Квиллан повел чародейку на запад, в небольшую таверну, расположенную в нескольких кварталах от порта. Таверна была забита до отказа, а доносившийся из нее смех можно было слышать за целый квартал. Чтобы занять место за стойкой, Миднайт пришлось протолкнуться между парочкой отдыхающих солдат с символом Торма на груди. Квиллан благоразумно решил дождаться ее за спиной.
   Изучив жилистого, загорелого человека за стойкой, чародейка усмехнулась. Прошло уже много времени, с тех пор, как она путешествовала в одиночку и посещала шумные, зловонные таверны, подобные этой. И хотя она прекрасно помнила все злачные словечки, которыми пользовались в компании грубых, невежественных деревенщин, ей очень не хотелось прибегать к ним. Она попросту хотела задать вопросы, получить нужные ответы и пойти своей дорогой. Хотя подобная мысль не могла прийти ей в голову еще три месяца назад, когда она считала себя ‘дикой’ искательницей приключений.
   Пока Миднайт размышляла над этими мыслями, хозяин таверны оперся локтями на стойку и склонился к ней. Его зловонное дыхание и налитые кровью глаза мгновенно сбили ее с толку. “Что закажешь?”
   “Это зависит от того, что за отраву ты предлагаешь под видом лучших элей”, — ответила Миднайт.
   Человек слегка склонил голову. “Боишься так напиться, что станешь жертвой моего обаяния?”
   Хотя Миднайт и было что ответить, она поняла, что начинает уставать от этой игры. Ей следовало бы покончить с этим и попросту спросить о нужной информации, но чародейка понимала, что так она ничего не выяснит. “Если на то пошло, то я предпочла бы быть мертвой, нежели пьяной”.
   “Или мертвой пьяницей!” — прыснул один из двух стражей, что стояли по бокам от Миднайт. Лишь через некоторое время он понял, что больше никто не смеется.
   Выдавив легкий смешок, Миднайт произнесла, — “Дай мне двойную порцию того же, что и у него. Затем я бы хотела у тебя кое-что спросить”.
   “Я много могу чего рассказать”, — буркнул хозяин таверны, вытаскивая большую красную бутылку из-под стойки.
   “Я в этом не сомневаюсь”, — вздохнула Миднайт. “Но меня интересует выжженое строение в нескольких кварталах отсюда. Кажется, это бывший храм Сан. Я бы хотела узнать почему жрецы Сан покинули такой прекрасный город как Тантрас. Ведь они все-таки поклоняются красоте”.
   Хозяин таверны засмеялся, прижимая бутылку к груди. “Мне об этом немного известно. Они пришли сюда в своих модных нарядах, разговаривая словно толпа чертовых поэтов. Я позволил им остаться лишь потому, что у них было чем заплатить”.
   “Звучит так, словно у них очень даже симпатичное божество”, — отметила Миднайт, проведя пальцем по грязной стойке. “Но я все еще не понимаю почему они покинули город”.
   Хозяин таверны фыркнул. “Тяжело соперничать с храмом у которого под рукой есть собственный бог. Едва Торм объявился в городе, их посещаемость резко упала и те последователи, которые были настолько глупы, что продолжали службы…”
   Внезапно стражники вскочили с места и отбросили стулья на пол. Тотчас в таверне воцарилось гробовое молчание, а стражники бросили на хозяина таверны злобные взгляды. Стражник, находившийся от Миднайт по правую руку и уже порядком шатавшийся от выпитого спиртного, опустил руку на рукоять своего меча.
   Миднайт посмотрела на хозяина таверны и заметила что его лицо исказил страх. Он моментально схватил бутылку и выплеснул ее содержимое на пол. “Похоже, что вино кончилось”, — произнес хозяин таверны. “Еще что-нибудь?”
   “Только хорошо приготовленный ужин для меня и моего племянника”, — произнесла Миднайт.
   Паренек воспринял это как сигнал к действию. “Квиллан Денцери”, — произнес юноша, отчаянно тряся одного из стражей за руку.
   “Денцери”, — рассеянно пробормотал вояка. “Думаю, что я однажды встречался с твоим отцом. Хороший человек. Прекрасный солдат. Это его сестра?”
   “Моя тетушка по материной линии”, — произнес Квиллан. “Ученая. Ну, вы знаете их любознательность”.
   Стражник посмотрел на Миднайт, засмеялся и отвернулся в сторону. Жизнь снова закипела в таверне и чародейка и ее гид были препровождены за их столик. Пока они дожидались еду, Миднайт присматривала за стражниками, но ни один из них так и не посмотрел в ее сторону.
   После того как они перекусили, они покинули таверну и Квиллан отвел Миднайт к небольшому, неказистому заброшенному зданию, расположенному неподалеку от таверны. “Обычно здесь встречались почитатели Илматера, Бога Терпимости”, — поведал паренек. “Город наложил на храм налоги, которые жрецы не смогли выплатить. Когда они не заплатили, городская стража перевела их в дом для нищих. Некоторые из них до сих пор живут в “Пристанище Бедняков”.
   Миднайт вспомнила человека, набросившегося на нее с гвоздем и вздрогнула. “Что за налоги?” — тихо спросила чародейка.
   Квиллан пожал плечами. “Когда весть о том, что в городе появился Торм распространилась по округе, в Тантрас хлынули Тормиты со всего Фаэруна, принося в пожертвования тонны золота. Разумеется правительство не могло упустить возможности погреться за чужой счет. Через некоторое время город приказал почитателям Илматера заплатить столько же, сколько и Тормиты или убираться прочь. Можешь сама догадаться, что произошло дальше”.
   “Как несправедливо”, — отметила чародейка оборачиваясь к своему проводнику. “В некоторых местах храмы полностью освобождены от налогов”. Миднайт замолчала на миг, чтобы вновь собраться с мыслями. “Как далеко отсюда место поклонения Мистре?” — наконец спросила она.
   “Не очень далеко”, — жизнерадостно откликнулся Квиллан. “Это в конце южной части города, неподалеку от гарнизонов”.
   После долгой прогулки, Квиллиан привел чародейку на небольшой холм, по которому пролегала узкая дорожка из камня, почти вытершаяся от времени. Вскоре эта тропа вывела их прямо к месту поклонения Мистре.
   Оно представляло из себя простую каменную арку, окруженную осыпавшейся каменной стеной, высотой в несколько футов. По всему периметру располагалось несколько входов. Приказав Квиллану оставаться на месте, Миднайт обошла стену вокруг, внимательно разглядывая место поклонения. Затем она вошла внутрь и остановилась перед небольшой, белой статуэткой Леди Таинств, расположенной под аркой. Хотя ей хотелось, но Миднайт не смогла заставить себя преклонить колени и помолиться прежде чем обследовать это место с помощью сферы обнаружения. Она выбежала из каменного круга и остановилась.
   “Ты больше не ребенок”, — прошептала она себе, затем извлекла сферу и вновь приблизилась к месту поклонения. Едва она подошла поближе, сфера слегка вздрогнула.
   Отзвук заклинаний, которые могли быть произнесены многие годы назад, — подумала Миднайт. Черноволосая чародейка отвернулась от строения. Внезапно ее внимание привлекла большая башня с колоколом. “Что это?” — спросила она у проводника, указывая на башню.
   “Место, где обычно играют дети”, — произнес парень, пытаясь подавить зевок. “Легенда гласит, что этот колокол был создан великим магом, Айленом Аттрикусом. Он был одним из основателей Тантраса. Также в ней говорится, что когда он умер столетие назад, ему было около тысячи лет”. Парень поднял с земли камушек и скатил его по наклонной мостовой.
   “Он сам выковал этот колокол, и камень за камнем построил башню”, — продолжил Квиллан. “Затем он наложил заклинание из-за которого в колокол не может позвонить ни один смертный. Затем он написал на колоколе какое-то пророчество, но эту надпись не смог расшифровать ни один городской ученый”. Парнишка пожал плечами и подавил еще один зевок. “Все что я знаю, так это то, что колокол висит здесь уже сотни лет. Говорят, что он однажды прозвенел и вроде как спас город, но я в это не верю”.
   “Почему?” — спросила Миднайт.
   “Потому, что в это верят только местные маги, а маги никогда не говорят правду”, — засмеялся парень. Чародейка нахмурилась. “Я хочу взглянуть на нее”, — мрачно произнесла она.
   С губ Квиллана сорвался легкий присвист. “Это Запретная Территория, там расположены гарнизоны армии. Обычно туда никого не пускают”. Он замолчал и улыбнулся. “Но они знают меня из-за отца. У нас с тобой у обоих темные волосы и смуглая кожа. Возможно они пропустят нас, если мы снова сыграем в тетушку и племянника”.
   “Тогда вперед”, — произнесла Миднайт.
   “Есть одна проблема”, — остановил ее Квиллан, взяв Миднайт за руку. Морган Лайсмур, капитан, который обычно пропускает нас, отбыл из города до завтрашнего утра. Если я попрошу кого-нибудь еще, то возникнут вопросы, на большинство из которых ты не захочешь отвечать. Закончив говорить, парень попытался подавить третий зевок, но не смог.
   Пробежавшись рукой по волосам, Миднайт отвела взгляд в сторону. “Сейчас нам явно не решить эту проблему”, — вздохнула она. “Тебе стоит отдохнуть. И попытайся добыть нам на завтра лошадь. Так дело пойдет быстрей”.
   Едва Квиллан отвернулся и направился в сторону дома, Миднайт опустила руку к нему на плечо и произнесла, — “Спасибо за твою помощь, племяшка. Жди меня у “Ленивой Луны” незадолго до завтрака”.
   “Хорошо, миледи”, — счастливо бросил паренек. “Кстати, прежде чем отправиться спать, советую купить темную маску. Без нее будет очень трудно заснуть”.
   Миднайт почти целый час добиралась до таверны. Квиллан вновь попрощался с чародейкой и затем покинул ее. От Келемвора и Адона не было никаких новостей, поэтому чародейка попыталась расслабиться и заснуть.
   После почти часового ворочания в постели, Миднайт оделась и отыскала хозяина таверны. Подобострастный, улыбчивый человек по имени Фаресс, выдал чародейке ночную маску, расставшись с ней за цену целой кружки эля, что для кусочка грубой ткани с привязанным шнурком было весьма почетно.
   Прежде чем отойти ко сну, Миднайт попыталась почитать свою магическую книгу. Когда эта попытка провалилась, она села за небольшой столик в углу комнаты и написала послания Келемвору и Адону. Затем она заснула и после нескольких часов беспокойного сна, проснулась от стука в дверь.
   “Это я, Квиллан Денцери, миледи”, — раздался голос из-за двери. “Вы проспали”.
   “Я буду через минутку”, — пробормотала Миднайт и поспешно облачилась в свои одеяния. Вскоре чародейка и ее проводник продолжили свое путешествие, и провели весь день посещая заброшенные храмы и различные тайные места поклонений. Однако ни в одном из них сфера не проявляла иной активности, за исключением небольшого подрагивания. В конце дня, Миднайт и Квиллан направились к военному посту в южной части города. Там они наткнулись на Моргана Лайсмура, высокого, человека с песочного цвета волосами, который по возрасту вполне мог годиться проводнику в отцы.
   “Эй, да никак это сам Квиллан Денцери”, — весело встретил их Морган. Когда проводник Миднайт поведал свою историю о вновь обретенной тетушке и ее поисках, солдат лишь вздохнул. “Ты знаешь, я ненавижу отказывать тебе в чем-либо, парень. Но есть определенные правила и я вынужден их соблюдать”.
   Юноша покачал головой и указал на Миднайт.
   “Ее могут в любой момент отозвать домой, Морган. Возможно это единственный шанс за всю ее жизнь”.
   Морган поднял глаза к небу и вновь вздохнул.
   “Ну хорошо. Проезжайте”, — произнес Морган, затем приказал стражникам пропустить Миднайт и ее проводника.
   Всю дорогу до колокольной башни, расположенной в полумиле вниз по дороге, Миднайт и Квиллан не проронили ни слова. Они миновали несколько бараков и были вынуждены дважды ехать окольным путем, чтобы не наткнуться на солдат, занятых тренировкой. Однако, вскоре перед ними возвышалась Башня Айлена Аттрикуса.
   Башня представляла из себя обелиск из серого камня. В основании памятника начиналась винтообразная лестница, приводившая к серебряному колоколу на вершине. Сам колокол обдувался прохладным полуденным ветерком, задувавшим через большие окна по обеим сторонам от него. Разглядывая башню, Миднайт почувствовала в спине странное покалывание. Ощущение было таким, словно по спине чародейки нежно постукивали тысячи пальцев с острыми ноготками. Едва чародейка спрыгнула с лошади, как тут же поняла что происходит.
   “Берегись!” — крикнула Миднайт и швырнула мешок в сторону. Квиллан бросился на землю. Сумка, приземлившись в двадцати футах от входа в башню, замерцала ярким янтарным светом. На миг показалось, что она охвачена огнем, и затем сфера обнаружения беззвучно разлетелась на кусочки. Мешок лопнул словно мыльный пузырь, и от беззвучного взрыва каменная дверь в башню почернела.
   Миднайт подошла к Квиллану. Парень сидел на корточках, но едва она протянула руку, она попятился от нее.
   “Ты не сказала мне, что ты одна из них!” — крикнул он, отодвигаясь от Миднайт еще дальше.
   “Одна из кого?” — раздраженно спросила Миднайт.
   “Ты маг! Твое вонючее ремесло могло прикончить нас обоих!” — крикнул Квиллан и вскочил на ноги. “Я знал, что тебе не стоит доверять!”
   Чародейка отвернулась от парня и посмотрела на башню. Я могу позволить себе потерю проводника, — подумала она. Но не Скрижаль Судьбы…и по поведению сферы, она может быть совсем рядом!
   Но сфера взрывается при приближении к любому предмету, обладающему достаточной магической силой, — с горечью вспомнила чародейка. Она могла взорваться из-за этого чертова колокола. Она направилась к двери и Квиллан крикнул ей вслед, — “Нам нужно уходить! Кто-нибудь может решить, что ты пыталась взорвать колокол!”
   “Можешь уходить”, — не оборачиваясь прошипела Миднайт. “Я должна увидеть, что находится внутри башни”.
   В башне, Миднайт встретила абсолютная тишина. Звуки, доносившиеся из гарнизонов, даже шум ветра, дующего с Драгон Рич, все это внезапно исчезло. Чародейка выглянула в дверь, и увидела как шевелятся губы Квиллана, выкрикивающего предупреждения, но его голоса она не слышала. Отвернувшись от парня, Миднайт обследовала интерьер башни и не нашла ничего, кроме ступеней, которые вели к колоколу. Она взобралась наверх башни.
   В конце идеально выбитых, безупречных каменных ступеней, чародейка вгляделась в надпись на колоколе. Санлар, Учитель Миднайт из Дипингдейла, настоял, чтобы Миднайт занималась изучением древних наречий. Сообщение было странной смесью из множества языков, но напомнило чародейке о ребусах, которые составлял для нее Санлар много лет назад. А затем, пока она разглядывала отдельные письмена и слова, надпись засветилась бело-голубым светом, и Миднайт обнаружила, что с легкостью может ее прочесть. Она гласила:
    Этот колокол был создан, чтобы развернуть над городом, одним из основателей которого я являюсь, непроницаемый магический щит. Он призван уберечь мое самое прекрасное творение от величайшего зла.
    Однажды, моя возлюбленная, чародейка Ситерия, позвонила в колокол и спасла город от зловещей магии колдуна с которым мне пришлось сражаться. Нужно было обладать большим мужеством, чтобы остаться здесь и защитить наш дом, в то время, как ее душа рвалась ко мне, чтобы сражаться со мной бок о бок. Этот колокол зазвонит вновь лишь от руки женщины обладающей такой же великой силой и храбрым сердцем, как моя жена, и лишь во время великой нужды.
   Чародейка спустилась вниз и вышла из башни, раздумывая над этими словами. В тот миг, когда она покинула башню, на нее обрушилась целое созвездие различных звуков. Квиллан уже сидел на лошади и подвел скакуна Миднайт к башне.
   “У меня был трудный день и я рассчитываю получить достойную плату”, — зло бросил парень. “Теперь давай уберемся отсюда, прежде, чем нас поймают”.
   “Веди”, — твердо произнесла Миднайт, взбираясь на лошадь.
   Чародейка и ее проводник вернулись к посту, где их уже поджидал Морган. Он махнул им рукой, пропуская без лишних слов, и парочка ехала еще целый час, прежде чем кто-либо из них заговорил.
   “Можешь не волноваться — я буду хранить молчание”, — сухо бросил Квиллан, даже не глядя на Миднайт. “Не хочу иметь с магами ничего общего, если этого можно избежать”. Через мгновение он добавил, — “Я чувствую, что вас впереди ждут тяжелые времена, миледи. Постарайтесь, чтобы с вами рядом не оказались не в чем неповинные люди”.
   “Буду иметь в виду”, — произнесла Миднайт, разозлившись на то, что какой-то мальчишка учил ее жизни. Хотя ее с Квилланом разделяло меньше десяти лет, ей казалось, что с тех пор, как два месяца назад она воззвала к Мистре на Тропе Калантера, прошли уже целые столетия. За последние несколько недель она пережила слишком многое, чтобы быть обруганной мальчишкой, который возможно за всю свою жизнь не отъезжал от Тантраса больше чем на сто миль.
   Всадники подъехали к таверне “Ленивая Луна” и Миднайт расплатилась с Квилланом, накинув ему пару золотых за непредвиденный случай со сферой. Темноволосый парень удалился без лишних слов и Миднайт вошла в таверну.
   Поднявшись в комнату, она поискала не оставил ли кто из ее спутников каких-либо сообщений. Жрец не прочитал ее записки, но под его дверью лежало письмо, подписанное жрецом Торма. Это была коротенькая записка, в которой Миднайт и Келемвору сообщалось, что с их другом все в порядке.
   Воин же наоборот, похоже совсем недавно побывал в комнате, забрав сообщение оставленное для него Миднайт. Взамен он оставил клочок бумаги с двумя наспех нацарапанными словами.
    Сайрик жив.
   Пергамент выпал из дрожащих рук чародейки, плавно опустившись на пол. С безумно колотящимся от страха сердцем, Миднайт стрелой вылетела из таверны.

Темная Жатва

   Герои попрощались у входа в таверну “Ленивая Луна”. Миднайт поцеловала Келемвора в пятый и последний раз, и нежно отвела волосы с его лица. Келемвор заглянул в ее темные прекрасные глаза и почувствовал как по спине пробежал холодок.
   Я не могу потерять ее вновь, — подумал воин, затем произнес, — “Возможно, нам все-таки лучше оставаться всем вместе. Мне не нравится, что тебе придется рисковать своей жизнью…”
   Чародейка прикрыла пальцами губы Келемвора и слегка улыбнулась, — “Не забывай, что рискуем мы все. Лучше всего нам забрать то, за чем мы пришли и поскорее убраться отсюда”, — произнесла она, — “Ты ведь прекрасно понимаешь, что разделившись мы скорее добьемся успеха”.
   Воин взял руки Миднайт в свои. “Конечно”, — буркнул он и поцеловал ее пальцы. “Береги себя”.
   Чародейка отпустила саркастичное замечание, и попрощавшись с Адоном пошла вниз по улице.
   Келемвор обернулся к Адону. “До следующей встречи”, — произнес он жрецу, хотя все еще не мог отвести взгляда от Миднайт. “Адон?”
   Ответа не было. Келемвор обернулся и увидел, что жрец уже пересек улицу, затерявшись в толпе. Воин пожал плечами и направился в сторону доков. Первые несколько часов Келемвор попросту изучал береговую линию и знакомился с несколькими крупными торговыми кораблями, стоявшими в Тантрасе на якоре.
   Если все провалится, мы можем наняться на один из кораблей в команду, — подумал Келемвор, хотя эта идея ему совсем не понравилась.
   Параллельно Келемвор исследовал торговые склады, но после того, как его несколько раз выставили за дверь, он отказался от этого. Вместо этого он пошел вдоль доков на юг, вглядываясь в воды Драгон Рич. На горизонте к небу поднималась длинная багрово-синяя полоса. В ближайших городах солнце должно быть уже село.
   “Странное зрелище, не правда ли?” — раздался голос за спиной воина. Келемвор обернулся и оказался лицом к лицу с человеком в ярком мундире с болотного цвета глазами. Человек был на несколько лет моложе Келемвора, и носил светлую, тщательно подстриженную бородку. Его брови представляли из себя одну сплошную линию, распростершуюся вдоль всей ширины лица, а улыбка носила печать загадочности.
   “Странное? Это не идет ни в какое сравнение с тем, что я видел совсем недавно”, — ответил Келемвор. “В какой-то степени оно даже привлекательно”.
   “От этого постоянного света люди сходят с ума”, — вздохнул человек. “Для многих он хуже, чем самая черная, непроглядная тьма, когда-либо опускавшаяся на Фаэрун”.
   Воин улыбнулся и вспомнил те ужасы, с которыми ему пришлось столкнуться в Ущелье Теней, по дороге в Шедоудейл. “Причины для беспокойства у тебя появится, когда холмы этого города поднимутся, чтобы смять между собой его обитателей”.
   Человек рассмеялся. “Ты говоришь с такой уверенностью, словно видел подобные ужасы своими глазами“.
   “И не только их”, — произнес Келемвор с легким оттенком грусти.
   “Невероятно”, — человек протянул свою руку воину. “Я Линал Алприн, начальник Порта Тантраса”.
   “Келемвор Лайонсбэйн”, — представился воин, пожимая протянутую ему руку.
   Начальник порта покачал головой и вздохнул. “С момента появления богов на Фаэруне я все время был привязан к Тантрасу, но за последние несколько недель я видел такие вещи, в которые еще год назад я бы ни за что не поверил”.
   Алприн и Келемвор некоторое время стояли на пристани, делясь историями о магическом хаосе и непостоянстве природы, свидетелями которых они стали со дня Прибытия. Примерно через час начальник порта обернулся к воину и спросил нет ли у него каких либо планов на ужин.
   “Ну”, — ответил Келемвор, — “Я хотел вернуться в таверну”.
   “Я этого не слышал”, — весело бросил Алприн. “Мы отправимся ко мне домой, где я познакомлю тебя со своей женой и мы сможем поболтать за ужином”. Начальник порта улыбнулся и добавил. “Разумеется, если ты не будешь против”.
   “Это было бы неплохо”, — произнес Келемвор. “Буду премного благодарен”.
   Алприн обвел взглядом доки. На них глазели двое стражей и несколько моряков. “Тут вдоль улицы расположено несколько торговых лавок”, — торопливо произнес он, указывая на юг. “Следуй по этой дороге, пока не доберешься до места, где продают разные шляпы. Жди меня там. Я должен купить жене подарок”.
   Затем Алприн покинул воина и растворился в толпе. Келемвор еще с десять минут покружил по докам, затем направился вниз по торговой улице. Единственное место, где продавали шляпы называлось “Лавка Изящества Мессины”. Воин почувствовал себя несколько неуютно стоя среди рядов женской одежды, и редкие взгляды, бросаемые на него женщинами, собравшимися на улице рядом с лавкой, чтобы поделиться последними слухами, лишь усиливали его беспокойство.
   В конечном итоге, Келемвор заметил седобородого менестреля, стоявшего у соседней лавки и изредка бросавшего на воина внимательные взгляды. Как только он уже было собрался подойти к нему и завести разговор, в него буквально влетела прекрасная, сереброволосая женщина. Она казалась напуганной и правую половину ее прекрасного лица покрывал огромный синяк. Вцепившись в воина, она взмолилась, — “Прошу вас, помогите мне. Он сошел с ума!”
   Прежде, чем Келемвор успел произнести хоть одно слово, перед женщиной появился юноша со сжатыми кулаками.
   “Это моя собственность”, — рявкнул парень на Келемвора. “Убери от нее свои лапы”.
   Воин пригляделся к человеку и почувствовал как в нем растет отвращение. Человечишка был низким и худым, и был облачен в простую коричневую рубаху, чем-то всю заляпанную. По тому как от него разило, Келемвор также понял, что он был сильно пьян.
   “Не вздумай подойти ближе”, — произнес Келемвор, а голос в его голове воскликнул, — Проклятье! Что если оно не пропало?Он поморщился и прогнал эти мысли прочь. Сейчас вполне подходящий случай, чтобы выяснить это, — решил зеленоглазый воин.
   Неряшливый коротышка несколько секунд стоял молча, явно потрясенный словами воина. “Поди прочь”, — наконец произнес. “Это моя женщина”.
   “Она похоже так не считает”, — рыкнул Келемвор. Он обвил талию женщины своей рукой и нежно придвинул ее к своему боку. Затем извлек меч. Безупречно отполированный стальной клинок ярко сверкнул на солнце. “Знаешь, что я тебе скажу. Мы с тобой будем драться за нее, здесь и сейчас”.
   Человек обвел потрясенным взглядом клинок Келемвора, заглянул в ледяные глаза воина, и остановился на испуганном лице сереброволосой женщины. Затем пьянчужка свесил голову, отвернулся и пошел прочь. Как только коротышка скрылся из виду, Келемвор убрал меч и повернулся к женщине.
   “Я знаю таких людей”, — пробормотал воин. “Сейчас он испугался, но он обязательно вернется за тобой”. Воин извлек кошель с золотом. Взяв женщину за руку, он отсыпал ей на ладонь немного золота и нежно сомкнул ее пальцы. “Купи билет на следующий корабль отходящий в Рэйвенс Блафф”.
   Из глаза сереброволосой женщины скатилась слеза. Она кивнула, поцеловала воина и поспешила на север, затерявшись в толпе. Келемвор почувствовал такое удовлетворение, какого он не испытывал с детства, с тех пор, как проклятье Лайонсбэйнов впервые возникло в его жизни. Если я все же еще проклят, то проклятье дремлет…по крайней мере, пока.
   Внезапно рядом с Келемвором возник менестрель. “Юная прелестница могла попросту обмануть тебя”, — вздохнул менестрель. “Однако, ты все равно поступил хорошо. Не многие бы стали помогать незнакомцу”.
   “Хороший поступок сам по себе может быть наградой”, — тихо произнес Келемвор и обернулся к менестрелю. Лицо старика обрамляла длинная, белая борода, а глаза были окружены множеством бесконечных морщинок.
   “Я слышал в Уотердипе великую трагедию о юной любви и темной страсти”, — произнес старик, заглядывая Келемвору в глаза. “Некоторые говорят, что история заканчивается ужасно. Другие видели счастливый конец. Я могу спеть ее для тебя, если хочешь”.