Страница:
— Кавал, перестань!
— Тайна нашей жизни прядётся в танце трёх слепых богов, — бормотал чародей, все ещё вглядываясь с безумным напряжением в истину невидимого мира.
— Перестань немедленно! — Поч тряс старика, рассыпая клочья Чарма, похожие на рваное руно. — Перестань! Перестань!
Старик вздрогнул, моргнул, увидел испуганного мальчика и успокоился. Твёрдо взяв Поча за запястья, он аккуратно высвободился.
— Спасибо. — Он говорил серьёзно, отвечая на вопрошающий взгляд Поча улыбкой самообладания. — Прости. Я забылся. Сейчас уже лучше.
Чарм чародея перешёл в ровное излучение, голубоватую пыль, закрутившуюся вихрем, в пыльцу небывалых растений. Поч понял, что самые кости Кавала стали носителями Чарма. Его тело — живой амулет.
Хотя телепатическая связь исчезла, Поч видел печать глубокой скорби на морщинистом лице Кавала и знал, что эту боль Чармом не исцелить.
— Ты можешь остановить Врэта? — спросил он со смесью надежды и отчаяния. — Теперь, когда ты вспомнил, можешь его остановить?
Кавал покачал седовласой головой:
— Я его остановить не могу. Магия его змеедемонов — это магия Тёмного Берега. — Он встал, аура Чарма потускнела, но большие глаза вспыхнули ярче. — Я не могу, но Риис может.
— А где он?
— Не знаю. — Старик поднёс дрожащую руку ко лбу, оплетённому жилами, как стеблями травы. — Я должен узнать, на Ирте ли он ещё. Если он вообще жив.
Поч вздрогнул. Сияние Чарма от старика пригасло, и Поч ощутил сырой холод дождливых болот. От его дыхания шёл лёгкий пар, и он заметил, что дышит тяжело. Поч сделал над собой усилие, чтобы успокоить вновь нахлынувшие сомнения и воображаемые страхи, овладевающие им в отсутствии амулетов. Хотя чародей и восстановил его амулетный нагрудник, в заговорённых камнях по-прежнему не было Чарма.
— Если Риис жив, — спросил он, ища надежду, — что он может сделать против Худр'Вра?
— Для начала — убить его, — ответил Кавал и отошёл к краю пепельного круга.
— Риис это может?
Чародей огладил воздух открытыми ладонями, распахнув свои чувства во внешний мир. Он оказался слишком слаб, чтобы ощутить что-то снаружи, и вздохнул с досадой. Весь его Чарм был сосредоточен внутри. Придётся искать оттуда.
Чародей недовольно посмотрел на мальчика, сожалея, что не может держать его на телепатической связи, чтобы он перестал задавать вопросы и подумал о том, что только что узнал.
— Ты же вместе со мной вспоминал Тёмный Берег, — сказал Кавал. — Ты знаешь, что я выбрал Рииса для помощи в трудной работе. Я не выбирал слабого.
— А как же змеедемоны?
— Для него они фантомы, — объяснил чародей, возвращаясь в центр выжженного круга. — Он — обитатель Тёмного Берега, где змеедемоны — только психические явления, а не физические сущности. Он для них неуязвим.
Поч в возбуждении вскочил на ноги:
— Тогда надо узнать, жив ли он!
— Именно, молодой хозяин. — Кавал сел, опустив лицо, скрывшееся за завесой белых волос и седой бороды. — Теперь, если ты помолчишь немного, мой господин, я поищу его Глазом Чарма. Только, видишь ли, Чарм у меня ослабел. Я истощился в трансе. Мне понадобится время. Не выйдешь ли ты из круга и не посмотришь ли оттуда?
— Конечно, — согласился Поч и быстро шагнул за периметр. — Начинай сейчас же.
В отличие от того гордого и сильного чародея, который вёл его сюда Чармом, Кавал казался поникшим и даже лишённым сознания, когда входил в транс. Будто мёртвый. Но Поч знал, что это не так, и взволнованно расхаживал среди камней, высматривая гадюк, которые прятались среди разбитых булыжников мостовой и обломков стен.
Из-за поваленной каменной глыбы выплыл змеедемон. Он залетел к Ткани Небес в поисках беглецов из лагеря и услышал издалека шорох нервных шагов Поча по каменной крошке.
В тишине, пронизанной лишь шумом дождевых капель и приглушённым чириканьем птиц, он плыл, высматривая добычу. Старая человеческая развалина в круге казалась мёртвой. Вокруг неё не колебалось тело света, ни одна струйка тепла не поднималась в утренний холод от неподвижного тела.
Мальчика он узнал из роевой памяти — Поч, тот самый
CJ подросток, чья сестра Джиоти изувечила Ис-о и Сс-о. Воспоминание заставило демона насторожиться: что, если маркграфиня тоже здесь? Только покружив над развалинами и убедившись, что никто поблизости не прячется, он спикировал, чтобы схватить мальчишку.
Крик вырвался у Поча при сосущем зловещем звуке нападения змеедемона. Он не видел чудовища, пока крючья щупалец не схватили его и не поволокли прочь. Потом его подтащило к клыкастым мордам на груди демона.
Пасти вцепились в его тело, омерзительные челюсти, щёлкающие в сантиметрах от его глаз, скалились от радости при его истошных криках. Хохот обдал его хищным дыханием, и тут пасть вцепилась ему в лицо.
Отчаянные крики Поча выдернули Кавала из транса и рассыпали Чарм священной пылью, прогоняя тени. Он вскочил на ноги в вихре света.
Мальчика не было.
Кавал увидел его в разбитом куполе храма, извивающегося в когтях змеедемона. Угреподобное тело монстра скользнуло в дыру купола и стало быстро удаляться, набирая высоту.
Испустив дикий крик, чародей лишился чувств. Безумие накатило на него, обрушившись пустотой. Самоцветы дождевых капель рядом с глазами Кавала казались полированными кристаллами провидения — и будущее, которое он провидел в них, было пусто. Они отражали только его увеличенный глаз и разбитое убранство Ткани Небес. И эти развалины были пусты, если не считать его самого.
Он ощутил полную беспомощность перед обрушившимся проклятием. Он не хотел шевелиться. Пришло время лечь здесь и умереть. Зло, которое он выпустил на Ирт, сломало его самого.
Глухая дробь раздалась из глубины его сердца. Она гудела, как тот барабан, которым ведьмы вызывали божественное присутствие. Кавал вздрогнул, оторвал взгляд от ближайших капель дождя и посмотрел на окружающие каменные обломки, наполовину засыпанные землёй.
Из дождевого тумана поднялись три монолитные тени. Три слепых бога.
Кавал заморгал.
Боги не исчезли. Шерстистые, как дым, они наклонились вперёд, включая его в свою уверенную неизбежность.
Джиоти успокоила своих спутников гипнотизирующей песней, которую узнала в детстве от отца. Затихла вся поляна. Даже ящерицы перестали метаться, и, когда Джиоти допела песню, Тиви спала на руках у Бульдога.
Маркграфиня протянула руку и осторожно взяла из рук Тиви меч. Спящая пошевелилась и что-то пробормотала.
— Иногда она выходит из тела, — сообщил Бульдог. — Я думаю, она научилась этому от Старой Совы — то есть от леди Рики. — Звериные черты его лица напряглись. — Её схватили змеедемоны — унесли прямо с берега.
Джиоти вложила меч в ножны и пристегнула перевязь.
— Мой брат где-то там. Я хочу его найти раньше, чем змеедемоны. И потому я направляюсь к Ткани Небес. Одна сивилла мне сказала, что там чародей Кавал. Может быть, он поможет мне найти Поча.
— Нам нельзя долго здесь оставаться, — предупредил Бульдог. — Мы должны покинуть Рифовые Острова, пока змеедемоны не стали прочёсывать их как следует.
— Демоны могут появиться в любую минуту — а могут и через много дней, — ответила Джиоти. — Но Тиви ещё не готова идти. Вам обоим нужен отдых.
Бульдог кивнул и откинулся на ложе из мха.
— Утро — отличное время для сна. Иди с ней, Котяра. Найдите чародея, о котором говорила сивилла, и приведите сюда, если сможете.
Котяра кивнул и оставил другу ружьё. Без него он двигался легче и шёл дозором по болотам впереди Джиоти. Лёгкой тенью скользил он среди трясин, время от времени останавливаясь и проверяя, идёт ли Джиоти за ним. Выглядывая из-за стволов, он смотрел, нет ли впереди опасности, и легче находил коралловые мосты между островами. Ещё до полудня они вышли к Ткани Небес.
Джиоти мечом Таран ощутила присутствие Кавала в руинах, и золотое лезвие повело их к разрушенной башне. Котяра проворно перелез через поваленные каменные глыбы и спустился в глубокий колодец, где на дне в клочьях тумана играл дневной свет. Там ничком лежал на земле старик с разметавшейся бородой, одним глазом глядя на землю.
Котяра перевернул старика на спину и ощутил в нём биение жизни. Пульс едва прощупывался, дыхание было слабым и редким. Старик глядел слепыми глазами вверх, пока не подошла Джиоти и не положила на измождённое тело меч Таран.
— Он был мастером оружия у моего отца, — тихо сказала Джиоти. — Но как он постарел!
Кавал сел, потрясённый, но в сознании. В глубине его души три слепых бога продолжали свой совет, но он их уже не слышал. Благодать Чарма заглушила их обновлённой силой сердцебиения. Но он отлично помнил их общую цель, и сейчас остановил взгляд на веснушчатой женщине с широкими скулами лорда Кеона.
— Маркграфиня… — Истощённый скелет попытался встать.
— Возьми этот меч, Кавал, — подтолкнула к нему оружие Джиоти.
Кавал принял полный Чарма меч и прижался к нему лбом. Втягивая Чарм прямо в мозг, он очистился от безумия, которое владело им всего несколько минут назад. Чёрные переливы уныния просветлели до серой прозрачности, очень похожей на вуали ведьм. Он увидел сквозь них дрожащие глубины собственной души. Там стояли три монолитные тени, три глыбы стихийной тьмы, которая не хотела уходить.
— Я должен сразу тебе сказать, — прохрипел он и прижал меч к горлу, чтобы укрепить голос. — Поч схвачен. Змеедемоном. Только что. Его не убили на месте. Приходится думать, что его отнесли во Дворец Мерзостей — к Врэту.
Джиоти, не имея Чарма, чтобы смягчить удар, качнулась на подкосившихся ногах. Она рухнула рядом с Кавалом на колени, глядя на него напряжённым взором.
— Что мы можем сделать?
— Не мы. — Он протянул руку Котяре, чтобы тот помог ему встать, и схватился за протянутую мохнатую лапу. — Он. Он может убить Врэта.
Котяра с удивлением смотрел в безумное лицо чародея.
— Ты помнишь меня, Риис? — Кавал коснулся мечом головы Котяры. — Помнишь ли ты Лару?
Едва услышав это имя, Котяра провалился в транс, и чародей подхватил его падающее тело. Держа обмякшего Кота одной рукой, другой рукой Кавал содрал с него кожу из света, которая была его формой в этом мире более пятисот дней.
Кожа из света разорвалась на туманные клочки, и на землю рухнул без сознания молодой мужчина со светлыми волосами и бело-розовой кожей. Он перекатился на спину, и его лицо задёргалось в тревожном сне.
— Он так молод, — прошептала Джиоти. — Ему не больше десяти тысяч дней.
— Я много лет работал с ним, — задумчиво вспомнил Кавал. — Но это было в лаборатории на Тёмном Берегу, где годы — как дни.
— Что с ним случилось?
— Он вспоминает. Гляди. — Кавал провёл мечом над распростёртым телом, и дым Чарма соткался в образы.
Они видели, как Риис карабкается по Лестнице Ветра из бездны тьмы. Он возник в ясном воздухе среди блестящих сфер Неморы и Хеллгейта. Звезды заострили свои лучи, и Лара звала его.
Тёмная мелодия тени её души шептала из вечности, наполненной излучением Извечной Звезды. И глупец с Тёмного Берега карабкался к ней.
Между Бездной и Извечной Звездой лежит Ирт. Риис так сильно столкнулся с этим миром, что упал без памяти. Его Чарм и тело из холодной материи спасли его от немедленного уничтожения, и он выжил, чтобы очнуться, ничего не помня, на диком планетарном берегу своего странствия.
Из солнца ему пела тень Лары. Только это не было то солнце, которое опалило наковальни скал и лица солончаков. Это было собранное в ком лицо Бога. Это было молчание, которое слушает. Это было всё, что предсказал ему Кавал: шлюз потока вечности, горячий огонь времени, разливающийся по пустоте, и миры создания, катящиеся в его пылающий закат глубиной в миллиарды лет.
И пела тень Лары.
Ровно и без усилий её тёмная песнь охладила его. Сначала он не мог найти Лару, хотя тень её души покрыла все вокруг. Пока он не глянул вверх, он не видел, что её песнь сходит к нему из первого солнца. Она плыла в Извечную Звезду, ослепительно сияя над ним, навсегда и бесконечно оставаясь вне его досягаемости.
Риис заметался в горячечном горе. Он бежал сквозь проклятые земли, желая подняться вверх и лететь к ней. Он бежал, пока не кончились силы. Тогда он упал и стал умирать на этой странной планете.
В своём безумии он завернулся в кожу из света, чтобы спасти себя, идти дальше и найти свой путь к Началу и к Ларе. Он защитил покрытые волдырями голову и плечи голубым мехом. В тотемическом стиле лесов тех мест, где учил его Кавал, он последнюю свою магию извёл на то, чтобы придать себе кошачьи очертания, усилив человеческие возможности звериной мощью.
И поскольку он — обезумевший, отчаянно желающий выжить — извёл всю свою магию на создание новой сущности, он вложил в это всё, что у него было, в том числе силу своей памяти.
Дым Чарма Кавала поднялся и отлетел, и Джиоти обменялась с чародеем встревоженным взглядом.
— Он даже без меток зверя выглядит опасным, — сказала Джиоти, нервно глядя на гибкие, атлетические контуры юноши, сдержанно, но явственно отмеченного ритуальными шрамами и магическими татуировками на точках силы. — Он нам станет помогать, когда очнётся?
— Нет, Джиоти, — спокойно поглядел на неё Кавал. — Это мы должны будем ему помочь.
6. ЗВЕЗДЫ У НАС ПОД НОГАМИ
— Тайна нашей жизни прядётся в танце трёх слепых богов, — бормотал чародей, все ещё вглядываясь с безумным напряжением в истину невидимого мира.
— Перестань немедленно! — Поч тряс старика, рассыпая клочья Чарма, похожие на рваное руно. — Перестань! Перестань!
Старик вздрогнул, моргнул, увидел испуганного мальчика и успокоился. Твёрдо взяв Поча за запястья, он аккуратно высвободился.
— Спасибо. — Он говорил серьёзно, отвечая на вопрошающий взгляд Поча улыбкой самообладания. — Прости. Я забылся. Сейчас уже лучше.
Чарм чародея перешёл в ровное излучение, голубоватую пыль, закрутившуюся вихрем, в пыльцу небывалых растений. Поч понял, что самые кости Кавала стали носителями Чарма. Его тело — живой амулет.
Хотя телепатическая связь исчезла, Поч видел печать глубокой скорби на морщинистом лице Кавала и знал, что эту боль Чармом не исцелить.
— Ты можешь остановить Врэта? — спросил он со смесью надежды и отчаяния. — Теперь, когда ты вспомнил, можешь его остановить?
Кавал покачал седовласой головой:
— Я его остановить не могу. Магия его змеедемонов — это магия Тёмного Берега. — Он встал, аура Чарма потускнела, но большие глаза вспыхнули ярче. — Я не могу, но Риис может.
— А где он?
— Не знаю. — Старик поднёс дрожащую руку ко лбу, оплетённому жилами, как стеблями травы. — Я должен узнать, на Ирте ли он ещё. Если он вообще жив.
Поч вздрогнул. Сияние Чарма от старика пригасло, и Поч ощутил сырой холод дождливых болот. От его дыхания шёл лёгкий пар, и он заметил, что дышит тяжело. Поч сделал над собой усилие, чтобы успокоить вновь нахлынувшие сомнения и воображаемые страхи, овладевающие им в отсутствии амулетов. Хотя чародей и восстановил его амулетный нагрудник, в заговорённых камнях по-прежнему не было Чарма.
— Если Риис жив, — спросил он, ища надежду, — что он может сделать против Худр'Вра?
— Для начала — убить его, — ответил Кавал и отошёл к краю пепельного круга.
— Риис это может?
Чародей огладил воздух открытыми ладонями, распахнув свои чувства во внешний мир. Он оказался слишком слаб, чтобы ощутить что-то снаружи, и вздохнул с досадой. Весь его Чарм был сосредоточен внутри. Придётся искать оттуда.
Чародей недовольно посмотрел на мальчика, сожалея, что не может держать его на телепатической связи, чтобы он перестал задавать вопросы и подумал о том, что только что узнал.
— Ты же вместе со мной вспоминал Тёмный Берег, — сказал Кавал. — Ты знаешь, что я выбрал Рииса для помощи в трудной работе. Я не выбирал слабого.
— А как же змеедемоны?
— Для него они фантомы, — объяснил чародей, возвращаясь в центр выжженного круга. — Он — обитатель Тёмного Берега, где змеедемоны — только психические явления, а не физические сущности. Он для них неуязвим.
Поч в возбуждении вскочил на ноги:
— Тогда надо узнать, жив ли он!
— Именно, молодой хозяин. — Кавал сел, опустив лицо, скрывшееся за завесой белых волос и седой бороды. — Теперь, если ты помолчишь немного, мой господин, я поищу его Глазом Чарма. Только, видишь ли, Чарм у меня ослабел. Я истощился в трансе. Мне понадобится время. Не выйдешь ли ты из круга и не посмотришь ли оттуда?
— Конечно, — согласился Поч и быстро шагнул за периметр. — Начинай сейчас же.
В отличие от того гордого и сильного чародея, который вёл его сюда Чармом, Кавал казался поникшим и даже лишённым сознания, когда входил в транс. Будто мёртвый. Но Поч знал, что это не так, и взволнованно расхаживал среди камней, высматривая гадюк, которые прятались среди разбитых булыжников мостовой и обломков стен.
Из-за поваленной каменной глыбы выплыл змеедемон. Он залетел к Ткани Небес в поисках беглецов из лагеря и услышал издалека шорох нервных шагов Поча по каменной крошке.
В тишине, пронизанной лишь шумом дождевых капель и приглушённым чириканьем птиц, он плыл, высматривая добычу. Старая человеческая развалина в круге казалась мёртвой. Вокруг неё не колебалось тело света, ни одна струйка тепла не поднималась в утренний холод от неподвижного тела.
Мальчика он узнал из роевой памяти — Поч, тот самый
CJ подросток, чья сестра Джиоти изувечила Ис-о и Сс-о. Воспоминание заставило демона насторожиться: что, если маркграфиня тоже здесь? Только покружив над развалинами и убедившись, что никто поблизости не прячется, он спикировал, чтобы схватить мальчишку.
Крик вырвался у Поча при сосущем зловещем звуке нападения змеедемона. Он не видел чудовища, пока крючья щупалец не схватили его и не поволокли прочь. Потом его подтащило к клыкастым мордам на груди демона.
Пасти вцепились в его тело, омерзительные челюсти, щёлкающие в сантиметрах от его глаз, скалились от радости при его истошных криках. Хохот обдал его хищным дыханием, и тут пасть вцепилась ему в лицо.
Отчаянные крики Поча выдернули Кавала из транса и рассыпали Чарм священной пылью, прогоняя тени. Он вскочил на ноги в вихре света.
Мальчика не было.
Кавал увидел его в разбитом куполе храма, извивающегося в когтях змеедемона. Угреподобное тело монстра скользнуло в дыру купола и стало быстро удаляться, набирая высоту.
Испустив дикий крик, чародей лишился чувств. Безумие накатило на него, обрушившись пустотой. Самоцветы дождевых капель рядом с глазами Кавала казались полированными кристаллами провидения — и будущее, которое он провидел в них, было пусто. Они отражали только его увеличенный глаз и разбитое убранство Ткани Небес. И эти развалины были пусты, если не считать его самого.
Он ощутил полную беспомощность перед обрушившимся проклятием. Он не хотел шевелиться. Пришло время лечь здесь и умереть. Зло, которое он выпустил на Ирт, сломало его самого.
Глухая дробь раздалась из глубины его сердца. Она гудела, как тот барабан, которым ведьмы вызывали божественное присутствие. Кавал вздрогнул, оторвал взгляд от ближайших капель дождя и посмотрел на окружающие каменные обломки, наполовину засыпанные землёй.
Из дождевого тумана поднялись три монолитные тени. Три слепых бога.
Кавал заморгал.
Боги не исчезли. Шерстистые, как дым, они наклонились вперёд, включая его в свою уверенную неизбежность.
Джиоти успокоила своих спутников гипнотизирующей песней, которую узнала в детстве от отца. Затихла вся поляна. Даже ящерицы перестали метаться, и, когда Джиоти допела песню, Тиви спала на руках у Бульдога.
Маркграфиня протянула руку и осторожно взяла из рук Тиви меч. Спящая пошевелилась и что-то пробормотала.
— Иногда она выходит из тела, — сообщил Бульдог. — Я думаю, она научилась этому от Старой Совы — то есть от леди Рики. — Звериные черты его лица напряглись. — Её схватили змеедемоны — унесли прямо с берега.
Джиоти вложила меч в ножны и пристегнула перевязь.
— Мой брат где-то там. Я хочу его найти раньше, чем змеедемоны. И потому я направляюсь к Ткани Небес. Одна сивилла мне сказала, что там чародей Кавал. Может быть, он поможет мне найти Поча.
— Нам нельзя долго здесь оставаться, — предупредил Бульдог. — Мы должны покинуть Рифовые Острова, пока змеедемоны не стали прочёсывать их как следует.
— Демоны могут появиться в любую минуту — а могут и через много дней, — ответила Джиоти. — Но Тиви ещё не готова идти. Вам обоим нужен отдых.
Бульдог кивнул и откинулся на ложе из мха.
— Утро — отличное время для сна. Иди с ней, Котяра. Найдите чародея, о котором говорила сивилла, и приведите сюда, если сможете.
Котяра кивнул и оставил другу ружьё. Без него он двигался легче и шёл дозором по болотам впереди Джиоти. Лёгкой тенью скользил он среди трясин, время от времени останавливаясь и проверяя, идёт ли Джиоти за ним. Выглядывая из-за стволов, он смотрел, нет ли впереди опасности, и легче находил коралловые мосты между островами. Ещё до полудня они вышли к Ткани Небес.
Джиоти мечом Таран ощутила присутствие Кавала в руинах, и золотое лезвие повело их к разрушенной башне. Котяра проворно перелез через поваленные каменные глыбы и спустился в глубокий колодец, где на дне в клочьях тумана играл дневной свет. Там ничком лежал на земле старик с разметавшейся бородой, одним глазом глядя на землю.
Котяра перевернул старика на спину и ощутил в нём биение жизни. Пульс едва прощупывался, дыхание было слабым и редким. Старик глядел слепыми глазами вверх, пока не подошла Джиоти и не положила на измождённое тело меч Таран.
— Он был мастером оружия у моего отца, — тихо сказала Джиоти. — Но как он постарел!
Кавал сел, потрясённый, но в сознании. В глубине его души три слепых бога продолжали свой совет, но он их уже не слышал. Благодать Чарма заглушила их обновлённой силой сердцебиения. Но он отлично помнил их общую цель, и сейчас остановил взгляд на веснушчатой женщине с широкими скулами лорда Кеона.
— Маркграфиня… — Истощённый скелет попытался встать.
— Возьми этот меч, Кавал, — подтолкнула к нему оружие Джиоти.
Кавал принял полный Чарма меч и прижался к нему лбом. Втягивая Чарм прямо в мозг, он очистился от безумия, которое владело им всего несколько минут назад. Чёрные переливы уныния просветлели до серой прозрачности, очень похожей на вуали ведьм. Он увидел сквозь них дрожащие глубины собственной души. Там стояли три монолитные тени, три глыбы стихийной тьмы, которая не хотела уходить.
— Я должен сразу тебе сказать, — прохрипел он и прижал меч к горлу, чтобы укрепить голос. — Поч схвачен. Змеедемоном. Только что. Его не убили на месте. Приходится думать, что его отнесли во Дворец Мерзостей — к Врэту.
Джиоти, не имея Чарма, чтобы смягчить удар, качнулась на подкосившихся ногах. Она рухнула рядом с Кавалом на колени, глядя на него напряжённым взором.
— Что мы можем сделать?
— Не мы. — Он протянул руку Котяре, чтобы тот помог ему встать, и схватился за протянутую мохнатую лапу. — Он. Он может убить Врэта.
Котяра с удивлением смотрел в безумное лицо чародея.
— Ты помнишь меня, Риис? — Кавал коснулся мечом головы Котяры. — Помнишь ли ты Лару?
Едва услышав это имя, Котяра провалился в транс, и чародей подхватил его падающее тело. Держа обмякшего Кота одной рукой, другой рукой Кавал содрал с него кожу из света, которая была его формой в этом мире более пятисот дней.
Кожа из света разорвалась на туманные клочки, и на землю рухнул без сознания молодой мужчина со светлыми волосами и бело-розовой кожей. Он перекатился на спину, и его лицо задёргалось в тревожном сне.
— Он так молод, — прошептала Джиоти. — Ему не больше десяти тысяч дней.
— Я много лет работал с ним, — задумчиво вспомнил Кавал. — Но это было в лаборатории на Тёмном Берегу, где годы — как дни.
— Что с ним случилось?
— Он вспоминает. Гляди. — Кавал провёл мечом над распростёртым телом, и дым Чарма соткался в образы.
Они видели, как Риис карабкается по Лестнице Ветра из бездны тьмы. Он возник в ясном воздухе среди блестящих сфер Неморы и Хеллгейта. Звезды заострили свои лучи, и Лара звала его.
Тёмная мелодия тени её души шептала из вечности, наполненной излучением Извечной Звезды. И глупец с Тёмного Берега карабкался к ней.
Между Бездной и Извечной Звездой лежит Ирт. Риис так сильно столкнулся с этим миром, что упал без памяти. Его Чарм и тело из холодной материи спасли его от немедленного уничтожения, и он выжил, чтобы очнуться, ничего не помня, на диком планетарном берегу своего странствия.
Из солнца ему пела тень Лары. Только это не было то солнце, которое опалило наковальни скал и лица солончаков. Это было собранное в ком лицо Бога. Это было молчание, которое слушает. Это было всё, что предсказал ему Кавал: шлюз потока вечности, горячий огонь времени, разливающийся по пустоте, и миры создания, катящиеся в его пылающий закат глубиной в миллиарды лет.
И пела тень Лары.
Ровно и без усилий её тёмная песнь охладила его. Сначала он не мог найти Лару, хотя тень её души покрыла все вокруг. Пока он не глянул вверх, он не видел, что её песнь сходит к нему из первого солнца. Она плыла в Извечную Звезду, ослепительно сияя над ним, навсегда и бесконечно оставаясь вне его досягаемости.
Риис заметался в горячечном горе. Он бежал сквозь проклятые земли, желая подняться вверх и лететь к ней. Он бежал, пока не кончились силы. Тогда он упал и стал умирать на этой странной планете.
В своём безумии он завернулся в кожу из света, чтобы спасти себя, идти дальше и найти свой путь к Началу и к Ларе. Он защитил покрытые волдырями голову и плечи голубым мехом. В тотемическом стиле лесов тех мест, где учил его Кавал, он последнюю свою магию извёл на то, чтобы придать себе кошачьи очертания, усилив человеческие возможности звериной мощью.
И поскольку он — обезумевший, отчаянно желающий выжить — извёл всю свою магию на создание новой сущности, он вложил в это всё, что у него было, в том числе силу своей памяти.
Дым Чарма Кавала поднялся и отлетел, и Джиоти обменялась с чародеем встревоженным взглядом.
— Он даже без меток зверя выглядит опасным, — сказала Джиоти, нервно глядя на гибкие, атлетические контуры юноши, сдержанно, но явственно отмеченного ритуальными шрамами и магическими татуировками на точках силы. — Он нам станет помогать, когда очнётся?
— Нет, Джиоти, — спокойно поглядел на неё Кавал. — Это мы должны будем ему помочь.
6. ЗВЕЗДЫ У НАС ПОД НОГАМИ
Риис очнулся без Чарма, полный страшных воспоминаний Тёмного Берега. В колодец дневного света искристо падали капли дождя. Ткань Небес нависала неясными тенями, мелькали стрекозы, высились дождевые нити.
«Ирт!» — понял он с трепетом. Он поднялся к первому миру Творения, к истоку, откуда началась магия.
Он сел, прищурился на старика и веснушчатую женщину, полную красоты Чарма, склонившуюся над ним… — Джиоти, он — в виде Котяры — уже отдал ей своё сердце.
Она глядела на него пламенным взором, желая, чтобы он вспомнил узы судьбы, объединившие их над мечом Таран, объединившие, чтобы найти её брата или погибнуть. На вопрос в её глазах могла ответить только любовь.
На его лбу собрались морщины — он вспоминал свою жизнь в образе Котяры.
Но сейчас он был Риисом. И ещё была Лара.
Лара. Где она?
Он больше не слышал тёмной песни тени её души.
— Чтобы услышать её снова, тебе придётся подняться на Календарь Очей, — пояснил Кавал. Изборождённое морщинами лицо было скрыто дымным светом.
Риис вздрогнул, поняв, что старик и Джиоти слышат его мысли. Его разум плавал в дыме Чарма, отходящем от него. Когда же синий туман рассеялся, исчезла и телепатия. Сразу же пришло твёрдое знание, что эта высохшая мумия в витках мишуры и есть его бывший учитель, гость с магического Ирта, который пришёл на Тёмный Берег очищать алхимическое золото. Он вгляделся в старика, пытаясь увидеть Кавала, которого когда-то знал.
Чародей помог ему, намотав на себя дым Чарма, как кожу из света, показавшую его без бороды, рыжеволосым юношей с повелительным лицом.
— Ты!
— Да, Риис. — Кавал глядел на него со столь презрительной усмешкой и высокомерной надменностью. — Мы снова вместе — после всех этих дней.
Риис нахмурился сильнее:
— Где Лара?
— Мертва, — ответил Кавал, презрительно шевельнув ноздрями. — Ты это знаешь. Ты сам утопил её душу.
— Она деформировалась. — Риис чувствовал, что говорит из самой своей глубины, из глубины своей и прошедшего. — Она бы осталась страдать.
— Разумеется. — Молодой и сильный голос Кавала звучал невозмутимо. — Ты поступил правильно.
— Нет. — Риис уже был не хмур, а мрачен. — Нет. Вот почему я здесь. И ты тоже, я думаю. Мы поступили неправильно, Кавал. Нам не следовало делать её ведьмой.
— Меч Справедливости обоюдоострый, старый мой друг, — напомнил Кавал с надменной улыбкой на красивом бесстрастном лице. — Разве лучше было бы для Лары утонуть в наводнении беспомощным младенцем? Или мы должны были бросить её потом, когда она могла бы погибнуть, выбрав смерть по своему усмотрению?
— Хватит! — Риис прижал руки к глазам.
— Никогда не бывает «хватит»! — крикнул Кавал, его кожа из света рассыпалась туманом. Снова став высохшей оболочкой своей прежней сущности, чародей продолжал дрожащим голосом: — С мёртвыми никогда не бывает «хватит», я тебя этому учил. Ты должен был понимать, что искать нечего. Ты знал, что такое тень смерти. Ты знал, что, если заслушаешься, потеряешь собственную душу. Ты даже пытался напомнить это мне. И ты это помнишь, я знаю. Я там был.
Риис опустил руки и поднял на Кавала печальный взгляд.
— Аара — лишь эхо более высокой любви. — Чародей паучьей рукой показал на Джиоти. — Что ты чувствуешь в сердце своём к этой женщине, к Джиоти, чью жизнь ты вернул, чья душа коснулась твоей? Ведь ты понимаешь? Между вами узы Чарма. Для неё это тоже эхо более высокой любви, за порталом Извечной Звезды.
— Там, куда ушла Лара, — шепнул Риис, вглядываясь в себя открытыми глазами.
Кавал заботливо положил руку на плечо ученика:
— Если ты пожелаешь её отпустить.
— Лара мертва, — нетерпеливо заговорила Джиоти. — А мой брат ещё жив. И он страдает во Дворце Мерзостей, пока вы тут рассуждаете.
Риис встал, увлекая за собой Джиоти. С обнажённым торсом, в вельветовых штанах и поношенных сапогах, он стоял, точно как Котяра, но полностью в образе человека, и казался куда более уязвимым.
— Пойдём за твоим братом.
— Погоди! — Кавал с усилием встал, ухватившись за Рииса. — У тебя нет Чарма.
— И Чарм не может причинить мне вреда. — Риис поддержал шатающегося чародея и мягко проговорил: — Я помню все, чему ты меня учил, Кавал. И я знаю, где я. На Ирте я человек другой породы.
Кавал поспешил охладить его:
— И всё же ты уязвим для физического нападения. Если не будешь осторожен, можешь стать мертвецом. Риис высвободился из сжатых пальцев старика.
— Я не дурак.
Кавал вздрогнул от холодного дуновения зловещего предчувствия, пронизавшего его до костей.
— Во Дворце Мерзостей есть и ужасы и кроме змее демонов.
Джиоти вскинула оружие.
— От этих ужасов отобьёмся моим ружьём.
— Врэта защищает Ралли-Фадж. — Кавал нервно теребил бороду. — Он — беспощадный колдун и очень сильный. Я должен идти с вами.
— Нет, — решительно сказал Риис. — Мы вместе должны починить то, что вместе сломали. Я прекращу этот разгром Ирта. А ты закроешь Дверь в Воздухе. Да, я помню, как проходил в этот портал, — и точно помню, что не закрыл его за собой. Ты думал, что не рассказал мне об этой двери, но я все равно знал. Я был более внимательным учеником, чем тебе казалось, Кавал. Я знал, что дверь должна быть закрыта. Но я слишком быстро в неё упал. И теперь ты должен пойти и сделать то, чего не сделал я. Иди, чтобы этот ужас никогда не повторился.
— У меня нет силы подняться на Лестницу Ветра, — вяло сознался чародей.
— Найди в себе силу, Кавал, — потребовал Риис. — Пойди в Сестричество, если надо, и пусть они тебе помогут. Только ты и я можем найти эту дверь в пустоте. Один из нас должен пойти и закрыть её, чтобы не было больше змеедемонов.
Кавал поднял руки, цепляясь за компромисс:
— После Врэта мы отправимся туда вместе.
— Нет, старик. — Суровые складки на молодом лице Рииса выступили твёрже. — Я не буду более подчиняться твоим командам. После Лары — нет. Я поднялся сюда, чтобы все исправить. На этот раз ты будешь повиноваться мне.
Кавал слабо заморгал. Он знал, что юный волшебник с Тёмного Берега прав. Три слепых бога ему уже это объяснили. В том приступе безумного раскаяния в содеянном он сделал, он увидел наконец неизбежность Справедливости.
Случай, который принёс его в мир Рииса и Лары, Смерть, которая освободила его, — всё это должно быть теперь уравновешено Справедливостью. А для него это значит — принять все последствия своего посещения Тёмного Берега.
— Это и к лучшему, — произнёс Риис, радуясь согласию, которое прочёл в глазах бывшего наставника. — Подумай. Если ты не справишься, я поднимусь по Лестнице Ветра и сам закрою дверь. А если ты сможешь, а у меня не получится убить Врэта, то хотя бы дверь будет закрыта, и Худр'Вра не сможет призвать к себе новых монстров. В своё время объединённые доминионы свергнут его и истребят последних змеедемонов.
Кавал стоял бледный, недвижимый, почти невидимый среди пыльных лучей серого штормового света.
— А если не получится у нас обоих? Риис печально улыбнулся:
— Тогда мы полной мерой заплатим кровавый долг за Лару.
Джиоти уже взобралась на сломанную стену, огораживающую развалины, и Риис устремился за ней, ни разу не оглянувшись. Он не испытывал сострадания к Кавалу, так жестоко изъеденному временем. Он только надеялся, что старый чародей всё же найдёт способ закрыть дверь.
Без чармового тела карабкаться было тяжело. Риис с трудом влез по груде камней на высокий карниз, где ждала его Джиоти. Оскользаясь на разбитых камнях, он с тоской вспоминал свои кошачьи рефлексы.
Джиоти протянула ему руку, он с радостью за неё ухватился. Она вытащила его наверх, и они вместе встали на разрушенном парапете, откуда открывался вид на Нхэт.
Перед ними до самого горизонта, где нависал Дворец Мерзостей, тянулись туманные джунгли. Пирамида с мясистыми картушами и скрытыми камерами страданий бросала безмолвный вызов их решимости. И никакие слова не могли наполнить это безмолвие. Только дела.
Сцепив руки, они пошли искать путь сквозь развалины к будущему, недоступному памяти.
Худр'Вра пировал во Дворце Мерзостей. Гипнотическая музыка заполняла просторное святилище и стаи змеедемонов парили величественными кругами, развевая щупальца, свиваясь змеиными телами, сплетаясь в чудовищные косы и скользкие цепи.
Властелин Тьмы сидел на ониксовом троне в величественной колоннаде святилища. Отсюда открывался роскошный вид на Рифовые Острова, где он родился, на приливные мели, поработившие его, на Поезд Боли, поработивший его врагов.
Рядом с ним сидела Тилия, королева ведьм, отвратив чёрные алмазные глаза от копулирующих змеедемонов, глядя на далёкие облака над болотами, на измятый край дня.
Буря кончается, подумала она, радуясь, как никогда раньше, кружевам света в грозовых облаках.
— Почему ты улыбаешься? — спросил Худр'Вра. Последнее время её страсть к нему стала слабеть, и он ощущал в ней смертельную покорность. Он даже подумывал, что надо бы несколько раз её убить — а теперь она улыбалась.
— Буря кончилась, — ответила она серьёзно. — И свет разгоняет тьму.
— Если бы мы не были так близки, милая моя Тилия, я бы решил, что ты говоришь символами. — Врэт стёр с лица маску и раздвинул вуали королевы, чтобы ничто не стояло между их лицами. — Вчера ты была вся занята мной. Сегодня мы говорим о погоде. Что за перемена?
— Все меняет все, — буркнула она уныло и вновь натянула вуали.
— Опять цитата из священного свитка, — раздражённо прошипел Врэт и притянул её к себе. — Тебе не спрятаться от меня внутри себя, ведьма. Я верховный повелитель всего. Вспомни Ромата!
Её чёрные глаза сверкнули страхом или злобой — Врэт не понял. Но не успел он заглянуть ей в душу с помощью магии и снова отвести вуали, чтобы прочесть намерения по лицу, как прибыл змеедемон, поймавший Поча.
— Видишь, Тилия! — Врэт встал с трона и показал на изжёванное тело Поча, висевшее розовым комом, как освежёванная туша. — Мои враги страдают и умирают — и потом страдают снова!
Он поднял правую руку, и кулак вспыхнул астральным пламенем. Когда он разжал руку, Поч очнулся с криком боли. Его раны исчезли.
— Зачем вообще становиться моим врагом? — спросил Врэт у Тилии, вопросительно склонив голову.
— Для некоторых невозможно стать вашим другом, — сухо ответила Тилия.
— Ах да, правда. — Он зловеще ухмыльнулся Почу. — Ты знаешь лорда Дрива Укского?
Поч с ужасом смотрел на стоящего перед ним коротышку.
— Говори, мальчик! — Врэт шагнул ближе. — Или будешь петь!
— Лорд Дрив… — У Поча дрожали губы, страх пульсировал в нём, не сдерживаемый Чармом. — Он ваш враг.
— О да. Мой враг. — Улыбка Врэта сделалась шире, открывая почерневшие зубы, и мёртвые глаза стали ещё мертвее. — Мой побеждённый враг.
— Я вам не враг, — заявил Поч, вися в щупальцах парящего змеедемона. Бледное лицо пылало горячим страхом, и он повторил ещё раз: — Я вам не враг.
— Правда? — Врэт повёл головой из стороны в сторону, издевательски притворяясь, будто изучает мальчика. — Я убил твоего отца. Я перебил весь твой род!
Поч промолчал. Улыбка Врэта исчезла.
— А сейчас я убью тебя.
Он взял из воздуха чёрную косу и провёл бритвенно-острым лезвием по шее Поча от уха до уха. Поч завопил. Врэт снова заулыбался:
— Первый наш голос — крик! Приветствие боли. Поч зажмурился, тяжело дыша.
— На Тёмном Берегу боль — это бог, — прошептал Врэт, и его шёпот был почти неслышен на фоне гипнотизирующей музыки, заполняющей зал. — На Ирте мы её едва замечаем, потому что Чарм исцеляет все наши болезни — для тех, кто может его достать. Но на Тёмном Берегу боль — первая и самая вездесущая правда жизни.
— Я вам ничего не сделал! — завыл Поч. — Зачем вы так со мной?
Врэт подбросил косу в воздух, и она не вернулась.
— А почему бы и нет?
Тилия наконец поднялась с ониксового трона и подошла к перепуганному мальчику.
— Не мучь его.
«Ирт!» — понял он с трепетом. Он поднялся к первому миру Творения, к истоку, откуда началась магия.
Он сел, прищурился на старика и веснушчатую женщину, полную красоты Чарма, склонившуюся над ним… — Джиоти, он — в виде Котяры — уже отдал ей своё сердце.
Она глядела на него пламенным взором, желая, чтобы он вспомнил узы судьбы, объединившие их над мечом Таран, объединившие, чтобы найти её брата или погибнуть. На вопрос в её глазах могла ответить только любовь.
На его лбу собрались морщины — он вспоминал свою жизнь в образе Котяры.
Но сейчас он был Риисом. И ещё была Лара.
Лара. Где она?
Он больше не слышал тёмной песни тени её души.
— Чтобы услышать её снова, тебе придётся подняться на Календарь Очей, — пояснил Кавал. Изборождённое морщинами лицо было скрыто дымным светом.
Риис вздрогнул, поняв, что старик и Джиоти слышат его мысли. Его разум плавал в дыме Чарма, отходящем от него. Когда же синий туман рассеялся, исчезла и телепатия. Сразу же пришло твёрдое знание, что эта высохшая мумия в витках мишуры и есть его бывший учитель, гость с магического Ирта, который пришёл на Тёмный Берег очищать алхимическое золото. Он вгляделся в старика, пытаясь увидеть Кавала, которого когда-то знал.
Чародей помог ему, намотав на себя дым Чарма, как кожу из света, показавшую его без бороды, рыжеволосым юношей с повелительным лицом.
— Ты!
— Да, Риис. — Кавал глядел на него со столь презрительной усмешкой и высокомерной надменностью. — Мы снова вместе — после всех этих дней.
Риис нахмурился сильнее:
— Где Лара?
— Мертва, — ответил Кавал, презрительно шевельнув ноздрями. — Ты это знаешь. Ты сам утопил её душу.
— Она деформировалась. — Риис чувствовал, что говорит из самой своей глубины, из глубины своей и прошедшего. — Она бы осталась страдать.
— Разумеется. — Молодой и сильный голос Кавала звучал невозмутимо. — Ты поступил правильно.
— Нет. — Риис уже был не хмур, а мрачен. — Нет. Вот почему я здесь. И ты тоже, я думаю. Мы поступили неправильно, Кавал. Нам не следовало делать её ведьмой.
— Меч Справедливости обоюдоострый, старый мой друг, — напомнил Кавал с надменной улыбкой на красивом бесстрастном лице. — Разве лучше было бы для Лары утонуть в наводнении беспомощным младенцем? Или мы должны были бросить её потом, когда она могла бы погибнуть, выбрав смерть по своему усмотрению?
— Хватит! — Риис прижал руки к глазам.
— Никогда не бывает «хватит»! — крикнул Кавал, его кожа из света рассыпалась туманом. Снова став высохшей оболочкой своей прежней сущности, чародей продолжал дрожащим голосом: — С мёртвыми никогда не бывает «хватит», я тебя этому учил. Ты должен был понимать, что искать нечего. Ты знал, что такое тень смерти. Ты знал, что, если заслушаешься, потеряешь собственную душу. Ты даже пытался напомнить это мне. И ты это помнишь, я знаю. Я там был.
Риис опустил руки и поднял на Кавала печальный взгляд.
— Аара — лишь эхо более высокой любви. — Чародей паучьей рукой показал на Джиоти. — Что ты чувствуешь в сердце своём к этой женщине, к Джиоти, чью жизнь ты вернул, чья душа коснулась твоей? Ведь ты понимаешь? Между вами узы Чарма. Для неё это тоже эхо более высокой любви, за порталом Извечной Звезды.
— Там, куда ушла Лара, — шепнул Риис, вглядываясь в себя открытыми глазами.
Кавал заботливо положил руку на плечо ученика:
— Если ты пожелаешь её отпустить.
— Лара мертва, — нетерпеливо заговорила Джиоти. — А мой брат ещё жив. И он страдает во Дворце Мерзостей, пока вы тут рассуждаете.
Риис встал, увлекая за собой Джиоти. С обнажённым торсом, в вельветовых штанах и поношенных сапогах, он стоял, точно как Котяра, но полностью в образе человека, и казался куда более уязвимым.
— Пойдём за твоим братом.
— Погоди! — Кавал с усилием встал, ухватившись за Рииса. — У тебя нет Чарма.
— И Чарм не может причинить мне вреда. — Риис поддержал шатающегося чародея и мягко проговорил: — Я помню все, чему ты меня учил, Кавал. И я знаю, где я. На Ирте я человек другой породы.
Кавал поспешил охладить его:
— И всё же ты уязвим для физического нападения. Если не будешь осторожен, можешь стать мертвецом. Риис высвободился из сжатых пальцев старика.
— Я не дурак.
Кавал вздрогнул от холодного дуновения зловещего предчувствия, пронизавшего его до костей.
— Во Дворце Мерзостей есть и ужасы и кроме змее демонов.
Джиоти вскинула оружие.
— От этих ужасов отобьёмся моим ружьём.
— Врэта защищает Ралли-Фадж. — Кавал нервно теребил бороду. — Он — беспощадный колдун и очень сильный. Я должен идти с вами.
— Нет, — решительно сказал Риис. — Мы вместе должны починить то, что вместе сломали. Я прекращу этот разгром Ирта. А ты закроешь Дверь в Воздухе. Да, я помню, как проходил в этот портал, — и точно помню, что не закрыл его за собой. Ты думал, что не рассказал мне об этой двери, но я все равно знал. Я был более внимательным учеником, чем тебе казалось, Кавал. Я знал, что дверь должна быть закрыта. Но я слишком быстро в неё упал. И теперь ты должен пойти и сделать то, чего не сделал я. Иди, чтобы этот ужас никогда не повторился.
— У меня нет силы подняться на Лестницу Ветра, — вяло сознался чародей.
— Найди в себе силу, Кавал, — потребовал Риис. — Пойди в Сестричество, если надо, и пусть они тебе помогут. Только ты и я можем найти эту дверь в пустоте. Один из нас должен пойти и закрыть её, чтобы не было больше змеедемонов.
Кавал поднял руки, цепляясь за компромисс:
— После Врэта мы отправимся туда вместе.
— Нет, старик. — Суровые складки на молодом лице Рииса выступили твёрже. — Я не буду более подчиняться твоим командам. После Лары — нет. Я поднялся сюда, чтобы все исправить. На этот раз ты будешь повиноваться мне.
Кавал слабо заморгал. Он знал, что юный волшебник с Тёмного Берега прав. Три слепых бога ему уже это объяснили. В том приступе безумного раскаяния в содеянном он сделал, он увидел наконец неизбежность Справедливости.
Случай, который принёс его в мир Рииса и Лары, Смерть, которая освободила его, — всё это должно быть теперь уравновешено Справедливостью. А для него это значит — принять все последствия своего посещения Тёмного Берега.
— Это и к лучшему, — произнёс Риис, радуясь согласию, которое прочёл в глазах бывшего наставника. — Подумай. Если ты не справишься, я поднимусь по Лестнице Ветра и сам закрою дверь. А если ты сможешь, а у меня не получится убить Врэта, то хотя бы дверь будет закрыта, и Худр'Вра не сможет призвать к себе новых монстров. В своё время объединённые доминионы свергнут его и истребят последних змеедемонов.
Кавал стоял бледный, недвижимый, почти невидимый среди пыльных лучей серого штормового света.
— А если не получится у нас обоих? Риис печально улыбнулся:
— Тогда мы полной мерой заплатим кровавый долг за Лару.
Джиоти уже взобралась на сломанную стену, огораживающую развалины, и Риис устремился за ней, ни разу не оглянувшись. Он не испытывал сострадания к Кавалу, так жестоко изъеденному временем. Он только надеялся, что старый чародей всё же найдёт способ закрыть дверь.
Без чармового тела карабкаться было тяжело. Риис с трудом влез по груде камней на высокий карниз, где ждала его Джиоти. Оскользаясь на разбитых камнях, он с тоской вспоминал свои кошачьи рефлексы.
Джиоти протянула ему руку, он с радостью за неё ухватился. Она вытащила его наверх, и они вместе встали на разрушенном парапете, откуда открывался вид на Нхэт.
Перед ними до самого горизонта, где нависал Дворец Мерзостей, тянулись туманные джунгли. Пирамида с мясистыми картушами и скрытыми камерами страданий бросала безмолвный вызов их решимости. И никакие слова не могли наполнить это безмолвие. Только дела.
Сцепив руки, они пошли искать путь сквозь развалины к будущему, недоступному памяти.
Худр'Вра пировал во Дворце Мерзостей. Гипнотическая музыка заполняла просторное святилище и стаи змеедемонов парили величественными кругами, развевая щупальца, свиваясь змеиными телами, сплетаясь в чудовищные косы и скользкие цепи.
Властелин Тьмы сидел на ониксовом троне в величественной колоннаде святилища. Отсюда открывался роскошный вид на Рифовые Острова, где он родился, на приливные мели, поработившие его, на Поезд Боли, поработивший его врагов.
Рядом с ним сидела Тилия, королева ведьм, отвратив чёрные алмазные глаза от копулирующих змеедемонов, глядя на далёкие облака над болотами, на измятый край дня.
Буря кончается, подумала она, радуясь, как никогда раньше, кружевам света в грозовых облаках.
— Почему ты улыбаешься? — спросил Худр'Вра. Последнее время её страсть к нему стала слабеть, и он ощущал в ней смертельную покорность. Он даже подумывал, что надо бы несколько раз её убить — а теперь она улыбалась.
— Буря кончилась, — ответила она серьёзно. — И свет разгоняет тьму.
— Если бы мы не были так близки, милая моя Тилия, я бы решил, что ты говоришь символами. — Врэт стёр с лица маску и раздвинул вуали королевы, чтобы ничто не стояло между их лицами. — Вчера ты была вся занята мной. Сегодня мы говорим о погоде. Что за перемена?
— Все меняет все, — буркнула она уныло и вновь натянула вуали.
— Опять цитата из священного свитка, — раздражённо прошипел Врэт и притянул её к себе. — Тебе не спрятаться от меня внутри себя, ведьма. Я верховный повелитель всего. Вспомни Ромата!
Её чёрные глаза сверкнули страхом или злобой — Врэт не понял. Но не успел он заглянуть ей в душу с помощью магии и снова отвести вуали, чтобы прочесть намерения по лицу, как прибыл змеедемон, поймавший Поча.
— Видишь, Тилия! — Врэт встал с трона и показал на изжёванное тело Поча, висевшее розовым комом, как освежёванная туша. — Мои враги страдают и умирают — и потом страдают снова!
Он поднял правую руку, и кулак вспыхнул астральным пламенем. Когда он разжал руку, Поч очнулся с криком боли. Его раны исчезли.
— Зачем вообще становиться моим врагом? — спросил Врэт у Тилии, вопросительно склонив голову.
— Для некоторых невозможно стать вашим другом, — сухо ответила Тилия.
— Ах да, правда. — Он зловеще ухмыльнулся Почу. — Ты знаешь лорда Дрива Укского?
Поч с ужасом смотрел на стоящего перед ним коротышку.
— Говори, мальчик! — Врэт шагнул ближе. — Или будешь петь!
— Лорд Дрив… — У Поча дрожали губы, страх пульсировал в нём, не сдерживаемый Чармом. — Он ваш враг.
— О да. Мой враг. — Улыбка Врэта сделалась шире, открывая почерневшие зубы, и мёртвые глаза стали ещё мертвее. — Мой побеждённый враг.
— Я вам не враг, — заявил Поч, вися в щупальцах парящего змеедемона. Бледное лицо пылало горячим страхом, и он повторил ещё раз: — Я вам не враг.
— Правда? — Врэт повёл головой из стороны в сторону, издевательски притворяясь, будто изучает мальчика. — Я убил твоего отца. Я перебил весь твой род!
Поч промолчал. Улыбка Врэта исчезла.
— А сейчас я убью тебя.
Он взял из воздуха чёрную косу и провёл бритвенно-острым лезвием по шее Поча от уха до уха. Поч завопил. Врэт снова заулыбался:
— Первый наш голос — крик! Приветствие боли. Поч зажмурился, тяжело дыша.
— На Тёмном Берегу боль — это бог, — прошептал Врэт, и его шёпот был почти неслышен на фоне гипнотизирующей музыки, заполняющей зал. — На Ирте мы её едва замечаем, потому что Чарм исцеляет все наши болезни — для тех, кто может его достать. Но на Тёмном Берегу боль — первая и самая вездесущая правда жизни.
— Я вам ничего не сделал! — завыл Поч. — Зачем вы так со мной?
Врэт подбросил косу в воздух, и она не вернулась.
— А почему бы и нет?
Тилия наконец поднялась с ониксового трона и подошла к перепуганному мальчику.
— Не мучь его.