-- А откуда тогда на мне это? -- взвыл он, пошатнулся и рухнул на
траву.
Форд покачал головой.
-- У него были очень тяжелые два миллиона лет, -- объяснил он
полицейскому, и вдвоем они погрузили Артура на диван и потащили с поля.
Внезапное исчезновение дивана лишь ненадолго задержало их.
Зрители реагировали на происходящее богато и разнообразно. Большинство
отказалось верить своим глазам и вместо этого слушало комментаторов.
-- Да, Брайен, я согласен, это очень интересное событие, -- говорил
один комментатор другому. -- Я не припомню никаких таинственных
материализаций на поле с... с... да вообще не припомню! Никогда еще не
было...
-- Ну, почему же никогда? А как же Эджбастон, сезон 1932-го года?
-- И что же случилось тогда?
-- Ну, как же, Питер! Кэнтер стоял в защите, а Уилкокс подавал, как
вдруг на поле выбежал зритель.
Первый комментатор помолчал, вспоминая:
-- Гм... Безусловно, Брайен, но ведь ничего таинственного в этом не
было! Он не возник посреди поля из ничего -- он выбежал на поле.
-- Это верно, но он утверждал впоследствии, что увидел, как что-то
возникло на поле!
-- И что же это было?
-- Крокодил! По его словам, что-то вроде крокодила!
-- Невероятно. Кто-нибудь еще это видел?
-- Насколько я знаю, нет. Кроме того, никто не смог добиться от него
членораздельного ответа, поэтому по полю только наскоро прошлись граблями.
-- И что было потом?
-- Если не ошибаюсь, его увели и предложили подкрепиться, но он сказал,
что уже неплохо подкрепился перед матчем, поэтому дело замяли, и Уорвикшир
победил с отрывом в три стойки.
-- В общем, не очень похоже на сегодняшний день. Тем, кто только что
присоединился к нам, думаю, будет интересно узнать, что двое, э-э, мужчин,
одетых довольно странно, и самый настоящий диван -- ведь это честерфилд, я
не ошибаюсь?..
-- Самый настоящий честерфилд!
-- ... только что возникли из ничего посреди стадиона "Лордз". Мне
кажется, они не имели в виду ничего дурного, они ведут себя вполне
пристойно, и...
-- Прошу прощения, Питер, я должен перебить и сообщить, что диван
только что исчез снова.
-- Да, именно так. Одной загадкой меньше. Несмотря на это, думаю,
сегодняшний день войдет в летопись английского крикета, если учесть, что
произошло это в один из самых драматических моментов сегодняшней игры, когда
всего двадцать четыре перебежки отделяют английскую команду от победы в
чемпионате. Сейчас полицейский уводит этих граждан с поля, и, я думаю, через
минуту игра продолжится, как ни в чем не бывало.
-- А теперь, -- сказал полицейский Форду, когда они протолкались через
толпу любопытных и уложили безмятежно покоящееся тело Артура на носилки, --
потрудитесь объяснить, кто вы такие, откуда, и что все это значит?
Форд поглядел на землю, словно собираясь с мыслями, а потом поднял
голову и одарил полицейского взглядом, в котором заключались все шестьсот
световых лет расстояния от Земли до родной планеты Форда в окрестностях
Бетельгейзе -- все до последнего дюйма.
-- Сейчас я все объясню, -- тихо промолвил Форд.
-- Ну, ладно, ладно, -- заторопился полицейский, -- все можете не
объяснять. Главное, никогда больше так не делайте.
Полицейский тихо отошел и бросился на поиски кого-нибудь, кто не был бы
родом с Бетельгейзе. К счастью, таких на стадионе было полным-полно.
Сознание возвращалось в тело Артура издалека и неохотно. Оно слишком
хорошо помнило, как несладко ему приходилось порой в нем. Наконец,
решившись, оно вошло в тело, потопталось и устроилось в привычном положении.
Артур сел.
-- Где я? -- спросил он.
-- Стадион "Лордз", -- ответил Форд.
-- Вот и славно, -- сказал Артур, и сознание снова покинуло его, решив
еще вдохнуть свежего воздуха. Тело его распласталось на траве.
Через десять минут, после стаканчика чая в буфете, румянец начал
возвращаться на бледные бородатые щеки Артура.
-- Ты как? -- спросил Форд.
-- Я дома, -- хрипло выговорил Артур. Он закрыл глаза и жадно вдохнул
пар, поднимавшийся от чая, как если бы это был -- как если бы это был чай,
каковым он, в сущности, и был.
-- Я дома, -- повторил Артур. -- Дома. Это Англия. Сегодня, сейчас. Все
это был кошмарный сон. Все кончилось.
Артур открыл глаза и блаженно улыбнулся.
-- Я дома, -- прочувствованно прошептал он.
-- Ты только не обижайся, но я, кажется, должен сказать тебе две вещи,
-- сказал Форд, бросая перед ним на стол номер "Гардиана".
-- Я дома, -- сказал Артур.
-- Ну, как бы да, -- согласился Форд. -- Во-первых, -- он указал на
дату под заголовком газеты, -- Земля будет уничтожена через два дня.
-- Я дома, -- шептал Артур. -- Чай... -- прошептал он. -- Крикет, --
добавил он не без удовольствия. -- Газоны... Скамейки... Белые рубашки...
Пивные банки...
Артур медленно начал наводить фокус на газету. Он наклонил голову и
прищурился:
-- Эту газету я уже читал, -- сказал он. Глаза его поднялись к дате, по
которой постукивал пальцем Форд. Лицо его застыло на пару секунд, а потом с
ним начал происходить тот медленный и глубокий катастрофический процесс,
который так зрелищно демонстрируют по весне арктические льды.
-- А во-вторых, -- сказал Форд, -- у тебя, кажется, в бороде косточка.
Форд отставил свой чай.
Снаружи и над палаткой с буфетом, лучи солнца ласкали веселых и
довольных людей. Они отражались от белых шляп и мокрых красных лысин. Они
растапливали эскимо на палочках. Они высушивали слезы малышей, чье эскимо
растаяло и упало с палочки на землю. Солнечные лучи просвечивали сквозь
листву деревьев, посверкивали на свистящих крикетных битах, блестели на в
высшей степени необычной штуковине, припаркованной за осветительными
башнями, которую, по всей видимости, никто не замечал. Солнечные лучи
обрушились на Форда и Артура, вышедших из буфетной палатки и, зажмурившись,
пытавшихся оглядеться вокруг.
Артура колотила крупная дрожь.
-- Слушай, -- начал он, -- а что, если...
-- Не надо, -- коротко сказал Форд.
-- Чего не надо? -- спросил Артур.
-- Не надо звонить самому себе домой.
-- Как ты догадался?
Форд неопределенно пожал плечами.
-- А почему, собственно, не надо? -- спросил тогда Артур.
-- Из разговора с самим собой по телефону, -- ответил Форд, -- много
полезного не узнаешь.
-- Разве?
-- А как ты думаешь?
Форд взял из воздуха воображаемую телефонную трубку и набрал
воображаемый номер на воображаемом диске.
-- Алло, -- сказал он в трубку. -- Это Артур Дент? Добрый день, говорит
Артур Дент. Видишь ли, дело в том, что я -- это ты. Погоди, не ве...
Форд огорченно посмотрел на воображаемую трубку:
-- Повесил трубку, -- сказал он, пожав плечами, и пристроил
воображаемую трубку обратно на воображаемые рогульки.
-- Я-то не первый раз в петле времени, -- добавил он.
Мрачный Артур сделался еще мрачнее.
-- Так, выходит, мы не въезжаем в город на белом коне, -- промолвил он.
-- Да уж, -- подтвердил Форд. -- Даже не на паре гнедых, запряженных
зарею.
Матч продолжался. Подающий двинулся к стойке -- сперва шагом, потом
быстрым шагом, потом бегом; потом он вдруг превратился в вихрь рук и ног, из
которого вылетел мяч. Защитник развернулся и мощно отбил мяч вверх, к
осветительным вышкам. Форд взглядом проследил его полет -- и замер,
вздрогнув. Он снова проделал глазами ту же дугу -- и снова зрачок у него
дернулся.
-- Слушай, а ведь это не мое полотенце, -- сказал Артур, копавшийся в
своей кроликовой сумке.
-- Тихо, -- сказал Форд. Он изо всех сил скосил глаза, стараясь
сосредоточиться.
-- У меня было гольгафринчумское спортивное полотенце, -- не унимался
Артур, -- синее с желтыми звездами. А это совсем другое.
-- Да тихо ты, -- повторил Форд. Он закрыл один глаз рукой и
всматривался во что-то другим.
-- Розовое какое-то, -- продолжал Артур. -- Это ведь не твое?
-- Я бы очень попросил тебя заткнуться со своим полотенцем, -- прошипел
Форд.
-- Да это не мое полотенце, -- возразил Артур, -- я же о чем тебе и
го...
-- И я бы очень попросил тебя сделать это, -- Форд с шипения перешел на
тихий грозный рык, -- прямо сейчас!!!
-- Ну, ладно, ладно, -- сказал Артур, запихивая полотенце обратно в
грубо сшитую сумку из кроличьей шкурки. -- Я понимаю, что в космическом
масштабе это, наверно, не важно. Просто как-то непонятно, верно? Было синее
с желтыми звездами, а стало вдруг розовое...
Форд же начал вести себя странно. Точнее, не то, чтобы он вдруг начал
вести себя странно, а до того вел себя совершенно нормально; нет, он начал
вести себя не так странно, как прежде -- а по-другому. Вот что он принялся
делать: не обращая внимания на удивленые взгляды окружающих, окружавших
поле, он то быстро махал руками у себя перед носом, то приседал за чьи-то
спины, то подпрыгивал над чьими-то головами, то стоял неподвижно, часто
моргая. Спустя пару минут такого поведения он начал медленно двигаться
вперед, нахмурившись озадаченно, как леопард, которому вдруг показалось, что
он только что увидел в миле отсюда посреди жаркой и пыльной саванны открытую
баночку "Вискаса".
-- Слушай, да и сумка-то не моя! -- воскликнул вдруг Артур.
Форд отвлекся и потерял настрой. Со свирепым лицом он обернулся к
Артуру.
-- Про полотенце я уже ничего не говорю, -- принялся оправдываться
Артур. -- С ним все понятно, оно не мое. Но, смотри, ведь вся сумка, в
которую я положил полотенце -- это же не моя сумка, она только похожа на
нее, как две капли воды. И, ты как хочешь, а я лично считаю, что это все
очень странно и подозрительно. Тем более, что ту сумку я смастерил своими
руками на доисторической Земле. И потом -- это не мои камешки, -- добавил
Артур, вычерпывая из сумки горсть серой речной гальки. -- Я коллекционировал
интересные камешки. А эти -- ты же сам видишь, они совершенно неинтересные!
Рев восторга пронесся над стадионом и заглушил то, что Форд сказал в
ответ на сообщение Артура. Мячик, который вызвал у зрителей такую бурную
реакцию, упал с неба и приземлился точнехонько в таинственную сумку из
кроличьей шкурки, висевшую на боку у Артура.
-- Вот тебе и еще одно, я бы сказал, чрезвычайно странное событие, --
заметил Артур, быстро закрыв сумку и притворившись, будто ищет мячик в
траве.
-- Нет, здесь его нет, -- сказал он мальчишкам, немедленно выросшим
из-под земли возле него и присоединившимся к поискам. -- Укатился куда-то.
Во-он туда, кажется, -- и Артур махнул рукой в том направлении, в котором
ему хотелось бы, чтобы мальчишки удалились. Один из них внимательно оглядел
Артура.
-- У тебя все дома, дядя? -- спросил мальчик.
-- Нет, -- ответил Артур.
-- А тогда почему у тебя в бороде косточка? -- спросил мальчик.
-- А я учу ее тому, что где родился, там и пригодился, -- Артур сам
загордился выданной фразой. Как раз то, что нужно для воспитания молодежи --
остроумно и поучительно.
-- Вона, -- сказал мальчик, склонив голову набок и задумавшись. -- Как
тебя зовут, дядя?
-- Дент, -- ответил Артур. -- Артур Дент.
-- Придурок ты, Дент, -- промолвил мальчик. -- И лишенец.
Мальчик поглядел по сторонам, показывая, что он вовсе не торопится
спасаться бегством, а потом побрел куда-то, ковыряясь в носу. Артур вдруг
вспомнил, что через два дня Земля будет уничтожена, и впервые вдруг подумал
об этом без особого трагизма.
Достали новый мячик, игра возобновилась, солнце принялось светить
по-прежнему, а Форд снова принялся прыгать, приседать, вертеть головой и
жмуриться.
-- Ты что-то задумал, я угадал? -- спросил Артур.
-- Мне кажется, -- ответил Форд голосом, который, как Артур уже неплохо
знал, предвещал что-нибудь совершенно недоступное пониманию, -- мне кажется,
что тут работает НеНаУД.
Он протянул руку. Странным образом, показывал он вовсе не в ту сторону,
в которую смотрел. Артур посмотрел сначала в одну сторону -- в сторону
осветительных вышек -- затем в другую -- в сторону поля. Он кивнул. Потом
пожал плечами. Потом пожал плечами еще раз.
-- Что тут работает?
-- НеНаУД.
-- Не-...
-- ...-На-У-Д.
-- И как это расшифровывается?
-- Не нашего ума дело.
-- А. Ну, тогда-то ладно, -- выдохнул Артур. Что произошло, он не имел
никакого понятия, но, по крайней мере, это уже было позади.
Он ошибался.
-- Вон там, -- сказал Форд, снова указав на осветительную вышку, а
глядя на площадку подачи.
-- Где? -- не понял Артур.
-- Там! -- повторил Форд.
-- А, вижу, -- соврал Артур.
-- Видишь? -- удивился Форд.
-- Что? -- спросил Артур.
-- Ты видишь НеНаУД? -- Форд был терпелив.
-- Но ты же вроде сказал, что это не нашего ума дело?
-- Ну, да, правильно.
Артур кивнул -- медленно, задумчиво и с выражением безмерной глупости
на лице.
-- Вот я и спрашиваю, -- продолжал Форд, -- Ты его видишь?
-- А ты?
-- Вижу.
-- Ну, и на что это похоже? -- спросил Артур.
-- Откуда же мне знать, дятел! -- воскликнул Форд. -- Если ты его
видишь, так ты мне и скажи!
Артур почувствовал тупую боль в висках -- спутник великого множества
его бесед с Фордом. Рассудок его испуганно забился в угол, как щенок в
конуре. Форд взял Артура за руку.
-- НеНаУД, -- сказал он, -- это что-то, чего мы не можем видеть. Или не
хотим видеть. Что-то, чего наш мозг не позволяет нам увидеть, потому что мы
думаем, что это не наше дело. Вот что такое НеНаУД. Не Нашего Ума Дело. Мозг
просто вырезает это из кадра. Это как слепое пятно: если смотреть прямо на
него, то ты его не увидишь, пока не будешь точно знать, что это такое.
Единственный шанс -- это увидеть его неожиданно краешком глаза.
-- А-а, -- протянул Артур. -- Так вот зачем ты...
-- Именно, -- подтвердил Форд, который знал, что Артур скажет.
-- ...прыгал и приседал и...
-- Именно за этим.
-- ...и жмурился...
-- Да, да!
-- ...и все время...
-- Ну, кажется, ты понял, да?
-- Так я вижу, -- сказал Артур. -- Это звездолет.
В ту же секунду Артура чуть не сбил с ног единодушный вопль зрителей.
Люди со всех сторон побежали во все стороны, сталкиваясь друг с другом и
крича во все горло. Воцарился страшный беспорядок. Ошеломленный, Артур
попятился и испуганно огляделся вокруг. Потом оглянулся снова, еще более
ошеломленный.
-- Восхититительно, вы не находите? -- спросил призрак. Призрак плавал
перед самым носом Артура; то есть, собственно говоря, в глазах у Артура
поплыло все, не только призрак. Челюсть Артура также отчалила.
-- Ч-ч-ч... -- выплыло из его рта.
-- Судя по всему, ваша команда выиграла, -- предположил призрак.
-- Ч-ч-ч... -- повторил Артур, сопровождая каждый редкий звук тычком в
спину Форда. Форд с беспокойством наблюдал поднявшуюся суматоху.
-- Вы ведь болеете за англичан, не так ли? -- спросил призрак.
-- Ч-ч-ч... Так, -- ответил Артур.
-- Ну, так ваша команда со всей очевидностью, если можно так
выразиться, выиграла. Я имею в виду -- матч. Это означает, что Прах
останется у них. Поздравляю вас. Должен признаться, я весьма симпатизирую
крикету. Хотя мне не хотелось бы, чтобы об этом стало известно за пределами
этой планеты. Да-с, совсем не хотелось бы.
Призрак улыбнулся, и улыбка его показалась проказливой, но точно
определить не удавалось, потому что солнце светило прямо из-за его головы,
подсветив его седые волосы и бороду и окружив его голову ослепительным
нимбом -- картинным, впечатляющим и не очень уживающимся с проказливыми
улыбками.
-- Впрочем, -- добавил он, -- все равно ведь через пару дней все будет
кончено, не так ли? Хотя, как я и заверил вас в прошлый раз, я глубоко
сожалею об этом. Но -- чему было, тому не миновало.
Артур попытался что-то сказать, но сдался. Он снова ткнул Форда в
спину.
-- Я уж думал, что-то случилось, -- сказал Форд, -- а это просто конец
матча. Надо выбираться отсюда. О! Старпердуппель! Что ты здесь делаешь?
-- Прогуливаюсь, друг мой, просто прогуливаюсь, -- ответил старец
поспешно.
-- Тачка твоя? Подбросишь куда-нибудь, все равно, куда?
-- Терпение, юноша, терпение, -- ответствовал старец.
-- Нет проблем, -- согласился Форд. -- Просто эту планету снесут, и
довольно скоро.
-- Мне это известно, -- сообщил Старпердуппель.
-- Ну, я только хотел подчеркнуть остроту момента, -- сказал Форд.
-- Благодарю вас.
-- И если в такой момент ты считаешь нужным зависать на стадионе...
-- Именно так.
-- То -- что ж, корабль твой.
-- И это верно.
-- Что верно, то верно, -- и Форд раздраженно отвернулся.
-- Здравствуйте, -- выговорил наконец Артур.
-- Здравствуй, землянин, -- привествовал его Старпердуппель.
-- Да и, в самом деле, -- промолвил Форд, -- двум смертям не бывать...
Старец пропустил это замечание мимо ушей и продолжил наблюдать за
полем, причем в глазах его мелькали искорки, которые никак невозможно было
связать с тем, что творилось на поле. А творилось на нем вот что: зрители
вышли на поле и построились посреди него широким кольцом. Что видел на поле
Старпердуппель, для прочих оставалось тайной.
Форд напевал себе под нос: однообразную короткую мелодийку на одной
ноте. Он ждал, что кто-нибудь спросит у него, что это он такое напевает.
Тогда Форд ответил бы, что напевает последнюю строчку песенки Ирины
Аллегровой "И от счастья я схожу с ума, схожу с ума, схожу с ума". Тогда
спросивший заметил бы ему, что он же поет только одну ноту, а на это Форд
ответил бы, что по причинам, за которыми не надо далеко ходить, он не поет
слова "и от счастья я". К сожалению, никто не спрашивал Форда об этом.
-- Да врубись ты наконец! -- не выдержал Форд, -- если мы не скипнем
отсюда в ближайшее время, то опять попадем в самую затируху. А меня ничто
так не напрягает, как уничтожение планеты. Ну, разве только если я сам в это
время нахожусь на этой планете. Или вот еще, -- добавил Форд, снизив голос,
-- этот ваш крикет.
-- Терпение! -- повторил Старпердуппель. -- Нас ждут великие дела.
-- Вы это говорили в прошлый раз, -- вспомнил Артур.
-- И был прав, -- подтвердил Старпердуппель.
-- О, да, -- признал Артур.
Впрочем, со стороны казалось, что ждет их лишь не более, чем церемония,
устроенная скорее для телевидения, чем для зрителей; с того места, где
стояли наши друзья, узнать о происходящем можно было лишь из
громкоговорителя, висевшего на столбе.
Форд изо всех сил проявлял безразличие к происходящему. Он хмурился,
пока громкоговоритель рассказывал, что сейчас Прах будет торжественно
передан капитану английской команды, всунул руки в карманы, услышав, что это
энная по счету победа англичан, продолжил напевать свою песенку все громче,
чтобы не слышать, что Прах -- это останки крикетной стойки, а узнав, что
данная стойка была сожжена в Мельбурне, Австралия, в 1882-ом году "в
ознаменование кончины английского крикета", он повернулся к Старпердуппелю,
набрал воздуха в легкие и -- ничего не сказал, потому что старца рядом с ним
не оказалось. Тот двигался по направлению к полю с невероятной важностью и
торжественностью в каждом шаге. Его седые длинные волосы, борода и полы
белоснежного одеяния развевались на ветру. Так, должно быть, выглядел
Моисей, сходящий с Синая, если бы Синай был не огнедышащей горой, как его
обычно изображают, а хорошо подстриженной крикетной площадкой.
-- Он сказал, чтобы мы ждали его у корабля... -- начал Артур.
-- Что еще придумал этот старый гэндальф? -- взорвался Форд.
-- ...через пару минут, -- закончил Артур и пожал плечами, сигнализируя
о полном отсутствии мыслей по этому поводу. Они с Фордом начали пробираться
к кораблю. Странные звуки доносились до их ушей. Они старались не
вслушиваться, но невольно слышали, как Старпердуппель настойчиво требует
выдать ему серебряный кубок, в котором хранился Прах, напирая на то, что
это, согласно его утверждениям, "жизненно важно для прошлого, настоящего и
будущего Галактики", и что требования его вызывают в публике бурное веселье.
Форд и Артур решили не обращать ни на что внимания.
Но не обратить внимания на то, что случилось в следующий миг, они не
смогли. С таким звуком, будто тысяча человек одновременно сказали "Чпок!",
белый стальной звездолет вдруг материализовался из ниоткуда ни возьмись
прямо над крикетным полем и повис над ним с тихим гудением и мрачной
угрозой.
Некоторое время он не совершал никаких действий, словно ожидая, что все
продолжат заниматься своими делами и не будут обращать на него внимания.
А потом он совершил весьма необычайное действие. А именно, он
раскрылся, и из него появилось нечто весьма необычайное -- одиннадцать
весьма необычайных нечт.
То были роботы. Белые роботы.
Необычайным же в них было то, что они, по всей видимости, снарядились
специально к случаю. Они не только были белыми, но еще и держали в руках
штуки, похожие на крикетные биты. Больше того, у них были также штуки,
похожие на крикетные мячики. Больше того, на ногах у них были наколенники --
необычайные, потому что в них были вделаны реактивные сопла, при помощи
которых эти весьма продвинутые роботы могли слететь со своего корабля и
начать убивать -- чем они немедленно и занялись.
-- Слушай, -- воскликнул Артур, -- что это значит?
-- На корабль! -- скомандовал Форд. -- Ничего не желаю знать! Я не
слушаю вас! Я вас не слушаю! Это не моя планета! -- причитал он уже на бегу.
-- Я сюда попал нечаянно! Я ни во что не вмешиваюсь! Я только хочу выбраться
отсюда и очутиться в каком-нибудь приличном заведении в приличной обществе!
Над крикетным полем поднялись дым и пламя.
-- Похоже, что команда инопланетян хорошо подготовилась к сегодняшней
встрече... -- весело бубнило радио, которого никто не слушал.
-- Что мне нужно, -- твердил Форд, поясняя свою мысль, -- так это как
следует бахнуть в компании себе подобных... -- Он замедлил шаг, поймал
Артура за руку и потащил его к кораблю: Артур впал в свое обычное состояние
при кризисных ситуациях -- состояние столбняка.
-- Они играют в крикет, -- кричал Артур, спотыкаясь, -- Честное слово,
они играют в крикет! Ума не приложу, зачем, но они делают именно это. Они не
просто убивают людей, они их забивают! Форд! -- кричал он. -- Они нас
забивают!
Не поверить своим глазам тут мог разве лишь человек, обладающий гораздо
большими познаниями в галактической истории, чем Артур приобрел за годы свои
странствий. Едва различимые, но крайне свирепые фигуры, носившиеся в клубах
дыма, казалось, издевательски пародировали крикетные приемы, с той лишь
разницей, что каждый мячик, который подавали их биты, приземляясь, взрывался
с оглушительным грохотом. Самый первый взрыв заставил Артура отказаться от
мысли, что все это -- рекламная выходка экспортеров австралийского
маргарина.
И вдруг все кончилось, так же внезапно, как началось. Одиннадцать белых
роботов вознеслись над дымящимся полем боя, построились в боевой порядок и с
последними вспышками пламени скрылись в недрах своего зловещего белого
корабля, который, с таким звуком, будто тысяча человек одновременно сказала
"Бздык!", исчез в никуда, из которого только что вычпокнулся.
С секунду над полем стояла жуткая тишина. Затем из дыма появилась
белоснежная фигура Старпердуппеля, который стал еще больше похож на Моисея,
потому что, хотя горы у него по-прежнему не было, хорошо подстриженное
крикетное поле стало теперь вполне огнедышащим.
Некоторое время он дико озирался, пока не увидел Артура и Форда,
пробивающихся сквозь обезумевшую толпу зрителей, бегущих во встречном
направлении. Зрители, очевидно, были поглощены размышлениями о том, что за
денек выдался сегодня, и в какую же сторону бежать, поскольку куда-то бежать
было явно надо.
Старпердуппель отчаянно жестикулировал Форду и Артуру и что-то кричал.
Все трое собирались встретиться возле его корабля, который так и стоял,
припаркованный за осветительной вышкой. Никто в толпе, мчащейся мимо, не
замечал его -- всем вполне хватало своих собственных проблем.
-- Они почистили трап! -- прокричал Старпердуппель своим высоким
взволнованным голосом.
-- Что ему надо? -- спросил Форд, не останавливаясь.
Артур покачал головой:
-- Они чего-то там, -- ответил он.
-- А не хотите ли в пах! -- крикнул снова Старпердуппель.
Форд и Артур посмотрели друг на друга и одновременно с сомнением
покачали головами.
-- Но, судя по голосу, это что-то важное, -- Артур остановился и
проорал, -- Что там такое?
-- Они хихикнули трах! -- повторил Старпердуппель, не переставая
тревожно махать руками.
-- Он говорит, -- перевел Артур, -- что они похитили Прах. Мне так
кажется, -- и снова перешел на бег трусцой.
-- Чего? -- переспросил Форд.
-- Ну, Прах, Прах, -- повторил Артур, -- Пепел сожженной... крикетной
стойки... -- Артур сбился с дыхания. -- Это кубок матча, приз. Они прилетели
за ним и похитили его.
На бегу Артур слегка потряхивал головой, словно пытаясь вставить свои
мозги в соответствующие им пазы в голове.
-- Вот так сообщение, -- пропыхтел Форд.
-- Вот так добыча...
-- Вот так корабль!
Они достигли корабля.
Вторым по удивительности в этом корабле было видеть, как работает
окружающее его НеНаУД-поле. Артур и Форд ясно видели корабль таким, каким он
был, потому что знали, что он есть. Совершенно очевидно было, однако, что
никто, кроме них, его не видит, и дело тут не в невидимости корабля, и не в
какой-либо другой гипер-невозможной причине. Технология, делающая что-либо
невидимым, так бесконечно сложна, что в 999 999 999 случаях из миллиарда
гораздо легче и эффективнее просто взять это что-либо и скрыться с ним в
неизвестном направлении.
Ультразнаменитый техномаг Эффрафакс с планеты Вуг однажды побился об
заклад головой, что за год сделает совершенно невидимой великую мегагору
Маграмал.
Почти год он напряженно работал с огромными ловкостьрукторами,
рефрактор-О-бнулителями и спектральными наперстк-О-матами, и за девять часов
траву.
Форд покачал головой.
-- У него были очень тяжелые два миллиона лет, -- объяснил он
полицейскому, и вдвоем они погрузили Артура на диван и потащили с поля.
Внезапное исчезновение дивана лишь ненадолго задержало их.
Зрители реагировали на происходящее богато и разнообразно. Большинство
отказалось верить своим глазам и вместо этого слушало комментаторов.
-- Да, Брайен, я согласен, это очень интересное событие, -- говорил
один комментатор другому. -- Я не припомню никаких таинственных
материализаций на поле с... с... да вообще не припомню! Никогда еще не
было...
-- Ну, почему же никогда? А как же Эджбастон, сезон 1932-го года?
-- И что же случилось тогда?
-- Ну, как же, Питер! Кэнтер стоял в защите, а Уилкокс подавал, как
вдруг на поле выбежал зритель.
Первый комментатор помолчал, вспоминая:
-- Гм... Безусловно, Брайен, но ведь ничего таинственного в этом не
было! Он не возник посреди поля из ничего -- он выбежал на поле.
-- Это верно, но он утверждал впоследствии, что увидел, как что-то
возникло на поле!
-- И что же это было?
-- Крокодил! По его словам, что-то вроде крокодила!
-- Невероятно. Кто-нибудь еще это видел?
-- Насколько я знаю, нет. Кроме того, никто не смог добиться от него
членораздельного ответа, поэтому по полю только наскоро прошлись граблями.
-- И что было потом?
-- Если не ошибаюсь, его увели и предложили подкрепиться, но он сказал,
что уже неплохо подкрепился перед матчем, поэтому дело замяли, и Уорвикшир
победил с отрывом в три стойки.
-- В общем, не очень похоже на сегодняшний день. Тем, кто только что
присоединился к нам, думаю, будет интересно узнать, что двое, э-э, мужчин,
одетых довольно странно, и самый настоящий диван -- ведь это честерфилд, я
не ошибаюсь?..
-- Самый настоящий честерфилд!
-- ... только что возникли из ничего посреди стадиона "Лордз". Мне
кажется, они не имели в виду ничего дурного, они ведут себя вполне
пристойно, и...
-- Прошу прощения, Питер, я должен перебить и сообщить, что диван
только что исчез снова.
-- Да, именно так. Одной загадкой меньше. Несмотря на это, думаю,
сегодняшний день войдет в летопись английского крикета, если учесть, что
произошло это в один из самых драматических моментов сегодняшней игры, когда
всего двадцать четыре перебежки отделяют английскую команду от победы в
чемпионате. Сейчас полицейский уводит этих граждан с поля, и, я думаю, через
минуту игра продолжится, как ни в чем не бывало.
-- А теперь, -- сказал полицейский Форду, когда они протолкались через
толпу любопытных и уложили безмятежно покоящееся тело Артура на носилки, --
потрудитесь объяснить, кто вы такие, откуда, и что все это значит?
Форд поглядел на землю, словно собираясь с мыслями, а потом поднял
голову и одарил полицейского взглядом, в котором заключались все шестьсот
световых лет расстояния от Земли до родной планеты Форда в окрестностях
Бетельгейзе -- все до последнего дюйма.
-- Сейчас я все объясню, -- тихо промолвил Форд.
-- Ну, ладно, ладно, -- заторопился полицейский, -- все можете не
объяснять. Главное, никогда больше так не делайте.
Полицейский тихо отошел и бросился на поиски кого-нибудь, кто не был бы
родом с Бетельгейзе. К счастью, таких на стадионе было полным-полно.
Сознание возвращалось в тело Артура издалека и неохотно. Оно слишком
хорошо помнило, как несладко ему приходилось порой в нем. Наконец,
решившись, оно вошло в тело, потопталось и устроилось в привычном положении.
Артур сел.
-- Где я? -- спросил он.
-- Стадион "Лордз", -- ответил Форд.
-- Вот и славно, -- сказал Артур, и сознание снова покинуло его, решив
еще вдохнуть свежего воздуха. Тело его распласталось на траве.
Через десять минут, после стаканчика чая в буфете, румянец начал
возвращаться на бледные бородатые щеки Артура.
-- Ты как? -- спросил Форд.
-- Я дома, -- хрипло выговорил Артур. Он закрыл глаза и жадно вдохнул
пар, поднимавшийся от чая, как если бы это был -- как если бы это был чай,
каковым он, в сущности, и был.
-- Я дома, -- повторил Артур. -- Дома. Это Англия. Сегодня, сейчас. Все
это был кошмарный сон. Все кончилось.
Артур открыл глаза и блаженно улыбнулся.
-- Я дома, -- прочувствованно прошептал он.
-- Ты только не обижайся, но я, кажется, должен сказать тебе две вещи,
-- сказал Форд, бросая перед ним на стол номер "Гардиана".
-- Я дома, -- сказал Артур.
-- Ну, как бы да, -- согласился Форд. -- Во-первых, -- он указал на
дату под заголовком газеты, -- Земля будет уничтожена через два дня.
-- Я дома, -- шептал Артур. -- Чай... -- прошептал он. -- Крикет, --
добавил он не без удовольствия. -- Газоны... Скамейки... Белые рубашки...
Пивные банки...
Артур медленно начал наводить фокус на газету. Он наклонил голову и
прищурился:
-- Эту газету я уже читал, -- сказал он. Глаза его поднялись к дате, по
которой постукивал пальцем Форд. Лицо его застыло на пару секунд, а потом с
ним начал происходить тот медленный и глубокий катастрофический процесс,
который так зрелищно демонстрируют по весне арктические льды.
-- А во-вторых, -- сказал Форд, -- у тебя, кажется, в бороде косточка.
Форд отставил свой чай.
Снаружи и над палаткой с буфетом, лучи солнца ласкали веселых и
довольных людей. Они отражались от белых шляп и мокрых красных лысин. Они
растапливали эскимо на палочках. Они высушивали слезы малышей, чье эскимо
растаяло и упало с палочки на землю. Солнечные лучи просвечивали сквозь
листву деревьев, посверкивали на свистящих крикетных битах, блестели на в
высшей степени необычной штуковине, припаркованной за осветительными
башнями, которую, по всей видимости, никто не замечал. Солнечные лучи
обрушились на Форда и Артура, вышедших из буфетной палатки и, зажмурившись,
пытавшихся оглядеться вокруг.
Артура колотила крупная дрожь.
-- Слушай, -- начал он, -- а что, если...
-- Не надо, -- коротко сказал Форд.
-- Чего не надо? -- спросил Артур.
-- Не надо звонить самому себе домой.
-- Как ты догадался?
Форд неопределенно пожал плечами.
-- А почему, собственно, не надо? -- спросил тогда Артур.
-- Из разговора с самим собой по телефону, -- ответил Форд, -- много
полезного не узнаешь.
-- Разве?
-- А как ты думаешь?
Форд взял из воздуха воображаемую телефонную трубку и набрал
воображаемый номер на воображаемом диске.
-- Алло, -- сказал он в трубку. -- Это Артур Дент? Добрый день, говорит
Артур Дент. Видишь ли, дело в том, что я -- это ты. Погоди, не ве...
Форд огорченно посмотрел на воображаемую трубку:
-- Повесил трубку, -- сказал он, пожав плечами, и пристроил
воображаемую трубку обратно на воображаемые рогульки.
-- Я-то не первый раз в петле времени, -- добавил он.
Мрачный Артур сделался еще мрачнее.
-- Так, выходит, мы не въезжаем в город на белом коне, -- промолвил он.
-- Да уж, -- подтвердил Форд. -- Даже не на паре гнедых, запряженных
зарею.
Матч продолжался. Подающий двинулся к стойке -- сперва шагом, потом
быстрым шагом, потом бегом; потом он вдруг превратился в вихрь рук и ног, из
которого вылетел мяч. Защитник развернулся и мощно отбил мяч вверх, к
осветительным вышкам. Форд взглядом проследил его полет -- и замер,
вздрогнув. Он снова проделал глазами ту же дугу -- и снова зрачок у него
дернулся.
-- Слушай, а ведь это не мое полотенце, -- сказал Артур, копавшийся в
своей кроликовой сумке.
-- Тихо, -- сказал Форд. Он изо всех сил скосил глаза, стараясь
сосредоточиться.
-- У меня было гольгафринчумское спортивное полотенце, -- не унимался
Артур, -- синее с желтыми звездами. А это совсем другое.
-- Да тихо ты, -- повторил Форд. Он закрыл один глаз рукой и
всматривался во что-то другим.
-- Розовое какое-то, -- продолжал Артур. -- Это ведь не твое?
-- Я бы очень попросил тебя заткнуться со своим полотенцем, -- прошипел
Форд.
-- Да это не мое полотенце, -- возразил Артур, -- я же о чем тебе и
го...
-- И я бы очень попросил тебя сделать это, -- Форд с шипения перешел на
тихий грозный рык, -- прямо сейчас!!!
-- Ну, ладно, ладно, -- сказал Артур, запихивая полотенце обратно в
грубо сшитую сумку из кроличьей шкурки. -- Я понимаю, что в космическом
масштабе это, наверно, не важно. Просто как-то непонятно, верно? Было синее
с желтыми звездами, а стало вдруг розовое...
Форд же начал вести себя странно. Точнее, не то, чтобы он вдруг начал
вести себя странно, а до того вел себя совершенно нормально; нет, он начал
вести себя не так странно, как прежде -- а по-другому. Вот что он принялся
делать: не обращая внимания на удивленые взгляды окружающих, окружавших
поле, он то быстро махал руками у себя перед носом, то приседал за чьи-то
спины, то подпрыгивал над чьими-то головами, то стоял неподвижно, часто
моргая. Спустя пару минут такого поведения он начал медленно двигаться
вперед, нахмурившись озадаченно, как леопард, которому вдруг показалось, что
он только что увидел в миле отсюда посреди жаркой и пыльной саванны открытую
баночку "Вискаса".
-- Слушай, да и сумка-то не моя! -- воскликнул вдруг Артур.
Форд отвлекся и потерял настрой. Со свирепым лицом он обернулся к
Артуру.
-- Про полотенце я уже ничего не говорю, -- принялся оправдываться
Артур. -- С ним все понятно, оно не мое. Но, смотри, ведь вся сумка, в
которую я положил полотенце -- это же не моя сумка, она только похожа на
нее, как две капли воды. И, ты как хочешь, а я лично считаю, что это все
очень странно и подозрительно. Тем более, что ту сумку я смастерил своими
руками на доисторической Земле. И потом -- это не мои камешки, -- добавил
Артур, вычерпывая из сумки горсть серой речной гальки. -- Я коллекционировал
интересные камешки. А эти -- ты же сам видишь, они совершенно неинтересные!
Рев восторга пронесся над стадионом и заглушил то, что Форд сказал в
ответ на сообщение Артура. Мячик, который вызвал у зрителей такую бурную
реакцию, упал с неба и приземлился точнехонько в таинственную сумку из
кроличьей шкурки, висевшую на боку у Артура.
-- Вот тебе и еще одно, я бы сказал, чрезвычайно странное событие, --
заметил Артур, быстро закрыв сумку и притворившись, будто ищет мячик в
траве.
-- Нет, здесь его нет, -- сказал он мальчишкам, немедленно выросшим
из-под земли возле него и присоединившимся к поискам. -- Укатился куда-то.
Во-он туда, кажется, -- и Артур махнул рукой в том направлении, в котором
ему хотелось бы, чтобы мальчишки удалились. Один из них внимательно оглядел
Артура.
-- У тебя все дома, дядя? -- спросил мальчик.
-- Нет, -- ответил Артур.
-- А тогда почему у тебя в бороде косточка? -- спросил мальчик.
-- А я учу ее тому, что где родился, там и пригодился, -- Артур сам
загордился выданной фразой. Как раз то, что нужно для воспитания молодежи --
остроумно и поучительно.
-- Вона, -- сказал мальчик, склонив голову набок и задумавшись. -- Как
тебя зовут, дядя?
-- Дент, -- ответил Артур. -- Артур Дент.
-- Придурок ты, Дент, -- промолвил мальчик. -- И лишенец.
Мальчик поглядел по сторонам, показывая, что он вовсе не торопится
спасаться бегством, а потом побрел куда-то, ковыряясь в носу. Артур вдруг
вспомнил, что через два дня Земля будет уничтожена, и впервые вдруг подумал
об этом без особого трагизма.
Достали новый мячик, игра возобновилась, солнце принялось светить
по-прежнему, а Форд снова принялся прыгать, приседать, вертеть головой и
жмуриться.
-- Ты что-то задумал, я угадал? -- спросил Артур.
-- Мне кажется, -- ответил Форд голосом, который, как Артур уже неплохо
знал, предвещал что-нибудь совершенно недоступное пониманию, -- мне кажется,
что тут работает НеНаУД.
Он протянул руку. Странным образом, показывал он вовсе не в ту сторону,
в которую смотрел. Артур посмотрел сначала в одну сторону -- в сторону
осветительных вышек -- затем в другую -- в сторону поля. Он кивнул. Потом
пожал плечами. Потом пожал плечами еще раз.
-- Что тут работает?
-- НеНаУД.
-- Не-...
-- ...-На-У-Д.
-- И как это расшифровывается?
-- Не нашего ума дело.
-- А. Ну, тогда-то ладно, -- выдохнул Артур. Что произошло, он не имел
никакого понятия, но, по крайней мере, это уже было позади.
Он ошибался.
-- Вон там, -- сказал Форд, снова указав на осветительную вышку, а
глядя на площадку подачи.
-- Где? -- не понял Артур.
-- Там! -- повторил Форд.
-- А, вижу, -- соврал Артур.
-- Видишь? -- удивился Форд.
-- Что? -- спросил Артур.
-- Ты видишь НеНаУД? -- Форд был терпелив.
-- Но ты же вроде сказал, что это не нашего ума дело?
-- Ну, да, правильно.
Артур кивнул -- медленно, задумчиво и с выражением безмерной глупости
на лице.
-- Вот я и спрашиваю, -- продолжал Форд, -- Ты его видишь?
-- А ты?
-- Вижу.
-- Ну, и на что это похоже? -- спросил Артур.
-- Откуда же мне знать, дятел! -- воскликнул Форд. -- Если ты его
видишь, так ты мне и скажи!
Артур почувствовал тупую боль в висках -- спутник великого множества
его бесед с Фордом. Рассудок его испуганно забился в угол, как щенок в
конуре. Форд взял Артура за руку.
-- НеНаУД, -- сказал он, -- это что-то, чего мы не можем видеть. Или не
хотим видеть. Что-то, чего наш мозг не позволяет нам увидеть, потому что мы
думаем, что это не наше дело. Вот что такое НеНаУД. Не Нашего Ума Дело. Мозг
просто вырезает это из кадра. Это как слепое пятно: если смотреть прямо на
него, то ты его не увидишь, пока не будешь точно знать, что это такое.
Единственный шанс -- это увидеть его неожиданно краешком глаза.
-- А-а, -- протянул Артур. -- Так вот зачем ты...
-- Именно, -- подтвердил Форд, который знал, что Артур скажет.
-- ...прыгал и приседал и...
-- Именно за этим.
-- ...и жмурился...
-- Да, да!
-- ...и все время...
-- Ну, кажется, ты понял, да?
-- Так я вижу, -- сказал Артур. -- Это звездолет.
В ту же секунду Артура чуть не сбил с ног единодушный вопль зрителей.
Люди со всех сторон побежали во все стороны, сталкиваясь друг с другом и
крича во все горло. Воцарился страшный беспорядок. Ошеломленный, Артур
попятился и испуганно огляделся вокруг. Потом оглянулся снова, еще более
ошеломленный.
-- Восхититительно, вы не находите? -- спросил призрак. Призрак плавал
перед самым носом Артура; то есть, собственно говоря, в глазах у Артура
поплыло все, не только призрак. Челюсть Артура также отчалила.
-- Ч-ч-ч... -- выплыло из его рта.
-- Судя по всему, ваша команда выиграла, -- предположил призрак.
-- Ч-ч-ч... -- повторил Артур, сопровождая каждый редкий звук тычком в
спину Форда. Форд с беспокойством наблюдал поднявшуюся суматоху.
-- Вы ведь болеете за англичан, не так ли? -- спросил призрак.
-- Ч-ч-ч... Так, -- ответил Артур.
-- Ну, так ваша команда со всей очевидностью, если можно так
выразиться, выиграла. Я имею в виду -- матч. Это означает, что Прах
останется у них. Поздравляю вас. Должен признаться, я весьма симпатизирую
крикету. Хотя мне не хотелось бы, чтобы об этом стало известно за пределами
этой планеты. Да-с, совсем не хотелось бы.
Призрак улыбнулся, и улыбка его показалась проказливой, но точно
определить не удавалось, потому что солнце светило прямо из-за его головы,
подсветив его седые волосы и бороду и окружив его голову ослепительным
нимбом -- картинным, впечатляющим и не очень уживающимся с проказливыми
улыбками.
-- Впрочем, -- добавил он, -- все равно ведь через пару дней все будет
кончено, не так ли? Хотя, как я и заверил вас в прошлый раз, я глубоко
сожалею об этом. Но -- чему было, тому не миновало.
Артур попытался что-то сказать, но сдался. Он снова ткнул Форда в
спину.
-- Я уж думал, что-то случилось, -- сказал Форд, -- а это просто конец
матча. Надо выбираться отсюда. О! Старпердуппель! Что ты здесь делаешь?
-- Прогуливаюсь, друг мой, просто прогуливаюсь, -- ответил старец
поспешно.
-- Тачка твоя? Подбросишь куда-нибудь, все равно, куда?
-- Терпение, юноша, терпение, -- ответствовал старец.
-- Нет проблем, -- согласился Форд. -- Просто эту планету снесут, и
довольно скоро.
-- Мне это известно, -- сообщил Старпердуппель.
-- Ну, я только хотел подчеркнуть остроту момента, -- сказал Форд.
-- Благодарю вас.
-- И если в такой момент ты считаешь нужным зависать на стадионе...
-- Именно так.
-- То -- что ж, корабль твой.
-- И это верно.
-- Что верно, то верно, -- и Форд раздраженно отвернулся.
-- Здравствуйте, -- выговорил наконец Артур.
-- Здравствуй, землянин, -- привествовал его Старпердуппель.
-- Да и, в самом деле, -- промолвил Форд, -- двум смертям не бывать...
Старец пропустил это замечание мимо ушей и продолжил наблюдать за
полем, причем в глазах его мелькали искорки, которые никак невозможно было
связать с тем, что творилось на поле. А творилось на нем вот что: зрители
вышли на поле и построились посреди него широким кольцом. Что видел на поле
Старпердуппель, для прочих оставалось тайной.
Форд напевал себе под нос: однообразную короткую мелодийку на одной
ноте. Он ждал, что кто-нибудь спросит у него, что это он такое напевает.
Тогда Форд ответил бы, что напевает последнюю строчку песенки Ирины
Аллегровой "И от счастья я схожу с ума, схожу с ума, схожу с ума". Тогда
спросивший заметил бы ему, что он же поет только одну ноту, а на это Форд
ответил бы, что по причинам, за которыми не надо далеко ходить, он не поет
слова "и от счастья я". К сожалению, никто не спрашивал Форда об этом.
-- Да врубись ты наконец! -- не выдержал Форд, -- если мы не скипнем
отсюда в ближайшее время, то опять попадем в самую затируху. А меня ничто
так не напрягает, как уничтожение планеты. Ну, разве только если я сам в это
время нахожусь на этой планете. Или вот еще, -- добавил Форд, снизив голос,
-- этот ваш крикет.
-- Терпение! -- повторил Старпердуппель. -- Нас ждут великие дела.
-- Вы это говорили в прошлый раз, -- вспомнил Артур.
-- И был прав, -- подтвердил Старпердуппель.
-- О, да, -- признал Артур.
Впрочем, со стороны казалось, что ждет их лишь не более, чем церемония,
устроенная скорее для телевидения, чем для зрителей; с того места, где
стояли наши друзья, узнать о происходящем можно было лишь из
громкоговорителя, висевшего на столбе.
Форд изо всех сил проявлял безразличие к происходящему. Он хмурился,
пока громкоговоритель рассказывал, что сейчас Прах будет торжественно
передан капитану английской команды, всунул руки в карманы, услышав, что это
энная по счету победа англичан, продолжил напевать свою песенку все громче,
чтобы не слышать, что Прах -- это останки крикетной стойки, а узнав, что
данная стойка была сожжена в Мельбурне, Австралия, в 1882-ом году "в
ознаменование кончины английского крикета", он повернулся к Старпердуппелю,
набрал воздуха в легкие и -- ничего не сказал, потому что старца рядом с ним
не оказалось. Тот двигался по направлению к полю с невероятной важностью и
торжественностью в каждом шаге. Его седые длинные волосы, борода и полы
белоснежного одеяния развевались на ветру. Так, должно быть, выглядел
Моисей, сходящий с Синая, если бы Синай был не огнедышащей горой, как его
обычно изображают, а хорошо подстриженной крикетной площадкой.
-- Он сказал, чтобы мы ждали его у корабля... -- начал Артур.
-- Что еще придумал этот старый гэндальф? -- взорвался Форд.
-- ...через пару минут, -- закончил Артур и пожал плечами, сигнализируя
о полном отсутствии мыслей по этому поводу. Они с Фордом начали пробираться
к кораблю. Странные звуки доносились до их ушей. Они старались не
вслушиваться, но невольно слышали, как Старпердуппель настойчиво требует
выдать ему серебряный кубок, в котором хранился Прах, напирая на то, что
это, согласно его утверждениям, "жизненно важно для прошлого, настоящего и
будущего Галактики", и что требования его вызывают в публике бурное веселье.
Форд и Артур решили не обращать ни на что внимания.
Но не обратить внимания на то, что случилось в следующий миг, они не
смогли. С таким звуком, будто тысяча человек одновременно сказали "Чпок!",
белый стальной звездолет вдруг материализовался из ниоткуда ни возьмись
прямо над крикетным полем и повис над ним с тихим гудением и мрачной
угрозой.
Некоторое время он не совершал никаких действий, словно ожидая, что все
продолжат заниматься своими делами и не будут обращать на него внимания.
А потом он совершил весьма необычайное действие. А именно, он
раскрылся, и из него появилось нечто весьма необычайное -- одиннадцать
весьма необычайных нечт.
То были роботы. Белые роботы.
Необычайным же в них было то, что они, по всей видимости, снарядились
специально к случаю. Они не только были белыми, но еще и держали в руках
штуки, похожие на крикетные биты. Больше того, у них были также штуки,
похожие на крикетные мячики. Больше того, на ногах у них были наколенники --
необычайные, потому что в них были вделаны реактивные сопла, при помощи
которых эти весьма продвинутые роботы могли слететь со своего корабля и
начать убивать -- чем они немедленно и занялись.
-- Слушай, -- воскликнул Артур, -- что это значит?
-- На корабль! -- скомандовал Форд. -- Ничего не желаю знать! Я не
слушаю вас! Я вас не слушаю! Это не моя планета! -- причитал он уже на бегу.
-- Я сюда попал нечаянно! Я ни во что не вмешиваюсь! Я только хочу выбраться
отсюда и очутиться в каком-нибудь приличном заведении в приличной обществе!
Над крикетным полем поднялись дым и пламя.
-- Похоже, что команда инопланетян хорошо подготовилась к сегодняшней
встрече... -- весело бубнило радио, которого никто не слушал.
-- Что мне нужно, -- твердил Форд, поясняя свою мысль, -- так это как
следует бахнуть в компании себе подобных... -- Он замедлил шаг, поймал
Артура за руку и потащил его к кораблю: Артур впал в свое обычное состояние
при кризисных ситуациях -- состояние столбняка.
-- Они играют в крикет, -- кричал Артур, спотыкаясь, -- Честное слово,
они играют в крикет! Ума не приложу, зачем, но они делают именно это. Они не
просто убивают людей, они их забивают! Форд! -- кричал он. -- Они нас
забивают!
Не поверить своим глазам тут мог разве лишь человек, обладающий гораздо
большими познаниями в галактической истории, чем Артур приобрел за годы свои
странствий. Едва различимые, но крайне свирепые фигуры, носившиеся в клубах
дыма, казалось, издевательски пародировали крикетные приемы, с той лишь
разницей, что каждый мячик, который подавали их биты, приземляясь, взрывался
с оглушительным грохотом. Самый первый взрыв заставил Артура отказаться от
мысли, что все это -- рекламная выходка экспортеров австралийского
маргарина.
И вдруг все кончилось, так же внезапно, как началось. Одиннадцать белых
роботов вознеслись над дымящимся полем боя, построились в боевой порядок и с
последними вспышками пламени скрылись в недрах своего зловещего белого
корабля, который, с таким звуком, будто тысяча человек одновременно сказала
"Бздык!", исчез в никуда, из которого только что вычпокнулся.
С секунду над полем стояла жуткая тишина. Затем из дыма появилась
белоснежная фигура Старпердуппеля, который стал еще больше похож на Моисея,
потому что, хотя горы у него по-прежнему не было, хорошо подстриженное
крикетное поле стало теперь вполне огнедышащим.
Некоторое время он дико озирался, пока не увидел Артура и Форда,
пробивающихся сквозь обезумевшую толпу зрителей, бегущих во встречном
направлении. Зрители, очевидно, были поглощены размышлениями о том, что за
денек выдался сегодня, и в какую же сторону бежать, поскольку куда-то бежать
было явно надо.
Старпердуппель отчаянно жестикулировал Форду и Артуру и что-то кричал.
Все трое собирались встретиться возле его корабля, который так и стоял,
припаркованный за осветительной вышкой. Никто в толпе, мчащейся мимо, не
замечал его -- всем вполне хватало своих собственных проблем.
-- Они почистили трап! -- прокричал Старпердуппель своим высоким
взволнованным голосом.
-- Что ему надо? -- спросил Форд, не останавливаясь.
Артур покачал головой:
-- Они чего-то там, -- ответил он.
-- А не хотите ли в пах! -- крикнул снова Старпердуппель.
Форд и Артур посмотрели друг на друга и одновременно с сомнением
покачали головами.
-- Но, судя по голосу, это что-то важное, -- Артур остановился и
проорал, -- Что там такое?
-- Они хихикнули трах! -- повторил Старпердуппель, не переставая
тревожно махать руками.
-- Он говорит, -- перевел Артур, -- что они похитили Прах. Мне так
кажется, -- и снова перешел на бег трусцой.
-- Чего? -- переспросил Форд.
-- Ну, Прах, Прах, -- повторил Артур, -- Пепел сожженной... крикетной
стойки... -- Артур сбился с дыхания. -- Это кубок матча, приз. Они прилетели
за ним и похитили его.
На бегу Артур слегка потряхивал головой, словно пытаясь вставить свои
мозги в соответствующие им пазы в голове.
-- Вот так сообщение, -- пропыхтел Форд.
-- Вот так добыча...
-- Вот так корабль!
Они достигли корабля.
Вторым по удивительности в этом корабле было видеть, как работает
окружающее его НеНаУД-поле. Артур и Форд ясно видели корабль таким, каким он
был, потому что знали, что он есть. Совершенно очевидно было, однако, что
никто, кроме них, его не видит, и дело тут не в невидимости корабля, и не в
какой-либо другой гипер-невозможной причине. Технология, делающая что-либо
невидимым, так бесконечно сложна, что в 999 999 999 случаях из миллиарда
гораздо легче и эффективнее просто взять это что-либо и скрыться с ним в
неизвестном направлении.
Ультразнаменитый техномаг Эффрафакс с планеты Вуг однажды побился об
заклад головой, что за год сделает совершенно невидимой великую мегагору
Маграмал.
Почти год он напряженно работал с огромными ловкостьрукторами,
рефрактор-О-бнулителями и спектральными наперстк-О-матами, и за девять часов