Авлинсон Ричард. Тантрас

   Если Скрижали Судьбы были спрятаны в одном из храмов Тантраса, существовала возможность, что Тенвелз невольно прихватил и их, не подозревая об их истинном значении. Человека следовало допросить, а хранилище обыскать. Но сначала Келемвор должен был разобраться кое с кем еще: Сайриком.
   Воин сделал вывод, что вор вероятно вступил в союз с Черным Повелителем. Но Келемвор не хотел, чтобы предатель смог сбежать к своему хозяину. Должно быть сейчас Сайрик спешил на корабль, на котором он прибыл в Тантрас. Да, — твердо решил воин, — я должен найти эту посудину, поймать Сайрика, и прежде чем снести ему голову, выудить из него все планы Черного Повелителя.
   В порту, Келемвор попытался найти Алприна, чтобы тот помог отыскать ему зентильский корабль, но начальника порта нигде не было видно. Воин порасспросил местных и выяснил, что Алприн получил сообщение, которое так переполошило его, что он тут же умчался, словно за ним по пятам гнался огненный гигант.
   Воин молча отошел в сторону, размышляя над тем, что могло так всполошить начальника порта. “Алприн”, — вслух произнес он, внезапно поняв, что вероятно произошло. “Только не его жена!”
   Келемвор бросился к своей лошади и поскакал к дому Алприна. Когда Келемвор приехал все здание было в огне, но он все же смог подобраться поближе, чтобы заглянуть сквозь открытое окно. Алприн лежал на полу, под его головой растекалась лужа крови. Мойра лежала рядом с ним. Рука покойника нежно обнимала тело его жены. Позади их тел, на стене, было оставлено сообщение.
    Я был предан. Это мое возмездие.
   На улице собралась испуганная толпа, призывающая принести ведра, чтобы потушить огонь прежде, чем он переметнется на соседние дома и лавки. Келемвор прижал руки ко рту и бросился прочь от горящего здания. В этот миг все мысли о Сайрике отступили перед скорбью.
   Жутко потрясенный, воин вернулся в таверну “Ленивая Луна” и нацарапал Миднайт три слова. К этому моменту, воин понял, что на то, чтобы отыскать зентильский корабль у него нет почти никаких шансов. Сайрик сбежал. На этот раз. Поэтому все свои мысли воин переключил на имя, которое он узнал в “Темной Жатве” и отправился на поиски Дунна Тенвелза.
   В течении многих часов воин изучал Цитадель Тантраса и прилегающие строения. Сначала дорога привела его к цитадели, сердцу правительства Тантраса. Затем он пришел к Храму Торма. Здесь дорога кончалась, и Келемвор понял, что ему даже не стоит пытаться соваться в хорошо охраняемое место поклонения в поисках убийцы.
   Вернувшись в Таверну “Ленивая Луна”, Келемвор застал там Миднайт. Чародейка буквально сходила с ума от тревоги.
   “Я провела полночи в доках, пытаясь разыскать тебя”, — крикнула Миднайт, бросаясь воину на шею и целуя его.
   “Что значит эта твоя записка?” — прошептала Миднайт, отходя от воина и вытирая слезы в глазах.
   “Именно то, что в ней написано. Сайрик жив и он пытался убить меня. Я видел его и не сомневаюсь, что он снова попытается добраться до меня…или тебя”, — произнес Келемвор и начал мерить комнату шагами. “Адон у себя в комнате? Нам нужно покинуть таверну и ненадолго спрятаться. Неподалеку от доков есть трущобы, там мы привлечем гораздо меньше внимания”.
   “Адон еще не вернулся”, — произнесла Миднайт.
   Келемвор побледнел. “Он все еще в храме?”
   “Да, а что?” — опустившимся голосом спросила чародейка.
   Бросившись к двери, Келемвор показал Миднайт следовать за ним. “Мы должны отыскать его. Адону угрожает опасность от рук Тормитов. Все объясню по дороге!”
   Миднайт кивнула и последовала за воином, задержавшись лишь для того, чтобы захватить мешок со своей магической книгой.

Торм

   У входа в Таверну “Ленивая Луна”, Адон посмотрел на прощающихся Миднайт и Келемвора. Забота, которую проявляли влюбленные друг к другу была очень трогательной. И все же жрец понимал, что поиски в городе были очень опасны и они могли больше не увидеться вновь. Но это был самый лучшее решение. Миднайт и Келемвор могли искать скрижаль где угодно, и им не нужно было бы заботиться об Адоне.
   “Адон”, — тепло улыбнулась Миднайт, отрывая жреца от его раздумий. “Не беспокойся, с нами все будет в порядке”.
   “Как скажешь”, — пробормотал жрец.
   Миднайт крепко пожала его руку. “И перестань жалеть себя”, — прошептала она, затем отвернулась и пошла вниз по улице. Келемвор проводил чародейку взглядом, а Адон тем временем перебежал улицу и растворился в толпе.
   Жрец рассчитывал, что его поход в Храм Торма окажется вполне пустяковым делом. Во время своих путешествий, Адон не раз встречался со служителями других богов и прекрасно разбирался во всех тонкостях протокола по обращению к жрецам из соперничающих религиозных конфессий. Вытянутые вперед руки с простертыми вверх ладонями и отведенными, как можно дальше в сторону, большими пальцами, прочти всегда воспринимались как знак мирных намерений. Показав этот знак и произнеся, — “Под солнцем есть место для всех”, — жрец вполне мог получить доступ к большинству храмов.
   Но когда жрец Сан миновал Цитадель Тантраса, он почувствовал, что проникнуть в храм Торма может оказаться не такой просто задачей. Когда Адон проходил, люди бросали на него полупрезрительные взгляды и тут же отводили глаза в сторону, делая вид, что не замечали его. Другие тыкали в его сторону пальцами и перешептывались между собой. Чем ближе становились стены храма, тем больше стражи маячило в окрестностях. Адону казалось, что он направляется не к месту служения, а в военный лагерь.
   Шпили цитадели впечатляли, но Адон рассчитывал, что их изящество поблекнет перед перестроенным Храмом Торма, живого бога. Однако, он замер как пораженный, оказавшись перед трехэтажным зданием, окруженным защитной стеной и несколькими воротами. В качестве сторожек служила парочка простых одноэтажных башенок с закрытыми дорожками между ними.
   Снаружи каждой из башенок стояли воины с символом Торма на груди. Адон приблизился к первой паре вооруженных стражников, выполнив ритуальное приветствие и объявил себя последователем Сан. Хотя юному жрецу и было больно говорить, что он служит Богине Красоты, но он понимал, что представившись заезжим жрецом, он получит доступ в храм гораздо быстрее.
   Ответного приветствия от воинов не последовало. Вместо этого, один из стражей умчался с места, чтобы известить своего командира. Затем появилось еще двое стражников, и Адона отвели в одну из башенок, где подвергли тщательному допросу. Различные жрецы и члены городского правительства задавали Адону множество вопросов, начиная с того, чем он увлекался, когда был мальчишкой и кончая его взглядами на всевозможные философские проблемы. Адон старался как мог, но когда он поинтересовался с чем связано подобное обращение, то так и не получил объяснения. Что было еще более странно, самый главный вопрос — цель его визита в храм — во время беседы так ни разу и не всплыл.
   “Зачем все это нужно?” — потребовал Адон у пятого опрашивающего, скучного чиновника, который смотрел на жреца темными, полуприкрытыми глазами. Уже прошло несколько часов после ужина, и жрец начал жалеть, что ничем не перекусил, прежде чем покинуть “Ленивую Луну”.
   “Почему ты служишь Сан?” — спросил скучный человек у Адона уже в пятый раз, затем заглянул в кусок пергамента, покоившийся перед ним на столе.
   “Я больше не отвечу ни на один вопрос, пока мне не объяснят что здесь происходит”, — решительно произнес Адон, скрестив руки на груди. Чиновник вздохнул, поднял кусок пергамента, и шаркая ногами, покинул унылую, каменную комнатку. Из-за двери донесся лязг стального засова. Теперь, когда дверь была заперта, а окно зарешечено толстыми, железными прутьями, Адон понял, что пытаться бежать отсюда будет бесполезно. Поэтому он устроился поудобней и принялся ждать.
   Прошло почти шесть часов, прежде чем дверь в комнату распахнулась и на пороге появился человек в одеяниях жреца Торма. Представившись, Адон исполнил ритуал приветствия и стал ожидать ответа.
   “В Тантрасе нет храма Сан”, — произнес лысый Тормит, не обращая внимания на опущенные глаза и открытые руки Адона. “За нами следит Повелитель Торм. Он для нас все. Наш бог устанавливает для нас дневные часы; наполняет наши…”
   “Сердца верностью, а разумы мудростью. Все это я уже слышал”, — прервал его Адон, срывая с себя личину спокойствия. Он встал с места и шагнул в сторону лысого человека. “Я хочу знать, почему я подвергаюсь этому оскорбительному допросу”.
   Тормит прищурил глаза, и его черты стали холодными и безжизненными. “У тебя нет никакой причины находиться в храме посвященном Торму, Адон, жрец Сан. Тебя незамедлительно проводят отсюда”.
   Едва лысый жрец отвернулся, Адон смог подавить свой гнев. “Подожди!” — позвал юный жрец. “Я не хотел оскорбить тебя”.
   Лысый человек обернулся, на его лице играла презрительная усмешка. “Ты не практикующий жрец. Об этом мне уже доложили”, — произнес человек. “По сути, у тебя нет причин, чтобы посещать любое из священных мест”.
   Адон почувствовал как его сердце забилось быстрее от гнева и замешательства. Во время допроса он ни разу не упомянул о своей недавней потере веры.
   Должно быть лысый человек заметил смятение в глазах Адон, так как сразу добавил, — “Вопросы, которые мы задавали тебе, позволили нам с большой точностью сделать о тебе соответствующие выводы. Мы прочитали тебя также легко, как любую из книг в нашей библиотеке”.
   “Что еще вы узнали обо мне?” — с тревогой спросил Адон. Если из его ответов Тормиты хоть что-нибудь узнали о Скрижалях Судьбы, то Миднайт и Келемвор могли оказаться в опасности.
   Жрец Торма подошел к Адону и встал прямо напротив него. “Ты вызываешь подозрение. Шрам на твоем лице появился недавно. И тебе от нас что-то нужно”.
   “Я ищу встречи с Повелителем Тормом”, — произнес Адон, встретившись со взглядом Тормита, полным отвращения и ярости.
   Лысый жрец попытался скрыть свое удивление наглостью Адона, но с треском провалился. “Это серьезная просьба и ее не так легко исполнить. К тому же, почему Бог Верности должен встречаться с таким неверующим мерзавцем как ты?”
   “А почему бы и нет?” — спросил Адон, пожав плечами. “Я был свидетелем таких событий, которые могут понять и объяснить лишь боги”.
   Лысый человек приподнял одну бровь. “Например?”
   Адон отвел взгляд. Жрец понимал, что должен очень осторожно подбирать каждое слово. “Скажи Богу Долга, что я видел Повелителя Хелма, стоящего у вершины Небесной Лестницы. Я слышал как страж произносил слова предостережения низверженным богам”.
   Губы лысого человека скривились в гневе, и он занес руку, словно намереваясь ударить Адона. Внезапно он остановился. Тормит постоял так с секунду, затем выдавил из себя слабую улыбку. “Так как ты принес эти знания Торму, возможно старшие захотят с тобой поговорить еще”. Лысый человек нежно взял руку Адона и вывел его из комнаты. “Пойдем. Мы найдем тебе место для сна в барраках снаружи храма. Может пройти некоторое время, прежде чем мои наставники смогут переговорить с тобой”.
   Эту ночь Адон провел на теплой кровати в здании распложенном за пределами храма. Обычно эти кровати предназначались для стражников, но по крайней мере этой ночью, свободных коек оказалось больше чем солдат. На самом деле поспать Адону удалось совсем немного. Большую часть времени он провел размышляя над своим отношением к богами воскрешал в памяти последние моменты Эльминстера в Храме Латандера.
   Во время своей бессонницы, Адон невольно прислушивался к беседе двух стражников, стоявших на воротах. Если ему удавалось собраться, то он мог расслышать фрагменты их беседы, доносившейся до него сквозь открытое окно. Большая часть разговора касалась женщин или выпивки, но некоторые из высказываний все-таки заинтересовали Адона.
   “Мне хватило бы и одним глазком повидать лицо Повелителя Торма. Я слышал, что есть такие, кто даже притрагивался к его одежде…”, — благоговейно произнес один из стражей.
   Голос был таким набожным, охваченным таким благоговейным трепетом, что Адон почувствовал, что ему сейчас станет дурно. Неужели бы и он звучал так, если бы перед ним появилась Сан? Некоторое время назад возможно, но не сейчас.
   Несколько минут спустя, перед бараками остановилось еще двое. “Опасные речи ведешь!” — произнесла женщина испуганным голосом. “Не вздумай, чтобы тебя кто-нибудь услышал. Хочешь сгинуть подобно остальным?”
   Наступила тишина, затем вновь раздался чей-то голос, — “Я слышал разговоры о нескольких людях, что служат Огме, Богу Знаний. У меня есть их имена и адреса. С благословения Повелителя Торма к концу недели…”
   “Не стоит беспокоить Повелителя Торма по таким пустякам, друг мой!” — раздался другой голос. “Просто скажи мне все, что тебе об этом известно. Я прослежу за всем сам…”
   Наконец, примерно за час до рассвета, прямо у окна Адона остановился кто-то еще. “Он никогда не узнает”, — зычно рявкнул человек. “Повелитель Торм не понимает что происходит, так как слишком долго отсутствовал в этом мире. Он ни за что не должен узнать, что происходит”. Затем человек исчез.
   Когда наступил рассвет, Адон внезапно понял, что в бараке он был не один. У изголовья его кровати стоял жрец. Поднявшись с койки, Адон поприветствовал его и когда жрец также поприветствовал его, он почувствовал огромное облегчение. Этот Тормит был очень высоким, его длинные седые волосы были идеально расчесаны и доходили почти до бровей. Глаза жреца были небесно-голубого цвета, а улыбка столь теплой и дружественной, что Адон тотчас расслабился.
   Адон внезапно понял, что его волосы были не расчесанными, грязными и взъерошенными, и тут же попытался пригладить их одной рукой. Жрец с умилением посмотрел на него. Адон лишь рассмеялся и оставил эту пустую затею.
   “Моя одежда помялась, волосы спутались и не ел я со вчерашнего дня”, — со вздохом произнес Адон. “Полагаю, что я с трудом похожу на жреца Сан”.
   Жрец опустил руку на плечо Адона и выведя его из барака, провел его мимо сторожевых башенок на дорогу ведущую к Храму Торма.
   “Не беспокойся, Адон”, — утешительно произнес жрец. “Мы не станем судить о тебе по твоему внешнему виду. Что касается завтрака, я распорядился, чтобы нам накрыли в моих личных покоях, где мы сможем спокойно переговорить. Мы перекусим и расскажу тебе все, что ты хочешь знать”.
   Адон и седоволосый жрец вошли в храм через ворота. Дверь обрамляли тысячи каменных латных рукавиц, и проходя мимо них, Адон почувствовал некоторую тревогу. Жрецу, потерявшему веру, казалось, что каменные руки вот-вот протянутся и схватят его, чтобы в дом Бога Долга не вошел ни один человек без веры. Разумеется ничего подобного не случилось.
   Двое людей прошли вдоль длинного коридора, из которого выходило множество дубовых дверей. На каждой из дверей, из-за которых доносилось пение и молитвы, была изображена латная рукавица.
   Вскоре коридор раскололся на два диагональных прохода, углублявшихся в разные стороны на двадцать футов. Эти маленькие коридоры оканчивались дверями. Жрец свернул налево, проследовав до конца прохода, где открыл блестящую дубовую дверь. Она распахнулось со скрипом, обнаружив за собой небольшую комнатку. Пол кельи был в основном застлан соломенными матрасами, а стены покрывали рисунки посвященные Богу Долга.
   Здесь их уже поджидала обещанная седоволосым жрецом еда, и Адон не долго мешкая примостился на полу. На большом плоском блюде лежал ломоть теплого хлеба, кусок сыра и свежие фрукты. Пока Адон с аппетитом уминал еду, Тормит молча стоял над ним, пристально наблюдая за его поведением. Заметив, что жрец не сводит с него взгляда, Адон отложил еду и подождал пока седоволосый не произнесет молитву.
   Адон тут же вновь приступил к еде, а жрец присел напротив него. Первые слова седоволосого человека повергли жреца в шок.
   “Ты не боишься возмездия за то, что не произнес молитву над едой?” — тихо спросил Тормит.
   Адон побледнел, и поперхнулся небольшим кусочком сыра. Когда он наконец прокашлялся, то решительно покачал головой.
   Жрец подался вперед. “Значит это правда, Адон, что ты больше не жрец”.
   Поняв, что это лишь очередной допрос, Адон почувствовал как у него начинает кружиться голова. Он положил кусок хлеба, который он ел, назад на блюдо.
   Седоволосый человек нахмурился. “Жрец без веры это ничто, а твоя вера очень слаба”. Он замолчал и заглянул Адону в глаза. “Ты пришел сюда в поисках верного пути? Именно поэтому ты сочинил эту безумную историю о послании для Повелителя Торма?” — с грустью спросил жрец.
   “Возможно”, — прошептал Адон. Он попытался изобразить на лице стыд, чтобы скрыть все нарастающий страх.
   Жрец широко улыбнувшись, обхватил Адона за плечи. “Ты только что сделал первый шаг на пути к Повелителю Торму, Богу Долга. Сегодня ты можешь спокойно ходить по всему храму. Ты можешь заходить за любую дверь, на которой изображен символ Торма. Все остальные для тебя недоступны…пока”. Тормит замолчал и улыбка исчезла с его лица. “Если ты не будешь соблюдать эти правила, то тебя ждет суровое наказание. Я уверен, что понимаешь это”.
   Жрец вновь улыбнулся, но теперь Адон почувствовал что в этой улыбке было что-то угрожающее.
   Юный жрец прочистил горло и попытался улыбнуться в ответ, но не смог. “Ты так и не сказал как тебя зовут”, — произнес Адон.
   “Тенвелз”, — довольно произнес Тормит. “Дунн Тенвелз, высший жрец Торма. Ну а теперь расслабься, друг мой Адон. Ты не должен чувствовать страха и печали за стенами этой комнаты”. Жрец встал и развел руки в стороны. “Пока ты здесь, тебя хранит рука Повелителя Торма”.
   Тенвелз помог Адону подняться на ноги, затем хлопнул его по плечу. “Сейчас я должен покинуть тебя”, — произнес седоволосый жрец. “Есть другие дела, требующие моего внимания”. После ухода Тенвелза Адон еще некоторое время побыл в комнате, затем провел все утро и полдень наблюдая за различными ритуалами, которые были столь похожи друг на друга, что вскоре надоели жрецу. Всю свою юность Адон был путешественником. Однажды он был свидетелем языческому ритуалу выполнявшегося на краю трясущегося вулкана, и это зрелище было одновременно прекрасным и пугающим. Хотя жрец и отдавал должное великолепно организованным ритуалам, проводимым последователями Торма, он не был впечатлен.
   В середине дня Адон отправил в “Ленивую Луну” записку для Миднайт. Затем он забрел в покрытый бурной растительностью сад на задворках храма. В центре этого торжества природы красовалась прекрасная статуя золотого льва, который казалось словно нехотя смотрит на Адона, решившего присесть на каменную скамейку.
   Жрец сосредоточился и попытался собрать воедино все что он видел и слышал с тех пор как вошел в ворота храма почти сутки назад. Было очевидно, что вокруг происходило что-то зловещее, и походе Повелитель Торм об этом даже не догадывался. Как и все низверженные боги Бог Долга зависел от человеческого аватара. Но также Торм был заперт во дворце, куда могли проникнуть лишь его самые верные почитатели. Адон вздрогнул и прикрыл глаза.
   “Боги уязвимы как и мы все”, — пробормотал Адон через некоторое время.
   “Я давно подозревал это”, — небрежно произнес чей-то голос в ответ. Жрец открыл глаза, обернулся и увидел очень красивого мужчину. Его волосы были рыжими с проблесками янтаря. Аккуратно подстриженная борода и усы лишь подчеркивали его сильную, гордую челюсть. Голубые глаза с проблесками пурпура и черноты смотрели на Адона с неподдельным интересом. Смотреть в лицо этого человека было все равно, что смотреть на заходящее солнце.
   Человек тепло улыбнулся. “Я Торм. Мои последователи зовут меня ‘Живой Бог’, но как тебе уже известно, я лишь один из многих богов блуждающих в эти дни по Фаэруну”. Человек протянул руку в латной рукавице жрецу.
   У Адона опустились плечи. Перед ним стоял не бог. Это был лишь еще один жрец, вновь пожелавший подвергнуть его очередному испытанию.
   “Хватит издеваться надо мной!” — рявкнул Адон. “Если это очередное испытание…”
   Торм лишь слегка нахмурился, затем указал на статую льва. Внезапно сад огласился ревом, и золотой лев прыгнул к рыжеволосому человеку. Торм нежно погладил голову животного и тварь покорно легла у ног низверженного бога. Торм обернулся к Адону, — “Этого доказательства тебе достаточно?”
   Жрец лишь покачал головой. “Есть много магов, которые с легкостью могут повторить этот фокус”, — твердо произнес он.
   Торм нахмурился еще сильнее.
   “И хотя твой бог находится неподалеку”, — добавил Адон, — “ты или безумец или глупец, что вызываешь эту иллюзию. Магия слишком опасна, и я не желаю рисковать своей жизнью оставаясь в твоей компании”. Жрец встал и пошел прочь.
   “Во имя всех Планов!” — воскликнул Бог Долга. “Ты даже не можешь себе представить как давно никто не осмеливался бросать мне подобный вызов! Я помимо всего прочего еще и воин и уважаю такую силу духа!”
   Адон фыркнул. “Прошу, хватит смешить меня, маг. Я не желаю больше выслушивать твоих насмешек”.
   Глаза бога потемнели и золотой лев рыкнув, поднялся на ноги. “Хотя я и ценю подобную силу духа, Адон, но я не потерплю неповиновения”.
   Что-то подсказало Адону, что он совершил ошибку, разозлив рыжеволосого человека. Он посмотрел на Торма и увидел как в его глазах гневно мечутся пурпурные и черные искорки. Также в этом взгляде жрец увидел силу — силу и знания, которые далеко превосходили те, которыми могло обладать любое смертное существо. В этот момент Адон понял, что смотрит в глаза бога. Жрец склонил голову. “Я прошу прощения, Повелитель Торм. Мне казалось, что вокруг тебя всегда находится свита. Я не рассчитывал встретить тебя одного, без охраны, прогуливающимся в саду”. Живой бог почесал свою бороду. “Ага. Похоже, ты наконец поверил в мои слова”.
   Адон вздрогнул. Вера? — с горечью подумал он. Я видел как богов уничтожали словно свиней на рыночной площади. Я видел, как божества, которым поклоняются люди всего Фаэруна действовали как жалкие деспоты. Нет, — понял жрец. У меня нет ничего общего с верой…но я вижу силу там, где она есть. И я знаю, когда нужно склонить голову, чтобы спасти свою собственную жизнь.
   Бог Долга улыбнулся. “Я оставил на троне свою иллюзию. Она покоится там, раздумывая над чем-то. Я сказал, что нахожусь в плохом расположении духа и накажу любого, кто посмеет побеспокоить меня”, — произнес Торм.
   “Но как ты проник сюда? Неужели тебя никто не заметил?” — спросил Адон, поднимая голову.
   “Алмазные коридоры”, — ответил Торм. “Они начинаются в центре храма и ведут в каждую комнату. Они сделаны в виде лабиринта, так что пройти по ним могут лишь немногие”. Низверженный бог замолчал и потрепал гриву льва. “Я слышал, что у тебя есть для меня послание…что ты видел Повелителя Хелма”. Бог присел на скамейку, и лев медленно опустился у его ног.
   Жрец поведал всю историю, за исключением убийств, совершенных Сайриком и слов Эльминстера о том, что одна из Скрижалей Судьбы спрятана в Тантрасе.
   “Бэйн и Миркул!” — прошипел Торм, когда Адон закончил свою историю. “Я должен был догадаться, что за исчезновением скрижалей стоят эти двое псов. И Мистра мертва, ее сила вся развеяна по всей магической пелене, окружающей Фаэрун! Жуткие и шокирующие новости”. Бог Долга прикрыл глаза и вздохнул. Адон почти физически ощущал скорбь низверженного бога.
   В сад зашел человек, но заметив Адона и Торма тут же бросился назад в храм. Бог Долга казалось не заметил появления и быстрого исчезновения человека, но Адон не упустил этого. Он знал, что очень скоро весь сад будет кишеть Тормитами.
   Бог открыл глаза. “Я очень сожалею, что не могу помочь тебе в спасении Королевств”, — произнес Торм. “Я нужен здесь. У меня есть долг перед моими последователями”. Бог Долга опустил руку на изуродованную щеку жреца, — “Однако кое в чем помочь я тебе могу. Чтобы изгнать мрачные мысли, которые терзают тебя, доставляя невыносимую боль, ты должен заглянуть в свое сердце. Кем ты был прежде, чем принял духовный сан?”
   Жрец отпрянул от прикосновения бога словно от огня. “Я был…никем”, — прошептал он. “Сидел на шее у родителей. И у меня не было настоящих друзей”.
   “Но в твоей жизни уже появились друзья”, — отметил Торм, вновь улыбнувшись. “Из того, что ты мне поведал, чародейка и воин верны тебе. А это самое главное. В ответ ты должен любить и уважать их, всеми силами помогая им. Но ты не сможешь сделать этого, если будешь поглощен своими собственными печалями”.
   Торм сжал свою руку в кулак. “Не трать свою жизнь на жалость к себе, Адон, ведь если твое сердце будет отягощено печалью, ты не сможешь верно послужить своим друзьям…или богу”, — произнес бог.
   До Адона донеслись голоса. Жрец наклонился к Богу Долга.
   “Спасибо за твою мудрость, Повелитель Торм”, — прошептал Адон. “Теперь позволь мне вернуть долг и помочь тебе. В храме и Тантрасе все не так, как выглядит на самом деле. Вокруг тебя собрались силы, которые могут разорвать город на куски. Ты должен повнимательнее приглядеться к своим жрецам и выяснить, что они делают, чтобы служить тебе. Не все они делают с открытым сердцем”.