Страница:
Марго. Меня даже не было там, когда ты напал на нее. Тебе лучше бы
постараться привыкнуть к нескольким новым идеям, Кайнан Рис Гойер. И первая
из них такова: здешние женщины прекрасно могут постоять за себя, когда
подлецы набрасываются на них с боевыми палицами.
Кайнан поджал губы:
-- Подлец, ты сказал? Кит тихо выбранился.
-- А как бы ты сам назвал мужчину, который нападает на девушку, едва
достигшую восемнадцати лет, девушку, уже раненую так серьезно, что ей
пришлось зашивать ногу,-- а потом пытается проломить человеку голову, вместо
того чтобы честно вызвать его и потребовать удовлетворения или хотя бы
объяснения?
Кайнан не ответил. Не то что бы Кит действительно рассчитывал, что тот
это сделает, но Кит всегда старался объясниться с людьми, если
обстоятельства это позволяли. К сожалению, с некоторыми людьми просто
невозможно было объясниться. Кита вдруг затошнило от всего этого, и от
своего гнева тоже. Если бы он мог доверять этому валлийцу, он бы просто
повернулся и пошел прочь, оставив Кайнана сидеть на полу посреди Общего
зала.
К счастью, к месту происшествия уже подошли охранники станции. Майк
Бенсон бросил один взгляд и рывком поднял Кайнана на ноги. Бенсон защелкнул
наручники на запястьях валлийца у него за спиной и быстрым приемом, который
можно было назвать как угодно, но только не мягким, уложил его лицом вниз на
пол и связал ему ноги.
-- Лучше распорядись, чтобы кто-нибудь осмотрел его,-- вздохнул Кит.--
Кажется, я сломал ему несколько ребер.
Майк Бенсон ухмыльнулся:
-- Я бы сказал, ему это на пользу. Где этот ублюдок раздобыл оружие?
-- Будь я проклят, если знаю.-- Кит передал ему крокетный молоток.-- Я
бы проверил лавки экипировщиков, спросил бы, не пропадали ли у них молотки
из наборов.
Роберт Ли заговорил, стоя в дверях своей антикварной лавки:
-- Я думаю, он стащил его у группы аспирантов, тренировавшихся для
весенних пикников в лондонских парках. Я слышал, как позавчера двое из них
говорили о пропаже молотка из их набора.-- Он посмотрел на Кита.-- Извини,
Кит. Я и понятия не имел, что эта кража окажется столь серьезной. Я просто
думал, что это чей-то розыгрыш или вроде того. С тобой все в порядке?
Кит коротко кивнул:
-- Все отлично.-- Скорее пекло замерзнет, чем он признается, что ему
сломали ребра. Он, если потребуется, подкупит Рэчел Айзенштайн, лишь бы
сохранить это в тайне.
Бенсон приказал своим людям доставить Кайнана в камеру для задержанных.
У валлийца был такой вид, словно он размышлял, не оказать ли сопротивление.
Он посмотрел на Кита и заковылял на своих связанных ногах.
-- Ты как-то странно стоишь, Кит.-- В свои без малого шестьдесят лет
Майк Бенсон был крепкого телосложения, с редеющими седыми волосами и
холодными голубыми глазами, повидавшими все на свете, а иногда и дважды.-- А
что с твоими ребрами?
"Ох, черт..."
Не спрашивая, Бенсон задрал ему сзади рубашку.
-- Хм... Лучше сделай рентген. Думаю, он сломал тебе несколько штук.
-- Я позабочусь об этом,-- проскрипел Кит.
-- Что за вздор он тебе нес, когда я подходил? Кит объяснил.
Майк Бенсон провел пятерней по своим коротко стриженным волосам и
уставился в пространство, словно обдумывал, стоит ли затевать этот разговор.
Он глянул на ребра Кита и все равно заговорил:
-- Кит, от этой девчонки одни неприятности с тех пор, как она здесь
объявилась. Не обижайся, но она, как магнит, притягивает к себе несчастья.
-- Вот здорово. Что она еще натворила, о чем я не знаю?
-- Ничего противозаконного, если тебя это беспокоит. Просто... ну, будь
внимателен, когда она рядом. Скитер Джексон и случайно оказавшийся
неподалеку пьяный миллиардер -- не единственные горячие головы, готовые
ухлестывать за ней.
Здорово. Просто чудесно.
Несколько напряженная улыбка тронула глаза шефа службы безопасности.
-- Здесь хоть стало немного интереснее после ее появления. Иногда
гонять туристов от одних Врат к другим становится так же скучно, как иметь
дело с расшалившимися школьниками. С тем же успехом я мог остаться на службе
в чикагской полиции, когда они пытались отправить меня охранять
железнодорожный переезд.
Кит заставил себя изобразить беззаботный смех.
-- Ты бы выдержал не больше шести недель. Ты же расцветаешь от той
разновидности безумия, которую можно найти только в Ла-ла-ландии.
Бенсон фыркнул:
-- Может быть. Наверное, так и есть, если уж на то пошло. Конечно, я
мог бы сказать то же самое. Ты уж пару лет как мог отправиться на покой в
Верхнее Время. Что заставляет тебя торчать в этом сумасшедшем доме?
Кит позволил своим плечам расслабиться, что в его состоянии было
ошибкой. Он тихо зашипел и принял не такую болезненную позу.
-- Сам не пойму. Вредный характер, наверное. Что ты собираешься делать
с Кайнаном?
Ехидная улыбка промелькнула на лице Бенсона.
-- Булл велел мне присматривать за ним. Он почти арестовал его, когда
тот напал на Марго. Я думаю, месяц ограничения свободы передвижения,-- Кит
мысленно перевел "тюрьмы",-- и общественных работ за нападение с применением
смертельного оружия должны изменить его настрой. У мусорных ям сейчас как
раз не хватает рабочих рук.
Кит поморщился:
-- Несчастный ублюдок. Иногда мне кажется, что для пришельцев из
Нижнего Времени было бы легче, если бы мы просто накачивали их
транквилизаторами до тех пор, пока их Врата не откроются вновь.
Бенсон пожал плечами:
-- Да, но некоторые Врата не откроются никогда. Как тебе самому
прекрасно известно. Обязательно покажись Рэчел.
-- Ха! Мне однажды случилось оказаться на земле во время кабаньей охоты
с куда худшими травмами, чем эта, и остаться в живых. Можно подумать, я
превратился в хнычущего младенца с тех пор, как ушел в отставку, судя по
тому, как люди ведут себя...
Бенсон улыбнулся:
-- Кабанья охота, говоришь? Ты должен как-нибудь рассказать мне эту
историю. Кит рассмеялся:
-- Конечно. Ты заплатишь за пиво, и я расскажу все.
-- Договорились. Держись подальше от неприятностей.
Кит проводил его взглядом и поморщился. Его ребра словно жгло огнем.
-- Ну что же,-- процитировал он одну очень древнюю комедийную группу,--
вот еще одна идиотская история, в которую ты нас втравила, верно?
Он не чувствовал себя в силах исправлять отношение Марго к образованию
прямо сейчас. "Лучше доползти до Рэчел и заняться моими травмами". Если хоть
немного повезет, обещание еще одной экскурсии в прошлое поможет наладить
отношения с Марго после этой последней ссоры. А сама экскурсия должна
основательно поколебать ее уверенность в том, что ей удастся "притвориться"
в Нижнем Времени.
-- Ну и до чего же ты докатился, Кит! -- бормотал он себе под нос по
дороге через Общий зал.-- Подкупать свою собственную внучку дорогими
подарками в Нижнем Времени!
Кит хорошо знал по опыту, что стоит один раз поддаться и начать платить
отступные или давать взятки -- потом от них уже никогда не отделаешься.
Ну а сейчас уже было поздновато об этом думать. Да и ей нужна была
хорошая полевая тренировка в обстановке абсолютно незнакомого языка и
обычаев. И из всех имеющихся в Ла-ла-ландии и подходящих под эти условия
Врат Римские Врата были, наверное, самыми безопасными.
Марго, болтающаяся по Древнему Риму -- этот образ был способен
протрезвить даже самого безрассудного из гидов по прошлому. А Кит никогда,
ни разу за все время своей профессиональной карьеры, не давал повода считать
себя безрассудным. "Когда же,-- с искренней грустью и жалостью к себе думал
он,-- кончатся тревоги и начнутся удовольствия? Если судить по тому, как ему
везло в последнее время, то никогда..."
-- Это, наверное, из-за Малькольма. Он заразил меня своим невезением.
И это было самое умное, что мог сказать Кит в данной ситуации.
Глава 14
Porta Romae, или Римские Врата, открывались в складское помещение одной
довольно оживленной винной лавки на Аппиевой дороге. Эта главная улица
Древнего Рима пролегала от Аппиевых ворот к огромному Большому цирку. А там
она поворачивала на север мимо подножия Палатинского холма, резиденции богов
и императоров.
Громада Цирка возвышалась над долиной подобно броненосцу времен первой
мировой войны, вырисовываясь темным силуэтом на фоне сияющего белизной неба.
Во времена глубокой древности цирк представлял собой просто наиболее
широкую часть долины, в которой уже древние этруски устраивали священные
соревнования во время похорон своей знати. За прошедшие с тех пор столетия
Колизей с его взметнувшимися ввысь монументальными конструкциями, а также
парящими в воздухе трибунами для публики, сделанными из камня и дерева, стал
архитектурной доминантой на участке долины между Палатинским и Авентинским
холмами, одним из наиболее почитаемых священных мест города Рима.
Атмосфера наэлектризованного возбуждения пронизывала весь этот район
накануне Игр. Она передавалась каждому путешественнику во времени, как
только он переступал Римские Врата. Человек сразу же погружался в какофонию
особых, присущих только этому месту и этому времени звуков: воплей диких
зверей в клетках, пронзительного ржания возбужденных предстоящей скачкой
лошадей и, конечно, рокота римской толпы спорящих, бьющихся об заклад,
смеющихся и подзывающих разносчиков угощения людей.
Для Малькольма Мура возможность войти в Римские Врата, первые из
исследованных Врат (а впоследствии -- и первые полностью выкупленные во
владение компанией "Путешествия во времени"), компенсировала всю
нервотрепку, всю неопределенность и все невзгоды, сопровождающие жизнь
вольного гида, то есть человека, не связанного с компанией, а работающего на
свой страх и риск. Всякий раз, когда он вместе с толпой возбужденных
туристов ступал через Врата на утрамбованный земляной пол той, древней
стороны, в его душе как бы что-то рождалось заново.
А пройти через Врата в разгар праздника Великой Матери было для него
настоящим счастьем.
Малькольм много раз водил туристов через Римские Врата, но при этом
ухитрился всего дважды посетить Гиларии [Гиларии (праздник радости) --
весенние празднества в Риме, посвященные Великой Матери] и Большие Игры. А в
этом году впервые император своим декретом разрешил процессии в честь бога
Аттиса во всей ее красе пройти по улицам Рима. В общем, все было здорово, и
Малькольм с трудом сдерживал идиотскую улыбку счастья.
Марго, конечно же, отнеслась к этому путешествию во многом так же, как
и к путешествию в Лондон. У юной девушки не было опыта, а потому и никаких
представлений о том, что принесут ей даже две ближайшие недели.
Кстати, еще в Лондоне Малькольм заметил в ней проблески яркого и
незаурядного ума. Он почувствовал, что, с одной стороны, она пытается
преодолеть нечто страшное, случившееся с ней в прошлом, и в то же время
страстно желает создать что-то положительное и достойное в будущем. И гид с
удовольствием приготовился наблюдать, как этот процесс самораскрытия Марго
продолжится и в Риме. Он почему-то был уверен, что она его еще не раз
удивит.
Еще раньше, чем все вновь прибывающие успели пройти сквозь Врата,
Малькольм напомнил Марго, что первое, что надо сразу сделать,-- это
определить пространственно-временные координаты с помощью АПВО.
Отодвинувшись с прохода в сторонку, он устроил ей неплохую тренировку по
снятию показаний АПВО и заполнению личного журнала. Потом проверил, что у
нее получилось. Внимательно просмотрел ее заметки, еще раз перепроверил
показания ее АПВО и кивнул.
-- А знаешь, очень неплохо, ты начинаешь в этом что-то соображать.
Девушка прямо засияла.
Он завершил собственные записи, спрятал приборы в мешок, поудобнее
приладил свой ошейник раба и в последний раз критически оглядел Марго,
одетую чужеземным юношей из провинции.
-- Я хочу, чтобы она выглядела как купец откуда-то издалека, из самого
дальнего уголка империи,-- сказал тогда Кит в задней комнате магазина Конни
Логан "Костюмы и аксессуары".-- У тебя есть какие-нибудь идеи по этому
поводу?
-- Пусть это будет сирийская колония Рима,-- сразу же предложил
Малькольм.-- Лучше всего подойдет Пальмира.
-- А почему именно Пальмира? -- с любопытством спросила Марго.
-- Жителей Пальмиры почти не знали в Риме 47 года нашей эры, поэтому
никто не станет удивляться твоему полному незнанию языков. Это также
означает, что они не смогут расспрашивать тебя о твоей родине. Раз они не
смогут напрямую общаться с тобой, то мне придется "переводить". А я-то знаю
правильные ответы. Пальмира была включена в состав Римской Сирии как
автономное государство всего за тридцать семь лет до этого, и к
интересующему нас моменту между ней и Римом только-только начала
завязываться торговля.
Костюм, который ей приготовила Конни, оказался просто изумительным.
Задрапированная складками туника парфянского стиля с широченными штанами и
поножами, вышитыми винно-красными нитями. Поножи с помощью металлических
застежек прикреплялись к вышитой золотом нижней кромке туники. Не только
штанины, но и длинные узкие рукава спадали по ее ногам и рукам каскадом
U-образных складок. Поверх туники был наброшен плащ, ложащийся на спину
свободными складками. Обувь представляла собой искусно вышитые "персидские"
кожаные туфли. Завершал костюм матерчатый пояс, с которого свисали ножны
длинного кинжала.
Когда Марго услышала, сколько стоит этот костюм, она слегка побледнела.
-- Боже мой! Почему же так дорого? Конни усмехнулась:
-- Сама угадай!
Марго оглядела разбросанные по всей мастерской Конни неоконченные
выкройки одежды. Две стены в комнате занимали швейные машины с компьютерным
программным управлением.
-- Даже и не знаю!
-- А ты знаешь, что швейную машину с цепным стежком изобрели только в
1830 году? Оверлок был изобретен еще позднее. А до этого вся одежда шилась
вручную.
-- Но ведь не все ваши костюмы такие дорогие. Большинство ведь намного
дешевле. И что вы там такого наработали? Может, пряли вручную нити для всей
этой ткани?
Конни рассмеялась:
-- Нет. Хотя порой мне и это приходится делать. Немало часов я провела
за ручной прялкой. Вообще-то большую часть необходимых разведчикам старинных
костюмов можно целиком подделать на машинах. Начиная с ниток, из которых
соткана ткань. На хороших машинах подделать можно даже костюмы того времени,
когда еще не было швейных машин. Вот, возьми-ка посмотри.
И она сняла с вешалки необычное платье. Оно состояло из трех частей:
верхняя часть напоминала кофточку, нижняя -- широкую юбку, а треугольная
пелерина, сужающаяся книзу, шла на грудь.
-- Это английское платье восемнадцатого века. У нас тут есть одни
небольшие Врата, которые раз в пять лет, или около того, открываются в
Вирджинию колониальных времен. Они как раз открываются примерно через месяц,
и пара наших исследователей собирается провести долгие каникулы в
Вильямсбурге.-- Она усмехнулась.-- Голди Моран всякий раз неплохо
зарабатывает, используя любую оказию для переправки в Вильямсбург китайского
металла. И эти исследователи тоже возьмут с собой партию, чтобы там
расплачиваться за свои разведывательные экспедиции.
-- Китайский металл? -- переспросила Марго.-- А что это такое?
-- Самый обычный мельхиор, "никелевое серебро",-- усмехнулся Малькольм.
-- Хотя в нем и нет никакого серебра, зато блестит и не ржавеет. Это
просто нержавеющий сплав, близкий по составу к "немецкому серебру", или
нейзильберу. Он используется в дешевых украшениях, для грошовых подносов и
канделябров и всякого такого барахла.
-- Да,-- хихикнул Кит,-- но в колониальном Вильямсбурге он ценится так
же, как золото.-- Его глаза сверкнули.-- Почти так же, как платья нашей
Конни.
Конни улыбнулась в ответ:
-- Смотря какие... Например, в этом платье длина одних только швов
семьсот одиннадцать дюймов. Не говоря уже об оборках на юбке и рукавах, да
еще о декоративных стежках, видных снаружи. Вручную я могу делать в среднем
десять дюймов шва в час. А на машине это займет всего несколько секунд.
Если условия заказа позволяют, то я могу пойти на подделку, так
запрограммировав машину, чтобы она имитировала неравномерность ручного шва.
Тогда я сошью все платье за несколько часов. Сюда не войдут, конечно,
декоративная вышивка, простежка и тому подобные финтифлюшки, которых может
потребовать заказчик и которые никак нельзя выполнить на машине. Иначе
кто-нибудь там, в Нижнем Времени, обязательно заметит подделку. Ведь модные
вещи всегда очень внимательно изучаются. Прежде всего это делают
профессиональные закройщики и портные соответствующего времени. Интересуются
этим и люди небогатые, но тщеславные, желающие самостоятельно сшить модную
одежду за меньшие деньги. И обязательно найдется кто-то, кого не удастся
обмануть.
Так вот, в твоем пальмирском костюме мне нельзя подделать ничего. Так
что для того, чтобы его окончательно сшить, понадобятся многие часы работы.
К счастью, мне не придется вручную прясть нить и ткать материю, но одна
только вышивка будет просто убийственно трудоемкой. Мне придется отвлечь
пару моих подмастерьев с их основной работы, чтобы они помогли мне
управиться в срок.
-- А это стоит денег,-- вздохнула Марго.-- Думаю,-- сказала она,
обреченно взглянув на Кита и Малькольма,-- мне придется изо всех сил
стараться, чтобы не запачкать это сокровище, правда?
Малькольм, Кит и Конни только рассмеялись.
И вот теперь, наблюдая, как осторожно несет себя Марго в изысканном
костюме от Конни Логан, Малькольм сообразил, что она боится испачкать и
попортить это драгоценное творение.
-- Марго,-- обратился он к ней,-- небольшой тебе совет.
В этот момент девушка как раз пыталась миновать пыльную груду винных
кувшинов, не запачкавшись. Она подняла глаза на гида:
-- Ну, и что за совет?
-- Этот костюм сделан, чтобы ты его носила и вела нормальную жизнь.
Возможно, он получился и дороговатым, но это совсем не музейный экспонат.
Если ты будешь и дальше расхаживать по Риму таким манером, то какой-нибудь
местный сноб обязательно примет тебя за молодого человека вполне
определенной профессии.
Судя по выражению ее лица, Марго была абсолютно сбита с толку.
-- Видишь ли, на здешнем рынке рабов хорошенькие мальчики для постели
ценятся вдвое дороже, чем девочки.
Ее глаза округлились от страха, рот приоткрылся.
-- Здесь тебе не Миннесота. И даже не Лондон. Мораль здесь совершенно
иная, чем в Верхнем Времени. Даже отдаленного сходства нет. И так же с
местными законами. Так что перестань ходить, как будто ты смертельно боишься
испачкать одежду. Ведь ты -- богатый молодой иностранец, сын торгового
магната в одной из богатейших купеческих стран, когда-либо появлявшихся в
пустыне. Так что и веди себя соответственно.
Она наконец закрыла рот.
-- Хорошо, Малькольм.
-- Присматривайся к богатым римлянам на улицах, изучай язык
телодвижений. Здесь ведь и он совсем иной, чем у нас. Это относится даже к
самым обычным жестам вроде кивка или покачивания головой. Здесь, если хочешь
сказать "да", просто откинь голову назад.-- Он показал, как это делается.--
Если же ты начнешь трясти головой из стороны в сторону, римлянин
забеспокоится, не болят ли у тебя уши.
-- А что будет, если я перепутаю?
-- Разумный вопрос. Римляне весьма высокомерны и уверены в своем
культурном превосходстве. Если ты совершишь какую-либо незначительную
ошибку, они отнесут это на счет твоей провинциальности, и потом уже никакие
твои проявления ума, манер и культуры в расчет приниматься не будут.
-- Так они что, хуже викторианцев?
-- Намного хуже,-- сухо ответил Малькольм.
-- Ну, думаю, это уж слишком. Разве можно так говорить о людях, которые
изобрели... ну, в общем, много замечательных вещей.
Малькольм вздохнул:
-- Марго, тебе обязательно надо учиться.
-- Я знаю. Я и учусь. И я буду учиться еще лучше, когда мы вернемся. По
крайней мере уже сейчас я могу тебе сказать все, что Фрэнсис Марион
когда-либо сделал, сказал или подумал!
Это для нее все еще больной вопрос. Он уже остро жалел, что она
сцепилась с Китом по этому поводу. Вся Ла-ла-ландия гудела сплетнями и
слухами, когда Марго вышла из "Радости эпикурейца" и в слезах устремилась в
библиотеку. А Кит в результате так расстроился, что какой-то выходец из
Нижнего Времени, вооруженный крокетным молотком, чуть не одолел его в
рукопашной.
Это была главная причина, по которой Малькольм отправился сюда: убедить
ее практически, сколь важны теоретические знания. А Малькольм относился к
своему делу добросовестно.
Тут ему пришло в голову, что если уж Гиларии и Большие Игры не убедят
Марго в необходимости учиться, то тогда уже ей, наверное, ничто больше не
поможет.
Гиды "Путешествий во времени" снова открыли наружную дверь, чтобы
договориться с содержателями винной лавки. Рокочущий шум с Аппиевой дороги
вызвал волну возбужденного смеха, прокатившуюся среди туристов.
Звуконепроницаемая дверь снова захлопнулась, и главный гид "Путешествий во
времени" встал на возвышение, чтобы привлечь всеобщее внимание.
-- Как вам известно, все мы остановимся в этой таверне. Она полностью
принадлежит нашей компании, мы выкупили ее у прежнего владельца. Таверна
расположена на Авентинском холме, к западу от Дециевых терм и к юго-западу
от храмов Минервы и Дианы. Это место расположено очень близко от Колизея, в
самой середине священного района. Так что запомните, мы сейчас находимся
рядом с цирком. Мы сходим туда прежде всего. Для каждого из вас жизненно
важно уметь найти в Риме Колизей. Если вы, не дай Бог, потеряетесь, ищите
Колизей, и оттуда вы легко найдете нашу таверну.
Но самое главное правило для вас звучит очень просто: никогда не
теряйте своих гидов из виду! Сейчас в Риме проживает более миллиона человек,
а к празднествам Великой Матери сюда приехали еще многие и многие тысячи. Вы
не знаете ни языка, ни местных обычаев, и если потеряетесь, то очень скоро
можете угодить в опасную, порой смертельно опасную ситуацию.
Наши носильщики будут нести весь ваш багаж. В этом городе ни один
свободнорожденный мужчина, ни одна свободнорожденная женщина никогда не
носят свои вещи сами.
Вас уже предупреждали, чтобы после наступления темноты никто из вас не
покидал нашей базы в таверне. Ночной Рим -- это смертельно опасный город.
Никто из богачей и знати никогда не показывается на улицах после заката.
Ну... у вас есть ко мне вопросы?
-- А что мы делаем после того, как вы покажете нам наш отель? --
спросил мужчина из середины толпы.
-- Вас уже распределили по туристическим группам. Каждая группа
отправится по маршруту, разработанному нами и выбранному вами на Вокзале
Времени.
Сегодня здесь день жертвы богу Аттису. Состоится первое в истории Рима
шествие к священной сосне. Еще будут обычные ежегодные празднования и
посвящение неофитов в жрецы. Через три дня начнутся Гиларии. Большие Игры
открываются четвертого апреля и продлятся до десятого. Во время них
ежедневно будут цирковые представления и скачки. Гонки колесниц, гонки
всадников и сражения с дикими зверями запланированы на первую половину дня,
бои гладиаторов -- на вторую.
Как вам известно, на Игры приедет множество народу, и с сидячими
местами будут большие проблемы. Поэтому мы постараемся приходить в Цирк
прямо с рассветом, чтобы успеть занять хорошие места.
Врата для возвращения обратно на нашу станцию откроются вскоре после
полуночи с десятого на одиннадцатое апреля. Думаю, что к этому времени вы
успеете уже здорово нагуляться -- так что не опаздывайте!
-- А что там насчет лотереи? -- Это спросил уже другой мужчина, стоящий
с краю.
-- Мы уже определили победителей лотереи Мессалины, но результаты не
будем объявлять вплоть до завтрашнего дня. Как вам известно, всего будет
только три победителя. Наш агент, работающий в императорском дворце, должен
будет тщательно организовать и подготовить для вас возможность реализовать
ваш выигрыш. То есть встретиться в интимной обстановке с супругой
императора.
Сейчас, когда Клавдий находится в городе, организовать эти свидания и
сделать их достаточно безопасными стоит немалого труда. Как вы знаете,
победителям лотереи ночь с императрицей не гарантируется. За Мессалиной
всегда остается право отвергнуть любого предложенного ей любовника. Но
вообще-то ее вкусы в отношении мужчин достаточно широки и разнообразны, так
что мы не предвидим особых проблем с этой стороны. В конце концов она спит
даже с Клавдием.
По комнате пронесся дружный смех. Пожалуй, один только Малькольм не
разделял чувств остальных.
Им были заранее показаны фотографии Клавдия, чтобы кто-нибудь ненароком
не начал смеяться над кособоким императором, случайно столкнувшись с ним во
время шествия. Марго, знавшая не больше остальных, тоже смеялась вместе со
всеми, пока не заметила реакции Малькольма. Она озадаченно повернулась к
нему.
-- Что тут не так, Малькольм? -- обеспокоенно спросила девушка.-- Ведь
он так забавно это сказал. Разве нет?
-- Нет. Совсем не забавно и не смешно. Она мгновение изучала его лицо.
-- Почему же нет? Ты ведь видел этого кособокого императора, правда?
-- Да, видел. И именно поэтому я не нахожу это смешным.
Марго обиженно сдвинула брови, но сумела сдержать легкомысленный ответ.
Ну ладно. Он ведь знает больше нее и, наверное, прав. Она училась.
постараться привыкнуть к нескольким новым идеям, Кайнан Рис Гойер. И первая
из них такова: здешние женщины прекрасно могут постоять за себя, когда
подлецы набрасываются на них с боевыми палицами.
Кайнан поджал губы:
-- Подлец, ты сказал? Кит тихо выбранился.
-- А как бы ты сам назвал мужчину, который нападает на девушку, едва
достигшую восемнадцати лет, девушку, уже раненую так серьезно, что ей
пришлось зашивать ногу,-- а потом пытается проломить человеку голову, вместо
того чтобы честно вызвать его и потребовать удовлетворения или хотя бы
объяснения?
Кайнан не ответил. Не то что бы Кит действительно рассчитывал, что тот
это сделает, но Кит всегда старался объясниться с людьми, если
обстоятельства это позволяли. К сожалению, с некоторыми людьми просто
невозможно было объясниться. Кита вдруг затошнило от всего этого, и от
своего гнева тоже. Если бы он мог доверять этому валлийцу, он бы просто
повернулся и пошел прочь, оставив Кайнана сидеть на полу посреди Общего
зала.
К счастью, к месту происшествия уже подошли охранники станции. Майк
Бенсон бросил один взгляд и рывком поднял Кайнана на ноги. Бенсон защелкнул
наручники на запястьях валлийца у него за спиной и быстрым приемом, который
можно было назвать как угодно, но только не мягким, уложил его лицом вниз на
пол и связал ему ноги.
-- Лучше распорядись, чтобы кто-нибудь осмотрел его,-- вздохнул Кит.--
Кажется, я сломал ему несколько ребер.
Майк Бенсон ухмыльнулся:
-- Я бы сказал, ему это на пользу. Где этот ублюдок раздобыл оружие?
-- Будь я проклят, если знаю.-- Кит передал ему крокетный молоток.-- Я
бы проверил лавки экипировщиков, спросил бы, не пропадали ли у них молотки
из наборов.
Роберт Ли заговорил, стоя в дверях своей антикварной лавки:
-- Я думаю, он стащил его у группы аспирантов, тренировавшихся для
весенних пикников в лондонских парках. Я слышал, как позавчера двое из них
говорили о пропаже молотка из их набора.-- Он посмотрел на Кита.-- Извини,
Кит. Я и понятия не имел, что эта кража окажется столь серьезной. Я просто
думал, что это чей-то розыгрыш или вроде того. С тобой все в порядке?
Кит коротко кивнул:
-- Все отлично.-- Скорее пекло замерзнет, чем он признается, что ему
сломали ребра. Он, если потребуется, подкупит Рэчел Айзенштайн, лишь бы
сохранить это в тайне.
Бенсон приказал своим людям доставить Кайнана в камеру для задержанных.
У валлийца был такой вид, словно он размышлял, не оказать ли сопротивление.
Он посмотрел на Кита и заковылял на своих связанных ногах.
-- Ты как-то странно стоишь, Кит.-- В свои без малого шестьдесят лет
Майк Бенсон был крепкого телосложения, с редеющими седыми волосами и
холодными голубыми глазами, повидавшими все на свете, а иногда и дважды.-- А
что с твоими ребрами?
"Ох, черт..."
Не спрашивая, Бенсон задрал ему сзади рубашку.
-- Хм... Лучше сделай рентген. Думаю, он сломал тебе несколько штук.
-- Я позабочусь об этом,-- проскрипел Кит.
-- Что за вздор он тебе нес, когда я подходил? Кит объяснил.
Майк Бенсон провел пятерней по своим коротко стриженным волосам и
уставился в пространство, словно обдумывал, стоит ли затевать этот разговор.
Он глянул на ребра Кита и все равно заговорил:
-- Кит, от этой девчонки одни неприятности с тех пор, как она здесь
объявилась. Не обижайся, но она, как магнит, притягивает к себе несчастья.
-- Вот здорово. Что она еще натворила, о чем я не знаю?
-- Ничего противозаконного, если тебя это беспокоит. Просто... ну, будь
внимателен, когда она рядом. Скитер Джексон и случайно оказавшийся
неподалеку пьяный миллиардер -- не единственные горячие головы, готовые
ухлестывать за ней.
Здорово. Просто чудесно.
Несколько напряженная улыбка тронула глаза шефа службы безопасности.
-- Здесь хоть стало немного интереснее после ее появления. Иногда
гонять туристов от одних Врат к другим становится так же скучно, как иметь
дело с расшалившимися школьниками. С тем же успехом я мог остаться на службе
в чикагской полиции, когда они пытались отправить меня охранять
железнодорожный переезд.
Кит заставил себя изобразить беззаботный смех.
-- Ты бы выдержал не больше шести недель. Ты же расцветаешь от той
разновидности безумия, которую можно найти только в Ла-ла-ландии.
Бенсон фыркнул:
-- Может быть. Наверное, так и есть, если уж на то пошло. Конечно, я
мог бы сказать то же самое. Ты уж пару лет как мог отправиться на покой в
Верхнее Время. Что заставляет тебя торчать в этом сумасшедшем доме?
Кит позволил своим плечам расслабиться, что в его состоянии было
ошибкой. Он тихо зашипел и принял не такую болезненную позу.
-- Сам не пойму. Вредный характер, наверное. Что ты собираешься делать
с Кайнаном?
Ехидная улыбка промелькнула на лице Бенсона.
-- Булл велел мне присматривать за ним. Он почти арестовал его, когда
тот напал на Марго. Я думаю, месяц ограничения свободы передвижения,-- Кит
мысленно перевел "тюрьмы",-- и общественных работ за нападение с применением
смертельного оружия должны изменить его настрой. У мусорных ям сейчас как
раз не хватает рабочих рук.
Кит поморщился:
-- Несчастный ублюдок. Иногда мне кажется, что для пришельцев из
Нижнего Времени было бы легче, если бы мы просто накачивали их
транквилизаторами до тех пор, пока их Врата не откроются вновь.
Бенсон пожал плечами:
-- Да, но некоторые Врата не откроются никогда. Как тебе самому
прекрасно известно. Обязательно покажись Рэчел.
-- Ха! Мне однажды случилось оказаться на земле во время кабаньей охоты
с куда худшими травмами, чем эта, и остаться в живых. Можно подумать, я
превратился в хнычущего младенца с тех пор, как ушел в отставку, судя по
тому, как люди ведут себя...
Бенсон улыбнулся:
-- Кабанья охота, говоришь? Ты должен как-нибудь рассказать мне эту
историю. Кит рассмеялся:
-- Конечно. Ты заплатишь за пиво, и я расскажу все.
-- Договорились. Держись подальше от неприятностей.
Кит проводил его взглядом и поморщился. Его ребра словно жгло огнем.
-- Ну что же,-- процитировал он одну очень древнюю комедийную группу,--
вот еще одна идиотская история, в которую ты нас втравила, верно?
Он не чувствовал себя в силах исправлять отношение Марго к образованию
прямо сейчас. "Лучше доползти до Рэчел и заняться моими травмами". Если хоть
немного повезет, обещание еще одной экскурсии в прошлое поможет наладить
отношения с Марго после этой последней ссоры. А сама экскурсия должна
основательно поколебать ее уверенность в том, что ей удастся "притвориться"
в Нижнем Времени.
-- Ну и до чего же ты докатился, Кит! -- бормотал он себе под нос по
дороге через Общий зал.-- Подкупать свою собственную внучку дорогими
подарками в Нижнем Времени!
Кит хорошо знал по опыту, что стоит один раз поддаться и начать платить
отступные или давать взятки -- потом от них уже никогда не отделаешься.
Ну а сейчас уже было поздновато об этом думать. Да и ей нужна была
хорошая полевая тренировка в обстановке абсолютно незнакомого языка и
обычаев. И из всех имеющихся в Ла-ла-ландии и подходящих под эти условия
Врат Римские Врата были, наверное, самыми безопасными.
Марго, болтающаяся по Древнему Риму -- этот образ был способен
протрезвить даже самого безрассудного из гидов по прошлому. А Кит никогда,
ни разу за все время своей профессиональной карьеры, не давал повода считать
себя безрассудным. "Когда же,-- с искренней грустью и жалостью к себе думал
он,-- кончатся тревоги и начнутся удовольствия? Если судить по тому, как ему
везло в последнее время, то никогда..."
-- Это, наверное, из-за Малькольма. Он заразил меня своим невезением.
И это было самое умное, что мог сказать Кит в данной ситуации.
Глава 14
Porta Romae, или Римские Врата, открывались в складское помещение одной
довольно оживленной винной лавки на Аппиевой дороге. Эта главная улица
Древнего Рима пролегала от Аппиевых ворот к огромному Большому цирку. А там
она поворачивала на север мимо подножия Палатинского холма, резиденции богов
и императоров.
Громада Цирка возвышалась над долиной подобно броненосцу времен первой
мировой войны, вырисовываясь темным силуэтом на фоне сияющего белизной неба.
Во времена глубокой древности цирк представлял собой просто наиболее
широкую часть долины, в которой уже древние этруски устраивали священные
соревнования во время похорон своей знати. За прошедшие с тех пор столетия
Колизей с его взметнувшимися ввысь монументальными конструкциями, а также
парящими в воздухе трибунами для публики, сделанными из камня и дерева, стал
архитектурной доминантой на участке долины между Палатинским и Авентинским
холмами, одним из наиболее почитаемых священных мест города Рима.
Атмосфера наэлектризованного возбуждения пронизывала весь этот район
накануне Игр. Она передавалась каждому путешественнику во времени, как
только он переступал Римские Врата. Человек сразу же погружался в какофонию
особых, присущих только этому месту и этому времени звуков: воплей диких
зверей в клетках, пронзительного ржания возбужденных предстоящей скачкой
лошадей и, конечно, рокота римской толпы спорящих, бьющихся об заклад,
смеющихся и подзывающих разносчиков угощения людей.
Для Малькольма Мура возможность войти в Римские Врата, первые из
исследованных Врат (а впоследствии -- и первые полностью выкупленные во
владение компанией "Путешествия во времени"), компенсировала всю
нервотрепку, всю неопределенность и все невзгоды, сопровождающие жизнь
вольного гида, то есть человека, не связанного с компанией, а работающего на
свой страх и риск. Всякий раз, когда он вместе с толпой возбужденных
туристов ступал через Врата на утрамбованный земляной пол той, древней
стороны, в его душе как бы что-то рождалось заново.
А пройти через Врата в разгар праздника Великой Матери было для него
настоящим счастьем.
Малькольм много раз водил туристов через Римские Врата, но при этом
ухитрился всего дважды посетить Гиларии [Гиларии (праздник радости) --
весенние празднества в Риме, посвященные Великой Матери] и Большие Игры. А в
этом году впервые император своим декретом разрешил процессии в честь бога
Аттиса во всей ее красе пройти по улицам Рима. В общем, все было здорово, и
Малькольм с трудом сдерживал идиотскую улыбку счастья.
Марго, конечно же, отнеслась к этому путешествию во многом так же, как
и к путешествию в Лондон. У юной девушки не было опыта, а потому и никаких
представлений о том, что принесут ей даже две ближайшие недели.
Кстати, еще в Лондоне Малькольм заметил в ней проблески яркого и
незаурядного ума. Он почувствовал, что, с одной стороны, она пытается
преодолеть нечто страшное, случившееся с ней в прошлом, и в то же время
страстно желает создать что-то положительное и достойное в будущем. И гид с
удовольствием приготовился наблюдать, как этот процесс самораскрытия Марго
продолжится и в Риме. Он почему-то был уверен, что она его еще не раз
удивит.
Еще раньше, чем все вновь прибывающие успели пройти сквозь Врата,
Малькольм напомнил Марго, что первое, что надо сразу сделать,-- это
определить пространственно-временные координаты с помощью АПВО.
Отодвинувшись с прохода в сторонку, он устроил ей неплохую тренировку по
снятию показаний АПВО и заполнению личного журнала. Потом проверил, что у
нее получилось. Внимательно просмотрел ее заметки, еще раз перепроверил
показания ее АПВО и кивнул.
-- А знаешь, очень неплохо, ты начинаешь в этом что-то соображать.
Девушка прямо засияла.
Он завершил собственные записи, спрятал приборы в мешок, поудобнее
приладил свой ошейник раба и в последний раз критически оглядел Марго,
одетую чужеземным юношей из провинции.
-- Я хочу, чтобы она выглядела как купец откуда-то издалека, из самого
дальнего уголка империи,-- сказал тогда Кит в задней комнате магазина Конни
Логан "Костюмы и аксессуары".-- У тебя есть какие-нибудь идеи по этому
поводу?
-- Пусть это будет сирийская колония Рима,-- сразу же предложил
Малькольм.-- Лучше всего подойдет Пальмира.
-- А почему именно Пальмира? -- с любопытством спросила Марго.
-- Жителей Пальмиры почти не знали в Риме 47 года нашей эры, поэтому
никто не станет удивляться твоему полному незнанию языков. Это также
означает, что они не смогут расспрашивать тебя о твоей родине. Раз они не
смогут напрямую общаться с тобой, то мне придется "переводить". А я-то знаю
правильные ответы. Пальмира была включена в состав Римской Сирии как
автономное государство всего за тридцать семь лет до этого, и к
интересующему нас моменту между ней и Римом только-только начала
завязываться торговля.
Костюм, который ей приготовила Конни, оказался просто изумительным.
Задрапированная складками туника парфянского стиля с широченными штанами и
поножами, вышитыми винно-красными нитями. Поножи с помощью металлических
застежек прикреплялись к вышитой золотом нижней кромке туники. Не только
штанины, но и длинные узкие рукава спадали по ее ногам и рукам каскадом
U-образных складок. Поверх туники был наброшен плащ, ложащийся на спину
свободными складками. Обувь представляла собой искусно вышитые "персидские"
кожаные туфли. Завершал костюм матерчатый пояс, с которого свисали ножны
длинного кинжала.
Когда Марго услышала, сколько стоит этот костюм, она слегка побледнела.
-- Боже мой! Почему же так дорого? Конни усмехнулась:
-- Сама угадай!
Марго оглядела разбросанные по всей мастерской Конни неоконченные
выкройки одежды. Две стены в комнате занимали швейные машины с компьютерным
программным управлением.
-- Даже и не знаю!
-- А ты знаешь, что швейную машину с цепным стежком изобрели только в
1830 году? Оверлок был изобретен еще позднее. А до этого вся одежда шилась
вручную.
-- Но ведь не все ваши костюмы такие дорогие. Большинство ведь намного
дешевле. И что вы там такого наработали? Может, пряли вручную нити для всей
этой ткани?
Конни рассмеялась:
-- Нет. Хотя порой мне и это приходится делать. Немало часов я провела
за ручной прялкой. Вообще-то большую часть необходимых разведчикам старинных
костюмов можно целиком подделать на машинах. Начиная с ниток, из которых
соткана ткань. На хороших машинах подделать можно даже костюмы того времени,
когда еще не было швейных машин. Вот, возьми-ка посмотри.
И она сняла с вешалки необычное платье. Оно состояло из трех частей:
верхняя часть напоминала кофточку, нижняя -- широкую юбку, а треугольная
пелерина, сужающаяся книзу, шла на грудь.
-- Это английское платье восемнадцатого века. У нас тут есть одни
небольшие Врата, которые раз в пять лет, или около того, открываются в
Вирджинию колониальных времен. Они как раз открываются примерно через месяц,
и пара наших исследователей собирается провести долгие каникулы в
Вильямсбурге.-- Она усмехнулась.-- Голди Моран всякий раз неплохо
зарабатывает, используя любую оказию для переправки в Вильямсбург китайского
металла. И эти исследователи тоже возьмут с собой партию, чтобы там
расплачиваться за свои разведывательные экспедиции.
-- Китайский металл? -- переспросила Марго.-- А что это такое?
-- Самый обычный мельхиор, "никелевое серебро",-- усмехнулся Малькольм.
-- Хотя в нем и нет никакого серебра, зато блестит и не ржавеет. Это
просто нержавеющий сплав, близкий по составу к "немецкому серебру", или
нейзильберу. Он используется в дешевых украшениях, для грошовых подносов и
канделябров и всякого такого барахла.
-- Да,-- хихикнул Кит,-- но в колониальном Вильямсбурге он ценится так
же, как золото.-- Его глаза сверкнули.-- Почти так же, как платья нашей
Конни.
Конни улыбнулась в ответ:
-- Смотря какие... Например, в этом платье длина одних только швов
семьсот одиннадцать дюймов. Не говоря уже об оборках на юбке и рукавах, да
еще о декоративных стежках, видных снаружи. Вручную я могу делать в среднем
десять дюймов шва в час. А на машине это займет всего несколько секунд.
Если условия заказа позволяют, то я могу пойти на подделку, так
запрограммировав машину, чтобы она имитировала неравномерность ручного шва.
Тогда я сошью все платье за несколько часов. Сюда не войдут, конечно,
декоративная вышивка, простежка и тому подобные финтифлюшки, которых может
потребовать заказчик и которые никак нельзя выполнить на машине. Иначе
кто-нибудь там, в Нижнем Времени, обязательно заметит подделку. Ведь модные
вещи всегда очень внимательно изучаются. Прежде всего это делают
профессиональные закройщики и портные соответствующего времени. Интересуются
этим и люди небогатые, но тщеславные, желающие самостоятельно сшить модную
одежду за меньшие деньги. И обязательно найдется кто-то, кого не удастся
обмануть.
Так вот, в твоем пальмирском костюме мне нельзя подделать ничего. Так
что для того, чтобы его окончательно сшить, понадобятся многие часы работы.
К счастью, мне не придется вручную прясть нить и ткать материю, но одна
только вышивка будет просто убийственно трудоемкой. Мне придется отвлечь
пару моих подмастерьев с их основной работы, чтобы они помогли мне
управиться в срок.
-- А это стоит денег,-- вздохнула Марго.-- Думаю,-- сказала она,
обреченно взглянув на Кита и Малькольма,-- мне придется изо всех сил
стараться, чтобы не запачкать это сокровище, правда?
Малькольм, Кит и Конни только рассмеялись.
И вот теперь, наблюдая, как осторожно несет себя Марго в изысканном
костюме от Конни Логан, Малькольм сообразил, что она боится испачкать и
попортить это драгоценное творение.
-- Марго,-- обратился он к ней,-- небольшой тебе совет.
В этот момент девушка как раз пыталась миновать пыльную груду винных
кувшинов, не запачкавшись. Она подняла глаза на гида:
-- Ну, и что за совет?
-- Этот костюм сделан, чтобы ты его носила и вела нормальную жизнь.
Возможно, он получился и дороговатым, но это совсем не музейный экспонат.
Если ты будешь и дальше расхаживать по Риму таким манером, то какой-нибудь
местный сноб обязательно примет тебя за молодого человека вполне
определенной профессии.
Судя по выражению ее лица, Марго была абсолютно сбита с толку.
-- Видишь ли, на здешнем рынке рабов хорошенькие мальчики для постели
ценятся вдвое дороже, чем девочки.
Ее глаза округлились от страха, рот приоткрылся.
-- Здесь тебе не Миннесота. И даже не Лондон. Мораль здесь совершенно
иная, чем в Верхнем Времени. Даже отдаленного сходства нет. И так же с
местными законами. Так что перестань ходить, как будто ты смертельно боишься
испачкать одежду. Ведь ты -- богатый молодой иностранец, сын торгового
магната в одной из богатейших купеческих стран, когда-либо появлявшихся в
пустыне. Так что и веди себя соответственно.
Она наконец закрыла рот.
-- Хорошо, Малькольм.
-- Присматривайся к богатым римлянам на улицах, изучай язык
телодвижений. Здесь ведь и он совсем иной, чем у нас. Это относится даже к
самым обычным жестам вроде кивка или покачивания головой. Здесь, если хочешь
сказать "да", просто откинь голову назад.-- Он показал, как это делается.--
Если же ты начнешь трясти головой из стороны в сторону, римлянин
забеспокоится, не болят ли у тебя уши.
-- А что будет, если я перепутаю?
-- Разумный вопрос. Римляне весьма высокомерны и уверены в своем
культурном превосходстве. Если ты совершишь какую-либо незначительную
ошибку, они отнесут это на счет твоей провинциальности, и потом уже никакие
твои проявления ума, манер и культуры в расчет приниматься не будут.
-- Так они что, хуже викторианцев?
-- Намного хуже,-- сухо ответил Малькольм.
-- Ну, думаю, это уж слишком. Разве можно так говорить о людях, которые
изобрели... ну, в общем, много замечательных вещей.
Малькольм вздохнул:
-- Марго, тебе обязательно надо учиться.
-- Я знаю. Я и учусь. И я буду учиться еще лучше, когда мы вернемся. По
крайней мере уже сейчас я могу тебе сказать все, что Фрэнсис Марион
когда-либо сделал, сказал или подумал!
Это для нее все еще больной вопрос. Он уже остро жалел, что она
сцепилась с Китом по этому поводу. Вся Ла-ла-ландия гудела сплетнями и
слухами, когда Марго вышла из "Радости эпикурейца" и в слезах устремилась в
библиотеку. А Кит в результате так расстроился, что какой-то выходец из
Нижнего Времени, вооруженный крокетным молотком, чуть не одолел его в
рукопашной.
Это была главная причина, по которой Малькольм отправился сюда: убедить
ее практически, сколь важны теоретические знания. А Малькольм относился к
своему делу добросовестно.
Тут ему пришло в голову, что если уж Гиларии и Большие Игры не убедят
Марго в необходимости учиться, то тогда уже ей, наверное, ничто больше не
поможет.
Гиды "Путешествий во времени" снова открыли наружную дверь, чтобы
договориться с содержателями винной лавки. Рокочущий шум с Аппиевой дороги
вызвал волну возбужденного смеха, прокатившуюся среди туристов.
Звуконепроницаемая дверь снова захлопнулась, и главный гид "Путешествий во
времени" встал на возвышение, чтобы привлечь всеобщее внимание.
-- Как вам известно, все мы остановимся в этой таверне. Она полностью
принадлежит нашей компании, мы выкупили ее у прежнего владельца. Таверна
расположена на Авентинском холме, к западу от Дециевых терм и к юго-западу
от храмов Минервы и Дианы. Это место расположено очень близко от Колизея, в
самой середине священного района. Так что запомните, мы сейчас находимся
рядом с цирком. Мы сходим туда прежде всего. Для каждого из вас жизненно
важно уметь найти в Риме Колизей. Если вы, не дай Бог, потеряетесь, ищите
Колизей, и оттуда вы легко найдете нашу таверну.
Но самое главное правило для вас звучит очень просто: никогда не
теряйте своих гидов из виду! Сейчас в Риме проживает более миллиона человек,
а к празднествам Великой Матери сюда приехали еще многие и многие тысячи. Вы
не знаете ни языка, ни местных обычаев, и если потеряетесь, то очень скоро
можете угодить в опасную, порой смертельно опасную ситуацию.
Наши носильщики будут нести весь ваш багаж. В этом городе ни один
свободнорожденный мужчина, ни одна свободнорожденная женщина никогда не
носят свои вещи сами.
Вас уже предупреждали, чтобы после наступления темноты никто из вас не
покидал нашей базы в таверне. Ночной Рим -- это смертельно опасный город.
Никто из богачей и знати никогда не показывается на улицах после заката.
Ну... у вас есть ко мне вопросы?
-- А что мы делаем после того, как вы покажете нам наш отель? --
спросил мужчина из середины толпы.
-- Вас уже распределили по туристическим группам. Каждая группа
отправится по маршруту, разработанному нами и выбранному вами на Вокзале
Времени.
Сегодня здесь день жертвы богу Аттису. Состоится первое в истории Рима
шествие к священной сосне. Еще будут обычные ежегодные празднования и
посвящение неофитов в жрецы. Через три дня начнутся Гиларии. Большие Игры
открываются четвертого апреля и продлятся до десятого. Во время них
ежедневно будут цирковые представления и скачки. Гонки колесниц, гонки
всадников и сражения с дикими зверями запланированы на первую половину дня,
бои гладиаторов -- на вторую.
Как вам известно, на Игры приедет множество народу, и с сидячими
местами будут большие проблемы. Поэтому мы постараемся приходить в Цирк
прямо с рассветом, чтобы успеть занять хорошие места.
Врата для возвращения обратно на нашу станцию откроются вскоре после
полуночи с десятого на одиннадцатое апреля. Думаю, что к этому времени вы
успеете уже здорово нагуляться -- так что не опаздывайте!
-- А что там насчет лотереи? -- Это спросил уже другой мужчина, стоящий
с краю.
-- Мы уже определили победителей лотереи Мессалины, но результаты не
будем объявлять вплоть до завтрашнего дня. Как вам известно, всего будет
только три победителя. Наш агент, работающий в императорском дворце, должен
будет тщательно организовать и подготовить для вас возможность реализовать
ваш выигрыш. То есть встретиться в интимной обстановке с супругой
императора.
Сейчас, когда Клавдий находится в городе, организовать эти свидания и
сделать их достаточно безопасными стоит немалого труда. Как вы знаете,
победителям лотереи ночь с императрицей не гарантируется. За Мессалиной
всегда остается право отвергнуть любого предложенного ей любовника. Но
вообще-то ее вкусы в отношении мужчин достаточно широки и разнообразны, так
что мы не предвидим особых проблем с этой стороны. В конце концов она спит
даже с Клавдием.
По комнате пронесся дружный смех. Пожалуй, один только Малькольм не
разделял чувств остальных.
Им были заранее показаны фотографии Клавдия, чтобы кто-нибудь ненароком
не начал смеяться над кособоким императором, случайно столкнувшись с ним во
время шествия. Марго, знавшая не больше остальных, тоже смеялась вместе со
всеми, пока не заметила реакции Малькольма. Она озадаченно повернулась к
нему.
-- Что тут не так, Малькольм? -- обеспокоенно спросила девушка.-- Ведь
он так забавно это сказал. Разве нет?
-- Нет. Совсем не забавно и не смешно. Она мгновение изучала его лицо.
-- Почему же нет? Ты ведь видел этого кособокого императора, правда?
-- Да, видел. И именно поэтому я не нахожу это смешным.
Марго обиженно сдвинула брови, но сумела сдержать легкомысленный ответ.
Ну ладно. Он ведь знает больше нее и, наверное, прав. Она училась.