Страница:
Согласно Принципу обмена, в начале ХХI века должен был появиться объект такой же массы и примерно таких же габаритов. Он и появился - этим объектом оказался лично Иисус Христос, отправившийся в будущее в качестве обменной массы именно тогда, когда он тихо стонал от боли, умирая на кресте. Крест, между прочим, остался в I веке. Неудивительно, что мой тезка Иона Шекет не обнаружил никакого Иисуса и не сумел доказать ни истинности христианских евангелий, ни их лживости. Кстати, вернуться в свое время он тоже не смог, поскольку для этого нужно было отправить назад, в I век, Иисуса, но тот решительно воспротивился, особенно после того, как его вылечили от всех болезней и объяснили, что вернуть его могут только на тот самый крест, с которого судьба его столь милостиво сняла. - Так Христос живет сейчас в Израиле? - поразился я. - Да, - подтвердила госпожа Донат, - и это наша трагедия, потому что сказать всем, что Иисус жив, невозможно - вы ж понимаете, как к этому отнесутся в христианских странах. Отправиться назад, в прошлое, он не хочет. А скрыть появление Христа в нашем времени тоже не удастся - не посадишь же его в камеру-одиночку. Впрочем, зная израильских репортеров, вы, господин Шекет, прекрасно понимаете, что даже одиночка не спасет... Это я знал прекрасно! От прессы есть только одно спасение - самому стать репортером. Так я госпоже Донат и сказал. - Может, вы это возьмете на себя? - с надеждой спросила она. Вообще-то мне не следовало вмешиваться. В конце концов, не мой это мир, не мой Израиль, пусть сами со своим Иисусом разбираются. Но, с другой стороны... - Хорошо, - согласился я. - Насколько я понимаю Принцип обмена, в тот момент, когда Христос вернется на крест, ваш Иона Шекет вернется сюда? - М-м... - протянула госпожа Донат. - Может, и вернется. Точнее, в нашем времени появится некое материальное тело, масса которого будет в точности равна массе Иисуса, и это может быть, в принципе, что угодно, в том числе и Иона Шекет. Надо вам сказать, Христос, каким его изображают христиане, производит гораздо большее впечатление, чем оригинал - типичный меланхолик, тощий и погруженный в раздумья. Со мной - точнее, с Ионой Шекетом этой Вселенной он уже был знаком и потому при моем появлении не высказал удивления. - Хочу написать о вас в газете, - взял я быка за рога. - Иисус Христос в нашем мире и все такое. - Нет! - отшатнулся от меня бедняга. - Ни за что! - Почему? - я сделал вид, что удивился. - Не понимаешь? Никто, даже папа Римский, не поверит в то, что я настоящий. Скажут - самозванец. - Покажи пару чудес, - предложил я, - и поверят как миленькие. Христос посмотрел на меня как на сумасшедшего, и я прекрасно понял, что он хотел сказать: никаких чудес от отродясь не демонстрировал, и все, что написали потом в Евангелиях ученики, было, видимо, плодом их горячей фантазии. - Есть возможность эти чудеса совершить, - сказал я, и в глазах Иисуса загорелся огонек интереса. - Отправишься назад, в первый век... Да не дергайся, сначала послушай. Машина времени доставит тебя в более ранний период, повезешь туда кое-какие технические приспособления - ну там, по воде ходить, зрение возвращать... Это ведь не проблема сейчас. Сделаешь все по первому разряду, а потом... - Вот именно, а что потом? - вскинулся Иисус. Он вспомнил, конечно, о том, как чуть было не закончил свою жизнь, и повторение прежнего опыта ему вовсе не улыбалось. - А ты уж сам думай, - я пожал плечами. - Ты ведь знаешь сейчас, чем это все могло закончиться. Христос погрузился в раздумье. Идти снова на крест он не хотел, но прожить остаток жизни в одиночной камере в ХХI веке тоже было не лучшим выходом. Я знал, что, в конце концов, он примет мое предложение. Наверняка он думает о том, что сумеет наконец показать чудеса, а потом разоблачит предателя-Иуду, раз уж знает, кто именно донес на него. И на крест его не пошлют... - Согласен, - сказал Иисус. - Ни за что! - заявила госпожа Донат. - Отправить в первый век современные технические устройства? Наша организация существует не для того, чтобы историю нарушать, а для того, чтобы исправлять нарушения! Ну конечно, - подумал я. Они, видите ли, исправляют. В моем мире я сам работал в такой конторе добрых пять лет, так что пусть она мне лапшу на уши не вешает. Конечно, я не сказал этого госпоже Донат, но, подумав, она и сама поняла, что мое предложение решает многие проблемы, почти не создавая новых. На следующий день, когда бедняга Иисус вошел в камеру машины времени, в кармане его хитона были спрятаны кое-какие приспособления. А я сидел у пульта и с нетерпением ждал, что же возникнет вместо ушедшего в прошлое господина Христа? Иисус исчез вместе с машиной, а вместо них в комнате оказался довольно тщедушный мужчина лет пятидесяти в римской тунике (ого, - подумал я, - да ведь это не просто патриций, это всадник), щурившийся на яркий свет дня и что-то бормотавший под нос на чистой латыни. - Ну что, - сказал я, обращаясь не столько к пришельцу из прошлого, сколько к госпоже Донат, с подозрением наблюдавшей за сценой явления, теперь ты не сможешь умыть руки, верно? Я, как вы понимаете, тоже говорил на чистой латыни, и потому госпожа Донат не поняла ни слова. Странно, но Понтий Пилат (а это, без сомнений, был именно он) тоже ничего не понял - во всяком случае, на мой вопрос ответа не последовало. - Это прокуратор Иудеи Понтий Пилат, - объяснил я госпоже Донат. - Теперь в вашем прошлом есть Иисус, который может творить чудеса с помощью техники, есть некий Иона Шекет, который отправился наблюдать за казнью, но нет Пилата, который должен был эту казнь спровоцировать. - Но тогда, - начала соображать госпожа Донат, - Христа не казнят и христианство не возникнет! А как же наша история? Две тысячи лет христианской веры? Я посмотрел на Пилата - он начал уже приходить в себя, и в его взгляде я увидел решение этой проблемы. - Мы с другом Понтием, - сказал я, - спасем ваших христиан. Одно условие: лично мне нужно вернуться на мою Землю, а не на очередной ее альтернативный вариант. Поможете мне в этом? Прокуратор Пилат не против. Что оставалось делать госпоже Лапид? Естественно, она согласилась, и мы с другом Понтием принялись за дело.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ИОНЫ ШЕКЕТА
Странное дело: время от времени мне сообщают о том, что видели меня, скажем, на планете Эльдара, хотя я не был на этой планете ни разу в жизни. А потом я вдруг встречаю человека, который утверждает, что меня не было на заседании Второго конгресса по клаустрофобии, хотя я-то точно помню, как спал в первом ряду во время доклада председателя Хостинского. Конечно, возможны накладки - например, я находился в этот момент во Вселенной номер 45, а мой собеседник - во Вселенной номер 84. Когда скачешь из одной Вселенной в другую, всегда есть возможность ошибиться и оказаться где-то сразу в двух экземплярах, а где-то вообще отсутствовать. Кстати, вас не смущает, что я нумерую Вселенные, будто книги в библиотечном каталоге? А как иначе, если мне приходится шастать из одной Вселенной в другую? Я просто запутался бы, если бы однажды не решил пронумеровать Вселенные. Знаете, как я это сделал? Очень просто. Выбрасываясь из белой дыры в очередной Вселенной, я немедленно записываю ее номер с помощью газовых облаков, освещенных светом множества ярких звезд. Распылитель у меня всегда с собой, и в обращении он очень прост. А результат налицо: в любой Вселенной, где я когда-нибудь побывал, видно теперь на фоне звездного неба огромное светящееся число, выведенное межзвездным газом: так во время воздушных парадов израильские самолеты выписывают в небе числа и поздравления. Кстати, это сравнение заставило меня вспомнить об одной очень неприятной истории. Во Вселенную номер 26 я вылетел, помню, в совершенно растрепанных чувствах. За несколько часов до того мне удалось буквально в последнюю минуту освободиться от тяжелого креста, к которому меня пытались прибить мои еврейские соплеменники, давшие, видите ли, честное слово римлянам, что расправятся со мной по гойскому обычаю, а не по традиционно еврейскому. Впрочем, быть побитым камнями я тоже не испытывал никакого желания. Спасшись от неминуемой гибели, я, естественно, покинул Вселенную 25 без малейшего сожаления и в двадцать шестой Вселенной оказался, очень надеясь на то, что вернулся наконец домой. Я даже готов был (на время, конечно) оказаться в цепких объятиях Далии - в конце концов, спасшись от креста, можно спастись и от женщины. Однако двадцать шестая Вселенная не оправдала моих ожиданий. Увидев местные звезды, я поразился: они были так малы, что ими, казалось, можно было играть в футбол. Конечно, это преувеличение, вы ж понимаете, но все-таки - я обнаружил, к примеру, что любимая моя звезда Бетельгейзе, полностью сохранив свой внешний вид, стала почему-то раз в двести меньше размером. Я отыскал Солнце и совсем приуныл: моя родная звезда сжалась до размеров Юпитера. Бывшего Юпитера, конечно, потому что планета Юпитер в здешней Солнечной системе имела размер чуть больше Луны. А Земля... Родная планета по величине оказалась не больше астероида, и, разглядев ее в телескоп, я решительно не мог понять, как посажу звездолет - ведь его посадочная платформа оказалась больше, чем весь Большой Тель-Авив! Не мог же сжечь половину Израиля ради удовлетворения своей прихоти! К тому же, диспетчерская Главного космопорта на мои настоятельные вызовы не отвечала, и я кружился на высокой орбите, не зная, что делать и не понимая, что, собственно, произошло в этом мире с планетой Земля и государством Соединенные Штаты Израиля. - Ничего не произошло, - твердо сказал компьютер, когда я обратился к нему с вопросом. Я, конечно, не поверил - эти дарсанские счетчики всегда готовы соврать, если ложь не грозит навигационными ошибками и потерей связи с родным Дарсаном. - Ничего не произошло, - настаивал компьютер, - просто в этой Вселенной постоянная тяготения оказалась в двести раз больше, чем во Вселенной номер один, где ты имел несчастье родиться. Понятно, - подумал я. Должно быть, сбой произошел еще в те мгновения, когда эта Вселенная только-только взорвалась и законы здешней природы еще не сформировались окончательно. Двести раз, подумать только! Это означает, что здешнее Солнце в двести раз меньше, чем то, к которому я привык. Здешняя Земля... А уж о людях и говорить не приходится! Свифтовский Гулливер был больше лилипутов всего в дюжину раз, а какие из-за этого происходили неудобства! Я же в этом мире больше любого местного еврея в две сотни раз - как мне с ними разговаривать, если даже увидеть их я смогу только в сильную лупу? Я понял, кстати, почему не слышно сигналов диспетчера космопорта - ведь и длина электромагнитных волн здесь уменьшилась в двести раз, мои приемники просто не способны принять такую частоту передачи! Пришлось переходить на ручное управление. Конечно, я не мог отказать себе в удовольствии и посмотреть, как выглядит Израиль, уменьшенный природой до размеров мошава. Сажать звездолет я не стал - мало ли, вдруг ненароком раздавлю небольшую страну типа Сан-Марино или Лихтенштейна! Но болтаться на орбите тоже было мало удовольствия, и я спустился на Землю в рабочем скафандре. Пролетел сквозь атмосферу, плюхнулся в море - подальше от греха! - и до берега добирался вплавь. Из воды я вылез там, где на карте "моего" Израиля значилась Газа. В "моем" Израиле и в мое время это была пустынная местность, поскольку еще в начале XXI века почти все население этого города сбежало в Египет и Саудовскую Аравию от бесчинств руководителей государства Палестина. Точно не помню, что тогда произошло, кажется, преемник Арафата поссорился с мэром Газы, тот пригрозил отделиться и образовать конфедерацию с Израилем, а пресловутый преемник великого раиса не стерпел наглости и обработал Газу пестицидами, будто это был не город, а плантация с сорняками. Я вышел на берег и снял скафандр. С высоты моего роста я видел Тель-Авив будто карту на зеленом фоне с голубой каймой берега. Как вы понимаете, у меня не было и быть не могло никаких враждебных намерений - я всего лишь хотел узнать, как развивалась история этого мира. Может быть, здесь, где все такое маленькое, зло тоже оказалось невелико, и местные евреи претерпели от судьбы гораздо меньше ударов, чем в моей Вселенной номер 1? Я пристроил к глазам сильный телескопический бинокуляр и принялся вглядываться в сеть далеких улиц. Первое, что я увидел, было жерло танкового орудия, направленного мне прямо в левый глаз. Вот сейчас неведомый танкист нажмет на гашетку... Я дернул головой как раз во-время, чтобы снаряд, выпущенный мне в лицо, пролетел мимо. Вряд ли он сумел бы причинить мне вред - он был меньше булавочной головки, но сознание, что в меня стреляют братья-евреи было очень неприятным. Нужно было срочно налаживать контакт, и единственное, что мне пришло в голову - написать на собственном лбу: "Я - свой. Мое имя Иона Шекет. Я из другой Вселенной". Я бы написал и больше, но мой лоб оказался не столь большим, как мне представлялось, когда я глядел в зеркало. Видели бы вы, что тут началось! Булавочные головки засвистели мимо, как комары в жаркий день. Стрелявшие, видимо, хотели только напугать меня, потому что ни один снаряд не попал в цель - если, конечно, целью был я. Минуту спустя я увидел два десятка блох, которые кружились перед моими глазами. На самом деле это были бомбардировщики, и, если они несли в бомбовых отсеках по два-три мощных фугаса, то могли даже мне доставить кое-какие неприятности. Я взмахнул рукой, и блохи пустились наутек. Я ткнул себя пальцем в лоб, привлекая внимание евреев к надписи, не увидеть которую мог бы разве слепой дервиш. И что вы думаете? Я же всегда говорил, что евреи - умный народ, даже если они живут в таком маленьком мире. Они мне ответили! Самолеты закружились над Тель-Авивом будто на военно-воздушном параде, выписывая в небе с помощью трассеров слова, повергшие меня в состояние шока. Вот, что я прочитал: "Иона Шекет! Через минуту будешь подвергнут атомной бомбардировке! Предателю - смерть!" Вот так раз! Мое имя им известно - это естественно, наверняка я и здесь существую или существовал прежде. Но что я мог сотворить, чтобы меня сочли гнусным предателем, достойным смерти? Атомная бомбардировка, подумать только. Меня не спасет никакой скафандр. Нужно убираться! Но я не мог так просто вернуться на орбиту - меня снедало любопытство. Что я, в конце концов, сделал плохого? Я стер ладонью надпись с собственного лба и начертал другую: "В чем моя вина? Я - из другой Вселенной, мне ничего не известно о вашем Ионе Шекете!" Самолеты перестроили свои звенья, и в небе начала вырисовываться такая надпись: "Иона Шекет - предатель! Ты воспользовался доверчивостью дирекции Института времени, проник в кокон Вселенной и изменил мировые постоянные! Из-за этого Израиль не может выйти на пределы Солнечной системы. Израиль не может покорить Галактику! Смерть Ионе Шекету!" Поскольку, пока я читал всю эту чушь, минута истекла, я не стал искушать судьбу и включил ранцевые двигатели. Должно быть, я снес половину Синая, но меня это уже не волновало. - Послушай, - пожаловался я корабельному компьютеру, когда вернулся на борт, - что происходит? Я понял, что местная Вселенная так мала потому, что местный я забрался в то время, когда Большой взрыв еще не произошел и что-то там учудил. Ну и что? Чем им плохо, этим евреям? - Думать головой надо, - буркнул компьютер. - Изменилась не только постоянная тяготения, но и скорость света. До ближайшей звезды местные евреи должны добираться несколько тысяч лет - по своему счету времени. Галактика для них закрыта. Не удивительно, что они на тебя так взъелись. - Вот оно что... - протянул я. - Что ж, нужно исправлять собственную ошибку, хотя вовсе не я ее совершал. Ты можешь вернуться во времени к моменту Большого взрыва? - Я тебе не извозчик, - возмутился компьютер. По-моему, ему просто не хотелось ввязываться в историю, ведь прошлое, в отличие от будущего, непредсказуемо. Интересно, - подумал я, - что произойдет, если в коконе Вселенной я встречусь с самим собой и мы начнем выяснять отношения? Как изменятся законы природы? Может, станет еще хуже? Выяснить это можно было только одним способом - отправиться в прошлое, когда Вселенная номер 26 еще только собиралась родиться. - Назад, - приказал я, - к моменту Ноль! И мы помчались. Но это уже другая история.
ПЛЯЖНЫЙ КОСТЮМ ЦВЕТА СЛИВОЧНОГО МОРОЖЕНОГО
Напрасно я сказал неделю назад о том, что неизвестные на пляже украли мою одежду в то время, как я приводил в порядок кокон времени, оказавшийся в зале заседаний кнессета. Кому, скажите на милость, интересны какие-то шорты и майка? Так нет же, с того самого дня у меня не было ни минуты покоя - мне звонили не только знакомые, никогда не слышавшие об этом моем приключении, но и совершенно незнакомые люди, а один господин (по-моему, уроженец Марса, судя по его четырехметровому росту) явился ко мне домой и принес пляжный костюм цвета сливочного мороженого, в котором, по его словам, щеголял сам бывший президент Соединенных Штатов Израиля Ицхак Бурштейн. - Носите на здоровье, Шекет, - сказал господин с Марса, - и помните, что все цивилизованное человечество с нетерпением ждет вашего рассказа о погоне за ворами. Полагаю, это будет классная история! Что мне оставалось делать? Если говорить честно, ничего примечательного в той погоне не было - две-три перестрелки, одна погубленная планета, не более того. Но, с другой стороны, приходится потрафлять вкусам читателей во имя собственной бренной славы. Поэтому в рассказе о том приключении я, естественно, кое-что приукрасил, но заявляю со всей серьезностью - самую малость, и дотошный читатель сам определит, когда я сочиняю, а когда говорю истинную правду. Итак, обнаружив исчезновение моих пляжных принадлежностей, я немедленно пустился в погоню за похитителями. Обнаружить след оказалось просто. Дело в том, видите ли, что за год до этого я уже надевал пляжные шорты, когда пытался войти в воды Орефинского озера на планете Фиргант. В воды я войти не сумел и когда-нибудь расскажу об этом своем поражении. Что до шортов, то с того памятного дня они начали почему-то излучать короткие радиоволны, и не просто излучать, но еще и модулировать посылаемый сигнал. Возникали определенные неудобства, когда ты сидишь на пляже, и вдруг на тебя валится с неба спасательный ботик - оказывается, шорты изо всех сил излучают в радиодиапазоне сигнал опасности, принятый Союзом межзвездных перевозок. Собственно, я из-за этого и перестал надевать шорты на пляж, но в тот злополучный день под рукой не оказалось другой одежды, и я надел говорящие штаны в надежде, что они не станут особенно буйствовать, призывая спасти меня от всех космических напастей. В сложившихся обстоятельствах странная способность шортов вопить на всю Вселенную сыграла для меня хорошую службу. Оставшись в одних плавках, я немедленно активировал свою способность видеть весь спектр электромагнитных волн от радио до гамма-лучей и, вглядевшись в сиявшее всеми цветами радуги небо, обнаружил, что шорты уже удалились от меня на расстояние половины светового года и жалобно взывают о спасении откуда-то из области звезды Винни-на-Диване. У меня не оставалось времени для того, чтобы зафрахтовать гоночный звездолет, и потому пришлось пуститься в погоню в полном неглиже - можете себе представить картину... После того, как в 2065 году мне заменили легкие, вставив вместо них кислородную камеру с двухнедельным запасом, я уже пробовал летать в космос без скафандра. Это неприятно, потому что излучение звезд не очень-то согревает, чувствуешь себя как на пляже после того, как окунешься в ледяную воду. Но ощущение холода - не главное. Хуже было то, что без ранцевого звездолета невозможно развить приличную скорость. Поэтому в 2067 году я - уже по собственной воле - пошел еще и на имплантацию виртуальных двигателей. Опытные хирурги использовали для этого обе мои ноги, с тех пор я едва заметно прихрамываю, но зато скорость, которую я способен развивать в пространстве, в полтора раза превышает скорость света. Не такая уж большая скорость, согласитесь, но я все-таки человек, а не звездолет, что бы по этому поводу ни говорили мои оппоненты. И не киборг, кстати говоря, потому что киборгом называют живое существо с искусственным сердцем, а во мне бьется самое что ни на есть настоящее, и менять его на какой-то вакуум-насос я не намерен ни при каких обстоятельствах. Короче говоря, догнал я похитителей уже после того, как они завершили свое гнусное дело - закопали мои шорты в песок на планете Винни-4. Мне нужно было, по идее, сначала заняться шортами - я ведь знал, что представляет собой этот злосчастный песок! Но я был очень зол на похитителей и захотел сначала выместить на них свою злость - шорты, в конце концов, не убегут. Как я ошибался! Бросившись в погоню, я обнаружил, что похитители удирают от меня на всех, как говорится, парах - я имею в виду паровые звездолеты системы "Амбатрокс". Для тех, кто не в курсе, сообщаю: корабли этого типа используют для движения пары кваркового вещества, которые способны разогнать все, что угодно, до какой угодно скорости - если, конечно, позволяют масштабы Вселенной. Мне никогда не приходилось гнаться за кварко-паровыми звездолетами, а тут их было целых два, и хорошо, что удирали они в одном направлении, а то я бы оказался в положении Буриданова осла, и погоня на том и закончилась бы. Куда мне было на своих-то двоих гнаться за самыми быстрыми машинами во Вселенной! Выход был один - стрелять на поражение. Открою дорогому читателю еще одну тайну: в больших пальцах моих рук находятся лазерные пушки с нервно-паралитическим прицелом. Эту гадость встроили в меня, когда я работал в зман-патруле, знали об этом только три человека, и я в это число не входил. Узнал же я о своей способности случайно и когда-нибудь расскажу об этом. Как бы то ни было, пользуюсь я своими пальцами в качестве оружия чрезвычайно редко, поскольку я вообще человек мирный. Я бы и сейчас не стал стрелять, но шорты, зарытые в песок на планете Винни-4, взывали о мести. Направив на левый звездолет противника большой палец левой руки, а на правый звездолет - большой палец правой, я послал биокинетический сигнал, ощутил мгновенную отдачу и несколько секунд спустя увидел, как оба звездолета окутало облако кваркового дыма. Эти негодяи в долгу тоже не остались. В их распоряжении были, как я понял, к сожалению, очень скоро, пушки-виртуалки, создававшие в зоне поражения реальность, в корне отличавшуюся от действительности. Не думайте, что я оговорился. Посмотрите в словарь нового иврита, и вы убедитесь, что реальность и действительность суть две большие разницы. А может, и все три - в зависимости от силы действия виртуалки. Я успел выстрелить еще раз, когда вокруг меня замкнулось виртуальное пространство, и я оказался в родильном отделении больницы "Хадаса". Только что акушеры приняли роды - здорового четырехкилограммового мальчика по имени Иона. Разумеется, это был я - виртуалка в момент выстрела всегда возвращает поражаемый объект в момент его возникновения. Это очень удобно - кто способен сопротивляться, если только что явился в этот мир и понятия не имеет о правилах игры? Я поорал немного, чтобы успокоить врачей, и в тот момент, когда меня перекладывали в люльку, ухитрился сунуть в рот собственный палец. Если бы это был мой рот, то ничего бы, естественно, не случилось, но рот принадлежал одному из врачей. От неожиданности бедняга сомкнул челюсти, я завопил еще громче, и боль позволила мне вырваться из виртуального пространства. Оба вражеских звездолета были все еще окутаны кварковым дымом, и я понял, что мое пребывание в виртуальной реальности продолжалось недолго. Я вытянул обе руки и выстрелил, не очень заботясь о точности прицела. Тут уж важно было не попасть, а припугнуть. Эффект превзошел все мои ожидания. Выстрел из правого пальца разнес один из звездолетов на глюоны и сигма-мезоны, а второй, все еще окутанный кварковым дымом и потому к сопротивлению не способный, немедленно запросил пощады. Все было бы хорошо, но выстрел из моего левого пальцы пришелся, к сожалению, на планету, которую я вовсе не ожидал обнаружить в этой области Вселенной. Это была планета-одиночка, давно потерявшая свою звезду, а может, никогда своей звезды и не имевшая. Именно поэтому ее трудно было разглядеть в темноте космоса. К тому же, все мое внимание было занято удиравшими от меня кораблями. Нет, я не отрицаю, что был виноват - нужно было быть более внимательным. Я даже готов был понести наказание. Но не в тот момент, конечно, - сначала нужно было разобраться с врагом. А планета... Ну что планета - разве вы не знаете, что происходит с планетой, если в нее попадает луч виртуалки? Возможно, сейчас эта планетка вращается вокруг какого-нибудь светила, которое она сама себе и придумала. А возможно, что ее и вовсе нет - если кто-то придумал именно эту планету, и она стала частью чужого вымысла... Что до похитителей, то они не стали просить пощады и выбрасывать белый флаг - в космосе белое совершенно не смотрится, для сдачи в плен здесь используют посадочные боты, если, конечно, они остаются целыми после боя. Я медленно приблизился к звездолету врага и, должно быть, привел их в полное замешательство одним своим видом. Согласитесь, одно дело потерпеть поражение от превосходящих сил противника и совсем другое - от голого человека, размахивающего руками и изрыгающего во всех диапазонах спектра непристойные ругательства. Да, каюсь, ругательства были непристойными, я просто не сумел себя сдержать. И что вы думаете? Они раскрыли люк и, пользуясь световым галактическим кодом (попросту говоря, мигая фонариком), пригласили меня войти. Так я и послушался! Мне от этих негодяев ничего не было нужно - кроме пляжного костюма, конечно. Я так и ответил, пользуясь тем же кодом (попросту говоря, мигая собственными глазами). Вот тогда-то и выяснилая подоплека этого странного похищения и не менее странной погони. Господа, я смеялся, как никогда в жизни! Вы же знаете, как падки на сенсации нынешние журналисты. В прошлые века они хотя бы брали у своих жертв интервью, не сейчас это не в моде. Зачем с кем-то о чем-то разговаривать, если можно сфабриковать всю беседу (включая почесывание лысины и сплевывание через плечо) на биокомпьютере? Так вот, некая группа аргентинских мафиози (эти аргентинские евреи доверчивы, как дети) посмотрела показанный на прошлой неделе телевизионный ролик с моим участием. Я-то об этом ни сном, ни духом - где, скажите на милость, авторские права? И в том интервью я (держитесь крепче!) заявил, что, дескать, "отвагу придает мне мой пляжный костюм, поскольку обладает уникальной особенностью, которую я не намерен раскрывать посторонним". Естественно, мафиози решили костюмом завладеть и секрет узнать. Дальнейшее вам известно. С победителями не спорят. Выставив вперед большой палец левой руки (только для острастки, я не не собирался пускать оружие в ход), я вошел в корабль врагов, взял свой пляжный костюм, разложенный в капитанской рубке, и сказал на прощание: - Секрет я вам все равно не раскрою. Удрученные мафиози проводили меня свирепыми взглядами. Я вернулся на Землю и улегся на пляже, ожидая, когда начнется следующее приключение. Костюм я небрежно бросил рядом. Должен сказать, что он действительно обладает уникальной особенностью, о которой мне не хочется рассказывать. Разве только вам... Видите ли, он мне ужасно жмет. Просто ужасно. Из-за этого я становлюсь раздраженным. А раздражение заставляет меня пускаться в авантюры, о которых я порой и сам жалею.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ИОНЫ ШЕКЕТА
Странное дело: время от времени мне сообщают о том, что видели меня, скажем, на планете Эльдара, хотя я не был на этой планете ни разу в жизни. А потом я вдруг встречаю человека, который утверждает, что меня не было на заседании Второго конгресса по клаустрофобии, хотя я-то точно помню, как спал в первом ряду во время доклада председателя Хостинского. Конечно, возможны накладки - например, я находился в этот момент во Вселенной номер 45, а мой собеседник - во Вселенной номер 84. Когда скачешь из одной Вселенной в другую, всегда есть возможность ошибиться и оказаться где-то сразу в двух экземплярах, а где-то вообще отсутствовать. Кстати, вас не смущает, что я нумерую Вселенные, будто книги в библиотечном каталоге? А как иначе, если мне приходится шастать из одной Вселенной в другую? Я просто запутался бы, если бы однажды не решил пронумеровать Вселенные. Знаете, как я это сделал? Очень просто. Выбрасываясь из белой дыры в очередной Вселенной, я немедленно записываю ее номер с помощью газовых облаков, освещенных светом множества ярких звезд. Распылитель у меня всегда с собой, и в обращении он очень прост. А результат налицо: в любой Вселенной, где я когда-нибудь побывал, видно теперь на фоне звездного неба огромное светящееся число, выведенное межзвездным газом: так во время воздушных парадов израильские самолеты выписывают в небе числа и поздравления. Кстати, это сравнение заставило меня вспомнить об одной очень неприятной истории. Во Вселенную номер 26 я вылетел, помню, в совершенно растрепанных чувствах. За несколько часов до того мне удалось буквально в последнюю минуту освободиться от тяжелого креста, к которому меня пытались прибить мои еврейские соплеменники, давшие, видите ли, честное слово римлянам, что расправятся со мной по гойскому обычаю, а не по традиционно еврейскому. Впрочем, быть побитым камнями я тоже не испытывал никакого желания. Спасшись от неминуемой гибели, я, естественно, покинул Вселенную 25 без малейшего сожаления и в двадцать шестой Вселенной оказался, очень надеясь на то, что вернулся наконец домой. Я даже готов был (на время, конечно) оказаться в цепких объятиях Далии - в конце концов, спасшись от креста, можно спастись и от женщины. Однако двадцать шестая Вселенная не оправдала моих ожиданий. Увидев местные звезды, я поразился: они были так малы, что ими, казалось, можно было играть в футбол. Конечно, это преувеличение, вы ж понимаете, но все-таки - я обнаружил, к примеру, что любимая моя звезда Бетельгейзе, полностью сохранив свой внешний вид, стала почему-то раз в двести меньше размером. Я отыскал Солнце и совсем приуныл: моя родная звезда сжалась до размеров Юпитера. Бывшего Юпитера, конечно, потому что планета Юпитер в здешней Солнечной системе имела размер чуть больше Луны. А Земля... Родная планета по величине оказалась не больше астероида, и, разглядев ее в телескоп, я решительно не мог понять, как посажу звездолет - ведь его посадочная платформа оказалась больше, чем весь Большой Тель-Авив! Не мог же сжечь половину Израиля ради удовлетворения своей прихоти! К тому же, диспетчерская Главного космопорта на мои настоятельные вызовы не отвечала, и я кружился на высокой орбите, не зная, что делать и не понимая, что, собственно, произошло в этом мире с планетой Земля и государством Соединенные Штаты Израиля. - Ничего не произошло, - твердо сказал компьютер, когда я обратился к нему с вопросом. Я, конечно, не поверил - эти дарсанские счетчики всегда готовы соврать, если ложь не грозит навигационными ошибками и потерей связи с родным Дарсаном. - Ничего не произошло, - настаивал компьютер, - просто в этой Вселенной постоянная тяготения оказалась в двести раз больше, чем во Вселенной номер один, где ты имел несчастье родиться. Понятно, - подумал я. Должно быть, сбой произошел еще в те мгновения, когда эта Вселенная только-только взорвалась и законы здешней природы еще не сформировались окончательно. Двести раз, подумать только! Это означает, что здешнее Солнце в двести раз меньше, чем то, к которому я привык. Здешняя Земля... А уж о людях и говорить не приходится! Свифтовский Гулливер был больше лилипутов всего в дюжину раз, а какие из-за этого происходили неудобства! Я же в этом мире больше любого местного еврея в две сотни раз - как мне с ними разговаривать, если даже увидеть их я смогу только в сильную лупу? Я понял, кстати, почему не слышно сигналов диспетчера космопорта - ведь и длина электромагнитных волн здесь уменьшилась в двести раз, мои приемники просто не способны принять такую частоту передачи! Пришлось переходить на ручное управление. Конечно, я не мог отказать себе в удовольствии и посмотреть, как выглядит Израиль, уменьшенный природой до размеров мошава. Сажать звездолет я не стал - мало ли, вдруг ненароком раздавлю небольшую страну типа Сан-Марино или Лихтенштейна! Но болтаться на орбите тоже было мало удовольствия, и я спустился на Землю в рабочем скафандре. Пролетел сквозь атмосферу, плюхнулся в море - подальше от греха! - и до берега добирался вплавь. Из воды я вылез там, где на карте "моего" Израиля значилась Газа. В "моем" Израиле и в мое время это была пустынная местность, поскольку еще в начале XXI века почти все население этого города сбежало в Египет и Саудовскую Аравию от бесчинств руководителей государства Палестина. Точно не помню, что тогда произошло, кажется, преемник Арафата поссорился с мэром Газы, тот пригрозил отделиться и образовать конфедерацию с Израилем, а пресловутый преемник великого раиса не стерпел наглости и обработал Газу пестицидами, будто это был не город, а плантация с сорняками. Я вышел на берег и снял скафандр. С высоты моего роста я видел Тель-Авив будто карту на зеленом фоне с голубой каймой берега. Как вы понимаете, у меня не было и быть не могло никаких враждебных намерений - я всего лишь хотел узнать, как развивалась история этого мира. Может быть, здесь, где все такое маленькое, зло тоже оказалось невелико, и местные евреи претерпели от судьбы гораздо меньше ударов, чем в моей Вселенной номер 1? Я пристроил к глазам сильный телескопический бинокуляр и принялся вглядываться в сеть далеких улиц. Первое, что я увидел, было жерло танкового орудия, направленного мне прямо в левый глаз. Вот сейчас неведомый танкист нажмет на гашетку... Я дернул головой как раз во-время, чтобы снаряд, выпущенный мне в лицо, пролетел мимо. Вряд ли он сумел бы причинить мне вред - он был меньше булавочной головки, но сознание, что в меня стреляют братья-евреи было очень неприятным. Нужно было срочно налаживать контакт, и единственное, что мне пришло в голову - написать на собственном лбу: "Я - свой. Мое имя Иона Шекет. Я из другой Вселенной". Я бы написал и больше, но мой лоб оказался не столь большим, как мне представлялось, когда я глядел в зеркало. Видели бы вы, что тут началось! Булавочные головки засвистели мимо, как комары в жаркий день. Стрелявшие, видимо, хотели только напугать меня, потому что ни один снаряд не попал в цель - если, конечно, целью был я. Минуту спустя я увидел два десятка блох, которые кружились перед моими глазами. На самом деле это были бомбардировщики, и, если они несли в бомбовых отсеках по два-три мощных фугаса, то могли даже мне доставить кое-какие неприятности. Я взмахнул рукой, и блохи пустились наутек. Я ткнул себя пальцем в лоб, привлекая внимание евреев к надписи, не увидеть которую мог бы разве слепой дервиш. И что вы думаете? Я же всегда говорил, что евреи - умный народ, даже если они живут в таком маленьком мире. Они мне ответили! Самолеты закружились над Тель-Авивом будто на военно-воздушном параде, выписывая в небе с помощью трассеров слова, повергшие меня в состояние шока. Вот, что я прочитал: "Иона Шекет! Через минуту будешь подвергнут атомной бомбардировке! Предателю - смерть!" Вот так раз! Мое имя им известно - это естественно, наверняка я и здесь существую или существовал прежде. Но что я мог сотворить, чтобы меня сочли гнусным предателем, достойным смерти? Атомная бомбардировка, подумать только. Меня не спасет никакой скафандр. Нужно убираться! Но я не мог так просто вернуться на орбиту - меня снедало любопытство. Что я, в конце концов, сделал плохого? Я стер ладонью надпись с собственного лба и начертал другую: "В чем моя вина? Я - из другой Вселенной, мне ничего не известно о вашем Ионе Шекете!" Самолеты перестроили свои звенья, и в небе начала вырисовываться такая надпись: "Иона Шекет - предатель! Ты воспользовался доверчивостью дирекции Института времени, проник в кокон Вселенной и изменил мировые постоянные! Из-за этого Израиль не может выйти на пределы Солнечной системы. Израиль не может покорить Галактику! Смерть Ионе Шекету!" Поскольку, пока я читал всю эту чушь, минута истекла, я не стал искушать судьбу и включил ранцевые двигатели. Должно быть, я снес половину Синая, но меня это уже не волновало. - Послушай, - пожаловался я корабельному компьютеру, когда вернулся на борт, - что происходит? Я понял, что местная Вселенная так мала потому, что местный я забрался в то время, когда Большой взрыв еще не произошел и что-то там учудил. Ну и что? Чем им плохо, этим евреям? - Думать головой надо, - буркнул компьютер. - Изменилась не только постоянная тяготения, но и скорость света. До ближайшей звезды местные евреи должны добираться несколько тысяч лет - по своему счету времени. Галактика для них закрыта. Не удивительно, что они на тебя так взъелись. - Вот оно что... - протянул я. - Что ж, нужно исправлять собственную ошибку, хотя вовсе не я ее совершал. Ты можешь вернуться во времени к моменту Большого взрыва? - Я тебе не извозчик, - возмутился компьютер. По-моему, ему просто не хотелось ввязываться в историю, ведь прошлое, в отличие от будущего, непредсказуемо. Интересно, - подумал я, - что произойдет, если в коконе Вселенной я встречусь с самим собой и мы начнем выяснять отношения? Как изменятся законы природы? Может, станет еще хуже? Выяснить это можно было только одним способом - отправиться в прошлое, когда Вселенная номер 26 еще только собиралась родиться. - Назад, - приказал я, - к моменту Ноль! И мы помчались. Но это уже другая история.
ПЛЯЖНЫЙ КОСТЮМ ЦВЕТА СЛИВОЧНОГО МОРОЖЕНОГО
Напрасно я сказал неделю назад о том, что неизвестные на пляже украли мою одежду в то время, как я приводил в порядок кокон времени, оказавшийся в зале заседаний кнессета. Кому, скажите на милость, интересны какие-то шорты и майка? Так нет же, с того самого дня у меня не было ни минуты покоя - мне звонили не только знакомые, никогда не слышавшие об этом моем приключении, но и совершенно незнакомые люди, а один господин (по-моему, уроженец Марса, судя по его четырехметровому росту) явился ко мне домой и принес пляжный костюм цвета сливочного мороженого, в котором, по его словам, щеголял сам бывший президент Соединенных Штатов Израиля Ицхак Бурштейн. - Носите на здоровье, Шекет, - сказал господин с Марса, - и помните, что все цивилизованное человечество с нетерпением ждет вашего рассказа о погоне за ворами. Полагаю, это будет классная история! Что мне оставалось делать? Если говорить честно, ничего примечательного в той погоне не было - две-три перестрелки, одна погубленная планета, не более того. Но, с другой стороны, приходится потрафлять вкусам читателей во имя собственной бренной славы. Поэтому в рассказе о том приключении я, естественно, кое-что приукрасил, но заявляю со всей серьезностью - самую малость, и дотошный читатель сам определит, когда я сочиняю, а когда говорю истинную правду. Итак, обнаружив исчезновение моих пляжных принадлежностей, я немедленно пустился в погоню за похитителями. Обнаружить след оказалось просто. Дело в том, видите ли, что за год до этого я уже надевал пляжные шорты, когда пытался войти в воды Орефинского озера на планете Фиргант. В воды я войти не сумел и когда-нибудь расскажу об этом своем поражении. Что до шортов, то с того памятного дня они начали почему-то излучать короткие радиоволны, и не просто излучать, но еще и модулировать посылаемый сигнал. Возникали определенные неудобства, когда ты сидишь на пляже, и вдруг на тебя валится с неба спасательный ботик - оказывается, шорты изо всех сил излучают в радиодиапазоне сигнал опасности, принятый Союзом межзвездных перевозок. Собственно, я из-за этого и перестал надевать шорты на пляж, но в тот злополучный день под рукой не оказалось другой одежды, и я надел говорящие штаны в надежде, что они не станут особенно буйствовать, призывая спасти меня от всех космических напастей. В сложившихся обстоятельствах странная способность шортов вопить на всю Вселенную сыграла для меня хорошую службу. Оставшись в одних плавках, я немедленно активировал свою способность видеть весь спектр электромагнитных волн от радио до гамма-лучей и, вглядевшись в сиявшее всеми цветами радуги небо, обнаружил, что шорты уже удалились от меня на расстояние половины светового года и жалобно взывают о спасении откуда-то из области звезды Винни-на-Диване. У меня не оставалось времени для того, чтобы зафрахтовать гоночный звездолет, и потому пришлось пуститься в погоню в полном неглиже - можете себе представить картину... После того, как в 2065 году мне заменили легкие, вставив вместо них кислородную камеру с двухнедельным запасом, я уже пробовал летать в космос без скафандра. Это неприятно, потому что излучение звезд не очень-то согревает, чувствуешь себя как на пляже после того, как окунешься в ледяную воду. Но ощущение холода - не главное. Хуже было то, что без ранцевого звездолета невозможно развить приличную скорость. Поэтому в 2067 году я - уже по собственной воле - пошел еще и на имплантацию виртуальных двигателей. Опытные хирурги использовали для этого обе мои ноги, с тех пор я едва заметно прихрамываю, но зато скорость, которую я способен развивать в пространстве, в полтора раза превышает скорость света. Не такая уж большая скорость, согласитесь, но я все-таки человек, а не звездолет, что бы по этому поводу ни говорили мои оппоненты. И не киборг, кстати говоря, потому что киборгом называют живое существо с искусственным сердцем, а во мне бьется самое что ни на есть настоящее, и менять его на какой-то вакуум-насос я не намерен ни при каких обстоятельствах. Короче говоря, догнал я похитителей уже после того, как они завершили свое гнусное дело - закопали мои шорты в песок на планете Винни-4. Мне нужно было, по идее, сначала заняться шортами - я ведь знал, что представляет собой этот злосчастный песок! Но я был очень зол на похитителей и захотел сначала выместить на них свою злость - шорты, в конце концов, не убегут. Как я ошибался! Бросившись в погоню, я обнаружил, что похитители удирают от меня на всех, как говорится, парах - я имею в виду паровые звездолеты системы "Амбатрокс". Для тех, кто не в курсе, сообщаю: корабли этого типа используют для движения пары кваркового вещества, которые способны разогнать все, что угодно, до какой угодно скорости - если, конечно, позволяют масштабы Вселенной. Мне никогда не приходилось гнаться за кварко-паровыми звездолетами, а тут их было целых два, и хорошо, что удирали они в одном направлении, а то я бы оказался в положении Буриданова осла, и погоня на том и закончилась бы. Куда мне было на своих-то двоих гнаться за самыми быстрыми машинами во Вселенной! Выход был один - стрелять на поражение. Открою дорогому читателю еще одну тайну: в больших пальцах моих рук находятся лазерные пушки с нервно-паралитическим прицелом. Эту гадость встроили в меня, когда я работал в зман-патруле, знали об этом только три человека, и я в это число не входил. Узнал же я о своей способности случайно и когда-нибудь расскажу об этом. Как бы то ни было, пользуюсь я своими пальцами в качестве оружия чрезвычайно редко, поскольку я вообще человек мирный. Я бы и сейчас не стал стрелять, но шорты, зарытые в песок на планете Винни-4, взывали о мести. Направив на левый звездолет противника большой палец левой руки, а на правый звездолет - большой палец правой, я послал биокинетический сигнал, ощутил мгновенную отдачу и несколько секунд спустя увидел, как оба звездолета окутало облако кваркового дыма. Эти негодяи в долгу тоже не остались. В их распоряжении были, как я понял, к сожалению, очень скоро, пушки-виртуалки, создававшие в зоне поражения реальность, в корне отличавшуюся от действительности. Не думайте, что я оговорился. Посмотрите в словарь нового иврита, и вы убедитесь, что реальность и действительность суть две большие разницы. А может, и все три - в зависимости от силы действия виртуалки. Я успел выстрелить еще раз, когда вокруг меня замкнулось виртуальное пространство, и я оказался в родильном отделении больницы "Хадаса". Только что акушеры приняли роды - здорового четырехкилограммового мальчика по имени Иона. Разумеется, это был я - виртуалка в момент выстрела всегда возвращает поражаемый объект в момент его возникновения. Это очень удобно - кто способен сопротивляться, если только что явился в этот мир и понятия не имеет о правилах игры? Я поорал немного, чтобы успокоить врачей, и в тот момент, когда меня перекладывали в люльку, ухитрился сунуть в рот собственный палец. Если бы это был мой рот, то ничего бы, естественно, не случилось, но рот принадлежал одному из врачей. От неожиданности бедняга сомкнул челюсти, я завопил еще громче, и боль позволила мне вырваться из виртуального пространства. Оба вражеских звездолета были все еще окутаны кварковым дымом, и я понял, что мое пребывание в виртуальной реальности продолжалось недолго. Я вытянул обе руки и выстрелил, не очень заботясь о точности прицела. Тут уж важно было не попасть, а припугнуть. Эффект превзошел все мои ожидания. Выстрел из правого пальца разнес один из звездолетов на глюоны и сигма-мезоны, а второй, все еще окутанный кварковым дымом и потому к сопротивлению не способный, немедленно запросил пощады. Все было бы хорошо, но выстрел из моего левого пальцы пришелся, к сожалению, на планету, которую я вовсе не ожидал обнаружить в этой области Вселенной. Это была планета-одиночка, давно потерявшая свою звезду, а может, никогда своей звезды и не имевшая. Именно поэтому ее трудно было разглядеть в темноте космоса. К тому же, все мое внимание было занято удиравшими от меня кораблями. Нет, я не отрицаю, что был виноват - нужно было быть более внимательным. Я даже готов был понести наказание. Но не в тот момент, конечно, - сначала нужно было разобраться с врагом. А планета... Ну что планета - разве вы не знаете, что происходит с планетой, если в нее попадает луч виртуалки? Возможно, сейчас эта планетка вращается вокруг какого-нибудь светила, которое она сама себе и придумала. А возможно, что ее и вовсе нет - если кто-то придумал именно эту планету, и она стала частью чужого вымысла... Что до похитителей, то они не стали просить пощады и выбрасывать белый флаг - в космосе белое совершенно не смотрится, для сдачи в плен здесь используют посадочные боты, если, конечно, они остаются целыми после боя. Я медленно приблизился к звездолету врага и, должно быть, привел их в полное замешательство одним своим видом. Согласитесь, одно дело потерпеть поражение от превосходящих сил противника и совсем другое - от голого человека, размахивающего руками и изрыгающего во всех диапазонах спектра непристойные ругательства. Да, каюсь, ругательства были непристойными, я просто не сумел себя сдержать. И что вы думаете? Они раскрыли люк и, пользуясь световым галактическим кодом (попросту говоря, мигая фонариком), пригласили меня войти. Так я и послушался! Мне от этих негодяев ничего не было нужно - кроме пляжного костюма, конечно. Я так и ответил, пользуясь тем же кодом (попросту говоря, мигая собственными глазами). Вот тогда-то и выяснилая подоплека этого странного похищения и не менее странной погони. Господа, я смеялся, как никогда в жизни! Вы же знаете, как падки на сенсации нынешние журналисты. В прошлые века они хотя бы брали у своих жертв интервью, не сейчас это не в моде. Зачем с кем-то о чем-то разговаривать, если можно сфабриковать всю беседу (включая почесывание лысины и сплевывание через плечо) на биокомпьютере? Так вот, некая группа аргентинских мафиози (эти аргентинские евреи доверчивы, как дети) посмотрела показанный на прошлой неделе телевизионный ролик с моим участием. Я-то об этом ни сном, ни духом - где, скажите на милость, авторские права? И в том интервью я (держитесь крепче!) заявил, что, дескать, "отвагу придает мне мой пляжный костюм, поскольку обладает уникальной особенностью, которую я не намерен раскрывать посторонним". Естественно, мафиози решили костюмом завладеть и секрет узнать. Дальнейшее вам известно. С победителями не спорят. Выставив вперед большой палец левой руки (только для острастки, я не не собирался пускать оружие в ход), я вошел в корабль врагов, взял свой пляжный костюм, разложенный в капитанской рубке, и сказал на прощание: - Секрет я вам все равно не раскрою. Удрученные мафиози проводили меня свирепыми взглядами. Я вернулся на Землю и улегся на пляже, ожидая, когда начнется следующее приключение. Костюм я небрежно бросил рядом. Должен сказать, что он действительно обладает уникальной особенностью, о которой мне не хочется рассказывать. Разве только вам... Видите ли, он мне ужасно жмет. Просто ужасно. Из-за этого я становлюсь раздраженным. А раздражение заставляет меня пускаться в авантюры, о которых я порой и сам жалею.