Страница:
“Да!” — закричала женщина. “Смерть прислужникам Повелителя Бэйна!”
Морнгриму самому едва удавалось сохранить самообладание. “Хватит!” — приказал он.
“Нет!” — закричала Шторм, оборачиваясь к Морнгриму. “Чьими именами представилась эта четверка стражникам, когда они впервые прибыли в долину?”
Келемвор вздрогнул. Когда они прибыли в Шедоудейл, то, чтобы попасть в город, они использовали поддельные документы. Воин был уверен, что в хаосе, вызванном нападением армии Бэйна, это факт будет забыт.
“Они использовали чужие имена…украденные документы. И если я не права, то почему жрец не скажет хоть что-нибудь в свое оправдание?” Шторм стояла прямо напротив Адона. “Говори, убийца! Расскажи нам все, что ты сделал с Эльминстером!”
Адон даже не поднял глаз, он просто смотрел куда-то вдаль и едва похныкивал. “Сан”, — наконец выдавил он и вновь замолчал.
“Турбал, у тебя есть еще свидетели?” — осведомился Морнгрим.
“Я вызываю Келемвора Лайонсбэйна”, — произнес Турбал, и по его приглашению воина вывели из толпы и провели на место для допроса. “Ты возглавлял восточную оборону у Краг Пула, там, где армия Бэйна понесла наиболее ощутимый урон и где была завоевана победа над нашим общим врагом. Но все же ты прибыл в Шедоудейл в компании подсудимых. Расскажи нам, вкратце, как ты познакомился с обвиняемыми”.
“Миднайт и Адон надежные друзья и союзники, и их преданность Долинам и всем Королевствам не может вызывать никаких сомнений”, — уверенно произнес Келемвор.
“Скажи, чтобы он отвечал на поставленный вопрос”, — произнесла Шторм, поворачиваясь к Морнгриму.
Келемвор посмотрел на поразительную, сереброволосую женщину, и пока он рассказывал историю о своей первой встрече с Миднайт в Арабеле и причинах, которые привели их в Долины, его взгляд так и оставался прикованным к ее серо-голубым глазам.
“Значит, это было деловое знакомство”, — произнес Турбал. “До встречи в Арабеле ты не был знаком с ней”.
“Нет, не был”, — произнес Келемвор. “Но с тех пор я узнал ее достаточно хорошо”.
“Он же наемник до мозга костей”, — вставила Шторм. “Без награды, он не пошевелит и пальцем”.
Задумчиво потерев подбородок, Морнгрим заговорил. “А если бы тебя не вызвали Келемвор, если бы тебе пришлось давать показания в пользу Миднайт лишь по собственной доброй воле, стал бы ты свидетельствовать в ее защиту?”
Воин вздрогнул, его лицо заметно потемнело. Лгать в пользу Миднайт было бескорыстным поступком, за который ему бы не нашлось награды. И это бы вызвало проклятие к жизни.
“Отвечай на вопрос”, — произнес Морнгрим.
Келемвор посмотрел на Миднайт, глаза которой были расширены от ужаса. С тяжелым сердцем, Келемвор повернулся назад, к Морнгриму. “Нет”, — произнес он.
“Вопросов больше нет”, — резко произнес Турбал, с омерзением отворачиваясь от воина. Шторм лишь улыбнулась и отпустила Келемвора.
Воин молча прошел назад в толпу. Сайрик внимательно посмотрел на Келемвора, пока тот шел к нему. В глазах своего друга вор отчетливо читал поражение. По каким-то причинам, Сайрику было приятно осознавать, что наконец-то Келемвор понял, что вор был прав, нелестно высказываясь о жителях Шедоудейла.
“Уже прошло много времени, Турбал”. Морнгрим оперся руками на аналой. “Есть у тебя еще свидетели?”
“Только вы, милорд”, — тихо произнес Турбал.
Морнгрим удивленно посмотрел на старого воина. “Ты в порядке? Думаю пора заканчи…”
“Я вызываю Морнгрима Амкатру”, — отчетливо произнес Турбал. “По законам Долин, ты не имеешь права отказаться от дачи свидетельских показаний, если ты только не желаешь окончить суд и освободить подсудимых”.
Глаза правителя долин запылали от злобы, но внешне Морнгрим лишь кивнул и спокойным голосом произнес, — “Хорошо. Спрашивай”.
“Где был Повелитель Бэйн на протяжении всей битвы за Шедоудейл?” — спросил Турбал.
Морнгрим слегка вызывающе вздернул свою голову. “Я не понимаю, что ты имеешь в виду”.
“Бэйн возглавлял атаку через лес от Вунлара. Наши разведчики могут подтвердить это. Я могу вызвать их, если ты пожелаешь”. Турбала вновь разобрал приступ кашля и он согнулся перед аналоем.
“В этом нет необходимости”, — произнес Морнгрим. “Атаку возглавлял Бэйн”.
“У Краг Пула, прежде чем защитники долины обрушили на армию Бэйна деревья, Черный Повелитель исчез”, — уверенно произнес Турбал. “У меня есть свидетели и этому”.
“Продолжай”, — нетерпеливо произнес Морнгрим.
“В следующий раз Бэйна уже видели неподалеку от фермы Джаэли Силвермэйн. Черный Повелитель появился перед тобой, Морнгрим Амкатра, он пытался убить тебя. Тогда тебя спас Майхер Хавскгард, оттолкнувший тебя в сторону и занявший твое место. Это так?”
“Да”, — ответил Морнгрим. “Хавскгард пожертвовал свою жизнь во имя Долин”.
“Куда направился Повелитель Бэйн после этого?” — спросил Турбал. “Разве ты не был абсолютно беззащитен? Разве не мог он убить тебя на том же самом месте, несмотря на жертву Хавскгарда?”
“Я не знаю”, — неловко пробормотал Морнгрим. “Возможно”.
“Но он не тронул тебя, вновь исчезнув”, — произнес Турбал. “Вероятно, внимание Бэйна привлекло что-то еще”. Капитан зашелся очередным приступом кашля. Морнгрим лишь нервно постукивал пальцами по аналою.
“Со мной все в порядке”, — произнес Турбал, и прежде чем продолжить, сделал глубокий вдох. “А теперь, скажи, где находился Эльминстер на протяжении всей битвы за Шедоудейл?”
“В Храме Латандера”, — ответил Морнгрим.
“Почему?” — спросил Турбал. “Почему его не было в первых рядах нашей армии? Почему он не стал помогать нашим воинам отражать нападение армии Бэйна?”
Морнгрим покачал головой. Он не знал ответа на этот вопрос.
“Разве Эльминстер не упоминал многократно, что настоящая битва развернется в Храме Латандера?” — спросил Турбал.
“Да, но никогда не объяснял, что это значит”, — сказал Морнгрим. “Возможно он предвидел, что подсудимые представляют опасность и хотел увести их как можно дальше от настоящей битвы…”
Турбал вознес руку. “Я предполагаю, что настоящая битва развернулась в храме, куда направился Бэйн, и где был убит мудрец Эльминстер”.
Шторм тут же вскочила со своего места и замахала руками. “Все это лишь беспочвенные домыслы. У нас нет никаких причин считать, что Бэйн был в Храме Латандера”.
Турбал поморщился и повернулся к Морнгриму. “Прежде, чем ты сможешь осудить заключенных, ты должен раскрыть мотивы для их преступления. Шторм Силверхэнд считает, что они были шпионами Бэйна. Однако для подобных заявлений у нас нет никаких доказательств. Перед судом, я разговаривал с заключенной, Миднайт, и она утверждала…”
Морнгрим вознес свой кулак. “Меня не волнует, что она утверждала!” — оборвал он Турбала. “Она могущественная чародейка, достаточно могущественная, чтобы убить Эльминстера. Мои приказы не подлежат обсуждению: ей не было дозволено разговаривать, с кем бы то ни было! ”
“Тогда как она сможет защитить себя?” — закричал Турбал.
“Откуда нам известно, что она не наложила на тебя какое-нибудь заклинание, о котором ты даже и не подозреваешь и теперь дергает тебя за нужные ниточки?” — спросила Шторм.
“Ты слишком доверчив, друг мой, и ради твоего же блага, мы вынуждены попросить тебя сложить свои полномочия защитника этой парочки”.
“Ты не можешь сделать этого!” — закричал Турбал и двинулся к Морнгриму.
“Ты ошибаешься. Я не могу позволить, чтобы слуги Бэйна, вновь причинили тебе вред”. Морнгрим подал сигнал двум стражникам. “Присмотрите за ним. Турбал явно находится под воздействием некой могущественной магии. Те стражники, что находились на посту, когда Миднайт было позволено говорить, должны быть освобождены от своей должности и дожидаться моего решения. Уведите его”.
Турбал попытался сопротивляться, но был слишком слаб, чтобы справиться с двумя крепкими стражниками.
Морнгрим вышел из-за аналоя и обратился к толпе. “Я видел и слышал все, что мне требовалось”, — произнес Морнгрим. “Мудрец Эльминстер был нашим другом и защитником до самой своей смерти. Лишь его безграничное доверие к другим людям привело его к его кончине. Однако, все мы собравшиеся здесь не так слепы и наши глаза могут узреть правду”.
“Повелитель Бэйн был трусом. Он бежал с поля битвы, испугавшись, что наши войска разобьют его армию. Вот почему мы не можем выяснить, где он находился во время битвы. Если Эльминстер все еще жив, то он бы появился перед нами в эту же самую секунду. Но этого не произойдет. Мы не можем вернуть старого мудреца назад, но в наших силах успокоить его измученную душу, наказав его убийц”.
В зале суда воцарилась гробовая тишина. Морнгрим замолчал на мгновение и оглянулся на дворян, сидевших за помостом. Как и все остальные собравшиеся в комнате, они смотрели на правителя долины, ожидая его решения.
“Завтра на рассвете, во внутреннем дворе Спиральной Башни, Миднайт из Дипингдейла и Адон, жрец Сан, будут преданы смерти за убийство Эльминстера Мудрого. Стража, увести заключенных”. Морнгрим встал на свое место, а стража схватив Миднайт и Адона, вздернула их на ноги. Толпа разразилась одобрительным свистом и криками.
Сайрика поглотила волна беснующихся горожан, но в последний момент, растолкав окружающих его людей, вор успел разглядеть, как Миднайт и Адона выводят из зала суда в кольце плотной охраны.
Справедливость восторжествует, — говорил Морнгрим. Слова правителя Шедоудейла эхом отдавались в голове Сайрика, пока он пробирался мимо последних из стражей Морнгрима. Подобравшись поближе к правителю долины, Сайрик подумал как быстро он сможет вытащить свой кинжал и перерезать глотку ненавистного Морнгрима.
Морнгрим Амкатра ощутил, как за его спиной словно пронесся легкий ветерок, но когда он повернулся, то успел разглядеть лишь спину худощавого, темноволосого человека исчезающего в водовороте толпы.
Вновь слившись с толчеей возбужденного народа, Сайрик раздумывал, почему он в последний момент изменил свое решение и пощадил жизнь человека, который приговорил Миднайт к смерти. Есть другие способы вернуть мой долг Миднайт и заставить заплатить этих идиотов, — подумал Сайрик. К тому же толпа неминуемо растерзает меня. А я еще не готов к смерти.
Как раз наоборот, — подумал вор. Как раз наоборот.
Бог Смерти потянул свою костлявую правую руку к частице красной энергии. Едва усмехнувшись, павший бог, поднес частицу к одно-футовой обсидиановой статуэтке человека, зажатой в его левой руке. Последовала вспышка яркого белого света, это статуя поглотила энергию, и Повелитель Миркул взглянул на безликую фигурку — внутри нее неистово мерцала красная дымка.
“Да, Повелитель Бэйн”, — произнес Бог Смерти потрескавшимися, черными губами. “Вскоре ты вновь будешь одним целым”. Миркул вновь усмехнулся и погладил резную голову статуэтки, словно это был маленький ребенок. Дымка замерцала яростным красным свечением.
Миркул осмотрелся вокруг и тяжело вздохнул. Вокруг него проплывали расплывчатые образы реального мира. Фермерский дом, в котором он сейчас стоял, был темным, холодным и убогим. Низкий потолок лоснился от копоти домашнего очага. По полу туда и сюда сновали крысы, ловко лавируя между ножками изуродованных деревянных столов и полусгнивших скамеек. Под грязными шкурами каких-то животных спало двое людей.
Однако Повелителю Миркулу, Богу Болезни и Смерти, это место было вполне по душе. Оно словно являлось небольшим святилищем, посвященным ему. Но, по правде сказать, Миркул не мог сполна насладиться этим зрелищем. Сейчас он находился на Границе Нематериального Плана, области параллельной плану на котором существовали Королевства и люди обитавшие в них. С Границы Нематериального Плана все окружающее Миркула — мебель; грызуны; грязные, спящие крестьяне — выглядело лишь как призрачная пелена. И даже если бы храпящий фермер и его жена проснулись, то даже при всем желании не смогли бы разглядеть или услышать Миркула.
“Если бы только они могли увидеть меня”, — пожаловался ссохшийся человек черной статуэтке. “Я мог бы испугать их до смерти. Как бы это было приятно”. Миркул замолчал на некоторое время, обдумывая какой эффект могло произвести его тело, покрытое гнилой, полуразложившейся плотью с пустыми, горящими глазницами, на людей. “Их трупы идеально бы дополнили столь славную картину”.
Энергетический сгусток зашипел и изогнулся дугой. “Да, Повелитель Бэйн. Последний осколок твоей сущности поблизости”, — прошептал Бог Смерти. Бросив последний взгляд на убогую лачугу, Миркул шагнул сквозь нереальную стену и оказался в призрачных лучах лунного света, заливавшего местность чуть южнее Хиллсфара. Бог Смерти вздрогнул. Убогая лачуга представлялась для него куда более спокойным и приятным зрелищем.
Накинув на голову капюшон своего черного плаща, Повелитель Миркул ступил в воздух, словно взбирался по невидимой лестнице. На Границе Нематериального Плана гравитация не действовала на него, и с легкостью можно было понять, что он разглядывал сейчас, вглядываясь в темноту над призрачными холмами и домами. Через некоторое время Миркул смог разглядеть, как вдалеке мерцает последняя частица сущности Повелителя Бэйна.
“Там лежит последняя часть от Бога Раздора”. Миркул поднял статуэтку и повернул ее головой в сторону осколка, пульсирующего в миле от них. Тут же из статуэтки вылетели крошечные вспышки красных и черных молний, ударив Бога Смерти в руки. Миркул почувствовал запах паленой плоти.
“Если я выроню тебя, Повелитель Бэйн, ты вновь упадешь на Материальный План, назад в Королевства ”. Крошечные вспышки молний заметно поутихли. “К тому же я не стану восстанавливать твою сущность. Ты больше никогда не будешь одним целым — ты останешься заложником этой статуэтки”.
Заметив, что молнии поутихли, и статуя вновь обрела свой черный первоначальный цвет, Миркул победно улыбнулся. “Я рад служить тебе Повелитель Бэйн, но не желаю, чтобы мной понукали”. Статуэтка осталась черной, и Бог Смерти неторопливо направился к последней частице сущности Бэйна. После часовой прогулки низверженные боги наконец добрались до своей цели.
Этот кусочек Бога Раздора напоминал огромную, кровавую снежинку, шириной почти в три фута. Она была самой большой и сложной из всех тех, что Миркул успел обнаружить до этого. Как странно, — подумала высохшая фигура. Каждый кусочек не похож на предыдущий. Однако этот самый замысловатый из всех. Похоже, что это его душа…
Бог Смерти пожал плечами и поднес статуэтку к снежинке. Как и много раз до этого, последовала яркая вспышка света и частица сущности бога исчезла внутри фигурки. Однако на этот раз статуэтка не перестала светиться, пульсируя красными и черными цветами замысловатого узора. В разуме Миркула раздался громкий, пронзительный крик, заставляя его сморщиться от боли.
Я вновь жив!— закричал Бог Раздора в разуме Миркула. Я вновь одно целое!Внезапно на гладкой поверхности лица статуэтки, появилась пара горящих глаз и злобная, клыкастая пасть.
“Прошу, Повелитель Бэйн, не так громко. У меня из-за тебя раскалывается череп”, — проскрежетал Бог Смерти. “Я рад, что мой план удался”.
Как ты нашел меня? Как ты узнал, что я не был уничтожен?
“Я следил за событиями у Шедоудейла. Когда в храме появилось это жалкое подобие Леди Мистры, мне стало ясно, что богов нельзя уничтожить, нас можно лишь рассеять”. Повелитель Миркул улыбнулся. “И поэтому, когда твой аватар был уничтожен, на Границе Нематериального Плана я обнаружил одну из частичек твоей сущности и начал искать остальные”. Бог Смерти слегка склонил свою голову и попытался заглянуть в обсидиановую статуэтку. “Ты сейчас чувствуешь себя абсолютно целым?”
Да, Миркул, я в порядке. Ты понимаешь, что ты сделал?Голос в голове Миркула вновь усилился, заставив Бога Смерти вздрогнуть от неожиданности. Ты пересек Планы! Ты победил Повелителя Ао! Мы сбежали из Королевств и можем теперь отправиться домой и обрести нашу истинную мощь!Глаза у статуэтки расширились от возбуждения.
“Нет, Повелитель Бэйн, боюсь, что это не так. Я уже был готов сдаться, когда обнаружил, что ты был рассеян в эфир. Я думал, что Повелитель Ао закрыл нам доступ ко всем существующим планам”. Миркул потер костлявой рукой полусгнивший подбородок. “Я ошибался”.
Ошибался?
“Да”, — воздохнул Миркул. “Как удалось выяснить моему высшему жрецу, на Границе Нематериального Плана не живет ни один из богов, и поэтому у Ао не было причин, чтобы запретить нам посещать это место. Конечно, из-за того, что магия по-прежнему неподконтрольна, погибли трое из моих магов, которые пытались обнаружить частички твоей сущности и послать меня сюда, чтобы забрать их”. Бог Смерти слегка поклонился, огласив округу хрустом полуразвалившегося позвоночника. “Но я не мог позволить тебе страдать здесь”.
Прошу тебя Миркул, избавь меня от своего подхалимства. Все-таки ты нуждаешься во мне, чтобы я проложил путь на небеса, по которому ты последовал бы за мной.
Миркул нахмурился. Некоторое мгновение он раздумывал над тем, чтобы отправиться дальше за Границу Нематериального Плана и выбросить статуэтку в Глубины Нематериального Плана. Оттуда Бэйн уже никогда бы не смог вернуться в Королевства или к себе домой. Но через мгновение он отбросил эту мысль.
Бэйн был прав. Миркул нуждался в нем. Но не потому, что Богу Смерти не хватало смелости или решительности. Миркул хотел, чтобы Бог Раздора возглавил атаку на небеса потому, что это было очень опасно, а Богу Смерти совсем не хотелось быть уничтоженным.
Поэтому Миркул лишь раболепно улыбнулся и вновь слегка поклонился обсидиановой статуэтке. “Разумеется, ты прав Повелитель Бэйн. Пришло время покинуть это место, чтобы мы могли найти тебе нового аватара и воплотить в жизнь твои планы”.
Как мы вернемся в Королевства?
“Похоже, что за пределами Материального Плана, магия более стабильна. Я смогу произнести заклинание, которое мгновенно доставит нас домой”. Бог Смерти поднес статуэтку к своему лицу и вновь улыбнулся, на сей раз так широко, что кожа в уголках рта не выдержала и слегка расползлась. “Я лишь жду твоего приказа”.
Спиральная Башня
Морнгриму самому едва удавалось сохранить самообладание. “Хватит!” — приказал он.
“Нет!” — закричала Шторм, оборачиваясь к Морнгриму. “Чьими именами представилась эта четверка стражникам, когда они впервые прибыли в долину?”
Келемвор вздрогнул. Когда они прибыли в Шедоудейл, то, чтобы попасть в город, они использовали поддельные документы. Воин был уверен, что в хаосе, вызванном нападением армии Бэйна, это факт будет забыт.
“Они использовали чужие имена…украденные документы. И если я не права, то почему жрец не скажет хоть что-нибудь в свое оправдание?” Шторм стояла прямо напротив Адона. “Говори, убийца! Расскажи нам все, что ты сделал с Эльминстером!”
Адон даже не поднял глаз, он просто смотрел куда-то вдаль и едва похныкивал. “Сан”, — наконец выдавил он и вновь замолчал.
“Турбал, у тебя есть еще свидетели?” — осведомился Морнгрим.
“Я вызываю Келемвора Лайонсбэйна”, — произнес Турбал, и по его приглашению воина вывели из толпы и провели на место для допроса. “Ты возглавлял восточную оборону у Краг Пула, там, где армия Бэйна понесла наиболее ощутимый урон и где была завоевана победа над нашим общим врагом. Но все же ты прибыл в Шедоудейл в компании подсудимых. Расскажи нам, вкратце, как ты познакомился с обвиняемыми”.
“Миднайт и Адон надежные друзья и союзники, и их преданность Долинам и всем Королевствам не может вызывать никаких сомнений”, — уверенно произнес Келемвор.
“Скажи, чтобы он отвечал на поставленный вопрос”, — произнесла Шторм, поворачиваясь к Морнгриму.
Келемвор посмотрел на поразительную, сереброволосую женщину, и пока он рассказывал историю о своей первой встрече с Миднайт в Арабеле и причинах, которые привели их в Долины, его взгляд так и оставался прикованным к ее серо-голубым глазам.
“Значит, это было деловое знакомство”, — произнес Турбал. “До встречи в Арабеле ты не был знаком с ней”.
“Нет, не был”, — произнес Келемвор. “Но с тех пор я узнал ее достаточно хорошо”.
“Он же наемник до мозга костей”, — вставила Шторм. “Без награды, он не пошевелит и пальцем”.
Задумчиво потерев подбородок, Морнгрим заговорил. “А если бы тебя не вызвали Келемвор, если бы тебе пришлось давать показания в пользу Миднайт лишь по собственной доброй воле, стал бы ты свидетельствовать в ее защиту?”
Воин вздрогнул, его лицо заметно потемнело. Лгать в пользу Миднайт было бескорыстным поступком, за который ему бы не нашлось награды. И это бы вызвало проклятие к жизни.
“Отвечай на вопрос”, — произнес Морнгрим.
Келемвор посмотрел на Миднайт, глаза которой были расширены от ужаса. С тяжелым сердцем, Келемвор повернулся назад, к Морнгриму. “Нет”, — произнес он.
“Вопросов больше нет”, — резко произнес Турбал, с омерзением отворачиваясь от воина. Шторм лишь улыбнулась и отпустила Келемвора.
Воин молча прошел назад в толпу. Сайрик внимательно посмотрел на Келемвора, пока тот шел к нему. В глазах своего друга вор отчетливо читал поражение. По каким-то причинам, Сайрику было приятно осознавать, что наконец-то Келемвор понял, что вор был прав, нелестно высказываясь о жителях Шедоудейла.
“Уже прошло много времени, Турбал”. Морнгрим оперся руками на аналой. “Есть у тебя еще свидетели?”
“Только вы, милорд”, — тихо произнес Турбал.
Морнгрим удивленно посмотрел на старого воина. “Ты в порядке? Думаю пора заканчи…”
“Я вызываю Морнгрима Амкатру”, — отчетливо произнес Турбал. “По законам Долин, ты не имеешь права отказаться от дачи свидетельских показаний, если ты только не желаешь окончить суд и освободить подсудимых”.
Глаза правителя долин запылали от злобы, но внешне Морнгрим лишь кивнул и спокойным голосом произнес, — “Хорошо. Спрашивай”.
“Где был Повелитель Бэйн на протяжении всей битвы за Шедоудейл?” — спросил Турбал.
Морнгрим слегка вызывающе вздернул свою голову. “Я не понимаю, что ты имеешь в виду”.
“Бэйн возглавлял атаку через лес от Вунлара. Наши разведчики могут подтвердить это. Я могу вызвать их, если ты пожелаешь”. Турбала вновь разобрал приступ кашля и он согнулся перед аналоем.
“В этом нет необходимости”, — произнес Морнгрим. “Атаку возглавлял Бэйн”.
“У Краг Пула, прежде чем защитники долины обрушили на армию Бэйна деревья, Черный Повелитель исчез”, — уверенно произнес Турбал. “У меня есть свидетели и этому”.
“Продолжай”, — нетерпеливо произнес Морнгрим.
“В следующий раз Бэйна уже видели неподалеку от фермы Джаэли Силвермэйн. Черный Повелитель появился перед тобой, Морнгрим Амкатра, он пытался убить тебя. Тогда тебя спас Майхер Хавскгард, оттолкнувший тебя в сторону и занявший твое место. Это так?”
“Да”, — ответил Морнгрим. “Хавскгард пожертвовал свою жизнь во имя Долин”.
“Куда направился Повелитель Бэйн после этого?” — спросил Турбал. “Разве ты не был абсолютно беззащитен? Разве не мог он убить тебя на том же самом месте, несмотря на жертву Хавскгарда?”
“Я не знаю”, — неловко пробормотал Морнгрим. “Возможно”.
“Но он не тронул тебя, вновь исчезнув”, — произнес Турбал. “Вероятно, внимание Бэйна привлекло что-то еще”. Капитан зашелся очередным приступом кашля. Морнгрим лишь нервно постукивал пальцами по аналою.
“Со мной все в порядке”, — произнес Турбал, и прежде чем продолжить, сделал глубокий вдох. “А теперь, скажи, где находился Эльминстер на протяжении всей битвы за Шедоудейл?”
“В Храме Латандера”, — ответил Морнгрим.
“Почему?” — спросил Турбал. “Почему его не было в первых рядах нашей армии? Почему он не стал помогать нашим воинам отражать нападение армии Бэйна?”
Морнгрим покачал головой. Он не знал ответа на этот вопрос.
“Разве Эльминстер не упоминал многократно, что настоящая битва развернется в Храме Латандера?” — спросил Турбал.
“Да, но никогда не объяснял, что это значит”, — сказал Морнгрим. “Возможно он предвидел, что подсудимые представляют опасность и хотел увести их как можно дальше от настоящей битвы…”
Турбал вознес руку. “Я предполагаю, что настоящая битва развернулась в храме, куда направился Бэйн, и где был убит мудрец Эльминстер”.
Шторм тут же вскочила со своего места и замахала руками. “Все это лишь беспочвенные домыслы. У нас нет никаких причин считать, что Бэйн был в Храме Латандера”.
Турбал поморщился и повернулся к Морнгриму. “Прежде, чем ты сможешь осудить заключенных, ты должен раскрыть мотивы для их преступления. Шторм Силверхэнд считает, что они были шпионами Бэйна. Однако для подобных заявлений у нас нет никаких доказательств. Перед судом, я разговаривал с заключенной, Миднайт, и она утверждала…”
Морнгрим вознес свой кулак. “Меня не волнует, что она утверждала!” — оборвал он Турбала. “Она могущественная чародейка, достаточно могущественная, чтобы убить Эльминстера. Мои приказы не подлежат обсуждению: ей не было дозволено разговаривать, с кем бы то ни было! ”
“Тогда как она сможет защитить себя?” — закричал Турбал.
“Откуда нам известно, что она не наложила на тебя какое-нибудь заклинание, о котором ты даже и не подозреваешь и теперь дергает тебя за нужные ниточки?” — спросила Шторм.
“Ты слишком доверчив, друг мой, и ради твоего же блага, мы вынуждены попросить тебя сложить свои полномочия защитника этой парочки”.
“Ты не можешь сделать этого!” — закричал Турбал и двинулся к Морнгриму.
“Ты ошибаешься. Я не могу позволить, чтобы слуги Бэйна, вновь причинили тебе вред”. Морнгрим подал сигнал двум стражникам. “Присмотрите за ним. Турбал явно находится под воздействием некой могущественной магии. Те стражники, что находились на посту, когда Миднайт было позволено говорить, должны быть освобождены от своей должности и дожидаться моего решения. Уведите его”.
Турбал попытался сопротивляться, но был слишком слаб, чтобы справиться с двумя крепкими стражниками.
Морнгрим вышел из-за аналоя и обратился к толпе. “Я видел и слышал все, что мне требовалось”, — произнес Морнгрим. “Мудрец Эльминстер был нашим другом и защитником до самой своей смерти. Лишь его безграничное доверие к другим людям привело его к его кончине. Однако, все мы собравшиеся здесь не так слепы и наши глаза могут узреть правду”.
“Повелитель Бэйн был трусом. Он бежал с поля битвы, испугавшись, что наши войска разобьют его армию. Вот почему мы не можем выяснить, где он находился во время битвы. Если Эльминстер все еще жив, то он бы появился перед нами в эту же самую секунду. Но этого не произойдет. Мы не можем вернуть старого мудреца назад, но в наших силах успокоить его измученную душу, наказав его убийц”.
В зале суда воцарилась гробовая тишина. Морнгрим замолчал на мгновение и оглянулся на дворян, сидевших за помостом. Как и все остальные собравшиеся в комнате, они смотрели на правителя долины, ожидая его решения.
“Завтра на рассвете, во внутреннем дворе Спиральной Башни, Миднайт из Дипингдейла и Адон, жрец Сан, будут преданы смерти за убийство Эльминстера Мудрого. Стража, увести заключенных”. Морнгрим встал на свое место, а стража схватив Миднайт и Адона, вздернула их на ноги. Толпа разразилась одобрительным свистом и криками.
Сайрика поглотила волна беснующихся горожан, но в последний момент, растолкав окружающих его людей, вор успел разглядеть, как Миднайт и Адона выводят из зала суда в кольце плотной охраны.
Справедливость восторжествует, — говорил Морнгрим. Слова правителя Шедоудейла эхом отдавались в голове Сайрика, пока он пробирался мимо последних из стражей Морнгрима. Подобравшись поближе к правителю долины, Сайрик подумал как быстро он сможет вытащить свой кинжал и перерезать глотку ненавистного Морнгрима.
Морнгрим Амкатра ощутил, как за его спиной словно пронесся легкий ветерок, но когда он повернулся, то успел разглядеть лишь спину худощавого, темноволосого человека исчезающего в водовороте толпы.
Вновь слившись с толчеей возбужденного народа, Сайрик раздумывал, почему он в последний момент изменил свое решение и пощадил жизнь человека, который приговорил Миднайт к смерти. Есть другие способы вернуть мой долг Миднайт и заставить заплатить этих идиотов, — подумал Сайрик. К тому же толпа неминуемо растерзает меня. А я еще не готов к смерти.
Как раз наоборот, — подумал вор. Как раз наоборот.
* * * * *
Бог Смерти потянул свою костлявую правую руку к частице красной энергии. Едва усмехнувшись, павший бог, поднес частицу к одно-футовой обсидиановой статуэтке человека, зажатой в его левой руке. Последовала вспышка яркого белого света, это статуя поглотила энергию, и Повелитель Миркул взглянул на безликую фигурку — внутри нее неистово мерцала красная дымка.
“Да, Повелитель Бэйн”, — произнес Бог Смерти потрескавшимися, черными губами. “Вскоре ты вновь будешь одним целым”. Миркул вновь усмехнулся и погладил резную голову статуэтки, словно это был маленький ребенок. Дымка замерцала яростным красным свечением.
Миркул осмотрелся вокруг и тяжело вздохнул. Вокруг него проплывали расплывчатые образы реального мира. Фермерский дом, в котором он сейчас стоял, был темным, холодным и убогим. Низкий потолок лоснился от копоти домашнего очага. По полу туда и сюда сновали крысы, ловко лавируя между ножками изуродованных деревянных столов и полусгнивших скамеек. Под грязными шкурами каких-то животных спало двое людей.
Однако Повелителю Миркулу, Богу Болезни и Смерти, это место было вполне по душе. Оно словно являлось небольшим святилищем, посвященным ему. Но, по правде сказать, Миркул не мог сполна насладиться этим зрелищем. Сейчас он находился на Границе Нематериального Плана, области параллельной плану на котором существовали Королевства и люди обитавшие в них. С Границы Нематериального Плана все окружающее Миркула — мебель; грызуны; грязные, спящие крестьяне — выглядело лишь как призрачная пелена. И даже если бы храпящий фермер и его жена проснулись, то даже при всем желании не смогли бы разглядеть или услышать Миркула.
“Если бы только они могли увидеть меня”, — пожаловался ссохшийся человек черной статуэтке. “Я мог бы испугать их до смерти. Как бы это было приятно”. Миркул замолчал на некоторое время, обдумывая какой эффект могло произвести его тело, покрытое гнилой, полуразложившейся плотью с пустыми, горящими глазницами, на людей. “Их трупы идеально бы дополнили столь славную картину”.
Энергетический сгусток зашипел и изогнулся дугой. “Да, Повелитель Бэйн. Последний осколок твоей сущности поблизости”, — прошептал Бог Смерти. Бросив последний взгляд на убогую лачугу, Миркул шагнул сквозь нереальную стену и оказался в призрачных лучах лунного света, заливавшего местность чуть южнее Хиллсфара. Бог Смерти вздрогнул. Убогая лачуга представлялась для него куда более спокойным и приятным зрелищем.
Накинув на голову капюшон своего черного плаща, Повелитель Миркул ступил в воздух, словно взбирался по невидимой лестнице. На Границе Нематериального Плана гравитация не действовала на него, и с легкостью можно было понять, что он разглядывал сейчас, вглядываясь в темноту над призрачными холмами и домами. Через некоторое время Миркул смог разглядеть, как вдалеке мерцает последняя частица сущности Повелителя Бэйна.
“Там лежит последняя часть от Бога Раздора”. Миркул поднял статуэтку и повернул ее головой в сторону осколка, пульсирующего в миле от них. Тут же из статуэтки вылетели крошечные вспышки красных и черных молний, ударив Бога Смерти в руки. Миркул почувствовал запах паленой плоти.
“Если я выроню тебя, Повелитель Бэйн, ты вновь упадешь на Материальный План, назад в Королевства ”. Крошечные вспышки молний заметно поутихли. “К тому же я не стану восстанавливать твою сущность. Ты больше никогда не будешь одним целым — ты останешься заложником этой статуэтки”.
Заметив, что молнии поутихли, и статуя вновь обрела свой черный первоначальный цвет, Миркул победно улыбнулся. “Я рад служить тебе Повелитель Бэйн, но не желаю, чтобы мной понукали”. Статуэтка осталась черной, и Бог Смерти неторопливо направился к последней частице сущности Бэйна. После часовой прогулки низверженные боги наконец добрались до своей цели.
Этот кусочек Бога Раздора напоминал огромную, кровавую снежинку, шириной почти в три фута. Она была самой большой и сложной из всех тех, что Миркул успел обнаружить до этого. Как странно, — подумала высохшая фигура. Каждый кусочек не похож на предыдущий. Однако этот самый замысловатый из всех. Похоже, что это его душа…
Бог Смерти пожал плечами и поднес статуэтку к снежинке. Как и много раз до этого, последовала яркая вспышка света и частица сущности бога исчезла внутри фигурки. Однако на этот раз статуэтка не перестала светиться, пульсируя красными и черными цветами замысловатого узора. В разуме Миркула раздался громкий, пронзительный крик, заставляя его сморщиться от боли.
Я вновь жив!— закричал Бог Раздора в разуме Миркула. Я вновь одно целое!Внезапно на гладкой поверхности лица статуэтки, появилась пара горящих глаз и злобная, клыкастая пасть.
“Прошу, Повелитель Бэйн, не так громко. У меня из-за тебя раскалывается череп”, — проскрежетал Бог Смерти. “Я рад, что мой план удался”.
Как ты нашел меня? Как ты узнал, что я не был уничтожен?
“Я следил за событиями у Шедоудейла. Когда в храме появилось это жалкое подобие Леди Мистры, мне стало ясно, что богов нельзя уничтожить, нас можно лишь рассеять”. Повелитель Миркул улыбнулся. “И поэтому, когда твой аватар был уничтожен, на Границе Нематериального Плана я обнаружил одну из частичек твоей сущности и начал искать остальные”. Бог Смерти слегка склонил свою голову и попытался заглянуть в обсидиановую статуэтку. “Ты сейчас чувствуешь себя абсолютно целым?”
Да, Миркул, я в порядке. Ты понимаешь, что ты сделал?Голос в голове Миркула вновь усилился, заставив Бога Смерти вздрогнуть от неожиданности. Ты пересек Планы! Ты победил Повелителя Ао! Мы сбежали из Королевств и можем теперь отправиться домой и обрести нашу истинную мощь!Глаза у статуэтки расширились от возбуждения.
“Нет, Повелитель Бэйн, боюсь, что это не так. Я уже был готов сдаться, когда обнаружил, что ты был рассеян в эфир. Я думал, что Повелитель Ао закрыл нам доступ ко всем существующим планам”. Миркул потер костлявой рукой полусгнивший подбородок. “Я ошибался”.
Ошибался?
“Да”, — воздохнул Миркул. “Как удалось выяснить моему высшему жрецу, на Границе Нематериального Плана не живет ни один из богов, и поэтому у Ао не было причин, чтобы запретить нам посещать это место. Конечно, из-за того, что магия по-прежнему неподконтрольна, погибли трое из моих магов, которые пытались обнаружить частички твоей сущности и послать меня сюда, чтобы забрать их”. Бог Смерти слегка поклонился, огласив округу хрустом полуразвалившегося позвоночника. “Но я не мог позволить тебе страдать здесь”.
Прошу тебя Миркул, избавь меня от своего подхалимства. Все-таки ты нуждаешься во мне, чтобы я проложил путь на небеса, по которому ты последовал бы за мной.
Миркул нахмурился. Некоторое мгновение он раздумывал над тем, чтобы отправиться дальше за Границу Нематериального Плана и выбросить статуэтку в Глубины Нематериального Плана. Оттуда Бэйн уже никогда бы не смог вернуться в Королевства или к себе домой. Но через мгновение он отбросил эту мысль.
Бэйн был прав. Миркул нуждался в нем. Но не потому, что Богу Смерти не хватало смелости или решительности. Миркул хотел, чтобы Бог Раздора возглавил атаку на небеса потому, что это было очень опасно, а Богу Смерти совсем не хотелось быть уничтоженным.
Поэтому Миркул лишь раболепно улыбнулся и вновь слегка поклонился обсидиановой статуэтке. “Разумеется, ты прав Повелитель Бэйн. Пришло время покинуть это место, чтобы мы могли найти тебе нового аватара и воплотить в жизнь твои планы”.
Как мы вернемся в Королевства?
“Похоже, что за пределами Материального Плана, магия более стабильна. Я смогу произнести заклинание, которое мгновенно доставит нас домой”. Бог Смерти поднес статуэтку к своему лицу и вновь улыбнулся, на сей раз так широко, что кожа в уголках рта не выдержала и слегка расползлась. “Я лишь жду твоего приказа”.
Спиральная Башня
В ту самую ночь, когда был уничтожен храм Латандера, ловушки, размещенные Эльминстером по всей Спиральной Башне, начали выходить из строя. Проходы внутри башни, которые с помощью иллюзий были замаскированы под стены, иногда становились видны вновь, и в течение всего первого дня после Битвы у Шедоудейла, люди проходили сквозь них без всяких инцидентов. Однако в эту ночь, один из стражников, зашедший в один из таких проходов, погиб на месте, оказавшись запертым внутри внезапно затвердевшей иллюзорной стены.
За пределами башни, факелы, пылавшие жуткими бело-голубыми огнями, нещадно чадили или внезапно так ярко вспыхивали, что ослепляли любого, кто осмеливался смотреть на них напрямую. Любая попытка убрать факелы оканчивалась неудачей, так как руки простых смертных попросту проходили сквозь факелы, словно их и не существовало.
Туман, который скрывал верхние уровни башни и служил, для защиты строения от магического наблюдения, также претерпел метаморфозу. Сейчас, дымка, клубившаяся вокруг башни, превратилась в нескончаемый, режущий ухо крик. Чтобы хоть как-то спастись от жуткого шума, на верхних этажах пришлось закрыть все ставни, дополнительно забаррикадировав их мебелью.
На дальнем конце конюшен, среди деревьев скрывался Сайрик, полностью облаченный в черные одеяния. Хотя сейчас стояла глубокая ночь, но вор все же различал стражу, стоявшую у северо-восточного входа в башню, неподалеку от кухни. Всю последнюю ночь, что он провел в доме Морнгрима, в тот день, когда были арестованы Миднайт и Адон, Сайрик внимательно изучал план башни. Щедро потчуя мрачных стражников золотом и вином, он выяснил все, что ему было необходимо узнать, чтобы составить свой план.
У главного входа одновременно дежурило с полдюжины стражников, и еще множество патрулировали остальной периметр башни. Охрана у моста через Ашабу была значительно ослаблена, в основном из-за того, что большая часть строения ныне покоилась на дне бурлящей реки. Подкупленный Сайриком стражник стоял на западном берегу, но когда придет время, он должен будет оказаться на самом северном окончании моста, выясняя причину “незначительного нарушения порядка”, позаботиться о которой Сайрик предоставил самому стражнику.
Еще один стражник, который находился относительно недалеко от сарая для лодок, время от времени выглядывал через проемы из самой башни, дабы убедиться, что ночь не скрывает притаившихся опасностей. Рабочие, которые иногда задерживались в лодочной мастерской за полночь, специальным приказом были распущены по домам, чтобы они могли хорошо отдохнуть перед казнью убийц Эльминстера, на которой ожидалось большое скопление народа.
За стенами башни, на верхних уровнях было собрано большое количество личной стражи Морнгрима, которая этой ночью должна была охранять своего повелителя. Магические обереги, которые обычно защищали правителя долины, были слишком непредсказуемы. Более того, суд вновь озадачил Морнгрима местонахождением Повелителя Бэйна, и он не на шутку боялся за жизнь своей жены и ребенка, опасаясь мести Черного Повелителя.
Сайрик был уверен, что и нижние этажи башни, там, где ожидали своей казни Адон и Миднайт, также были хорошо охраняемы. Но Сайрик хорошо подготовился к “штурму” Спиральной Башни. Он был вооружен парой кинжалов, ручным топориком, несколькими мотками темной веревки, небольшой черной трубкой, и навыками, которые можно было развить, тренируясь лишь в Воровской Гильдии Зентил Кипа.
Внезапно, факелы, окружающие башенную стену, ярко сверкнули, и улицу озарила серия искрящихся вспышек. Стражник изверг вереницу проклятий. Прижавшись к стволу ближайшего дерева, с затаившимся дыханием, Сайрик ожидал неминуемого провала. Когда факелы вспыхнули, он оказался в поле зрения одного из стражей.
Стражник, светловолосый юноша, напомнивший Сайрику Адона, потер глаза. Быстро метнувшись под укрытие конюшни, Сайрик краем глаза уловил отблеск пары глаз, но не замедлил своего бега. Добравшись до укрытия, он вздохнул с облегчением, поняв, что пара огромных глазных белков принадлежит блуждающей в темноте пони.
“Эй, ты!” — позвал глубокий, старческий голос. “А ну возвращайся сюда!”
Пони направилась к воротам из конюшни, и внутри строения зазвучали шаги конюха. Сайрик извлек один из своих кинжалов и пригнулся, готовясь броситься на человека и заставить его замолкнуть, прежде чем он поднимет тревогу. Внезапно раздался второй крик — это из-за угла вывернул светловолосый стражник.
“Манкструм! Похоже у тебя тут беглец”, — крикнул стражник. “Тебе следует быть повнимательней!”
Человек из конюшни прошел мимо пони и остановился в дверном проеме, явно не замечая темную фигуру, притаившуюся в тенях всего в нескольких ярдах справа от него. Сайрик не мог видеть стражника, и поэтому не мог сказать, заметили ли его или нет. Также он не смел обернуться, но так как не раздалось криков тревоги, то он решил, что ни стражник, ни конюх его все же не увидели.
“А, это маленькая красавица, что Морнгрим обещал твоей дочери на прошлой неделе”, — произнес Манкструм. “Не хочешь зайти и взглянуть?” Сайрик крепче стиснул рукоять кинжала.
“Нет, сейчас не могу”, — ответил стражник. “Возможно, после смены”.
“Все нормальные люди в это время уже будут спать!” — произнес Манкструм, взмахнув на стражника рукой, словно разгневанный родитель.
“Значит, тебе придется проснуться”, — бросил стражник, засмеявшись над собственной шуткой, и затем внезапно согнулся в приступе мучительного кашля.
Манкструм покачал головой и повел пони назад в глубь конюшни. Досчитав до двадцати, Сайрик медленно посмотрел через плечо и вновь увидел кашляющего стражника. Человек стоял к нему спиной. Сайрик слегка изменил свою позу и искусным движением руки, метнул кинжал.
Лезвие вошло точно в шею светловолосого стражника и со странным булькающим, сдавленным криком, он рухнул на землю.
Сайрик подождал, высматривая, не привлек ли крик стражника нежелательных свидетелей. Спустя мгновение, вор быстро прополз к входу для слуг, туда, где лежал мертвый человек.
Можешь не благодарить, что я помог тебе справиться с кашлем, — мрачно подумал Сайрик, поворачивая труп, чтобы извлечь свой кинжал. Сайрик взял широкую доску, валявшуюся неподалеку, и положил ее рядом со стражником. Отмотав три куска веревки с груди, Сайрик расположил их горизонтально, и затем поместил на них доску. Затем вор перекатил труп на доску, укрепил веревки вокруг его груди, живота и бедер. Последним штрихом, Сайрик поставил мертвеца в вертикальное положение, так, чтобы его было видно и с башни, и из конюшни.
Сайрик вошел в альков, за которым располагалась дверь для слуг. Оглянувшись назад на конюшню, вор увидел, что внутри строения мирно горел свет, а значит его действия не привлекли ненужного внимания. Затем он перевел взгляд вверх, туда, где несколькими часами ранее он вынул из стены большой каменный блок. Выемка не была заделана. Сайрик бесшумно взобрался по стене в это углубление, сделал вдох, и, дотянувшись до двери одной из ног, с силой ударил в нее.
За пределами башни, факелы, пылавшие жуткими бело-голубыми огнями, нещадно чадили или внезапно так ярко вспыхивали, что ослепляли любого, кто осмеливался смотреть на них напрямую. Любая попытка убрать факелы оканчивалась неудачей, так как руки простых смертных попросту проходили сквозь факелы, словно их и не существовало.
Туман, который скрывал верхние уровни башни и служил, для защиты строения от магического наблюдения, также претерпел метаморфозу. Сейчас, дымка, клубившаяся вокруг башни, превратилась в нескончаемый, режущий ухо крик. Чтобы хоть как-то спастись от жуткого шума, на верхних этажах пришлось закрыть все ставни, дополнительно забаррикадировав их мебелью.
На дальнем конце конюшен, среди деревьев скрывался Сайрик, полностью облаченный в черные одеяния. Хотя сейчас стояла глубокая ночь, но вор все же различал стражу, стоявшую у северо-восточного входа в башню, неподалеку от кухни. Всю последнюю ночь, что он провел в доме Морнгрима, в тот день, когда были арестованы Миднайт и Адон, Сайрик внимательно изучал план башни. Щедро потчуя мрачных стражников золотом и вином, он выяснил все, что ему было необходимо узнать, чтобы составить свой план.
У главного входа одновременно дежурило с полдюжины стражников, и еще множество патрулировали остальной периметр башни. Охрана у моста через Ашабу была значительно ослаблена, в основном из-за того, что большая часть строения ныне покоилась на дне бурлящей реки. Подкупленный Сайриком стражник стоял на западном берегу, но когда придет время, он должен будет оказаться на самом северном окончании моста, выясняя причину “незначительного нарушения порядка”, позаботиться о которой Сайрик предоставил самому стражнику.
Еще один стражник, который находился относительно недалеко от сарая для лодок, время от времени выглядывал через проемы из самой башни, дабы убедиться, что ночь не скрывает притаившихся опасностей. Рабочие, которые иногда задерживались в лодочной мастерской за полночь, специальным приказом были распущены по домам, чтобы они могли хорошо отдохнуть перед казнью убийц Эльминстера, на которой ожидалось большое скопление народа.
За стенами башни, на верхних уровнях было собрано большое количество личной стражи Морнгрима, которая этой ночью должна была охранять своего повелителя. Магические обереги, которые обычно защищали правителя долины, были слишком непредсказуемы. Более того, суд вновь озадачил Морнгрима местонахождением Повелителя Бэйна, и он не на шутку боялся за жизнь своей жены и ребенка, опасаясь мести Черного Повелителя.
Сайрик был уверен, что и нижние этажи башни, там, где ожидали своей казни Адон и Миднайт, также были хорошо охраняемы. Но Сайрик хорошо подготовился к “штурму” Спиральной Башни. Он был вооружен парой кинжалов, ручным топориком, несколькими мотками темной веревки, небольшой черной трубкой, и навыками, которые можно было развить, тренируясь лишь в Воровской Гильдии Зентил Кипа.
Внезапно, факелы, окружающие башенную стену, ярко сверкнули, и улицу озарила серия искрящихся вспышек. Стражник изверг вереницу проклятий. Прижавшись к стволу ближайшего дерева, с затаившимся дыханием, Сайрик ожидал неминуемого провала. Когда факелы вспыхнули, он оказался в поле зрения одного из стражей.
Стражник, светловолосый юноша, напомнивший Сайрику Адона, потер глаза. Быстро метнувшись под укрытие конюшни, Сайрик краем глаза уловил отблеск пары глаз, но не замедлил своего бега. Добравшись до укрытия, он вздохнул с облегчением, поняв, что пара огромных глазных белков принадлежит блуждающей в темноте пони.
“Эй, ты!” — позвал глубокий, старческий голос. “А ну возвращайся сюда!”
Пони направилась к воротам из конюшни, и внутри строения зазвучали шаги конюха. Сайрик извлек один из своих кинжалов и пригнулся, готовясь броситься на человека и заставить его замолкнуть, прежде чем он поднимет тревогу. Внезапно раздался второй крик — это из-за угла вывернул светловолосый стражник.
“Манкструм! Похоже у тебя тут беглец”, — крикнул стражник. “Тебе следует быть повнимательней!”
Человек из конюшни прошел мимо пони и остановился в дверном проеме, явно не замечая темную фигуру, притаившуюся в тенях всего в нескольких ярдах справа от него. Сайрик не мог видеть стражника, и поэтому не мог сказать, заметили ли его или нет. Также он не смел обернуться, но так как не раздалось криков тревоги, то он решил, что ни стражник, ни конюх его все же не увидели.
“А, это маленькая красавица, что Морнгрим обещал твоей дочери на прошлой неделе”, — произнес Манкструм. “Не хочешь зайти и взглянуть?” Сайрик крепче стиснул рукоять кинжала.
“Нет, сейчас не могу”, — ответил стражник. “Возможно, после смены”.
“Все нормальные люди в это время уже будут спать!” — произнес Манкструм, взмахнув на стражника рукой, словно разгневанный родитель.
“Значит, тебе придется проснуться”, — бросил стражник, засмеявшись над собственной шуткой, и затем внезапно согнулся в приступе мучительного кашля.
Манкструм покачал головой и повел пони назад в глубь конюшни. Досчитав до двадцати, Сайрик медленно посмотрел через плечо и вновь увидел кашляющего стражника. Человек стоял к нему спиной. Сайрик слегка изменил свою позу и искусным движением руки, метнул кинжал.
Лезвие вошло точно в шею светловолосого стражника и со странным булькающим, сдавленным криком, он рухнул на землю.
Сайрик подождал, высматривая, не привлек ли крик стражника нежелательных свидетелей. Спустя мгновение, вор быстро прополз к входу для слуг, туда, где лежал мертвый человек.
Можешь не благодарить, что я помог тебе справиться с кашлем, — мрачно подумал Сайрик, поворачивая труп, чтобы извлечь свой кинжал. Сайрик взял широкую доску, валявшуюся неподалеку, и положил ее рядом со стражником. Отмотав три куска веревки с груди, Сайрик расположил их горизонтально, и затем поместил на них доску. Затем вор перекатил труп на доску, укрепил веревки вокруг его груди, живота и бедер. Последним штрихом, Сайрик поставил мертвеца в вертикальное положение, так, чтобы его было видно и с башни, и из конюшни.
Сайрик вошел в альков, за которым располагалась дверь для слуг. Оглянувшись назад на конюшню, вор увидел, что внутри строения мирно горел свет, а значит его действия не привлекли ненужного внимания. Затем он перевел взгляд вверх, туда, где несколькими часами ранее он вынул из стены большой каменный блок. Выемка не была заделана. Сайрик бесшумно взобрался по стене в это углубление, сделал вдох, и, дотянувшись до двери одной из ног, с силой ударил в нее.