Авлинсон Ричард. Тантрас

   “Собственной персоной”, — рявкнул Бог Раздора. “Проведи меня внутрь. После битвы я прошел весь путь от Шедоудейла”.
   “Ты хотел сказать, бойни”, — пробормотал Ашлин, оборачиваясь спиной и направляясь к входу в храм.
   Черный Повелитель хотел убить стража на месте, но что-то внутри него — возможно, Фзул — подсказало, что сейчас на резню не было времени. Сейчас Бог Раздора должен был восстанавливать свое царство.
   Когда они вошли в частично построенный Темный Храм, Повелитель Бэйн был поражен количеством работы, проделанной с тех пор, когда он был здесь последний раз. К несчастью, из-за Битвы у Шедоудейла большинство людей, занимавшихся постройкой храма, погибло. Сейчас, не считая стражи, раненых, которым удалось выжить после путешествия из Шедоудейла и горстки яростных верующих, храм был пуст.
   “Кто наблюдает за храмом сейчас, когда Бэйн исчез? Я думаю, что эти обязанности на себя возложил Семеммон”, — произнес Бэйн, остановившись у окна.
   Ашлин пожал плечами. “Семеммон был ранен во время битвы. Некоторые из наших людей видели, как он полз куда-то в сторону. С тех пор о нем больше ничего не известно”.
   По спине аватара пробежала дрожь. “Значит город вновь в руках недоучек!” — рявкнул Бог Раздора. Сжав руки в кулаки, Бэйн повернулся к стражнику. “Лорд Чесс?”
   “Да”, — пробормотал Ашлин. “ Бэйн исчез, ты и Семеммон также пропали, а Маншун где-то затаился — поэтому Лорд Чесс больше не видел причин достраивать храм и прекратил работу. Ходят слухи, что Чесс, этот вонючий орк, хочет превратить это место в публичный дом!”
   Аватар напрягся. “Я бы хотел увидеть Лорда Чесса”, — рявкнул Черный Повелитель. “Сегодня ночью”. Бог Раздора вновь отвернулся к окну и обвел взглядом грязные, мощеные камнем улицы вокруг Темного Храма.
   “Слушаюсь, Лорд Шембрил”, — произнес Ашлин и повернулся, чтобы уйти.
   “Стой! Я еще не отпускал тебя!” — выкрикнул Черный Повелитель, не поворачиваясь от окна. Стражник тотчас замер на месте. “Я хотел бы видеть еще кое-кого…”
 

* * * * *

 
   В течение нескольких следующих часов, Бэйн сидел в своих личных покоях, скрытых позади тронной комнаты и готовился к встрече. Черному Повелителю были доставлены церемониальные одеяния, которые Фзул оставил в своих покоях перед самой битвой. К тому времени как начали прибывать его гости, он успел принять ванну и облачиться в свои наряды.
   Когда шум доносящийся из тронной комнаты перерос в рев, Бэйн открыл небольшое потайное окошко и прислушался к толпе. Члены Зентарима — Черная Сеть Бэйна, как некоторые называли их — хранили молчание. Люди Лорда Чесса, высшие чины города и начальники стражи, наоборот, вовсю высказывали свое мнение.
   “Повелитель Бэйн покинул нас!” — кричали они. “Городом должен править Лорд Чесс!”
   “Бэйн предал нас!” — восклицал другой голос. ”Он завел нас в западню в Шедоудейле, а затем оставил на растерзание жителям долин!”
   Группа стражников, стоявшая ближе всего к окошку Бэйна, поддержала эти слова одобрительными возгласами. Пора появиться на публике, — подумал Бог Раздора. Сейчас, когда они выскажут все свои аргументы, мне будет не трудно взять контроль над ситуацией в свои руки.
   Едва аватар Бэйна появился из-за большого черного трона, стоявшего во главе комнаты, как многие из криков стихли. Однако в комнате все еще стоял гул от негромких переговоров, изредка перемежающихся бранью или угрозами. Черный Повелитель поднял руки Фзула, и все переговоры тотчас умолкли. “Я здесь, чтобы вновь сплотить Зентил Кип!” — закричал аватар.
   Бэйн медленно подошел к черному трону. Затем обернулся к толпе, которая теперь хранила абсолютное молчание, и сверкнул широкой, злобной улыбкой. Наконец он опустился на трон.
   По комнате прокатилась волна вздохов и яростных криков. “Это немыслимо!” — крикнул темноволосый жрец. “Неужели нас вытащили из домов в середине ночи лишь для того, чтобы мы стали свидетелями подобного святотатства? Чем ты можешь объяснить свой поступок, Фзул?”
   “Кровью”, — произнес рыжеволосый жрец, вновь вознося руки. “Я отвечу на твои слова кровью. Так как я не Фзул Шембрил, хоть и нахожусь в оболочке его тела. Я твой повелитель и хозяин, и ты склонишься передо мной!”
   Темноволосый жрец закричал, схватившись за глаза, и тут же рухнул на землю. Разум жреца наполнили картины мира под правлением Бога Раздора. Реки Фаэруна покраснели от крови, а сама земля содрогнулась под поступью могучих армий Бэйна. И там, среди опустошения и разрухи, жрец увидел себя, покрытым кровью и сокровищами побежденных врагов.
   Встав на колени, жрец опустил руки и открыл мерцающие, кроваво-красные глаза. “Бэйн вернулся!” — вскрикнул он. “Наш бог вернулся, чтобы освободить нас!”
   “Все мои дети познают мою славу”, — сказал Бэйн, и через мгновение вся комната оказалась заполненной криками последователей, узревших картины завоевания и власти. Смотря сквозь кроваво-красную дымку, служившей напоминанием об их истинной преданности, почитатели Бэйна стояли перед своим господином, ожидая приказов.
   “Вначале мы должны выяснить силу наших врагов. Отзови наших шпионов из Шедоудейла”, — закричал Бэйн, указывая на одного из высших чиновников, стоявшего рядом с троном. “Я хочу выяснить судьбу тех, кто противостоял мне в Храме Латандера. Если Эльминстер или эта черноволосая служка Мистры все еще живы, я хочу, чтобы их доставили ко мне!”
   Министр обороны склонился перед Черным Повелителем, затем мгновенно вылетел из комнаты. “Конечно, Повелитель Бэйн”, — шептал министр вновь и вновь, торопясь покинуть тронную комнату.
   “А сейчас мы должны обратиться к населению Зентил Кипа”, — прорычал Бог Раздора и вновь обернулся к толпе. “Прежде чем мы сможем достигнуть нашей славы, должны быть рассеяны недовольство, страх и смятение нашего народа”.
   “Этой ночью мы обойдем все улицы города и распространим весть о моем возвращении. Огни надежды, что пылают в ваших глазах, разгорятся в настоящее адское пламя. Вместе мы развеем сомнения народа и ступим в новый век!” Комната заполнилась криками благодарности и преданности Черному Повелителю. Бэйн позволил скользнуть по своему лицу легкой улыбке. Вновь он держал своих последователей в железной хватке.
   Когда безумие достигло своей верхней точки, Бог Раздора занес сжатый кулак и вновь заговорил. “Вместе мы победим там, где в одиночку проигрывают даже боги!”
   Бэйн встал с трона и прошел к центру комнаты. Постояв несколько мгновений среди своих кричащих последователей, он вывел толпу из храма и повел ее в ночь.

Погоня

   До окончания леса оставалось еще около часа пути, и Келемвор и его люди едва могли дождаться окончания медленного передвижения по заполненной преградами территории. Взошло солнце, и последний из магических кристаллов, которыми их снабдил Лхаэо, погас. Свет от кристаллов разгонял тьму ночи и позволял Келемвору и его подчиненным не на миг не прекращать своего продвижения вдоль реки. С того момента как они покинул Шедоудейл, всадники лишь дважды останавливались на отдых и каждый раз, он длился всего несколько часов.
   Келемвор протянул руку к небольшому мешочку, привязанному к его поясу, и слегка встряхнул его. Воздух огласил перезвон золотых монет. Несколько людей покосились на наемника, затем, заметив, что Келемвор бросил на них сердитый взгляд, отвели глаза в сторону.
   Интересно, сколько монет получили Сайрик и Миднайт за обещание работать против Долин? — подумал Келемвор уже в четвертый раз за день. Наверно с ними расплатились, когда мы были в Тилвертоне.
   Отпустив мешочек, Келемвор обвел взглядом людей, которых Морнгрим послал с ним. Все они не представляли собой ничего выдающегося. Воин рассматривал их как обычных обитателей фермерского городка — он считал их недалекими, но преданными. Эти люди не делали ничего выдающегося с тех самых пор, как они покинули Шедоудейл, но это было и к лучшему.
   Единственным сюрпризом для Келемвора стало то, что Морнгрим настоял на включении в отряд Ярбро, юного стражника, который невзлюбил Келемвора и его спутников еще с того момента, когда они впервые появились в Шедоудейле. Но если преследователи хотели догнать своих жертв, то они должны были выступать немедленно. Поэтому у Келемвора не осталось времени на споры и он, хотя и с большой неохотой, согласился.
   “В этом задании нужен трезвый ум”, — сказал Морнгрим, когда Келемвор готовился отправиться в погоню за своими бывшими друзьями. “Твоя ярость может застлать твой разум. Я хочу, чтобы преступников доставили живыми, если только конечно не будет иного выбора”. Правитель долины замолчал на мгновение, затем перекинул воину мешочек с золотом. “Ярбро проследит, чтобы рассудок взял верх”.
   Келемвор фыркнул. “Ярбро” и “рассудок” были почти несовместимыми вещами. Скорее, похоже, что Морнгрим хотел, чтобы кто-нибудь приглядывал за мной, — подумал воин. Он натянул поводья, и его лошадь перепрыгнула через упавшее дерево. Келемвор вновь осмотрелся вокруг и вздохнул. По крайней мере, все остальные люди казалось, заслуживали его доверия.
   В качестве проводника Морнгрим выбрал Террола Утхора, ветерана нескольких битв против дроу, человека прекрасно разбирающегося в древних обычаях эльфийских кланов, которые некогда провозгласили леса вокруг Шедоудейла своей собственностью. Утхор был приземист, коренаст, на вид ему было около тридцати лет. Он обладал серо-голубыми глазами и черными волосами, заглаженными назад.
   Остальных людей в отряде Келемвора сплачивали обычные узы ненависти к беглецам. Гурн Бестли, пятидесятилетний дровосек с копной седых волос, во время Битвы у Шедоудейла потерял двадцатилетнего сына. Кохрен и Ланкс были жрецами Латандера. Кохрен был высок, и его голову венчал единственный хвостик из темных волос. Ланкс был среднего телосложения, с редкими, вьющимися светлыми волосами и тусклыми карими глазами. На одеждах обоих жрецов были изображены символы их божества.
   Бурсус, Кабал и Джорах были солдатами, видевшими смерть своих друзей и товарищей во время битвы. Из этой троицы старшим был Кабал, с седой бородой и густыми пепельными бровями. Бурсус выделялся усталым взглядом пронзительно черных глаз и сильно загорелой кожей. Джорах был самым худощавым с растрепанными, золотисто-каштановыми волосами. Все трое владели луками в равной степени, как и мечами, и также они везли с собой несколько луков и запас стрел для остальных членов отряда.
   Миккел и Карелла были владельцами рыболовного ялика, на котором сбежали заключенные. Никто не знал их вторых имен, но по внешнему виду они могли бы быть братьями. Их лица были красными от солнца, а телосложение вполне неплохим для простых рыбаков. У обоих головы были острижены наголо. Даже одеты они были одинаково. Единственным предметом, который отличал их друг от друга, была искрящаяся призма, болтавшаяся в правом ухе Миккела.
   Так как путешествие через густые заросли вдоль Ашабы было не богато на события, Келемвор даже не представлял себе, как эти люди поведут себя во время схватки. Не то, чтобы он волновался за их боевые навыки. Битва против армии Бэйна дала Келемвору вполне адекватное представление о воинской доблести жителей долин. И все же воину не давал покоя вопрос — насколько эффективно сможет работать кучка преследователей сообща?
   “Пока мы не наткнемся на отряд зентильцев или дикое животное, которое будет настолько глупым, что нападет на нас, или тех мясников, которых мы преследуем, мы не узнаем как поведут себя наши люди в драке”, — лицемерно произнес Ярбро, когда Келемвор поведал о своих мыслях второму по старшинству человеку в отряде. “Думаю, не стоит волноваться об этом”, — добавил солдат. “Когда мы догоним эту ведьму и ее друзей, то объединим наши усилия”.
   Даже сейчас, когда он ехал через лес вместе со своим отрядом, Келемвор не был столь убежден словами Ярбро. Или возможно он понимал, что солдат был прав — больше всего воина беспокоила та ненависть, которая должна будет объединить их, едва они настигнут Адона, Сайрика и Миднайт.
   Келемвор прогнал эти мысли из своей головы. Я все делаю правильно, — произнес он сам себе. Они предали меня. Они убили Эльминстера и других ни в чем неповинных людей.
   Воин пришпорил свою лошадь и поспешил вниз по тропе. Его люди также последовали его примеру, и вскоре отряд покинул лес и оказался на краю равнинной местности Мистлдейла. До сих пор им не повстречалось ни оного признака ялика или беглецов. Если им только не улыбнется удача или они не придумают чего-нибудь радикального, то они вскоре могли потерять свою добычу.
   “Стойте!” — крикнул Келемвор, подняв руку. Когда все его люди собрались вокруг него, воин продолжил, — “Здесь мы должны решить, куда нам следует ехать дальше”.
   “Будем продолжать двигаться вдоль реки”, — зло произнес Ярбро. “А что нам еще остается? Оставаясь на месте, мы лишь теряем драгоценное время. Мы должны как можно скорее пересечь Мистлдейл. Здесь равнина, и…”
   “Дорога к Стоячему Камню”, — спокойно перебил его Келемвор. Воин спешился и расстегнул куртку. “По дороге мы сможем двигаться гораздо быстрее, нежели по равнине”.
   Гурн почесал копну седых волос. “Но дорога идет на северо-восток, удаляясь от реки”.
   Келемвор покопался в своей седельной сумке и извлек из нее кусок сушеного мяса. “А также поворачивает на юг и ведет к Мосту Блэкфезер. Мы знаем, что они продвигаются вдоль по реке и направляются в Скардейл. Они неизбежно должны будут миновать мост”.
   Ярбро выругался. “Откуда нам знать, что они уже не проплыли мост?” Раздались одобрительные шепотки в его поддержку.
   “А мы этого и не узнаем”, — произнес зеленоглазый воин, засунув кусок мяса в рот и вновь забравшись на лошадь.
   “Кел прав”, — произнес Террол Утхор. “Мы никогда не догоним их, если будем продолжать двигаться вдоль реки. За этой долиной, начинаются густые леса, которые тянутся до самого Баттлдейла. Настолько густые, что временами нам придется спешиваться и плестись на своих двоих”.
   Келемвор улыбнулся и повернул свою лошадь на восток. “Значит решено. Наш проводник выбрал нам путь”. Воин пришпорил свою лошадь и поскакал на восток, к дороге. Некоторые из людей покосились на Ярбро, который вновь выругался, затем прикрикнул на лошадь и отправился вслед за Келемвором. Оставшиеся люди последовали за ним.
   Прошло совсем немного времени, прежде чем отряд выбрался на широкую, хорошо утоптанную дорогу, которая вела от северного Хиллсфара к Тилвертону, Арабелю и даже великом Сюзаилу на юге. Для Келемвора открытая дорога несла с собой сладкий запах свободы и избавления. Казалось, расположение духа улучшилось даже у спутников воина.
   Однако к полудню жаркое солнце растопило все радужное настроение отряда. Как это часто бывает в подобных путешествиях, вскоре люди начали отпускать злобные шутки, придумывая новые и изобретательные способы убийства сбежавших преступников. Больше всех на этом поприще трудился Ярбро.
   В течение всего дня Келемвор злился все больше и больше. Если Морнгрим думает, что эти люди смогут быть справедливыми, — подумал воин, — тогда он настоящий глупец! Это толпа кровожадных убийц, ничем не отличающаяся от безумных фанатиков из Тилвертона, пытавшихся убить Миднайт, Сайрика, Адона и меня, лишь потому, что думали, что их Бог Кузнецов желает нашей смерти.
   Келемвор понимал, что должен напомнить своим людям о приказе Морнгрима, о том, чтобы заключенные были возвращены в Шедоудейл живыми, но не мог. Вместо этого он молчаливо размышлял, не желая спорить с угрозами и хвастовством разгневанных людей. Чем дальше они ехали, тем более безумными и жестокими становились их высказывания.
   Посмотрев на озлобленных, ругающихся людей, которых он вел за собой, он вспомнил слова Сайрика о “правосудии”, которое жители долины могли предложить Миднайт и Адону, и впервые с того времени, как Лхаэо ворвался в комнату Морнгрима, Келемвор задумался о верности принятого им решения.
   Воин вновь и вновь возвращался к этой мысли в течение целого дня, пока, наконец, солнце не опустилось за спины охотников, и дорогу впереди подернули первые признаки приближающейся ночи. Они не пополняли запасы еды уже в течение нескольких дней, и Келемвор был рад, что у них появилось дело, которое могло, наконец, отвлечь разумы его людей от кровожадных грез.
   Воин подал знак всем остановиться. “Нам нужно пополнить припасы”, — произнес воин, слезая с лошади. “Возможно, в этой части Королевств земля еще не оказалась под воздействием всеобщего хаоса и нам удастся поймать достойную добычу”.
   Поделив своих людей на три части, Келемвор повел Бурсуса, Джораха и Террола в южную сторону, а тем временем Миккел, Карелла и Гурн отправились на восток. Ярбро, жрецы Латандера и оставшийся солдат, Кабал, остались сторожить лагерь.
   Полчаса спустя, когда на землю опустились первые сумерки, а над лесами нависло темно-голубое одеяло, из леса показались Келемвор и его отряд. Они несли с собой тушу оленя, которого убил Джорах одной-единственной стрелой.
   Спустя несколько минут после этого, с северной стороны леса показались Миккел и его люди. В своих руках они несли тощую тушку кролика. Однако радость быстро исчезла с его лица, едва он увидел добычу Келемвора. При виде Миккела, уныло стоящего со своей добычей в руках, охотники рассмеялись, затем пригласили присоединиться к их трапезе. Затем отряд перекусил свежим мясом оленя и расселся вокруг костра на самой окраине леса.
   Пусть и не отдохнув, но хорошо отужинав, преследователи закопали останки оленя и вновь выехали на дорогу. На какой-то миг Келемвор испытал чувство товарищества, с которым он никогда прежде не связывал этот мрачный, жестокий отряд охотников. Всю ночь, пока они двигались по дороге к Стоячему Камню, в воздухе звучали истории о былых приключениях, вымышленных или реальных.
   Однако, как и прежде, на передний план беседы вновь вышла Миднайт и ее сообщники, и тотчас вся видимость цивилизованности рассеялась, сменившись на очередные угрозы и ругательства. Келемвор понял, что неважно сколь сильно он хотел думать иначе, на самом деле его людей по настоящему скрепляла лишь ненависть к преступникам, которых большинство из них даже не видели.
   К тому времени как охотники достигли Стоячего Камня, луна стояла уже довольно высоко. На этом месте дороги расходились, одна шла на северо-восток к Хиллсфару, а другая вилась на юг, минуя город Ессембра, к Мосту Блэкфезер. Камень представлял собой огромный, блестящий квадрат, вздымающийся в воздух на добрых двадцать футов. У основания были нанесены полосы эльфийских рун, вившихся по всем четырем сторонам монолита.
   За камнем скрывалась небольшая площадка, кусок коричневатой земли в форме полумесяца, лишенный всякой растительности. Деревья за Стоячим Камнем не были похожи на другие, когда-либо виденные кем-либо из отряда по эту сторону Великой Пустыни, лежащей далеко на западе. Основания деревьев были жутко искривлены, их корни выдавались вперед и погружались в землю, словно пальцы старого скряги в груду золота. Древесные кроны росли в стороны от камня, причудливо изгибаясь в середине ствола и располагаясь параллельно земле, вместо того, чтобы гордо расти вверх. Деревья были бледного рыжеватого цвета, с редкими желтыми чахлыми листьями.
   Некоторые из людей явно нервничали из-за того, что им приходилось так близко находиться к Стоячему Камню, известному тем, что он содержал большие запасы магии, которая, как известно, в последнее время была не очень надежна. Других же волновало соседство руин Миф Драннора, лежавших недалеко на севере. И вправду, истории о созданиях, которые бродили по землям вокруг разрушенного города, сильно беспокоили многих людей. Однако, охотники сильно устали и когда отряд разошелся во мнениях, то путем голосования, несмотря на страхи, было решено разбить лагерь рядом с камнем. Келемвор, Ярбро и Бурсус, один из лучников из долины, первыми встали на дежурство. Хотя Ярбро больше не проявлял по отношению к Келемвору явной враждебности, воин все еще не доверял юному стражу. К воину подсел Бурсус и они перевели взгляд на загадочный камень, стоявший неподалеку от них. Его поверхность отражала мягкое сияние лунного света и пляшущие язычки их костра.
   “Кое-что я никак не могу понять”, — вздохнул Бурсус, повернувшись лицом к воину.
   “И что же?” — спросил Келемвор, рассеяно ковыряясь палкой в костре и наблюдая, как в воздух взмывают крошечные искорки.
   “Убийцы, за которыми мы гонимся, когда-то были твоими друзьями. Ты сражался на их стороне”. Лучник замолчал на миг. “Разве тебе не трудно?”
   Глаза воина остановились на огне. “Они предали меня”, — буркнул Келемвор. “Они лгали мне с самого начала”. Он повернулся, чтобы увидеть Ярбро и обнаружил, что стражник внимательно наблюдает за ним.
   “Я не должен сомневаться в тебе”, — кивнул Бурсус. “У тебя не меньше причин для мести, чем у любого из нас. А может даже и больше”.
   Мести? — подумал Келемвор. Неужели, это единственная причина, из-за которой я отправился в это путешествие? Наверное, нет. Миднайт даже не дали возможности защитить себя на суде. Правосудие не восторжествовало…и эти люди, безусловно, не захотят видеть, чтобы с Миднайт, Сайриком и Адоном обошлись по справедливости.
   Келемвор выругался про себя и тряхнул головой. Когда он вновь посмотрел вверх, то заметил, что Ярбро все еще смотрел на него, лишь с тем маленьким отличием, что на лице стража застыл необычный, хитрый взгляд.
   “Да, Бурсус”, — прошептал Ярбро, не сводя глаз с Келемвора. “У него гораздо больше причин прикончить эту ведьму, чем у нас всех вместе взятых”. На лице стражника появилась легкая ухмылка.
   Смотря в глаза Ярбро, Келемвор решил, что он не позволит своим людям навредить Миднайт и ее спутникам…если это будет в его силах. Он не мог помешать охотникам или помочь своим бывшим друзьям напрямую. Это бы вызвало к жизни проклятье. Но он мог заставить своих людей выполнять приказы Лорда Морнгрима. Как-никак за это ему было заплачено.
   Внезапно в деревьях за спинами охотников раздался резкий треск. Келемвору не составило большого труда расслышать звук. Этот звук услышали все часовые и сразу же обернулись к Келемвору в ожидании приказов.
   Воин замер на мгновение, затем из леса за их спинами донесся звук ломающихся веток и шуршащих под ногами листьев.
   “Разбуди остальных”, — прошептал Келемвор. “Будем надеяться, что это какое-нибудь безобидно животное, привлеченное светом костра”. Воин медленно встал и извлек меч.
   Ярбро встал рядом с Келемвором. “Погаси огонь”, — невозмутимо произнес зеленоглазый воин. Юный стражник подчинился без лишних вопросов, чем немало удивил Келемвора. Когда Ярбро затушил пламя из леса донеслось еще больше звуков. Стоя на открытой поляне, озаренной светом огня, охотники становились легкой целью. Если наблюдатели в лесу имели враждебные намерения, то они лишь потеряют часть своего преимущества. Все же прикрытие леса давало скрытым существам явное преимущество. Келемвор приказал своим людям как можно быстрее собрать свои вещи.
   “Если у нас осталось хоть одна капля разума, мы должны добраться до коней и убраться отсюда подальше, кто бы здесь ни был ”, — произнес Келемвор, одной рукой забрасывая мешок на лошадь, и слегка помахивая мечом во второй.
   Внезапно из леса донеслось хрюканье и, одна из лошадей, заржала от страха и взвилась на дыбы, сбросив наездника, Джораха, на землю. Затем обезумевшее животное бросилось в сторону Мистлдейла и скрылось в ночи. Затем послышался свист, словно шепот внезапного порыва ветерка и Гурн, седовласый дровосек, хмыкнув, повалился на землю.
   Один из людей, Карелла, находился рядом с Гурном, со стороны площадки в форме серпа, находившейся ближе к Мистлдейлу. Он спрыгнул с лошади и бросился на помощь к дровосеку. Гурн лежал на животе и дергался в агонии. Из задней части шеи у него торчал трехдюймовый дротик. Карелла нагнулся, схватил дровосека за руки, и попытался забросить на лошадь.
   “Келемвор!” — закричал Карелла. “Они используют дротики. Они могут быть отравленными. Они…”
   Он так и не успел докончить свои слова, так как ему в лицо попал дротик, и пройдя сквозь щеку, застрял у него в языке. Несмотря на охвативший его ужас, Карелла сразу же понял, что дротики были не отравлены. Он ничего не чувствовал кроме неописуемой боли. Карелла выпустил Гурна и, схватившись за лицо, упал на землю. Едва он попытался вскочить на ноги, как в его горло попал еще один дротик, и, дергаясь в агонии, он завалился на спину, пока, наконец, смерть не забрала его в свои объятья.
   Из леса донесся грубый, фыркающий смех. Впервые за все время Келемвор смог разглядеть среди деревьев лица нападавших. Существа отличались большими, бледными глазами, расположенными над свиным рылом. Воин тотчас понял, с кем пришлось столкнуться охотникам — орки. По крайней мере, целая дюжина.
   “На дорогу!” — закричал Келемвор и развернул своего скакуна. Из-за деревьев вылетело несколько дротиков и две или три стрелы с черным оперением. Кабал помог Джораху вспрыгнуть на его лошадь, и двое лучников ринулись вслед за Келемвором.