Аттанасио Альфред Анджело. Темный Берег

   — Он уже убил трёх из ваших змеедемонов.
   — Я пошлю двадцать. Сто.
   — Но он теперь знает, как их убивать. — Она встала на колени среди взбитых подушек. — Вчера он нанёс вам первое поражение. А если он сегодня уйдёт? Сколько демонов придётся вам потерять завтра? И что вы будете делать, если он в конце концов явится к вам — если вы сначала его не найдёте?
   — Твой страх мне надоел, Тилия. — Он перекатился набок и уставился на неё исподлобья. — Если бы ты не доставляла мне такого исключительного удовольствия, я бы мог захотеть тебе сделать больно.
   Она положила руку ему на колено.
   — Неужели вы не боитесь потерять всё, что приобрели победой?
   — Боюсь? — Он сбросил её руку и поднялся на колени. — Я? — Заострённое лицо задёргалось. — Ведьма, я был брошен в Бездну. Я стоял на Тёмном Берегу. Ты представляешь себе, что это такое? Нет. Ты долгую жизнь прожила в Чарме. Так вот, в холодных мирах Чарма нет. Тёмный Берег — клоака вселенной. Всё, что изгоняет Извечная Звезда, плывёт в это проклятое место — все болезни, все уродства. И я там жил. Я выжил! Погруженный в болезни и слабости, окружённый искажёнными и изуродованными, я выжил! В этих чужих краях, где люди так отуплены страданием, что треть жизни проводят без сознания, спящими, не рождёнными, я выжил! Я ушёл в тёмный мир и вернулся сильным. Я не боюсь ничего на Ирте!
   Тилия не отступила под этим яростным взрывом, благородные черты её лица не дрогнули, не выдали отвращения, которое она испытывала к этому сгустку уродства, случайно обретшему власть.
   — Очень хорошо, мой повелитель. Я говорила из любви. Теперь я буду хранить молчание.
   — Из любви! — Он тряхнул головой, и жидкие рыжеватые волосы упали ему на глаза. — Ты дважды сказала мне это слово, ведьма. Ты и в самом деле веришь, будто то, что я тебе навязываю, и есть любовь? Я вижу омерзение в твоих глазах. Ты не любишь меня, ты выносишь меня, как болезнь, потому что иначе ты бы страдала куда сильнее.
   Безмятежное лицо Тилии не выдало тошноты, которая скрутила ей живот от усилий сдержать отвращение и проклятия, рвущиеся наружу.
   — Мой повелитель, я уважаю вас за то, какой вы есть — победитель, единственный, кто смог вернуться с Тёмного Берега. Когда я говорю, что люблю вас, что я могу выражать, кроме уважения, благоговения и покорности? «Любовь — это вопрос». Вы — мой ответ.
   — Не цитируй мне Висельные Свитки! — Он оттолкнул её с такой силой, что она упала спиной на окаменевший деревянный пол. — Когда я был презренным мусорщиком, Свитки утешали меня, но теперь я — владыка Ирта.
   Она поднялась и поглядела ему в глаза без злобы и страха, хотя оба эти чувства переполняли её.
   — Я никогда в этом не сомневалась, мой повелитель.
   — Уж конечно. — Он сел среди ярких подушек, скрестив руки на груди, и верхняя губа вздёрнулась, обнажив мокрые коричневые зубы. — Так покажи мне твою любовь, королева ведьм. Иди и принеси мне голову лорда Дрива. Я воткну её на шесте возле нашего ложа, и когда я залезу на тебя в следующий раз, буду смотреть в его безжизненные глаза и наслаждаться величайшим соединением — страсти и смерти.
   — Мой повелитель! — У Тилии вытянулось лицо, и она отступила на шаг. — Мой Чарм не сравнится с Чармом герцога!
   — Возьми сколько захочешь змеедемонов. Но иди! — У него на впалой щеке ящерицей задёргался тик. — Принеси мне его голову. И быстрее. Мне придётся забавляться тем временем с твоими фрейлинами, а они с истинной королевой не сравнятся.
   Тилия выбежала из спальни, испытывая облегчение, что освободилась на время от этого развратника, но беспокоясь из-за смертельно опасного задания, которое он ей дал.
   «Могу ли я убить герцога?» — спросила она себя, гадая, хватит ли у неё хитрости, чтобы одолеть Чарм врага.
   Древние коридоры тёсаного камня с мрачными статуями предков мало успокаивали. Предки были врагами Дома Дорзена со времён Одноглазого Герцога, прадеда Дрива. Он сразил их вождей и заставил Горы Мальпаиса покориться своему владычеству.
   Она шла мимо многочисленных ниш и альковов, где стояли курильницы, кадила и грезоточители для ведьмовских церемоний, которые были главной функцией Гордой Вершины с тех пор, как этот дворец вырезали в склоне горы почти миллион дней назад. Во многих помещениях были молящиеся, занятые общением с Богиней Жизни, которой служили все ведьмы.
   Спальня королевы занимала верхний ярус спиральной башни, уходящей извивами штопора в гроты расположенной ниже столицы. Здесь ждали змеедемоны Властелина Тьмы. Когда он опустился на город, с ним было несколько сотен этих тварей, и он расставил их среди сводчатых площадей и на рынках, соединявших лабиринты подземных улиц.
   Худр'Вра дал ей разрешение привлечь столько змеедемонов, сколько ей хочется, и она решила, что возьмёт с собой всех до единого. Она была уверена, что он сможет призвать ещё, если нужно, а пока что её народ, обитатели вечной ночи, испытывающий естественный страх перед таящимися в темноте тварями, насладится передышкой.
   Вдоль спирального пандуса, по которому она спускалась, открывался широкий вид на горы из створных окон, пробитых во внешней стене среди колоннад крылатых сфинксов. Чарм не впускал ледяные ветры внутрь, но в доталисманические времена морозные трещины избороздили лица сфинксов.
   Служанки в традиционных ведьминских серых шалях ждали её на широком балконе, выложенном клеткой плиток и уставленном колоннами в виде горгон, где она обычно собирала свой высший совет. При её приближении они засуетились, снимая замшевые чехлы с линз Чарма, где Тилия очищалась и освежалась после своих церемониальных обязанностей или, в последнее время, после мерзких сеансов с Властелином Тьмы. Но сейчас она им махнула рукой, чтобы прекратили.
   — Пришлите ко мне сирдара Властелина Тьмы, — приказала она, — и оставьте нас одних.
   Служанки удалились, шурша одеждами, и Тилия быстрым шагом подошла к чёрному трону с красными прожилками. Прикосновение бериллового кольца открыло в подножии трона ящик Чарма, и перед Тилией раскинулись сверкающие груды амулетов.
   Она выбрала тиару наговорных рубинов, достаточно мощную, чтобы отвратить любой нежелательный физический контакт, и надела её на ленту, держащую длинные волосы. Браслеты в форме свастики из колдовского серебра охватили запястья — они были сделаны для призывания и направления молний. Вокруг шеи она завязала магический шнур, с которого свисал изумрудный Глаз Чарма. Потом она вынула из ящика связку жезлов силы и привязала к поясу, застегнув пряжкой заговорённого металла в виде драконова когтя.
   Снарядившись на битву, она ногой задвинула ящик и повернулась к порталу, где ждал её чёрный змеедемон с красными пятнами.
   — Позови всех остальных, — велела она. — Мы немедленно вылетаем на юг, чтобы найти и уничтожить герцога, лорда Дрива.
   — Всех? — переспросил сирдар скрежещущим голосом.
   — Всех до единого — по приказу Худр'Вра.
   — Нас тут больше пятисот, — проскрежетал демон.
   — Значит, больше пятисот и будут меня сопровождать, — твёрдо ответила она. — Они должны немедленно вылететь через ближайшие выходы и собраться на восточных террасах для подъёма вон туда. — Она показала на перспективу снежных скал, плавающих в тумане хрустальными парусами на фоне зенита. — Теперь повинуйся.
   Сирдар попятился и молча исчез на пандусе.
   Тилия села на трон и стала обдумывать ситуацию. Не нужно было ни Чармового прозрения, ни умения ведьмы, чтобы понять, что Врэт — психопат. Сумасшествие угнездилось в нём с тяжёлых дней, когда он ещё был мусорщиком.
   В забытьё его покоя, когда он лежал, отдаваясь посткоитальной расслабленности, она видела мерзости, как коричневые сточные воды текущие по перекошенным коридорам его мозга. Разгорячённый злобой, он хотел убить их всех, всех людей Ирта, которые когда-то жили лучше, чем он. От пэров до фабричных рабочих, всех надо было убить, умертвить, миллионами, чтобы они уплыли, размолотые и сгнившие, распухшие досиня в смерти. Перед его мысленным взором медленно плыли, покачиваясь, горы трупов, уносясь к морю, превращающему их фекальную массу в угрюмый ток прилива.
   «Убить всех, — поняла она с ужасом. — Он хочет убить нас всех!»
   Её приводила в ужас мысль, что этот злодейский мозг обладает такой мощью, которой ничто на Ирте противостоять не может. Она вынуждена повиноваться ему. И хотя её предки были бы очень рады, что её рука вынуждена убить лорда Дрива, потомка их смертельного врага, она от этого задания ёжилась. И всё же — либо она убьёт герцога, либо её труп смоет ночным приливом раньше, чем она раскроет секрет магии Врэта и узнает, как убить его и вернуть его гнилое тело в грязь, откуда он вышел.
   Снаружи раздались шипящие призывы, и чернота покрыла балкон. За резной мраморной балюстрадой с опорами-горгульями появились настоящие демоны. Их рой закрыл лучистое небо, и Тилия встала на перила балкона под грозовой тенью скопившихся чудовищ.
   Она подняла руки, призывая, и невидимая демоническая сила подхватила её с холодящей ясностью и вознесла в воздух. Королева ведьм взлетела, окружённая со всех сторон тенями ночи, боками ящеров, клацающими челюстями, бусинками смоляных глаз, чёрными чешуйчатыми шкурами, переходящими в пепельные подбрюшья с выпирающими клыкастыми пастями. Её подняло над гребнем роя.
   Чарм успокоил её волнение и уменьшил невыносимую вонь демонов. Держа в руке изумрудный Глаз, она пропела имя лорда Дрива, и появился его образ, небольшой, бегущий в обширных лесных пещерах. С ним бежали четыре Гвардейца Сокола в защитных шлемах и бронежилетах и какой-то зверечеловек с синеватой шерстью, небольшими торчащими ушами, продолговатыми зелёными глазами и тягучей походкой пантеры. Они бежали по воде угрюмого ручья среди древесных теней, пронизанных горячим светом дня.
   Тилия поводила рукой, держащей Глаз, и определила направление. Туда она и показала рукой и понеслась мимо скошенных расплывающихся вершин в холодном потоке чёрной магии, и сотни змеедемонов бросились вслед за ней, перетекая облачные бездны, туда, к югу, к зелёным склонам леса.
   Полет над горами занял куда больше времени, чем думала королева-ведьма, и когда изумруд у неё в руке показал, что герцог наконец-то точно под ней, Извечная Звезда уже дрожала в кронах деревьев тусклым красным диском.
   Опушка леса бежала по сланцевой полке. Истыканный скальными выходами луг обрывался крутыми камнепадами и утёсами к туманному горизонту, где переливалось живое серебро света, вспыхивали протуберанцами сумерки и красные лучи — бурные воды расходящихся Водопадов Мирдата.
   Герцог и пятеро его бойцов прыгали и скатывались вниз по склону, виляя среди камней, отбрасывая длинные тени. Змеедемонов они увидели Глазами Чарма ещё до того, как армада нависла над горизонтом грозовой тучей, и рассыпались по каменистой местности, размахивая руками.
   Водопады реяли на недоступном расстоянии, и герцог раздумал туда направляться, оставаясь между деревьями. Вместо этого он стал разыскивать на склоне нужную ему расщелину. Амулет дальнего зрения у него в руке учуял тонкую струйку запаха Паучьих Земель из пути Чарма, скрытого среди водопадов. Отчётливый запах шёл из какой-то впадины впереди. Герцог знал, что эта расщелина соединяется с подземным лабиринтом, выводящим к пути Чарма. Но он видел, что стая чудовищ настигнет их раньше, чем они успеют найти впадину.
   — Примкнуть штыки! — скомандовал Лебок, когда на них обрушился громом рёв приближающегося легиона.
   — Отставить! — тут же отдал приказ герцог. — Слишком их много, чтобы драться. — Он остановился, и остальные подбежали к нему. — Надо использовать валуны.
   — Устроить обвал? — спросил Лебок, качнув шлемом в знак несогласия. — Мы же себя похороним.
   — Не обвал. — Дрив сорвал с плеча ружьё, прицелился в нагромождение камней и ударил в его край раскалённым добела огнём Чарма. Внезапная струя лавы взметнулась дугой в небо. — Отрыв.
   Лебок глянул на фронт приближающейся орды и груды валунов вокруг, быстро расставил троих солдат и выбрал огневую позицию для себя.
   Дрив схватил руку Котяры и всунул в неё хрустальный ромб амулета дальнего зрения.
   — Ищи впадину, куда ведёт этот амулет, — сказал он. — Когда найдёшь, прижми амулет ко лбу и позови меня. Я услышу. Давай!
   Котяра унёсся прочь, сперва ничего не чувствуя, просто желая помочь. Потом он её ощутил — тонкую дрожь внутри амулета, которая менялась, когда он поводил кристаллом. Она повела его через алое сияние и раскинувшиеся тени сумерек, среди каменных столбов и травянистых склонов. Снизу поднимался ветер от потоков и каскадов Водопадов Мирдата, он подхватывал брызги, разбивал свет на красные искры и горячие пары, выбрасывая их в атмосферу.
   Вор услышал голос Лебока:
   — Прекратить огонь! Прекратить!
   Оглянувшись через плечо, он увидел пятерых человек в шлемах, стоящих на коленях в редкой траве и целящихся из чармострелов. Над ними снижалась чёрная волна змеедемонов. Со змеедемонами летела женщина под вуалью, ведьма, её серые одежды развевались как дым, амулеты ярко блестели, как изломанные грани сумерек.
   Оглушительный рёв армии демонов заглушил команду Лебока, и он поднял высоко левую руку, приказывая прекратить стрельбу, пока всю группу не накрыла страшная тень. Выставив когти и раскрыв клыкастые пасти, смертоносная орда бросилась вниз, в атаку, и Лебок махнул рукой, открывая огонь.
   Ослепляющие очереди Чарма вспыхнули в широкой анфиладе, ударили в края камней и утёсов, рассыпав огненные траектории горящей лавы и багрового света. Первые ряды змеедемонов разлетелись под огненным ударом. Взмыли в ночь оторванные конечности, петли кишок и осколки черепов. На разорванные тела налетела следующая волна атакующих, и новые змеедемоны закувыркались в смертельном огне разлетающихся камней.
   Королева-ведьма взмыла вверх, каменные пули срикошетировали от невидимой мантии Чармовой защиты, испускаемой рубиновой тиарой. Лебок заметил Тилию и дал несколько очередей прямо по ней. Они ярко сверкнули под иероглифами вечерних звёзд, но одна ударила в неё вспышкой, от которой затмились созвездия. Защитная тиара развалилась, и ведьма штопором пошла к Ирту.
   Её подхватили два змеедемона, по одному за каждую руку, и опустили на устланную трупами землю. Вокруг же стая змеедемонов продолжала атаку, виляя из стороны в сторону, прикрываясь трупами и стараясь обойти стрелявших с фланга. Но Лебок расставил людей так, что они разбивали скалы со всех сторон, и новые дюжины змеедемонов падали под ударами пылающих осколков.
   Тилия отняла от лба дрожащую руку, липкую от крови. Следующее прямое попадание её убьёт. Но при такой бойне она знала, что в узких глазах Властелина Тьмы она уже мертва. Она пробралась среди нагромождения тел, вылезла на линию огня, и змеедемоны сомкнули ряды, прикрывая её.
   Они погибали вокруг неё с визгом под испепеляющими ударами камней, а она подняла руки к небу и ночи, усыпанной звёздами. Глаза заливала и жгла кровь. Произнося самые страшные свои заклинания, Тилия пустила в ход серебряные браслеты со свастикой и ощутила огромный прилив энергии, ударивший сквозь неё из земли к дышащим звёздам.
   Серые одежды раздулись морозным восходящим потоком, вспыхнули серебром, и что-то магнитное сократилось в груди, болезненно сжав сердце. Она согнулась пополам, как от удара, и в тот же миг с ясного неба ударила молния. Дыбом встало над ней дерево электрического огня, ветви его переплелись по меридиану в побледневшей темноте, извивающиеся корни зашипели над головой.
   Превозмогая невероятную тяжесть, Тилия выпрямилась. Залитое кровью лицо скривилось от боли, и ведьма вгляделась в оглушительное сияние, высматривая врагов. Яркие трассеры их чармострелов, разбивая окружающие утёсы, искали её, и она яростно показала на один из них. Из лучистого дерева вырвался хлыст молнии и на месте испепелил солдата, оставив от него пылающую груду, извивающуюся червячками огня.
   Королева-ведьма стиснула кулаки, сопротивляясь конвульсивной мощи, корёжащей тело, и осталась стоять, выискивая очередную цель. Пролетали мимо тела змеедемонов, убитые на лету смертоносными камнями, и она показала рукой в ту сторону. Ещё одна ветвь дерева метнулась вниз и поразила второго солдата. Его ружьё взорвалось, и зелёный огонь поглотил тело, оставив только искрящийся пепел, взметнувшийся вверх в зелёном погребальном пламени.
   Котяра передвигался мелкими перебежками, оборачиваясь на каждый удар грома. Внезапно он ощутил, как ромбический кристалл загудел в руке. Он резко остановился и глянул вниз, в водянистые тени пылающих молний и звёздный дым. Перед ним была впадина, заросшая по краям травой, а в ней — непроницаемая тьма.
   Прижав амулет ко лбу, он крикнул, стараясь перекрыть какофонию взрывающихся скал, ревущих змеедемонов и шипящих молний:
   — Нашёл!
   Герцог услышал его, ощутил направление и отчаянно замахал Лебоку и оставшемуся солдату, чтобы они отходили. Они бросились в стреляющую тьму, змеедемоны кинулись в погоню.
   — Назад! — крикнула королева ведьм и отчаянно дёрнулась вокруг извивающейся боли, которая связывала сердцевину её тела с голубизной небесных огней.
   Но змеедемоны рвались вперёд, ослеплённые жаждой крови.
   С криком боли королева выпрямилась и вгляделась в каменистый склон, разыскивая герцога. Его нельзя было различить среди трёх бегущих фигур в шлемах. Быстро, пока снова не скрутил приступ боли, она прицелилась, и упавшая с неба стрела молнии ударила среди налетающих змеедемонов.
   Отлетели головы, разбрызгивая мозги и осколки черепов.
   Почти ослеплённая страданием и злостью, ведьма снова и снова целилась и била, целилась и била. Три быстрые молнии ударили в склон, закачались скалы, и змеедемоны отступили. Герцог и его свита были на виду. Тилия подавила головокружение и грызущую боль, успела навести руку и показать точно на них.
   Следующая молния испепелила последнего Гвардейца Сокола, и он свалился на землю грудой углей. Дрожь от удара сотрясла герцога и маршала до костей. Глаза закатились, колени подкосились. Они упали наземь и покатились, ударяясь о кремнистую почву.
   Когда они вскочили на ноги, Лебок выругался. Он не будет погибать, убегая от страха. Остановившись и обернувшись, он с криком сорвал с себя маску, чтобы лучше целиться. Стреляя со всей возможной быстротой, он разрядил свои чармострел в основание массивного дерева молнии.
   Огонь Чарма бессильно расплескался по фаланге змеедемонов, закрывающих королеву ведьм, и взметнулся опасно высоко. Обжигающий близкий выстрел помог Тилии собраться с силами, чтобы превозмочь боль и снова поднять руку. Стиснув зубы, она показала вдоль линии огня.
   Котяра скрылся, прячась от убийственных молний, но герцог почувствовал его близкое присутствие и побежал к нему. Он так целеустремлённо следовал своим физическим ощущениям, что не заметил, что Лебока за ним уже нет, пока не услышал далёкий кашель ружья.
   Он успел только обернуться и крикнуть:
   — Лебок! Прекратить…
   И тут воздух вспыхнул белым, и громовой удар свалил герцога с ног.
   Когда глаза снова стали видеть, в круге оплавленной почвы дымились обугленные останки Лебока. Герцог яростно вскрикнул, сорвал с плеча ружьё, прицелился. Он успел дать только два выстрела, как чьи-то руки схватили его сзади и поволокли в темноту.
   Вырвавшись, герцог увидел в темноте силой своих амулетов, что находится на каменистой полке, окружённой земляными стенами, усыпанными камешками. Рядом с ним стоял, пригнувшись, вор, и герцог понял, что его затянули в трещину, которую они искали.
   Наверху в то место, где он только что стоял, ударил зигзаг молнии, и пламя электрической вспышки осветило глубину впадины, на миг выхватив из темноты соты туннелей и шахт.
   — Остались только мы, — устало сказал Дрив. — Они все погибли.
   — Они погибли, спасая вас, — ответил Котяра, блестя глазами в темноте. — Пусть их смерть не будет напрасной. Выводите нас, пока не появились демоны.
   Дрив кивнул и спустился по камину на дно впадины.
   — Мы многих положили, — пробормотал он, поводя амулетом в поисках пути через лабиринт. — Пятеро против пятисот.
   — Столько их было?
   — Если не больше. — Дрив выбрал туннель достаточно высокий, чтобы войти, не сгибаясь. — Стемнело раньше, чем я успел сосчитать.
   Котяра ощупал стены пальцами и ощутил гладкие контуры, проточенные когда-то бежавшей здесь водой.
   — Куда мы идём?
   — Туда, куда собирались.
   — Путём Чарма? На Рифовые Острова?
   — Да, в Паучьи Земли и потом в Нхэт.
   — Но нас только двое, — возразил Котяра в непроглядной тьме, в которой даже его глаза ничего не видели. — У Врэта есть армия змеедемонов.
   Герцог ответил решительно:
   — Мы наберём других по дороге.
   — Может быть, вам следует пройти по доминионам и рассказать пэрам, как биться со змеедемонами, — предложил Котяра, полагая, что это разумнее, чем лезть в логово врага. — А я пойду вперёд в Нхэт искать Бульдога, моего друга.
   — Забываешь, — сказал герцог, — что у меня там больше чем друг в трудовом лагере.
   — Тиви?
   — Да. Она — моя судьба.
   — А она знает, что вы — её судьба?
   — Конечно, — ответил лорд Дрив, не задумываясь, и потом тихо добавил: — В сердце своём — если я найду туда путь.

2. ТРИ СЛЕПЫХ БОГА

   Худр'Вра узнал боль. Среди шёлковых подушек в королевской спальне спиральной башни Гордой Вершины он вдруг дёрнулся в судороге. Три голые ведьмы, танцевавшие вокруг него с цветными лентами грезоткани, испуганно вскочили и попятились, услышав эти нечеловеческие звуки. Схватившись друг за друга, они потрясённо смотрели, как вдруг из-под морщинистой кожи похожего на хорька коротышки засветились бело-голубые кости скелета.
   По узлам позвоночника побежали импульсы вспышек и затемнений, сияющий череп замигал сквозь прозрачное лицо, искажённое болью. Испуская жуткие воющие вопли, Худр'Вра дёрнулся вверх. Как раскрывающийся бутон, разошлись кости рёбер, разрывая плоть в мумифицированные лоскуты, рубиново-чёрное сердце толкнулось наружу, кровь разлилась трепещущей паутиной.
   Рычащее лицо вытолкнулось сквозь липко-багровую стенку дрожащего сердца, высунув злобный оскал и пронзительные глаза в комнату, и испустило леденящий душу вопль. Тварь мучительно трясла складками зловещего вида, похожей на плесень плоти, и ведьмы, заорав от ужаса, побежали прочь.
   Мерзкая кукла в драпировке из разорванной сердечной мышцы и оторванных артерий стояла в живом теле Врэта, испуская крики. Умирающие змеедемоны причиняли ей муку. Два-три элемента этого страшного роя она могла бы потерять без особой боли, но сейчас рой погибал десятками. Страдание вырвало дьявола из его укрытия, и он извивался в открытом воздухе, облитый кровью, глаза бешено вращались в кожистых веках, зубастый оскал выкрикивал неразборчивые проклятия сумасшедшему миру, в который перенесли это существо.
   Гибель прекратилась. Боль стихла, оставив ноющий след. Проклятия паразитического демона стали тише, щучья челюсть закачалась из стороны в сторону, раздвоенный язык замелькал вперёд-назад между покрытыми зелёной слизью резцами.
   Врэт все глазел на себя остановившимся взглядом. Адская тварь уныло закачалась среди острых концов развёрнутых рёбер. Врэт простонал заклинание, которое узнал от чёрных магов Тёмного Берега, на холодном мире, куда его забросила судьба. Обрывки вен и алой ткани стали сходиться, срастаясь в дымке крови, пролитой из тела, и в серебристо-синем свете, сочащемся из воздуха.
   Силой этого мира был свет, излучение Извечной Звезды, которое народ Ирта называл Чармом. Для паразита-гремлина внутри Врэта это была чистейшая магия. На Тёмном Берегу такую магию приходилось тщательно дистиллировать из пустоты, в которой она рассеивалась за много световых лет пути от Извечной Звезды, и мельчайшие её крупицы добывались ценой огромного труда и времени. Но здесь, на Ирте, как Врэт и обещал демону из холодного мира, она просто заполняла воздух.
   Заклинание Тёмного Берега подействовало немедленно. Вырванное сердце втянулось внутрь, обернув мерзкого и мрачного демона блестящим коконом. Сверкающие ребра закрылись, кости утратили блеск, безволосая грудь стала снова непрозрачной и застыла, как охлаждённый воск.
   Врэт сел на кровати, моргая и удивляясь, что ещё жив, и, повернув голову к широкому окну, посмотрел на сияющие шпили снежных пиков и пылающие ледники. Его змеедемоны были неуязвимы для Чарма. Вот в чём была прелесть его возвращения с Тёмного Берега. В холодном мире, где они родились, они были всего лишь призраками, живыми паразитами, питающимися эманациями своих жертв, а здесь они стали как боги, прекрасные в своей свободе. Но эта красота омрачилась истиной, которую Врэт не предусмотрел: грубая сила материи может сразить его армию, прорезать плоть змеедемонов, сломать их кости и выплеснуть жизнь из тварей, которые в этом мире яркой магии не нуждались для жизни ни в пище, ни в воде, ни даже в воздухе.
   Изнутри доносилось неясное гудение твари зла, которая жила в нём. Тварь чувствовала, что её предали. Здесь не должно быть боли. Ни один элемент её роя не должен погибнуть. Они пришли пировать и грабить в этих сияющих небесных полях. Избиение жителей Ирта доставляло рою пароксизмы удовольствия, радость, превосходящую всё, что было известно на Тёмном Берегу. Но ни один змеедемон не должен был страдать. А теперь сорок демонов лежали мёртвыми. Боль была так невыносима, что дьявольское создание чуть не вырвалось из хозяина, бросившись, рыча, в океан света.