Страница:
– А я не спешу, – заверил его Кейт.
– Что ж, смотри. Ведь это твоя жизнь, а не моя.
Попрощавшись с отцом, Кейт прошёл в примыкающую к кабинету комнату. Включив свет, он закрыл за собой дверь и окинул привычным взглядом помещение.
Как на лабораторию, комната была небольшая – четыре на шесть метров. У прежних хозяев дома это была спальня для гостей; теперь же ведущая в коридор дверь была наглухо замурована, ставни на всех трёх окнах были плотно закрыты, а под потолком висели лампы дневного света. От былого уюта спальни не осталось и следа.
Гордон Уолш не был учёным или хотя бы инженером. Среди знакомых он слыл богатым чудаком с широким спектром разнообразных увлечений – от химии и электроники до живописи и археологии. Такое реноме было только на руку Уолшу-старшему. Он мог спокойно заниматься своим делом, не вызывая недоумения у окружающих. На любые выходки эксцентричного миллионера люди смотрели сквозь пальцы.
Среди прочего оборудования, в лаборатории привлекала внимание одна любопытная конструкция: две наглухо привинченные к полу металлические штанги на расстоянии двух метров друг от друга, а вверху между ними – перекладина. В целом эта конструкция напоминала некий гибрид турника с остовом футбольных ворот. Нечего и говорить, что она смотрелась здесь крайне неуместно.
Посвящённые (к числу коих принадлежал и Кейт) называли её нуль-Вратами, а чаще просто Вратами. Нуль-Врата являлись дальнейшим развитием идеи порталов и выгодно отличались от них простотой использования, а главное – своей мобильностью.
За прошедшие с момента Великой Катастрофы тысячелетия, несмотря на все усилия Хранителей, большая часть знаний и технологий Древних была безвозвратно потеряна. Оставшиеся крохи Хранители берегли, как зеницу ока, передавая их из поколения в поколение, от отца к сыну, а от сына к внуку. Зачастую они даже не понимали, что хранят, а применяя свои знания на практике, слепо следовали инструкциям, смысл которых нередко оставался для них тайной за семью печатями. Лишь в последние двести-триста лет ситуация начала меняться. Опираясь на научно-технические достижения своей эпохи, Хранители стали понемногу разбираться в наследии Древних, изучать его, систематизировать и развивать. Одним из результатов такого прорыва были нуль-Врата, первый прототип которых появился немногим более тридцати лет назад.
Кейт достал из кармана небольшой продолговатый предмет с множеством кнопок и крохотным жидкокристаллическим дисплеем, одновременно похожий на калькулятор, блок дистанционного управления телевизором и сотовый телефон. Это устройство Хранители называли Ключом. Кейт по привычке проверил заряд батарей, после чего направил Ключ в сторону Врат и нажал несколько кнопок.
В первые секунды ничего не происходило. Затем пространство внутри Врат начало странно преображаться; создавалось впечатление, будто между «штангами» и «перекладиной» натянута тонкая мыльная плёнка, поверхность которой слабо дрожала и переливалась всеми цветами радуги. В течение следующей минуты игра цветов усиливалась, и становилось всё труднее рассмотреть очертания комнаты за Вратами. Наконец цвета полностью перемешались, и пространство внутри Врат засветилось ровным белым светом. На индикаторе Ключа появилось сообщение: «Контакт установлен».
Кейт смело шагнул во Врата. Перед его глазами на мгновение вспыхнули разноцветные огоньки, он ещё успел подумать, что забыл выключить освещение в лаборатории, но было уже поздно – он находился в совсем другом помещении, невообразимо далеко от родного дома.
Впрочем, это тоже был его дом – но дом на Патрии. За спиной Кейта светился встроенный в стену старинный портал. Отец давно собирался заменить его на нуль-Врата, но всё никак не доходили руки. Кейт деактивировал портал, затем вернул Ключ в карман, подошёл к ближайшему окну и поднял до половины раму. В лицо ему повеял свежий, прохладный ветерок. Воздух был наполнен неповторимым ароматом дикой природы. В чистом безоблачном небе светило сразу оба солнца – яркое, жёлтое, и тусклое, красное. Сейчас был сезон тёмных ночей.
Дом Уолшей на Патрии был построен полтора века назад по земному времени. А здесь с тех пор прошло почти четыреста лет. Тем не менее, дом оставался в отличном состоянии, чему немало способствовал ровный и мягкий климат этого мира.
Кейту нравилось на Патрии. Да и не только ему одному – у всех Хранителей были здесь свои жилища, однако располагались они вдалеке друг от друга. Места на этой необитаемой, но полностью пригодной для жизни людей планете хватало. Здесь был настоящий рай – так считали многие. Бытовала даже шутливая версия происхождения названия мира от латинской пословицы «Ubi bene, ibi patria» – «Где хорошо, там и родина». Дескать, на Патрии bene – потому и Patria. На самом же деле это название возникло в смутные времена, последовавшие за падением Рима. Многим Хранителям приходилось скрываться здесь от буйства варваров; в этом мире рождались и росли их дети, для которых именно он был родиной – отсюда и пошла Патрия.
Несколько тысячелетий назад Хранители знали путь во многие миры – более или менее пригодные к жизни, хоть и необитаемые. Однако впоследствии связь с этими мирами, наряду с другими знаниями, была утрачена. Осталась одна лишь Патрия, которая была слишком хороша, чтобы о ней могли позабыть. Никто не знал, где она находится – в какой-нибудь параллельной вселенной или в той же самой, что и Земля, только за миллиарды светолет от неё, в сингулярной области пространства, где искажено течение времени. За последний год число сторонников последней гипотезы значительно возросло. Неудачные попытки проследить путь Марики с помощью детекторов, которые отлично зарекомендовали себя при отслеживании перемещений по Земле и с Земли на Патрию, многие специалисты объясняли не особенностями ментальной технологии Конноров, а тем, что Земля и Патрия находятся в одной и той же вселенной, тогда как родной мир Марики – совсем в другой. Но уж Кейт-то знал, что причина не в этом...
«Марика, милая моя, – с нежностью и грустью думал он, глядя вдаль, где за излучиной реки начинался густой девственный лес. – Ты даже не представляешь, как все наши боятся тебя. До дрожи в коленках боятся. А я боюсь за тебя...»
Глава 12
Глава 13
– Что ж, смотри. Ведь это твоя жизнь, а не моя.
Попрощавшись с отцом, Кейт прошёл в примыкающую к кабинету комнату. Включив свет, он закрыл за собой дверь и окинул привычным взглядом помещение.
Как на лабораторию, комната была небольшая – четыре на шесть метров. У прежних хозяев дома это была спальня для гостей; теперь же ведущая в коридор дверь была наглухо замурована, ставни на всех трёх окнах были плотно закрыты, а под потолком висели лампы дневного света. От былого уюта спальни не осталось и следа.
Гордон Уолш не был учёным или хотя бы инженером. Среди знакомых он слыл богатым чудаком с широким спектром разнообразных увлечений – от химии и электроники до живописи и археологии. Такое реноме было только на руку Уолшу-старшему. Он мог спокойно заниматься своим делом, не вызывая недоумения у окружающих. На любые выходки эксцентричного миллионера люди смотрели сквозь пальцы.
Среди прочего оборудования, в лаборатории привлекала внимание одна любопытная конструкция: две наглухо привинченные к полу металлические штанги на расстоянии двух метров друг от друга, а вверху между ними – перекладина. В целом эта конструкция напоминала некий гибрид турника с остовом футбольных ворот. Нечего и говорить, что она смотрелась здесь крайне неуместно.
Посвящённые (к числу коих принадлежал и Кейт) называли её нуль-Вратами, а чаще просто Вратами. Нуль-Врата являлись дальнейшим развитием идеи порталов и выгодно отличались от них простотой использования, а главное – своей мобильностью.
За прошедшие с момента Великой Катастрофы тысячелетия, несмотря на все усилия Хранителей, большая часть знаний и технологий Древних была безвозвратно потеряна. Оставшиеся крохи Хранители берегли, как зеницу ока, передавая их из поколения в поколение, от отца к сыну, а от сына к внуку. Зачастую они даже не понимали, что хранят, а применяя свои знания на практике, слепо следовали инструкциям, смысл которых нередко оставался для них тайной за семью печатями. Лишь в последние двести-триста лет ситуация начала меняться. Опираясь на научно-технические достижения своей эпохи, Хранители стали понемногу разбираться в наследии Древних, изучать его, систематизировать и развивать. Одним из результатов такого прорыва были нуль-Врата, первый прототип которых появился немногим более тридцати лет назад.
Кейт достал из кармана небольшой продолговатый предмет с множеством кнопок и крохотным жидкокристаллическим дисплеем, одновременно похожий на калькулятор, блок дистанционного управления телевизором и сотовый телефон. Это устройство Хранители называли Ключом. Кейт по привычке проверил заряд батарей, после чего направил Ключ в сторону Врат и нажал несколько кнопок.
В первые секунды ничего не происходило. Затем пространство внутри Врат начало странно преображаться; создавалось впечатление, будто между «штангами» и «перекладиной» натянута тонкая мыльная плёнка, поверхность которой слабо дрожала и переливалась всеми цветами радуги. В течение следующей минуты игра цветов усиливалась, и становилось всё труднее рассмотреть очертания комнаты за Вратами. Наконец цвета полностью перемешались, и пространство внутри Врат засветилось ровным белым светом. На индикаторе Ключа появилось сообщение: «Контакт установлен».
Кейт смело шагнул во Врата. Перед его глазами на мгновение вспыхнули разноцветные огоньки, он ещё успел подумать, что забыл выключить освещение в лаборатории, но было уже поздно – он находился в совсем другом помещении, невообразимо далеко от родного дома.
Впрочем, это тоже был его дом – но дом на Патрии. За спиной Кейта светился встроенный в стену старинный портал. Отец давно собирался заменить его на нуль-Врата, но всё никак не доходили руки. Кейт деактивировал портал, затем вернул Ключ в карман, подошёл к ближайшему окну и поднял до половины раму. В лицо ему повеял свежий, прохладный ветерок. Воздух был наполнен неповторимым ароматом дикой природы. В чистом безоблачном небе светило сразу оба солнца – яркое, жёлтое, и тусклое, красное. Сейчас был сезон тёмных ночей.
Дом Уолшей на Патрии был построен полтора века назад по земному времени. А здесь с тех пор прошло почти четыреста лет. Тем не менее, дом оставался в отличном состоянии, чему немало способствовал ровный и мягкий климат этого мира.
Кейту нравилось на Патрии. Да и не только ему одному – у всех Хранителей были здесь свои жилища, однако располагались они вдалеке друг от друга. Места на этой необитаемой, но полностью пригодной для жизни людей планете хватало. Здесь был настоящий рай – так считали многие. Бытовала даже шутливая версия происхождения названия мира от латинской пословицы «Ubi bene, ibi patria» – «Где хорошо, там и родина». Дескать, на Патрии bene – потому и Patria. На самом же деле это название возникло в смутные времена, последовавшие за падением Рима. Многим Хранителям приходилось скрываться здесь от буйства варваров; в этом мире рождались и росли их дети, для которых именно он был родиной – отсюда и пошла Патрия.
Несколько тысячелетий назад Хранители знали путь во многие миры – более или менее пригодные к жизни, хоть и необитаемые. Однако впоследствии связь с этими мирами, наряду с другими знаниями, была утрачена. Осталась одна лишь Патрия, которая была слишком хороша, чтобы о ней могли позабыть. Никто не знал, где она находится – в какой-нибудь параллельной вселенной или в той же самой, что и Земля, только за миллиарды светолет от неё, в сингулярной области пространства, где искажено течение времени. За последний год число сторонников последней гипотезы значительно возросло. Неудачные попытки проследить путь Марики с помощью детекторов, которые отлично зарекомендовали себя при отслеживании перемещений по Земле и с Земли на Патрию, многие специалисты объясняли не особенностями ментальной технологии Конноров, а тем, что Земля и Патрия находятся в одной и той же вселенной, тогда как родной мир Марики – совсем в другой. Но уж Кейт-то знал, что причина не в этом...
«Марика, милая моя, – с нежностью и грустью думал он, глядя вдаль, где за излучиной реки начинался густой девственный лес. – Ты даже не представляешь, как все наши боятся тебя. До дрожи в коленках боятся. А я боюсь за тебя...»
Глава 12
Когда Алиса заснула, Марика ещё добрых полчаса ворочалась в постели – сон упорно не хотел к ней идти. Она уже не была так взвинчена, как прежде, но тревожные мысли не оставляли её в покое, а всё роились и роились в её голове.
В конце концов Марика поняла, что не успокоится, пока не отладит портал. Утвердившись в этой мысли, она осторожно выбралась из постели, надела халат, вступила ногами в мягкие тапочки и подошла к стенному шкафу, за которым скрывался ещё не до конца отлаженный портал.
В спальне горел лишь один слабенький ночник, и если возле кровати света хватало, то угол комнаты, где находился шкаф, тонул в полумраке. Несколько секунд Марика простояла в задумчивости, а потом щёлкнула пальцами, посылая мысленную команду. Тотчас же вспыхнула лампа в торшере, и спальню залил мягкий, но достаточно яркий свет. Алиса что-то пробормотала во сне, перевернулась на другой бок, уткнулась лицом в подушку и продолжала спать.
Стараясь не шуметь, Марика распахнула настежь дверцы шкафа и принялась за работу. Теперь дело пошло на лад. Без особых усилий над собой Марике удалось полностью сосредоточить своё внимание на портале, за всё это время она не допустила ни одной мало-мальски серьёзной ошибки, и уже через двадцать минут был отлажен последний контур.
Когда портал активировался, и под сияющей золотом аркой заклубился густой белый туман, Марика чуть не завизжала от восторга. Лишь в последний момент, вспомнив о спящей Алисе, она удержалась от бурного проявления своих эмоций.
А радость переполняла её до краёв. Это был первый портал, который Марика от начала до конца соорудила самостоятельно. Сейчас для неё было совсем не важно, что она сделала вполне заурядное, хоть и весьма хлопотное дело, которое не шло ни в какое сравнение с таким действительно выдающимся событием более чем трёхлетней давности, как «оживление» портала матери и открытие пути в другой мир. В данный момент Марика об этом не думала, а просто радовалась своему новому достижению. Обладая незаурядными способностями и, что тоже важно, осознавая свою незаурядность, она, тем не менее, не могла считать себя полностью взрослой, пока не построит собственный портал. Это было её манией, её навязчивой идеей; даже тот факт, что очень многие Конноры довольствовались полученными в наследство от предков порталами и не строили для себя новых, нисколько не умерял её творческий зуд...
Усилием воли Марика заставила себя успокоиться и вновь сосредоточила всё внимание на портале. Теперь оставалось последнее – протянуть «нити» к другим порталам Конноров. В тех случаях, когда создатель портала не был настроен ни на один из уже действующих, на этом завершающем этапе приходилось прибегать к посторонней помощи, чтобы протянуть первую «нить». Но Марика не нуждалась ни в чьей помощи. В её руках уже было целых четыре «нити», которые тянулись в Мышковар, в Люблян, в Зал Совета и в подземелье Норвика, к древнему порталу Коннора-прародителя.
Естественным образом Марика выбрала свой портал в Мышковаре (вернее, портал своей матери). Единственное, что от неё требовалось, это открыть его и установить непосредственный контакт между обоими порталами. Весь дальнейший процесс занял не больше минуты и проходил без прямого вмешательства Марики. Новый портал обратился к мышковицкому с просьбой «познакомить» его с другими порталами, мышковицкий в ответ предоставил в его распоряжение свои «нити», а новый с их помощью оповестил остальные порталы о своём появлении на свет и был принят в «семью». Но это вовсе не значило, что он открыл своё местонахождение или сообщил о личности хозяина. Просто теперь другие Конноры обнаружат, что от их порталов в неизвестном направлении протянулась ещё одна «нить», – если вообще заметят её среди тысяч других «нитей».
С появлением «нитей» портал стал готов к полноценной работе. Но Марика уже была далека от восторгов. Её вдруг пронзила ужасом мысль, что, быть может, она сама выдала себя тем загадочным влиятельным людям, когда экспериментировала со «странными», по её собственному выражению, «нитями» портала Коннора МакКоя. Таких «нитей» Марика насчитала порядка двух сотен, их странность заключалась в том, что другие порталы Конноров «не знали» об их существовании. Между всеми порталами «семьи» регулярно происходил обмен сведениями о «нитях», но древний портал Коннора-прародителя, исправно сообщая о себе, тем не менее, с завидным постоянством «умалчивал» о странных «нитях». Создавалось впечатление, будто он принадлежит сразу к двум «семьям» порталов, которые по каким-то причинам не могут объединиться в одну «семью».
Марика пришла к вполне логичному выводу, что странные «нити» принадлежат порталам здешних родственников Коннора МакКоя. Порой она «дёргала» их в надежде получить ответ, но тщетно. Здесь магия умерла, и никто не слышал её зова... А может, кто-то услышал – но не тот, кто нужно. И теперь ею заинтересовались.
Хотя, с другой стороны, Кейт появился лишь год назад по здешнему времени, а Марика уже давно прекратила эксперименты со странными «нитями». Да и её мать, по словам отца, в своё время тщательно изучала «нити» – и ничего. Так что тут концы с концами не сходятся...
Но, в любом случае, факт налицо: в тайну Марики проникли посторонние люди. И, судя по поведению Кейта, от этих людей не следует ожидать ничего хорошего. Значит, нужно что-то предпринимать – и немедленно.
Оглянувшись на спящую Алису, Марика подошла к креслу, где была сложена её одежда, натянула на ноги чулки, потом достала из шкафа туфли и обула их. Уже вернувшись к порталу, она в последний момент кое-что вспомнила, щёлкнув пальцами, погасила лампу в торшере и шагнула под сияющую золотом арку. А в следующее мгновение оказалась в своём кабинете в Мышковаре.
Погасив портал в спальне Алисы, а этот оставив открытым, Марика подступила к окну, раздвинула плотные шторы и жадно прильнула глазом к щели между ставнями.
Снаружи был ясный солнечный день, и с возвышенности, на которой стоял замок, была видна, как на ладони, мышковицкая бухта, пестрящая парусами множества кораблей – от утлых рыбацких судёнышек до величественных красавцев-фрегатов. В порту и на улицах города царила обычная суматоха. Несмотря на кризис верховной власти в Империи, жизнь шла своим чередом. Мышковитяне были людьми практичными, они следили за развитием событий вокруг короны, держали ушки на макушке, а нос по ветру, но отнюдь не собирались из-за свары князей терять свои барыши.
Марика с трудом оторвалась от щели и плотнее прикрыла ставни. За четыре тамошних месяца она так соскучилась по родному городу, по тёплым и ласковым водам Ибрийского моря, по солёному, чуть горьковатому морскому воздуху, по ночному небу с привычными узорами созвездий, по знакомым и незнакомым ей людям, которых объединяло одно, главное – все они были её соотечественниками...
Вздохнув, Марика задвинула шторы и тщательно прислушалась. Хотя на время её со Стэном отсутствия доступ в их покои был запрещён для всех, включая личную прислугу, перестраховаться никогда не мешало.
Убедившись, что поблизости никого нет, Марика подошла к двери, медленно, чтобы не раздался скрип, отодвинула внутренний засов и на цыпочках проскользнула в спальню. Даже сквозь щели в ставнях и плотные шторы в комнату пробивалось достаточно света, поэтому зажигать свечу нужды не было.
Искоса глянув на свою широкую кровать – в замке сэра Генри таких больших кроватей не было – и улыбнувшись при мысли об этом, Марика проследовала в гардеробную. Каждый раз, отправляясь на свидание с братом, она обязательно переодевалась в здешний наряд – и когда Стэн по пути в Црвенеград останавливался у знакомых Конноров, и позже, когда местом их встреч стал дом Арпада Савича. Конечно, они могли бы встречаться и в Мышковаре, тогда не пришлось бы прибегать к постоянному переодеванию; однако Стэн рассудил, что это слишком опасно. Марика и так сильно рисковала, появляясь здесь, чтобы сменить одежду. Но у неё, по крайней мере, было на подхвате объяснение своему присутствию в замке на тот случай, если кто-нибудь из не в меру ретивых домочадцев, заподозрив неладное, устроит облаву на предполагаемого вора, а она не успеет скрыться, заметя за собой все следы (погасить портал, самую главную улику, не составляло труда – даже на расстоянии это было делом одной секунды). Когда Стэн покидал Мышкович, то объявил всем, что в целях безопасности отправил сестру в надёжное место; поэтому при необходимости Марика могла сказать, что это самое надёжное место находится не за сотню вёрст отсюда, а совсем недалеко. Она даже могла разыграть целый спектакль, упрашивая рьяных блюстителей господского добра не говорить брату по его возвращении, что она тайком посещала Мышковар.
«Теперь всё будет проще, – думала Марика, доставая из бельевого сундука ворох шёлковых нижних юбок. – Теперь я смогу переодеваться в спальне Алисы. Или, ещё лучше, Стэн сам будет приходить к нам в гости. Познакомлю его с отцом... Двое самых дорогих людей в моей жизни должны поладить друг с другом. Просто обязаны! Хотя бы ради меня...»
Но, прежде чем строить такие планы на будущее, следовало разобраться с влиятельными людьми Кейта...
После некоторых размышлений Марика остановила свой выбор на скромном синем платье, которое можно было надеть без посторонней помощи, собрала всю одежду в охапку и вернулась в кабинет. Задвинув засов на двери, она не спеша оделась перед зеркалом и тщательно расчесала свои длинные распущенные волосы – укладывать их на голове с помощью многочисленных заколок было слишком долго и хлопотно. Затем отступила на пару шагов и несколько минут разглядывала своё отражение.
За четыре месяца, которые Марика провела в Норвике, она соскучилась по своей обычной одежде и каждый раз, наряжаясь перед встречей с братом, не могла удержаться от соблазна полюбоваться собой в зеркале. Впрочем, нельзя было сказать, что Марике совсем уж не нравилась тамошняя мода. За последнее время, при содействии Алисы, она стала значительно лучше разбираться в ней и научилась одеваться не просто красиво, а элегантно. Вот только с брюками ничего не получилось – Марика не принимала и не признавала их. Она была твёрдо убеждена, что женщина в брюках такое же нелепое зрелище, как и мужчина в юбке – пусть даже шотландской.
Вспомнив чудаковатого дворецкого Брайана, который постоянно ходит в своём килте, Марика вновь улыбнулась и отошла от зеркала к порталу.
Ей были открыты четыре пути, по которым она могла пройти сама, без посторонней помощи, не нуждаясь ни в чьём разрешении. Один из них был только что создан ею; другим Марика до сего дня пользовалась регулярно, перемещаясь из Мышковара в Норвик и обратно; в Зал Совета она наведывалась время от времени, из чистого озорства, и ещё ни разу не попадалась с поличным; а вот люблянский портал открывала лишь однажды – в тот день, когда «оживила» портал матери. Вернее, тогда была ночь, и никто не обнаружил её присутствия. Сейчас же в Любляне шёл первый час пополудни.
У деда Марики, покойного Ладислава Шубича, сыновей не было, и, когда он умер, всё его имущество унаследовали дочери – Илона, княгиня Мышковицкая, и Зарена, княгиня Истрийская. Дом (точнее, дворец) в Любляне достался младшей из сестёр, Зарене, а поскольку богатейший купец Истрии отмахал себе хоромы пороскошнее княжеских, то после смерти тестя князь Истрийский не замедлил перенести сюда свою постоянную резиденцию.
Сосредоточившись, Марика потянулась к люблянскому порталу и произвела первые манипуляции. Тут же с того конца донёсся мысленный вопрос:
«Богдан, ты?»
Пятнадцатилетний Богдан, княжич Истрийский, был двоюродным братом Марики, сыном её тётки Зарены.
«Нет, тётя, – ответила Марика. – Это я».
«Марика?! – в мыслях княгини явственно проступило изумление. – Но как ты...»
«Сейчас я всё объясню, тётя. Ты одна? Мне можно к тебе?»
«Ну... да, конечно. Продолжай, если начала. А я уберу гобелен».
Как и её старшая сестра, княгиня Зарена скрывала свой портал за гобеленом – только на нём были изображены не алхимик или святой, а трое юных девушек-танцовщиц.
Когда всё было готово, Марика шагнула через портал – и попала прямиком в объятия тётки. Княгиня порывисто прижала её к себе и расцеловала в обе щеки.
– Ну, здравствуй, девочка моя. Давно не виделись. Где ты пропадала? Почему не приходила в гости? И почему не говорила мне раньше, что мать настроила тебя на наш портал?
– Сейчас, тётя... – взволнованно заговорила Марика. – Сейчас я всё расскажу. Я пришла к тебе, потому что Стэн уже уехал из Црвенеграда, а сама я не знаю, что делать, и решила посоветоваться с тобой...
Тут она умолкла, обнаружив, что они в комнате не одни. Возле письменного стола княгини стоял, опершись на спинку кресла, седовласый мужчина лет семидесяти и с любопытством смотрел на них. Марика узнала его, второпях высвободилась из объятий тётки и вежливо произнесла:
– Здравствуйте, господин Стоичков. Мы с вами однажды встречались. Может, вы помните?
Анте Стоичков, известный в узком кругу под именем Дональд, председатель Высшего Совета Братства Конноров, подступил к Марике и чинно поцеловал её руку.
– Рад нашей новой встрече, княжна. Конечно, я помню вас, хоть и не сразу признал. Ведь тогда вы были лишь прелестной маленькой девочкой, а теперь стали взрослой барышней – притом писаной красавицей. Наконец-то я убедился, что странствующие песняры нисколько не преувеличивают, воспевая вас как ангела земного.
Польщённая Марика улыбнулась:
– Вы очень милы, господин Стоичков, благодарю вас... Кстати, я думала, что сейчас вы в походе. Мой брат Стэнислав говорил, что вы отправились вместе с князем Далмацийским в Данузвар.
Анте Стоичков покачал головой:
– Вы неверно поняли брата, княжна. Думаю, Стэнислав имел в виду моего старшего внука с тем же именем. Я уже слишком стар для ратных подвигов. Мы, старики, в основном развязываем войны, а воевать заставляем молодых. – Сказав это, он развёл руками – дескать, ничего не попишешь, такова жизнь. А затем перевёл взгляд на княгиню: – Что ж, Зарена. Пожалуй, мне пора уходить. Я и так засиделся у тебя.
– Нет, не уходите, – вмешалась Марика. Это решение она приняла внезапно, но была уверена в его правильности. Так или иначе, ей придётся повторять свой рассказ перед Советом; а если сейчас при их разговоре будет присутствовать посторонний, то княгиня Зарена не станет излишне заострять внимание на романе своей сестры с сэром Генри МакАлистером – подробных объяснений на эту тему Марика всячески хотела избежать. – Прошу вас, господин Стоичков, если можете, останьтесь. То, что я хочу рассказать, касается не только нашей семьи, но и всего нашего рода. Вы, как глава Совета Двенадцати, должны узнать обо всём немедленно.
И Стоичков, и княгиня поражённо уставились на Марику. А она, воспользовавшись паузой, погасила оба портала – люблянский и мышковицкий. Разговор предстоял долгий.
Первым отозвался Анте Стоичков:
– Марика... то есть, княжна...
– Пожалуйста, называйте меня просто по имени, – предложила Марика, наслаждаясь своей ролью хозяйки положения. – Ведь я гожусь вам не то что в дочери, а даже во внучки. Что ж до вопроса, который вы собираетесь задать, то сразу скажу: Стэн здесь ни при чём. О Совете я узнала не от него.
– А от кого же тогда? – спросила княгиня.
– В некотором смысле, от мамы, – ответила Марика. – Но сперва давайте присядем. Мой рассказ будет не из коротких.
В конце концов Марика поняла, что не успокоится, пока не отладит портал. Утвердившись в этой мысли, она осторожно выбралась из постели, надела халат, вступила ногами в мягкие тапочки и подошла к стенному шкафу, за которым скрывался ещё не до конца отлаженный портал.
В спальне горел лишь один слабенький ночник, и если возле кровати света хватало, то угол комнаты, где находился шкаф, тонул в полумраке. Несколько секунд Марика простояла в задумчивости, а потом щёлкнула пальцами, посылая мысленную команду. Тотчас же вспыхнула лампа в торшере, и спальню залил мягкий, но достаточно яркий свет. Алиса что-то пробормотала во сне, перевернулась на другой бок, уткнулась лицом в подушку и продолжала спать.
Стараясь не шуметь, Марика распахнула настежь дверцы шкафа и принялась за работу. Теперь дело пошло на лад. Без особых усилий над собой Марике удалось полностью сосредоточить своё внимание на портале, за всё это время она не допустила ни одной мало-мальски серьёзной ошибки, и уже через двадцать минут был отлажен последний контур.
Когда портал активировался, и под сияющей золотом аркой заклубился густой белый туман, Марика чуть не завизжала от восторга. Лишь в последний момент, вспомнив о спящей Алисе, она удержалась от бурного проявления своих эмоций.
А радость переполняла её до краёв. Это был первый портал, который Марика от начала до конца соорудила самостоятельно. Сейчас для неё было совсем не важно, что она сделала вполне заурядное, хоть и весьма хлопотное дело, которое не шло ни в какое сравнение с таким действительно выдающимся событием более чем трёхлетней давности, как «оживление» портала матери и открытие пути в другой мир. В данный момент Марика об этом не думала, а просто радовалась своему новому достижению. Обладая незаурядными способностями и, что тоже важно, осознавая свою незаурядность, она, тем не менее, не могла считать себя полностью взрослой, пока не построит собственный портал. Это было её манией, её навязчивой идеей; даже тот факт, что очень многие Конноры довольствовались полученными в наследство от предков порталами и не строили для себя новых, нисколько не умерял её творческий зуд...
Усилием воли Марика заставила себя успокоиться и вновь сосредоточила всё внимание на портале. Теперь оставалось последнее – протянуть «нити» к другим порталам Конноров. В тех случаях, когда создатель портала не был настроен ни на один из уже действующих, на этом завершающем этапе приходилось прибегать к посторонней помощи, чтобы протянуть первую «нить». Но Марика не нуждалась ни в чьей помощи. В её руках уже было целых четыре «нити», которые тянулись в Мышковар, в Люблян, в Зал Совета и в подземелье Норвика, к древнему порталу Коннора-прародителя.
Естественным образом Марика выбрала свой портал в Мышковаре (вернее, портал своей матери). Единственное, что от неё требовалось, это открыть его и установить непосредственный контакт между обоими порталами. Весь дальнейший процесс занял не больше минуты и проходил без прямого вмешательства Марики. Новый портал обратился к мышковицкому с просьбой «познакомить» его с другими порталами, мышковицкий в ответ предоставил в его распоряжение свои «нити», а новый с их помощью оповестил остальные порталы о своём появлении на свет и был принят в «семью». Но это вовсе не значило, что он открыл своё местонахождение или сообщил о личности хозяина. Просто теперь другие Конноры обнаружат, что от их порталов в неизвестном направлении протянулась ещё одна «нить», – если вообще заметят её среди тысяч других «нитей».
С появлением «нитей» портал стал готов к полноценной работе. Но Марика уже была далека от восторгов. Её вдруг пронзила ужасом мысль, что, быть может, она сама выдала себя тем загадочным влиятельным людям, когда экспериментировала со «странными», по её собственному выражению, «нитями» портала Коннора МакКоя. Таких «нитей» Марика насчитала порядка двух сотен, их странность заключалась в том, что другие порталы Конноров «не знали» об их существовании. Между всеми порталами «семьи» регулярно происходил обмен сведениями о «нитях», но древний портал Коннора-прародителя, исправно сообщая о себе, тем не менее, с завидным постоянством «умалчивал» о странных «нитях». Создавалось впечатление, будто он принадлежит сразу к двум «семьям» порталов, которые по каким-то причинам не могут объединиться в одну «семью».
Марика пришла к вполне логичному выводу, что странные «нити» принадлежат порталам здешних родственников Коннора МакКоя. Порой она «дёргала» их в надежде получить ответ, но тщетно. Здесь магия умерла, и никто не слышал её зова... А может, кто-то услышал – но не тот, кто нужно. И теперь ею заинтересовались.
Хотя, с другой стороны, Кейт появился лишь год назад по здешнему времени, а Марика уже давно прекратила эксперименты со странными «нитями». Да и её мать, по словам отца, в своё время тщательно изучала «нити» – и ничего. Так что тут концы с концами не сходятся...
Но, в любом случае, факт налицо: в тайну Марики проникли посторонние люди. И, судя по поведению Кейта, от этих людей не следует ожидать ничего хорошего. Значит, нужно что-то предпринимать – и немедленно.
Оглянувшись на спящую Алису, Марика подошла к креслу, где была сложена её одежда, натянула на ноги чулки, потом достала из шкафа туфли и обула их. Уже вернувшись к порталу, она в последний момент кое-что вспомнила, щёлкнув пальцами, погасила лампу в торшере и шагнула под сияющую золотом арку. А в следующее мгновение оказалась в своём кабинете в Мышковаре.
Погасив портал в спальне Алисы, а этот оставив открытым, Марика подступила к окну, раздвинула плотные шторы и жадно прильнула глазом к щели между ставнями.
Снаружи был ясный солнечный день, и с возвышенности, на которой стоял замок, была видна, как на ладони, мышковицкая бухта, пестрящая парусами множества кораблей – от утлых рыбацких судёнышек до величественных красавцев-фрегатов. В порту и на улицах города царила обычная суматоха. Несмотря на кризис верховной власти в Империи, жизнь шла своим чередом. Мышковитяне были людьми практичными, они следили за развитием событий вокруг короны, держали ушки на макушке, а нос по ветру, но отнюдь не собирались из-за свары князей терять свои барыши.
Марика с трудом оторвалась от щели и плотнее прикрыла ставни. За четыре тамошних месяца она так соскучилась по родному городу, по тёплым и ласковым водам Ибрийского моря, по солёному, чуть горьковатому морскому воздуху, по ночному небу с привычными узорами созвездий, по знакомым и незнакомым ей людям, которых объединяло одно, главное – все они были её соотечественниками...
Вздохнув, Марика задвинула шторы и тщательно прислушалась. Хотя на время её со Стэном отсутствия доступ в их покои был запрещён для всех, включая личную прислугу, перестраховаться никогда не мешало.
Убедившись, что поблизости никого нет, Марика подошла к двери, медленно, чтобы не раздался скрип, отодвинула внутренний засов и на цыпочках проскользнула в спальню. Даже сквозь щели в ставнях и плотные шторы в комнату пробивалось достаточно света, поэтому зажигать свечу нужды не было.
Искоса глянув на свою широкую кровать – в замке сэра Генри таких больших кроватей не было – и улыбнувшись при мысли об этом, Марика проследовала в гардеробную. Каждый раз, отправляясь на свидание с братом, она обязательно переодевалась в здешний наряд – и когда Стэн по пути в Црвенеград останавливался у знакомых Конноров, и позже, когда местом их встреч стал дом Арпада Савича. Конечно, они могли бы встречаться и в Мышковаре, тогда не пришлось бы прибегать к постоянному переодеванию; однако Стэн рассудил, что это слишком опасно. Марика и так сильно рисковала, появляясь здесь, чтобы сменить одежду. Но у неё, по крайней мере, было на подхвате объяснение своему присутствию в замке на тот случай, если кто-нибудь из не в меру ретивых домочадцев, заподозрив неладное, устроит облаву на предполагаемого вора, а она не успеет скрыться, заметя за собой все следы (погасить портал, самую главную улику, не составляло труда – даже на расстоянии это было делом одной секунды). Когда Стэн покидал Мышкович, то объявил всем, что в целях безопасности отправил сестру в надёжное место; поэтому при необходимости Марика могла сказать, что это самое надёжное место находится не за сотню вёрст отсюда, а совсем недалеко. Она даже могла разыграть целый спектакль, упрашивая рьяных блюстителей господского добра не говорить брату по его возвращении, что она тайком посещала Мышковар.
«Теперь всё будет проще, – думала Марика, доставая из бельевого сундука ворох шёлковых нижних юбок. – Теперь я смогу переодеваться в спальне Алисы. Или, ещё лучше, Стэн сам будет приходить к нам в гости. Познакомлю его с отцом... Двое самых дорогих людей в моей жизни должны поладить друг с другом. Просто обязаны! Хотя бы ради меня...»
Но, прежде чем строить такие планы на будущее, следовало разобраться с влиятельными людьми Кейта...
После некоторых размышлений Марика остановила свой выбор на скромном синем платье, которое можно было надеть без посторонней помощи, собрала всю одежду в охапку и вернулась в кабинет. Задвинув засов на двери, она не спеша оделась перед зеркалом и тщательно расчесала свои длинные распущенные волосы – укладывать их на голове с помощью многочисленных заколок было слишком долго и хлопотно. Затем отступила на пару шагов и несколько минут разглядывала своё отражение.
За четыре месяца, которые Марика провела в Норвике, она соскучилась по своей обычной одежде и каждый раз, наряжаясь перед встречей с братом, не могла удержаться от соблазна полюбоваться собой в зеркале. Впрочем, нельзя было сказать, что Марике совсем уж не нравилась тамошняя мода. За последнее время, при содействии Алисы, она стала значительно лучше разбираться в ней и научилась одеваться не просто красиво, а элегантно. Вот только с брюками ничего не получилось – Марика не принимала и не признавала их. Она была твёрдо убеждена, что женщина в брюках такое же нелепое зрелище, как и мужчина в юбке – пусть даже шотландской.
Вспомнив чудаковатого дворецкого Брайана, который постоянно ходит в своём килте, Марика вновь улыбнулась и отошла от зеркала к порталу.
Ей были открыты четыре пути, по которым она могла пройти сама, без посторонней помощи, не нуждаясь ни в чьём разрешении. Один из них был только что создан ею; другим Марика до сего дня пользовалась регулярно, перемещаясь из Мышковара в Норвик и обратно; в Зал Совета она наведывалась время от времени, из чистого озорства, и ещё ни разу не попадалась с поличным; а вот люблянский портал открывала лишь однажды – в тот день, когда «оживила» портал матери. Вернее, тогда была ночь, и никто не обнаружил её присутствия. Сейчас же в Любляне шёл первый час пополудни.
У деда Марики, покойного Ладислава Шубича, сыновей не было, и, когда он умер, всё его имущество унаследовали дочери – Илона, княгиня Мышковицкая, и Зарена, княгиня Истрийская. Дом (точнее, дворец) в Любляне достался младшей из сестёр, Зарене, а поскольку богатейший купец Истрии отмахал себе хоромы пороскошнее княжеских, то после смерти тестя князь Истрийский не замедлил перенести сюда свою постоянную резиденцию.
Сосредоточившись, Марика потянулась к люблянскому порталу и произвела первые манипуляции. Тут же с того конца донёсся мысленный вопрос:
«Богдан, ты?»
Пятнадцатилетний Богдан, княжич Истрийский, был двоюродным братом Марики, сыном её тётки Зарены.
«Нет, тётя, – ответила Марика. – Это я».
«Марика?! – в мыслях княгини явственно проступило изумление. – Но как ты...»
«Сейчас я всё объясню, тётя. Ты одна? Мне можно к тебе?»
«Ну... да, конечно. Продолжай, если начала. А я уберу гобелен».
Как и её старшая сестра, княгиня Зарена скрывала свой портал за гобеленом – только на нём были изображены не алхимик или святой, а трое юных девушек-танцовщиц.
Когда всё было готово, Марика шагнула через портал – и попала прямиком в объятия тётки. Княгиня порывисто прижала её к себе и расцеловала в обе щеки.
– Ну, здравствуй, девочка моя. Давно не виделись. Где ты пропадала? Почему не приходила в гости? И почему не говорила мне раньше, что мать настроила тебя на наш портал?
– Сейчас, тётя... – взволнованно заговорила Марика. – Сейчас я всё расскажу. Я пришла к тебе, потому что Стэн уже уехал из Црвенеграда, а сама я не знаю, что делать, и решила посоветоваться с тобой...
Тут она умолкла, обнаружив, что они в комнате не одни. Возле письменного стола княгини стоял, опершись на спинку кресла, седовласый мужчина лет семидесяти и с любопытством смотрел на них. Марика узнала его, второпях высвободилась из объятий тётки и вежливо произнесла:
– Здравствуйте, господин Стоичков. Мы с вами однажды встречались. Может, вы помните?
Анте Стоичков, известный в узком кругу под именем Дональд, председатель Высшего Совета Братства Конноров, подступил к Марике и чинно поцеловал её руку.
– Рад нашей новой встрече, княжна. Конечно, я помню вас, хоть и не сразу признал. Ведь тогда вы были лишь прелестной маленькой девочкой, а теперь стали взрослой барышней – притом писаной красавицей. Наконец-то я убедился, что странствующие песняры нисколько не преувеличивают, воспевая вас как ангела земного.
Польщённая Марика улыбнулась:
– Вы очень милы, господин Стоичков, благодарю вас... Кстати, я думала, что сейчас вы в походе. Мой брат Стэнислав говорил, что вы отправились вместе с князем Далмацийским в Данузвар.
Анте Стоичков покачал головой:
– Вы неверно поняли брата, княжна. Думаю, Стэнислав имел в виду моего старшего внука с тем же именем. Я уже слишком стар для ратных подвигов. Мы, старики, в основном развязываем войны, а воевать заставляем молодых. – Сказав это, он развёл руками – дескать, ничего не попишешь, такова жизнь. А затем перевёл взгляд на княгиню: – Что ж, Зарена. Пожалуй, мне пора уходить. Я и так засиделся у тебя.
– Нет, не уходите, – вмешалась Марика. Это решение она приняла внезапно, но была уверена в его правильности. Так или иначе, ей придётся повторять свой рассказ перед Советом; а если сейчас при их разговоре будет присутствовать посторонний, то княгиня Зарена не станет излишне заострять внимание на романе своей сестры с сэром Генри МакАлистером – подробных объяснений на эту тему Марика всячески хотела избежать. – Прошу вас, господин Стоичков, если можете, останьтесь. То, что я хочу рассказать, касается не только нашей семьи, но и всего нашего рода. Вы, как глава Совета Двенадцати, должны узнать обо всём немедленно.
И Стоичков, и княгиня поражённо уставились на Марику. А она, воспользовавшись паузой, погасила оба портала – люблянский и мышковицкий. Разговор предстоял долгий.
Первым отозвался Анте Стоичков:
– Марика... то есть, княжна...
– Пожалуйста, называйте меня просто по имени, – предложила Марика, наслаждаясь своей ролью хозяйки положения. – Ведь я гожусь вам не то что в дочери, а даже во внучки. Что ж до вопроса, который вы собираетесь задать, то сразу скажу: Стэн здесь ни при чём. О Совете я узнала не от него.
– А от кого же тогда? – спросила княгиня.
– В некотором смысле, от мамы, – ответила Марика. – Но сперва давайте присядем. Мой рассказ будет не из коротких.
Глава 13
Когда Кейт проснулся, оба солнца уже зашли, и над долиной сгущались сумерки. Он проспал почти восемь часов, но из-за внушительной разницы в течении времени на Земле шёл только третий час утра по Гринвичу.
Побрившись и одевшись, Кейт наскоро перекусил консервированной ветчиной, потом приготовил себе чашку кофе. Он с детства не любил чай и порой удивлялся своим соотечественникам, подавляющее большинство которых были просто помешаны на этом напитке.
Кейт перешёл из кухни в комнату, где находился портал, включил портативный компьютер и вставил в гнездо сканнера кристалл, который он вчера извлёк из детектора в подземном тайнике замка Норвик. Пока специальная программа анализировала содержимое кристалла, Кейт не спеша пил кофе, курил сигарету и внимательно следил за порталом, готовый при первых же признаках его активизации спрятать кристалл и стереть из памяти компьютера все данные.
Однако на сей раз непрошеные гости, имевшие обыкновение объявляться в самый неподходящий момент, не пожаловали. Когда Кейт допивал кофе и докуривал вторую сигарету, компьютер закончил анализ и выдал результаты. Кейт посмотрел на экран, хмыкнул и пожал плечами. Ничего другого он не ожидал. Марика всегда пользовалась одним-единственным путём, ведущим в кабинет её личных покоев. Этот путь Кейт хорошо знал и без нового кристалла.
Приготовив себе вторую чашку кофе, Кейт устроился за компьютером и занялся делом, которое за последний год уже стало для него привычным. Он запортил кристалл, чтобы в следующий раз подсунуть его отцу вместо неиспорченного.
Между тем стрелки часов медленно приближались к трём утра по Гринвичу. Кейт тщательно уничтожил все следы своей работы на компьютере, потом сходил на кухню и вымыл чашку из-под кофе. Вернувшись в комнату, он достал из кармана Ключ и подступил к порталу.
Процесс активизации портала потребовал гораздо больше времени и усилий, нежели аналогичное действие с нуль-Вратами. Дополнительная трудность состояла ещё и в том, что Кейт устанавливал связь с порталом, принадлежащим к другой сети, которая функционировала немного не так, как телепортационная сеть Хранителей. Будучи в большей степени гуманитарием, чем технарём, он потратил без малого полгода, чтобы соответствующим образом настроить свой Ключ и внедриться в сеть Конноров. Любой опытный Хранитель с техническим образованием справился бы с этой задачей в течение нескольких дней; однако никто из Хранителей не располагал информацией, которая была у Кейта.
Спустя минут десять проход был открыт. Кейт оглядел комнату, ещё раз убеждаясь, что не оставил после себя ничего подозрительного, и уже собирался вступить под сияющую арку, как вдруг...
Послышался тихий скрип открывающейся двери и одновременно раздался спокойный голос:
– Здравствуй, Кейт. Не спеши закрывать портал. Всё равно я знаю, куда ты собрался.
Несколько долгих как вечность секунд Кейт простоял в полном оцепенении, затем, совладав с собой, резко обернулся и увидел на пороге комнаты стройную светловолосую девушку лет двадцати двух, в синих джинсовых брюках и в свободной клетчатой рубашке навыпуск. Её большие карие глаза смотрели на Кейта с неприкрытой враждебностью. В правой руке она держала предмет, похожий на небольшой карманный фонарик. Кейт знал, что это парализатор – штука не смертельная, но очень болезненная. Излучатель парализатора был направлен прямо на него.
– Джейн...
– Держи руки так, чтобы я их видела, – предупредила девушка. – Не вздумай совать их в карман. И ни шагу назад.
Побрившись и одевшись, Кейт наскоро перекусил консервированной ветчиной, потом приготовил себе чашку кофе. Он с детства не любил чай и порой удивлялся своим соотечественникам, подавляющее большинство которых были просто помешаны на этом напитке.
Кейт перешёл из кухни в комнату, где находился портал, включил портативный компьютер и вставил в гнездо сканнера кристалл, который он вчера извлёк из детектора в подземном тайнике замка Норвик. Пока специальная программа анализировала содержимое кристалла, Кейт не спеша пил кофе, курил сигарету и внимательно следил за порталом, готовый при первых же признаках его активизации спрятать кристалл и стереть из памяти компьютера все данные.
Однако на сей раз непрошеные гости, имевшие обыкновение объявляться в самый неподходящий момент, не пожаловали. Когда Кейт допивал кофе и докуривал вторую сигарету, компьютер закончил анализ и выдал результаты. Кейт посмотрел на экран, хмыкнул и пожал плечами. Ничего другого он не ожидал. Марика всегда пользовалась одним-единственным путём, ведущим в кабинет её личных покоев. Этот путь Кейт хорошо знал и без нового кристалла.
Приготовив себе вторую чашку кофе, Кейт устроился за компьютером и занялся делом, которое за последний год уже стало для него привычным. Он запортил кристалл, чтобы в следующий раз подсунуть его отцу вместо неиспорченного.
Между тем стрелки часов медленно приближались к трём утра по Гринвичу. Кейт тщательно уничтожил все следы своей работы на компьютере, потом сходил на кухню и вымыл чашку из-под кофе. Вернувшись в комнату, он достал из кармана Ключ и подступил к порталу.
Процесс активизации портала потребовал гораздо больше времени и усилий, нежели аналогичное действие с нуль-Вратами. Дополнительная трудность состояла ещё и в том, что Кейт устанавливал связь с порталом, принадлежащим к другой сети, которая функционировала немного не так, как телепортационная сеть Хранителей. Будучи в большей степени гуманитарием, чем технарём, он потратил без малого полгода, чтобы соответствующим образом настроить свой Ключ и внедриться в сеть Конноров. Любой опытный Хранитель с техническим образованием справился бы с этой задачей в течение нескольких дней; однако никто из Хранителей не располагал информацией, которая была у Кейта.
Спустя минут десять проход был открыт. Кейт оглядел комнату, ещё раз убеждаясь, что не оставил после себя ничего подозрительного, и уже собирался вступить под сияющую арку, как вдруг...
Послышался тихий скрип открывающейся двери и одновременно раздался спокойный голос:
– Здравствуй, Кейт. Не спеши закрывать портал. Всё равно я знаю, куда ты собрался.
Несколько долгих как вечность секунд Кейт простоял в полном оцепенении, затем, совладав с собой, резко обернулся и увидел на пороге комнаты стройную светловолосую девушку лет двадцати двух, в синих джинсовых брюках и в свободной клетчатой рубашке навыпуск. Её большие карие глаза смотрели на Кейта с неприкрытой враждебностью. В правой руке она держала предмет, похожий на небольшой карманный фонарик. Кейт знал, что это парализатор – штука не смертельная, но очень болезненная. Излучатель парализатора был направлен прямо на него.
– Джейн...
– Держи руки так, чтобы я их видела, – предупредила девушка. – Не вздумай совать их в карман. И ни шагу назад.