Вольнов Сергей. Приговоренные к войне

   Сами они прибыли туда только под вечер, ведя под уздцы двух лошадей, увешанных неведомым оружием. На следующий день небольшой отряд амазонок, не больше полусотни, взяв с собой по запасной лошади, вновь наведались к злополучной рощице. Увиденное потрясло их не меньше, чем вчерашняя крепость-невидимка. На том месте темнело приземистое — не выше всадника — длинное строение без окон и даже без бойниц. Подъехав к его торцевой стороне, Клеонта опять принялась колдовать, ощупывая свой плоский амулет. И — о чудо! — стена растворилась, как и не было. Вместо неё открылся пологий спуск вниз, под землю. Ближние всадницы, увидев это, попятились, принялись разворачивать своих лошадей.
   — Стоять! — пригвоздил их к земле крик Клеонты. — И это отважные амазонки?! А может, вы уже стали мужчинами и можете позволить себе трусость? Смотрите!
   Она тронула коня, медленно двинулась вниз по наклонной. Копыта громко зацокали по металлической поверхности гигантского спуска, ведущего в полумрак. Следом за ней, сорвавшись с места, ринулись сопровождавшие отряд Нуола и Хлуммия. Потом ещё пяток всадниц. Остальных опомнившихся остановил новый окрик царицы.
   — Всем ждать нас на месте!
   Как оказалось — это было подземное хранилище, в котором кто-то сложил до поры невероятное количество странного оружия. Оно в упакованном виде хранилось на стеллажах. Лежало в полной боевой готовности в специально вырезанных пазах стоек. Кроме этого, здесь находились многочисленные комплекты чёрных одежд. И многое, многое другое.
   Клеонта приказала брать только оружие. Они торопливо навьючили тюки с ним на запасных лошадей и двинули в обратный путь. Отъехав на значительное расстояние, многие обернулись, и снова изумились — замаскированное хранилище опять исчезло! Только равнина, упирающаяся в рощицу. Только воздух, пронизанный солнечными лучами...
   Потом три дня амазонки под руководством Клеонты обучались владению этим небесным оружием, сеющим незримый ужас. Результаты, похоже, превзошли даже ожидания самой царицы. Все двенадцать предводительниц отрядов заметили гримасу изумления на её лице, когда она наблюдала, как быстро, буквально на лету, схватывали амазонки азы обращения с новым оружием. Словно они с детства игрались с подобными игрушками. И уж совсем поражена была Клеонта результатами практического применения излучателей. Невероятно, но факт — в руках амазонок это специфическое оружие вело себя так, словно было срочно модифицировано в сторону резкого, скачкообразного увеличения мощности излучения. Правда, какой должна быть эта мощность смертоносного излучения — никто из амазонок, кроме Клеонты, не знал. А она — ничего не говорила. Только снова и снова учила своих воительниц уверенному обращению с излучателями. А после — самому главному — личной безопасности, плотно смыкавшейся с тактическими действиями. Пока не убедилась, что амазонки твёрдо уяснили два момента: не стрелять на скаку вперёд, чтобы лошадь не внесла наездницу в зону, пропитанную излучённой волной; и не стрелять по сторонам, не убедившись, что там нет своих подразделений.
   И только после этого она решилась двинуть свою конную армию в пределы, захваченные новым неведомым врагом в светлых одеяниях.
   Кто они были — Клеонта не знала. Они появились на Фьолле немного раньше, чем сюда попала она. Одно несомненно — светлые были намного сильнее всех остальных, попадающихся чаще, чем хотелось бы, и воюющих друг с другом, неизвестно почему и из-за чего. Маневренная армия. Обученные всем тонкостям мобильной тактической войны солдаты. Страшное оружие, сжигавшее всё живое на самых дальних подступах.
   Пожалуй, это были главные противники её всадниц. И кто возьмёт верх — ещё только писалось в недоступном зрению пространстве песчинками падающего времени.
   ...Первая же стычка принесла не только неожиданный успех — потрясение даже для самих воительниц. Встретившийся им отряд светлых не успел упредить первый залп амазонок, А после — уже ничего не смог поделать... Ужас! Безотчётный панический ужас вошёл в их сердца, и жуткие огненные молнии сверкали хаотически, не попадая в цель. Мощь нового оружия, на порядок усилившаяся в руках амазонок, и дальность его действия — с лихвой перекрывали возможности огненных молний.
 
   Смаргл Смагич устало отёр пот со лба.
   — Авега... Не казни себя. Те, кто наверху, даже они ошибались. Главное, какие уроки извлекаются из ошибок. А стало быть, для начала просто нужно провести корректировку наших будущих действий, исходя из полученной информации.
   Под информацией понимались результаты радиоперехвата разговоров, которые велись в эфире повстанцами. И результаты эти были ошеломляющими! И неважно, о чём, в конечном счёте, велись эти самые переговоры. Неважно...
   Самым главным потрясением было то, что эфир был буквально пропитан, как клеем, многочисленными словесными связками, несущими на себе, как скелет, всю смысловую и эмоциональную нагрузку разговоров. Эти связки, сплошь и рядом упоминавшие «мать», так и назывались — матерными. Невероятно, но это, похоже... и был тот самый, легендарный древний русский мат!
   В том неистовом чистом виде, в котором он остался там — в веках, давно утонувших в реке Времени. Новые славяне, конечно же, не изжили его полностью, Даже несмотря на установки, введённые в общество праведизмом. Но, это уже был мат в изрядно усечённом виде...
   Святополк стряхнул с себя оцепенение. Встал со скамьи и принялся делать умиротворяющие телодвижения из восстанавливающего комплекса «Исток», надеясь хоть как-то развеять невесёлые думы.
   Он уже наполовину знал, что происходит. Не хватало двух главных составляющих: ПОЧЕМУ и ГДЕ? Он знал, кто может ответить на этот вопрос. Не знал лишь, захочет ли? И ещё не знал — КАК до него добраться в ближайшее время, чтобы заставить ответить?
   А мысли жалили изнутри, как змеи, ищущие выход.
   «Я уподобился Вию!
   Это безвинно пролитая кровь застилает очи! Это Ночь застилает разум. Прочь уйди, соблазн Быть Больше Чем...
   Я уподобился Вию, который делает зло и не может из-за чрезмерно отросших век взглянуть на творимое им... Поднимите мне веки, братия мои! Откройте мне очи!»
   Метался огонь в глазах, обращённых внутрь себя. И, не находя выхода, сжигал нутро. И рвался наружу гневным словом.
   Но уста, запечатанные намертво — молчали.

Глава пятая
ВЕЧЕ СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ

   — Что было, того не исправить! — наконец-то выдавил из себя Святополк Ветрич. — Чего ещё не случилось — не будет уж! Не допущу...
   Перехваченные разговоры в радиоэфире...
   Хрипевший предсмертные русские слова древний конник Василь Непийпиво...
   Результаты допросов многочисленных пленных...
   Боевые трофеи, судя по всему, изготовленные не где-нибудь, а именно в...
   И везде, в каждом упомянутом факте, как оказалось, одно и то же: земляне, земляне, земляне... О тысячах убитых даже страшно было подумать!
   Но как?! Почему?! Каким образом?! Ведь результаты приблизительных астрономических вычислений трактовались однозначно: все они, и мнимые повстанцы, и дружина Святополка Третьего — находились не на Земле, а в звёздной Тьмутаракани. Полевые координационные системы восславян не обладали достаточной базой для многоступенчатых косвенных вычислений их примерного местонахождения. Изготовителями не ставились перед ними такие задачи.
   Но именно это являлось неоспоримым доказательством того, что находятся они у Бога на куличках: ни одного ориентира, ни одной вехи, сколько-нибудь совпадающей с базовыми астрографическими установками, не имелось. Они наверняка, стопроцентно находились не в своей звёздной системе! И если нынешнее местонахождение здесь армии Святополка ещё как-то можно было объяснить, то... Ну откуда тут взялась эта разношёрстная компания? Кто подал на кровавый стол эту «солянку»?! Ведь не пешком же по звёздам отправились все эти первобытные и древние народы завоёвывать всё новые и новые миры! И почему им всем понадобился именно Локос?!
   ЛОКОС... Помнится, именно так называл свой мир тот посол, с которым общался Святополк два месяца назад. Тот, который выпросил у Авеги славянского мира военную помощь инозвёздной цивилизации...
   Как бы там ни было — требовалось срочно разгадать этот ребус. Со всеми его паузами запятых, недомолвками многоточий, неожиданными картинками и бредовыми мыслями.
   Святополк посмотрел на своих сподвижников. На развевающееся знамя. Неспешный ветерок пытался выровнять складки тяжёлого полотнища, но силёнок для этого не хватало. И две широкие полосы — красная и зелёная — шевелились волнами. На них колыхались золотые знаки, слагавшие надпись: «Будьте сынами своих Богов, и сила их пребудет в вас до конца!».
   Он опять нахмурился: одобрят ли Боги эту, по сути, карательную экспедицию? Авантюру, в которую он ввязался из лучших побуждений — помочь братьям по разуму, а взамен получить неземные технологии и знания высокоразвитой цивилизации. Из них больше всего Святополка интересовали успехи инопланетян в исследовании природы Времени.
   Но сейчас уже было не до чужих достижений. Эта сделка начинала очень дурно пахнуть! И если только предчувствия, не дай Бог, подтвердятся...
   Сподвижники Святополка терпеливо пережидали затянувшуюся паузу. Сегодня здесь, на площадке сеанса-совещания, собрались все. Причём, большинство смогли прибыть в реальности, собственною персоной. Они были уже извещены обо всех нюансах сложившейся обстановки. Потому и молчали, ожидая веского слова главнокомандующего.
   Верные соратники Святополка Ветрича...
   Смаргл Смагич, представитель Братства Волхвов, по сути, главный советник Авеги, в отсутствие Белоглаза. Волобой, командир звена тотальной связи. Крутояр, командир корпуса «Пардус», сотоварищ Святополка по Академии Военно-Космического Братства. Славен, командир корпуса «Росомаха», самый молодой из комкоров. Ант Сваржич, командир корпуса «Вепрь», увенчанный многими наградами Войны Полушарий. Олеха Студич, командир штурмовой бригады «Коловрат». Серьга Ярич, командир аэромобильного крыла «Алконост»...
   Кроме этого, в образах голографических проекций присутствовали командиры двух других корпусов, изначально заброшенные на другой материк, меньший по размерам. Там также обретались повстанческие отряды, пусть не такие многочисленные, как здесь, но всё же превышавшие числом малый экспедиционный отряд восславян. Лица Вельда Опалича, командира корпуса «Тур» и Трихвата Покрича, возглавлявшего «Рысь», были мрачны, под стать Авеге.
   Так же молча они выслушали необычную речь Авеги.
   — Други мои, сотоварищи... Помните ли вы легенду о Русе*, сыне Зоряна, внуке Сама из рода патриарха Богумира, правившего в Семиречье?
   — Так... — негромко ответили соратники.
   — Но, помните ли вы предание о его сыне Асахе? О первенце, рождённом царевной царства Семенган, покорённого Русом. От их любви родился великий витязь. Когда он подрос, то захотел разыскать своего отца и повторить его подвиги. Собрал он войско из соседних народов — борендеев, торков и саков — и двинул его на запад, за Хвалынское море, куда по слухам ушло войско его отца...
   — Предания об этой войне, которой могло и не быть, а также о жертвах её — сохранились во многих плачах в эпосе иранских и тюркских народов. — Покачал головой Смаргл Смагич и отёр длинные седые усы.
   — Вот именно, плачах! — тряхнул головой Святополк. — Двинул Асах своё войско через Волгу в Русколань. И не узнали их русы, приняли за врагов, ополчились всей воинской силою. Да и как иначе, если в первых же пограничных стычках, искавшие доблести пришельцы повели себя донельзя воинственно? Порубили они многих славных витязей и взяли град Белая Вежа на Дону. Именно здесь, под стенами этого града, спустя время произошла та страшная битва между русами и борендеями Асаха. И бился здесь Рус со своим неузнанным сыном. Вначале так вышло, что поверг Асах Руса, но пощадил его. А на другой день наоборот — одолел Рус Асаха и убил его. И только по амулету на бездыханном теле узнал он в собственноручно убитом своего сына... Неописуемым было его горе! После этой смерти русы и борендеи побратались...
   Напряжённое молчание достигло своего пика. Казалось, немного — и тишина начнёт звенеть отчётливо слышимым зудящим звоном, грозя в любой момент взорваться грохотом.
   — Вы думаете, к чему это я пустился пересказывать вам древние славянские легенды? Неужто стареет Святополк Ветрич? Нет, други мои, сто пятьдесят — не тот возраст, чтобы уйти в слова, позабыв о делах. А дела наши сегодня выглядят очень уж странно. Может статься так, что сбудется часть этой давней легенды. Хотя, судя по всему, она уже сбылась! Сдаётся мне, что все эти дни и ночи... мы сражаемся со своими! Причём не просто с землянами... среди них есть старославяне. Я пока не знаю, каким образом так сталось, что мы сошлись с нашими предками на этих полях, созданных для кровавых жатв. Сошлись с теми народами, которые жили задолго до нас. То есть, по большому счёту — мы их сыновья, а они наши отцы. Вот она — древняя легенда, сказанная на новый лад!..
   Лица сотоварищей потемнели от услышанного. Слова налились свинцом — не вылетели. Упали внутрь, придавливая к земле.
   Святополк обвёл долгим взором лица своих соратников и закончил совещание несколькими краткими фразами.
   — Слова сказаны. Теперь — дело! Все боевые действия прекратить. Находиться на своих позициях в полной готовности. В расположение противника на всех участках выслать переговорщиков. Донести главную мысль: «Мы тоже земляне!». Предложить их командованию обсудить сложившуюся ситуацию за столом переговоров. Положительным ответом считать прибытие полномочной делегации — через сутки, после нашего предложения.
   Он устало махнул рукой, давая понять, — совещание закончено.
 
   Мы не мешкали и суток, получив такое предложение.
   Ещё бы! То, что мы могли лишь подозревать, оказалось чистой правдой. Мы опять воевали со своими, с землянами. И опять, на самом-то деле — нам нечего было с ними делить! Мы сразу же поверили в это. Уж больно отличались они от «обезжиренных» локосиан. Своими яростью, напором и бесшабашной удалью.
   Мы поверили. Особенно, когда убедились, что и действительно противником были полностью приостановлены боевые действия. Оповестить всех командиров корпусов, входящих в Первую Земную Армию, мы, естественно, не смогли бы и за неделю. Потому взяли только тех, кто был в пределах нескольких часов марша. И, само собой, разослали во все стороны света приказы о временном прекращении огня.
   Получив в полдень это невероятное сообщение от противника, командование Первой Земной уже к вечеру определилось с планом действий. Ещё несколько часов ушло на ожидание полководцев, вызванных в расположение штаба. И вот танковая колонна, каждая машина в которой была увенчана символическим белым флагом, тронулась, рыча моторами в темноте...
   Мы двигались половину ночи и прибыли в расположение противника на рассвете...
   Обычно в этом молочно-дымчатом вареве войны начинаются. Так уж повелось в двадцатом веке. Но сегодня, в неопределённом веке чужой цивилизации, нам предстояло заключить, как минимум, перемирие. И земная делегация для этого была более чем представительной: её возглавлял Георгий Константинович Жуков. Может, по иронии судьбы, а может быть, такова была его карма — подписывать важнейшие документы о прекращении военных действий.
   Я, конечно, рассказывал главнокомандующему о той роли, которую уготовила ему земная история. И всё действительно складывалось прямо по писанному... До того момента, пока доморощенные демиурги мира Локос не пустили земное время по параллельному руслу. И вместо подписания безоговорочной капитуляции фашистской Германии в районе Берлина — Карлсхорсте, ему предстояло поладить неизвестно с кем, в непонятно каком месте неизвестного материка. Известным нам было лишь название планеты, Экс.
   В нашей делегации от штаба Объединённого командования присутствовал Данила Петрович Ерёмин, в быту — Упырь. От Управления специальных операций — Алексей Алексеевич Дымов, то бишь — я... Кроме этого, сопровождали главкома и более именитые фигуры. Наполеон Бонапарт. Александр Суворов. Ганнибал. Гай Юлий Цезарь. Роммель. И другие, всего — двенадцать человек. Все, кого успели собрать.
   Базовый лагерь противника показался неожиданно — открылся с вершины возвышенности. Правда, не весь — большая часть его уходила в редколесье. Открытое пространство, где разместились передовые укрепления и блокпосты, было затейливо высвечено мерцающими огоньками, явно искусственного происхождения. В рассветном мареве можно было рассмотреть не только их, но и полевые указатели, обозначавшие маршрут движения. Никакой накатанной колеи на мнимой дороге не было — должно быть, их боевая техника и в самом деле передвигалась, не касаясь земли, на гравитационных подушках, как предположил я.
   По этой, отмеченной искусственными вехами, дороге мы приблизились к скопищу серебристых куполообразных скитов, размерами каждый — с пару рядом стоящих танков. Должно быть, временные жилища воинов. Поле перед ними было заставлено плотными рядами боевой техники — приземистыми скоростными бронемашинами, которые мы, с момента первого столкновения, назвали челноками.
   Дальше двигаться было невозможно. Наша колонна остановилась.
   Когда механики-водители танков заглушили моторы и делегация сводной Земной Армии покинула броню — прямо из ниоткуда со всех сторон возникла вязкая, завораживающая музыка. Создавалось впечатление, что она лилась прямо с небес. Никаких ретрансляторов или, тем более, музыкантов не наблюдалось и в помине... В этой музыке дышало что-то древнее, на время останавливающее всякое движение. То ли гимн, то ли молитва-мольба о душевном покое и прекращении разногласий с огромным миром. Мы замерли и стояли недвижимо, пока последние звуки, павшие с неба, снова не впитались в белоснежные губки облаков. Когда же к нам вернулась способность различать окружающее...
   — Смотри! — шепнул я Упырю. — Похоже, тот самый председатель колхоза, которого ты так хотел видеть...
   Он посмотрел на меня и осклабился. Машинально одёрнул френч, расправил складки. Промолчал.
   По широкому проходу, между двух примерно равных упорядоченных скоплений боевых челноков, к нам двигалась процессия. Человек двадцать. Первое, что бросилось в глаза — большой рост незнакомцев. Второе — все они были в свободных одеяниях, а главное — без оружия! Светлые одежды, казалось, испускали неявное свечение. Странно, однако больше вокруг не было никаких подразделений, охраняющих собственных высших командиров. Не было даже отдельных телохранителей! Неужели нас здесь не то что не боялись, а даже не опасались?!
   Шли они плавно и торжественно. Впереди, судя по внешнему виду и властным уверенным движениям, двигался главный военачальник.
   Георгий Константинович, на всякий случай, сделал жест, истолкованный нами однозначно: «Полное спокойствие. Никакого оружия!». Он вышел из рядов нашей группы на несколько шагов, навстречу процессии. Когда до чужаков оставалось метров десять, в светлеющем воздухе проявились черты внешности их вожака. Властное лицо. Мощная шея. Широкие плечи. Размеренные движения. Длинные пряди его волос, спадавшие на плечи, были схвачены на лбу ремешком.
   Чем ближе подходила процессия к нашему главкому, тем ощутимее становилась разница в росте. Даже двигавшийся впереди предводитель светлых, был, как минимум, на полторы головы выше Жукова. Что уж говорить об остальных воинах из его свиты, если многие из них примерно на столько же возвышались над своим полководцем! С каждой секундой они, казалось, вырастали ещё на чуть. Росли на глазах. И уже этим, как бы — угрожали...
   Пульс в моих висках забил туш. Но не приветственный — тревожный! Пять метров до Жукова. Четыре. Три.
   Процессия светлых и не думала останавливаться! Она двигалась монотонно, размеренно, как поезд...
   Два метра! Ещё пару секунд и они собьют его, сомнут... В нашей группе раздались крики. Стоявшие впереди шевельнулись, готовясь ринуться на помощь главкому. По-моему, Ганнибал, Суворов и...
   Один! Жуков, не потерявший самообладания, успел сделать предостерегающий жест, запрещавший предпринимать что-либо, и...
   ...процессия высокорослых чужаков...
   ИСЧЕЗЛА.
   Ещё несколько секунд мы приходили в себя после этой странной психической атаки, оборвавшейся ещё более странно. Мы даже не переглядывались друг с другом. Просто напряжённо смотрели перед собой, пытаясь понять хоть что-то. Нас запугивали? Над нами издевались? С нами играли в неведомую игру?
   И тут, из ниоткуда, как ранее музыка, зазвучал глубокий громкий голос:
   — Мы приветствуем доблестных воинов! Мы скорбим о ваших погибших. Мы хотим говорить с вами о нашем общем будущем...
   Я смотрел в опустевший проход между двумя скопищами бронетехники, пока... там, вдали, не замаячила... Именно на таком же расстоянии, на котором мы заметили начало шествия процессии... Показалась новая делегация.
   Вернее, при более внимательном рассмотрении, ВСЁ ТА ЖЕ исчезнувшая делегация.
   «Что за чертовщина! Дубль два?!»
   «Херр, оберст, да вас же элементарно разводят!» — ожил мой язвоподобный двойник.
   «А вас?! — огрызнулся я. — Ты уже не за нас воюешь?»
   «Да ладно тебе, — умерил пыл потельник. — Просто мне кажется, что это элементарное кино. Того и гляди раздастся голос режиссёра: „Массовка свободна!“ Помнишь кинохронику — какой ужас навели на первых зрителей синематографа кадры с приближающимся поездом? Людишки буквально давили друг друга, пытаясь выскочить из зала. Вот и здесь что-то похожее».
   Видимо, он был прав: процессия двигалась точно так же — монотонно и величаво. Причём, абсолютно в том же порядке — до мелочей. Единственное отличие состояло в том, что поубавилось свечения, исходившего от одежд. А может быть, это попросту зависело от утреннего света, прибывавшего с каждой минутой?
   Как бы там ни было, на этот раз они не исчезли, а ОСТАНОВИЛИСЬ. За добрых пять шагов от нашего главкома.
   — Вы что, грёбанное воинство, совсем нас ни в хрен не ставите, караси потворные?! Цирк тут устроили! — не выдержал Упырь.
   Я на ощупь отыскал его руку. До боли сжал запястье. И держал так секунд пятнадцать, пока «матерный аккумулятор» Данилы Петровича разряжался высокоэтажным импульсом.
   На этот раз они были реальны до складок, морщин и мешков под глазами на осунувшихся лицах. И эти глаза ожили — запал Упыря не растворился в пустоте — высек искры во взгляде предводителя неизвестного пока народа. Его хмурое лицо просветлело.
   — Неужели я собственными ушами знаменитый мат слышу?! — на самом что ни на есть русском молвил он. — Кто вы, доблестные воины?! Неужто и вправду...
   — Кони в пальто, — вполголоса пробурчал Упырь, но, слава всевышнему, на этот раз не был услышан, потому как заговорил Жуков...
   Тут меня осенило. То, что мы наблюдали — не было ни издевательством, ни игрой. Всего лишь — мерой предосторожности. Должно быть, неведомым нам способом, голографическая проекция шествия была перенесена на много метров вперёд. Как своеобразная проверка намерений прибывших. Не набросятся ли на внешне безоружную процессию высшего руководства враждебной стороны? Так они и шли, две одинаковых процессии, пока первая, фальшивая, не достигла нашей делегации. И была в этот миг просто отключена. Мы успешно сдали экзамен «на выдержку».
   Какое-то время ушло на предъявление «верительных грамот». На обнюхивание, как мог бы сказать Антил, умолкший на неопределённый срок. Главнокомандующий светлых, представившийся нам, как Святополк Третий — ничего себе имечко! — отлично владел собой. Однако, несмотря на самообладание, я видел смятение и даже потрясение в глубине его глаз.
   В особенности, когда ему представили, поочерёдно, всех знаменитых земных полководцев! Он явно ЗНАЛ все до единого великие имена.
   После нам устроили небольшую экскурсию по расположению полевого лагеря.
   Стан противника оказал на нас странное, двойственное, впечатление. С одной стороны, поразили порядок и дисциплина в боевом лагере. Непривычное вооружение светлых солдат. Их немногословность. С другой, лагерь несколько разочаровал — мы не увидели никакого превосходства в живой силе или технике. Более того, имевшихся войск, по нашим понятиям, хватало с лихвой только на боевое охранение какого-либо важнейшего стратегического объекта, но никоим образом не для проведения широкомасштабной военной операции.
   Пришло время и для детального разговора по душам. И для генеральной уборки в наших мозгах. Весь тот хлам, что долгое время сбрасывался внутрь, требовал ревизии и упорядочения. После нахлынувших эмоций. После взаимных обвинений. После всего прозвучавшего и увиденного.
   Собрались мы в более чем странном месте... Поначалу это было вроде как открытое поле. Но когда мы расселись на предусмотрительно расставленных загодя скамьях — всё изменилось. Сначала появились стены. Ниоткуда. Из ничего. Потом возникли несколько огромных экранов, на которых нам показали историческое документальное кино. Необычное и потрясающее!