Амиров Джамшид. Береговая операция

   - Неужели ты, Салим Мамедович, оставишь море, виноградники, жену и сына, для того чтобы поехать на этот проклятый футбол?!
   - Обязательно. Поспевай с твоим шашлыком до четырех. В пять меня уже на даче не будет. Сегодня буду работать всю ночь и завтра после матча тоже, тем более, что ты меня так великолепно выручил.
   - Чем? - не понял Агаев.
   - Как чем? Забрать к себе на дачу мою жену с сыном на целых две недели - это ли не помощь?! Именно сейчас, когда моя работа в основном завершена и начинается главное - доклады в соответствующих инстанциях с оппонентами, что при всей их доброжелательности отнимает немало времени и сил.
   - Да, в этом ты, пожалуй, прав.
   Подошла очередь Азимова, и буфетчица отвесила ему солидный серый кулек "Золотого ключика" и "Мишек на севере".
   - Салим Мамедович находится на усиленном питании? - послышался сзади насмешливый женский голос.
   Азимов обернулся и с шутливым негодованием воскликнул:
   - Да я ведь высох на наших черствых институтских хлебах! - И обратившись к женщине в синем халате, в больших роговых очках, венчавших ее худощавое, маловыразительное лицо, протянул ей свой кулек и любезно предложил: "Пожалуйста, Елена Михайловна, прошу вас, угощайтесь, "Мишка на севере" повышает тонус и смягчает характер даже самых жестокосердных библиотекарш".
   Елена Михайловна окинула испытующим взором грузную не по возрасту фигуру Азимова, протянула руку за конфетой и спокойно осведомилась:
   - Это взятка?
   - Вы почти угадали, - ответил Азимов.
   - Осмелюсь узнать, за что?
   - Это, скорее, аванс в счет будущей взятки, - пояснил Азимов. Обязуюсь осыпать вас "Мишками" и "Ключиками", как конфетти на новогоднем балу.
   - И что я должна сделать ради такого удовольствия?
   - Дать мне до понедельника справочник Скворцова.
   - Вы многого захотели, - ответила Елена Михайловна. - Во-первых, на этом справочнике имеется гриф "Только для служебного пользования", а во-вторых, его у меня просил, и отнюдь не на дом, а в свой служебный кабинет Мамед Гусейнович.
   - Дорогая Елена Михайловна, даю честное слово, что я буду пользоваться справочником тоже в служебных целях, а не для решения кроссвордов, а Мамед Гусейнович может денек потерпеть, потому что ему, между нами, пока нечего по этому справочнику сверять, ведь сверять-то он будет мою работу.
   - Кажется, вы меня уговорили, - вздохнув, ответила Елена Михайловна. Что значит слабое женское сердце: конфетка, ласковое слово, - и я растаяла. Заходите за справочником.
   Азимов вернулся домой, нагруженный конфетами, толстой папкой и завернутым в газету объемистым справочником, который он выпросил у библиотекарши института Елены Михайловны Черемисиной.
   В прихожей его встретил ликующим криком Вагиф:
   - Папуля, папуля пришел! Мы едем завтра на дачу! Мама уже собирается. Я уже свой велосипед приготовил, только сетка от мячика куда-то потерялась, и мама никак ее не находит.
   Азимов прошел в свою комнату, отпер средний ящик стола, положил туда папку и справочник, замкнул его и, подхватив на руки вертевшегося рядом с ним Вагифа, дал ему кулек с конфетами, и они торжественно направились в столовую, где хлопотала Зарифа, прилаживая на стульях гладильную доску.
   На диване лежал ворох штанишек и рубашечек Вагифа. Азимов подошел к жене, поцеловал ее в лоб и сообщил, что он голоден.
   - Обедать будем через час, - решительно заявила Зарифа. - Мне Вагиф ничего не дает делать. Он все время вертится около утюга, и я боюсь, что он обожжется. Уведи его к себе, и я быстренько управлюсь.
   Остаток дня прошел в веселых хлопотах. Зарифа с Вагифом рано улеглись спать: Азимов предупредил, что Агаев заедет за ними в семь часов утра.
   Он проработал в своей комнате до трех часов ночи, а в шесть его разбудил телефонный звонок. Агаев поздравил с добрым утром и предупредил: "Лимузин подам к подъезду ровно к семи. Гудеть не буду, не люблю дипломатических объяснений с милицией. Вылезайте из дому, не опаздывайте".
   "Вилла" Агаева оказалась действительно чудесным уголком. Гостеприимные хозяева предоставили Зарифе с Вагифом отдельную комнату. В маленьком дворике, за которым сразу начинался виноградник, росла большая шелковица, под тенью которой стоял деревянный гладкий стол и несколько табуреток.
   Вагиф тотчас умчался во двор вместе с пятилетней дочерью Агаева Гюльшен. Они с восторгом наблюдали за тем, как по траве около колодца чинно расхаживал голенастый петух с огромным ярко-красным хвостом и тыкал клювом опавшие ягоды. Вдруг он так громко закукарекал, что Вагиф испугался и спрятался за ствол шелковицы.
   Внезапный дождь загнал детей на веранду, но вскоре прошел, и детишки опять убежали во двор, где Вагиф, как галантный кавалер, предложил Гюльшен покататься на его велосипеде. Потом мужчины пошли к морю. Вагиф увязался за ними, а Гюльшен осталась дома, заявив, что будет помогать маме мыть помидоры.
   Когда купальщики возвращались на дачу, их голод усилился запахом жареного бараньего мяса. Женщины жарили на мангале - большой металлической жаровне, наполненной раскаленными углями, - шашлык. Завидев входящих мужчин, Зарифа воскликнула:
   - Наконец-то, шашлык надо есть прямо с огня, а то весь вкус пропадет.
   Азимов не мог не отдать должное этому замечательному блюду. Грешный человек, он любил плотно поесть, хотя, по мнению Агаева, был неполноценным мужчиной, потому что предпочитал стакан крепкого чая любым другим напиткам, начиная от "Столичной" и кончая отменным жигулевским пивом, охлажденным в колодце. Съев после обеда добрый килограмм черного бархатистого винограда, Азимов взглянул на ручные часы и заявил, что ему пора собираться в город.
   - А может быть, ты все-таки не поедешь? - спросила Зарифа; спросила просто так, потому что хорошо знала, что никакая сила не удержит Салима на даче, когда на стадионе встречаются лучшие команды области.
   Азимов виновато улыбнулся, посмотрел на жену таким взглядом, каким смотрят на людей, предлагающих совершенно невероятные вещи, и позвал Вагифа, чтобы попрощаться с ним. Вагиф легко простился с отцом: он был очень занят своей новой подругой, велосипедом и этим замечательным горластым петухом.
   Агаев не стал уговаривать друга остаться. Он только заметил, - что никогда в жизни не променял бы двух бутылок пива даже на "Динамо" и "Спартак".
   - Ты хоть зайди домой переоденься, - сказала мужу на прощание Зарифа. А то с тебя станет: ты в таком виде поедешь на стадион, а там ведь полно людей. Стыдно.
   - Ладно, - согласился с женой Азимов. Вид у него, действительно, был затрапезный. Он поехал на дачу в старых брюках и в порядком истоптанных тапочках. Помахав всем на прощание рукой, он направился к станции электрички, а спустя сорок минут уже поднимался в свою квартиру.
   Это была обычная трехкомнатная квартира, какие строят в новых домах. Из передней дверь направо вела в кабинет Азимова, прямо можно было пройти в столовую, а через нее в спальню, слева были службы.
   Когда Азимов вошел в переднюю, ему бросилось в глаза, что на вешалке нет макинтошей - его и Зарифы; он, может быть, и не обратил бы на это внимания, но как раз перед отъездом на дачу он уговаривал Зарифу взять с собой макинтош, считая, что по вечерам у моря прохладно, но она отказалась, заявив, что не хочет трепать новое пальто.
   Азимов толкнул дверь в столовую. Она была заперта, - уезжая, они оставили ключи на кухонном столе под клеенкой. Ключи были на месте. Его комната запиралась на английский замок, ключ от которого он носил в кармане. Он вошел в комнату, открыл ящик стола, где, кроме бумаг, хранились и деньги - около полутора тысяч рублей. Папка и справочник лежали на месте, а денег в ящике не было. Он вошел в комнату Зарифы, открыл шифоньер. Там, кажется, все было на месте.
   Видимо, воры не сумели сюда проникнуть или кто-то им помешал.
   Азимов растерялся. Он не думал сейчас об украденных вещах, а просто недоумевал, что вот так, вдруг, в квартиру могут проникнуть воры и что-то унести. Потом он вспомнил, что обещал встретиться на стадионе с Октаем Чингизовым и позвонил ему домой. Там ответили, что он часа два тому назад вернулся с матерью из поликлиники и пошел к себе на работу. Азимов позвонил Чингизову на работу. Трубку не поднимали, и тогда он решил позвонить в кабинет Анатолия Константиновича Любавина, так как Октай сказал ему, что Любавин тоже собирается поехать на футбол.
   Трубку поднял Любавин.
   - Слушаю, здравствуйте, товарищ Азимов. Чингизова нет, он уехал на стадион раньше - там на стенде соревнуются стрелки. А я скоро собираюсь. Хотите заеду по пути за вами?
   - Видите ли, какая история, Анатолий Константинович, меня обокрали.
   - Как обокрали? - спросил Любавин. - Когда?
   - Да вот сам не знаю. Я был на даче, вернулся, а в передней нет двух пальто, в столе нет денег.
   Любавин минуту молчал, а потом сказал:
   - Вот что, дорогой товарищ Азимов. - У меня к вам будет небольшая просьба. Вы откуда звоните?
   - Из своей квартиры.
   - А где у вас находится телефон?
   - На столике в передней.
   - А у столика стул есть?
   - Есть не стул, а кресло, - недоумевая, ответил Азимов.
   - Ну и отлично, что кресло. Так вот я вас попрошу сесть в это кресло, не ходить по квартире и ждать нашего звонка.
   - Хорошо, - растерянно ответил Азимов, положил трубку и покорно уселся у телефонного столика.
   Любавин нажал кнопку звонка. В кабинет вошел дежурный лейтенант.
   - Немедленно разыщите на стадионе майора Чингизова. Пошлите за ним кого-нибудь из оперативников. Затем позвоните во второе отделение милиции и соедините меня с капитаном милиции Рустамовым.
   Через пару минут дежурный лейтенант доложил, что капитан Рустамов у телефона. Любавин поднял трубку.
   - Здравствуйте, товарищ Рустамов. Слушайте меня внимательно. Сегодня произошла кража домашних вещей в квартире № 12 в доме № 27 по улице Низами. Эта квартира инженера Азимова. Пройдите на место происшествия, побеседуйте с инженером Азимовым в дверях, в квартиру входить не нужно, предупредите Азимова, что вы ему позвоните минут через двадцать-тридцать и он должен будет зайти к вам в отделение для дачи более подробных показаний, что он может не беспокоиться и что будут приняты все меры к розыску его вещей. Держитесь в этих пределах. Нам, по ряду соображений, самим нужно заняться расследованием этого происшествия. Вы меня поняли, товарищ Рустамов? Дополнительные инструкции получите немного спустя. Действуйте.
   Любавин спустился к председателю Комитета, а когда поднялся к себе, его уже ждал майор Чингизов.
   - Кража у инженера Азимова, - повторил, размышляя вслух, полковник Любавин. - Обычная уголовщина или враги? Боюсь, что второе, очень боюсь, что второе. Но выводы делать преждевременно. Как вы полагаете, майор?
   - У вас есть основания думать о худшем, товарищ полковник? - спросил Чингизов.
   - Основания? Вот вы, майор Чингизов, и должны будете меня убедить или разубедить. Я полагаю, что этим делом нужно заняться вам. Вы хорошо знакомы с Азимовым, более того, дружны с ним и в какой-то мере в курсе работы, которую он ведет.
   Чингизов молча кивнул головой.
   - А основания - я вам сейчас их выскажу, но прежде вот что: Азимов, который мне сообщил о краже, в настоящее время находится в своей квартире, сидит в кресле, не двигаясь с места, ждет нашего звонка. К нему сейчас поднимается или уже поднялся капитан милиции Рустамов. Он заберет Азимова из дому, чтобы не мешать нам первым разобраться во всем, что происходило в его квартире. С этого мы и начнем. Не возражаете?
   - Нет.
   - Тогда звоните Азимову, он ждет нашего звонка. Чингизов посмотрел на телефон, и Любавин кивнул.
   - Да, да. Звоните прямо отсюда.
   Чингизов набрал номер.
   - Салим Мамедович, здравствуй, Октай говорит. Что же ты мне, дружок, такой матч испортил? К тебе никто не приходил?
   - Какой-то милиционер был.
   - Это не милиционер, а капитан милиции Рустамов, один из опытных работников уголовного розыска. Приглашал тебя зайти к нему? Очень хорошо. Вот и иди, сейчас иди, и, кстати, когда будешь уходить, не запирай квартиру, я загляну к тебе и дождусь твоего возвращения, расскажу тебе о первом тайме, Ашумов забил классический гол! Да, да.
   Чингизов повесил трубку и сказал:
   - Я думаю, товарищ полковник, что нужно будет дать возможность Рустамову составить подробный протокол, дать ему работу часика на полтора.
   Любавин утвердительно кивнул головой. Чингизов опять набрал номер.
   - Товарищ Рустамов? Говорит майор Чингизов. К вам придет сейчас инженер Азимов, которого вы пригласили, поработайте с ним подробно. Расскажите, как происходят кражи, нарисуйте пару эпизодов из вашей практики. Он совершенно ничего не смыслит в работе уголовного розыска и с кражей столкнулся впервые в жизни, так что ваш рассказ его заинтересует. И уверьте его, что вещи будут найдены и что вы, возможно даже сегодня, придете к нему с розыскной собакой. Я вам позвоню, когда нужно будет отпустить Азимова домой.
   Любавин, чуть улыбнувшись, заметил:
   - Вы отлично характеризуете вашего друга. Он что совсем не от мира сего?
   - Да, представьте. Такая натура. Я не хочу предсказывать, но уверен, что он будет искренне сокрушаться о том, что какие-то люди взяли на себя труд залезть к нему в квартиру, чтобы что-то утащить.
   - Ну что же, тем лучше. Независимо от того, что мы установим и как установим, инженер Азимов не должен испытывать никаких волнении, а это лучше всего сумеете обеспечить вы. Вы понимаете, что только его спокойствие и убежденность, что произошла неприятная случайность, помогут нам, если мои предположения оправдаются, не спугнуть птиц. Ведь если это действовали враги, то они любому акту старались придать вид обычной мелкой уголовщины. И наша первейшая задача сейчас заключается в том, чтобы они были уверены, абсолютно уверены, что кража у Азимова не интересует никого, кроме милицейской собаки-ищейки Пальмы.
   - Разрешите идти? - поднялся с места Чингизов.
   - Да идите. Я буду у себя, держите меня в курсе дела. Но, разумеется, не торопитесь. Пока у нас с вами времени очень много.
   СТРАННЫЕ СЛЕДЫ
   Октай Чингизов остановился на перекрестке у остановки троллейбуса. Он увидел, как из подъезда дома № 27 вышел и завернул налево Азимов. Чингизов перешел на другую сторону улицы, не торопясь поднялся на пятый этаж и, спускаясь обратно, будто невзначай, толкнул дверь в квартиру № 12, оказавшуюся открытой, и вошел внутрь. В передней горел свет. Дверь в комнату Азимова была полуоткрыта. Чингизов, осторожно ступая у самой стены, уселся в кресло, в котором за несколько минут до него сидел Азимов, и стал спокойно обозревать переднюю.
   На натертом до блеска паркетном полу были видны следы мужских тапочек. Внизу у вешалки, на которой висели старый пыльник, летняя соломенная шляпа и прыгалка с деревянными ручками, стояла пара мужских туфель. "Значит, Азимов в тапочках", - отметил про себя Чингизов. Других следов на полу не заметно. Зарифа славилась своей аккуратностью, и, конечно, даже уезжая, прошлась по передней со щеткой.
   Чингизов поднялся, снова чуть приоткрыл входную дверь и, убедившись, что на лестнице никого нет, осмотрел дверной замок. Это был обычный стандартный английский замок, который можно было при нужде открыть перочинным ножиком или еще чем-нибудь в этом роде. Таким же точно замком снабдил Азимов и свой кабинет. Чингизов закрыл дверь. Замок ему ничего не подсказывал. Нагнувшись, он стал сантиметр за сантиметром исследовать пол. Слева у двери его внимание обратил на себя какой-то странный след - то ли пыли, то ли песка. Странно было то, что полоски пыли располагались наподобие миниатюрных шахматных клеток, рядом - едва заметные следы каблуков. Сбоку было какое-то влажное пятнышко. Чингизов поднял кресло и поставил его таким образом, чтобы эти следы с пятном оказались между ножками кресла. Нужно было, чтобы их ненароком никто не затоптал, пока не сфотографирует эксперт.
   Осматривая пол дальше, он около вешалки обнаружил обрывок какого-то широкого ремешка. "От сандалий Вагифки? Может быть. Прибережем его на всякий случай". Чингизов вытащил из кармана листок бумаги, подложил его под ремешок и, не касаясь обрывка руками, завернул и спрятал в карман. Больше в передней ничего интересного не было. Он подошел к дверям, ведущим в столовую. В замочной скважине торчал ключ. Замок заперт не был. Видимо, комнату открыл Салим. "Там мне пока делать нечего", - подумал Чингизов и, так же осторожно ступая, прижимаясь к самой стене, вошел в кабинет Азимова.
   Здесь, на первый взгляд, был абсолютный порядок. Сам Азимов отличался исключительной аккуратностью. Книги на полках, стопка журналов и брошюр на столе. "А вот форточку забыл закрыть, - подумал Азимов. - Достанется ему от Зарифы. Она не выносит пыли, а на улице ветерок".
   Чингизов дотронулся пальцем до края полированной нижней полки. Палец оставил чуть заметный след. Вот и пыль. Чингизов пригнулся и стал с напряженной внимательностью вглядываться в пол. Вот он сделал шаг вперед, осторожно подошел к краю письменного стола, взял со стола газету, расстелил ее у своих ног на полу и встал на колени, так же пристально вглядываясь в пол, и вдруг неожиданно воскликнул: "Молодец Салим! Умница Салим, что не закрыл форточку. Ах, какой умница!"
   На полу, на тончайшем слое пыли, отчетливо вырисовывались следы тапочек Салима, а рядом с ними Октай увидел то, что заставило его опустить руку в карман и вытащить лупу и сантиметр.
   Сомнений быть не могло. Это были следы, которые оставляют женские босоножки-танкетки. Октай взял со стола чистый лист бумаги и, осторожно измерив сантиметром след, перенес его контуры на бумагу.
   Он подергал за ручки ящиков стола. Стол был заперт. Октай не торопился звонить Рустамову, чтобы тот отпустил Азимова. Он уселся за стол и стал размышлять. "Какой-то странный след в углу у двери в передней. Что бы это могло значить? Нет, не понимаю. Эксперта придется вызвать. Пол был протерт насухо, а пыли в переднюю неоткуда было проникнуть. Вот здесь след женский. Значит, в доме был не вор, а воровка или двое - и вор, и воровка? Но, может быть, это следы Зарифы? Постой, а сколько же в этом контуре сантиметров? Тридцать? Тридцать девятый номер женской обуви? Нет, у Зарифы крохотная ножка. А ну-ка, посмотрим еще раз", - он снова опустился на колени.
   Он осматривал пол через лупу с тщательностью ювелира, проверяющего точность алмазных граней. Он заметил несколько следов, которые указывали на то, что владелица этих больших женских туфель или становилась на цыпочки или привыкла так ставить ногу. Вопреки обычным женским следам, отчетливо вырисовывался контур носка туфель, а не каблука. И потом размер! Какая же она собой, владелица этих босоножек? Очень высокая женщина. Но почему она ходила, опираясь на носки? Кралась на цыпочках? Но в квартире никого не было, и она могла работать спокойно, не опасаясь привлечь кого-нибудь своими шагами. Значит, это привычка. А у кого бывает такая привычка? На носки обычно ступают женщины, которые хотят казаться выше. Но она и так была высокой. Профессиональная привычка ступать на носки вырабатывается у балерин и спортсменок, занимающихся бегом и легкой атлетикой. Очень интересная женщина!
   Чингизов прошел в переднюю и позвонил.
   - Адиля Пашаевна, Чингизов говорит. Вы не смогли бы сейчас подъехать ко мне. Я нахожусь... - и он назвал адрес. - Попрошу вооружиться всем, что необходимо для фотографирования и взятия пробы на химический анализ. Кстати, если я буду не один, а с хозяином квартиры, скажите, что вас прислал из милиции капитан Рустамов. Да, да, пожалуйста. Минут через сорок? Вполне устраивает.
   Чингизов положил трубку, снова поднял ее, набрал другой номер.
   - Товарищ Рустамов, Азимов у вас? Очень хорошо. Отправьте его домой. Через часок я вам позвоню, что делать дальше.
   - Привет, дачник, - встретил он тяжело отдувавшегося после слишком быстрого подъема по лестнице Азимова. - Какой матч я из-за тебя недосмотрел!
   - Так я тоже пострадал и не видел этого матча! - сказал Азимов, пожал Октаю руку и плюхнулся на диван. - Но зато я провел сейчас чудесных полтора часа. Интереснейшие вещи мне рассказывал товарищ Рустамов. Хотя, по правде говоря, не очень правдоподобные.
   - Почему ты считаешь, что не очень правоподобные?
   - Ну как почему? Я не представляю себе людей, которым придет в голову ходить куда-то, проникать в чужие квартиры, чтобы утащить какие-то вещи, которые легко купить в магазине, заработав немного денег. Ведь это же опасно, начнется розыск.
   - Постой, постой, но ведь тебя же самого только что обокрали!
   - Ну, вот я про то и говорю, вот этого я не могу понять. Два наших пальто стоили, допустим, три тысячи рублей.
   - А точнее.
   - Не знаю, этими делами всегда занимается Зарифа. Вот из стола у меня взяли полторы тысячи рублей... Ведь они теперь не смогут спать спокойно. Я понимаю, когда нужда, голод, безработица. Но у нас-то, слава аллаху, давно этого нет. Наоборот, не человек работу ищет, а работа ищет человека. У меня на опытной установке были недавно четыре вакантные должности и, знаешь, мы не сразу нашли кем их заместить. Выручили дипломанты из Политехнического института. Чтобы стать хорошими инженерами, они решили потрудиться на рабочих местах.
   - И все-таки нашлись люди, которые тебя обокрали. Кстати, ты твердо уверен, что они не взяли у тебя ничего, кроме денег и двух пальто?
   - Да, в комнаты они не заходили, а в передней ничего не было.
   - А деньги ты где хранил?
   - Вот здесь, в столе, причем стол я всегда запираю. Значит, им пришлось подобрать ключи.
   - А и что у тебя в столе?
   - Работа. Меня подпирают сроки, нужно сдавать автореферат. В понедельник я хочу его окончательно отпечатать.
   - И ты принес его домой?
   - Да.
   - А ты не считаешь, что это несколько неосторожно?
   - Видишь ли, Октай, автореферат, действительно, суммирует всю мою работу, а она носит, безусловно, секретный характер. Я это понимаю, но, с другой стороны, в автореферат выносится та часть, с которой сможет познакомиться относительно широкий круг людей, имеющих отношение к нашей специальности, так что считать его строго секретным документом нельзя.
   - А просто секретным можно?
   - Ну... - замялся Азимов, - просто секретным пока, конечно, можно. Но Зарифа, кик тебе известно, ничего не понимает в технике, да она никогда и не подходит к моему столу, тем более, что средний ящик я держу на запоре.
   - Ну, а если не Зарифа?
   - Октай, ты меня прости, но в тебе начинают говорить твои профессиональные страхи. Война уже окончилась десять лед назад, все занимаются своим делом, и кому может понадобиться автореферат инженера Азимова?
   - Ты, кажется, недооцениваешь слою работу?
   - Нет, почему... Если бы я не считал ее очень важной и нужной для Родины, вряд ли я стал бы затрачивать на нее столько сил и времени. Ведь, надеюсь, ты не подозреваешь меня в том, что я делаю это только для того, чтобы защитить докторскую диссертацию и чтобы моя жена могла именовать себя профессоршей.
   - Не обижайся, Салим! Каждый из нас должен делать свое дело, и делать его хорошо, по-настоящему. Ты не против этого, надеюсь?
   - Разумеется, нет.
   - Значит, меня ты не можешь упрекать в том, что я занимаюсь всякими, как ты называешь, "страхами" только для того, чтобы рассказать какую-нибудь занимательную историю, вроде тех, о которых тебе сейчас рассказывал Рустамов.
   - Нет, Октай, ты меня просто неправильно понял. Я понимаю всю необходимость твоей работы. Но мне почему-то всегда кажется, что все эти разговоры о разведке, о шпионаже, об охоте врагов за отдельными учеными несколько преувеличены.
   - Дай бог, дай, бог, - заметил, улыбаясь Чингизов. - А теперь все-таки покажи мне тот ящик, из которого украли деньги.
   - Пожалуйста, товарищ Шерлок Холмс, - рассмеялся Азимов, открыл ключом и выдвинул ящик стола.
   - В этой папке твой реферат?
   - Да, и вот, видишь, никто папку даже не развязал, У меня такая привычка двойным узлом завязывать тесемки.
   - Ты проверил, в ней все на месте?
   - По-моему, да. Давай проверим вместе, - Азимов развязал папку. В ней лежали три десятка листков бумаги, исписанных мелким почерком и испещренных формулами.
   - Не трогай этого пока, - попросил Чингизов., вооружился лупой и внимательно осмотрел первые-строчки. Вдруг он неожиданно спросил:
   - Скажи, Салим, Зарифа дергает брови?
   - Что? - не понял Азимов.
   - Зарифа дергает брови?
   - Не знаю. А на что тебе понадобились брови Зарифы?
   - Мне не брови ее понадобились, а пинцет.
   - Пинцет! У меня есть чудесный пинцет для фотобумаги, ты же знаешь, что я увлекаюсь фотографией. Кстати, ты не видел последних снимков Вагифа на велосипеде?
   - Чуть попозже посмотрю, а сейчас тащи свой пинцет.
   Чингизов осторожно прихватывал пинцетом листки за уголочек, перевертывал страничку за страничкой, просматривал каждую из них в лупу. В папке оставалось всего несколько страниц. На 26-й странице Чингизов остановился и стал осматривать ее особенно тщательна. В это время в передней раздался звонок. Азимов вышел открывать, и до Чингизова донесся знакомый голос Адили Пашаевны.
   - Здравствуйте, вы товарищ Азимов? Я эксперт. Меня прислал капитан Рустамов из уголовного розыска,
   - Пожалуйста. Мне просто стыдно, сколько хлопот с этой злосчастной кражей, - извиняясь, проговорил Азимов.
   Октай подошел к дверям. Через плечо Азимова он сделал предупреждающий жест Адиле.
   - Это эксперт, от Рустамова, - пояснил Октаю Азимов.
   - Очень приятно познакомиться. Майор Чингизов. Вас, видимо, заинтересует пока обстановка в передней, а мы пройдем в комнату и не будем вам мешать, а потом у меня к вам будет небольшая просьба.