Асприн Роберт Линн. Разведчики времени

разнеженно слушала журчание и плеск струй в фонтанах и мечтала, чтобы здесь
был и Малькольм.
"Завтра",-- решила она. Завтра она обязательно изловчится и выскользнет
из мягких тисков ее хозяина.
К несчастью, у ее хозяина были на этот счет свои соображения.
Марго не пошла в Цирк.
Ее туда понесли. На носилках с креслом, установленным на двух длинных
шестах. Их несли четверо сильных, обливающихся потом рабов. В этом кресле
Марго оказалась плывущей над головами уличной толпы. Она чувствовала себя
глупой, вызывающе заметной и вообще смешной на этом насесте. И без всякой
надежды спуститься вниз и затеряться в толпе. Потому что в нескольких шагах
от нее на других носилках плыл Квинт Фламиний.
Ахилл с сияющими от восторга глазами следовал за носилками Марго, изо
всех сил пытаясь не хромать. Перед Колизеем несметные толпы народа стекались
к его многочисленным входам. В десятках киосков и павильонов продавались
еда, вино и даже стеклянные чаши и кубки, украшенные по окружности
рельефными сценами боев и соревнований. "Памятные кубки? А может, и нет",--
гадала Марго.
В некоторых павильонах находились "букмекеры", принимавшие ставки на
исход предстоящих состязаний и боев. Их осаждали толпы болельщиков. Люди
азартно скандалили за право успеть сделать ставку до начала состязаний,
получали свои билетики, передавали деньги.
Она где-то читала, скорее всего в одной из этих толстенных книг из
библиотеки Ла-ла-ландии, что в Древнем Риме запрещалось делать ставки на
спортивных состязаниях и боях гладиаторов. Если это было правдой, то куда же
смотрели те, кому было поручено следить за соблюдением этого закона?
Рабы Квинта опустили носилки у одной из высоких входных арок, ведущих
на большую арену. Марго уже всерьез подумывала о том, не нырнуть ли ей в
толпу, как тут Квинт взял ее под руку, улыбаясь и любезно болтая, и повел во
входную арку. Он заплатил за вход и получил три красных платка, размахивая
которыми нужно было подбадривать любимую команду императора. Во всяком
случае, она твердо решила, что красный -- это любимый цвет Клавдия. Такой
вывод она сделала из услышанного разговора, в котором слова "император" и
"принципал" связывались каким-то образом с красными платками. Квинт протянул
один платок ей, другой -- Ахиллу и отпустил своих рабов.
Он вручил Ахиллу несколько монет и послал его куда-то. Мальчик очень
скоро вернулся с корзиной еды и добрым кувшином вина, после чего Квинт ввел
Марго в Колизей.
Она остановилась, пораженная открывшимся зрелищем. Квинт усмехнулся,
постоял вместе с ней немного, а потом повел ее к сиденьям во втором ярусе, у
первого поворота. Все, кого она только могла разглядеть в верхнем, третьем
ярусе, носили либо ошейники рабов, либо одежды чужеземцев -- там не было
видно ни одной тоги. Она мрачно ухмыльнулась, довольная, что хотя бы это
смогла сообразить сама. Не было сомнения, что ей было позволено сидеть
здесь, во втором ярусе, а не там, на третьем, вместе с иноземцами, только
потому, что она была гостьей римлянина.
Сам Цирк не был похож на то, каким она его себе представляла раньше.
Огромная беговая дорожка не была овальной. Один ее короткий отрезок -- там,
вдали от нее, где располагались стартовые ворота,-- был практически прямой.
От него перпендикулярно отходили два длинных прямых отрезка. Напротив Марго
они соединялись полукруглой дугой.
Три ряда сидений, деревянных и каменных, поднимались ярусами вокруг
арены с дорожкой. Окружность огромной арены, если считать вместе с
трибунами, по прикидке Марго, протянулась почти на милю.
Земля на арене везде была посыпана песком. Исключение составляло только
пространство перед стартовыми воротами -- оно было вымощено камнем. Вся
беговая дорожка отсвечивала на солнце какими-то неестественными бликами. Она
заметила на дорожке рабов с корзинами, из которых те посыпали песок чем-то
сверкающим. Какой-то минерал? Она вспомнила, что вкрапления слюды в граните
создают тот же эффект. Ну что ж, дорого, зато красиво.
Длинный разделительный барьер высотой футов шесть шел вдоль арены
посередине, отделяя продольные дорожки одну от другой. Он представлял собой
каменную стенку, украшенную высокими мраморными колоннами. На вершинах
колонн стояли сияющие женские статуи -- крылатые и без крыльев. В
миниатюрных храмах, расположенных на стене, виднелись алтари незнакомых
Марго богов. Поперек барьера в нескольких местах на равных расстояниях
размещались поперечные балки, похожие на коромысла весов с чашами на концах.
В правых от Марго чашах лежали каменные яйца и каменные изваяния дельфинов.
Сверкающая золотом статуя богини, в которой даже она узнала Кибелу,
оседлавшую льва, возвышалась у одного конца дорожки. Недалеко от Великой
Матери высилась купа мраморных деревьев, но они не были похожи на священные
сосны. Интересно, что это за деревья?
В самой середине барьерной стены возвышался огромный египетский
обелиск. Кто же его сюда привез? Ведь это было совсем непростым делом --
доставить его сюда на корабле по Средиземному морю.
Прямо посреди трибуны, идущей вдоль длинного отрезка дорожки, был
построен великолепный храм с колоннадой. Под ним располагалась платформа с
балюстрадой. "Наверняка это место для судей",-- подумала она, заметив
проведенную поперек дорожки меловую линию, как раз напротив балюстрады.
За обелиском и статуями в утреннем свете сиял еще один храм. Высоко над
ним императорский дворец вздымался на Палатинском холме.
Этот второй храм был встроен прямо в нижний ярус трибуны. У него тоже
была красивая колоннада и треугольный фронтон над широким каменным портиком.
На нем располагались ложа для самых почетных зрителей. Наверное, это место
для самого Клавдия.
Внизу у стартовых ворот серые и красные мраморные колонны украшали арки
входных трибун. Всего их было двенадцать, и сейчас они были закрыты двойными
деревянными воротами. Сверху их перекрывали металлические решетки. Изысканно
украшенная ложа с каменной балюстрадой занимала центральную часть мраморного
фасада. В каждых воротах на низких круглых пьедесталах возвышались высокие
граненые столбы, увенчанные каменными капителями. От стартовых ворот до
самого дальнего конца разделительного барьера дорожка была размечена
меловыми продольными полосами.
Интересно, а это зачем?
Как раз под тем местом, где сидела Марго, прямо на дорожке находился
маленький квадратный храм с колоннами, опирающимися на круглые каменные
ступени. Около него из земли росло небольшое деревце.
Стена подиума отделялась от беговой дорожки огромным, трехметровой
ширины рвом, заполненным водой. По самой кромке стены подиума, отделяя
трибуны зрителей от края рва, во всю длину вытянутой подковы арены тянулась
высокая металлическая решетка. Трибуны быстро заполнялись. Марго поразилась,
с какой скоростью огромная толпа могла войти в Цирк. Она попробовала
прикинуть вместимость всего сооружения. Умножив число рядов на примерное
количество мест в каждом ряду, получила, что Цирк вмещает больше ста
пятидесяти тысяч человек. Не слишком ли много?
Компания смеющихся мужчин и женщин стала рассаживаться на скамье позади
нее, нещадно толкая ее в спину коленями. Чтобы не упираться своими коленями
в спину впереди сидевшего, Марго пришлось скорчиться, поджав колени почти к
подбородку. Люди втискивались на стадион, как сардинки в банку. Она очень
надеялась, что деревянные скамьи не сломаются под тяжестью зрителей.
Трибуны были почти полностью заполнены, когда в дальнем конце зазвучали
трубы, возвестившие о начале представления. На дорожке появились люди. Они
несли в руках высокие шесты, оканчивающиеся четырехугольными табличками с
буквами SPQR. Над табличками сверкали на солнце золоченые фигуры орлов.
Весь стадион вскочил, Марго тоже не смогла удержаться и встала вместе
со всеми.
Что? Где?
Квинт Фламиний показывал ей куда-то вниз, на дорожку.
Из-за штандартов с орлами показался какой-то человек. Он неуклюже,
прихрамывая, спускался на дорожку от выхода у стартовых ворот. Одетый в
сверкающую белую шерстяную тунику с широкими пурпурными полосами по краям,
он мгновенно приковал к себе внимание всех зрителей. Толпа, казалось, сошла
с ума. Но кем бы он ни был, передвигался он на нетвердых ногах. "Пьяный?" --
первое, что пришло в голову Марго. Наверное, все же нет?
Женщина позади нее что-то защебетала о принципале. Марго задохнулась.
Клавдий! Она никак не ожидала, что император будет шествовать во главе
процессии пешком. Представляла себе его выезжающим на золотой колеснице или
на чем-то в этом роде. Может быть, такой выезд здесь приберегают только для
полководцев, выигравших битву?
Клавдий двигался осторожно, но упорно, без всякого императорского
величия ведя за собой колонну.
Неожиданно Марго вспомнила. Тогда она не сообразила, а вот сейчас все
стало на свои места. Ведь ее так удивило болезненно искаженное лицо Клавдия
на фотографии в "Путешествиях во времени". Значит, с тех пор его болезнь
прогрессировала и теперь затронула и другие жизненно важные функции.
Неудивительно, что Малькольм отказался смеяться над ним. Это было настоящее
мужество -- преодолевая боль, идти во главе процессии. Это должно было
стоить ему...
Марго почувствовала, как ее щеки заливает краска. А вот она просто
сбежала от своих проблем, вместо того чтобы встретить их лицом к лицу. Так,
как Клавдий встречает свою болезнь. И вот куда ее привела эта трусость. Она
закусила губу от злости. "Сегодня ночью -- я разыщу Малькольма сегодня ночью
после представления, после того, как сбегу от Фламиния".
Сразу же вслед за Клавдием шли музыканты. Барабанщики заполнили арену
раскатами грома, а медные трубы пели столь дикими голосами, что у Марго по
спине побежали мурашки. За музыкантами следовали тележки и носилки, на
которых гордо проплывали римские боги и богини. У нее не было ни малейшего
представления, кого именно изображали эти статуи, но солнце так великолепно
отсвечивало на их боках!
Процессия сделала по посыпанным слюдой дорожкам полный круг и
остановилась у мраморного храма со стороны Палатина. Клавдий медленно
поднялся по ступеням на площадку, с которой ему предстояло наблюдать за
играми. За ним последовали носильщики с изображениями богов. Император
уселся на каменное сиденье без спинки у самого края наблюдательной площадки.
Он поднял руку, и толпа заорала, забесновалась.
Популярный малый.
Неожиданно Марго обнаружила, что ей все это нравится.
Над огромным Цирком воцарилась наконец тишина. И тогда Марго
послышались всхрапывания круто осаживаемых лошадей, удары копыт по
деревянным ограждениям. Слабый ветерок пригнал запахи пота, адреналина и
донес отдаленный рык диких зверей. Марго подалась вперед.
В ложе с балюстрадой, той, что над стартовыми воротами, появился
красиво одетый человек, по-видимому, церемониймейстер. Показались и другие
служащие, они возились с какими-то приспособлениями. Церемониймейстер махнул
белым платком.
Марго страстно захотелось иметь хоть самый плохонький бинокль. Она
смутно различала, как нечто вроде барабана поворачивалось на оси и оттуда
что-то извлекали, но что именно, она никак не могла рассмотреть. "Нам
следовало бы занять места поближе к старту".
Еще какие-то люди стали подниматься на центральный барьер, разделяющий
арену вдоль. Одни из них были одеты хорошо и богато, другие носили простые
туники. К поперечным балкам, на одном из концов которых размещались дельфины
и яйца, подтащили лестницы, и на них тоже забрались люди. Все это заняло
некоторое время, а напряженное ожидание толпы все усиливалось. Наконец эти
люди, которые наверняка были полевыми судьями, распределились и расселись по
своим местам на разделительном барьере. И тогда, прежде чем она сумела
приготовиться, снова мелькнул сигнальный белый платок.
Над затаившими дыхание зрителями раздался громкий резкий звук. Грохот
внезапно распахнувшихся деревянных ворот оглушил даже ее, хотя она сидела в
самом дальнем от них конце арены. На поле вылетели двенадцать колесниц,
каждая запряженная четверкой лошадей, и понеслись по обозначенным меловыми
линиями дорожкам. Вместе со всей толпой Марго мгновенно очутилась на ногах.
Колесницы мчались по мощеному участку к первой поперечной линии на
песке. Расположившиеся напротив трубачи, когда участники проносились мимо
них, успевали проводить их торжествующими звуками своих инструментов.
Пролетев через эту черту, строй колесниц, напомнивших Марго какие-то
кукольные чашки на колесиках, смешался. Началась гонка.
Они неслись по дорожке под грохот копыт. Возницы нахлестывали коней,
увеличивая скорость. Их короткие плащи вились на ветру. Длинные поводья были
натянуты до предела и намотаны вокруг пояса ездоков, которые присели,
балансируя на своих платформах, как скейтбордисты. Зеленые туники, красные
туники, голубые и белые... Четыре соревнующиеся команды перемешались в
борьбе за лучшую позицию, подходя к первому повороту. Марго затаила дыхание.
Лидер в зеленой тунике сумел первым войти в поворот. Прямо за ним, след
в след, неслась вторая колесница. А третья не вписалась в вираж и чиркнула
колесом по каменному бордюру. Экипаж угрожающе накренился, пронесся еще
несколько метров, и тут ось с треском сломалась. Марго вскрикнула. Ажурная
конструкция, плетеный деревянный корпус с таким же решетчатым полом
рассыпался в щепки. Несущиеся галопом лошади продолжали с бешеной скоростью
тащить за собой возницу. Он был жив и отчаянно пытался достать нож, висевший
у него на поясе. Другие колесницы широкой дугой обтекали место аварии.
Наконец несчастному удалось перерубить постромки, и уже по инерции он
закувыркался вдоль дорожки. Остальные участники миновали его не
останавливаясь. На дорожку высыпали рабы и лихорадочно потащили с арены тело
возницы и обломки колесницы. Другие поймали и увели освобожденных лошадей,
когда остальные участники уже подходили ко второму повороту и устремлялись
назад.
Когда колесницы пошли на второй круг, люди на лестницах переложили по
одному яйцу и одному дельфину с одного конца поперечных балок на другой.
Марго с жадностью впитывала все подробности и мелкие детали, решив для
разнообразия и практики побыть настоящим разведчиком.
У лошадей вокруг шеи были ошейники, а не сбруя, какую она видела в
Лондоне.
Как же они дышат, если им так перехватили горло? Гривы лошадей были
подвязаны так, чтобы не развеваться на ветру. Хвосты обрезаны коротко, как у
кошек с острова Мэн. Легкие плетеные колесницы были покрашены в те же четыре
цвета, обозначающих принадлежность команде. На всех возницах были ошейники
рабов. Малькольм говорил ей, что те, кто участвовал в соревнованиях колесниц
или боях гладиаторов,-- все были либо рабами, либо пленными, либо
преступниками.
"Выживет ли возница сломавшейся колесницы",-- задумалась Марго.
Неприятный холодок пошел у нее по спине. А колесницы уже мчались по прямой
на следующий круг, готовясь войти в поворот. На самом повороте их занесло на
песке, протрясло через колеи, оставленные предыдущим пробегом, и вот уже они
поворачивают в облаке сверкающего блестками праха.
Три круга. Четыре. Пять. А сколько всего кругов они идут? Она
посмотрела на счетчики сделанных кругов. На каждом из коромысел оставалось
по два дельфина и по два яйца. При подходе к повороту на шестой круг борьба
за лидерство обострилась. Марго перестала дышать, но, к счастью, все успешно
совершили головокружительный поворот на сто восемьдесят градусов и
устремились вперед. Судьи перенесли с одного плеча балки на другой шестой
маркер. Запели медные трубы.
Финальный круг.
Борьба за лидерство на последнем круге разгорелась между голубой и
красной колесницами. Марго, как безумная, размахивала одной рукой с зажатым
в ней красным платком, одновременно кусая пальцы на другой руке. Идущие
сзади красные возницы пошли широким зигзагом, от одного края дорожки к
другому, не давая синим приблизиться и помочь своему лидеру.
Две колесницы столкнулись. Толпа взревела. Марго отвернулась в ужасе.
Когда она осмелилась снова бросить взгляд на арену, то увидела, как
сломанная колесница катится поперек дорожки и с оглушительным плеском падает
в ров с водой. Возницу в синем протащило далеко от поворота. Его тело
врезалось в основание каменного храма. Марго закрыла глаза...
И снова стадион взревел. Она рискнула взглянуть... Уцелевшие колесницы
уже миновали поворот у стартовой черты и мчались к линии финиша. Ездок
красной колесницы подхлестнул коней и на мгновение вырвался вперед. Синяя
колесница тут же догнала его, обогнала и снова отстала. Ее возница нещадно
хлестал своих коней. И тут красный возница последним мощным рывком вырвался
вперед. Но меловую финишную черту он пересек всего на голову впереди
соперника.
Команда императора выиграла!
Марго почувствовала, как приподнимается вместе со всей толпой и орет,
орет от восторга.
Квинт Фламиний тут же обернулся к сидящему рядом с ним человеку и
получил от него несколько монет, которые с довольной ухмылкой спрятал в свой
кошелек. Марго заметила, как многие вокруг нее рассчитываются за пари,
которые они заключили на эту гонку. Ахилл с блестящими от возбуждения
глазами следил за тем, как победитель развернулся у последнего поворотного
столба и торжественно проехал мимо ложи императора Он продолжил свой
победный круг к финишной линии, в то время как остальные возницы удрученно
уступали ему путь.
Победитель знаком приказал своей команде остановиться и спешиться.
Через ров перебросили легкий мостик, по которому он поднялся на площадку
судей.
"Интересно, кто будет вручать награду?" -- подумала Марго.
Она ждала, что это сделает император, но победитель остановился на
противоположной от императорской ложи стороне арены. Какой-то другой человек
водрузил лавровый венок на голову чемпиона, дал ему пальмовую ветвь и вручил
увесистый кошелек. Толпа приветствовала победителя безумными криками, пока
он триумфально шествовал вниз по ступеням, садился в свою колесницу и снова
ехал мимо императорской ложи. Клавдий приветствовал его, вызвав новый шквал
криков толпы. И только тогда победитель покинул дорожку.
А по всему Цирку на трибуны уже карабкались рабы с большими корзинами.
Из этих корзин они доставали и бросали в толпу зрителей пригоршни круглых
деревянных номерков. Зрители отчаянно бросались и подпрыгивали, стремясь
поймать номерок. Радостно вскрикивали, если им это удавалось, и горестно
причитали, если нет.
Когда горсть этого добра полетела в сторону, где сидела Марго, она
почти машинально поймала один и стала его разглядывать. Прочесть, что на нем
было написано, она, однако, не смогла. Квинт Фламиний ухмыльнулся и
пробормотал что-то неразборчивое. Спустя некоторое время по сигналу из
императорской ложи счастливцы, поймавшие номерки, стали спускаться с трибун
на дорожку.
Марго задумалась. Маловероятно, чтобы существовала традиция приносить
обладателей этих маленьких деревянных дисков в жертву там, на арене. Уж
слишком довольными, явно предвкушавшими какую-то радость выглядели они все.
Квинт щелкнул пальцами Ахиллу. Мальчишка поклонился и знаком попросил у
Марго ее номерок. Получив его, спустился вниз и занял очередь среди других
удачливых ловцов. Наконец они стали возвращаться. Вскоре появился и
довольный Ахилл.
Марго поняла, почему все так радовались, поймав номерок. Там, внизу,
каждый в обмен на этот кусочек дерева получил свой неожиданный приз. Ахилл
торжественно вручил то, что досталось ей,-- маленький кожаный мешочек.
Открыв его, она вытрясла на ладонь кроваво-красный самоцвет, на котором
были выгравированы колесница и обелиск с цирковой арены. Марго удивленно и
радостно вздохнула:
-- О-о...
Даже Квинт Фламиний слегка присвистнул и принялся изучать камень. Затем
вернул его ей с улыбкой. Вокруг них другие счастливцы демонстрировали
друзьям свои призы: кто мешочки монет, кто листы пергамента -- похоже,
какие-то важные документы. Она расслышала слово terra и сделала вывод, что
эти люди выиграли наделы земли.
Марго положила свой выигрыш обратно в мешочек и уже прятала его в
сумочку, как начался второй номер программы. В нем соревновались наездники
верхом на лошадях наподобие известных и во времена Марго конных скачек. Они
мчались от поворотного столба напротив Марго к дальнему повороту у стартовых
ворот, проносясь мимо ложи императора в туче пыли. Всадники, свалившиеся с
лошадей во время гонки, спешили к финишу на своих двоих.
Потом последовала еще одна гонка на колесницах, за ней -- состязания
борцов, потом снова гонка колесниц. Всего они посмотрели десять таких гонок,
перемежаемых другими представлениями. В большинстве этих гонок участвовали
колесницы, запряженные четвериком, и лишь в некоторых -- парой лошадей.
Ахилл достал вино и чаши, разлил и протянул господам. Затем раздал
пакетики с чем-то, поразительно напоминающим жареный горох. Марго осторожно
попробовала. Неплохо...
Пока они подкреплялись, началась новая гонка. На этот раз, когда легкие
колесницы вылетели на дорожку и Марго сумела различить их наездников, она
весело рассмеялась. Наездников, собственно, и не было. Во всяком случае,
людей. Вместо них на колесницах восседали дрессированные обезьяны,
управлявшиеся с лошадьми не только на прямых, но и на поворотах, уморительно
пародируя предыдущие гонки. По трибунам волнами прокатился смех. Когда
экипаж-победитель пересек финишную линию и направился на еще один круг,
выбежавшие на дорожку рабы поймали лошадей под уздцы. Марго не сумела
сдержать бессмысленный смех, когда один из служителей подхватил гордого
победителя на руки и понес его, выразительно жестикулирующего и
гримасничающего, к мостику через ров. Пара поднялась по ступеням, и
победитель получил заслуженную награду: банан и лавровый венок, как раз по
размеру его маленькой головки.
А затем эта умная обезьянка и вправду сама проехала круг почета,
ухмыляясь во весь свой огромный рот и вызывая взрывы хохота у зрителей.
Когда наконец последняя обезьянья колесница была отведена с дорожки,
над гигантскими трибунами опустилась непривычная, напряженная тишина.
"Что же сейчас будет?" -- подумала Марго с любопытством, смешанным с
каким-то нехорошим предчувствием.
Из проходов, расположенных на уровне улицы, появились многочисленные
рабы, тащившие бадьи и бочки с настоящими деревьями и кустами. Работая
привычно и споро, они довольно быстро превратили арену в участок настоящего
леса, с зарослями кустарника, рощами деревьев в кадках и даже цветами в
горшках. Закончив все приготовления, рабы поспешно удалились через проход в
противоположной стене подиума. Марго заметила, что все мостики через ров
были убраны.
И тут она услышала звук, который ни с чем нельзя было спутать,--
раскатистый львиный рев. По спине у нее забегали мурашки. Раздались и еще
какие-то отчаянные вопли и вскрики. Толпа подалась вперед. Запах пота и
атмосфера напряженного ожидания смешались над замершими трибунами. Раздался
знакомый звук распахивающихся ворот. Марго напряженно глядела в сторону
стартовых ворот.
На арену галопом выскочила дюжина обезумевших зебр. Они лавировали
между деревьями, перепрыгивали через невысокие барьеры кустов, лягались и
всхрапывали от возбуждения. За ними последовала дюжина страусов. Их
черно-белые плюмажи грациозно вздрагивали, когда птицы мчались вдоль длинной
дорожки арены, в растерянности притормаживая перед деревьями. Маленькие
изящные антилопы стрелой вылетели на солнечный свет и закружили у финишной
линии испуганным стадом.
Между тем на дальнем конце поля рабы уже закрывали огромные створки
стартовых ворот, задвигали деревянные засовы. Покончив с этим делом, они
спешно вскарабкались вверх по приставным лестницам, которые тут же были
втянуты вслед за ними. Марго вся подалась вперед, наблюдая с болезненным
любопытством, как церемониймейстер, открывавший утреннее представление,
снова поднял свой белый платок. И вот платок опустился вниз. Ворота
распахнулись. Над всем огромным Цирком прокатился грозный звериный рев.
Гигантские кошки вырвались на арену. Гривастые львы-самцы рычали друг
на друга и обменивались ударами лап, оставлявшими кровавые следы. Гладкие,
угрожающего вида самки метались между ссорящимися самцами. Но это не было
беспорядочным перемещением: они нацеливались на испуганное стадо, выпущенное
на арену ранее. Вот в стартовых воротах мелькнули удивительные цвета
леопардовых шкур, и полдюжины животных прибавилось к тем, что уже были на
арене. Марго попробовала сосчитать. Шесть леопардов, двенадцать львиц и по
меньшей мере два десятка тяжелых львов-самцов...
Вопль боли донесся снизу, с арены. Зебра была сбита на землю. Она
лежала на боку, отчаянно лягаясь и пытаясь подняться. Вокруг нее сгрудились
львы, они грызли и рвали ее живот. Марго вскрикнула и закрыла лицо руками. А
над ареной раздавались новые вопли и яростный рык. Всякий раз, когда девушка
пыталась бросить взгляд на арену, она видела там львов, толпящихся над
поверженными антилопами... леопардов, преследующих страусов и сбивающих их