Астахова Людмила Викторовна. НЧЧК. Командировка

   – Как вы здесь оказались так быстро? – почти испуганно спросил Эрин.
   – А! – отмахнулся Дзир, полностью поглощенный созерцанием застуканной на месте преступления парочки Светлых. – Матроны наши подсуетились. Соорудили нехилый портальчик, пока мы с парнями собирались в путь-дорогу.
   Нолвэндэ выглядела такой растерянной, что Вузеллин смилостивился:
   – Леди, ты так внезапно и бесследно исчезла, что твой впечатлительный шеф, пребывая в полном отчаянии, позвонил Дзиру и воззвал к помощи. Разве мы могли отказать? Тем более когда речь идет о Нолвэндэ Анарилотиони.
   – А это чего такое? – поинтересовался Аминаллон, показывая зубушкиной лапкой на куски поверженного монстрообразного гриба.
   – Типичные представители магической фауны здешних лесов, – ухмыльнулся его брат-близнец, великодушно приходя на помощь Эринрандиру. – Умеет Ытхан в командировку послать.
   – Места надо знать, – философски заметил Дзир.
   – Я назвал эту тварь, – ап-Телемнар кивнул на свой первый трофей, – избушкой-зубушкой. На живой скворечник похоже потому что. Они прыгают и кусаются.
   Дзир озабоченно покачал головой и почти на полном серьезе сказал:
   – Высоко прыгают твои зубушки, – указав на прокушенную губу следователя.
   Меноваззин отвернулся и сдавленно хихикнул. Ну а что взять с циничного Темного эльфа? Никакого понимания серьезности момента!
   – Ты бы видел этих бестий, когда они катят на тебя волной в тысячу штук! – запальчиво воскликнул Эрин. – Страшное зрелище.
   – Верю. По тебе видно.
   Говоря честно, по ним обоим было видно абсолютно все, что можно рассмотреть глазами, разве только не написано большими буквами. Но если уж отпираться, то до конца, не признаваться ни в чем и открещиваться от самого очевидного. Такое правило.
   Поэтому ап-Телемнар принялся сбивчиво, но вполне связно рассказывать о славной победе над зубушками. Темноэльфийские воины цокали языками и с интересом рассматривали поверженную тварь, передавая из рук в руки половинку тушки. Пока в итоге она не оказалась у Нолвэндэ. Растрепанная, перепачканная грязью и копотью девушка, поджав распухшие губы, терпеливо ждала своей очереди полюбоваться на колдубинского монстра.
   – Пахнет знакомо, – сказала она, понюхав измазанные в крови зубушки пальцы. – Что-то такое… Давайте головы поищем. Может, тогда станет ясно.
   – Пойдем. Обязательно пойдем. Только сначала соберем материал для экспертизы, – предупредил Дзир.
   У предусмотрительного дроу с собой были не только пакетики для сбора улик, но и одноразовые перчатки. Капитану ап-Телемнару осталось… нет, не скрипеть зубами, наскрипелся до ломоты в челюстях, а только вздохнуть от досады. Вместо того чтобы думать головой, он, словно какой-то пиндостанский мегасущ, ^[16]крушил монстров бензопилой. Кому сказать, что уполномоченный НЧЧК забыл о предписанных инструкциями следственных действиях, засмеют.
   Еще не придумано ничего лучшего от душевных терзаний и сожалений, чем работа на благо общества. По сравнению с ужасами, порожденными больным мозгом колдубинского маньяка, безумные приключения Эрина и Нол можно спокойно назвать забавным недоразумением. А осознание того, что творец монстров, убийца и колдун по-прежнему находится где-то рядом и остается безнаказанным, заставило энчечекистов на время отвлечься от внутренних переживаний. В конце концов, совесть надо иметь! Приехали маньяка ловить, а до сих пор только и делали, что всячески издевались друг над другом и над окружающими.
   И сказать по правде, Эринрандир за эти три дня исчерпал весь лимит эмоций на полгода вперед. И Нолвэндэ скорее всего тоже.
 
   Вот никогда бы не подумала, что буду так бесконечно счастлива услышать, как перекликаются по лесу едва не застукавшие нас дроу. Едва? Ну-ну… Зар-раза! Очень вовремя появились, ничего не скажешь. Хорошо, хоть предупредить изволили, хотя… учитывая всем известное тепловое зрение наших Темных родственничков… Балрог!
   Впрочем, плюсов от столь оперативного и экстренного одевания было все же больше, чем минусов. Несмотря на то что, когда я заметила, что именно мой… хм… напарник лихорадочно запихивает себе в карман, мне стало дурно. Однако уже поздно было что-то менять. А возмущаться и ругаться – поздно тем более, а вдобавок еще и нелепо.
   «Если хоть кто-нибудь из этих жеребцов хоть что-нибудь мне скажет, – мрачно думала я, торопливо пиная в сторону ближайшей горящей кучи веток обрывки футболки и остатки трусиков – или намекнет, или заржет, – клянусь, я их всех тут перестреляю».
   Меньше всего мне в данный момент хотелось обсуждать все… произошедшее. Если быть совсем честной, то я бы предпочла на эту тему даже не думать. Потом, все потом. Скажу только одно – стыдно мне не было, ну ни капельки. Ни за внезапно расцветшее в душе фамильное буйство, ни за… дальнейшее. Какого балрога, в конце-то концов?! Чего я должна стыдиться? И вообще, не их это… темноэльфийское дело! И лучше бы этим красноглазым в мои дела не лезть. Целее будут.
   К счастью, то ли добровцы умели читать мысли (а Мор-гот их знает, может, и умели!), то ли просто решили не связываться, но несколькими вполне невинными подколками все их смешки и ограничились. И то хлеб.
   А вот что меня на самом деле сейчас интересовало больше всего, так это… Нет, не угадали! Вовсе не синеокий лорд, происшествие на полянке и сакраментальные мысли из серии: «А как он теперь ко мне относится?» Меня занимали твари, метко прозванные зубушками, а точнее – почему исходящий от них приторно-сладкий запах кажется мне таким знакомым… Я все-таки наполовину нолдэ – хм, никто уже не сомневается, надеюсь? – а это значит – любопытна.
   Поэтому, дождавшись своей очереди в осмотре «трофея», первое, что я сделала, – это обнюхала зубушку, а второе – озвучила свои сомнения. Мысль вертелась в голове как обезумевшая крыса в пустой цистерне. Вроде бы и деваться ей некуда, а за хвост все никак не поймаешь.
   Я задумчиво покусывала костяшки пальцев, наблюдая, как дроу собирают «вещдоки». Ладно, может, когда я увижу верхнюю часть этого чудища, что-то и прояснится. Посмотрим.
   – Нол, – тихо и вкрадчиво заметил неслышно подобравшийся сзади Аминаллон, – а у тебя рубашка не на те пуговицы застегнута.
   Я посмотрела прямо в искрящиеся смехом красные глаза и хладнокровно улыбнулась:
   – Благодарю. Я не заметила, – и невозмутимо расстегнула, а потом застегнула снова, на этот раз правильно, три верхние пуговки. – Хотя, честно говоря, после встречи с этими созданиями, – я двинула подбородком в сторону дотлевающих деревьев-монстров, – плевать я хотела на то, как и что у меня застегнуто. Жива осталась, и на том спасибо. Ясно? – Это я добавила уже тихо и со вполне ощутимым намеком в голосе.
   – Более чем, – ухмыльнулся спецназовец.
   – Вот и славно. – Я хмыкнула и отвернулась.
   – Нол, – не отставал настырный Аминаллон, – а что это было? Ходячие деревья?
   – Они самые.
   – И… кто их так?
   – Я. – Зараза, да отстанешь ты уже, наконец?!
   – А чем?
   – Этим. – Я подняла так славно послуживший мне «туккинс», обтерла зазубренное лезвие рукавом куртки и заткнула верное оружие сзади за ремень.
   – О! – добровец уважительно присвистнул. – Круто.
   Не устала?
   – Есть немного. – Я пожала плечами. – А что, предлагаешь повторить на бис?
   – Хе, – дроу ухмыльнулся, – ну и мощные же нынче пошли светлоэльфийские девы!
   – Угу.
   – Нол, – все никак не желал униматься Темный, – а…
   – О Темный друг мой и дальний родич… – не выдержав, снова повернулась к дроу я и, для пущей наглядности прижав ладонь к груди, искренне промолвила: – Ты очень славный. Я тебя очень люблю. Честно. И я безмерно счастлива всех вас видеть. Но вот сейчас сделай мне ма-аленькое одолжение… заткнись, а? Не дергай меня этим, ладно?
   – Ну интересно же! – Аминаллон смешно выпятил губу. – Вы тут со всеми монстриками так славно разделались на пару и нам ничего не оставили! А…
   – Достал, – честно сказала я, искренне сожалея, что рычать сейчас просто не в состоянии… да и голос сорван. Кричать, наверное, надо было все же потише… – Это были… я их решила назвать «дубы-колдуны». Они убили двоих магов, эльфа и гоблина. Напали на меня. Я полила их бензином, подожгла и разрубила на части. Все. И нечего больше говорить о такой ерунде. Иди к ап-Телемнару приставай, пусть он тебе про своих зубушек рассказывает, хорошо?
   – Злая ты, – фыркнул дроу. – Недобрая. А еще Светлая!
   – Лучше бы попить нам дали, чем так пытать, – хмуро ответила я. – У вас же наверняка во фляжках что-нибудь есть. У меня горло пересохло, как пустой колодец.
   – А, точно! – Спецназовец отцепил от ремня подсумок с флягой и протянул мне: – Не боись, там вода.
   – Спасибо. – Я сделала пару глотков и прямо-таки ожила, как политое водой дерево… Тьфу! Стоило подумать о деревьях, и зубы сразу же застучали о горлышко фляги. Одной фобией больше в моей наследственной коллекции. – Тогда уж и сигарету давай, раз такой добрый.
   – Дайте женщине палец, и она откусит руку, – хихикнул Аминаллон и хитро подмигнул.
   Я скорчила в ответ рожицу и с нескрываемым удовольствием закурила.
 
   Пока шли к месту последнего упокоения поголовья избушек-зубушек, Дзир решил прояснить для себя ситуацию.
   – Эрин, а если серьезно, что с вами здесь произошло? – спросил он, поравнявшись со следователем.
   – Заколдовали нас, – признался Эринрандир неохотно. – Двое суток вообще как в бреду… Разве только голым в перьях по улицам не бегал, а так все остальное было. А самое паршивое – расследование ни на шаг не сдвинулось. Единственное, теперь я точно знаю, кто… что… убило пятерых магов.
   Укусы на его ногах без всякой экспертизы оказались идентичны ранам на трупе несчастного обглоданного орка. И такая же участь могла постигнуть самого ап-Телемнара. Сгрызли бы до костей, и в погребальную лодку нечего было бы положить. Пожженные и порубленные мыслечтицей дубы-колдуны свернули шею эльфу Морвэйну и гоблину Краху (силища у чудищ вполне позволяла развернуть головы несчастных на 180 градусов), а живые грибницы расправились с лешим и сиреном. С такими… щупальцами можно и слона изнутри выгрызть. Монстрам ведь безразлично, кого жрать, они расу жертвы не выбирают. Теперь осталось найти хозяина чудищ, который натравил их на магов и на энчечекистов.
   – Теперь все придется начинать сначала, – удрученно бросил Эрин.
   – Вовсе не обязательно, – хладнокровно заявила Нолвэндэ. – Нам просто надо собрать все известные факты воедино.
   Эрин не возражал. Если отбросить сведения, добытые в ходе ночного допроса дриад, как абсолютно бредовые, то остальная информация представляла пусть и небольшую, но вполне определенную ценность. Наверняка Нол тоже успела выяснить много интересного, но из-за взаимных подозрений, пусть даже неестественного происхождения, они так ни разу и не поделились своими находками.
   – Мне почему-то запах зубушек показался чрезвычайно знакомым, – задумчиво молвила мыслечтица.
   – Сладкий такой, приторный, – поморщился Эрин с нескрываемым отвращением.
   – Ну и хрень! – воскликнул Аминаллон, который первым оказался на месте эпического сражения и осветил его мощным фонариком. – Ллот и Тьма!
   Спецназовец воззрился на Эрина с почти мистическим ужасом.
   – Да ты у нас сам маньяк еще тот, – согласился с братом Меноваззин. – Один на один с такой… биомассой?! Силен мужик! Уважаю! – И пожал руку Светлому сородичу.
   Окинув взглядом поляну, по колено заваленную трупиками неведомых зверушек, Эрин совершенно пал духом. В здравом уме сотворить такое невозможно. Если ему удалось положить такое количество тварей и не почувствовать усталости, значит, с мозгами действительно непорядок.
   – Эй! – толкнул его Дзир, выводя из ступора. – Посмотри на меня.
   Добровец проверил зрачковый рефлекс, посветив карманным фонариком, и, только убедившись в том, что у ап-Телемнара нет шока, успокоился.
   – Эк ты их ласково – зубушки. Они тебя могли загрызть насмерть и костей не оставить, – заметил Вузеллин, подобрав с земли голову твари. – Ты только глянь на эти зубы!
   А у Эрина похолодело в животе, когда он вообразил, что зубастая мелочь могла напасть на его напарницу. Канистра бензина ее бы не спасла, и топор тоже.
 
   Количество покрошенных в мелкий фарш кровожадных зубушек… ладно, признаюсь, впечатляло. И сильно. Это как же надо было… м-м… выйти из себя, чтоб… На этом я предпочла остановить бег своих мыслей. Не хочу знать больше, чем уже знаю. Мне и так есть над чем поразмыслить на досуге, спасибо большое.
   «Неплохо. – Убедившись, что на меня не смотрят, я бросила в сторону шокированного своими подвигами героя одобрительный взгляд. – Даже более чем неплохо. Мама бы оценила… размах». – «Пожалуй, это было бы достойное приобретение для нашего рода», – прошелестел где-то в глубинах подсознания одинокий глас какого-то еще не окончательно уснувшего предка. «Цыц, советчики! – решительно заткнула его я. – Сама знаю. И сама разберусь. Насоветовали уже… хватит!»
   Все хорошо, но вот как-то уж слишком мелко озверевший капитан и лорд нашинковал противника. Я бродила по полянке и пинала останки тварей носком ботинка, пытаясь отыскать более-менее целую особь, а добровцы тем временем наперебой восхваляли пребывающего в ступоре героя. О, вот и славно. Значит, свою долю нектара славы он и без моих восторгов получит.
   «Трусиха, – с отвращением подумала я, присаживаясь на корточки и начиная разгребать… биомассу… руками. – И завистливая к тому же. Сама-то ведь не сподобилась бы так же, даже с двумя бензопилами. А, балрог! Ну хорошо! Тут он меня обошел. Снова. Все довольны? Ну вот и прекрасно. А теперь давайте работать».
   И когда это я успела стать такой вспыльчивой, мрачной и завистливой заразой, вот что интересно! Каких-то четыре месяца в обществе моего… хм… напарника – и характер испортился просто катастрофически. А что будет дальше, а?
   Не обольщайся, Нол, и не кокетничай сама с собой. Ты всегда такой была. Психованная, мрачная, подозрительная и вспыхивающая от самого невинного намека. Просто теперь у тебя есть повод себя оправдать. Тьфу! А вот забавно было бы посмотреть на всех этих вившихся вокруг меня в Столице поклонников, если б они видели меня теперь, а? Хе, наверняка сразу перестали бы роиться вокруг, как пчелки над…
   Пчелки?!
   Я чуть не села на задницу прямо в месиво из зубушек и едва не выпустила из рук с таким трудом найденную верхнюю половину твари.
   Пчелки. Ах я овца слепая! Дура! Пчелки!!!
   – Ребята, – внезапно охрипнув, вполголоса позвала я, – кажется, есть.
   – Что? – Вся компания собралась вокруг одним прыжком.
   Почти нежно обхватив руками мохнатую «голову» чудища, я посмотрела на возвышавшихся надо мной спецназовцев и Эрина и приподняла добычу:
   – Никакие это не скворечники. Ульи это, где пчелки живут. Пчелки, они же такие милашки – пушистенькие, полосатенькие и с жалом. Делают мед. Интересно только, из чего добывали мед эти пчелки, а?
   – Нол, – обеспокоенно подал голос Эрин, – ты чего?
   – Да все в порядке, – я фыркнула. – Просто мне теперь понятно, откуда запах показался знакомым. Мед. Или настойка. В любом случае… я это… ела…
   Выпустив зубушку, я ухватилась за протянутую мне руку и встала, чуть пошатываясь. Где тут ближайшие кусты?
   – …или пила, – продолжила я свою мысль и огляделась. – У Бурата – пчелки. У Барабосов – тоже. Пинофилло угощал меня медом, а Маха Барабос – настойкой. Извините. Сейчас меня будет тошнить.
   Оттерев плечом попавшегося на пути Меноваззина и предоставив целой толпе умных и героических мужчин осмысливать новую информацию, я устремилась к желанным кустам. В конце концов, я женщина и имею право на проявление чувств. Даже таких… специфических.
 
   – Осталось найти «пасечника», – изрек глубокомысленно Дзир, наблюдая, как Эрин, зажав маленький фонарик в зубах, сосредоточенно собирает пазл из ошметков зубушек, приставляя «голову» к «тулову».
   – Не, – ухмыльнулся романтичный Аминаллон, – «нападение бешеных скворечников» звучит лучше. Воинственно так.
   – Зато «зубастые ульи» эротичнее, – возразил Вузеллин. – Зубушка, зубушка, встань к лесу передом, а ко мне задом. И немного…
   – Оба заткнулись, – рыкнул Дзир. – Ты гляди, разошлись! Меньше пиндостанских фильмов надо смотреть.
   Ему совсем не хотелось разнимать драку своих баламутов с едва отошедшим от умопомешательства капитаном ап-Телемнаром. Эрин, конечно, парень с чувством юмора, но после всего пережитого за его душевное равновесие и сдержанность поручиться нельзя. Еще, чего светлого, вообразит, будто оскорбили его воинственную принцессу, и тогда места в этом паршивом лесу станет мало всем. Даже без мотопилы.
   Но, как оказалось, меньше всего Эринрандира интересовали подколки веселящихся спецназовцев. Возвращение к реальности ознаменовалось возобновлением нормальной мозговой деятельности, которая предполагала прежде всего анализ и контроль.
   – Надо собрать образцы и положить в холодильник, – заявил следователь. – Дай мне перчатки и пару пакетиков побольше.
   – Может быть, вызвать сюда опергруппу? – предложил Дзир. – Даже Маки не откажется помочь.
   – Не-э-э-э. – Эрин покачал головой. – Спугнем гада. Если в Колдубинск понаедет куча народа из Энчечека, «пасечник» бросит своих монстров на произвол судьбы и заляжет на дно. И хрен мы его в ближайшем будущем отловим.
   – Нам бы тоже не след светиться, – согласился Меноваззин. – В этих мелких городишках каждая новая морда – событие. Никакой конфиденциальности, не говоря уже об интиме…
   И осекся под тяжелым взглядом Эринрандира. Победитель зубушек был не в состоянии оценить тонкости намека. Он уже набил мешки останками монстров и теперь жаждал только одного – чтобы его не дергали.
   – Нол, ты уже?.. – спросил он и, получив утвердительный ответ, скомандовал: – Возвращаемся в город.
   Разговаривать не хотелось. Не хотелось, даже… страшно сказать… курить.
   «Завтра, все завтра, – думал Эрин, автоматически переставляя саднящие, искусанные ноги. – Мозгам тоже требуется отдых. Иначе я точно сойду с ума».
   Он бы так и шел до самой общаги, но надо было еще определиться с самыми ближайшими планами.
   – Я пойду к себе, – сразу заявила Нолвэндэ. – Приведу себя в порядок, отосплюсь.
   Спорить Эринрандир не стал, но предупредил:
   – Только не пей там ничего и не ешь.
   – И Аминаллон пойдет с тобой, – добавил Дзир. – Для моего спокойствия. Угу?
   Мыслечтица молча кивнула, радуя мужчин понятливостью и здравомыслием.
   Осчастливленный близнец растекся в улыбке, словно всю жизнь мечтал просидеть ночь в кустах под окнами девичьей спаленки.
   Также решено было, что остальные дроу совершат дружеский, но краткий визит в одинокую обитель Эрина, в основном с целью рекогносцировки на местности, а уже потом найдут себе лежку где-нибудь в ближайших окрестностях Колдубинска. Впереди у них было ровно два дня, чтобы найти колдуна-убийцу. А кроме того, Дзиру не хотелось выпускать из поля зрения обоих Светлых. После всего случившегося с них, по-хорошему, глаз нельзя спускать. Что такое наведенное безумие, Темные эльфы знают лучше всех остальных рас. Как-никак национальные традиции мести предполагали нечто похожее.
   И тут капитан ап-Телемнар вспомнил.
   – Нол, – окликнул он напарницу, – мне твоя мама звонила.
   – И что сказала? – дрогнувшим голосом спросила девушка.
   – Попросила, чтобы ты ей перезвонила, – успокоил ее шеф. – Очень просила, – добавил он с нажимом.
 
   Вот чего мне сейчас действительно не хватало, для того чтоб счастье стало воистину полным, так это разговора с матушкой. Ох, не поймите меня правильно – я безмерно люблю, ценю и уважаю свою благородную родительницу, но… Соблюдение субординации, въевшаяся в кровь и плоть привычка ходить строем на завтрак, утренние побудки и отбой по расписанию. И это только малая часть воспоминаний детства. И отрочества. И юности.
   И кто-то тут еще удивляется, что, едва вырвавшись на волю, я так тщательно стерегу свою свободу, а? Ха! Все претензии насчет моего психического здоровья и прочих заскоков, пожалуйста, гвардии капитану Аэриэн Каноррониэн, леди Анарилотиони-старшей. В письменном виде и в трех экземплярах.
   Проблема даже не в том, что матушка сейчас будет ругаться, – хотя и здесь приятного мало. Все гораздо хуже. Стоит ей прознать хотя бы об… официальной версии моих колдубинских подвигов – и она меня… раскритикует. А критик из леди Аэриэн просто убийственный. Сразу иди и стреляйся. Хотя, с другой стороны, после общения с мамулечкой уже никакие монстры не страшны. Честно.
   Ладно, перед казнью впрок не надышишься. Надо звонить.
   Игнорируя чуть приподнявшуюся в выразительной такой гримаске бровь моего… хм… напарника, я пошарила по карманам пережившей эту ночь одежды и достала телефон. Ага, мой благополучно «потерянный» «Палантир». И не надо так на меня смотреть.
   – Ма… – осторожно позвала я, и в следующий же миг у меня заложило ухо от яростного вопля из динамика. Хорошо поставленный и мощный глас гвардии капитанши слышал, по-моему, каждый окрестный монстр в радиусе километров пяти, не говоря уж о любопытно блестевших глазами дроу. Балрог! Я отодвинула трубку на расстояние вытянутой руки и подождала минут пять, пытаясь сохранить невозмутимость. Сделать это было сложновато, учитывая, что самым мягким выражением, долетавшим из телефона, было: «Где и с кем ты столько времени шлялась, маленькая дрянь?!!» и «Куда, балрог тебя отдери, ты засунула свой…! и …! в …! на …! телефон?!!»
   – Потеряла, – умудрилась вставить я в тот момент, когда мулик прервалась, чтоб сделать вдох. – Вчера. Или позавчера. В лесу. Нашла. Сегодня. Только что.
   И повторила маневр с отнесением трубки на безопасное расстояние. А что? Папа всегда так делает. На этот раз цензурных слов в монологе миледи моей матушки было еще меньше. Честно говоря, только одно – «фейерверк», и то если опустить эпитеты. Хотя… красочное обещание «содрать шкуру и сделать из нее коврик для ванной», а также «отрезать на бегу»… не будем уточнять, что именно… этому «безответственному и… трам-пам-пам… тра-ля-ля… пип-пип-пип… смазливому Сумеречному… незаконнорожденному плоду противоестественной связи назгула, балрога и „Ока Саурона“, которому она, оказывается, еще несколько часов назад приказала меня найти, тоже вряд ли можно счесть особенно приличным.
   Вот тут матушка хватила через край. Зато теперь у всех присутствующих на представлении имелась эксклюзивная возможность понаблюдать, какой бывает леди Нолвэндэ, когда она действительно зла. Я ощущала, как ходят желваки у меня на скулах, верхняя губа приподнимается в зловещем оскале и глаза заволакивает черно-красная пелена. Это уже слишком.
   – Миледи моя матушка, – медленно проговорила я в трубку, – потрудитесь вспомнить, что вы говорите не с одной из ваших племенных кошек, а с офицером, находящимся при исполнении. Это первое. Далее! Извольте немедленно извиниться за ваши беспочвенные, пятнающие мою честь подозрения и оскорбления. И последнее. Я тут, балрог вас отдери тридцать три раза через Кольцо Всевластия, не цветочки собираю, и мне странно, что вам, сударыня, приходится это объяснять. Я не намерена посвящать вас в подробности, так же как и вы не посвящаете меня в детали вашей деятельности. Вы меня очень обяжете, миледи моя матушка, если наконец-то это уясните. И постарайтесь впредь избегать подобных выпадов в мой адрес. На этом все. Вы желаете что-то еще мне сказать, миледи?
   – О! – несколько удивленно отреагировала на мою пылкую речь мамуля и ненадолго замолчала. (Я ждала, чувствуя, как дергается у меня веко.) Наконец матушка выдала с некоторой долей гордости и радости в голосе: – Ха! Моя кровь! С днем рождения, дочь моя.
   – Благодарю, – все еще хмуро ответила я.
   – «Благодарю» – это уже кое-что, – хихикнула леди Аэриэн. – Извини, Нолвэндэ. Перезвони, когда сможешь, хорошо?
   – Перезвоню. – Я фыркнула, начиная понемногу отходить от вспышки. – Обязательно.
   – Хорошо, – ответно фыркнула мулик не хуже племенного грифона. – До связи, дочь. Отбой.
   – Отбой, – кивнула я и выключила телефон.
   И только теперь смогла оглядеться. Да уж… на лица невольных свидетелей фамильных разборок семейства Анарилотиони стоило посмотреть. Очень уж они были выразительные.
 
   Нолвэндэ в бешенстве – это отдельная песня. С одной стороны, такие знакомые гневные нотки, будящие весьма откровенные воспоминания из самого недавнего прошлого, а с другой стороны, лучше знать об этой грани ее характера и не доводить до крайности. Если уж мамуле досталось под горячую руку, то что говорить о тех, кто расположен на расстоянии прямой досягаемости «туккинса»? По крайней мере, дроу остались в восторге. Им и не снилось так разговаривать с почтенной матерью семейства.
   Но самое удивительное, Эринрандир вполне понимал чувства своей напарницы. И если бы вот так же после ночной заброски в пиндостанские прерии, подготовки и подрыва нефтеперерабатывающего завода (теперь это место называется Большой Каньон), Эрину вдруг позвонила мама и начала бы читать мораль о сыновнем долге… Двух Больших Каньонов солнечному Пиндостану было бы точно не пережить.
   – Жду тебя утром. С ноутбуком. Будем решать нашу проблему, – сдержанно сказал капитан ап-Телемнар.