– Жано, негодник, я тебе уши надеру за такие слова!
   Она даже попыталась вскочить с кресла, но её удержала Вайла. Улыбнувшись, она сказала:
   – Низа, не горячись, твой муж опять что-то придумал.
   Идея Жано была простой, как дважды два. Он всего-то и хотел, что взять штурмом донжон и поскольку его стерегли черные рыцари, то это не должно было составить для леди ордена особого труда. Дамы должны были провести его и Фансла внутрь, заставить Велимента впустить их в зал, где заседало семейство Роантидов, а уж всё остальное он брал на себя. Вайле его план понравился и она, весело рассмеявшись, громко воскликнула:
   – Бабоньки, на штурм, проложим грудью путь нашим героям! Не то эта банда совсем заклюёт Вела.
   На этот раз Низа ничуть не обиделась на то, что её, потомственную аристократку, обозвали таким образом. Красотки вытолкали Жано за двери и тотчас принялись наряжаться и прихорашиваться, ведь хотя и без какого-либо приглашения, а они, всё-таки, шли в гости к императору. Они вышли одетые в длинные, вечерние платья, пошитые по моде галактов, делающие их ещё более обворожительными. Даже живые бриллианты, сверкающие в их волосах и на точёных шейках, и те проигрывали им в красоте. Вот с такой подмогой Жано и Фансл приблизились к дверям донжона, возле которых стояли по стойке смирно Керкус Мардрон и Ягги Гонзер. Увидев перед собой первую леди ордена, они хмуро потупили взор и вздрогнули, когда леди Вайла сказала:
   – Господа, пропустите нас к императору. Нам нужно видеть его по очень важному для ордена делу.
   Оба здоровенных черных рыцаря промычали в ответ что-то невразумительное и принялись рассматривать носки своих черных сапожек. Оба, явно, раздумывали что им делать и леди Вайла, чтобы заставить их думать поскорее, повысила голос:
   – Господа, мне что, позвать сюда ваших жен?
   – Ну, уж, нет, Ягги, пусть лучше меня в тюрьму посадят, это мне и то будет намного легче перенести. – Проворчал Керкус, столкнул космос-адмирала флота ордена с невысокого крылечка розового мрамора, распахнул перед дамами резные, ажурные двери и, отвесив поклон по-варкенски, то есть вставая на одно колено и сжимая пальцы рук в клятвенный замок, сказал глубоким, приятным баритоном – Проходите леди, его величество находится на третьем этаже, в обеденном зале.
   Таким же образом они прошли ещё четыре поста, но у дверей в обеденный зал леди Риты, где заседал дом Роантидов, им преградили путь трое телохранительниц Сорквика, уже успевших облачиться в новые боескафандры. Этих церберш пугать было уже нечем, ведь не вызовешь же с того света святого Станислава. Телепатию в загазованном вульритом донжоне, из-за которого в нём пахло, как в парфюмерном магазине, тоже было невозможно применить. Однако, приблизившись к цели, Вайла не была намерена отступать. Она сложила руки у рта воронкой и громко крикнула:
   – Велимент, выйди на минутку! Ты мне нужен.
   Голоса, приглушенно доносившиеся из-за плотно закрытых дверей, тотчас стихли и секунд через сорок одна створка массивных дверей, изготовленных из алмазного дерева, обладающего способностью пропускать свет, приоткрылась и премьер-магистр выглянул в коридор. Увидев свою жену, её подруг и двух неугомонных рыцарей, он кивнул головой, радостно осклабился и тотчас скрылся. Ещё минуты через три Сорквик сам широко распахнул двери и радостным голосом залебезил:
   – Княгиня Вайла, милые дамы, проходите! Мы вас уже заждались. Разве мой посыльный не приходил к вам? – Увидев, что Жано Коррель нахально потыкал себя пальцем в грудь, его величество тотчас скривился, словно от горького лекарства, и в том же самом духе пригласил и их – Вы тоже заходите, друзья мои. Мы тут решали кое-какие семейные проблемы, но всё уже позади.
   Войдя в зал, Вайла величественно кивнула всем присутствующим и прошла к большому дивану, стоящему у стены. Все её подруги проследовали за ней, а император вернулся на свое место за большим овальным, обеденным столом, изготовленным из цельной глыбы малахита. Велимент сидел по одну его сторону, а все остальные его родственники, Микки и Игнес по другую. Бросив взгляд на свою малышку-дочь, граф фрай-Флайермин поспешно вскочил, быстро обежал стол и пересел поближе к премьер-магистру ордена, за что Сорквик тихо прошипел ему в спину:
   – Предатель.
   Микки сел слева от Велимента, а Жано и Фансл Грис справа. Император тотчас состроил постное, скучающее лицо и принялся вертеть головой по сторонам, рассматривая интерьер столовой, изготовленный из различных сортов поркерианского дерева, который поражал его воображение своей текстурой и цветом. Жано, усаживаясь в кресло поудобнее, вполголоса спросил своего зятя:
   – Как это ты умудрился уговорить его величество принять нас так быстро, Вел?
   Тот мрачным голосом ответил:
   – Сказал ему, что немедленно приму крейг, если он не откроет перед вами двери.
   Судя по тому, каким взглядом Велимента одарил Айеран, так оно и было. Жано, покивав головой и спокойным голосом согласился с ним:
   – Ну, что же, пожалуй, я бы тоже поступил бы на твоём месте в этой ситуации именно таким образом. Ничем другим его не проймёшь.
   Сорквик снова поморщился и громко спросил:
   – Итак, судари мои, кто ещё хочет высказать свое мнение по поводу произошедшего, чтобы мы приступили к обеду?
   Жано улыбнулся и, глядя императору прямо в глаза немигающим взглядом, громко сказал:
   – Благодарю вас, ваше величество, что вы дали мне возможность высказать некоторые соображения по этому поводу. Видимо, такова была воля Великой Матери Льдов, раз она во второй раз даровала мне возможность испытать себя и спасти Галан от неминуемой гибели. – При этих словах Сорквик уже не то что поморщился, а просто скривился, словно ему под нос поднесли нашатырного спирта, но промолчал и Жано продолжил – Если в первый раз мне пришлось отвоёвывать имперскую военную базу в одиночку, то сейчас со мной были черные рыцари и нам пришлось штурмовать космическую военную базу, построенную лишь ненамного позднее генератора искажения времени, который отрезал Галан от…
   Император, которому давно уже надоели споры за этим столом, поняв куда клонит Жано Коррель, тотчас перебил его:
   – Погодите, граф, вы хотите сказать мне, что эта военная база является трофеем ордена, который вы отбили у врага?
   Жано притворно всплеснул руками и воскликнул:
   – Помилуйте, ваше величество! Какой враг? Какие трофеи? Ничего такого и в помине не было! Компания "Космические металлы Равела" совместно с бароном фрай-Малави, выдающимся ученым, построила на этом астероиде военную базу для космофлота вашего величества и оснастила её сверхмощным оружием для обороны империи от внешнего врага. Мы уже собирались показать вам плоды своих долгих трудов, но тут случился сбой в работе главного компьютера и он, почему-то, принял людей барона за врагов, захвативших базу и активировал тяжелые штурмовые танки. Так что нам пришлось сражаться со своим же собственным детищем. Мы оба, и я, и барон фрай-Малави, готовы понести заслуженное наказание, но поверьте, ваше величество, это была нелепая случайность. Наше напряжение в последние дни было столь велико, что мы где-то допустили ошибку, которая привела к столь печальному результату, но, благодаря милости Великой Матери Льдов, всё обошлось и после небольшого ремонта военная база будет, как новенькая. Так что я думаю, ваше величество, что в этом деле вполне хватит обычного служебного расследования ордена.
   – А ведь парень полностью прав! – Не выдержал и, перебивая премьер-командора, громко крикнул Борн Ринвал.
   Жано Коррель широко улыбнулся, кивнул ему головой и тут же строгим голосом сказал:
   – Да, ваше величество, всю эту историю можно преподнести и так, если будут соблюдены два условия.
   На этот раз лицо императора не дрогнуло и он спросил его почти весёлым голосом:
   – Граф, чего вы хотите от дома Роантидов, денег, почестей или ещё чего-либо? Называйте свою цену, не стесняйтесь.
   Жано улыбнулся и ответил:
   – Ваше величество, деньги меня не интересуют, я и так далеко не самый бедный человек в империи, а вот самой большой наградой не только для меня и моих людей, но и для всего ордена будет ваше высочайшее разрешение построить на вершине горы Калавартог храм Великой Матери Льдов, в который вы введёте леди Риту Нуари, как верховную жрицу нашей Матидейнахш. И вот ещё что, ваше величество, девушки из салонов любви больше не должны работать на "Око Роанта".
   Сорквик нахмурился и негромко сказал:
   – Граф, тридцать семь с лишним тысяч лет назад мой предок Сорквик Первый своим указом разрушил церковь Арлана Великого, как нелепое скопище его адептов, распространяющих в народе глупые анекдоты об этом великом человеке, а сегодня вы хотите, чтобы я, император Сорквик Четвертый, узаконил новую религию, да, к тому же построенную исключительно на сексе и, тем самым, сделал девушек из салонов любви храмовыми проститутками. Не кажется ли вам, граф, что это будет неразумно?
   Император быстро обвёл всех присутствующих тяжелым взглядом и немигающе уставился на леди Вайлу. Та выдержала его пристальный взгляд с легкой улыбкой на лице, встала, подошла к столу величественной походкой и громко сказала:
   – Ваше величество, вам не следует рассматривать храм Великой Матери Льдов, как церковь, и, уж тем более, любовь не будет положена в основу нового культа. Половину дела вы уже сделали, издав свой указ "Об услугах", который сделал проституток благородными леди и дал им возможность нести в наш мир любовь и добро. Теперь вы должны дать возможность ордену исполнить свою клятву, которую он дал леди Рите. К тому же, ваше величество, без того, что сделала леди Рита и её благородные подруги для графа фрай-Корреля и его юных трао, этой победы не было бы, как сейчас не было бы и всей нашей звёздной системы. Вульрит, тяжелые штурмовые танки и огромный антимат, готовый к действию, превратили бы нас всех в облако раскалённой плазмы. Мы специально попросили леди Риту поднять на ноги самых усталых и измученных тяжким трудом рыцарей и как только граф фрай-Грис обнаружил опасность, грозящую Галану, они совершили невозможное, вывели из строя антимат и вместе с людьми отважного барона фрай-Малави, которые осознали свою ошибку, не дали роботам отремонтировать его. Без леди Риты, без её феноменальной способности превращать мужчин в истинных героев и самых могучих сенсетивов в галактике, нас бы просто не было и сейчас не о чем было бы разговаривать. Храм Великой Матери Льдов нужен вашей империи сенсетивов даже больше, чем орден, больше любого, даже самого совершенного, оружия, ведь без него она просто не состоится. Поэтому, ваше величество, вам следует завершить то, что вы сами же и начали. Для того, чтобы вы поняли о чём именно идёт речь, ваше величество, вам есть смысл поговорить наедине с леди Ритой. Когда-то вы любили её, но в другом облике, ведь она это Маргарита Нивер.
   Леди Вайла, стоя посреди зала, поманила одной рукой леди Риту, которая держала в руке небольшое клеймо своей фирмы, а другой Сорквика, который шустро поднялся из кресла. Жано тотчас поднял левую руку, нахально ухмыльнулся и показал ему свой браслет, но тот ничего не понял. Впрочем, император в этот момент вообще мало что соображал. Ноги сами собой несли его к самой красивой девушке, которую он только встречал и которая улыбалась ему так обворожительно, что у него душа уходила в пятки, а сердце колотилось чуть ли не в горле. Вайла взяла их за руки и подвела друг к другу. Рита Нуари, высокая, гордая и уверенная в себе, взглянула на императора так, что тот невольно застонал. Принцесса Анита вставая со своего кресла и направляясь к дверям, наставительно сказала:
   – Да, папочка, прежде, чем критиковать вино, тебе следует его попробовать. Возможно, что после этого ты станешь постоянным клиентом этого винодела. – Посмотрев на остальных мужчин дома Роантидов, она насмешливо воскликнула – А вы что сидите, бездельники? Вас ждут не какие-то там безмозглые портовые шлюхи, а самые настоящие богини, жрицы самой Матидейнахш, дарующие вам её Силу.
   Все остальные дамы, а также Микки, Жано и Фансл также поднялись с диванов и из кресел, чтобы направиться к выходу. Идти вслед за ними дёрнулся было и Велимент, но Вайла сказала ему с нежной улыбкой.
   – Вел, останься, поужинай вместе леди Ритой и её подругами. Настал и твой черёд, милый, причаститься милостью Великой Матери Льдов её божественным молоком.
   Как только они вышли из обеденного зала, в него тотчас вбежали смеющиеся, босоногие девушки, одетые в полупрозрачные туники и Сорквик первым шагнул навстречу неизбежному. Он робко положил руку на гибкую талию леди Риты и она моментально сменила своё темно-синее длинное платье на радужную тунику, радостно засмеялась и с жаром поцеловала его. К черным рыцарям, стоявшим вокруг донжона, также подбежали девушки в полупрозрачных туниках. Некоторые пытались противостоять их чарам, но как только они получили приказ не выкобениваться, правда, не от ягана, а от своих жен, тотчас решили сдать свои позиции.
 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

 
    Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
 
Галактические координаты:
 

М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;

 
L = 52877,39437 СЛ;
 

Х = (-) I 724,50003 СЛ;

 
Стандартное галактическое время:
 

785 236 год Эры Галактического Союза

 
20 декабря, 11 часов 27 минут
 

Поясное планетарное время:

 
Месяц роан, 28 число, 10 часов 05 минут
 
   Как это и предполагал Жано, следствие по делу его нового друга Малакая Малави длилось очень долго, почти три стандартных года, правда, это было уже отнюдь не служебное расследование, оно-то как раз закончилось в каких-то два дня и по его итогам он из премьер-командоров стал на десять лет простым командором. Прямые участники этих событий, которые знали всю правду, при посторонних сурово осуждали его за проявленную халатность, а оставаясь наедине даже и не вспоминали об этом, ну, а если и вспоминали, то относились к его решению с уважением. Впрочем, следственная политическая комиссия, состоящая всего из девяти человек, которая вела следствие по этому делу, вовсе не ставила перед собой задачу найти в действиях Малакая и его людей какую-то вину, так как им было поручено выяснить только одно, имелись ли в действительности причины, по которым им следовало свергнуть Сорквика с трона.
   Ни самого космического барона, ни его парней никто не вызывал на допросы, как раз наоборот, это имперские следователи сами вежливо спрашивали их о том, есть ли у них время для беседы и потом действительно беседовали с ними в самой дружеской и непринужденной манере. Имперское расследование нисколько не помешало Малакаю, да, и всем его сподвижникам, стать черными рыцарями. После того, что они пережили, это было вполне естественным шагом.
   Более того, их служба как раз и проходила на том самом астероиде, за которым так и осталось его прежнее имя, Малавий, только теперь его переместили совместными усилиями пяти тысяч самых мощных в империи телепортистов на орбиту вокруг Галана и тот обзавелся четвёртой луной, которую стали, почему-то, называть женским именем Малавия. Сам Малакай предпочел бы забыть обо всём, но Жано и его новый друг Гар, частенько говорили ему, что время ещё не пришло, так как Сорквик ещё не прописал ему очистительной клизмы.
   История жизни Малакая Малави была одновременно и трагической, и весьма поучительной. Он был пятым ребенком в семье главного имперского инспектора лесов провинции Харнист, что на юго-востоке Мадра. Кроме него у Турнеля Малави и его жены Лиры было ещё четыре дочери, а потому барон, который был человеком очень строгим и педантичным, просто души не чаял в своём единственном сыне, но, пожалуй, ещё больше он любил лес. Они жили в предместье города Харниста в большом поместье на опушке векового леса и ещё до того, как пойти в школу, маленький Малакай знал названия все деревьев растущих не только в Харнисте, но и на всём Галане, так как в их поместье был большой дендрарий. Как и все маленькие галанцы, Малакай пошел в школу в возрасте шести стандартных лет. Он рос весёлым, подвижным и добрым мальчиком, весь пошел в своего отца, настоящего великана, и был почти на голову выше своих сверстников. Когда ему исполнилось девять стандартных лет, барон Турнель фрай-Малави погиб во время тушения лесного пожара, – погиб, спасая лес.
   С этого дня Малакай возненавидел лес и огонь, отнявших у него отца. Он замкнулся в себе, стал мрачным и угрюмым, совсем перестал смеяться и невзлюбил свою мать. Нет, он не стал её ненавидеть, просто его очень ранило то, что менее, чем через два года в их дом пришел другой мужчина. Лира, которая вышла замуж в шестнадцать стандартных лет, была, по большому счету, не очень счастлива в браке по той причине, что её муж пропадал в лесу целыми неделями в то время, как ей хотелось посещать балы, принимать гостей в их большом поместье и наслаждаться жизнью. За подвиг, совершенный её мужем, император подарил ей поместье вместе с дендрарием, но пенсии и тех субсидий, которые выделялись из казны на его содержание, катастрофически не хватало и бедная вдова не знала что ей делать. Тогда-то она познакомилась с Раменом, таким же громадным, как и её бывший муж, но весельчаком и любителем шумных пиров.
   Правда, в отличие от Турнеля, который всю свою жизнь защищал лес, был богатым лесоторговцем, что немедленно возмутило Малакая. В нём снова вспыхнула любовь к лесу, но уже в форме протеста против Рамена и двух его сыновей, трёхлетних близнецов, мать которых умерла от скоротечной родовой горячки. Сестры Малакая сразу же полюбили своего отчима за то, что он был домоседом и относился к ним, как к взрослым, покупал им красивые наряды и вывозил вместе с матерью в свет, но гораздо чаще Рамен устраивал балы в их большом, трёхэтажном доме, который до этого никогда не знал шума и суеты. К тому же этот лесоруб, так прозвал своего отчима Малакай, очень умело вёл хозяйство и превратил дендрарий отца в доходный промысел, показывая за деньги жителям Харниста редкие виды деревьев и прочие лесные диковинки. Всё в душе юного Малакая выступало против этого человека, хотя тот и пытался найти к нему подход.
   Возможно, что со временем всё встало бы на свои места и Малакай перестал бы бунтовать против Рамена, хамить ему и шпынять его сыновей, которые стали любимцами матери, но в это время в их школе появился новый учитель, которого назначили их классным наставником. Карол Ралдир сразу сделался его кумиром потому, что он был немногословен, строг и педантичен, как и его отец. В отличие от их прежнего наставника он никогда не рассказывал им никаких историй, явно, выдуманных, но рассказывал им о подвигах реальных героев и читал вслух баллады.
   Рассказы его были скупы на пустые подробности и всегда сообщали главное, что было сделано тем или иным человеком для сограждан. Да, и героями Карола чаще всего были простые граждане, выдающиеся ремесленники, мелкопоместные дворяне и просто горожане. Хотя одноклассникам Малакая они казались скучными и неинтересными, ему самому очень нравилось то, что несколькими точными фразами их наставник рисовал портрет какого-нибудь кузнеца, изготовившего плуг новой конструкции, и потом описывал его преимущества перед теми плугами, которыми галанцы пользовались тысячелетиями ничего в них не меняя.
   Новизна и стремление к переменам, вот что было для Малакая главным. Их наставник одевался в очень простые, но на редкость красивые и элегантные наряды, которые портной шил по его эскизам. Больше никто из учителей не мог так завязать шейный платок, как делал это он и никто не был таким остроумным. К тому же Карол знал ответ на любой вопрос и всегда говорил коротко и очень понятно. Но самое главное он был очень добр к Малакаю и, как и его отец, знал в лесу каждую травинку. Порой, во время прогулок в лес всем классом, все остальные ученики были вынуждены пристыжено молчать, когда Карол поручал ему рассказать о тайнах леса. А ещё ему очень льстило то, что их классный наставник считал смерть его отца героической, а его поступок настоящим подвигом и частенько говорил о том, что вся его жизнь, день за днем, все его труды по охране леса, были подвигом и что только такие люди достойны уважения.
   Учитель и его ученик вскоре стали друзьями. Это подвигло Малакая к тому, что он начал уже не просто грубить Рамену, а принялся высмеивать его за ужином и обзывать убийцей леса. Однажды он, явно, перегнул палку, терпение Рамена лопнуло и он, крепко ухватив пасынка за ухо, вывел его из-за стола, отвел в детскую и там строго, по-мужски, высказал всё, что он думает о его поведении. На следующий день Малакай пришел в школу с опухшим ухом и красными от слёз глазами. Карол Ралдир был мужчиной невысокого роста, стройным и гибким, а Рамен громадным, кряжистым великаном с огромными кулаками. После уроков классный наставник Малакая нанял экипаж и вместе с ним поехал на лесной склад, в контору его отчима. Оставив его в экипаже, он вошел внутрь и немедленно потребовал от Рамена объяснений. Судя по тому, как громко бранился отчим, ему не понравилось, что какой-то мозгляк смеет говорить ему о том, как он должен воспитывать пасынка.
   Потом голоса стихли и вскоре Карол вышел из конторы, как ни в чем не бывало, правда, глаза его горели от гнева. Он велел вознице снова ехать в школу, где отвел Малакая в свой маленький кабинет и добрых два часа распекал его на все лады, называя глупым, истеричным мальчишкой, недостойным даже имени своего великого отца. О Рамене он отозвался, как о мужчине высоких нравственных достоинств, вся деятельность которого направлена на то, чтобы творить добро. Разговор закончился тем, что Карол строго сказал ему:
   – Молодой человек, вы не обязаны любить своего отчима, так как такое чувство должно в вас родиться само, но вы обязаны уважать его и быть с ним вежливым. Если вы хотите сохранить дружбу со мной, то вы сегодня же попросите прощения у господина Вормерта, впредь не будете досаждать ему своими дурацкими капризами и станете заботливо и нежно относиться к его сыновьям. В противном случае я вам более не друг.
   Малакай вернулся домой чуть ли не в слезах, но не бросился к матери, как ему того хотелось, а лёг на кровать в своей комнате и долго думал над тем, что же ему теперь делать. В одном он был полностью согласен с Каролом, который сказал ему, что дружба с ним дарит ему огромную радость, ему тоже было с ним очень хорошо. Вечером Рамен вернулся из своей конторы с распухшим ухом и Малакай в присутствии матери и своих сестёр попросил у него прощения. Тот улыбнулся в ответ и молча погладил его по голове и на этот раз он стерпел это без прежнего раздражения. С того вечера в их доме воцарился мир, но настоящей дружбы между ним и отчимом так никогда и не возникло, хотя они часто общались друг с другом и, порой, Малакай помогал ему в конторе. Торговля лесом его мало интересовала, зато он стал прекрасно разбираться в древесине и способах её обработки.
   С того времени Карол стал его кумиром и они проводили вместе очень много времени. Под его влиянием Малакай стал не только лучшим учеником школы, но и сделался спокойным, уверенным в себе и немногословным. Школу он закончил с отличием и сразу же поступил в имперский колледж административного управления Харниста, в котором, помимо всего, Карол два раза в неделю читал лекции по истории. Поскольку колледж был на другом конце города, а стипендия и имперский пенсион ему это вполне позволяли, он снял себе квартиру неподалеку от колледжа. Было тогда Малакаю всего шестнадцать стандартных лет, но он уже имел рост под три метра и отличался таким могучим телосложением, что даже взрослые мужчины смотрели на него уважительно. Мало кто из них знал, что этот юноша с насмешливой улыбкой является не только отличным мастером борьбы райд-фанг, но и знает множество других приемов боевых единоборств.
   Умение одним единственным, неуловимо быстрым движением повергнуть наземь любого противника, которое он обрел благодаря своему другу, сделало его характер спокойным и невозмутимым, а движения мягкими и пружинистыми. Огромный рост не только нисколько не угнетал Малакая, но и сделал его, благодаря отличной фигуре и красивому лицу, привлекательным в глазах женщин. Он познал любовь ещё будучи школьником во время пикника в лесу, когда ему отдалась молодая, бойкая учительница словесности, проходившая стажировку в их школе. Может быть именно то, что он тайно встречался с ней на протяжении полугода, сделало его любителем поэзии. Правда, в конце концов Карол посоветовал ему самому прервать эту связь, если он не хочет принести неприятности Мейрион. Законы империи строго карали взрослых за совращение малолетних, ведь ему в то время ещё не исполнилось и пятнадцати стандартных лет.
   Став студентом имперского колледжа Малакай уже открыто ухаживал за дамами и делал это столь изящно, что число его любовниц постоянно росло. И снова Карол, который тоже имел успех у женщин, способствовал тому, что секс стал для него всего лишь средством обретения душевного равновесия, а любовь чем-то таким, чем мужчина мог пожертвовать ради великой цели. Именно целеустремленность, учил он его, является главным достоянием настоящего мужчины. Такого, каким был его отец. В это время Карол стал разговаривать с ним не только откровенно и по-мужски, но и стал к, его полному удивлению, высмеивать порядки, царившие в империи, жестко критиковать власти предержащие за то, что они так цепко держались за глупые патриархальные порядки и не давали ходу ничего новому, тормозили развитие науки и промышленности под надуманным предлогом заботы о природе.