Асприн Роберт Линн. Разведчики времени

улыбку:
-- Ты и вправду перепрятала эти проклятые алмазы на бросовом участке
Голди?
Тень улыбки мелькнула на лице девушки.
-- Конечно! -- Потом улыбка пропала.-- Но ведь Кут мертв, и все пошло
прахом. Это моя вина. Это из-за меня нам не хватило горючего. Из-за меня мы
вылетели против сильнейшего встречного ветра. Нам пришлось плыть на плоту, и
Кут схватил малярию, и у нас кончилась еда, а потом этот шторм разломал наш
плот... -- Она перевела дыхание.-- Я не хочу, чтобы меня простили. Я должна
ответить за все. Вы были правы. Из меня не получится разведчицы.
Кит внимательно разглядывал безобразный синяк на ее скуле.
-- Ты же не хочешь мне сказать, что так быстро сдалась?
Ее подбородок вздрогнул.
-- Я... я хотела просить у вас дать мне еще один шанс, но я все так
напортила, так...
-- Обещай мне, что вернешься в Верхнее Время и будешь учиться. Если,
конечно, мы выберемся живыми из этой передряги,-- добавил он с кривой
усмешкой.-- Ты обязательно получишь дипломы, ладно? Тогда и вернемся к этому
разговору.
Она снова зарыдала, молча и отчаянно. Малькольму хотелось обнять ее, но
он уступил Киту, который прижал ее к себе и стал баюкать, как младенца. У
Малькольма комок застрял в горле. Никогда еще ему не доводилось видеть на
лице Кита такого выражения.
Наконец Марго чихнула и высвободилась из его объятий.
-- О'кей. Мы еще поговорим об этом позже,-- произнесла она, копируя
интонацию своего деда.-- Но сначала нам надо отсюда выбраться. Какие будут
предложения?
-- Вообще-то никаких,-- бодро ответил Кит.-- Обычно я сначала берусь за
дело, а уж потом решаю проблемы по мере их возникновения. Кстати, как раз
сейчас настал такой момент. Ну-ка, детка, правдоподобия ради, закричи изо
всех сил, да как можно убедительнее!
Марго не колебалась ни секунды. Она издала такой пронзительный вопль
страдания, что у Малькольма волосы на затылке встали дыбом. Затем девушка
зарыдала, да так, что это наверняка услышали за закрытой дверью. Переждав
минутку, Кит снова подал ей знак, и раздался еще один великолепный вопль,
сопровождаемый громкими всхлипами.
Уходя, Кит спокойно заметил:
-- Прости, но Малькольму придется это забрать. Он снял с девушки сутану
и вернул ее Малькольму, после чего подошел к двери и распахнул ее.
-- Губернатор Салазар, пока я не могу сказать с уверенностью, ведьма
эта девушка или нет,-- выкрикнул Кит.-- Но что мне уже ясно -- с ней
обошлись с неподобающей жестокостью.-- В голосе Кита послышался мрачный
упрек.-- Господь не одобряет такого насилия над слабыми женщинами. Более
того, вы оставили ее без одежды и без пищи. Несомненно, в первую очередь
надлежит заботиться о душе и лишь потом -- о теле, но мы всегда должны
оставаться добрыми христианами. Дайте бедному ребенку одеяло, одежду и
что-нибудь горячее поесть. После этого она должна получить возможность
помолиться и поспать. А завтра мы снова испытаем ее.
Он поднял ладонь в благословении и двинулся к Малькольму. Марго
закусила губы, когда Кит повернулся, чтобы уходить. В его глазах она прочла:
"Держись, малыш, просто держись, и все".
Посланные губернатором люди принесли грубое рубище, одеяло и миску
похлебки. Кит проследил, чтобы Марго оделась и завернулась в одеяло,
дождался, пока она не прикончит похлебку, и лишь после этого разрешил снова
запереть ее на ночь.
Вернувшись, они с Малькольмом завершили выслушивание исповедей. После
всего пережитого обоим было неимоверно тяжело и противно этим заниматься. Но
чтобы спасти Марго, надо было играть выбранные роли.
Исповеди местных грешников ошеломили Малькольма своей мелочностью. И
тем не менее они давали неплохое представление о группировках, существующих
в маленькой общине Лоренцу-Маркеша.
-- Эти ремесленники,-- горько жаловался сержант Жоао Браз,-- ведут себя
так, как будто они в Лиссабоне, а не в этой всеми забытой дыре! Мельник
требует за помол двадцатую долю. А для чего ему она здесь? Тратить-то не на
что! А пастухи такие лентяи! Вся их работа -- валяться да смотреть, как их
цыплята роются в грязи, а мы в это время должны охранять их никчемные
жизни...
Пекарь-баск Ксанти изо всех сил поливал грязью солдат, которые "ко всем
относятся, как к рабам, держатся не по чину высокомерно, а обязанностей
своих не выполняют".
-- Да разве они по ночам дежурят? Ха! Они дрыхнут всю ночную стражу, а
просыпаются, только если крыса цапнет за ногу! Тогда они орут, как бабы, и
уверяют всех, что по поселку ходит сам сатана! Да вот, например, этот кретин
Маурисио с испугу открыл пальбу в три часа утра! Весь поселок перебудил,
болван...
Губернатор с горечью жаловался на неряшливость, леность и слабую
дисциплину.
Исповедь Николау-бондаря была нескончаемой тирадой против всех и вся в
Лоренцу-Маркеше.
-- Да без меня этого поселка вообще бы не было! Это ведь я здесь делаю
бочки для воды. А в них хранятся запасы для кораблей, плывущих в Индию! Без
меня Лоренцу-Маркеш до сих пор был бы полоской грязи, населенной безбожными
язычниками!
И у кузнеца были свои жалобы.
-- За прошедший месяц этот идиот бондарь уже трижды ломал рукоятки
своих бондарных стругов. Что он с ними делает, что так ломает? А губернатор
тоже хорош! Требует все новых ружей, а потом жалуется на цену, когда я
объясняю ему, сколько это будет стоить и сколько нам с моим подмастерьем
потребуется времени, чтобы изготовить даже самое простое...
Крестьяне с истинно баскской страстью ненавидели моряков.
-- Мы трудимся, как волы,-- кричал Миколас,-- и кормим этих неотесанных
лентяев. А они что целый день делают? Сидят на берегу, лопают по десять раз,
да каждый раз по стольку, сколько нормальному человеку на весь день хватит.
И чем же при этом заняты? Канаты плетут! Зачем на кораблях столько канатов?
На любом
корабле, что к нам приходит, вся палуба завалена бухтами этих канатов и
веревок, и Боже упаси кого-нибудь наступить хоть на самую маленькую...
"Получается,-- спокойно размышлял про себя Малькольм, уже не слушая
болтовню баска,-- что не так уж трудно будет стравить этих ребят друг с
другом". Затем Малькольм отбросил эту мысль и стал дальше выслушивать
горькие жалобы. Он налагал за все эти незамысловатые грехи легкие епитимьи.
Выражал свое потрясение и отвращение, услышав, что половина людей в поселке
не имеет даже простейших четок.
Порой Малькольм забывался и его начинала мучить совесть, что он
обманывает этих простых людей. Но воспоминания о раздетой донага Марго,
напружинившейся в своем грязном углу и готовой биться насмерть, сразу
прогоняла эти угрызения. Вместо них приходила холодная ярость. Волею
обстоятельств его друзья и эти люди оказались врагами. И если он способен их
пожалеть, то они его -- никогда.
Что же касается Кита...
Малькольм бросил взгляд на одеяло, отделявшее его "исповедальню" от
закутка, в котором трудился Кит. С ним он выяснит отношения потом. Нет
смысла множить проблемы, когда их и так невпроворот. Либо они выйдут из этой
переделки живыми, либо погибнут. И уж если выйдут, тогда и будем разбираться
с Китом.
Гробовое молчание Кита на протяжении всего оставшегося вечера не
предвещало ничего хорошего.
Киту нужно было найти правдоподобный способ растянуть проверку "ведьмы"
на полные пять дней. Глубокой ночью он лежал, не в состоянии заснуть,
пытаясь выкинуть из головы страшные картины того, что эти люди сделали с
Марго. Если он будет продолжать думать об этом, то не сможет мыслить
рационально и принимать правильные решения. Он знал, что нужно
посоветоваться с Малькольмом, но гнев его был слишком силен.
"Это моя вина, что она выкинула эту штуку",-- сказал тогда Малькольм.
"Что ты сделал с ней в Риме, дружок? Ты ее соблазнил, сбил с пути... А
я доверял тебе, Малькольм".
Боль была невыносимой, наверное, такую же испытывала сама Марго.
Судя по дыханию Малькольма, тот тоже не спал. Хорошо. Кит подумал, что
Малькольм Мур тоже проведет адскую ночь. Повернувшись в кровати так, что
заскрипели все ее веревки, он, не оборачиваясь, сказал гиду:
-- Поспи немного. Тебе это необходимо.
Малькольм не ответил.
В два часа ночи Кит поднялся, зажег лампу и стал будить Малькольма.
Молодой человек заворочался под грязными одеялами, застонал, затем с трудом
поднялся. В глазах его застыло напряжение бессонной ночи. Тем не менее он
встретил взгляд Кита твердо, не уклоняясь и не прося прощения.
Кит насмешливо хмыкнул:
-- Пора будить этих грешников на утреннюю мессу. Я хочу, чтобы все эти
пять дней они были полусонными и плохо соображали.
Малькольм только кивнул в ответ и выскользнул наружу в поисках
колокола. Кит слышал, как он обменялся несколькими словами с дежурным
стражником. И вскоре сигнальный колокол запел свою погребальную песню,
выгоняя людей из домов. Спотыкаясь со сна, они ковыляли к форту, испуганно
сжимая в руках оружие и ошалело озираясь в поисках опасности.
-- Что случилось? -- крикнул один, бросая испуганные взгляды в
темноту.-- Что нам угрожает, святой отец?
-- Опасность проклятия и силы ада подстерегают человека всегда,--
жестко ответил Кит.-- Дьявол творит свое черное дело среди вас, и вы сами
его допустили в небрежении своем! Господь милосердный послал нас спасти ваши
души. Так что уберите ружья и арбалеты и преклоните колена в утренней
молитве!
В тусклом свете фонаря, который Кит держал в руке, поселенцы обменялись
унылыми взглядами. С тихим недовольным бормотанием и шарканьем они все же
встали на колени.
Кит начал мессу на высокой латыни, произнося молитву медленно и
нараспев, стараясь как можно дольше затянуть службу. Малькольм, найдя этот
ход удачным, не преминул повторить все уже прочитанные молитвы с самого
начала и в том же темпе. Несчастные поселенцы зевали и клевали носами, пока
Кит не разбудил их окончательно, прибегая к свирепым взглядам, а там, где
этого не хватало, и к помощи небольшой дубинки.
Настало наконец время, когда они позволили своей пастве встать с колен
и выпрямиться. Но когда поселенцы потянулись к воротам, спеша вернуться в
теплые постели, Кит внезапно окликнул их.
-- Дети мои, вы решили, что уже можете возвращаться в свои дома? О нет!
Прежде чем вы сможете отойти ко сну в уверенности, что души ваши спасены,
следует вознести хвалу Господу нашему.
Губернатор не выдержал и резко заявил, что его людям надо поспать. Кит
простер к нему ладонь.
-- До тех пор, пока мы не разберемся с этими колдунами и ведьмами, с
этой дьявольской заразой, пока я не буду уверен, что души моей паствы
защищены от лукавого, я вынужден требовать, чтобы вы следовали моим
приказам. На колени!
В неверном свете масляной лампы он ясно различил уныние и страх на
смуглых лицах.
-- Дети мои,-- обратился он к ним мягко,-- в неведении своем слишком
долго вы жили неправедной жизнью. Сознаете ли вы, что только ваша
собственная безнравственность привела к тому, что меж вами заводятся
колдуны, что сам дьявол протянул к вам свои лапы?
Кто-то испуганно закрестился. И никто уже больше не жаловался, когда
они стояли на коленях и выслушивали бесконечные хвалы Господу.
К тому времени, как окончилась и эта повторная служба, на небе стал
расцветать восход. Кит отпустил прихожан, напутствуя их пожеланием, чтобы
они заснули с молитвой на устах, а затем и сам заковылял к своему жалкому
ложу. Малькольм бросил последний взгляд на тюрьму, где томилась Марго, и
последовал за Китом.
Они проспали ровно три часа, а в шесть уже подняли поселенцев для
заутрени. И лишь после этого они позволили им съесть завтрак. Кит
распорядился, чтобы бедная девушка была тоже накормлена, и снова собрал свою
беспокойную паству.
-- Мне нужно знать, что за дьявольские штучки попали к вам от этих
колдунов. Отец Ксабат и я изучим все улики, свидетельствующие о присутствии
здесь сатаны и его слуг.
Они с Малькольмом устроили грандиозное шоу, осматривая и обнюхивая
остатки плота с полихлорвиниловым каркасом, прозрачной обшивкой из фильмара
и нейлоновым разрывным тросом. Изучили аптечку с ее сияющими пакетиками из
фольги и яркими разноцветными таблетками, а также выкинутое штормом на берег
походное устройство для очистки питьевой воды.
-- И это все? -- озабоченно спросил Кит.
-- Нет, отец мой,-- отвечал сержант Браз.-- Там были еще странные,
дьяволом содеянные ружья и еще какие-то подозрительные штуки.
И им представили: армейский карабин М-1, прекрасный винчестер калибра
0,458, должно быть, принадлежавший Куту ван Биику, и потрепанную кожаную
сумку с личным журналом и АПВО Марго. По ходу осмотра Кит и Малькольм
обменивались восклицаниями на латыни, многозначительно хмыкали и подолгу
совещались.
Наконец они отложили в сторону "дьявольские" ружья на предмет
исследования, что там внутри, и признали, что и другие странные предметы
требуют более тщательного, всестороннего расследования.
Потом Кит отслужил еще одну мессу, которая тоже поглотила немало
времени. После этого они вернулись к исследованию вещественных доказательств
и занимались этим вплоть до обедни. После обедни Кит с пристрастием допросил
каждого из поселенцев о том, что тот видел, делал и думал на протяжении
последних шести недель. Этим они занимались до тех пор, пока не пришла пора
вечерни, проведенной ими со всей возможной тщательностью и усердием.
Служба как раз подходила к концу, когда за пределами форта началась
какая-то суматоха, и один из прихожан воскликнул:
-- Возвращается отряд следопытов! Откройте ворота!
Переглянувшись, Кит с Малькольмом поспешили вслед за солдатом, который
побежал открывать высокие деревянные ворота форта.
* * *
Кайнан Рис Гойер был хорошим пловцом. Но когда плот развалился, он
оказался в воде и сразу же получил такой удар чем-то тяжелым в висок, что
почти лишился сознания. Он барахтался среди бурунов, а мощное южное течение
относило его все дальше от обломков плота. И все же ему удалось удержать
лицо над водой и отдаться на волю течения. После удара Кайнан был просто не
в состоянии бороться с волнами, к тому же остатки сознания подсказывали ему,
что лучше не тратить зря силы.
При вспышках молний он различал изгиб бухты Делагоа и жалкий поселок на
берегу, впервые увиденный им семь недель назад. Течение неумолимо сносило
пловца мимо поселка, все дальше на юг. К тому времени, когда он достаточно
пришел в себя, чтобы попробовать сопротивляться стихии, его снесло уже на
несколько миль южнее поселка. Похоже, Марго и Кут застряли к северу от
поселка и не смогут добраться до Врат, которые были на противоположной
стороне бухты.
Каинам поплыл к берегу, вздрагивая от боли в растянутых связках плеча.
Обрадовался, когда наконец коснулся ногой дна, и стал на ощупь выбираться на
скалистое побережье. Он полз на четвереньках, пока не преодолел линию
кипящего прибоя, и там бессильно свалился на землю, пытаясь отдышаться.
Дождь хлестал его по спине. Уже несколько дней Кайнан толком не ел, а борьба
с морем окончательно доконала его.
"Неужели мне суждено погибнуть здесь? И где я, собственно?" -- мрачно
соображал он. "Африка",-- сказала тогда Марго. Однако Кайнан имел самые
смутные представления о том, где, собственно, эта Африка есть -- где-то
далеко к югу от Уэльса? Он не понимал, что означала показанная Марго
светящаяся карта на экране компьютера. Единственное, что он знал: в поселке
на берегу бухты живут португальцы. Эта мысль приводила его в дрожь. Между
португальцами и валлийцами не было мира.
А те, другие, живущие в этих местах... Трудно было поверить картинкам,
которые показывала ему Марго. Черные люди в диковинных одеяниях, в руках
длинные грозные копья. С такой публикой не хотелось бы встретиться один на
один, даже в лучшие его времена. А сейчас-то он уж точно не в форме. Кайнан
медленно перевернулся и сел, щурясь в темноту, наполненную ветром и дождем.
Вспышки молний освещали море, водяные валы бешено хлестали берег.
А ведь как одиноко ему было на Вокзале Времени! Но перед тем ощущением
оставленности, которое обрушилось на него сейчас, те переживания показались
пустячными. Его занесло на век позже его собственного времени и за пять
веков до того, как появится станция ВВ-86. И очутился он на земле, в которой
уж никак нельзя было выдать себя за туземца, а единственные европейцы были
смертельными врагами. У него не было ни пищи, ни воды, ни оружия и не было
особой надежды как-нибудь это раздобыть. Без ножа нельзя изготовить даже
лука для охоты на дичь. Правда, остается надежда найти Врата, если только
искать их достаточно долго.
Кайнан поморщился. "Никогда бы не подумал, что буду мечтать о
возвращении в ад..."
Конечно, за последние несколько недель он начал сомневаться в том, что
ВВ-86 и вправду ад. Стало меняться и его мнение о девушке, Марго. Порой она
вела себя как молодая дуреха, но в ней была и храбрость настоящего воина. Он
так и не понял, почему она сбежала из-под защиты деда охотиться за алмазами.
Как, впрочем, вообще не понимал причин многих поступков этих людей с
восемьдесят шестого. Но если бы дед видел девушку во время их путешествия
вниз по реке к морю, похоже, он остался бы доволен.
В последний раз Кайнан запомнил Марго, барахтающуюся вместе с ним в
штормовом море у разбитого плота. Ну, ладно. Кайнан выплюнул изо рта песок и
с трудом поднялся на ноги. Он сам, добровольно, признал ее своим сувереном.
А Кайнан Рис Гойер не бросал своих суверенов в беде. Марго должна быть
где-то к югу. И долг Кайнана найти ее и помочь провести Кута ван Биика
обратно через Врата.
С этим он и отправился в путь, настойчиво продвигаясь вперед и
останавливаясь передохнуть, только когда его ноги начинали подкашиваться от
усталости. Отдыхал он, просто валясь на землю прямо там, где стоял, и
мгновенно погружаясь в полусон-полузабытье. Но всякий раз заставлял себя
снова встать и продолжать путь. И так он шел всю ночь и весь следующий день,
продвигаясь на север вдоль пустынного побережья.
Запах португальского селения он уловил прежде, чем увидел его. Пахло
печным дымом, свиньями, помойкой. Путник свернул в глубину материка, минуя
поселок и форт. Преодолевая смертельную усталость и жажду, он пытался по
возможности сократить обходной путь, но при этом и не попасться на глаза
португальцам.
Он сжимал кулаки, мечтая о каком-нибудь оружии для самозащиты, но у
него ничего не было. Сознание временами покидало его, и тогда только чувство
долга гнало вперед, шаг за шагом, через боль. И как раз в такой момент он и
напоролся на засаду.
Только что он был один в насыщенном влагой и испарениями лесу. И вдруг
рядом очутились португальцы, орущие ему что-то прямо в ухо, цепко хватающие
его за руки и за ноги. Кайнан напрягся из последних сил и высвободился.
Перекатившись по земле, он присел в низкой стойке, спина под защитой
толстого дерева. Огляделся и тяжело сглотнул. Перед ним было с полдюжины
рычащих португальцев, у всех ружья или арбалеты.
По закону чести все было просто -- надо принимать последний бой. А долг
требовал попытаться бежать, чтобы спастись самому и спасти своего товарища и
суверена. В то же время глубоко укоренившийся здравый смысл твердо
подсказывал, что ни то, ни другое у него не получится. Он слишком устал, и
слишком много оружия было нацелено на него твердыми руками здоровых и сытых
португальских солдат. Один из них неторопливо ухмыльнулся и произнес что-то
непонятное. А затем повторил на исковерканном английском:
-- Колдун...
Кайнан похолодел.
Значит, они нашли либо Марго, либо Куга ван Биика, либо плот, и теперь
они обязательно будут пытать его, а потом сожгут живьем. Он потянулся рукой
к дереву, обхватил крепкий ствол. Уж лучше быть убитым стрелой или пулей,
чем умереть на костре.
И только тогда ему пришла в голову новая, еще более страшная мысль. Они
ведь сожгут и Марго, и больного африкаанера, который научил Кайнана стрелять
из того волшебного ружья. И если он позволит этим подонкам убить себя прямо
сейчас, то у остальных его товарищей уж точно не останется никаких шансов на
спасение. А вот если он позволит взять себя живым...
Им ведь нужно будет освободиться только на те мгновения, когда будут
открыты Врата.
Кайнан задержал дыхание.
А потом спокойно сдался.
* * *
Кит и Малькольм встретили поисковый отряд у ворот. Солдаты вели за
собой окровавленного, покрытого синяками пленника. Руки у него были связаны
за спиной лианами. Валлиец был бледен, однако держался прямо, со всей
присущей ему храбростью встречая удар судьбы.
Один из португальцев, остававшихся в форте, громко заметил:
-- А он, гад, видно, сопротивлялся!
Пленившие Кайана солдаты заухмылялись:
-- Нет. Вроде сначала собрался биться, а потом испугался и сдался
покорно, как овца.
Кит злобно сощурился. Значит, они избили его уже после, и здорово, судя
по его виду. Почему же он сдался без боя? Это никак не соответствовало
представлению о том Кайнане Рисе Гойере, который атаковал Кита и Марго с
фанатичной, неукротимой яростью.
Кайнан с каменным спокойствием смотрел в землю. Было ясно: он прекрасно
понимает, что его ждет.
Собравшиеся вокруг португальцы пожирали пленника глазами.
-- Посадите его в колодки,-- прокаркал" губернатор.
-- О нет,-- возразил Кит, от усталости еле сдерживаясь.-- Посадите его
в темницу вместе с женщиной. Отцу Ксабату и мне придется поискать на нем
знаки сатаны!
При слове "сатана" Кайнан заметно вздрогнул. Он совсем не
сопротивлялся, когда португальцы тащили его в темницу, а просто тихо
проклинал их на родном языке. Один из солдат ударил его по лицу и снова
рассек только начавшую заживать губу. Кайнан споткнулся, поглядел на своих
мучителей, но не издал ни звука. Кит и Малькольм переглянулись.
"Храбрец",-- говорил взгляд Малькольма.
Кит только кивнул в ответ и последовал за пленником. Малькольм двинулся
за Китом. Их тяжелые облачения волочились по грязи. Сержант Браз отпер
камеру и втолкнул Кайнана внутрь, затем отступил, давая дорогу Киту и
Малькольму. Вошедший последним Малькольм, как и в первый раз, притворил за
собой дверь.
Марго сидела в углу, напряженная и молчаливая. Она взглянула на Кайнана
и вздрогнула, но тут же глаза ее засветились надеждой.
Кайнан еле стоял. Было видно, что последние силы покинули его. И все же
он прохрипел, обращаясь к Марго, на ломаном английском:
-- Я... я искать тебя. Португальцы,-- он зарычал, сплевывая кровь на
грязный пол,-- найти меня. Я -- прийти. Нет воевать. Мы бежать Врата. Я
помогать, да?
Глаза Марго расширились. Она перевела взгляд на Кита, который с трудом
обретал голос. Значит, Кайнан сдался ради нее, хорошо понимая, что
португальцы с ним сделают... Что же произошло за последние семь недель, что
заставило Кайнана так изменить свое отношение к Марго?
Кит откашлялся:
-- Кайнан Рис Гойер.
Валлиец содрогнулся. Его глаза расширились. А рот несколько раз
раскрылся. Наконец он с трудом выговорил:
-- Вы...
Огонек надежды затеплился в его глазах.
-- Вы пришли помочь нам? -- спросил он тихо на своем родном языке.
Кит не стал подтверждать очевидное. Вместо того он спросил:
-- Ты и вправду сдался португальцам только для того, чтобы помочь моей
внучке бежать? Кайнан покраснел и опустил глаза.
-- Я принял ее главенство. "Вон оно что..."
-- Пусть так, но все равно это был удивительно храбрый поступок, и не
важно, должен ли ты был его совершать или нет. Я этого не забуду. Малькольм,
развяжи ему руки. Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, где мы и в
каком времени?
Пока Малькольм развязывал его, валлиец ничего не отвечал.
-- Я знаю, что мы в Африке и что Африка лежит к югу от Уэльса,--
промолвил он наконец, потирая затекшие кисти.-- Я знаю, что эти сукины дети
-- португальцы, чума их забери. Думаю, сейчас мы примерно на столетие позже
того времени, когда я покинул дом.
-- Да, это 1542 год. И португальцы считают, что вы с Марго колдуны.
Кайнан снова побледнел.
-- Я знаю. Они кричали это, когда начали пинать и избивать меня.--
Судорога прошла по его телу.-- Некоторое время я боялся, что они просто
убьют меня без суда.
Его улыбка была горькой и мимолетной.
Помолчав, Кит спокойно сказал:
-- Мы все еще в большой опасности. Не исключено, что я погибну от
затенения раньше, чем Врата откроются снова. Это сложно объяснить, и ты еще
недостаточно много знаешь о Вратах и путешествиях во времени, но простая
истина состоит в том, что человек не может существовать сразу в двух лицах.
А мне придется очень, очень близко к этому подойти. И если я задержусь здесь
слишком надолго, замешкавшись до того момента, когда я уже существую где-то
в другом месте, но в это же время, то я умру.
По лицу валлийца прошла череда самых разных чувств. И вдруг, к
изумлению Кита, он преклонил перед ним колено:
-- Я присягаю тебе на верность, мой господин. Прикажи мне, чтобы я мог
довести до конца твою миссию, если ты погибнешь.
Было бы не к месту объяснять валлийцу, что в присяге нет никакой нужды.
Он просто принял его обет служить ему в качестве вассала. Если они
выберутся, потом можно будет с этим разобраться.
Марго удивленно взирала на происходящее.
-- Теперь,-- спокойно произнес Кит,-- нам предстоит разыграть суд над
колдунами...
Малькольм распорядился принести валлийцу еды и питья, затем занялся его
ранами. Кит предписал предоставить пленнику ночной отдых перед завтрашним
испытанием. На этот раз Малькольм покидал темницу с гораздо более легким