группа или идеал, для меня в этом нет никакой разницы. Я пришел к вам, поскольку мне сказали, что вы можете установить контакт с Дай-Року и идентифицировать среди них тех, кто одновременно стоит за "Денва партнерз" в Трансокеанической киберсети "Сато Интернэшнл". Что вы и выполнили с достойной восхищения эффективностью.
   Мачида с достоинством поклонился и сказал доверительным тоном:
   - Вы поступили совершенно правильно. Дай-Року не слишком хорошо относится к гайдзинам - европейцам. Если бы вы сделали такую глупость и попробовали бы сами вступить с ними в контакт, то наткнулись бы на каменную стену. Люди, которые проповедуют принципы Дай-Року, обладают силой, властью и видением того, как будет развиваться мир завтра и послезавтра. И они полностью мне верят. Что ж, сколько услуг я им оказал, а сколько они мне. Он хихикнул. - Благодаря моему посредничеству они с вами встретятся. Что же касается остального... - Он пожал плечами, показывая, что остальное будет зависеть от Мика.
   - Именно поэтому они идеально подходят для моего плана, - ответил Мик. - Мне нужны провидцы, люди, которых будущее беспокоит в не меньшей степени, чем настоящее.
   Они пришли к чему-то вроде взаимопонимания, по крайней мере к равновесию. Но Мик ни на мгновение не поверил заверениям Мачиды о незначительности своей роли в этом деле. Он знал, что это просто японская манера общения, чертова общеазиатская конфуцианская доктрина смирения, обычай говорить "можно", когда на самом деле имеется в виду "нельзя" или "невыполнимо". В Азии возможно все, если вы достаточно глупы, чтобы поверить этому.
   Мик подозревал, что Мачида для Дай-Року не тот мальчик на побегушках, каким он старался себя перед ним представить. Он полагал, что прокурор является одним из тех людей, которых он хотел расположить к себе, которым желал продать фирменную марку деконструктивизма.
   Если, как утверждает Мачида, Дай-Року есть своего рода философия самурайской чистоты, это сообщество должно представлять собой тесный союз бизнесменов и политиков, которые не только верят в эту почти мифическую чистоту помыслов, но, говоря более практическим языком, собрались вместе благодаря насущной необходимости.
   Недавние перемены в японской политике показали, что бизнес не мог дальше двигаться по накатанному пути - старая практика манипулирования политическими деятелями перестала приносить плоды в виде принятия благоприятных законов, предоставления финансовых льгот или финансового стимулирования, которые смогли бы дать преимущества одной компании над другими.
   Если те, кто верил в Дай-Року, намеревались удержать свои позиции и продолжать наращивать богатство и власть, им требовались более изощренные формы влияния на политику. Эти люди - либо капитаны кайрецу с капиталами в многие миллиарды долларов, либо высокопоставленные служащие соответствующих бюрократических структур - были сродни феодальным лордам Японии семнадцатого столетия. У каждого имелось свое поле деятельности, которое давало ему власть и положение в обществе. Именно поэтому сохранение этих владений было для них насущной необходимостью.
   Мик знал, что, несмотря на все хваленое влияние, этими людьми двигал глубоко запрятанный страх. Но все же они как-то ухитрялись сдерживать лавину на месте. Перемены, если они вообще происходили, шли бесконечно медленно, да и то только после титанической борьбы.
   Последние шесть лет торговли политическим и экономическим влиянием, незаконных поборов и скандальных взяток, которые привели к гибели компаний, брокерских фирм и наконец к падению так долго правившей Либерально-демократической партии, потрясли их. Во всевозрастающем подозрительном интересе к ним не только официальных лиц, но и обычно спокойного и ко всему безразличного населения они увидели угрозу своим мини-империям.
   Эти люди никак не хотели примириться с неизбежностью перемен. Мик и Мачида вступили в партнерство для того, чтобы играть на страхе этих людей, использовать их власть и влияние так, как им даже не пришло бы в голову, эксплуатировать их так, как они всю свою жизнь эксплуатировали тех, кто находился ниже их по социальному положению.
   Мачида, казалось, охотно принял участие в этом плане, возможно, потому, что для того чтобы быть принятым членами Дай-Року на равных, ему недоставало того самого приносящего доход владения. Мик также полагал, что Мачида чувствовал, но не хотел себе в этом признаться, что остальные терпят его только из-за его должности. Будучи генеральным прокурором, он занимал идеальную позицию для того, чтобы держать их в курсе всех проводимых расследований, предупреждать о провалах, рейдах и облавах - об этой всерасширяющейся сети, в которую могли попасть эти люди, их друзья, партнеры и те, которых они втайне оплачивали.
   Теперь, согласно плану, настала очередь Мика, он должен был убедить Дай-Року, что перемены не только неизбежны, но, как это неудивительно, их можно использовать для увеличения их богатства и влияния. Конечно, можно было сказать, что Леонфорте просто торгует воздухом, что с его стороны все это является просто-напросто изощренным жульничеством. Но Мик с этим не согласился бы. Потому что его страсть была столь же сильна, а может быть, даже сильнее, чем их. Леонфорте стремился ни больше ни меньше как к тому, чтобы изменить историю, внедрить в двадцать первый век философию Ницше полный контроль над экономикой и мышлением. Это было его правом и долгом как ницшеанского Сверхчеловека. Кто же еще призван определять судьбы мира? И подумать только, что самая прогрессивная технология наступающего века дает ему эту возможность. По мере того как все новые и новые японские компании начнут привыкать к удобствам, которые предоставят им цифровые средства коммуникации, они все больше и больше будут использовать передачу данных по Киберсети, которую разрекламируют как абсолютно секретную. И прямо в руки Мика свалятся неисчислимые сокровища: новейшие разработки "Сони" в области цифровой электроники, технология производства помещающейся в оправе очков мини-видеокамеры фирмы "Мацусита", сведения о том, какие из компаний состоят в приоритетном списке МВТП, и даже о предполагаемых изменениях, в курсе иены. Столько возможностей делать деньги, получить решающее преимущество перед конкурентом! Такая обширная область деятельности, а у него так мало времени.
   Однако Леонфорте ни на минуту не сомневался, что сумеет выполнить свой честолюбивый план - прибрать к рукам международную коммерцию - при условии, конечно, что у него будут деньги, рычаги власти и нужные люди. Он уже потратил несколько лет на то, чтобы из своей бывшей базы в Плавучем городе раскинуть подпольную сеть торговли наркотиками и оружием по всей Юго-Восточной Азии. Теперь настало время заняться легальным бизнесом. Это он собирался сделать здесь, в Токио, где воинственный дух времени и раболепный темперамент населения показались ему идеально подходящими для его целей. И, разумеется, именно в Токио базировалась "Сато Интернэшнл" со своей Трансокеанической киберсетью. Если все пойдет как задумано, через несколько недель он внедрится в "Сато" - если, конечно, сможет убедить "Денва партнерз" поддержать его. И они, несомненно, сделают это, потому что он как следует выполнил свое домашнее задание - досконально изучил этих людей и знает, чего они боятся. Они не смогут отказаться от того, что он им предложит. Эти люди больше всего боятся перемен, потому что именно статус-кво в Японии обеспечивал им их положение. Они видели, как начинает трещать по швам их власть, о чем свидетельствовали постоянные политические скандалы, взяточничество, коррупция, мощная, всевозрастающая реакция средств массовой информации, - они боялись гнева народа и инстинктивно пытались противостоять надвигающейся угрозе.
   Мик мог дать им то, в чем они нуждались, чтобы рассеять эти страхи, установление нового статус-кво, обеспечивающего их власть. Как же эти люди могут отказаться? А когда они примут это решение, он сумеет прибрать их к рукам. Они будут его ключом к "Сато Интернэшнл". Проникнув туда, он расширит свое влияние - быстро, решительно, в истинно ницшеанской манере и уничтожит человека, привидевшегося ему его Немезидой, своего двойника Николаса Линнера.
   Маргарита проснулась на заднем сиденье своего автомобиля, все тело у нее онемело, глаза были заспанные. Она вышла из машины и потянулась. День уже перевалил за первую половину, что, впрочем, было неудивительно, поскольку она уснула не раньше четырех-пяти утра. Она села за руль, съехала со стоянки и остановилась у первой попавшейся закусочной.
   За чашкой дымящегося кофе и кексом женщина попыталась оценить ситуацию. Может быть, у нее просто мания преследования, и ей надо было остановиться в одном из многочисленных безымянных отелей, понатыканных вдоль Лонг-Айлендского шоссе, но она не хотела рисковать. Маргарита выпила еще глоток пережаренного кофе и помассировала затекшую шею.
   Прошлым вечером она была уже в нескольких километрах от своего особняка в Олд Вестбери, когда ей пришла в голову мысль, что она чуть было не сделала страшную глупость. Разве не логично было предположить, что люди, пытавшиеся убить ее, устроят засаду перед домом? Конечно. Она покинула место неудавшегося нападения в такой спешке, что ей некогда было все обдумать. Совершенно ясно, ей следует все просчитать. Первым делом нужно связаться с Тони, решила Маргарита и сказала в телефон, вделанный в переднюю панель своего автомобиля:
   - Позвони Тони.
   Затем она взглянула на часы и вскрикнула: циферблат был в крови водителя Фрэнки. Стрелки показывали полвосьмого вечера. Тони должен был уже закончить с массажем и вновь вернуться к работе - наступало время для переговоров с 3ападным побережьем.
   - Алло. Кто у телефона?
   Голос на другом конце линии звучал как-то странно. Когда она назвалась, мужчина грубовато проговорил:
   - Подождите, не отключайтесь.
   Маргарита могла слышать приглушенные голоса, прозвучало что-то вроде фамилии - Лью Теннант, - и она машинально вспомнила о Лью Кроукере. "Боже мой, как мне его сейчас не хватает! Он знал бы, что делать".
   - Миссис де Камилло? Это вы? - раздался другой голос, хриплый баритон.
   Когда она ответила, он сказал:
   - Меня зовут Джек Барнет, миссис де Камилло. Я лейтенант Нью-йоркского полицейского управления. - "Вот оно что, - подумала женщина. - Лью Теннант. Лейтенант". - Боюсь, что у меня плохие новости о вашем муже.
   Маргарита вся похолодела и, свернув с автострады на обочину, остановилась, глядя на свои трясущиеся руки.
   - Он мертв?
   - Боюсь, что да, миссис де Камилло. Убит в своем офисе.
   Бэд Клэмс! На нее нахлынула волна эмоций. Тони мертв. Маргарита почувствовала себя голой и беззащитной. Она несколько раз глубоко вздохнула и постаралась успокоиться, чтобы задать необходимые вопросы.
   - Миссис де Камилло? Вы слушаете меня?
   - Когда это произошло? - спросила она, взяв себя в руки.
   - Простите, что вы сказали?
   - В какое время был убит Тони? - разозлилась Маргарита, потому что эта информация была для нее жизненно важной.
   - Я не совсем уверен, Но прошло не больше часа, потому что кровь еще не успела полностью свернуться.
   - Понятно.
   Последовала небольшая пауза.
   - Миссис де Камилло, я хочу знать, где вы находитесь. После такого потрясения вам лучше не оставаться одной. Кроме того, я хотел бы с вами поговорить.
   - Боюсь, что это невозможно, лейтенант...
   - Барнет, мадам. Джек Барнет.
   - Я сейчас в пути и смогу вернуться в город только спустя некоторое время. - Пока на другом конце линии длилось молчание, она наблюдала за проносящимися мимо машинами.
   - Вам не кажется, что это неразумно, миссис де Камилло. Поймите, ваш муж убит. Люди, сделавшие это, могут охотиться за вами. Вы по меньшей мере нуждаетесь в защите.
   "В этом он прав, - подумала Маргарита. Мимо нее, неясные и расплывчатые, подобно косякам рыб, проносились машины, в которых сидели люди, каждый со своей судьбой. - Эта кавалькада из металла и плоти совершенно безразлична к тому, что происходит в моей жизни. Сначала меня предал партнер, продав без моего ведома мою компанию, затем пристрелили водителя и телохранителя, напали на меня и примерно в то же самое время убили Тони".
   - Миссис де Камилло? - Голос лейтенанта Барнета прервал мысли женщины. - Если вы что-нибудь знаете об обстоятельствах убийства вашего мужа или полагаете, что имеете информацию о преступнике или преступниках, в ваших же интересах рассказать мне об этом. Не говоря уже о том, что это поможет предупредить возможное кровопролитие.
   - Что, черт побери, вы хотите этим сказать?
   - Для человека калибра вашего мужа, со столь многочисленными деловыми интересами, вполне естественно иметь весьма могущественных врагов. Миссис де Камилло, можем мы встретиться?
   - Идите к дьяволу.
   - Вы очень расстроены, и я вам сочувствую. Но поймите меня правильно, миссис де Камилло. Мне необходимо встретиться с вами. Не кажется ли вам, что не мешало бы сделать шаг в мою сторону?
   Маргарита, сидя на обочине автострады в машине с растрескавшимся ветровым стеклом, вдруг почувствовала себя очень уязвимой и подумала: "Надо отсюда выбираться".
   - Если вы хотите узнать, кто убил моего мужа, поговорите с Чезаре Леонфорте, - сказала она и отключилась.
   Только теперь Маргарита испугалась по-настоящему и, вместо того чтобы поехать в мотель, остановилась у придорожных телефонов-автоматов. Она наблюдала за ухаживающими друг за другом гомосексуалистами и старалась не думать о противоестественных совокуплениях на задних сиденьях их потрепанных автомобилей.
   По тому, как систематически из-под нее вышибали опоры, было понятно, что это не простое совпадение. Все действия были продуманы и разработаны, как военная кампания. Кем, черт побери, были люди, которым продался Рич? Какая же он все-таки сволочь! Бэд Клэмс сыграл на нем как на пианино. Маргарита почти не сомневалась в том, что Чезаре владел или по крайней мере контролировал компанию, которой Рич продал свою половину акций. Она вся дрожала от ярости и страха.
   "Я должна еще раз попытаться дозвониться до Лью и Веспер", - подумала Маргарита, выезжая на автостраду. Прошлой ночью она безуспешно пыталась сделать это. Но в первую очередь надо связаться с Фрэнси. Дочь была для нее дороже всего на свете, и сейчас, когда ее со всех сторон окружала опасность, она инстинктивно чувствовала, что должна добраться до нее как можно скорее. Маргарита пробовала звонить ей прошлой ночью, но услышала только автоответчик. Сверившись с записной книжкой, она обнаружила, что Фрэнси должна возвратиться со скачек именно сегодня.
   Маргарита развернулась и направилась в сторону моста Трог Нек. Она включила проигрыватель компакт-дисков, ей нужно было успокоиться, но этого не произошло. Тогда она переключилась на радиостанцию, передающую классическую музыку.
   Последние девять месяцев Фрэнси жила с Джули Лонгэкр, подругой матери. Джули фанатично любила лошадей, была первоклассной наездницей, и Фрэнси с удовольствием осталась с ней. По совету Лью Маргарита решила в первую очередь оградить дочь от семейных неурядиц, из-за которых девочка очень страдала.
   Она никому не сказала о том, где находится ее дочь, даже Тони не знал об этом. А разведенная Джули, любительница лошадей, охотничьих собак и всего того, что с ними связано, свято хранила тайну.
   Теперь Маргарита понимала, что была не права, решив попробовать скрыть от Фрэнси проблемы, возникшие между ней и Тони. Дети обычно гораздо умнее, чем полагают родители. И это делает их более уязвимыми, если в семье неладно. Маргарита до сих пор не могла понять, почему влюбилась в Тони. Он был красив, умен и, самое главное, вхож в те слои общества, которые ей были недоступны. Все голливудские знаменитости знали адвоката де Камилло, и многие из них были его клиентами. Через Тони она с ними и познакомилась. Ей никогда не забыть, как она в первый раз попала на церемонию присуждения Оскаров. Как будто смерч перенес ее, как Дороти, в волшебную страну Оз. Неудивительно, что у нее закружилась голова. Она смотрела на Тони как на Бога. И, конечно же, вышла за него замуж. И тут начался весь этот кошмар.
   Заплатив пошлину, Маргарита переехала через мост и свернула на 95-е шоссе.
   Тони нужна была машина для производства детей. Во время свадебного путешествия он сказал ей, что рассчитывает каждый год иметь по ребенку. И обязательно сыновей. Боже мой, в какой он был ярости, когда родилась Фрэнси! С момента рождения дочери он совершенно переменился, избегал ребенка и физически наказывал жену, которая, по его разумению, предала его, лишив сыновей, наследников и продолжателей рода де Камилло.
   Маргарита пронеслась мимо Пелхамса. Ровно гудел мотор, и ветер посвистывал в разбитом стекле.
   Что она чувствовала теперь, когда Тони был мертв? Жалеет ли она его? Пожалуй, нет. По правде сказать, она чувствовала сильное облегчение, как будто исчезла куда-то привычная ноющая боль. Она поразилась, как легко ей стало дышать, как приятен был каждый глоток воздуха. От этого ощущения легкости у нее закружилась голова. Но глубоко внутри шевелился червячок тревоги по поводу столь массированной атаки на семью Гольдони и на нее лично.
   Маргарита была уверена, что за всем этим стоит Бэд Клэмс. Неудивительно, что он так долго выжидал, прежде чем нанести сокрушительный удар. Ему понадобилось время, чтобы скоординировать все стадии атаки, нужно было, чтобы она решила, что он больше не станет пытаться взять под контроль Семьи Восточного побережья, территории Доминика.
   До сих пор Бэд Клэмс действовал успешно, если не считать того, что с ней ему пока не удалось расправиться. Но Маргарита понимала, что ее спасение можно рассматривать как чудо. Провидение оказалось на ее стороне. Но сейчас, когда она приехала в штат Коннектикут, страх за себя и за Фрэнси усилился. Кому можно доверять? Маргарита этого уже не знала. Ясно, что как бы ни силен был Бэд Клэмс, он не мог обойтись без помощи кого-то из членов ее собственной семьи. Кто предал ее и Тони? Возможно, один из капо семьи, которому Леонфорте обещал предоставить большую территорию.
   Неожиданно она резко затормозила, свернув на обочину, и несколько мгновений сидела, вцепившись в руль, безуспешно стараясь успокоить дыхание. "О Боже мой, - подумала она. - Боже мой!"
   Маргарита долго смотрела в зеркало заднего обзора, внимательно изучая улицу позади себя. Что если за ней следили? Это вполне вероятно. Она ехала в своем отделанном золотом темно-красном автомобиле, со своей водительской лицензией. Выследить ее было пара пустяков. Маргарита порылась в сумочке, нашла пистолет, вытащила обойму, проверила патроны, мысленно поблагодарив Дома за то, что он когда-то настоял на том, чтобы она брала уроки стрельбы. Неужели она выстрелила всего один раз? Ей казалось, что она выпустила в громилу, пытавшегося ее убить, всю обойму. Маргарита вставила ее обратно и взвесила пистолет на ладони. Ее охватил новый приступ страха. Неужели Доминик всю жизнь прожил в таком состоянии? Как бы там ни было, женщина сейчас боялась только одного - того, что привела преследователей прямо к порогу дома, где жила ее дочь. Она не собирается повторять ошибку Тони, недооценивая Бэда Клэмса. Он был достаточно умен, чтобы понимать, что Фрэнси была слабым местом Маргариты. Наверняка Чезаре разработал запасной план: если не удастся покончить с матерью, он возьмется за ее дочь.
   Если, конечно, сможет отыскать Фрэнси. Но черта с два она предоставит ему эту возможность. Все еще рассматривая улицу, Маргарита приказала телефону:
   - Соединись с Джули. - Аппарат набрал номер. Пока он звонил, Маргарита молила Бога, чтобы Фрэнси ответила. Но вместо дочери снова прозвучал голос автоответчика, и ее сердце упало. Выждав, пока замолкнут гудки, она сказала:
   - Фрэнси, дорогая, это я. Надеюсь, ты прекрасно провела время на скачках. Буду рада, если ты позвонишь мне, когда вернешься. Я в машине и пробуду тут допоздна. Очень хочу услышать тебя, крошка. - Она разъединилась, надеясь, что по голосу дочь не заметит охвативший ее ужас. Потом она снова приказала телефону позвонить Лью, пытаясь соединиться с карманным сотовым аппаратом Кроукера, но услышала только длинные гудки.
   Что дальше, черт побери? В эту субботу ее ждали в качестве почетного гостя на свадьбе Джое Инфанте и Кейт Делларко. Она понимала, что, если хочет сохранить хоть какую-нибудь надежду удержать в своих руках владения Доминика, она должна там появиться, что бы ни случилось. Сицилианская семья Инфанте и неаполитанская Делларко давно враждовали друг с другом, их все более ожесточенная борьба дестабилизировала обстановку по всему Восточному побережью и предоставляла для служащих криминальной полиции вдоволь трупов, которых частенько находили в районах Восточного Нью-Йорка и Озон-парка.
   Как раз первым серьезным испытанием для Маргариты была попытка как-то разобраться в этой огнеопасной ситуации. Она узнала, что Джое и Кейт тайком, как Ромео и Джульетта, встречаются друг с другом. Но в отличие от Шекспира Маргарита решила, что эта любовь должна иметь счастливый конец.
   Она и Тони устроили встречу глав двух семей, и прямо на ней представила любовников. Последовавший обмен оскорбительными замечаниями чуть не окончился дракой. Тони достаточно быстро погасил страсти, а потом, спокойно и постепенно, Маргарита обрисовала перспективу того, как любовь, возникшая между членами двух семей, может помочь залечить старые раны. Она привела эмоциональные аргументы в пользу заключения мира, а потом Тони с неумолимой логикой законника подвел под это практическую базу.
   Теперь, после месяцев, ушедших на дипломатические переговоры и торговлю, дело было практически слажено. На свадьбе Джое и Кейт семьи Инфанте и Делларко должны были наконец покончить с вендеттой, которая сокращала их ряды и ослабляла союз семей Восточного побережья.
   Маргарита решила, что ей непременно нужно присутствовать на свадьбе, ведь это событие должно стать краеугольным камнем нового правления. Если она не состоится, то доверенное ей Домиником наследство может выскользнуть из ее рук. Она и так уже не знала, как будет управлять сугубо мужским миром мафии без мужа в качестве прикрытия. Формально наследником Доминика был Тони, но только она была в курсе всех секретов Дома и выносила окончательные решения; Сейчас, когда муж был мертв, Маргарита почувствовала себя страшно беспомощной и беззащитной. Кто из глав семей пойдет за ней, женщиной? Никто. Именно поэтому ее истинная роль держалась в такой тайне. О ней знал только Тони, и Маргарита подозревала, что муж ненавидел ее за то, что она узурпировала власть и дело, которые он считал по праву своими.