Страница:
ВОССТАНИЕ В "ДИПЛОМАТЕ"
Посетив после долгого перерыва свою родную планету, я покидал ее месяц спустя с ощущением облегчения. Что ни говорите, а в безбрежном, как говорят журналисты, космосе жить куда проще и главное - понятнее. К примеру, на Важлее разводят нусышек и продают копримотам по две форки за варгац. Могли бы, конечно, отдать и дешевле, но важлейцы страшные скупердяи, и об этом все знают. Я, во всяком случае, предпочитаю иметь дело с копримотами - они, если и обманут, то честно и согласно всем правилам Галактического уложения об обмане покупателя, принятого Советом Галактики 28 ноября 2093 года. А на моей родной Земле... Я уже рассказывал, как едва не сошел с ума, напившись из обычного питьевого фонтанчика. Вода была вкусной, но в ней оказались книжные вирусы, и я несколько часов мучился романом, в котором играл вовсе мне не свойственную роль романтического героя-любовника. Я дал себе слово пить только фильтрованную воду, но тут же вляпался в другую историю. Мне об этом даже стыдно рассказывать, но ведь из песни слова не выкинешь, а порядочный мемуарист не должен пренебрегать даже такими деталями, которые рисуют его в невыгодном для потомков свете. Прибыв наконец в Иерусалим, я отправился в гостиницу "Дипломат", где в начале века жили мои предки по материнской линии, совершившие в то славное время алию из бывшего Советского Союза. Кстати, для тех, кто еще не знает, могу сообщить: фамилия моего деда была Тихий-Перельмуттер. Прибыв на Землю обетованную, он в первую очередь сократил вторую часть фамилии, и из аэропорта имени Бен-Гуриона вышел господин Тихий-Перл. Дальнейшую экзекуцию с собственной фамилией он проводить не решился, и лет тридцать спустя за дело взялся мой отец Моше Тихий-Перл. Именно он убрал из нашей с ним общей фамилии вторую ее часть, а первую перевел на иврит, отчего в моем удостоверении личности было уже записано Иона Шекет. Но это - к слову. Я хочу сказать, что в холле "Дипломата" я с удивлением обнаружил голографический портрет моего любимого деда, сжимавшего в костлявой руке огромную пиявку. Подпись гласила: "Давид Тихий-Перл, уничтожающий пиявку Дорона, который пил кровь из постояльцев". Некий Дорон, к вашему сведению, был в те давние времена владельцем "Дипломата" и, согласно местной гостиничной мифологии, плохо относился к постояльцам, не разрешая им, например, включать в комнатах радио или приглашать гостей. Думаю, что это фольклор и не более - какой же владелец гостиницы, будучи в здавом уме, стал бы лишать клиентов положенных привилегий вместо того, чтобы раздавать новые? Клиенты попросту начали бы объезжать отель стороной - это же очевидно! Должно быть, я по давней привычке разговаривать сам с собой произнес эти слова вслух, потому что какой-то старичок, остановившись рядом, сказал мне: - Эх, молодой человек, вам этого действительно не понять, а я помню этого Дорона. Пиявка он и есть пиявка! - Сколько же вам лет? - поразился я. - Сто тридцать четыре, - скромно сообщил старичок и добавил, увидев изумление на моем лице: - Я живу в этой гостинице с две тысячи первого года. Ровесник века, изволите видеть! - И деда моего знали? - продолжал удивляться я. - Я и есть ваш дед! - Он умер, благословенна будь его память, в восемнадцатом году! - Вот как? - в свою очередь удивился самозванец. - Нужно будет иметь это в виду, хотя, честно говоря, не представляю, как я могу использовать этот печальный факт собственной биографии. Впрочем, неважно. Я расскажу о том, как мне довелось поднять в этой гостинице восстание постояльцев, которым Дорон не позволял даже включать вентиляторы, поскольку это было, по его мнению, неоправданной тратой электроэнергии... - У таких владельцев нужно было отбирать лицензии, только и всего! возмутился я. - Сколько тебе было лет в то время, дорогой внук? - перешел на панибратский тон самозванец. - Имей в виду, что закон об ограничении прав был принят Кнессетом в тридцать первом году! - Почему вы называете меня внуком? Старичок уставился на меня пристальным взглядом из-под прищуренных бровей. - Если вы, господин Шекет, - сказал он наконец, - не хотите меня читать, то зачем пили воду, когда вошли в холл? Я вспомнил, что, войдя в гостиницу, купил в автомате бутылку минеральной воды и тут же ее выпил, поскольку меня мучила жажда. Я уже знал, что сырую воду пить нельзя из-за боязни подхватить какой-нибудь книжный вирус. Но в бутылке была минеральная вода! Я и эти слова, должно быть, произнес вслух, потому что мой предок поднял брови и сообщил: - Все напитки в гостинице содержат вирус-проспекты, связанные с историей этого заведения, и вирус-правила внутреннего распорядка. - Это посягательство на права личности! - воскликнул я. - Ничего подобного! - отпарировал дед. - Нужно было прочитать предупреждение, написанное под названием напитка. - Там не было никаких предупреждений! - И быть не могло, - легко согласился самозванец. - Предупреждения видны только тем, кто проходил книжную вакцинацию. Вы проходили вакцинацию по прибытии на Землю? - Н-нет, - сказал я неуверенно. - Незнание законов не освобождает от ответствености, - сообщил дед. - От какой ответственности? - вскричал я, понимая уже, что вляпался в нехорошую историю. - Вы выпили историю гостиницы "Дипломат", не имея иммунитета к вирусам книжного действия. Теперь вы начнете крушить мебель, протестуя против самоуправства господина Дорона. - Не собираюсь я... - Что значит - не собираетесь? Я же вам говорю: Дорон - негодяй, издевающийся над постояльцами. Нужно показать ему, что новые репатрианты не заложники Сохнута. Для начала разломайте в холле диваны - пусть знает, что с новыми репатриантами шутки плохи! Именно так действовали постояльцы под моим руководством в две тысячи третьем году, и мы добились полной победы! - Какой победы? - пробормотал я и неожиданно понял, что мой дед прав. Только борьба может принести результат. Нужно показать Дорону, что репатрианты - не бессловесные твари! Да здавствуют права человека! Да здравствует достойная жизнь в своей стране! - Вот так! - воскликнул, будто точку поставил, старик-самозванец. Впрочем, сейчас я уже не думал, что он присвоил имя моего деда. Это действительно был Давид Тихий-Перл собственной персоной, мне ли было не узнать родного предка? - Даешь гостиничную революцию! - закричал я и, подняв невесть откуда оказавшийся в руке топор, бросился к одному из стоявших в холле диванов. - Вперед! - подзуживал меня Давид Тихий-Перл, и я почувствовал, как под ударом топора диван вздрогнул и обнажил свою антирепатриантскую сущность. - Вперед! - кричал я и, покончив с диваном, принялся крушить автомат по продаже сигарет - антикварная штука была, между прочим, предмет начала века, где сейчас найдешь такие, если никто уже и сигарет не курит, все предпочитают постнаркотическую визуализацию? Из автомата посыпались на пол десятки пачек старых сигарет, я переступил через них и бросился к стойке бара, за которой почему-то стоял не автоматический смеситель, а настоящий и даже, кажется, живой бармен с неприятными прилизанными усиками. - Эй! - предупреждающе крикнул он, загораживаясь от меня обеими руками. Вы что, не прошли вакцинацию? - Нет! - с этим возгласом я прошиб бармену голову топором, он упал куда-то за прилавок, не издав ни звука, и я не мог понять: то ли я убил человека, то ли он тихонько отполз в сторону от боевых действий. - Иона! - кричал мне в спину дед. - Имей в виду: восстание против Дорона закончилось тем, что гостиница была оцеплена полицейскими, и нам был дан срок в три часа, чтобы мы провели мирные переговоры и достигли соглашения ценой взаимных уступок. Формула: территория гостиницы в обмен на мир! Эти слова прошли мимо моих ушей - в тот момент я был занят тем, что пытался разбить дверь в ресторан, где, как я полагал, заняли круговую оборону не только повары и официанты, но еще и управляющий Фишман, доверенное лицо Дорона. Меня обуял боевой азарт, хотя в глубине сознания я понимал, что происходит что-то не вполне соответствующее моему характеру. Кто-то тронул меня за плечо, и я, обернувшись, едва не убил топором представителя власти молодой полицейский улыбался мне, будто он, а не наблюдавший за нами старец, был моим дедом. - Отдайте, - сказал полицейский и протянул руку, в которую я и вложил топор. Мной овладела апатия, все в голове перемешалось, а потом поплыло и затуманилось... Очнулся я в комнате, похожей на больничную палату, и услышал, как незнакомый голос говорит: - Незнание закона не освобождает от ответственности. Кто-то же должен заплатить за причиненный ущерб. - Да, конечно, - сказал другой голос, тоже незнакомый. - В данном конкретном случае гостиница берет на себя все расходы. Видите ли, этот человек - Иона Шекет, внук Давида Тихого-Перла, который... Я повернул голову и увидел полицейского, остановившего мои буйства, а рядом - мужчину в смокинге. Должно быть, это был либо сам хозяин "Дипломата", либо управляющий гостиницей. - Прошу прощения, - сказал я, поднимаясь. - О, ерунда, - проговорил мужчина в смокинге. - Это не ваша вина, а служащих в космопорту, которые не дали вам таблетку с вакциной. - Гм... - сказал я смущенно. - Мне дали, помню, какую-то таблетку, но я... гм... выбросил ее в... - Напрасно, - сурово сказал полицейский. - В результате вы оказались подвержены действию всех книжных вирусов, в том числе и пиратских копий. Кстати, ущерб, причиненный вами гостиничному имуществу, оценивается... - Неважно, - быстро сказал управляющий (или хозяин?). - Что ж, - сказал полицейский, - с прибытием на Землю, господин Шекет. Он повернулся и вышел. - Вам, надеюсь, понравилась книга о вашем предке и о поднятом им восстании? - проникновенно спросил мужчина в смокинге. - Это наш гостиничный бестселлер. Конечно, безопасный для всех, кто прошел вакцинацию. - Никогда! - воскликнул я. - Никогда больше не выпью ни капли жидкости! - Глупости, Шекет! В Израиле нужно пить много, но часто! Кстати, именно поэтому евреи сейчас, в конце двадцать первого века, считаются самым читающим народом на планете. Так началось мое пребывание на Земле после долго отсутствия. Не могу сказать, что получил от этого посещения одни удовольствия. Меня ждали и другие странные приключения, но это уже, конечно, другая история.
ВОЕННАЯ ОПЕРАЦИЯ
Вернувшись на Землю после долгого отсутствия и переболев несколькими книгами, не доставившими мне удовольствия, я отправился в расположение бывшей своей воинской части, хотя и предполагал, что от старых построек не осталось даже фундамента. Каково же было мое удивление, когда, подлетев на крыле со стороны Нового Тель-Авива, я обнаружил все те же старые ворота, ту же подъездную аллею и прежнюю стоянку для наземного транспорта, где я в свое время держал машину, на которой добирался до базы. Мне даже показалось, что я вижу свою древнюю "субару", стоящую посреди новеньких двукрылых "миндо". Конечно, это был обман зрения, и часовой у входа встретил меня окриком: - Эй, ты куда? А билет? Военный билет я, помнится, сдал в комиссариат, когда ушел служить в Зман-патруль. Впрочем, в прежние времена для входа на базу достаточно было пропуска, подписанного полковником Охайоном. - Какой еще пропуск? - повел носом часовой. - Билет нужно купить. Касса там, у стоянки. И действительно, я только теперь увидел небольшой домик, на котором было написано "Касса". В некотором недоумении я подошел к открытому окошку. - Мое имя Иона Шекет, - сообщил я молодому человеку, игравшему в компьютерное лото. - На этой базе я служил семьдесят лет назад и хотел бы... Кассир поднял на меня взгляд и сказал с иронией, которую даже не пытался скрыть: - На вид вам девяноста не дашь. Неплохо сохранились, дедушка. Кстати, для пенсионеров мы не делаем скидок. Билет стоит двести тридцать шекелей. - Ну, - сказал я, - если говорить о локальном биологическом возрасте, то мне пятьдесят два. Сорок один год нужно добавить, учитывая мои многочисленные странствия в окрестностях черных дыр, где время весьма причудливо изгибается. Да и служба в Зман-патруле возраста, как вы понимаете, не уменьшает. - Послушайте, - молодой человек пришел в такое возбуждение, что даже высунулся по пояс из своего окошка, - вы что, действительно ТОТ САМЫЙ Иона Шекет? - Хм, - скромно признался я. - Тогда о каком билете вы говорите? Пойдемте, я провожу вас! Подумать только - сам Шекет! Как я вас сразу не узнал? - Так ведь я служил здесь семьдесят лет назад, - сказал я, - и с тех пор немного изменился. До меня не сразу дошло, что я сморозил глупость: семьдесят лет назад этого молодого человека не было даже в проекте! - Как вас зовут, молодой человек? - спросил я своего гида-кассира, когда мы с ним прошли на территорию базы через служебный вход. - Иона, - сказал кассир и тут же поправился: - Ой, что я говорю? Моти, конечно! - Почему "конечно"? - не понял я. - Э... не знаю, - смутился молодой человек. - У нас в семье все были Моти - и я, и мои пять братьев, и отец... - Как же вы отличаете друг друга? - пораженно спросил я. - Но это же очень просто, - улыбнулся Моти. - По биометке, конечно. - Должно быть, я слишком долго не был на Земле, - пробормотал я. - Никогда не слышал о таких метках. - О! - воскликнул Моти, обрадованный тем, что может самому Шекету сообщить нечто ему не известное. - Биометки - это идентификационные телепатические сигналы. Ну... как бы это... Передавать свои мысли человек не может, во всяком случае, - обычный человек, как я и мои братья. Но лет сорок еще назад обнаружили, что каждое разумное существо излучает биологический сигнал, свойственный только ему одному. Вроде как личный код. Сначала это открытие использовали в полиции для идентификации преступников. А потом вообще... Теперь этому в детских садах обучают: посмотришь на человека и уже знаешь, как его зовут. - Тогда почему никто на базе не узнал меня сразу? - с подозрением спросил я. - Если достаточно было посмотреть... - Так ведь вы давно не были на Земле! Когда вы ходили в детский сад, идентификационное излучение еще не было открыто. - Понятно, - пробормотал я. - Но все равно - для чего же называть всех братьев одним именем? - Для удобства, как вы не понимаете? Сигналы разные, а имя одно, значит братья. - Так есть же фамилия... - А фамилия - для жены и мужа. - Ну хорошо, - вздохнул я. - Насколько я понял, здесь, на бывшей базе, теперь музей? - Почему? - удивился Моти. - Здесь действующая база! - Но... Вы продаете билеты... - Конечно! Иначе от желающих служить в армии отбоя бы не было. А так гражданин сто раз подумает, прежде чем предложить свои услуги. Кстати, цена билета довольно велика - не каждому по карману, и потому в армии служат, в основном, богатые люди. - И билет годен на все время службы? - полюбопытствовал я. - Кстати, сколько времени сейчас служат? Два года или три? - О чем вы говорите, господин Шекет? Стандартный срок службы - одни сутки. Приобретаете билет, получаете личное оружие, проходите курс бойца, это занимает минут пять-десять в зависимости от рода войск, и отправляетесь в свою часть. У нас, кстати, пехотная дивизия... - Как и раньше, - кивнул я, и тут до меня дошло. - Послушайте, - воскликнул я, - так давайте я тоже куплю билет и попробую, что значит служить в современной израильской армии. Деньги у меня есть. - Вы уже служите, господин Шекет, - уважительно произнес Моти. - Вы почетный солдат нашей дивизии, об этом написано во-о-н на той стеле, что стоит у входа в командный пункт. Можете служить, когда и сколько вам угодно. - За какие заслуги? - удивился я. - Вы еще спрашиваете! Сам Шекет, бывший агент Зман-патруля, известнейший звездопроходец, человек, имеющий власть над духовными сущностями, гениальный изобретатель... - Ну уж увольте, - прервал я, - я вообще ничего не изобрел, а только занимался экспертизой... И к тому же, откуда вы все это знаете? - Из ваших мемуаров, конечно! - Как? И только на основании моих мемуаров мне были оказаны почести... - Естественно. Разве этого недостаточно? - искренне удивился Моти. Гм... В мое время, помню, мемуары были самым ненадежным источником информации об авторе. Я-то, конечно, иное дело, я никогда не лгал и даже почти не преувеличивал свои заслуги, но все-таки... - В чем же будет заключаться моя служба? - спросил я. - Понятия не имею, - признался Моти. - Это зависит от компьютера, он ведь должен ввести в ваше подсознание курс обучения. Через несколько минут я сидел в удобном кресле под направленным мне в левый глаз синим лучом обучающего лазера. Луч убаюкивал, и я начал было засыпать, но голос Моти вывел меня из наполовину сомнамбулического состояния. - Все, господин Шекет. Можете служить. Луч погас, и я понял, в чем состоят мои обязанности перед народом и правительством Израиля. - Сержант Моти! - сказал я. - Экипировку! Мне всегда нравились подземные десанты, я с детства мечтал искать, находить и уничтожать врага в карстовых полостях и даже в земной мантии, не говоря о ядре. Получив на складе обмундирование, я с гордостью посмотрел на себя в голографическом зеркале: прямая посадка головы в шлеме-проницателе, корпус литой, стандарт восемнадцать, высший сорт! Боец что надо. И тут же поступила вводная: курляки с Эпсилон Дракона-II, захватившие ядро Земли еще в 2067 году (подумать только, каковы негояи!), начали продвигаться по вертикали, пытаясь изменить момент вращения планеты и тем самым внести хаос в жизнь человечества. Попытку нужно было пресечь, и на помощь мне пришла вся пехотная дивизия, дислоцированная на базе. Восемнадцать человек, купивших билеты в действующую армию по полной цене. Я издал боевой клич и головой вперед нырнул в бетонное покрытие плаца. Испарители породы работали прекрасно, и на глубину ста километров я погрузился так быстро, что даже не заметил движения. Пришлось остановиться, чтобы пройти декомпрессию, ведь порода давила все сильнее, и к этому нужно было приспособиться. Я чувствовал, что восемнадцать боевых товарищей находятся неподалеку максимум в тысяче километров по горизонтали. Пройдя декомпрессию, я ринулся дальше вниз, теперь было проще, порода размягчилась, и тело входило в нее, как нож в масло. Я вглядывался вперед, передо мной были сотни километров раскаленной магмы, и первого курляка увидел именно я, а не мои боевые товарищи. Курляк выскочил из ядра Земли и быстрыми движениями начал грести к западу, тормозя вращение планеты. Размер курляка не превышал трехсот километров небольшой экземпляр, но, должно быть, опытный. Я направил в его сторону пучковый излучатель, проверил, нет ли на пути луча кого-нибудь из моей дивизии, и сделал первый выстрел. Пучок быстрых частиц пронзил породу, и курляка скрутило, будто он попал под нож мясорубки. - Ах-ха! - воскликнул я, и восемнадцать воплей были мне ответом. Восемнадцать моих боевых товарищей произвели свои залпы, и от курляка не осталось ничего, кроме чуть более раскаленного, чем обычно, вещества, выдавленного из ядра планеты. Второго курляка мы расстреляли, едва он только высунул из ядра свою поганую голову. Третьего настигли в тот момент, когда он, перепугавшись насмерть, пытался удрать на Эпсилон Дракона-II сквозь прорытый между нашими планетами нуль-канал. Больше курляков мы в ядре не обнаружили и занялись межпланетным ходом. Это было добротное фортификационное сооружение по всем правилам военного искусства, пришлось залить его магмой и обработать квантовыми резаками. Жаль было уничтожать столь совершенное произведение технического гения, но что поделаешь - мы были солдатами, а не экспертами по гениальным изобретениям. Операция завершилась, и мы походным строем направились вверх, к поверхности, гордые от сознания того, что в очередной раз избавили Землю от нашествия варваров. Я знал, конечно, что завтра курляки сделают новую попытку, и тем солдатам, кто купит билет на службу, придется вновь отбивать атаку. - Ну как? - спросил Моти-кассир, когда я предстал перед ним без экипировки, ощущая себя совершенно голым в моем костюме-тройке от Хаима Белота. - Мы их разнесли! - воскликнул я и добавил: - А что, у Израиля нет теперь других врагов, кроме курляков? - Откуда ж им взяться? - пожал плечами Моти. - Будете продолжать службу, господин Шекет, или с вас хватит? Я посмотрел на часы: с момента, когда я переступил границу базы, прошло всего два часа. - Буду продолжать! - воскликнул я. - В таком случае я вас оставлю, - сказал Моти. - Мне нужно в кассу, возможно, сегодня кто-нибудь еще захочет служить, касса открыта до полудня. А вы идите прямо к майору Фрумкину, он даст вам следующую вводную.
АРМИЯ НА ОДИН ДЕНЬ
В дни моей юности служба в армии была добровольной обязанностью, и если вам непонятно, что означает это словосочетание, могу объяснить: служба была добровольной, но каждый израильтянин считал себя обязанным отдать воинский долг. К счастью, на Ближнем Востоке в первой половине века не случалось таких кровопролитных войн, как сто лет назад, а после возникновения Соединенных Штатов Израиля о войнах с соседними странами и говорить было нечего. Разве что в Сирийской провинции время от времени вспыхивали беспорядки, но солдат в Дамаск не посылали, порядок наводила пограничная служба, действовавшая вместе с народными милициями. Иногда, помню, доставляло беспокойство так называемое государство Палестина со столицей в Иерусалиме. На самом деле столица этого образования располагалась в небольшой деревне под названием Рамалла, но название государства было принято на заседании Палестинского национального совета, и менять его никто не собирался. Из-за этого то и дело возникали недоразумения. Какой-нибудь турист из Норвегии или Замбии, плохо учивший географию в школе, приезжал в Палестину, поселялся в отеле "Арафат", выходил рано утром на балкон, смотрел вдаль и удивленно спрашивал гида: - А где крепостная стена? Где мечеть Омара? Разве это Иерусалим, обещанный в туристическом агентстве? И бедняга-гид по десять раз на дню объяснял, что перечисленные объекты остались в другом Иерусалиме, который находится в руках у евреев, а наш Иерусалим - это бывшая Рамалла, недавно переименованная в соответствии с конституцией Палестинского государства. Помню, что когда я уже служил в зман-патруле, в бывшей Рамалле дотошные археологи обнаружили тот самый камень, на котором стоял Магомет перед вознесением. Камень из мечети Омара был объявлен фальшивкой, и таким образом многовековая проблема была блестяще решена. Обошлось без войны, и именно тогда срок службы в израильской армии сократили до одного года. Но согласитесь, что год и день - далеко не одно и тоже. И что еще за фантазия - покупать билет, чтобы отслужить в армии всего лишь сутки? Этот вопрос я задал майору Фрумкину, когда вошел к нему в кабинет, чтобы получить новое боевое задание. - Рядовой Иона Шекет, - сурово сказал Фрумкин. - Это там, на гражданке, вы личность известная и уважаемая, а здесь вы солдат, поскольку купили билет. А солдат должен слушать приказы и не задавать ненужных вопросов. - Впрочем, - продолжал Фрумкин, - я могу и ответить, если вы, в свою очередь, обещаете выступить в солдатском клубе и рассказать о своих удивительных приключениях. - Хорошо, - покорно согласился я. - Видите ли, - начал объяснения майор, - войны как средство разрешения конфликтов исчезли на Земле еще в середине нашего ХХI века. Однако государства не спешили расставаться с армиями. Служба стала добровольной, но желающих поносить оружие оказалось слишком много. Где еще, кроме армии, молодой человек мог покрасоваться с лазерным карабином через плечо? Поэтому сначала в Соединенных Штатах Израиля, а потом в Америке и других странах была введена так называемая платная служба. Хочешь служить плати! Как в университете - десять тысяч в год. - Но тогда, - продолжал майор, - возникла другая проблема. Во-первых, у молодых людей часто не было таких денег. А во-вторых, целый год вдали от дома... Служить, конечно, хотелось, но не такой ценой! И тогда срок службы сократили до одного месяца, а вскоре - до недели. Соответственно уменьшили и входную плату. Вскоре оказалось, однако, что и неделя - слишком большой срок. Скажем, у молодого человека в пятницу свидание, а он записался на неделю в армию и уже заплатил деньги. Как отнесется невеста к тому, что ей придется одной зажигать субботние свечи? Короче говоря, срок службы сократили до двадцати четырех часов, а оплату привели в соответствие с ценами на посещение музеев. Все оказались довольны - и генералы, и рядовые. - А что, - насторожился я, - генералы тоже служат один день? - Нет, конечно, - возмутился майор. - Генералы вообще не служат! - А как... - Но это же очевидно! Высший офицер проходит курс телепатического обучения, получает диплом и отдает приказы, сидя на своем рабочем месте где-нибудь, скажем, в компании Интель. Разве для того, чтобы командовать, нужно непременно сидеть в том кресле, где сижу я? - Кстати, о вас, - ухватился я за очевидное противоречие. - Хорошо, солдат платит деньги и служит один день. Генерал работает программистом в Интеле и командует солдатами в свободное от основной работы время. Но вы-то, майор! - А что я? - не понял Фрумкин. - Меня вообще не существует! - Что вы хотите этим сказать? - Протяните руку, Шекет, и убедитесь сами. Я протянул и убедился. Сержант оказался всего лишь голографическим изображением, сработанным на базовом компьютере. Что-то вроде моей бывшей начальницы госпожи Брументаль, которой, как я понял уже потом, покинув зман-патруль, никогда не существовало в реальности. - Ну-ну, - пробормотал я. - Удивляюсь, как такая армия может одерживать победы. И кстати, какие победы в вашем личном послужном списке? Если это, конечно, не военная тайна. - Какая тайна? - махнул майор своей голографической рукой. - На прошлой неделе наша дивизия одержала победу над бурульцами, а сегодня утром вы же сами, Шекет, участвовали в разгроме курляков! - Э... - вынужден был согласиться я. - А что, майор, армия несет в этих сражениях потери? Согласитесь, что если человек покупает билет, он вряд ли предполагает при этом, что может не вернуться домой! - К сожалению, войны невозможны без людских потерь, - скорбно наклонил голову Фрумкин. - Вот вы, например. Как ни прискорбно, но ваше тело, Шекет, было час назад похоронено на военном кладбище - ведь в вас попал прямой разряд из курлякского банкомета. - О чем вы гово... - начал я, но вынужден был прервать фразу, поскольку честный взгляд майора убедил меня в том, что он говорит правду. К тому же, я прекрасно знал, что компьютерные голографические программы просто не способны лгать! Я вскочил на ноги и быстрыми движениями ощупал себя с ног до кончика носа. Потом подошел к зеркалу и всмотрелся в собственное изображение. Пусть мне говорят все, что угодно, но это был я - Иона Шекет, живой, невредимый и полный недоумения. - Пойдемте, - пригласил меня майор и направился к двери. Я промчался сквозь него и первым вышел из помещения под палящее солнце Иудеи. Через минуту мы подошли к ряду могил - это оказалось военное кладбище базы. На крайнем справа камне я прочитал: "Иона Шекет, рядовой, погиб при исполнении воинского долга". И две даты. Каждый, кто когда-нибудь стоял перед собственной могилой, поймет мои ощущения. - Значит, меня убили курляки, - тупо произнес я. - А кто тогда я? То есть, если меня убили, то откуда я взялся? То есть, я хочу сказать... - Я понимаю, что вы хотите сказать, Шекет, - улыбнулся Фрумкин. - Видимо, вы действительно давно не были на Земле. В армии разрешено клонирование, и мы им пользуемся, когда посылаем солдат на ответственное и опасное задание. Если кто-нибудь погибает, то жить продолжает клон. Какая вам, собственно, разница? - Жить продолжает клон... - повторил я. - А как же душа? - Душа? - не понял майор. Видимо, понятие о душе человеческой в армии считали излишним. - Да, душа, - сказал я. - После смерти тела душа переходит в иное измерение. Не забудьте, у меня ведь диплом Оккультного университета на Камбикорне, я общался с душами много раз. - Ах, это, - успокоился майор. - Никаких проблем! Душа рядового Шекета вознеслась в иные сферы, и ваша душа тоже вознесется, но пока вы, к счастью, живы и можете исполнить приказ, который я вам сейчас дам. Или вы хотите аннулировать свой билет? - Нет-нет, - пробормотал я. Нехватало еще, чтобы об Ионе Шекете подумали, что он трус и не желает погибать вторично. - Просто я представил, как в свое время две моих души встретятся и будут разбираться, кто из них главный. Я же себя знаю... Так какой приказ вы хотите мне дать, майор? - Через минуту вам в составе диверсионной группы предстоит сложная операция на планете Иухрос-II. Разведка донесла только что, что аборигены намерены аннексировать пустыню Сахара, которая входит в состав нашего Алжирского штата. Нужно принять превентивные меры. Вы назначаетесь командиром группы и временно, до окончания операции, получаете звание ефрейтора. - Но мне ничего не известно ни о каком Иухросе! И я не знаком с... - Вводную получите во втором боксе, - отрезал майор и подтолкнул меня к одной из стоявших особняком кабинок, похожих на общественные туалеты индивидуального пользования. Я сделал шаг, оказался в полной темноте, что-то кольнуло меня в затылок, после чего загорелся свет, и я вышел из кабины под светлые очи Фрумкина. - Готовы к выступлению? - спросил майор. - Готов! - отрапортовал я и только в тот момент понял, что таки да, действительно готов, как это ни странно. Я прекрасно знал теперь, что планету Иухрос-II открыл доблестный астронавт Абрахам Пичхадзе в 2068 году. Живут на пленете твари, похожие на винные бутылки, и отличаются они от обычных бутылок тем, что способны к телепортации. Но поскольку разумом аборигены почти не обладают, то способность их очень ограничена. Телепортироваться они могут лишь на Бегуль-XIV и на Землю. А на Земле только в пустыню Сахара, которую жители Иухроса считают своей собственностью, поскольку даже не понимают, что эта гора песка находится не на их родной планете, а совсем в другой части Галактики. Вот армии и приходится время от времени прогонять бедолаг. Обороняются иухросцы очень умело и за десять лет боевых действий уложили по меньше мере семь наших солдат. Так что предстоящая операция - далеко не безопасное приключение. - А как моя группа попадет на Иухрос-II, чтобы нанести превентивный удар? - спросил я майора и тут же понял, что мог вопроса не задавать, поскольку прекрасно знал ответ. Разумеется, мы пройдем по тому самому нуль-каналу, по которому сами иухросцы попадают на Землю. Нужно только поймать момент, когда канал возникнет, и прежде чем иухросцы придут в себя... Между прочим, допустимый зазор во времени составлял всего три миллионных доли секунды. И за этот, прямо скажем, небольшой срок я должен был провести своих людей через нуль-канал, напасть на ничего не подозревающих аборигенов, нанести им поражение и еще успеть вернуться обратно на базу, поскольку мертвый иухросец, ясное дело, не способен поддерживать нуль-канал в рабочем состоянии.
Посетив после долгого перерыва свою родную планету, я покидал ее месяц спустя с ощущением облегчения. Что ни говорите, а в безбрежном, как говорят журналисты, космосе жить куда проще и главное - понятнее. К примеру, на Важлее разводят нусышек и продают копримотам по две форки за варгац. Могли бы, конечно, отдать и дешевле, но важлейцы страшные скупердяи, и об этом все знают. Я, во всяком случае, предпочитаю иметь дело с копримотами - они, если и обманут, то честно и согласно всем правилам Галактического уложения об обмане покупателя, принятого Советом Галактики 28 ноября 2093 года. А на моей родной Земле... Я уже рассказывал, как едва не сошел с ума, напившись из обычного питьевого фонтанчика. Вода была вкусной, но в ней оказались книжные вирусы, и я несколько часов мучился романом, в котором играл вовсе мне не свойственную роль романтического героя-любовника. Я дал себе слово пить только фильтрованную воду, но тут же вляпался в другую историю. Мне об этом даже стыдно рассказывать, но ведь из песни слова не выкинешь, а порядочный мемуарист не должен пренебрегать даже такими деталями, которые рисуют его в невыгодном для потомков свете. Прибыв наконец в Иерусалим, я отправился в гостиницу "Дипломат", где в начале века жили мои предки по материнской линии, совершившие в то славное время алию из бывшего Советского Союза. Кстати, для тех, кто еще не знает, могу сообщить: фамилия моего деда была Тихий-Перельмуттер. Прибыв на Землю обетованную, он в первую очередь сократил вторую часть фамилии, и из аэропорта имени Бен-Гуриона вышел господин Тихий-Перл. Дальнейшую экзекуцию с собственной фамилией он проводить не решился, и лет тридцать спустя за дело взялся мой отец Моше Тихий-Перл. Именно он убрал из нашей с ним общей фамилии вторую ее часть, а первую перевел на иврит, отчего в моем удостоверении личности было уже записано Иона Шекет. Но это - к слову. Я хочу сказать, что в холле "Дипломата" я с удивлением обнаружил голографический портрет моего любимого деда, сжимавшего в костлявой руке огромную пиявку. Подпись гласила: "Давид Тихий-Перл, уничтожающий пиявку Дорона, который пил кровь из постояльцев". Некий Дорон, к вашему сведению, был в те давние времена владельцем "Дипломата" и, согласно местной гостиничной мифологии, плохо относился к постояльцам, не разрешая им, например, включать в комнатах радио или приглашать гостей. Думаю, что это фольклор и не более - какой же владелец гостиницы, будучи в здавом уме, стал бы лишать клиентов положенных привилегий вместо того, чтобы раздавать новые? Клиенты попросту начали бы объезжать отель стороной - это же очевидно! Должно быть, я по давней привычке разговаривать сам с собой произнес эти слова вслух, потому что какой-то старичок, остановившись рядом, сказал мне: - Эх, молодой человек, вам этого действительно не понять, а я помню этого Дорона. Пиявка он и есть пиявка! - Сколько же вам лет? - поразился я. - Сто тридцать четыре, - скромно сообщил старичок и добавил, увидев изумление на моем лице: - Я живу в этой гостинице с две тысячи первого года. Ровесник века, изволите видеть! - И деда моего знали? - продолжал удивляться я. - Я и есть ваш дед! - Он умер, благословенна будь его память, в восемнадцатом году! - Вот как? - в свою очередь удивился самозванец. - Нужно будет иметь это в виду, хотя, честно говоря, не представляю, как я могу использовать этот печальный факт собственной биографии. Впрочем, неважно. Я расскажу о том, как мне довелось поднять в этой гостинице восстание постояльцев, которым Дорон не позволял даже включать вентиляторы, поскольку это было, по его мнению, неоправданной тратой электроэнергии... - У таких владельцев нужно было отбирать лицензии, только и всего! возмутился я. - Сколько тебе было лет в то время, дорогой внук? - перешел на панибратский тон самозванец. - Имей в виду, что закон об ограничении прав был принят Кнессетом в тридцать первом году! - Почему вы называете меня внуком? Старичок уставился на меня пристальным взглядом из-под прищуренных бровей. - Если вы, господин Шекет, - сказал он наконец, - не хотите меня читать, то зачем пили воду, когда вошли в холл? Я вспомнил, что, войдя в гостиницу, купил в автомате бутылку минеральной воды и тут же ее выпил, поскольку меня мучила жажда. Я уже знал, что сырую воду пить нельзя из-за боязни подхватить какой-нибудь книжный вирус. Но в бутылке была минеральная вода! Я и эти слова, должно быть, произнес вслух, потому что мой предок поднял брови и сообщил: - Все напитки в гостинице содержат вирус-проспекты, связанные с историей этого заведения, и вирус-правила внутреннего распорядка. - Это посягательство на права личности! - воскликнул я. - Ничего подобного! - отпарировал дед. - Нужно было прочитать предупреждение, написанное под названием напитка. - Там не было никаких предупреждений! - И быть не могло, - легко согласился самозванец. - Предупреждения видны только тем, кто проходил книжную вакцинацию. Вы проходили вакцинацию по прибытии на Землю? - Н-нет, - сказал я неуверенно. - Незнание законов не освобождает от ответствености, - сообщил дед. - От какой ответственности? - вскричал я, понимая уже, что вляпался в нехорошую историю. - Вы выпили историю гостиницы "Дипломат", не имея иммунитета к вирусам книжного действия. Теперь вы начнете крушить мебель, протестуя против самоуправства господина Дорона. - Не собираюсь я... - Что значит - не собираетесь? Я же вам говорю: Дорон - негодяй, издевающийся над постояльцами. Нужно показать ему, что новые репатрианты не заложники Сохнута. Для начала разломайте в холле диваны - пусть знает, что с новыми репатриантами шутки плохи! Именно так действовали постояльцы под моим руководством в две тысячи третьем году, и мы добились полной победы! - Какой победы? - пробормотал я и неожиданно понял, что мой дед прав. Только борьба может принести результат. Нужно показать Дорону, что репатрианты - не бессловесные твари! Да здавствуют права человека! Да здравствует достойная жизнь в своей стране! - Вот так! - воскликнул, будто точку поставил, старик-самозванец. Впрочем, сейчас я уже не думал, что он присвоил имя моего деда. Это действительно был Давид Тихий-Перл собственной персоной, мне ли было не узнать родного предка? - Даешь гостиничную революцию! - закричал я и, подняв невесть откуда оказавшийся в руке топор, бросился к одному из стоявших в холле диванов. - Вперед! - подзуживал меня Давид Тихий-Перл, и я почувствовал, как под ударом топора диван вздрогнул и обнажил свою антирепатриантскую сущность. - Вперед! - кричал я и, покончив с диваном, принялся крушить автомат по продаже сигарет - антикварная штука была, между прочим, предмет начала века, где сейчас найдешь такие, если никто уже и сигарет не курит, все предпочитают постнаркотическую визуализацию? Из автомата посыпались на пол десятки пачек старых сигарет, я переступил через них и бросился к стойке бара, за которой почему-то стоял не автоматический смеситель, а настоящий и даже, кажется, живой бармен с неприятными прилизанными усиками. - Эй! - предупреждающе крикнул он, загораживаясь от меня обеими руками. Вы что, не прошли вакцинацию? - Нет! - с этим возгласом я прошиб бармену голову топором, он упал куда-то за прилавок, не издав ни звука, и я не мог понять: то ли я убил человека, то ли он тихонько отполз в сторону от боевых действий. - Иона! - кричал мне в спину дед. - Имей в виду: восстание против Дорона закончилось тем, что гостиница была оцеплена полицейскими, и нам был дан срок в три часа, чтобы мы провели мирные переговоры и достигли соглашения ценой взаимных уступок. Формула: территория гостиницы в обмен на мир! Эти слова прошли мимо моих ушей - в тот момент я был занят тем, что пытался разбить дверь в ресторан, где, как я полагал, заняли круговую оборону не только повары и официанты, но еще и управляющий Фишман, доверенное лицо Дорона. Меня обуял боевой азарт, хотя в глубине сознания я понимал, что происходит что-то не вполне соответствующее моему характеру. Кто-то тронул меня за плечо, и я, обернувшись, едва не убил топором представителя власти молодой полицейский улыбался мне, будто он, а не наблюдавший за нами старец, был моим дедом. - Отдайте, - сказал полицейский и протянул руку, в которую я и вложил топор. Мной овладела апатия, все в голове перемешалось, а потом поплыло и затуманилось... Очнулся я в комнате, похожей на больничную палату, и услышал, как незнакомый голос говорит: - Незнание закона не освобождает от ответственности. Кто-то же должен заплатить за причиненный ущерб. - Да, конечно, - сказал другой голос, тоже незнакомый. - В данном конкретном случае гостиница берет на себя все расходы. Видите ли, этот человек - Иона Шекет, внук Давида Тихого-Перла, который... Я повернул голову и увидел полицейского, остановившего мои буйства, а рядом - мужчину в смокинге. Должно быть, это был либо сам хозяин "Дипломата", либо управляющий гостиницей. - Прошу прощения, - сказал я, поднимаясь. - О, ерунда, - проговорил мужчина в смокинге. - Это не ваша вина, а служащих в космопорту, которые не дали вам таблетку с вакциной. - Гм... - сказал я смущенно. - Мне дали, помню, какую-то таблетку, но я... гм... выбросил ее в... - Напрасно, - сурово сказал полицейский. - В результате вы оказались подвержены действию всех книжных вирусов, в том числе и пиратских копий. Кстати, ущерб, причиненный вами гостиничному имуществу, оценивается... - Неважно, - быстро сказал управляющий (или хозяин?). - Что ж, - сказал полицейский, - с прибытием на Землю, господин Шекет. Он повернулся и вышел. - Вам, надеюсь, понравилась книга о вашем предке и о поднятом им восстании? - проникновенно спросил мужчина в смокинге. - Это наш гостиничный бестселлер. Конечно, безопасный для всех, кто прошел вакцинацию. - Никогда! - воскликнул я. - Никогда больше не выпью ни капли жидкости! - Глупости, Шекет! В Израиле нужно пить много, но часто! Кстати, именно поэтому евреи сейчас, в конце двадцать первого века, считаются самым читающим народом на планете. Так началось мое пребывание на Земле после долго отсутствия. Не могу сказать, что получил от этого посещения одни удовольствия. Меня ждали и другие странные приключения, но это уже, конечно, другая история.
ВОЕННАЯ ОПЕРАЦИЯ
Вернувшись на Землю после долгого отсутствия и переболев несколькими книгами, не доставившими мне удовольствия, я отправился в расположение бывшей своей воинской части, хотя и предполагал, что от старых построек не осталось даже фундамента. Каково же было мое удивление, когда, подлетев на крыле со стороны Нового Тель-Авива, я обнаружил все те же старые ворота, ту же подъездную аллею и прежнюю стоянку для наземного транспорта, где я в свое время держал машину, на которой добирался до базы. Мне даже показалось, что я вижу свою древнюю "субару", стоящую посреди новеньких двукрылых "миндо". Конечно, это был обман зрения, и часовой у входа встретил меня окриком: - Эй, ты куда? А билет? Военный билет я, помнится, сдал в комиссариат, когда ушел служить в Зман-патруль. Впрочем, в прежние времена для входа на базу достаточно было пропуска, подписанного полковником Охайоном. - Какой еще пропуск? - повел носом часовой. - Билет нужно купить. Касса там, у стоянки. И действительно, я только теперь увидел небольшой домик, на котором было написано "Касса". В некотором недоумении я подошел к открытому окошку. - Мое имя Иона Шекет, - сообщил я молодому человеку, игравшему в компьютерное лото. - На этой базе я служил семьдесят лет назад и хотел бы... Кассир поднял на меня взгляд и сказал с иронией, которую даже не пытался скрыть: - На вид вам девяноста не дашь. Неплохо сохранились, дедушка. Кстати, для пенсионеров мы не делаем скидок. Билет стоит двести тридцать шекелей. - Ну, - сказал я, - если говорить о локальном биологическом возрасте, то мне пятьдесят два. Сорок один год нужно добавить, учитывая мои многочисленные странствия в окрестностях черных дыр, где время весьма причудливо изгибается. Да и служба в Зман-патруле возраста, как вы понимаете, не уменьшает. - Послушайте, - молодой человек пришел в такое возбуждение, что даже высунулся по пояс из своего окошка, - вы что, действительно ТОТ САМЫЙ Иона Шекет? - Хм, - скромно признался я. - Тогда о каком билете вы говорите? Пойдемте, я провожу вас! Подумать только - сам Шекет! Как я вас сразу не узнал? - Так ведь я служил здесь семьдесят лет назад, - сказал я, - и с тех пор немного изменился. До меня не сразу дошло, что я сморозил глупость: семьдесят лет назад этого молодого человека не было даже в проекте! - Как вас зовут, молодой человек? - спросил я своего гида-кассира, когда мы с ним прошли на территорию базы через служебный вход. - Иона, - сказал кассир и тут же поправился: - Ой, что я говорю? Моти, конечно! - Почему "конечно"? - не понял я. - Э... не знаю, - смутился молодой человек. - У нас в семье все были Моти - и я, и мои пять братьев, и отец... - Как же вы отличаете друг друга? - пораженно спросил я. - Но это же очень просто, - улыбнулся Моти. - По биометке, конечно. - Должно быть, я слишком долго не был на Земле, - пробормотал я. - Никогда не слышал о таких метках. - О! - воскликнул Моти, обрадованный тем, что может самому Шекету сообщить нечто ему не известное. - Биометки - это идентификационные телепатические сигналы. Ну... как бы это... Передавать свои мысли человек не может, во всяком случае, - обычный человек, как я и мои братья. Но лет сорок еще назад обнаружили, что каждое разумное существо излучает биологический сигнал, свойственный только ему одному. Вроде как личный код. Сначала это открытие использовали в полиции для идентификации преступников. А потом вообще... Теперь этому в детских садах обучают: посмотришь на человека и уже знаешь, как его зовут. - Тогда почему никто на базе не узнал меня сразу? - с подозрением спросил я. - Если достаточно было посмотреть... - Так ведь вы давно не были на Земле! Когда вы ходили в детский сад, идентификационное излучение еще не было открыто. - Понятно, - пробормотал я. - Но все равно - для чего же называть всех братьев одним именем? - Для удобства, как вы не понимаете? Сигналы разные, а имя одно, значит братья. - Так есть же фамилия... - А фамилия - для жены и мужа. - Ну хорошо, - вздохнул я. - Насколько я понял, здесь, на бывшей базе, теперь музей? - Почему? - удивился Моти. - Здесь действующая база! - Но... Вы продаете билеты... - Конечно! Иначе от желающих служить в армии отбоя бы не было. А так гражданин сто раз подумает, прежде чем предложить свои услуги. Кстати, цена билета довольно велика - не каждому по карману, и потому в армии служат, в основном, богатые люди. - И билет годен на все время службы? - полюбопытствовал я. - Кстати, сколько времени сейчас служат? Два года или три? - О чем вы говорите, господин Шекет? Стандартный срок службы - одни сутки. Приобретаете билет, получаете личное оружие, проходите курс бойца, это занимает минут пять-десять в зависимости от рода войск, и отправляетесь в свою часть. У нас, кстати, пехотная дивизия... - Как и раньше, - кивнул я, и тут до меня дошло. - Послушайте, - воскликнул я, - так давайте я тоже куплю билет и попробую, что значит служить в современной израильской армии. Деньги у меня есть. - Вы уже служите, господин Шекет, - уважительно произнес Моти. - Вы почетный солдат нашей дивизии, об этом написано во-о-н на той стеле, что стоит у входа в командный пункт. Можете служить, когда и сколько вам угодно. - За какие заслуги? - удивился я. - Вы еще спрашиваете! Сам Шекет, бывший агент Зман-патруля, известнейший звездопроходец, человек, имеющий власть над духовными сущностями, гениальный изобретатель... - Ну уж увольте, - прервал я, - я вообще ничего не изобрел, а только занимался экспертизой... И к тому же, откуда вы все это знаете? - Из ваших мемуаров, конечно! - Как? И только на основании моих мемуаров мне были оказаны почести... - Естественно. Разве этого недостаточно? - искренне удивился Моти. Гм... В мое время, помню, мемуары были самым ненадежным источником информации об авторе. Я-то, конечно, иное дело, я никогда не лгал и даже почти не преувеличивал свои заслуги, но все-таки... - В чем же будет заключаться моя служба? - спросил я. - Понятия не имею, - признался Моти. - Это зависит от компьютера, он ведь должен ввести в ваше подсознание курс обучения. Через несколько минут я сидел в удобном кресле под направленным мне в левый глаз синим лучом обучающего лазера. Луч убаюкивал, и я начал было засыпать, но голос Моти вывел меня из наполовину сомнамбулического состояния. - Все, господин Шекет. Можете служить. Луч погас, и я понял, в чем состоят мои обязанности перед народом и правительством Израиля. - Сержант Моти! - сказал я. - Экипировку! Мне всегда нравились подземные десанты, я с детства мечтал искать, находить и уничтожать врага в карстовых полостях и даже в земной мантии, не говоря о ядре. Получив на складе обмундирование, я с гордостью посмотрел на себя в голографическом зеркале: прямая посадка головы в шлеме-проницателе, корпус литой, стандарт восемнадцать, высший сорт! Боец что надо. И тут же поступила вводная: курляки с Эпсилон Дракона-II, захватившие ядро Земли еще в 2067 году (подумать только, каковы негояи!), начали продвигаться по вертикали, пытаясь изменить момент вращения планеты и тем самым внести хаос в жизнь человечества. Попытку нужно было пресечь, и на помощь мне пришла вся пехотная дивизия, дислоцированная на базе. Восемнадцать человек, купивших билеты в действующую армию по полной цене. Я издал боевой клич и головой вперед нырнул в бетонное покрытие плаца. Испарители породы работали прекрасно, и на глубину ста километров я погрузился так быстро, что даже не заметил движения. Пришлось остановиться, чтобы пройти декомпрессию, ведь порода давила все сильнее, и к этому нужно было приспособиться. Я чувствовал, что восемнадцать боевых товарищей находятся неподалеку максимум в тысяче километров по горизонтали. Пройдя декомпрессию, я ринулся дальше вниз, теперь было проще, порода размягчилась, и тело входило в нее, как нож в масло. Я вглядывался вперед, передо мной были сотни километров раскаленной магмы, и первого курляка увидел именно я, а не мои боевые товарищи. Курляк выскочил из ядра Земли и быстрыми движениями начал грести к западу, тормозя вращение планеты. Размер курляка не превышал трехсот километров небольшой экземпляр, но, должно быть, опытный. Я направил в его сторону пучковый излучатель, проверил, нет ли на пути луча кого-нибудь из моей дивизии, и сделал первый выстрел. Пучок быстрых частиц пронзил породу, и курляка скрутило, будто он попал под нож мясорубки. - Ах-ха! - воскликнул я, и восемнадцать воплей были мне ответом. Восемнадцать моих боевых товарищей произвели свои залпы, и от курляка не осталось ничего, кроме чуть более раскаленного, чем обычно, вещества, выдавленного из ядра планеты. Второго курляка мы расстреляли, едва он только высунул из ядра свою поганую голову. Третьего настигли в тот момент, когда он, перепугавшись насмерть, пытался удрать на Эпсилон Дракона-II сквозь прорытый между нашими планетами нуль-канал. Больше курляков мы в ядре не обнаружили и занялись межпланетным ходом. Это было добротное фортификационное сооружение по всем правилам военного искусства, пришлось залить его магмой и обработать квантовыми резаками. Жаль было уничтожать столь совершенное произведение технического гения, но что поделаешь - мы были солдатами, а не экспертами по гениальным изобретениям. Операция завершилась, и мы походным строем направились вверх, к поверхности, гордые от сознания того, что в очередной раз избавили Землю от нашествия варваров. Я знал, конечно, что завтра курляки сделают новую попытку, и тем солдатам, кто купит билет на службу, придется вновь отбивать атаку. - Ну как? - спросил Моти-кассир, когда я предстал перед ним без экипировки, ощущая себя совершенно голым в моем костюме-тройке от Хаима Белота. - Мы их разнесли! - воскликнул я и добавил: - А что, у Израиля нет теперь других врагов, кроме курляков? - Откуда ж им взяться? - пожал плечами Моти. - Будете продолжать службу, господин Шекет, или с вас хватит? Я посмотрел на часы: с момента, когда я переступил границу базы, прошло всего два часа. - Буду продолжать! - воскликнул я. - В таком случае я вас оставлю, - сказал Моти. - Мне нужно в кассу, возможно, сегодня кто-нибудь еще захочет служить, касса открыта до полудня. А вы идите прямо к майору Фрумкину, он даст вам следующую вводную.
АРМИЯ НА ОДИН ДЕНЬ
В дни моей юности служба в армии была добровольной обязанностью, и если вам непонятно, что означает это словосочетание, могу объяснить: служба была добровольной, но каждый израильтянин считал себя обязанным отдать воинский долг. К счастью, на Ближнем Востоке в первой половине века не случалось таких кровопролитных войн, как сто лет назад, а после возникновения Соединенных Штатов Израиля о войнах с соседними странами и говорить было нечего. Разве что в Сирийской провинции время от времени вспыхивали беспорядки, но солдат в Дамаск не посылали, порядок наводила пограничная служба, действовавшая вместе с народными милициями. Иногда, помню, доставляло беспокойство так называемое государство Палестина со столицей в Иерусалиме. На самом деле столица этого образования располагалась в небольшой деревне под названием Рамалла, но название государства было принято на заседании Палестинского национального совета, и менять его никто не собирался. Из-за этого то и дело возникали недоразумения. Какой-нибудь турист из Норвегии или Замбии, плохо учивший географию в школе, приезжал в Палестину, поселялся в отеле "Арафат", выходил рано утром на балкон, смотрел вдаль и удивленно спрашивал гида: - А где крепостная стена? Где мечеть Омара? Разве это Иерусалим, обещанный в туристическом агентстве? И бедняга-гид по десять раз на дню объяснял, что перечисленные объекты остались в другом Иерусалиме, который находится в руках у евреев, а наш Иерусалим - это бывшая Рамалла, недавно переименованная в соответствии с конституцией Палестинского государства. Помню, что когда я уже служил в зман-патруле, в бывшей Рамалле дотошные археологи обнаружили тот самый камень, на котором стоял Магомет перед вознесением. Камень из мечети Омара был объявлен фальшивкой, и таким образом многовековая проблема была блестяще решена. Обошлось без войны, и именно тогда срок службы в израильской армии сократили до одного года. Но согласитесь, что год и день - далеко не одно и тоже. И что еще за фантазия - покупать билет, чтобы отслужить в армии всего лишь сутки? Этот вопрос я задал майору Фрумкину, когда вошел к нему в кабинет, чтобы получить новое боевое задание. - Рядовой Иона Шекет, - сурово сказал Фрумкин. - Это там, на гражданке, вы личность известная и уважаемая, а здесь вы солдат, поскольку купили билет. А солдат должен слушать приказы и не задавать ненужных вопросов. - Впрочем, - продолжал Фрумкин, - я могу и ответить, если вы, в свою очередь, обещаете выступить в солдатском клубе и рассказать о своих удивительных приключениях. - Хорошо, - покорно согласился я. - Видите ли, - начал объяснения майор, - войны как средство разрешения конфликтов исчезли на Земле еще в середине нашего ХХI века. Однако государства не спешили расставаться с армиями. Служба стала добровольной, но желающих поносить оружие оказалось слишком много. Где еще, кроме армии, молодой человек мог покрасоваться с лазерным карабином через плечо? Поэтому сначала в Соединенных Штатах Израиля, а потом в Америке и других странах была введена так называемая платная служба. Хочешь служить плати! Как в университете - десять тысяч в год. - Но тогда, - продолжал майор, - возникла другая проблема. Во-первых, у молодых людей часто не было таких денег. А во-вторых, целый год вдали от дома... Служить, конечно, хотелось, но не такой ценой! И тогда срок службы сократили до одного месяца, а вскоре - до недели. Соответственно уменьшили и входную плату. Вскоре оказалось, однако, что и неделя - слишком большой срок. Скажем, у молодого человека в пятницу свидание, а он записался на неделю в армию и уже заплатил деньги. Как отнесется невеста к тому, что ей придется одной зажигать субботние свечи? Короче говоря, срок службы сократили до двадцати четырех часов, а оплату привели в соответствие с ценами на посещение музеев. Все оказались довольны - и генералы, и рядовые. - А что, - насторожился я, - генералы тоже служат один день? - Нет, конечно, - возмутился майор. - Генералы вообще не служат! - А как... - Но это же очевидно! Высший офицер проходит курс телепатического обучения, получает диплом и отдает приказы, сидя на своем рабочем месте где-нибудь, скажем, в компании Интель. Разве для того, чтобы командовать, нужно непременно сидеть в том кресле, где сижу я? - Кстати, о вас, - ухватился я за очевидное противоречие. - Хорошо, солдат платит деньги и служит один день. Генерал работает программистом в Интеле и командует солдатами в свободное от основной работы время. Но вы-то, майор! - А что я? - не понял Фрумкин. - Меня вообще не существует! - Что вы хотите этим сказать? - Протяните руку, Шекет, и убедитесь сами. Я протянул и убедился. Сержант оказался всего лишь голографическим изображением, сработанным на базовом компьютере. Что-то вроде моей бывшей начальницы госпожи Брументаль, которой, как я понял уже потом, покинув зман-патруль, никогда не существовало в реальности. - Ну-ну, - пробормотал я. - Удивляюсь, как такая армия может одерживать победы. И кстати, какие победы в вашем личном послужном списке? Если это, конечно, не военная тайна. - Какая тайна? - махнул майор своей голографической рукой. - На прошлой неделе наша дивизия одержала победу над бурульцами, а сегодня утром вы же сами, Шекет, участвовали в разгроме курляков! - Э... - вынужден был согласиться я. - А что, майор, армия несет в этих сражениях потери? Согласитесь, что если человек покупает билет, он вряд ли предполагает при этом, что может не вернуться домой! - К сожалению, войны невозможны без людских потерь, - скорбно наклонил голову Фрумкин. - Вот вы, например. Как ни прискорбно, но ваше тело, Шекет, было час назад похоронено на военном кладбище - ведь в вас попал прямой разряд из курлякского банкомета. - О чем вы гово... - начал я, но вынужден был прервать фразу, поскольку честный взгляд майора убедил меня в том, что он говорит правду. К тому же, я прекрасно знал, что компьютерные голографические программы просто не способны лгать! Я вскочил на ноги и быстрыми движениями ощупал себя с ног до кончика носа. Потом подошел к зеркалу и всмотрелся в собственное изображение. Пусть мне говорят все, что угодно, но это был я - Иона Шекет, живой, невредимый и полный недоумения. - Пойдемте, - пригласил меня майор и направился к двери. Я промчался сквозь него и первым вышел из помещения под палящее солнце Иудеи. Через минуту мы подошли к ряду могил - это оказалось военное кладбище базы. На крайнем справа камне я прочитал: "Иона Шекет, рядовой, погиб при исполнении воинского долга". И две даты. Каждый, кто когда-нибудь стоял перед собственной могилой, поймет мои ощущения. - Значит, меня убили курляки, - тупо произнес я. - А кто тогда я? То есть, если меня убили, то откуда я взялся? То есть, я хочу сказать... - Я понимаю, что вы хотите сказать, Шекет, - улыбнулся Фрумкин. - Видимо, вы действительно давно не были на Земле. В армии разрешено клонирование, и мы им пользуемся, когда посылаем солдат на ответственное и опасное задание. Если кто-нибудь погибает, то жить продолжает клон. Какая вам, собственно, разница? - Жить продолжает клон... - повторил я. - А как же душа? - Душа? - не понял майор. Видимо, понятие о душе человеческой в армии считали излишним. - Да, душа, - сказал я. - После смерти тела душа переходит в иное измерение. Не забудьте, у меня ведь диплом Оккультного университета на Камбикорне, я общался с душами много раз. - Ах, это, - успокоился майор. - Никаких проблем! Душа рядового Шекета вознеслась в иные сферы, и ваша душа тоже вознесется, но пока вы, к счастью, живы и можете исполнить приказ, который я вам сейчас дам. Или вы хотите аннулировать свой билет? - Нет-нет, - пробормотал я. Нехватало еще, чтобы об Ионе Шекете подумали, что он трус и не желает погибать вторично. - Просто я представил, как в свое время две моих души встретятся и будут разбираться, кто из них главный. Я же себя знаю... Так какой приказ вы хотите мне дать, майор? - Через минуту вам в составе диверсионной группы предстоит сложная операция на планете Иухрос-II. Разведка донесла только что, что аборигены намерены аннексировать пустыню Сахара, которая входит в состав нашего Алжирского штата. Нужно принять превентивные меры. Вы назначаетесь командиром группы и временно, до окончания операции, получаете звание ефрейтора. - Но мне ничего не известно ни о каком Иухросе! И я не знаком с... - Вводную получите во втором боксе, - отрезал майор и подтолкнул меня к одной из стоявших особняком кабинок, похожих на общественные туалеты индивидуального пользования. Я сделал шаг, оказался в полной темноте, что-то кольнуло меня в затылок, после чего загорелся свет, и я вышел из кабины под светлые очи Фрумкина. - Готовы к выступлению? - спросил майор. - Готов! - отрапортовал я и только в тот момент понял, что таки да, действительно готов, как это ни странно. Я прекрасно знал теперь, что планету Иухрос-II открыл доблестный астронавт Абрахам Пичхадзе в 2068 году. Живут на пленете твари, похожие на винные бутылки, и отличаются они от обычных бутылок тем, что способны к телепортации. Но поскольку разумом аборигены почти не обладают, то способность их очень ограничена. Телепортироваться они могут лишь на Бегуль-XIV и на Землю. А на Земле только в пустыню Сахара, которую жители Иухроса считают своей собственностью, поскольку даже не понимают, что эта гора песка находится не на их родной планете, а совсем в другой части Галактики. Вот армии и приходится время от времени прогонять бедолаг. Обороняются иухросцы очень умело и за десять лет боевых действий уложили по меньше мере семь наших солдат. Так что предстоящая операция - далеко не безопасное приключение. - А как моя группа попадет на Иухрос-II, чтобы нанести превентивный удар? - спросил я майора и тут же понял, что мог вопроса не задавать, поскольку прекрасно знал ответ. Разумеется, мы пройдем по тому самому нуль-каналу, по которому сами иухросцы попадают на Землю. Нужно только поймать момент, когда канал возникнет, и прежде чем иухросцы придут в себя... Между прочим, допустимый зазор во времени составлял всего три миллионных доли секунды. И за этот, прямо скажем, небольшой срок я должен был провести своих людей через нуль-канал, напасть на ничего не подозревающих аборигенов, нанести им поражение и еще успеть вернуться обратно на базу, поскольку мертвый иухросец, ясное дело, не способен поддерживать нуль-канал в рабочем состоянии.