Страница:
— Сложимся, — предложила Тиви, надевая стружку на палец как кольцо. — Может, за все квойн получим.
— Фиг, — сказали оба мусорщика одновременно. Кривоносый поднял кусочек обсидианового ведьминого стекла. — За это одно я уже огребу два глаза тритона и сегодня набью брюхо черным хлебом с изюмом.
— И я, — сказала его напарница, зажимая в ладони крошки чармоносного мусора. — Только надо быстрее. День кончается.
— А пацан? — спросила Тиви, дёрнув перемазанным подбородком в сторону младшего. Тот сел, прислонясь спиной к кирпичам стены, — стоять у него уже не было сил. — Сложимся, чтобы и ему досталось.
— Умничаешь, Тиви? — ядовито спросил кривоносый. — На каждое «да» своё «нет».
— Это проклятие из «Висельных Свитков», — возразила Тиви. — Это не правила жизни.
— Это единственные правила, по которым мы можем жить. Здесь на нас на всех не хватит. Тиви выдержала ледяной взгляд.
— Давайте сложимся и быстро мотаем отсюда, из Заксара.
— Чего ты лепечешь, подруга? — спросила девица с впалыми щеками.
— Арвар Одол пал, — с напором объяснила Тиви. — По всем трущобам гул идёт.
— И что?
— А то, что сюда идут чудовища — змеедемоны. Разнесут этот город по кирпичику.
— Вот лафа! Будет где порыться, — сказал парень со сломанным носом.
— Ты не понял. Говорят, что они сносят все.
— Говорят, что если не жрать, с голоду подохнешь. — Впалощёкая девица потянула напарника за рукав. — Есть хочу.
Тиви подошла ближе:
— Послушай, я слыхала, что лорд Хазар организует поход через Каф…
— Поход мертвецов, — мрачно заметила девица.
— А может, и нет, — уверенно возразила Тиви. — Хазар идёт в Горы Мальпаиса — создать что-то вроде правительства в изгнании. И у него всё нужное будет, чтобы пройти пустыни, тут уж не сомневайся. Это лучшая возможность для нас отсюда смыться.
— Хазар не ищет себе армию среди уличных оборванцев, — отмахнулась девица.
Тиви с энтузиазмом возразила и на это:
— Можем купить себе место в колонне за пару квойнов и выбраться отсюда, пока демоны не налетели. Давайте сложимся и ещё пороемся.
Кривоносый нахмурился:
— Раз уж тебе так приспичило отсюда убраться, Тиви, чего ты тогда не забрала Искатель у того старого пердуна? Мы бы сейчас не голодали — и хватило бы, чтобы купить себе место в тени Хазара.
Тиви пожала плечами:
— У стариков и детей воровать нехорошо.
— И голодать тоже нехорошо, — бросила тощая, уходя прочь. — Пошли, пока лавки не закрылись. Я сегодня жрать хочу.
— А пацан? — снова спросила Тиви.
— Пускай его ведьмы кормят, — ответил парень с ледяными глазами.
— Эй! — крикнула им вслед Тиви. — Так отведите его к ведьмам! Я хочу ещё порыться.
Мальчик с усилием встал на ноги и побрёл мимо куч отбросов.
— Ты куда?
— Не пойду я к ведьмам, — ответил он. — Они сказали, что если я ещё приду за едой, то должен буду остаться.
— Зато они за тобой присмотрят.
— Я на них работать не буду, — сказал мальчик. — Там хреново. И они всю дорогу заставляют тебя петь и читать. Я лучше останусь в трущобах.
— Ладно, тогда поищем, чего ещё найдём.
Тиви пнула ногой кучу размокших картонок с бесчармо-выми отходами фабрик. Отходы растеклись лужей глубиной до щиколотки — обрезки костей, серые комки чего-то непонятного, блёстки алхимических шлаков. Тиви стала расковыривать кучу верёвочной сандалией.
Пока она рылась, парнишка сидел на корточках, сосал палец и пялился на пятно краснеющего света, будто читал прилепленную к стене газету. Ещё день-два — и ночной прилив его унесёт.
Тиви видала умиравших голодной смертью детей, свернувшихся в клубок от голода. Ей не хотелось снова кидать детский труп в ночной ветер, и она тщательно осматривала переулок в поисках крупинок чармоносного материала. Когда густой свет уходящего дня расплылся на бледном небе, она ещё ничего не нашла.
Держа мальчика за руку, Тиви зашагала по мощёному переулку, похожему в сумерках на пёструю змеиную кожу. По скользким каменным ступеням они подошли к покосившемуся навесу среди кое-как уложенных шлакоблоков. Из-под навеса шёл дым. Старый чармодел, засидевшийся за работой, не стал слушать мольбы о милосердии и дал ей за виток металла всего один глаз тритона.
Над окраиной города чёрной с золотом маской повис закат, а дальше высыпали сахарной пудрой звезды на ночном небе. Тиви повела мальчишку в маленькую пекаренку на улице Иноходцев и купила ковригу орехового хлеба. Отломив себе краюху, она остальное отдала ему. Над обрывами города уже повисли Немора и Хеллгейт, впитывая в себя сумерки. Тиви и мальчик сели на парапет и стали есть.
Мальчишка поглощал хлеб молча. Тиви пыталась говорить с ним о жизни в трущобах, но ему было нечего сказать. Такая же жизнь, как у всех. Доев, он поблагодарил Тиви быстрым поцелуем в щеку и побежал искать своих друзей.
Тиви, голодная и усталая, занялась поисками ночлега. По небу хлестнула молния жара. Скоро сюда прилетят змеедемоны, и тогда ни голод, ни усталость уже не будут важны.
От этой болезненной мысли Тиви вздрогнула. Она хотела жить. Она хотела, чтобы все жили. Хотя её жизнь была ничем не лучше жизни любой другой трущобной беспризорницы, она не испытывала горечи. Когда-то ведьмы научили её, что любовь сама себя оправдывает, и если любить, найдёшь много помощников. Она всё ещё в это верила. И пусть многие из тех, о ком она заботилась и кому помогала в меру своих слабых сил, ушли с ночным приливом, зато они более не страдают.
Похожие на черепа Немора и Хеллгейт плавали над замусоренным горизонтом и заливали склизкие улицы водянистым светом. Тиви медленно направилась в другую сторону, в тёмные переулки, уходящие в темноту.
Джиоти и Поч шли сквозь джунгли Илвра по замшелой кирпичной дороге, называемой Тропа Пряностей — торговому пути, соединявшему плантации городов доминиона. Джиоти сложила из компонентов нагрудников примитивный искатель. У неё не было с собой ничего, принадлежащего Кавалу, и Поч предложил рубиновый наговорный камешек из охранного кольца, который дал ему отец, маркграф.
— Это кольцо никогда не принадлежало Кавалу, — сказал Поч, — но раз отец погиб, это лучшая связь с его мастером оружия, которую мы можем найти.
На самом деле Джиоти было всё равно, сработает эта штука или нет. Она всего лишь хотела уйти подальше из Илвра, подальше от дымящихся руин Арвар Одола и гибели своего дома. По слабым импульсам самодельного искателя они шли к торговой столице джунглей — Моодруну.
Древесный город, построенный в кронах джунглей, был охвачен паникой. Жители не сомневались, что змеедемоны вот-вот ударят с небес, и каждый рвался бежать — но никто не знал, куда.
В этой горячке никто не заметил двух одиноких беженцев из Арвар Одола. Джиоти и Поч слились с бурлящими толпами на древесных улицах и дорогах, расходящихся по верхним этажам леса.
Дворец губернатора, вырезанный в центральном стволе колонообразного дерева, стоял брошенный, в висячих балконных садах не было ни маклеров, ни торговцев, обычно вертящих колесо коммерции Илвра вокруг этой ступицы. Сам губернатор, Яард Джи, верный друг маркграфа Кеона, сбежал и спрятался, и вряд ли брат с сестрой могли ждать от него помощи.
За три квойна и две призмы Джиоти и Поч купили себе места на дирижабле, уходящем на север — это направление показывал их примитивный искатель.
Медленно летя к побережью, они не видели с воздуха никаких признаков разрушения или змеедемонов. Рыбацкие деревушки и фермерские хутора казались идиллически безмятежными. Но на борту всё время передавались сплетни об ужасной судьбе пэров Дорзена. Шёпотом говорили о строительстве где-то на юге Дворца Мерзостей, где, как ходили слухи, Худр'Вра держит своих пленников в камерах пыток, заряженных чёрной магией, которая не даёт жертвам умереть.
Брат с сестрой во время путешествия старались избегать любопытных вопросов экипажа, держась в своей каютке — пустой картофельной кладовой между глинистыми штабелями грязной свёклы. На каждой остановке они надеялись, что здесь искатель покажет дорогу к Кавалу, но лишь на последней остановке в Зуле, на самом краю доминионов Ирта у промышленного города на обрывах Заксара, искатель показал им на выход.
В Заксаре только-только начали узнавать о Властелине Тьмы. Все ещё дымили трубы фабрик, вертикальный город был занят обычными делами. Брата с сестрой поразил неповторимый вид города с его бесчисленными мостами, фуникулёрами и причудливыми эскалаторами. Роскошные виллы и замки, особняки и хижины, все с черепичными крышами и нависающими карнизами, загибавшимися кверху — для защиты жителей и прохожих от падающих предметов.
Импульсы искателя становились всё сильнее. Джиоти и Поч шли по дымной аллее Всех Земель в глубь очистных фабрик Заксара. Здесь город менялся в худшую сторону. Путь лежал по сужающимся улицам и переулкам среди бесформенных теней прорывающегося пара.
За массивной фабрикой из почерневшего кирпича, в переплетении стеблей бурьяна, среди выброшенных железных бочек искатель сообщил, что они на месте. Молодая женщина в лохмотьях, чем-то похожая на кролика, с колтунами в волосах и вымазанным сажей лицом, подняла глаза от кучи отбросов, в которой копалась, стоя на коленях. Она даже не пыталась скрыть удивления.
— Вы бы, детки, мотали туда, где вам место, — предупредила помоечница. — А то эти амулеты и шмотки с вас сорвут — моргнуть не успеете.
Джиоти и Поч удивлённо переглянулись, и мальчик попятился, вцепившись в рукав сестры.
— Эй, постойте! Раз уж вы здесь, может, дадите мне глаз-другой тритона? — Помоечница встала и шагнула к ним. — А то три дня маковой росинки во рту не было.
Джиоти кивнула Почу, и он протянул ей искатель. Джиоти отдала его побирушке.
Тиви радостно схватила подаяние. Она удивлённо ощупала самодельный амулет, заметив высокое качество чёрных зеркальных панелей и наговорного рубина.
— Драконий хвост! Отличная штука. Но зачем это так сляпано? Что это такое должно быть?
— Искатель, — ответил Поч из-за спины сестры. — Он нас привёл к тебе.
— Ко мне? — Бродяжка рассмеялась кашляющим смехом. — А кого вы ищете и кто вы такие, что разгуливаете здесь, одетые шикарнее фабрикантов?
Джиоти, приглядевшись Глазами, перевела взгляд на брата.
— У неё Глаз Защиты.
Поч прищурился на измазанную бабу в лохмотьях, потом уставился на эполеты своей связки амулетов. И тогда заметил водянистую ауру вокруг нищенки.
— Наговорный рубин взят из отцовского кольца защиты, — предположила Джиоти, — и потому он привёл нас к самому сильному защитному Чарму, который мог найти, — к Глазу Защиты.
— О чём вы бормочете? — спросила помоечница нетерпеливо. — Кто вы такие?
— Меня зовут Джиоти. Это мой брат Поч. Мы из Арвар Одола.
— Это город, который рухнул?
— Нашим отцом был Кеон, маркграф Одола, правитель всего Илвра.
— Драконий хвост! Так вы даже не дети фабрикантов, вы пэры! — Оборванка уставилась на них, раскрыв рот, поняв наконец, откуда такая роскошная одежда. — И что таким, как вы, тут надо?
— Мы ищем мастера оружия нашего отца, чародея Кавала, — объяснила Джиоти. — Но наш искатель вместо того привёл нас к тебе, потому что у тебя Глаз Защиты.
— Погляди сюда. — Женщина развела руками, показывая заплатанные штаны и рваную куртку. — Меня зовут Тиви. Я три дня ничего не ела. Я сплю в мусорных ящиках, чтобы меня не унёс ночной прилив. И нет у меня никакого Глаза Защиты, чем бы он ни был.
— Это такие чары, — объяснила ей Джиоти, — защитные чары. Только очень умелый чародей с огромным запасом Чарма может наложить такое заклятие, чтобы ты носила его с собой повсюду без чармоносных амулетов.
— Нет у меня ничего чармоносного — если не считать того, что вы мне дали. — Тиви снова поглядела на рубин в тонком обрамлении чёрных зеркал. — За это спасибо. Поддержит жизнь в моей коже на костях. Вы же его не будете забирать?
Джиоти покачала головой:
— Нет, Тиви, он твой. Нам искатель уже бесполезен.
— Думаешь, это Кавал навесил на неё Глаз Защиты? — спросил Поч.
— Может быть.
— А зачем? — спросила Тиви. — Я про этого Кавала никогда ничего не слыхала даже.
— Значит, мы ошиблись, — признала Джиоти. — Будь Кавал в Заксаре, искатель бы нас на него вывел.
— И что мы теперь будем делать? — спросил Поч, нервно оглядываясь на чёрные кирпичные стены и переулки, шахтами уходившие вверх среди строений утёса.
— Надо уходить из этого города, — решила Джиоти. — По пути мы слышали рассказы о том, как поступает с пэрами Властелин Тьмы. Надо найти Кавала раньше, чем змеедемо-ны найдут нас.
— И где вы собираетесь искать? — поинтересовалась Тиви. При всём её неприглядном виде манеры помоечницы нельзя было назвать неприятными, и у неё в лице были заметны проблески ума и любопытства.
— Может быть, на Календаре Очей, — задумчиво предположила Джиоти. — Это святилище мудрецов в Горах Мальпаиса. Кавал всегда мечтал стать мудрецом и временами упоминал об этой обители. Думаю, он удалился туда после отставки.
— Горы Мальпаиса, — нахмурилась Тиви. — Через всю пустыню Каф отсюда. Из Заксара туда ничего не летает. Наша леди Альта никак не дружит с королевой ведьм с гор, и торговых путей между нашими доминионами тоже нет. Вам придётся лететь на юг до Мирдата и искать что-нибудь попутное оттуда.
— Рискованно, — сказала Джиоти. — Змеедемоны летят на север. Нас сметут вместе с другими, если мы направимся им навстречу. Придётся идти через Каф.
— Ага, с половиной Заксара, — добавила Тиви. — Ходят в трущобах слухи, что Хазар собирает к северу от города армию, чтобы пересечь Каф. Хочет отсидеться в чащах и ударить оттуда на Властелина Тьмы. Удачи ему — всё, что я могу сказать. Удачи, потому что он — наша единственная надежда выбраться.
— Не можем мы идти с Хазаром, — сварливо заметил Поч.
— Ты прав, — согласилась сестра. — Змеедемоны будут высматривать пэров. Чтобы пройти пустыню, придётся надеяться на амулеты и на самих себя.
Тиви скривилась и пожала плечами:
— Если у вас, детки, нет оружия, то вы всего лишь мясо для троллей.
— Придётся рискнуть, — решила Джиоти. — Можешь показать нам, как лучше выбраться из Заксара в сторону Кафа? Тиви покачала головой:
— Вам повезло, что вас до сих пор не ограбили. — Она минуту подумала и добавила: — Вам нужна защита, чтобы пройти по этому городу без оружия. А у вас, я вижу, ничего нет, кроме ваших классных шмоток. — Тиви глянула на амулет у себя в руке, потом с решительным видом подняла голову. — Я вас отведу к одному вору, своему знакомому. Он вас по этому городу проведёт куда угодно — если вы ему заплатите.
— Вору? — озабоченно спросил Поч. — Разве вор сможет нас защитить?
— Этот сможет, — кивнула Тиви с мрачной уверенностью. — Это зверечеловек из трущоб. На него вряд ли кто полезет. Но важнее, что он знает город как никто. Он вас выведет. И тогда вам останется только пройти Каф.
— Отведи нас к нему, Тиви, — попросила Джиоти, беря за руку брата.
Тиви повернулась и повела их в тёмный проулок. По выбитым в скале ступеням они поднялись на следующий уровень — заляпанную нефтью эспланаду, откуда открывался вид на буровые скважины и подмости грузового двора.
По булыжникам двора расхаживал крупный мужчина с явными звериными метками, сцепив руки за спиной. На груди у него был завязан пояс с жезлами силы, и вид у него был довольно грозный.
— Эй, Бульдог, глянь сюда! Это я, Тиви! У меня для тебя есть работа.
— Не нужна мне работа, — ответил полузверь рокочущим голосом. — У меня всего хватает.
Тиви жестом руки остановила пэров на скользких ступенях и приблизилась к мускулистому вору.
— Что ты несёшь? Со мной тут двое пэров, беженцы из Арвар Одола.
— Все мы беженцы из этого упавшего города, Тиви, — буркнул Бульдог. — И вообще я сейчас занят работой, которая мне даст столько Чарма, что я смогу навеки смыться из этого вонючего города.
— А с виду ты ничем сейчас не занят.
Бульдог оглядел бродяжку с видом оскорблённого достоинства.
— Если хочешь знать, мышь любопытная, работа эта уже делается. И сейчас я думаю, куда отсюда податься. Предвидение, подруга моя жалкая, ценнее даже Чарма. Если слухи верны, то скоро здесь будет Властелин Тьмы и Чарм станет дешевле дерьма.
— Слухи верны, храбрый пёс. — Тиви кивнула в сторону Джиоти и Поча, глядевших со ступеней. — Это дети маркграфа Кеона — если верить их словам. Единственные, кто уцелел в Арвар Одоле.
Бульдог мрачно на них глянул. Он сейчас думал только о грезоткани, которую напарник Котяра возьмёт через несколько часов в парке Миражей.
— Чего им от меня надо?
— Чтобы ты их вывел в Каф. Бульдог расхохотался:
— То есть вывести их прямо в гроб?
— Они платят амулетами, — по секрету шепнула Тиви. — Вот почему я думаю, что они правду говорят про себя.
— Не нужны мне амулеты. Особенно если придут змеедемоны.
Тиви пожала плечами:
— Ты же всё равно будешь в парке Миражей? Бульдог, что случилось с твоим благородным сердцем? Возьми их с собой. Из парка недалеко до границ города и до Кафа. Сделай это для меня и отдай мне амулеты. Я тебя раньше ни о чём всерьёз не просила, а ты у меня в долгу.
— В долгу, — признал Бульдог, склонив мощную башку. — Из всех бродяг, что были у меня наводчиками, ты лучшая. Когда ты стояла на стрёме, меня ни разу не засекли. Ни разу. Так что для тебя, девочка, я это сделаю. Тащи сюда этих деток в смешных штанишках. Я уже отправляюсь.
Тиви поманила брата с сестрой.
— Бульдог. А это — Джиоти и Поч.
Бульдог внимательно осмотрел их сверху донизу, оценив стоимость амулетов. Потом протянул руку и сорвал с нагрудников несколько наговорных камней.
— Плата вперёд, — объявил он и протянул камешки Тиви. — Потрать сейчас, пока они ещё чего-то стоят.
— Уже потрачены, — сообщила ему Тиви. — Я завтра ухожу с армией Хазара. За эти побрякушки можно купить место в охраняемом караване. Я ухожу.
Тиви кивнула пэрам, быстренько поблагодарила Бульдога и ускакала по узкому переулку.
— И у солдат не воруй! — крикнул Бульдог ей вслед.
— Я никогда не ворую, Пёс! — донёсся её голос. — Я и без того не пропаду.
Бульдог посмотрел ей вслед обеспокоенно, потом повернулся всей тушей к своим новым подопечным. Его твёрдый взгляд оценивал их.
— Значит, вы пэры, — произнёс он холодно, наблюдая за игрой эмоций на их лицах.
Мальчишку парализовал страх, а молодая женщина смотрела на него пристально, чуть переместив свою тяжесть, будто и в самом деле готовая на него броситься.
Робость и храбрость, понял вор, и сменил враждебную позу на нейтральную, чувствуя, что теперь лучше знает тех, кого будет эскортировать.
Он мотнул головой, приглашая их следовать за собой.
— Тяжёлые для вас времена, — сказал он, пропуская детей вперёд в стальном жёлобе, усыпанном сломанными контейнерами и металлической стружкой.
— Для всех тяжёлые, — согласилась Джиоти и потянула за рукав упирающегося брата, со страхом глядящего на человека со звериными метками.
Они вышли за складами, где шайка бесчармовых устроилась возле огня в стальной бочке и поджаривала освежёванного кота. От жадных взглядов, направленных на его связки амулетов, Поч вздрогнул, как от холодного ветра, и теснее прижался к Бульдогу.
— Этих не бойся, парнишка, — шепнул крепко сбитый вор. — Это бесчармовые. С твоими амулетами тебе их должно быть только жалко.
Поч и Джиоти шли за ним молча, устало вглядываясь в навесы между фабриками и мастерскими, отовсюду видя угрозу: бродячие собаки, бездомные люди, охраняющие с дубинами в руках свои углы в сточных канавах, блуждающие банды бесчармовых, дерущиеся над баками с мусором и глядящие хищным взглядом вслед, но настолько боящиеся Бульдога, что не только подойти — даже окликнуть не решались.
По дороге вор приобщал своих подопечных к собственной философии.
— Речь есть свет. Она делает нас людьми. Слова, слова и ещё слова. Те частицы, из которых строится кровь наших душ! Вот почему я всегда намеренно разговариваю сам с собой. Всегда. Это лучший способ узнать свой разум и излить своё сердце. Иначе как увидеть это важное, а часто и ключевое различие между тем, что истинно, и тем, что всего лишь полезно? А без этого можно просто заблудиться в самом себе. У пэров это тоже так? Как же огромно сердце человека!
Они миновали ржавый пролёт над плещущим каскадом водяных колёс, и словоохотливый вор повернулся, чтобы помочь Почу сойти. Тут он увидел, что дети отвлеклись. Они рассматривали мир, которого никогда не видели, архитектуру лебёдок, пролётов и эстакад, громоздившихся на башнях утёсов.
— Кровь дракона! — обругал себя вор и улыбнулся. — Слишком много говорю. Особенно с незнакомыми, когда можно говорить свободно, не боясь, что уже это рассказывал. Понимаешь, слова в моей жизни одновременно и яд, и лекарство. Философ полез по винтовой лестнице к современным каменным домам, омытым светом дня и восставшим из дымящихся туманов как барьер к более высокому миру, забытому обитателями низа.
— Опасная это сила — слова, — бормотал Бульдог. — Понимаете, слова, хоть они символичны и нереальны, требуют истинной любви к действительности. Они хотят стать реальностью. Они хотят войти в круг необходимого, что определяет нашу жизнь. Они рвутся, даже против нашей воли, войти в наши мечты и слиться с ними, с видениями, что расцветают на почве нашей Иртовой плоти. Жить со словами — как должны жить мы все — это требует постоянно уравновешивать энергии тел и искусства действия. Вы меня понимаете?
Джиоти и Поч энергично закивали, хотя ни один из них не слушал. Когда они выбрались из района фабрик на террасу городских домов и лавок, перед ними открылся городской ландшафт. Внизу пелена дымов закрывала угольную черноту провалов, откуда они только что поднялись. Огни кузниц вспыхивали в дымящихся гротах, багровые и внезапные, как инфернальное подобие молний небесных.
Бульдог повёл их прочь от площадки на залитый дневным светом бульвар. На остановке на углу они сели в трамвай и проехали остаток пути до парка Миражей и его мозаичных деревьев.
— По парку идите только по дорожке, — показал вор мощной рукой. Между лиловатыми и жёлтыми деревьями вилась тропинка. — Она здесь начинается, очень узкая, вьётся по этой ложбине и сразу выходит в пустыню. Доброй удачи вам обоим в этих заклятых просторах. Вода у вас, конечно, есть.
Джиоти показала фляги.
— У нас есть вода и водоискатель. И амулеты полностью заряжены. — Это она сказала уверенным тоном, чтобы подбодрить Поча. — И от полёта у нас ещё осталась еда. Всё будет хорошо. Доброй удачи тебе, Бульдог, за то, что довёл нас сюда.
— Вы хорошо заплатили Тиви, — ответил он, улыбнувшись. — Доброй удачи всем!
Когда Бульдог наконец ушёл, они испытали облегчение.
— Ну и трепач! — буркнул про себя Поч.
— Но очень полезный трепач, — возразила Джиоти. — Без него нас бы точно ограбили. Если бы мы появились в городе в ранние часы, когда народ ещё не завалился спать, нас бы точно обобрали раньше, чем мы нашли эту Тиви. У меня с собой только перочинный ножик.
— Чего я не могу понять, так кто мог повесить на Тиви этот Глаз, если не Кавал?
Джиоти ткнула пальцем через плечо назад, где резаной раной чернел в скале город Заксар.
— Это город чармоделов, Поч. В нём то и дело появляются мастера-чародеи. Это мог быть кто угодно из них.
— Смотри, Джиоти!
Над горизонтом заструилась тонкая волнистая линия. Чайки? Нет, слишком уж для такого расстояния большие и чёрные.
— Смотри, демоны! — завизжал Поч, цепляясь за руку сестры. — Они прилетели!
Джиоти схватила его за руку и потащила по тропе. Мозаичные деревья расступились, как и говорил болтливый вор, и брат с сестрой оказались на зубчатой гряде, за которой начинался Каф. До самого горизонта тянулись полосы шлака и глины.
Пэры оглядели уходящие вдаль земли беды и нерешительно посмотрели друг на друга.
— У нас есть Чарм, — снова подбодрила брата Джиоти. — Фляги полны, а по дороге мы найдём воду. Если останемся…
Они оглянулись на убийственный город. Тонкая линия демонов отсюда не была видна, но они оба знали об угрозе, нависшей над дымными утёсами. Взявшись за руки, брат и сестра вступили в мёртвые земли.
5. ВЛАСТЕЛИН ДНА
— Фиг, — сказали оба мусорщика одновременно. Кривоносый поднял кусочек обсидианового ведьминого стекла. — За это одно я уже огребу два глаза тритона и сегодня набью брюхо черным хлебом с изюмом.
— И я, — сказала его напарница, зажимая в ладони крошки чармоносного мусора. — Только надо быстрее. День кончается.
— А пацан? — спросила Тиви, дёрнув перемазанным подбородком в сторону младшего. Тот сел, прислонясь спиной к кирпичам стены, — стоять у него уже не было сил. — Сложимся, чтобы и ему досталось.
— Умничаешь, Тиви? — ядовито спросил кривоносый. — На каждое «да» своё «нет».
— Это проклятие из «Висельных Свитков», — возразила Тиви. — Это не правила жизни.
— Это единственные правила, по которым мы можем жить. Здесь на нас на всех не хватит. Тиви выдержала ледяной взгляд.
— Давайте сложимся и быстро мотаем отсюда, из Заксара.
— Чего ты лепечешь, подруга? — спросила девица с впалыми щеками.
— Арвар Одол пал, — с напором объяснила Тиви. — По всем трущобам гул идёт.
— И что?
— А то, что сюда идут чудовища — змеедемоны. Разнесут этот город по кирпичику.
— Вот лафа! Будет где порыться, — сказал парень со сломанным носом.
— Ты не понял. Говорят, что они сносят все.
— Говорят, что если не жрать, с голоду подохнешь. — Впалощёкая девица потянула напарника за рукав. — Есть хочу.
Тиви подошла ближе:
— Послушай, я слыхала, что лорд Хазар организует поход через Каф…
— Поход мертвецов, — мрачно заметила девица.
— А может, и нет, — уверенно возразила Тиви. — Хазар идёт в Горы Мальпаиса — создать что-то вроде правительства в изгнании. И у него всё нужное будет, чтобы пройти пустыни, тут уж не сомневайся. Это лучшая возможность для нас отсюда смыться.
— Хазар не ищет себе армию среди уличных оборванцев, — отмахнулась девица.
Тиви с энтузиазмом возразила и на это:
— Можем купить себе место в колонне за пару квойнов и выбраться отсюда, пока демоны не налетели. Давайте сложимся и ещё пороемся.
Кривоносый нахмурился:
— Раз уж тебе так приспичило отсюда убраться, Тиви, чего ты тогда не забрала Искатель у того старого пердуна? Мы бы сейчас не голодали — и хватило бы, чтобы купить себе место в тени Хазара.
Тиви пожала плечами:
— У стариков и детей воровать нехорошо.
— И голодать тоже нехорошо, — бросила тощая, уходя прочь. — Пошли, пока лавки не закрылись. Я сегодня жрать хочу.
— А пацан? — снова спросила Тиви.
— Пускай его ведьмы кормят, — ответил парень с ледяными глазами.
— Эй! — крикнула им вслед Тиви. — Так отведите его к ведьмам! Я хочу ещё порыться.
Мальчик с усилием встал на ноги и побрёл мимо куч отбросов.
— Ты куда?
— Не пойду я к ведьмам, — ответил он. — Они сказали, что если я ещё приду за едой, то должен буду остаться.
— Зато они за тобой присмотрят.
— Я на них работать не буду, — сказал мальчик. — Там хреново. И они всю дорогу заставляют тебя петь и читать. Я лучше останусь в трущобах.
— Ладно, тогда поищем, чего ещё найдём.
Тиви пнула ногой кучу размокших картонок с бесчармо-выми отходами фабрик. Отходы растеклись лужей глубиной до щиколотки — обрезки костей, серые комки чего-то непонятного, блёстки алхимических шлаков. Тиви стала расковыривать кучу верёвочной сандалией.
Пока она рылась, парнишка сидел на корточках, сосал палец и пялился на пятно краснеющего света, будто читал прилепленную к стене газету. Ещё день-два — и ночной прилив его унесёт.
Тиви видала умиравших голодной смертью детей, свернувшихся в клубок от голода. Ей не хотелось снова кидать детский труп в ночной ветер, и она тщательно осматривала переулок в поисках крупинок чармоносного материала. Когда густой свет уходящего дня расплылся на бледном небе, она ещё ничего не нашла.
Держа мальчика за руку, Тиви зашагала по мощёному переулку, похожему в сумерках на пёструю змеиную кожу. По скользким каменным ступеням они подошли к покосившемуся навесу среди кое-как уложенных шлакоблоков. Из-под навеса шёл дым. Старый чармодел, засидевшийся за работой, не стал слушать мольбы о милосердии и дал ей за виток металла всего один глаз тритона.
Над окраиной города чёрной с золотом маской повис закат, а дальше высыпали сахарной пудрой звезды на ночном небе. Тиви повела мальчишку в маленькую пекаренку на улице Иноходцев и купила ковригу орехового хлеба. Отломив себе краюху, она остальное отдала ему. Над обрывами города уже повисли Немора и Хеллгейт, впитывая в себя сумерки. Тиви и мальчик сели на парапет и стали есть.
Мальчишка поглощал хлеб молча. Тиви пыталась говорить с ним о жизни в трущобах, но ему было нечего сказать. Такая же жизнь, как у всех. Доев, он поблагодарил Тиви быстрым поцелуем в щеку и побежал искать своих друзей.
Тиви, голодная и усталая, занялась поисками ночлега. По небу хлестнула молния жара. Скоро сюда прилетят змеедемоны, и тогда ни голод, ни усталость уже не будут важны.
От этой болезненной мысли Тиви вздрогнула. Она хотела жить. Она хотела, чтобы все жили. Хотя её жизнь была ничем не лучше жизни любой другой трущобной беспризорницы, она не испытывала горечи. Когда-то ведьмы научили её, что любовь сама себя оправдывает, и если любить, найдёшь много помощников. Она всё ещё в это верила. И пусть многие из тех, о ком она заботилась и кому помогала в меру своих слабых сил, ушли с ночным приливом, зато они более не страдают.
Похожие на черепа Немора и Хеллгейт плавали над замусоренным горизонтом и заливали склизкие улицы водянистым светом. Тиви медленно направилась в другую сторону, в тёмные переулки, уходящие в темноту.
Джиоти и Поч шли сквозь джунгли Илвра по замшелой кирпичной дороге, называемой Тропа Пряностей — торговому пути, соединявшему плантации городов доминиона. Джиоти сложила из компонентов нагрудников примитивный искатель. У неё не было с собой ничего, принадлежащего Кавалу, и Поч предложил рубиновый наговорный камешек из охранного кольца, который дал ему отец, маркграф.
— Это кольцо никогда не принадлежало Кавалу, — сказал Поч, — но раз отец погиб, это лучшая связь с его мастером оружия, которую мы можем найти.
На самом деле Джиоти было всё равно, сработает эта штука или нет. Она всего лишь хотела уйти подальше из Илвра, подальше от дымящихся руин Арвар Одола и гибели своего дома. По слабым импульсам самодельного искателя они шли к торговой столице джунглей — Моодруну.
Древесный город, построенный в кронах джунглей, был охвачен паникой. Жители не сомневались, что змеедемоны вот-вот ударят с небес, и каждый рвался бежать — но никто не знал, куда.
В этой горячке никто не заметил двух одиноких беженцев из Арвар Одола. Джиоти и Поч слились с бурлящими толпами на древесных улицах и дорогах, расходящихся по верхним этажам леса.
Дворец губернатора, вырезанный в центральном стволе колонообразного дерева, стоял брошенный, в висячих балконных садах не было ни маклеров, ни торговцев, обычно вертящих колесо коммерции Илвра вокруг этой ступицы. Сам губернатор, Яард Джи, верный друг маркграфа Кеона, сбежал и спрятался, и вряд ли брат с сестрой могли ждать от него помощи.
За три квойна и две призмы Джиоти и Поч купили себе места на дирижабле, уходящем на север — это направление показывал их примитивный искатель.
Медленно летя к побережью, они не видели с воздуха никаких признаков разрушения или змеедемонов. Рыбацкие деревушки и фермерские хутора казались идиллически безмятежными. Но на борту всё время передавались сплетни об ужасной судьбе пэров Дорзена. Шёпотом говорили о строительстве где-то на юге Дворца Мерзостей, где, как ходили слухи, Худр'Вра держит своих пленников в камерах пыток, заряженных чёрной магией, которая не даёт жертвам умереть.
Брат с сестрой во время путешествия старались избегать любопытных вопросов экипажа, держась в своей каютке — пустой картофельной кладовой между глинистыми штабелями грязной свёклы. На каждой остановке они надеялись, что здесь искатель покажет дорогу к Кавалу, но лишь на последней остановке в Зуле, на самом краю доминионов Ирта у промышленного города на обрывах Заксара, искатель показал им на выход.
В Заксаре только-только начали узнавать о Властелине Тьмы. Все ещё дымили трубы фабрик, вертикальный город был занят обычными делами. Брата с сестрой поразил неповторимый вид города с его бесчисленными мостами, фуникулёрами и причудливыми эскалаторами. Роскошные виллы и замки, особняки и хижины, все с черепичными крышами и нависающими карнизами, загибавшимися кверху — для защиты жителей и прохожих от падающих предметов.
Импульсы искателя становились всё сильнее. Джиоти и Поч шли по дымной аллее Всех Земель в глубь очистных фабрик Заксара. Здесь город менялся в худшую сторону. Путь лежал по сужающимся улицам и переулкам среди бесформенных теней прорывающегося пара.
За массивной фабрикой из почерневшего кирпича, в переплетении стеблей бурьяна, среди выброшенных железных бочек искатель сообщил, что они на месте. Молодая женщина в лохмотьях, чем-то похожая на кролика, с колтунами в волосах и вымазанным сажей лицом, подняла глаза от кучи отбросов, в которой копалась, стоя на коленях. Она даже не пыталась скрыть удивления.
— Вы бы, детки, мотали туда, где вам место, — предупредила помоечница. — А то эти амулеты и шмотки с вас сорвут — моргнуть не успеете.
Джиоти и Поч удивлённо переглянулись, и мальчик попятился, вцепившись в рукав сестры.
— Эй, постойте! Раз уж вы здесь, может, дадите мне глаз-другой тритона? — Помоечница встала и шагнула к ним. — А то три дня маковой росинки во рту не было.
Джиоти кивнула Почу, и он протянул ей искатель. Джиоти отдала его побирушке.
Тиви радостно схватила подаяние. Она удивлённо ощупала самодельный амулет, заметив высокое качество чёрных зеркальных панелей и наговорного рубина.
— Драконий хвост! Отличная штука. Но зачем это так сляпано? Что это такое должно быть?
— Искатель, — ответил Поч из-за спины сестры. — Он нас привёл к тебе.
— Ко мне? — Бродяжка рассмеялась кашляющим смехом. — А кого вы ищете и кто вы такие, что разгуливаете здесь, одетые шикарнее фабрикантов?
Джиоти, приглядевшись Глазами, перевела взгляд на брата.
— У неё Глаз Защиты.
Поч прищурился на измазанную бабу в лохмотьях, потом уставился на эполеты своей связки амулетов. И тогда заметил водянистую ауру вокруг нищенки.
— Наговорный рубин взят из отцовского кольца защиты, — предположила Джиоти, — и потому он привёл нас к самому сильному защитному Чарму, который мог найти, — к Глазу Защиты.
— О чём вы бормочете? — спросила помоечница нетерпеливо. — Кто вы такие?
— Меня зовут Джиоти. Это мой брат Поч. Мы из Арвар Одола.
— Это город, который рухнул?
— Нашим отцом был Кеон, маркграф Одола, правитель всего Илвра.
— Драконий хвост! Так вы даже не дети фабрикантов, вы пэры! — Оборванка уставилась на них, раскрыв рот, поняв наконец, откуда такая роскошная одежда. — И что таким, как вы, тут надо?
— Мы ищем мастера оружия нашего отца, чародея Кавала, — объяснила Джиоти. — Но наш искатель вместо того привёл нас к тебе, потому что у тебя Глаз Защиты.
— Погляди сюда. — Женщина развела руками, показывая заплатанные штаны и рваную куртку. — Меня зовут Тиви. Я три дня ничего не ела. Я сплю в мусорных ящиках, чтобы меня не унёс ночной прилив. И нет у меня никакого Глаза Защиты, чем бы он ни был.
— Это такие чары, — объяснила ей Джиоти, — защитные чары. Только очень умелый чародей с огромным запасом Чарма может наложить такое заклятие, чтобы ты носила его с собой повсюду без чармоносных амулетов.
— Нет у меня ничего чармоносного — если не считать того, что вы мне дали. — Тиви снова поглядела на рубин в тонком обрамлении чёрных зеркал. — За это спасибо. Поддержит жизнь в моей коже на костях. Вы же его не будете забирать?
Джиоти покачала головой:
— Нет, Тиви, он твой. Нам искатель уже бесполезен.
— Думаешь, это Кавал навесил на неё Глаз Защиты? — спросил Поч.
— Может быть.
— А зачем? — спросила Тиви. — Я про этого Кавала никогда ничего не слыхала даже.
— Значит, мы ошиблись, — признала Джиоти. — Будь Кавал в Заксаре, искатель бы нас на него вывел.
— И что мы теперь будем делать? — спросил Поч, нервно оглядываясь на чёрные кирпичные стены и переулки, шахтами уходившие вверх среди строений утёса.
— Надо уходить из этого города, — решила Джиоти. — По пути мы слышали рассказы о том, как поступает с пэрами Властелин Тьмы. Надо найти Кавала раньше, чем змеедемо-ны найдут нас.
— И где вы собираетесь искать? — поинтересовалась Тиви. При всём её неприглядном виде манеры помоечницы нельзя было назвать неприятными, и у неё в лице были заметны проблески ума и любопытства.
— Может быть, на Календаре Очей, — задумчиво предположила Джиоти. — Это святилище мудрецов в Горах Мальпаиса. Кавал всегда мечтал стать мудрецом и временами упоминал об этой обители. Думаю, он удалился туда после отставки.
— Горы Мальпаиса, — нахмурилась Тиви. — Через всю пустыню Каф отсюда. Из Заксара туда ничего не летает. Наша леди Альта никак не дружит с королевой ведьм с гор, и торговых путей между нашими доминионами тоже нет. Вам придётся лететь на юг до Мирдата и искать что-нибудь попутное оттуда.
— Рискованно, — сказала Джиоти. — Змеедемоны летят на север. Нас сметут вместе с другими, если мы направимся им навстречу. Придётся идти через Каф.
— Ага, с половиной Заксара, — добавила Тиви. — Ходят в трущобах слухи, что Хазар собирает к северу от города армию, чтобы пересечь Каф. Хочет отсидеться в чащах и ударить оттуда на Властелина Тьмы. Удачи ему — всё, что я могу сказать. Удачи, потому что он — наша единственная надежда выбраться.
— Не можем мы идти с Хазаром, — сварливо заметил Поч.
— Ты прав, — согласилась сестра. — Змеедемоны будут высматривать пэров. Чтобы пройти пустыню, придётся надеяться на амулеты и на самих себя.
Тиви скривилась и пожала плечами:
— Если у вас, детки, нет оружия, то вы всего лишь мясо для троллей.
— Придётся рискнуть, — решила Джиоти. — Можешь показать нам, как лучше выбраться из Заксара в сторону Кафа? Тиви покачала головой:
— Вам повезло, что вас до сих пор не ограбили. — Она минуту подумала и добавила: — Вам нужна защита, чтобы пройти по этому городу без оружия. А у вас, я вижу, ничего нет, кроме ваших классных шмоток. — Тиви глянула на амулет у себя в руке, потом с решительным видом подняла голову. — Я вас отведу к одному вору, своему знакомому. Он вас по этому городу проведёт куда угодно — если вы ему заплатите.
— Вору? — озабоченно спросил Поч. — Разве вор сможет нас защитить?
— Этот сможет, — кивнула Тиви с мрачной уверенностью. — Это зверечеловек из трущоб. На него вряд ли кто полезет. Но важнее, что он знает город как никто. Он вас выведет. И тогда вам останется только пройти Каф.
— Отведи нас к нему, Тиви, — попросила Джиоти, беря за руку брата.
Тиви повернулась и повела их в тёмный проулок. По выбитым в скале ступеням они поднялись на следующий уровень — заляпанную нефтью эспланаду, откуда открывался вид на буровые скважины и подмости грузового двора.
По булыжникам двора расхаживал крупный мужчина с явными звериными метками, сцепив руки за спиной. На груди у него был завязан пояс с жезлами силы, и вид у него был довольно грозный.
— Эй, Бульдог, глянь сюда! Это я, Тиви! У меня для тебя есть работа.
— Не нужна мне работа, — ответил полузверь рокочущим голосом. — У меня всего хватает.
Тиви жестом руки остановила пэров на скользких ступенях и приблизилась к мускулистому вору.
— Что ты несёшь? Со мной тут двое пэров, беженцы из Арвар Одола.
— Все мы беженцы из этого упавшего города, Тиви, — буркнул Бульдог. — И вообще я сейчас занят работой, которая мне даст столько Чарма, что я смогу навеки смыться из этого вонючего города.
— А с виду ты ничем сейчас не занят.
Бульдог оглядел бродяжку с видом оскорблённого достоинства.
— Если хочешь знать, мышь любопытная, работа эта уже делается. И сейчас я думаю, куда отсюда податься. Предвидение, подруга моя жалкая, ценнее даже Чарма. Если слухи верны, то скоро здесь будет Властелин Тьмы и Чарм станет дешевле дерьма.
— Слухи верны, храбрый пёс. — Тиви кивнула в сторону Джиоти и Поча, глядевших со ступеней. — Это дети маркграфа Кеона — если верить их словам. Единственные, кто уцелел в Арвар Одоле.
Бульдог мрачно на них глянул. Он сейчас думал только о грезоткани, которую напарник Котяра возьмёт через несколько часов в парке Миражей.
— Чего им от меня надо?
— Чтобы ты их вывел в Каф. Бульдог расхохотался:
— То есть вывести их прямо в гроб?
— Они платят амулетами, — по секрету шепнула Тиви. — Вот почему я думаю, что они правду говорят про себя.
— Не нужны мне амулеты. Особенно если придут змеедемоны.
Тиви пожала плечами:
— Ты же всё равно будешь в парке Миражей? Бульдог, что случилось с твоим благородным сердцем? Возьми их с собой. Из парка недалеко до границ города и до Кафа. Сделай это для меня и отдай мне амулеты. Я тебя раньше ни о чём всерьёз не просила, а ты у меня в долгу.
— В долгу, — признал Бульдог, склонив мощную башку. — Из всех бродяг, что были у меня наводчиками, ты лучшая. Когда ты стояла на стрёме, меня ни разу не засекли. Ни разу. Так что для тебя, девочка, я это сделаю. Тащи сюда этих деток в смешных штанишках. Я уже отправляюсь.
Тиви поманила брата с сестрой.
— Бульдог. А это — Джиоти и Поч.
Бульдог внимательно осмотрел их сверху донизу, оценив стоимость амулетов. Потом протянул руку и сорвал с нагрудников несколько наговорных камней.
— Плата вперёд, — объявил он и протянул камешки Тиви. — Потрать сейчас, пока они ещё чего-то стоят.
— Уже потрачены, — сообщила ему Тиви. — Я завтра ухожу с армией Хазара. За эти побрякушки можно купить место в охраняемом караване. Я ухожу.
Тиви кивнула пэрам, быстренько поблагодарила Бульдога и ускакала по узкому переулку.
— И у солдат не воруй! — крикнул Бульдог ей вслед.
— Я никогда не ворую, Пёс! — донёсся её голос. — Я и без того не пропаду.
Бульдог посмотрел ей вслед обеспокоенно, потом повернулся всей тушей к своим новым подопечным. Его твёрдый взгляд оценивал их.
— Значит, вы пэры, — произнёс он холодно, наблюдая за игрой эмоций на их лицах.
Мальчишку парализовал страх, а молодая женщина смотрела на него пристально, чуть переместив свою тяжесть, будто и в самом деле готовая на него броситься.
Робость и храбрость, понял вор, и сменил враждебную позу на нейтральную, чувствуя, что теперь лучше знает тех, кого будет эскортировать.
Он мотнул головой, приглашая их следовать за собой.
— Тяжёлые для вас времена, — сказал он, пропуская детей вперёд в стальном жёлобе, усыпанном сломанными контейнерами и металлической стружкой.
— Для всех тяжёлые, — согласилась Джиоти и потянула за рукав упирающегося брата, со страхом глядящего на человека со звериными метками.
Они вышли за складами, где шайка бесчармовых устроилась возле огня в стальной бочке и поджаривала освежёванного кота. От жадных взглядов, направленных на его связки амулетов, Поч вздрогнул, как от холодного ветра, и теснее прижался к Бульдогу.
— Этих не бойся, парнишка, — шепнул крепко сбитый вор. — Это бесчармовые. С твоими амулетами тебе их должно быть только жалко.
Поч и Джиоти шли за ним молча, устало вглядываясь в навесы между фабриками и мастерскими, отовсюду видя угрозу: бродячие собаки, бездомные люди, охраняющие с дубинами в руках свои углы в сточных канавах, блуждающие банды бесчармовых, дерущиеся над баками с мусором и глядящие хищным взглядом вслед, но настолько боящиеся Бульдога, что не только подойти — даже окликнуть не решались.
По дороге вор приобщал своих подопечных к собственной философии.
— Речь есть свет. Она делает нас людьми. Слова, слова и ещё слова. Те частицы, из которых строится кровь наших душ! Вот почему я всегда намеренно разговариваю сам с собой. Всегда. Это лучший способ узнать свой разум и излить своё сердце. Иначе как увидеть это важное, а часто и ключевое различие между тем, что истинно, и тем, что всего лишь полезно? А без этого можно просто заблудиться в самом себе. У пэров это тоже так? Как же огромно сердце человека!
Они миновали ржавый пролёт над плещущим каскадом водяных колёс, и словоохотливый вор повернулся, чтобы помочь Почу сойти. Тут он увидел, что дети отвлеклись. Они рассматривали мир, которого никогда не видели, архитектуру лебёдок, пролётов и эстакад, громоздившихся на башнях утёсов.
— Кровь дракона! — обругал себя вор и улыбнулся. — Слишком много говорю. Особенно с незнакомыми, когда можно говорить свободно, не боясь, что уже это рассказывал. Понимаешь, слова в моей жизни одновременно и яд, и лекарство. Философ полез по винтовой лестнице к современным каменным домам, омытым светом дня и восставшим из дымящихся туманов как барьер к более высокому миру, забытому обитателями низа.
— Опасная это сила — слова, — бормотал Бульдог. — Понимаете, слова, хоть они символичны и нереальны, требуют истинной любви к действительности. Они хотят стать реальностью. Они хотят войти в круг необходимого, что определяет нашу жизнь. Они рвутся, даже против нашей воли, войти в наши мечты и слиться с ними, с видениями, что расцветают на почве нашей Иртовой плоти. Жить со словами — как должны жить мы все — это требует постоянно уравновешивать энергии тел и искусства действия. Вы меня понимаете?
Джиоти и Поч энергично закивали, хотя ни один из них не слушал. Когда они выбрались из района фабрик на террасу городских домов и лавок, перед ними открылся городской ландшафт. Внизу пелена дымов закрывала угольную черноту провалов, откуда они только что поднялись. Огни кузниц вспыхивали в дымящихся гротах, багровые и внезапные, как инфернальное подобие молний небесных.
Бульдог повёл их прочь от площадки на залитый дневным светом бульвар. На остановке на углу они сели в трамвай и проехали остаток пути до парка Миражей и его мозаичных деревьев.
— По парку идите только по дорожке, — показал вор мощной рукой. Между лиловатыми и жёлтыми деревьями вилась тропинка. — Она здесь начинается, очень узкая, вьётся по этой ложбине и сразу выходит в пустыню. Доброй удачи вам обоим в этих заклятых просторах. Вода у вас, конечно, есть.
Джиоти показала фляги.
— У нас есть вода и водоискатель. И амулеты полностью заряжены. — Это она сказала уверенным тоном, чтобы подбодрить Поча. — И от полёта у нас ещё осталась еда. Всё будет хорошо. Доброй удачи тебе, Бульдог, за то, что довёл нас сюда.
— Вы хорошо заплатили Тиви, — ответил он, улыбнувшись. — Доброй удачи всем!
Когда Бульдог наконец ушёл, они испытали облегчение.
— Ну и трепач! — буркнул про себя Поч.
— Но очень полезный трепач, — возразила Джиоти. — Без него нас бы точно ограбили. Если бы мы появились в городе в ранние часы, когда народ ещё не завалился спать, нас бы точно обобрали раньше, чем мы нашли эту Тиви. У меня с собой только перочинный ножик.
— Чего я не могу понять, так кто мог повесить на Тиви этот Глаз, если не Кавал?
Джиоти ткнула пальцем через плечо назад, где резаной раной чернел в скале город Заксар.
— Это город чармоделов, Поч. В нём то и дело появляются мастера-чародеи. Это мог быть кто угодно из них.
— Смотри, Джиоти!
Над горизонтом заструилась тонкая волнистая линия. Чайки? Нет, слишком уж для такого расстояния большие и чёрные.
— Смотри, демоны! — завизжал Поч, цепляясь за руку сестры. — Они прилетели!
Джиоти схватила его за руку и потащила по тропе. Мозаичные деревья расступились, как и говорил болтливый вор, и брат с сестрой оказались на зубчатой гряде, за которой начинался Каф. До самого горизонта тянулись полосы шлака и глины.
Пэры оглядели уходящие вдаль земли беды и нерешительно посмотрели друг на друга.
— У нас есть Чарм, — снова подбодрила брата Джиоти. — Фляги полны, а по дороге мы найдём воду. Если останемся…
Они оглянулись на убийственный город. Тонкая линия демонов отсюда не была видна, но они оба знали об угрозе, нависшей над дымными утёсами. Взявшись за руки, брат и сестра вступили в мёртвые земли.
5. ВЛАСТЕЛИН ДНА
Лорд Дрив сделал привал у чистого озерца среди северных отрогов Мальпаисских Гор. Он поднялся высоко, и вокруг в бездонной синеве маячили снежные пики. Извилинами гигантского мозга раскинулся далеко внизу лабиринт тёмных хребтов и долин, дна которых никогда не достигал свет Извечной Звезды. Беззвучно кружился в вышине гриф с белым оперением ярче звёздного света.
По склонам окрестных гор стояли гигантские деревья, покрытые жёлтой и бронзовой листвой. Каждый порыв ветра доносил густой аромат с оттенком снега и льда. Дрив сделал глубокий вдох и подумал с долей иронии, что никогда не узнал бы этой красоты, если бы возвращение Врэта не выгнало его из Дорзена.
Но вместе с ощущением прекрасного пришло и щемящее чувство одиночества, и скорбь о своём доме и доминионах, беззащитных перед змеедемонами Властелина Тьмы. Страшно подумать, что сотворит с Иртом такой безумец, как Врэт, если он не подвластен Чарму.
По склонам окрестных гор стояли гигантские деревья, покрытые жёлтой и бронзовой листвой. Каждый порыв ветра доносил густой аромат с оттенком снега и льда. Дрив сделал глубокий вдох и подумал с долей иронии, что никогда не узнал бы этой красоты, если бы возвращение Врэта не выгнало его из Дорзена.
Но вместе с ощущением прекрасного пришло и щемящее чувство одиночества, и скорбь о своём доме и доминионах, беззащитных перед змеедемонами Властелина Тьмы. Страшно подумать, что сотворит с Иртом такой безумец, как Врэт, если он не подвластен Чарму.