Страница:
12-я книга. Храм Великой Матери Льдов
Карр Алекс
Научно-фантастическая эпопея
"ГАЛАКТИКА СЕНСЕТЕВОВ"
Роман четвертый "Галанская прелюдия"
Книга третья "Храм Великой Матери Льдов"
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсара "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, центральная часть континента Мадр, город Роант, дворец наследного принца Тефалда.
Галактические координаты:
М = 98* 39* 21* + 0,34978 СЛ;
L = 52877,39437 СЛ;
Х = (-) I 724,50003 СЛ;
Стандартное галактическое время:
785 236 год Эры Галактического Союза
20 декабря, 11 часов 27 минут
Поясное планетарное время:
Месяц роан, 28 число, 10 часов 05 минут
Попрощавшись со своим другом королем Бастианом, прекраснейшей из всех королев, Сиринеллой и своими самыми ярыми поклонниками и лучшими друзьями своих сыновей, их двенадцатью мальчиками, старшему из которых было уже четырнадцать стандартных лет, Велимент не торопился покидать взлетно-посадочную площадку своего хольда. Не отрывая взгляда он следил за тёмно-красным с золотом королевским флайером. Это был не парадный летательный аппарат, а мощная, тяжелая десантно-штурмовая машина, которую кируфские дизайнеры превратили в небольшой летающий дворец. Король Бастиан являлся самым лучшим из всех учеников Микки и, по его словам, был пилотом от Бога. Именно это послужило тому, что королевская военно-космическая академия Фалтареса давно уже снискала себе славу самого лучшего учебного заведения такого рода, а боевые и спортивные флайеры, изготовленные в этом королевстве, повсеместно считались образцом для подражания.
Король Бастиан всегда летал сам и сегодня он также не сделал исключения. Подняв флайер в воздух, он заложил широкий, плавный вираж над городом, чтобы показать своим близким вечерний Варкенардиз, сверкающий яркими огнями, после чего, пролетев вблизи от Дворца ордена, покачал ему крыльями на прощание, стремительным маневром положил машину на курс и развил такую бешенную скорость, что уже через каких-то пару секунд его флайер преодолел звуковой барьер. Помахав рукой в том направлении, где растворилась в небе эта стремительная машина, Велимент облокотился о широкие перила, облицованные ониксом и окинул взглядом свой город. С высоты птичьего полета он видел не только большую часть Варкенардиза, но и весь Равел, который оставался почти прежним, то есть маленьким городком с узенькими улочками, но был, тем не менее, главной вотчиной местных богатеев. Ну, оно было и понятно, ведь равельцы одни из первых вступили в орден, а уж он-то давал любому человеку великолепные возможности для бизнеса.
Велимент смотрел на город и вспоминал те дни, когда они только-только начали его строить. Тогда все те здания, что спроектировал для них секонд-магистр Зеттурион, казались им невообразимо огромными, а теперь, спустя каких-то шестнадцать лет, галанцы даже посмеивались над их скромностью. Город за эти годы не только полностью заполнился людьми, но и ещё дальше шагнул не только в джунгли, но и в море. Однако, и там архо предпочитали строить хольды на сотню метров ниже Дворца ордена. Всё равно самым высоким сооружением Галана была и всегда будет гора Калавартог, которая так же преобразилась за эти годы. Теперь это был узкий, идеально ровный конус, окольцованный внизу огромным серебристым тором термоядерного реактора, построенного восемь лет назад для того, чтобы дать генератору искажения времени недостающую энергию, а императору дополнительное время на подготовку к встрече с галактами.
От гигантского белого тора, имеющего внешний диаметр в сорок километров, при толщине его кольца в три километра, поднимались вверх стометровой толщины серебристые криофидеры, которые отсюда казались просто тонкими серебристыми стерженьками. Другого такого сооружения не было не только на всем Галане, но больше нигде в империи, хотя на Календизе и отыскали гору, которая оказалась почти на три километра выше горы Калавартог. Ну, уж кто-кто, а варкенардизцы нисколько от этого не горевали. Они любили свой город вовсе не потому, что рядом с ним стояла эта громадина, наконец, избавленная от своей вечной облачной шапки климатическими установками. Для них это был город их родового хольда, их ордена и все они только здесь чувствовали себя в своей тарелке. Даже те, к то сейчас жил в двух других городах, построенных в северных широтах Мадра.
Велименту давно уже было ясно, что в тот день, когда они вольются в клан Мерков Антальских, он станет самым большим кланом Варкена, ведь уже сейчас их было сто тридцать два миллиона человек и при этом у них было впереди ещё добрых восемьдесят четыре года на подготовку. Демографы Раймура уже всё просчитали наперёд и говорили, что к тому моменту их будет немногим более двух миллиардов. Повторив про себя эту цифру, Велимент улыбнулся. Где же это на Варкене взять столько места, чтобы построить всех варкенидов для того, чтобы клан Мерков Антальских принес им клятву верности и принял в свои братские объятья. Уж чего-чего, а этого захочет каждая женщина и каждый архо, трао и круда ордена без исключения. От этих размышлений Велимента отвлек высокий, широкоплечий рыцарь-трао с красивым, улыбчивым лицом, подошедший сбоку и остановившийся рядом с ним. Не поворачивая головы он спросил:
– У тебя есть какие-то вопросы ко мне, Гар?
– Да, яган, – Откликнулся рыцарь и задал ему тот вопрос, на который он менее всего хотел отвечать – Яган, скажи мне, почему королева Сиринелла смотрит на меня такими влюбленными глазами? Неужели она не понимает, что я связан клятвой и не смогу ответить на её любовь даже в том случае, если она покинет короля Бастиана? Если это так, то почему ты всегда зовешь в гости меня, когда они приходят в твой хольд? Да, к тому же за двенадцать лет ты уже сорок один раз направлял меня на службу в Фалтарес. Правда, это были короткие командировки, не более месяца, но мне всегда приходилось бывать в их дворце и всегда королева Сиринелла смотрела на меня так, что мне хотелось провалиться сквозь землю. Яган, она ведь просто излучает волну любви и нежности, когда смотрит на меня и мне от этого делается жутко. Король Бастиан отличный парень и он любит свою королеву больше жизни, а я не могу, не имею права, принять её любви, яган. Пожалуйста, сделай так, чтобы мы больше не встречались. Это для меня мучительно.
Велимент чуть не выругался от досады. Именно такой головной боли ему сейчас не хватало. Он уже сотни раз говорил Сиринелле о том, что этот балбес может подумать о ней невесть что и всё из-за этой нежности в её глазах. Попробуй тогда объяснить этому дурню, что так каждая мать смотрит на свое любимое дитя, тем более на такое, которому выпали такие тяжкие испытания. Чувствуя себя, словно приговоренный к смертной казни, он повернулся, насмешливо взглянул на принца Гарендира, носившего теперь имя Гар Салри и воскликнул:
– Ну, ты и нахал, Гар. Ой, нахалюга, ой, зазнайка. Да, уж, чего-чего, а самомнения в тебе, что сока в спелом витруме. Ты хоть думаешь, что говоришь, балбес? Кто ты, и кто наш Басти? Он архо-король, самый отважный человек в империи и самый лучший пилот. Этот парень в одном боескафандре осмелился пролететь сквозь корону Обелайра, чтобы доставить Сирин удовольствие называть его сыном звезды, а ты кто такой? Не спорю, хотя ты у нас всего лишь трао, тебе позавидуют многие архо, да, и вулканолог ты просто отменный, но всё равно, с кем ты равняешься, Гар? С самим королём Бастианом Отважным? – Прекратив издеваться над парнем, который стоически переносил его нападки, Велимент сказал уже серьезным тоном – Гар, да на тебя смотрят точно так же чуть ли не все женщины Варкенардиза. Взять хотя бы леди Вайлу. Кстати, можешь благодарить за это своего дружка Жано, который проиграл тебе свою губную гармошку. Если бы не это твое виртуозное дудение, то вряд ли Сирин обратила на тебя своё внимание. Её твоя дурацкая дудка, почему-то, приводит в восторг. А вообще-то, парень, не нужно путать элементарную жалость с любовью. Сирин знает всё о твоей трагедии и о том, что ты дал обет не жениться пятьдесят лет в память о своей Сайне. Так что я на твоем месте особенно не выкобенивался, Гар, и пойми же ты, наконец, мне приходится приглашать тебя в гости всякий раз, когда Сирин прилетает с Басти в Варкенардиз, а также и посылать тебя в Фалтарес только потому, что таково её желание. Разве я виноват в том, что она хочет изредка видеть тебя и слушать твои рулады? И вообще, Гар, скажи мне честно, было ли хоть раз такое, чтобы королева Сиринелла хоть на мгновение осталась с тобой наедине?
Принц Гарендир покраснел и смущенно ответил:
– Нет, Вел, ни разу. Обычно она послушает как я играю на губной гармонике в кругу друзей, поговорит со мной несколько минут и тут же уходит. Куда чаще я гоняю в футбол с её малышами или тренирую Жанино. Тут ты полностью прав, Вел, а я, наверное, действительно просто дурак, ведь леди Вайла смотрит на меня точно так же и частенько приглашает поиграть с ней в карты, но вот про неё я этого не говорю. Прости, что я завел с тобой этот разговор, Вел.
Велимент улыбнулся и сказал, махнув рукой:
– Пустяки, Гар. По крайней мере мы выяснили, что никакая это не любовь, а всего лишь доброта и нежность, которой Сирин пытается согреть твою душу. Терпи, парень, не станешь же ты из-за этого обижать королеву Сиринеллу. А вообще-то я советую тебе совершить что-либо эдакое в её честь, чтобы она смогла посвятить тебя в свои рыцари. Но только не делай это так, словно ты в неё влюблен. Тебе будет куда уместнее назвать королеву Сиринеллу своим ангелом или феей.
Премьер-командор Гар Салри облегченно вздохнул и воскликнул с явным воодушевлением:
– Спасибо за совет, Вел! Пожалуй, именно так я и сделаю, причем уже завтра. Тут Раймур планирует одно дельце на Обелане, вот за него-то я и возьмусь, посвятив это исследование королеве Сиринелле.
Зная то, на какие несусветные аферы время от времени пускается его зам по науке, Велимент тут же спросил:
– Эй, парень, а от тебя после этого дельца много чего останется? Для реаниматора мослов хватит?
Гар Салри рассмеялся и успокоил его:
– Не волнуйся, Вел. Ничего страшного там не планируется. Всего-то и нужно, что нырнуть в большое лавовое озеро. Рам уже спалил в нём сотни четыре своих научных зондов, вот и ищет теперь добровольцев, чтобы те посмотрели, что в действительности творится на его дне. Ты же знаешь, что вулканы это моё главное призвание, так что для меня это всё равно, что выйти в сад прогуляться. Сотку кокон поплотнее и ничего со мной не случится. Ну, я побежал.
Принц Гарендир перемахнул через парапет и полетел в Башню Арлана Великого, а Велимент устало утёр пот, выступивший у него на лбу после этого разговора, свидетельницей которого с первой минуты была мать этого веселого парня. Он проследил взглядом вслед за ним и увидел, как тот совершил посадку на своей террасе. Ему навстречу, радостно смеясь, тотчас выбежала Эмилия, прелестная а-девушка, которая жила с Гаром вот уже добрых одиннадцать лет. Из-за него она даже покинула Институт Жизни, в котором делала успешную карьеру. Судя по тому, что она ни разу не взглянула ни на какого другого архо или трао, это была настоящая любовь. Велимента такое положение вещей вполне устраивало, ведь согласно легенде навспираго молодой рыбак с крошечного островка Растрин, что лежал чуть ли не у берегов Галанардиза, после трагической гибели жены во время шторма, дал обет не жениться в течение пятидесяти лет и с горя пошел в черные рыцари. Поскольку Эмилия была, всё-таки, а-девушкой, то это полностью меняло ситуацию и он в любой момент мог свозить её на небеса, но пока что не делал этого.
Гар был слишком увлечен работой и леди Эмилия была не только его возлюбленной, но ещё и ассистентом. Они едва ли не жили в этих чертовых вулканах, отчего Велименту, порой, делалось дурно от страха за них обоих, такие оба были бесшабашные и отважные. Считая, что он имеет на это полное право, Велимент быстро оглядел их квартиру, которая была похожа на каптерку какого-нибудь боцмана, несущего службу на крейсере, находящемся возле Стены, столько в ней было всякого специального оборудования и тяжелых боескафандров полной защиты. Как только эта счастливая пара стала заниматься любовью прямо на полу в прихожей, он выключил свое сверхзрение и снова стал смотреть на вечерний Варкенардиз. Постояв возле парапета ещё минут десять, он плавно взмыл в воздух и медленно полетел в сторону громадного здания, стоящего за заливом Смерти в океане. Это была вотчина Раймура Озалиса.
К вечеру число левитаторов и флайеров, летающих над городом, слегка уменьшилось, но не на столько, чтобы лететь спокойно и беспечно, ни о чём не думая. В такой толчее зевать было нельзя и уж тем более нельзя было нарушать правил полетов над городом, им же самим и установленных. В городе с пятидесятисемимиллионным населением, который с первого же дня рос вверх, а не вширь, воздушные полеты требовали особого мастерства. Пропустив здоровенный летающий магазин какого-то торговца с континента, построенный в виде парусника, все мачты которого были обвешены вместо парусов всякой всячиной, начиная от старинных мечей, ярких тканей и ковров до космокомбинезонов и вакуум-скафандров на любой вкус, он опустился на нужный ему эшелон и стремглав втиснулся в попутный ряд. Теперь хоть ты усни в полете, все равно долетишь до берега океана.
Глядя на стайку пацанов, которые летели с рюкзачками за плечами в сторону горы Калавартог, видимо, в джунгли, чтобы провести там всю ночь наблюдая за какими-нибудь козявками, он невольно усмехнулся, вспомнив свою первую ночь в этом, как ему тогда казалось, зелёном аду. Прошло всего немногим более шестнадцати стандартных лет и Галан полностью преобразился. Никто, даже такой решительный и неугомонный парень, как Борн, не могли представить себе этого. Всё то, что тысячелетиями копилось в характере галанцев, всё что передалось им в генах от далеких предков, разом выплеснулось в немыслимой созидательной активности и всё это при том, что небо Галана по-прежнему не знало копоти и дыма, а его воды не ведали грязи промышленных стоков и при этом уже сейчас жизнь галанцев мало чем отличалась от жизни на любой другой планете Галактического Союза. Получив от Борна таких заботливых и добрых а-докторов, обретя с ними уверенность, галанцы смело шагнули в космос, заново отстроили свои города и смело смотрели в будущее.
Император никак не сдерживал этого всеобщего порыва, не вводил никаких ограничений, а лишь умело подстегивал азарт галанцев и направлял их созидательную энергию в нужном направлении, строя великую империю сенсетивов и общество любви, добра и братства. Практически все цеха ремесленников Галана сохранили свои прежние названия, но занимались они теперь производством иной продукции. Так ремесленников, вырабатывающих осветительный газ, всё также называли газовщиками, но теперь они стали заправскими химиками и могли создать практически любой синтетический материал. Краснодеревщики забыли о том, что такое рубанки, стамески и пилы, но мебель, которую они делали, стала еще красивее, удобнее и прочнее. И так было со всеми ремесленниками, которые, однажды, взяв на вооружение сенсетивную Силу, отложили в сторону все свои прежние инструменты.
И всё-таки самые удивительные чудеса творились не на самом Галане, а в космосе. Все четыре планеты, пригодные для колонизации, уже имели своих королей, а всего в этих планетарных королевствах жило почти семьсот миллионов человек и это было только начало. В колонизации этим оборотистым ребятам, которым удалось увлечь галанцев на ближние планеты, помогали черные рыцари и космошахтеры Борна Ринвала. Но, и здесь нашлись ребята, которые поразили всех. На Галане, как, наверное, и на любой другой планете, вполне хватало людей, которые, мягко говоря, были не в ладу с законом, ну, а если говорить проще, то всяческого ворья и жулья. Был у них и свой признанный лидер, который долгие годы умудрялся промышлять этим делом и не попадаться в руки закона, – знаменитый Сиссар Лагрис, Сиссар Золотые Руки, некоронованный король воров. Когда император издал свой знаменитый указ о колонизации планет, этот парень едва ли не на следующий день явился во дворец Сорквика и заявил ему о том, что собирается колонизировать самую неуютную и жаркую из всех планет, голубой Поркер.
Сорквик, даже не моргнув глазом, немедленно выписал ему лицензию на колонизацию, распил с ним канистру самогона собственной выгонки и затем благословил на тяжкий труд. Уже через четыре месяца в походном лагере собралось более четырех миллионов всяческих оторв, к которым присоединилось почти шестьсот тысяч каторжников и узников тюрем, а также, как это ни звучало странно, свыше миллиона потомственных дворян. Операция по их переброске была закончена в течение месяца и теперь Поркер считался, не смотря на жару, самым благопристойным местом во всей империи, где люди не знали, что такое воровство или жульничество. Правда, жизнь там нельзя было назвать такой уж лёгкой и приятной, ведь это был жаркий мир таких лесов и болот, по сравнению с которыми джунгли Равелнаштарама любому бывшему охотнику на зелёных барсов показались бы бабушкиным огородом. Зато поркериан все уважали за их стойкость и абсолютную порядочность.
Однако, колонисты были далеко не самыми первыми галанцами, которые по своей собственной воле вышли в космос. Раньше них там оказались самые оборотистые купцы Галана, которые потянулись туда вслед за космошахтерами. Хотя у них не хватало ни сил, ни средств на то, чтобы построить такие же огромные корабли, какие были у космошахтеров провинции Мободи и черных рыцарей, эти ребята, которые назвали себя космоторговцами, поражали всех своей несусветной прытью. Они не вели планомерных разработок на астероидах, а причаливали к ним на своих коробках, быстренько слизывали сливки и выбрасывали на орбитальной биржу металлов такие фантастические самородки и минералы, что космошахтеры просто замирали в оцепенении. Так что уже очень скоро многие из этих пройдох обзавелись шикарными кораблями, но бывало и так, что в космосе находили их расколотые керамитовые коробки, а в них окоченелые трупы. Но и после реаниматора они не отказывались от этого дела, вот тогда император и издал свой знаменитый указ, согласно которого космошахтеры и черные рыцари были обязаны строить для вольных космоторговцев космические корабли, да, ещё и делать это в кредит.
Всё бы хорошо, вот только эти парни, частенько, забывали вовремя расплатиться потому, что по несколько лет не бывали на Галане. Хорошо было уже и то, что из них не выросли космические пираты, ну, а должников у ордена и без них хватало, что, однако, не подрывало его финансового могущества. Вся заслуга принадлежала Реду Милзу и его знаменитому клану, который ведал всеми торговыми операциями ордена. Да, теперь это был самый настоящий клан, который насчитывал почти семьдесят тысяч человек. Может быть по меркам Варкена этот клан был и невелик, но у Милзов был даже свой собственный тотем, синий морской дракон и им давно уже было тесно в своем огромном небоскребе. Чем только не занимались Милзы помимо того, что несли службу в ордене. Им принадлежало два циклотрона, на которых вырабатывался самый дешевый терзий, завод по производству тахионных турбин и космоверфь на Нейле, не говоря уже о том, что Милзы были ещё и космоторговцами.
Впрочем, в спину Милзов дышали некоторые другие семейства, но только по части численности. Быть богаче Милзов было просто физически невозможно, как и быть щедрее их. Чего только стоила их программа возрождения морских драконов. На это они денег не жалели и были готовы приставить по персональному опекуну к каждому этому морскому пресмыкающемуся. Глядя на их успехи, Велимент частенько мучился угрызениями совести из-за того, что он до сих пор так ничего и не сделал для развития бизнеса своего отца. Похоже, что то же самое можно было сказать и о Раймуре, в разговорах с которым Велимент всегда старательно избегал даже самого слова, – меха и всего того, что с этим было связано. Это был самый большой грех секонд-магистра, которого тот стыдился и о котором не хотел говорить ни с кем, даже с Велиментом. Сегодня, однако, Раймур сам связался с ним после завтрака и попросил заскочить к нему вечером для того, чтобы поговорить как раз именно об их совместном бизнесе.
Велимент не стал его ни о чем расспрашивать, полагая, что речь снова пойдет о том, чтобы начать забивать барсов, которых развелось в джунглях сверх всякой меры. Как раз против этого он собирался возразить в самой резкой форме и даже припомнить Раймуру его обещание научиться выращивать синие шкуры в пробирках. Пока что его сайнт-магистры лишь одомашнили этих здоровенных зверюг, увеличили популяцию синих барсов и даже вывели такие породы, мех которых был прекрасного ярко синего цвета с фиолетовым подпалом. Варкенардизцы уже так привыкли к барсам, что держали их в своих домах, словно домашних гверлов, а некоторые даже забирали своих любимцев с собой в космос, благо размеры космических кораблей это позволяли. Учитывая то обстоятельство, что синий барс был тотемом ордена, то за покушение на жизнь этих добродушных к людям, благодаря усилиям сенситивов-дрессировщиков, великанов им обоим могли запросто накостылять по шее.
Долетев в людском потоке до берега Залива Смерти, где левитаторы разбивались на множество ручейков, Велимент полетел в сторону нового здания научно-исследовательского института ордена. Во время этого полета, который длился не более четверти часа, он в который уже раз убедился, что Борн Ринвал был полностью прав, говоря о том, что в Варкене стало невозможно жить из-за того, что город не был оснащен телепорт-лифтами. Что ни говори, а полет отнял у него слишком много времени, хотя и доставил ему немало удовольствия.
Опустившись на широкую площадь-причал, возвышающуюся всего в паре метров над водой, Велимент быстрым шагом направился к золоченому порталу входа. В холле было тихо и безлюдно. Все сотрудники института кроме тех мужчин и женщин, которые несли научную вахту в своих лабораториях, уже давно отправились по домам, но даже это не давало ему права воспользоваться телепортом. Как и в большинстве заведений подобного рода в институте ордена также нужно было блюсти сенситивную тишину, иначе сотрудник охраны запросто врежет тебе по мозгам варкенской заморозкой. Сила здесь применялась сотрудниками института только в том случае, когда без неё было невозможно обойтись. Из-за этого ему пришлось подниматься на двести пятнадцатый этаж на древнем лифте-антиграве. Ругая вполголоса Раймура за то, что он не установил в своем небоскребе нормальных телепорт-лифтов, Велимент поднялся наверх и, выходя из кабины, столкнулся со своим замом нос к носу. Тот немедленно затолкал его обратно, крепко пожал руку и радостным голосом заявил:
– Вел, сегодня тот самый день, когда с меня спишутся все мои грехи. Вот теперь я могу твёрдо сказать тебе, парень, что компания "Мерк и Озалис, изделия из меха", состоялась. Извини меня, что я разместил производственные корпуса под дном залива, Велимент, но так захотел Тефалдир. После провала его затеи с борнитом, он у нас записался в отшельники.
Велимент чуть не сплюнул от досады. Слова Раймура сулили ещё одно путешествие в лифте, на этот раз более продолжительное и он раздраженно спросил:
– Рам, скажи, тебе известно о том, что на свете существует такая замечательная штука, как телепорт-лифт? Так вот, старина, завтра я вызову с утра пораньше Реда и поручу ему оснастить все здания Варкенардиза не менее, чем полумиллионом этих устройств, сберегающих людям время, а тебе следует подумать еще об одном, очень нужном и полезном, изобретении галактов, нуль-трансе. Ты как-то обмолвился, что информационная база данных Нэкса похожа на гору Калавартог, вот и начни разгребать её понемногу, а то Микки мне недавно жаловался, что ты всё подмял себе под задницу и из тебя нужную информацию приходится буквально палками выбивать.
Раймур сердито проворчал в ответ:
– Вел, тебе прекрасно известно о том, что Нэкс таким образом хотел усилить мощь ордена.
– А ты, старый скупердяй, не забывай о том, что Микки, Теффи, Борн и Болди это самые верные и преданные союзники нашего ордена. Так что лучше не спорь со мной и позволь их ученым порыться в инфокристаллах Нэкса. – Сердито сказал Велимент.
Все это он сказал своему другу и помощнику ещё и потому, что он интуитивно чувствовал то, что Тефалдир, который, как говорил сам ученый-андроид сбежал в Варкенардиз от позора, вовсе не потерпел поражения, пытаясь создать суперброню. Просто ему чего-то не хватило для того, чтобы придать форму тому сверхпрочному металлическому желе, на которое было изведено почти полторы тысячи тонн терзия. Парень из-за этого так расстроился, что забросил науку и Раймуру стоило сказать отдельное спасибо уже только за то, что он привлек его к работе в своём научном центре и парень не забросил биологию окончательно. Однако, с этим можно было и не торопиться.
Когда они вошли в лифт, его зам с важным видом открыл бронещиток особой панели управления и нажал на кнопки. Тотчас на табло высветилась цифра "- 25". Любой другой человек, вошедший в этот лифт, не мог опуститься ниже пятнадцатого поземного этажа. Вскоре они добрались до этого уровня и вышли в огромном подземном зале с высоким, метров пятидесяти, потолком. Стайларовые стены в этом производственном комплексе метров на шесть от пола были молочно белыми, а потому он не мог видеть того оборудования, которое стояло в подземных цехах.