И если я не смогу доказать, что Эльминстера убил Бэйн, а не мы, — подумала Миднайт, — ситуация может стать еще более плачевной.
   Миднайт вновь и вновь прокручивала в голове события недавней схватки в храме, пытаясь не упустить ни малейшей детали. Она знала, что должен был быть какой-то способ доказать, что она и Адон не убивали мудреца, просто она пока не может наткнуться на него.
   За дверью раздался шум — это звенела связка ключей. Тяжелая дверь распахнулась, и в камеру хлынул яркий слепящий свет факела, вынуждая Миднайт закрыть глаза.
   “Вытаскивайте их”. Голос был сильным и звучным, но в нем чувствовался оттенок боли. “И поосторожнее”.
   Миднайт почувствовала как ее подхватили сильные руки и она раскрыла глаза. С обеих сторон ее держали стражники. В дверном проеме стояла могучая фигура, в одной руке у нее был факел, в другой — палочка для ходьбы, увенчанная маленьким серебряным драконьим черепом.
   “Она дрожит”, — сказал один из стражников, поднимая Миднайт с пола. Чародейка испустила сдавленный крик боли, и стражники замешкались.
   “А чего ты ожидал?” — резко произнес человек, стоящий в дверном проеме. “Вы скрутили ее словно животное. У нее же болят все конечности”.
   Пока Миднайт тащили вперед, и она цеплялась ногами за каменный пол, она смогла рассмотреть покрытое шрамами и синяками лицо старого воина. Она не узнала его, хотя его острый пронзительный взгляд голубых глаз сразу запал ей в душу. Когда Миднайт протащили мимо него, он слегка нахмурился.
   Чародейка заметила, что в коридоре находилось еще больше стражи. Двое из них вошли в черную комнату и вытащили Адона. Затем заключенных протащили по наклонному коридору мимо целого ряда камер, который закончился в обширной комнате, где располагался стол и три стула.
   “Вытащите кляп”, — приказал главный, помогая стражникам усадить Миднайт на большой деревянный стул.
   “Но она могущественная чародейка! Не забывай, что она смогла убить самого Эльминстера”, — вскрикнул короткий, светловолосый стражник, отскакивая от Миднайт. Другие стражники потянулись за оружием. Адон просто стоял там, где его оставили стражники, его взгляд был абсолютно пуст.
   Старый воин нахмурился. Его голубые глаза пылали гневом. “Кто-нибудь удосужился ее покормить или принести воды?”
   “Нет”, — пробормотал светловолосый стражник. “Риск…”
   “Тебя не должно это волновать”, — громыхнул старый воин. Он вышел из-за стула и заглянул чародейке в глаза. “Она знает, что я здесь, чтобы помочь ей”.
   Стражники обменялись подозрительными взглядами.
   “Быстро!” — закричал старый воин. Едва повысив голос, воин ухватился за спинку стула и зашелся приступом неконтролируемого кашля. Несмотря на свое впечатляющее телосложение, этот человек еще не окончательно оправился от какого-то недуга.
   Стражник вынул кляп изо рта Миднайт, и она стала жадно хватать воздух. “Воды…воды, умоляю”, — едва прохрипела Миднайт. Старый воин кивнул и стражник принес ей ковш с холодной водой.
   “Разрежьте веревки на ее ногах”, — приказал голубоглазый человек. “Она не сможет творить заклинания с помощью своих ног. К тому же, я должен буду доставить ее на суд”. Приказ был исполнен без промедления, и Миднайт заметно расслабилась, вновь чувствуя как к ее онемевшим ногам побежали ручейки крови.
   “Я Турбал”, — сказал старый воин, когда Адон был усажен рядом с Миднайт. “Я начальник стражи. Очень важно, чтобы вы внимательно выслушали каждое мое слово. Меньше чем через час, эти люди отведут вас в приемные комнаты Лорда Морнгрима, нашего правителя. Там вас будут судить за убийство Эльминстера Мудрого”.
   “Вы должны рассказать мне все что знаете. Я должен знать любую малейшую деталь, чтобы построить должную защиту”. Турбал с силой сжал череп дракона на палочке для ходьбы, словно боролся с приступом боли.
   “Почему ты помогаешь нам?” — удивленно спросила Миднайт.
   “Я был ранен во время задания в Зентил Кипе и большую часть времени, что вы находились в долине, провалялся в забытье. Именно поэтому, Лорд Морнгрим решил, что я буду беспристрастен и честен в этом вопросе”.
   “Но Эльминстер был твоим другом”, — сказала Миднайт. Ее взгляд скользнул по Адону, который тусклым отсутствующим взглядом смотрел на стену за Турбалом.
   “Эльминстер был не просто моим другом”, — ответил Турбал. “Он был другом для всех Долин и каждого, кто любит свободу и знание во всем Фаэруне. Любой, кто знал его, может поклясться в этом. Это все играет против вас. Время поджимает. Вы должны рассказать мне вашу версию всей этой истории”.
   В течение всего следующего часа Миднайт вспоминала все мельчайшие детали ее общения с престарелым мудрецом. В основном она описывала события, которые повлекли за собой смерть Эльминстера в Храме Латандера, но настоящая история ее знакомства с магом началась, когда Мистра отдала ей на хранение кусочек своей силы.
   Миднайт закрыла глаза и начала вспоминать подробности нападения Бэйна на Храм Латандера. “Для того, чтобы справиться с Бэйном, Эльминстер попытался вызвать могущественную силу с другого плана”, — начала она. “Но что-то пошло не так и заклинание исказилось. Разлом, возникший в результате этого, позволил Мистре — или, если быть точной, частичке сущности Мистры — сбежать из магической пелены, что окружает Фаэрун”.
   “Но ведь ты сказала, что Мистра погибла в Замке Килгрейв в Кормире?” — спросил Турбал.
   “Да, так оно и было. Но когда Хелм уничтожил ее аватара, то должно быть ее энергия была поглощена магической пеленой. Когда она появилась, то скорее походила на магического элементала”. Миднайт откинула голову назад, позволяя уставшим мышцам ненадолго расслабиться, прежде чем продолжила вновь.
   “Но даже Мистра не смогла спасти Эльминстера от Бэйна. Прежде чем Черный Повелитель был уничтожен, он успел загнать Эльминстера в разлом. Адон и я пытались спасти его, но не смогли”. Миднайт открыла глаза и заметила, что Турбал смотрит на жреца.
   “Ну, Адон”, — произнес старый воин, — “Что ты скажешь? Ты пытался спасти Эльминстера?”
   Пока Миднайт рассказывала о нападении Бэйна на храм, Адон хранил абсолютное молчание. Жрец, сидел сложив руки на коленях. Изредка он пытался вытянуть руку и прикрыть шрам на лице, но стражник быстро одергивал его. Когда Турбал обратился к Адону, жрец медленно повернулся в его сторону и молча уставился на него стеклянным взглядом.
   Турбал покачал головой и пробежался рукой по редеющим русым волосам. “Его молчание ставит нас в еще более невыгодное положение”, — сказал он. “Ты можешь заставить его говорить?”
   Миднайт посмотрела на юного жреца. Человек, который сейчас находился перед ней, лишь отдаленно напоминал жреца, которого она встретила в Арабеле. Лицо Адона было бледным, светлые волосы спутаны, чего он никогда не допускал до своего ранения. Однако больше всего Миднайт беспокоил безжизненный взгляд его некогда сверкающих зеленых глаз. “Нет”, — тихо вздохнула она. “Пожалуй будет лучше, если на все вопросы буду отвечать я”.
   “Ну хорошо”, — сказал Турбал. Он поднялся из-за стола и кивнул стражнику, тотчас подошедшему к чародейке. Не успела Миднайт крикнуть в знак протеста, как ей снова вставили кляп. “Мне жаль”, — сказал Турбал, — “Но я вынужден подчиняться приказам. В городе бояться твоей силы, и Лорд Морнгрим не может позволить, чтобы из-за твоих заклинаний во время суда произошел какой-нибудь неприятный инцидент”.
   Заключенных провели наверх Спиральной Башни. Они миновали каменную арку и были вынуждены остановиться в центральном коридоре башни, пока Турбал переговаривался о чем-то с одним из стражников. Коридор шел от главного входа и простирался на две трети длины всей башни; он был настолько широк, что по нему одновременно могли пройти пять человек.
   Затем дверь из приемной комнаты Морнгрима распахнулась, принеся с собой хор гневных протестов. Под гул огромной толпы, собравшейся в наскоро сооруженном зале суда, пленников провели через всю комнату. Несмотря на могучие каменные стены крепости, можно было различить как с улицы доносятся разгневанные голоса простых горожан, сливающиеся с общим гулом. Все слушание грозило обернуться провалом.
   Во главе комнаты располагался помост, на котором, перед небольшим аналоем, стоял Лорд Морнгрим. Позади него сидело собрание из благородного сословия. Правитель долин так крепко сжимал края аналоя, пока пленников, по узкой лестнице вели на помост, что у него побелели костяшки пальцев. Турбал проследовал за пленниками и занял свое место подле Морнгрима, с левой стороны.
   Из толпы выступила Шторм Силверхэнд, известная искательница приключений и бард, и направилась к Морнгриму, встав от него по правую руку. В ее серебристых волосах играл дневной свет, дополнявшийся мерцанием нескольких факелов, разбросанных по всему залу, а в серо-голубых глазах легко можно было прочитать ярость, кипевшую в ней. Шторм и Шарантир, рейнджер из Рыцарей Миф Драннора, обнаружили Миднайт и Адона, лежащих невредимыми у разрушенного Храма Латандера. Также они обнаружили части тела, которое должно быть принадлежало Эльминстеру, вместе с клочком одежды от его халата и страницами от одной из магических книг мудреца.
   Едва пленники преклонили колени перед Морнгримом, шум толпы в приемной комнате достиг своего апогея. На суд собралась большая часть выжившего населения Шедоудейла, и поэтому и зал суда, и площадь перед башней были до отказа забиты разгневанными мужчинами и женщинами, проклинавшими Миднайт и Адона. Страже Морнгрима едва удавалось удерживать беснующуюся толпу.
   Стоявший среди первых рядов Келемвор, с болью в глазах смотрел на израненное тело своей бывшей возлюбленной, преклонившей колени перед Морнгримом против своей воли. Воин разглядел холодное, сдержанное выражение правителя долин и понял, почему его просьба о личной встрече накануне вечером была отклонена. Ярость Морнгрима из-за потери ближайшего друга была очевидна, хотя он и пытался отложить в сторону свои личные чувства и казаться беспристрастным.
   Морнгрим вознес руку, и в зале воцарилась гробовая тишина. “Мы собрались здесь, чтобы исполнить наш священный долг, а не ради того, чтобы выть как голодные псы в холодную ночь. Будем вести себя как цивилизованные люди. Эльминстер не хотел бы видеть нас в такой личине”.
   Среди толпы пополз шепот, но, едва зародившись, умер, сменившись низким, резким смехом одного-единственного человека. Келемвор обернулся влево и, что было сил, пихнул Сайрика в бок. “Заткнись, идиот!” — прошептал воин.
   Сайрик презрительно усмехнулся и тряхнул головой. “Дождись завершения суда, Кел. Тогда мы посмотрим, что ты думаешь об их пафосных обещаниях о справедливом суде”.
   Сайрик вновь обернулся к помосту и обнаружил, что привлек внимание Лорда Морнгрима. Сделав вид что извиняется, Сайрик слегка поклонился. В толпе вновь раздались разгневанные шепотки, но Морнгрим вознес обе руки, чтобы успокоить народ и громко прокашлялся.
   “Миднайт из Дипингдейла и Адон, жрец Сан, вы обвиняетесь в убийстве мудреца, Эльминстера”, — начал Морнгрим.
   Слова Морнгрима разбили воцарившуюся тишину словно хрупкий кристалл. Призывая к спокойствию, правитель долин извлек свой меч и вознес его высоко в воздух. На клинке заиграли огни факелов и на какой-то миг показалось, что меч превратился в некое мистическое оружие, искрящееся, тяжелое и несгибаемое. Стража также извлекла свои мечи и вознесла в воздух. Разгневанные крики тотчас смолкли.
   “Справедливость восторжествует”, — произнес Морнгрим. “Я клянусь в этом!” Затем раздались одобрительные возгласы и прежде чем продолжить, Морнгриму вновь пришлось успокаивать толпу. “Это военный суд”, — объявил он. “Поэтому здесь не будет присяжных. Являясь правителем этих земель, я беру вынесение приговора на себя”.
   “С тех пор как магия стала неподконтрольной, мы не смеем заглядывать в разум обвиняемых. Мой приговор будет основан лишь на фактах”. Морнгрим жестом указал на сереброволосую женщину, стоявшую рядом с ним. “Предоставляю слово обвинению”.
   Шторм Силверхэнд вышла вперед. “У нас имеется два неоспоримых факта. Первый — тело было обнаружено в Храме Латандера. По правде говоря оно было изуродовано до неузнаваемости, но рядом с ним были обнаружены обрывки одежды Эльминстера и страницы из одной из его магических книг”. Бард повернулась к толпе. “Поэтому я смею предполагать, что наш защитник, великий мудрец Эльминстер, пропавший во время минувшей битвы, был убит”.
   Шторм Силверхэнд повернулась к пленникам и махнула рукой в их сторону. “Второй факт — эта парочка была замечена выбегающей из храма за несколько мгновений до того, как магические силы сравняли его с землей”. По залу пронесся очередной всплеск эмоций разгневанной толпы.
   В отличие от Морнгрима, Шторм не стала дожидаться пока толпа вновь успокоиться. “По-моему вполне очевидно, что эти двое являются истинными убийцами нашего доброго друга”, — возвысив голос, прокричала она в толпу. Миднайт попыталась протестовать, но хорошо подогнанный кляп не позволил ей издать даже небольшого крика.
   “Стойте!” — закричал Турбал, взмахнув своей тростью. Капитан стражи обернулся к Морнгриму. “Мы не должны считать этих людей виновными заранее. Мы собрались здесь, чтобы выяснить что же произошло на самом деле, а не для того, чтобы устраивать самосуд над этими людьми!”
   Толпа неодобрительно загудела, выражая явное недовольство речами Турбала. Сайрик посмотрел на Келемвора, но воин был слишком поглощен созерцанием событий, происходящих на помосте. Турбал покачал головой и вернулся на свое место, а Морнгрим ударил рукоятью меча по аналою.
   “Если подобное повторится еще хоть раз, то суд пройдет за закрытыми дверями!” — выкрикнул правитель долин. Толпа тотчас смолкла, а стражники с рвением принялись вылавливать крикунов, но пожелавших прекратить шум.
   “Обвинение вызывает Раймона из Храма Латандера”, — объявила Шторм, и вперед, сопровождаемый стражником, вышел белокурый человек, облаченный в красные одеяния с золотой отделкой.
   “Расскажите нам, когда вы в последний раз видели Эльминстера живым”, — произнесла Шторм.
   Жрец нахмурился, словно вспоминая что-то, затем начал говорить. “В день Битвы за Шедоудейл я должен был охранять Храм Латандера до появления Эльминстера”.
   “Охранять? От кого?” — спросила Шторм. “Чего могли опасаться твои собратья жрецы?”
   Раймон нахмурился, словно ему задали абсолютно нелепый вопрос. “В этот же день, чуть раньше, на Храм Тайморы было совершено нападение. Мы все были потрясены произошедшим до глубины души. Жрецы Тайморы были безжалостно убиты, храм осквернен, а на стенах, кровью жертв, выведен символ Бэйна. Также пропали все целебные снадобья, хранившиеся в Храме Тайморы”.
   “Поэтому вы опасались, что нечто подобное могло произойти и с вашим храмом?”
   “Да, именно так”, — произнес Раймон. “Эльминстер сказал, что ему нужно сделать в храме нечто важное. Он пообещал, что защитит храм в наше отсутствие”.
   “Даже если для этого ему придется пожертвовать своей жизнью?” Шторм наклонилась к жрецу.
   Турбал шагнул вперед, жестом давая понять, что он протестует. “Она заставляет его говорить то, что ей хочется услышать. Пусть он сам говорит за себя!”
   Глаза Морнгрима вспыхнули недобрым огоньком. “Шторм, продолжай”.
   Сереброволосая бард нахмурилась и отошла от Раймона. “Когда Эльминстер пришел к храму, он был один?” — через некоторое время спросила Шторм.
   Покачав головой, жрец указал в сторону заключенных. “Нет. С ним были эти двое”.
   “Можете вы попытаться описать настроение Эльминстера в тот момент?”
   Раймон, казалось, не ожидал подобного вопроса. “Вы серьезно?” — почти беззвучно прошептал он.
   “Смею вас уверить, никто еще не был так серьезен как я”, — мрачно произнесла Шторм.
   Жрец шумно сглотнул. “Он был слегка раздражен, но не более чем обычно, ведь он все же Эльминстер”.
   В толпе раздалось несколько смешков, однако лицо Шторм по-прежнему оставалось непроницаемым. “Можно ли сказать, что Эльминстер был чем-то взволнован? Не огорчало ли его присутствие подсудимых?”
   Раймон выглядел очень серьезным. “Я не знаю, что было причиной его беспокойства. Однако с уверенностью могу сказать”, — быстро произнес жрец, указывая на Адона, — “Когда я собрался уходить, тот, что со шрамом, остановил меня и сказал, что солдаты Бэйна заплатят за то, что они сделали со служителями Тайморы”.
   Шторм кивнула. “У меня есть последний вопрос. Считаете ли вы, что подсудимые виновны в убийстве Эльминстера?”
   Турбал бросился к Морнгриму. “Милорд, все это уже зашло слишком далеко!”
   Черты правителя долин потемнели. “Как далеко это зашло, буду решать только я”. Морнгрим повернулся к жрецу. “Отвечай на вопрос”.
   Жрец с явной ненавистью посмотрел на пленников. “Если бы я мог обезглавить их, здесь и сейчас, то сделал бы это с большим удовольствием. Множество людей, многие из которых едва переступили порог детства, погибли, защищая этот город. Пока герои отдавали свои жизни во имя свободы своих близких, эти двое, словно насмехаясь, лишь оскверняли их жертву!”
   “Я закончила”, — произнесла Шторм, занимая свое место подле Морнгрима.
   Прежде чем заговорить, Турбал внимательно осмотрел жреца. “Вы видели, чтобы жрец со шрамом, либо эта женщина причинили Эльминстеру какой-либо вред?”
   “Мы лишились дома! Нам придется отстраивать храм заново…”
   “Отвечайте на вопрос”, — невозмутимо произнес Турбал.
   Раймон затрясся от гнева. “Больше я ничего не скажу ”.
   “Благодарю вас”, — сказал Турбал. “Вы можете быть свободны”.
   Один из стражников взял Раймона под руку и повел его прочь. Жрец вырвался из его хватки и обернувшись, произнес, — “Они виновны и заслуживают смерти!”
   “Достаточно!” — решительно произнес Морнгрим, и тут же еще двое стражников подхватили Раймона под руки.
   Толпа пришла в неистовство. Пока Раймона тащили прочь, проворные стражники успели выхватить из толпы еще нескольких ярых крикунов и выдворили их из зала суда. Шум на улице неумолимо нарастал.
   Сайрик присел на скамью и взъерошил голову. И ради этого мы рисковали своими жизнями, — подумал вор. Мы спасли этот город лишь ради того, чтобы нас в нем же и судили.
   Затем внимание Сайрика привлек Адон. Жрец сидел с наиглупейшим выражением лица и казалось совершенно не осознавал всю серьезность сложившейся ситуации. Его рот не был заткнут кляпом, но он и не требовался, так как Адон предпочитал молчать и так. Ну, скажи хоть чего-нибудь, ты жалкий болван! — подумал Сайрик. Если не ради себя, то хотя бы ради Миднайт!
   Но Адон продолжал хранить обет молчания, даже когда на допрос был вызван Лхаэо. Перед судебным заседанием, стоял зеленоглазый и рыжеволосый юноша. С величественным выражением лица и поистине королевской осанкой, Лхаэо внимательно посмотрел на Шторм Силверхэнд. “Я писец Эльминстера”, — произнес Лхаэо твердым голосом.
   “Когда Миднайт и Адон впервые появились у башни Эльминстера, то их сопровождал Хавскгард, действующий капитан стражи”. Лхаэо взглядом обвел толпу. “Также с ними были Келемвор и Сайрик”.
   “Не можете ли вы припомнить — во время беседы Эльминстера с чародейкой, Миднайт, происходило что-нибудь необычное?” — спросила Шторм.
   Лхаэо с трудом проглотил комок, застрявший в горле. “Эльминстер упомянул, что это была его не первая встреча с Миднайт. Он говорил что-то о каменной пустыне”.
   “Там где в небе, незадолго до прибытия этой четверки в Шедоудейл, была замечена странная аномалия”, — напомнила Шторм. “Вам что-нибудь известно об этом?”
   Лхаэо посмотрел в глаза Миднайт и увидел в них настоящее отчаяние. Тотчас в его памяти всплыли воспоминания об Эльминстере, который неожиданно телепортировался из башни, и вернулся уже после полуночи, бормоча что-то о Заклинании Смерти Гериона.
   “Ничего такого, что я мог бы припомнить”, — произнес Лхаэо и Миднайт прикрыла глаза в знак благодарности. “Я бы хотел, чтобы в судебном протоколе было записано, что я считаю, что Эльминстер до сих пор жив”.
   Из толпы раздалось несколько разгневанных криков.
   “Всем собравшимся хорошо известно насколько вы были близки с мудрецом, Лхаэо”, — сочувственно произнесла Шторм. “Я думаю, что не будет преувеличением сказать, что тебе он был словно отец”. Шторм заметила, как у Лхаэо напряглись черты лица. “Но не позволяй чувствам взять верх над здравым разумом”.
   Шторм наклонилась и подняла оторванные куски от халата Эльминстера и страницы его древней магической книги. “Это ведь принадлежало Эльминстеру, не так ли?” Лхаэо медленно кивнул. “ С трудом можно поверить, что твой хозяин расстался с этими книгами по собственной воле. И, что важнее всего, во что уже совсем нельзя поверить, так это в то, что он позволил уничтожить Храм Латандера. Если бы он был жив, то, безусловно, сдержал бы обещание, данное им жрецам”.
   Прежде, чем продолжить, бард взяла некоторую паузу. “Какое дело было у Миднайт к Эльминстеру?”
   “Она сказала, что вместе с символом веры богини, доставила последние слова Мистры”.
   “Значит она не только убийца, но еще и еретик!” — вскрикнула Шторм, и толпа вновь взорвалась.
   “Хватит!” — выкрикнул Морнгрим, и зрителям вновь пришлось успокоиться. “Шторм, держи себя в руках, или я буду вынужден заменить тебя!”
   Толпа замерла.
   “Вас не было у Храма Латандера?” — спросила Шторм, вновь повернувшись к писцу.
   “Нет”, — тихо произнес Лхаэо. “Эльминстер отослал меня к Рыцарям Миф Драннора. Так как магическая связь с Востоком была заблокирована, то я, вооружившись охранными заклинаниями Эльминстера, всю ночь находился в пути”.
   “Значит, вы покинули город в тот же день, когда прибыли незнакомцы”, — твердо произнесла Шторм.
   “Это так”, — произнес Лхаэо.
   “Было ли возможно, что Эльминстер не доверял незнакомцам и таким образом попросту пытался защитить вас от них?” — спросила Шторм.
   Лхаэо замешкался на мгновение, явно не ожидая такого подвоха от Шторм. “Не думаю”, — медленно произнес писец. “Нет, на него это совсем не похоже”.
   “И все же вы редко сопровождали его во время его многочисленных путешествий по Королевствам. Почему?”
   Глубоко вздохнув, писец отвел взгляд от барда. “Я не знаю”, — тихо произнес он.
   “У меня больше нет вопросов”. Шторм отвернулась от горящих зеленых глаз писца. Уже изрядно вспотевший Турбал, сдавил свою трость, медленно поглаживая рукоять в форме драконьего черепа.
   “Почему Эльминстер позволил Миднайт и Адону остаться в его башне?” — спросил Турбал.
   “Эльминстер доверял им и чувствовал, что они могут оказаться очень полезны в Битве за Шедоудейл”, — ответил Лхаэо.
   “Эльминстер сам сказал вам это?” — произнес Турбал.
   “Да, и пока жрец исследовал древние рукописи, Миднайт помогала мудрецу читать некоторые из его заклинаний”.
   “Выглядел ли он испуганным либо относился к Миднайт и Адону с подозрением?” — осведомился Турбал.
   “Нет”, — сказал Лхаэо. “Вовсе нет. Как раз наоборот”.
   С замиранием сердца, Турбал задал свой следующий вопрос. “Богиня Мистра мертва?”
   Шторм вскочила с места, намереваясь опротестовать его вопрос, но Морнгрим вернул ее на место и попросил писца отвечать.
   “Мертва она или нет, я сказать не могу, но если верить Эльминстеру, то богиню постигла ужасная судьба”. Лхаэо вздохнул и склонил голову.
   “Как повел себя Эльминстер, когда объявилась Миднайт и сказала, что у нее есть послание от богини? Не прогнал ли он ее, не рассмеялся от подобных нелепых мыслей?”, — решительно произнес Турбал. “Нет, он был абсолютно уверен в ее честности и служению Королевствам”. И Турбал, и писец на некоторое время замолчали, погрузившись в тягостные раздумья.
   “Если у тебя все, Турбал, то думаю, с этим свидетелем мы можем закончить”, — произнес Морнгрим.
   Лхаэо молча покинул свое место и вернулся в зал. Затем вперед вновь вышла Шторм и вызвала тучного стражника с карими глазами, Ирака Донтеля.
   “Той ночью, когда было совершено нападение на Храм Тайморы, именно ваш отряд патрулировал тот район. Вы были первым, кто вошел в храм и обнаружил тела служителей и осквернение в самом здании”, — произнесла Шторм.
   “Нет”, — рявкнул Ирак. “Это не так”. В мгновение ока он кинулся мимо стражников, схватил Адона за плечо и поднял с колен. “Когда мы туда приехали, там уже находился он!”
   “Оставь его в покое!” — произнес Морнгрим, и тотчас стражники, стоявшие за подсудимыми направили свои арбалеты на свидетеля. Адона, который по-прежнему был абсолютно безразличен к своей судьбе, тотчас отпустили на пол. “Что это доказывает, Шторм? Ты пытаешься найти какую-то связь между нападениями на эти два храма?”
   “Вот эта связь!” — выкрикнула Шторм, указывая на Адона. “Этот человек был на месте событий в обоих случаях. Они сказали, что он жрец Сан, Богини Красоты, но взгляните на его лицо. Даже если не брать в расчет его уродливый шрам, он с трудом подходит на роль жреца. Я более чем уверена, что Адон из Сан и Миднайт из Дипингдейла являются союзниками Черного Повелителя, и по-настоящему они преданы лишь этому злобному божеству и Зентил Кипу. Вот мотив убийства Эльминстера!”
   Толпа взорвалась яростным гулом. “Убить их!” — выкрикнул кто-то.