Страница:
– Я как раз собиралась это предложить, – сказала она. – Наверное, дядя уже волнуется.
– Объясни ему всё, пока я буду говорить с Флавианом. Потом возвращайся вместе с ним.
– Хорошо.
Спустя пару минут после ухода Алисы Стэн почувствовал, как к порталу подключился другой работающий портал. А через несколько секунд из шкафа вышел Флавиан. Лицо у него было заспанное, волосы взъерошены, одет он был в пурпурный с золотой вышивкой шёлковый халат и сандалии на босую ногу.
– Что стряслось, Стэнислав? – осведомился он недовольно. – Надеюсь... О Боже! Что с Марикой?!
– Всё в порядке. Она спит.
– Одетая?
Стэн вкратце поведал, что произошло. Флавиан выслушал его внимательно, не перебивая, затем задал несколько вопросов, кое-что уточнил и, наконец, вынес свой вердикт:
– Ты поступил совершенно правильно. Марика – сущий чертёнок. Её нужно убрать отсюда подальше.
– Поэтому я первым делом вызвал тебя. Помнится, неделю назад Миятович говорил, что ты предлагал Флорешти в качестве надёжного убежища для Марики, её отца и Алисы. Это так?
– Да, предлагал. И на одном лишь предложении я не остановился. В замке уже всё готово к приёму гостей. Его управляющий – Коннор. А слуги и охрана предупреждены, что господа могут прибыть в любой момент и будут впущены через тайный ход. Так что их внезапное появление никого не удивит.
Флавиан не упомянул имени управляющего, но Стэн и так знал, кто он. Аурелиан Струдза был настоящим отцом короля Ибрии, и его назначение во Флорешти было, конечно, ссылкой – но ссылкой почётной. Хотя Флавиан не питал тёплых чувств к своему отцу, в данном случае он выступил в качестве его покровителя. Королева-мать, которая некогда страстно любила Аурелиана, впоследствии прониклась к нему не менее страстной ненавистью – за то, что он стал её любовником не из глубоких чувств, а по расчёту. При жизни мужа она опасалась открыто преследовать Струдзу, чтобы не навлечь на себя подозрения. Зато после смерти старого короля Аурелиану и его семье пришлось бы туго, если бы не вмешался Флавиан. Он достиг с матерью соглашения, по которому она отказывалась от всех планов мести своему бывшему любовнику, при условии что тот навсегда покинет двор и столицу.
– Отлично, – сказал Стэн. – Сейчас ты перенесёшь Марику во Флорешти, уложишь её в постель... только без вольностей, смотри мне! Потом вернёшься, чтобы забрать её отца и Алису с их вещами.
– А как поступим с Хранителями?
– Устроим им западню. Постараемся захватить хоть одного живьём.
– Чтобы учинить допрос?
– Разумеется. Надеюсь, мы сумеем развязать ему язык.
– Гм, неплохая идея... Значит, нужна подмога?
– Конечно, нужна. Вызовем всех членов Совета, а если понадобится, то привлечём к делу ещё человек десять, заслуживающих доверия...
Стэн сделал паузу. Как раз в этот момент он уловил слабую мысль Алисы. Она сообщала, что они с сэром Генри уже готовы идти к нему. Он попросил подождать ещё минутку, затем приходить.
– В общем, так, – торопливо продолжал он. – Сейчас здесь будет отец Марики. Я бы очень хотел, чтобы при нашей встрече присутствовало как можно меньше людей.
– Я понимаю тебя, – сказал Флавиан и направился к кровати, где лежала Марика.
Он без труда поднял её с постели и, на взгляд Стэна, слишком уж крепко прижал к себе. Марика что-то пробормотала во сне, удобнее устроилась на руках Флавиана и утихла.
– Не уронишь? – обеспокоено спросил Стэн.
– Что ты! Она ведь лёгонькая, как пушинка, – с нежность ответил Флавиан.
– Хорошо. Ступай и не возвращайся, пока я не позову. А тем временем разбуди Стоичкова и всех остальных. Пусть они будут готовы. Да и тебе не мешает приодеться.
– Так я и сделаю.
С Марикой на руках, Флавиан вошёл в шкаф и быстро переключился со своего дворцового портала на портал в замке Флорешти. Едва он исчез в белом тумане, как во входную дверь постучали.
– Можно? – раздался приглушённый голос Алисы.
– Да, – ответил Стэн.
Дверь открылась, и в комнату вошла Алиса, а вслед за ней – седой мужчина лет шестидесяти с небольшим, среднего роста, стройный, с гордой аристократической осанкой, довольно моложавый с виду, крепкий и чуть ли не пышущий здоровьем. Во всём его облике не было даже намёка на то, что совсем недавно он страдал от смертельного недуга.
Некоторое время мужчина молча разглядывал Стэна. А Стэн смотрел на него и с нарастающим изумлением убеждался, что Марика гораздо больше похожа на своего отца, нежели на их мать. Если её сходство с княгиней Илоной было каким-то неуловимым и проявлялось преимущественно в движении – в манере ходить, говорить, в жестах, во взгляде, в мимике; то от отца Марика унаследовала свои ясно-голубые глаза, высокий лоб, форму носа и рта, тонкие черты лица и, наверное, свои дивные медово-золотистые волосы – в седине сэра Генри не было видно ни единой тёмной пряди, это была седина блондина...
– Здравствуйте, газда Стэнислав, – наконец произнёс сэр Генри; по-славонски он говорил с сильным акцентом, но довольно внятно. – Я много раз пытался представить нашу первую встречу. Однако не предполагал, что это произойдёт при таких обстоятельствах.
– Здравствуйте, сэр Генри, – ответил Стэн. – Алиса вам всё рассказала?
– Да, – кивнул он. – Вижу, о Марике вы уже позаботились. Что вы намерены делать дальше?
Стэн прокашлялся.
– Гм... Боюсь, вам с Алисой придётся покинуть свой замок и свой мир на длительное время. А может быть, навсегда.
– Я уже смирился с этим, – сказал сэр Генри и тяжело вздохнул. – В конце концов, мне всё равно, где жить, лишь бы Марика была рядом.
«Ещё бы!» – подумал Стэн, но без всякой злости или раздражения.
– Значит, собираемся? – спросила Алиса. – Я займусь своими и Марикиными вещами.
– Да, – сказал Стэн. – Можно начинать. Но только без суеты, чтобы не было переполоха. Хранители не должны ничего заподозрить... И никто не должен сообщить им о наших приготовлениях. – Он вновь обратился к сэру Генри: – Сколько в замке слуг?
– В данный момент – ни одного.
– Как это?!
Сэр Генри слабо усмехнулся:
– У нас другие времена и другие порядки, газда Стэнислав. Нынче слуги – слишком дорогое удовольствие. Днём в Норвике есть приходящая прислуга, а постоянно здесь живут лишь трое: дворецкий Брайан, его жена Матильда – экономка и повариха, а также мой камердинер Джордж. У Брайана и Матильды сегодня выходной, и они поехали в гости к дочери. А около пяти вечера Джорджу позвонила жена его младшего брата Шона. Она сообщила, что Шон попал в аварию и попросила приехать. Разумеется, я отпустил его. Вот так и получилось, что мы остались одни.
Стэн задумался. Тем временем Алиса развила бурную деятельность: она рылась в шкафу, перебирая одежду, и складывала на кровати всё, что намеревалась взять с собой. Среди прочего, там был ворох нижнего белья. Стэн поймал себя на том, что с каким-то нездоровым любопытством разглядывает его, и в смущении отвёл глаза.
– А вам не кажется это подозрительным? – спросил он у сэра Генри.
– Мне кажется, – отозвалась Алиса, не прекращая рыться в шкафу. – Но я не думаю, что старина Джордж был соглядатаем Хранителей. Наверняка они специально выбрали этот день, когда у Брайана и Матильды выходной, чтоб было меньше свидетелей. А потом выманили Джорджа – чтобы вообще не оказалось свидетелей.
– Я тоже так думаю, – сказал сэр Генри.
Стэн безразлично пожал плечами.
– Как бы то ни было, – произнёс он, – теперь это не важно. В некотором смысле, это даже к лучшему. Мы можем спокойно готовить западню для Хранителей.
– И спокойно собираться, – добавила Алиса. – Кстати, Стэн. Есть какие-нибудь ограничения на количество вещей?
– На количество – никаких, – ответил он. – Но есть ограничение на их размеры – они должны пролезть в портал. И ограничение во времени – до полуночи. Это крайний срок.
– Тогда я поспешу. – Алиса звонко рассмеялась, лукаво подмигнула ему и выбежала из комнаты.
Стэн повернулся было к порталу, чтобы позвать Флавиана, Стоичкова и всех остальных, но тут его остановил сэр Генри.
– Газда Стэнислав...
– Да?
– Я по поводу Алисы. Конечно, я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но... Ещё никогда я не видел её такой счастливой, как сегодня. Алиса очень славная девушка, и я не хочу, чтобы она страдала. Вы понимаете меня?
– Понимаю, – серьёзно ответил Стэн. – Я сделаю всё, чтобы она была счастлива.
Глава 31
Глава 32
– Объясни ему всё, пока я буду говорить с Флавианом. Потом возвращайся вместе с ним.
– Хорошо.
Спустя пару минут после ухода Алисы Стэн почувствовал, как к порталу подключился другой работающий портал. А через несколько секунд из шкафа вышел Флавиан. Лицо у него было заспанное, волосы взъерошены, одет он был в пурпурный с золотой вышивкой шёлковый халат и сандалии на босую ногу.
– Что стряслось, Стэнислав? – осведомился он недовольно. – Надеюсь... О Боже! Что с Марикой?!
– Всё в порядке. Она спит.
– Одетая?
Стэн вкратце поведал, что произошло. Флавиан выслушал его внимательно, не перебивая, затем задал несколько вопросов, кое-что уточнил и, наконец, вынес свой вердикт:
– Ты поступил совершенно правильно. Марика – сущий чертёнок. Её нужно убрать отсюда подальше.
– Поэтому я первым делом вызвал тебя. Помнится, неделю назад Миятович говорил, что ты предлагал Флорешти в качестве надёжного убежища для Марики, её отца и Алисы. Это так?
– Да, предлагал. И на одном лишь предложении я не остановился. В замке уже всё готово к приёму гостей. Его управляющий – Коннор. А слуги и охрана предупреждены, что господа могут прибыть в любой момент и будут впущены через тайный ход. Так что их внезапное появление никого не удивит.
Флавиан не упомянул имени управляющего, но Стэн и так знал, кто он. Аурелиан Струдза был настоящим отцом короля Ибрии, и его назначение во Флорешти было, конечно, ссылкой – но ссылкой почётной. Хотя Флавиан не питал тёплых чувств к своему отцу, в данном случае он выступил в качестве его покровителя. Королева-мать, которая некогда страстно любила Аурелиана, впоследствии прониклась к нему не менее страстной ненавистью – за то, что он стал её любовником не из глубоких чувств, а по расчёту. При жизни мужа она опасалась открыто преследовать Струдзу, чтобы не навлечь на себя подозрения. Зато после смерти старого короля Аурелиану и его семье пришлось бы туго, если бы не вмешался Флавиан. Он достиг с матерью соглашения, по которому она отказывалась от всех планов мести своему бывшему любовнику, при условии что тот навсегда покинет двор и столицу.
– Отлично, – сказал Стэн. – Сейчас ты перенесёшь Марику во Флорешти, уложишь её в постель... только без вольностей, смотри мне! Потом вернёшься, чтобы забрать её отца и Алису с их вещами.
– А как поступим с Хранителями?
– Устроим им западню. Постараемся захватить хоть одного живьём.
– Чтобы учинить допрос?
– Разумеется. Надеюсь, мы сумеем развязать ему язык.
– Гм, неплохая идея... Значит, нужна подмога?
– Конечно, нужна. Вызовем всех членов Совета, а если понадобится, то привлечём к делу ещё человек десять, заслуживающих доверия...
Стэн сделал паузу. Как раз в этот момент он уловил слабую мысль Алисы. Она сообщала, что они с сэром Генри уже готовы идти к нему. Он попросил подождать ещё минутку, затем приходить.
– В общем, так, – торопливо продолжал он. – Сейчас здесь будет отец Марики. Я бы очень хотел, чтобы при нашей встрече присутствовало как можно меньше людей.
– Я понимаю тебя, – сказал Флавиан и направился к кровати, где лежала Марика.
Он без труда поднял её с постели и, на взгляд Стэна, слишком уж крепко прижал к себе. Марика что-то пробормотала во сне, удобнее устроилась на руках Флавиана и утихла.
– Не уронишь? – обеспокоено спросил Стэн.
– Что ты! Она ведь лёгонькая, как пушинка, – с нежность ответил Флавиан.
– Хорошо. Ступай и не возвращайся, пока я не позову. А тем временем разбуди Стоичкова и всех остальных. Пусть они будут готовы. Да и тебе не мешает приодеться.
– Так я и сделаю.
С Марикой на руках, Флавиан вошёл в шкаф и быстро переключился со своего дворцового портала на портал в замке Флорешти. Едва он исчез в белом тумане, как во входную дверь постучали.
– Можно? – раздался приглушённый голос Алисы.
– Да, – ответил Стэн.
Дверь открылась, и в комнату вошла Алиса, а вслед за ней – седой мужчина лет шестидесяти с небольшим, среднего роста, стройный, с гордой аристократической осанкой, довольно моложавый с виду, крепкий и чуть ли не пышущий здоровьем. Во всём его облике не было даже намёка на то, что совсем недавно он страдал от смертельного недуга.
Некоторое время мужчина молча разглядывал Стэна. А Стэн смотрел на него и с нарастающим изумлением убеждался, что Марика гораздо больше похожа на своего отца, нежели на их мать. Если её сходство с княгиней Илоной было каким-то неуловимым и проявлялось преимущественно в движении – в манере ходить, говорить, в жестах, во взгляде, в мимике; то от отца Марика унаследовала свои ясно-голубые глаза, высокий лоб, форму носа и рта, тонкие черты лица и, наверное, свои дивные медово-золотистые волосы – в седине сэра Генри не было видно ни единой тёмной пряди, это была седина блондина...
– Здравствуйте, газда Стэнислав, – наконец произнёс сэр Генри; по-славонски он говорил с сильным акцентом, но довольно внятно. – Я много раз пытался представить нашу первую встречу. Однако не предполагал, что это произойдёт при таких обстоятельствах.
– Здравствуйте, сэр Генри, – ответил Стэн. – Алиса вам всё рассказала?
– Да, – кивнул он. – Вижу, о Марике вы уже позаботились. Что вы намерены делать дальше?
Стэн прокашлялся.
– Гм... Боюсь, вам с Алисой придётся покинуть свой замок и свой мир на длительное время. А может быть, навсегда.
– Я уже смирился с этим, – сказал сэр Генри и тяжело вздохнул. – В конце концов, мне всё равно, где жить, лишь бы Марика была рядом.
«Ещё бы!» – подумал Стэн, но без всякой злости или раздражения.
– Значит, собираемся? – спросила Алиса. – Я займусь своими и Марикиными вещами.
– Да, – сказал Стэн. – Можно начинать. Но только без суеты, чтобы не было переполоха. Хранители не должны ничего заподозрить... И никто не должен сообщить им о наших приготовлениях. – Он вновь обратился к сэру Генри: – Сколько в замке слуг?
– В данный момент – ни одного.
– Как это?!
Сэр Генри слабо усмехнулся:
– У нас другие времена и другие порядки, газда Стэнислав. Нынче слуги – слишком дорогое удовольствие. Днём в Норвике есть приходящая прислуга, а постоянно здесь живут лишь трое: дворецкий Брайан, его жена Матильда – экономка и повариха, а также мой камердинер Джордж. У Брайана и Матильды сегодня выходной, и они поехали в гости к дочери. А около пяти вечера Джорджу позвонила жена его младшего брата Шона. Она сообщила, что Шон попал в аварию и попросила приехать. Разумеется, я отпустил его. Вот так и получилось, что мы остались одни.
Стэн задумался. Тем временем Алиса развила бурную деятельность: она рылась в шкафу, перебирая одежду, и складывала на кровати всё, что намеревалась взять с собой. Среди прочего, там был ворох нижнего белья. Стэн поймал себя на том, что с каким-то нездоровым любопытством разглядывает его, и в смущении отвёл глаза.
– А вам не кажется это подозрительным? – спросил он у сэра Генри.
– Мне кажется, – отозвалась Алиса, не прекращая рыться в шкафу. – Но я не думаю, что старина Джордж был соглядатаем Хранителей. Наверняка они специально выбрали этот день, когда у Брайана и Матильды выходной, чтоб было меньше свидетелей. А потом выманили Джорджа – чтобы вообще не оказалось свидетелей.
– Я тоже так думаю, – сказал сэр Генри.
Стэн безразлично пожал плечами.
– Как бы то ни было, – произнёс он, – теперь это не важно. В некотором смысле, это даже к лучшему. Мы можем спокойно готовить западню для Хранителей.
– И спокойно собираться, – добавила Алиса. – Кстати, Стэн. Есть какие-нибудь ограничения на количество вещей?
– На количество – никаких, – ответил он. – Но есть ограничение на их размеры – они должны пролезть в портал. И ограничение во времени – до полуночи. Это крайний срок.
– Тогда я поспешу. – Алиса звонко рассмеялась, лукаво подмигнула ему и выбежала из комнаты.
Стэн повернулся было к порталу, чтобы позвать Флавиана, Стоичкова и всех остальных, но тут его остановил сэр Генри.
– Газда Стэнислав...
– Да?
– Я по поводу Алисы. Конечно, я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но... Ещё никогда я не видел её такой счастливой, как сегодня. Алиса очень славная девушка, и я не хочу, чтобы она страдала. Вы понимаете меня?
– Понимаю, – серьёзно ответил Стэн. – Я сделаю всё, чтобы она была счастлива.
Глава 31
Дэйна Уолш положила трубку и посмотрела на стоявшего рядом Алексея Смирнова.
– Надеюсь, мы правильно сделали, – произнесла она.
– Безусловно, – сказал он.
– Это не только личное, ведь так? Это ещё и знак нашей доброй воли. Конноры должны знать, что не все Хранители настроены против них.
Смирнов хмыкнул:
– Так поэтому ты ни словом не обмолвилась про Кейта и Джейн?
– Ну, наверное... Не знаю. Я очень хотела спросить о детях, но боялась, что Марика снова станет всё отрицать. В тот раз она была такой искренней, что я чуть не поверила ей. А вдруг мы действительно ошибаемся?
– Успокойся, Дэйна. Ребята там, им негде больше быть. Мы оба прекрасно знаем это. А Марика просто осторожничает.
Он говорил это уже не раз и не дважды. Никаких сомнений в том, что Кейт и Джейн находились в мире Конноров, у него не было. Он не догадывался, не предполагал и не подозревал – он знал это наверняка. И Дэйна Уолш знала. Из всех Хранителей только они двое знали правду...
Смирнов опустился в кресло, открыл ключом нижний ящик своего стола, достал оттуда небольшой альбом с фотографиями и принялся медленно перелистывать страницы. Взгляд его стал грустным и задумчивым.
В альбоме были снимки только одного человека в разные периоды жизни – сначала младенца, потом маленькой девочки, потом большой девочки, девочки-подростка, юной девушки и, наконец, взрослой девушки. Последний снимок был сделан два месяца назад. Смирнов долго рассматривал его, затем поднял печальные глаза на собеседницу.
– Мы неправильно прожили жизнь, Дэйна, – устало произнёс он. – Сами страдали и детей заставили страдать.
Она отошла к окну, отодвинула штору и устремила взгляд на огни ночного города.
– Я знаю, Алексей. Это я во всём виновата. Я так не хотела терять сына... а в результате потеряла и дочь.
– Мы потеряли, – поправил её Смирнов и нежно, как к живому существу, прикоснулся пальцами к изображению красивой белокурой девушки на фотографии.
Джейн лучезарно улыбалась ему со своего последнего снимка.
– Надеюсь, мы правильно сделали, – произнесла она.
– Безусловно, – сказал он.
– Это не только личное, ведь так? Это ещё и знак нашей доброй воли. Конноры должны знать, что не все Хранители настроены против них.
Смирнов хмыкнул:
– Так поэтому ты ни словом не обмолвилась про Кейта и Джейн?
– Ну, наверное... Не знаю. Я очень хотела спросить о детях, но боялась, что Марика снова станет всё отрицать. В тот раз она была такой искренней, что я чуть не поверила ей. А вдруг мы действительно ошибаемся?
– Успокойся, Дэйна. Ребята там, им негде больше быть. Мы оба прекрасно знаем это. А Марика просто осторожничает.
Он говорил это уже не раз и не дважды. Никаких сомнений в том, что Кейт и Джейн находились в мире Конноров, у него не было. Он не догадывался, не предполагал и не подозревал – он знал это наверняка. И Дэйна Уолш знала. Из всех Хранителей только они двое знали правду...
Смирнов опустился в кресло, открыл ключом нижний ящик своего стола, достал оттуда небольшой альбом с фотографиями и принялся медленно перелистывать страницы. Взгляд его стал грустным и задумчивым.
В альбоме были снимки только одного человека в разные периоды жизни – сначала младенца, потом маленькой девочки, потом большой девочки, девочки-подростка, юной девушки и, наконец, взрослой девушки. Последний снимок был сделан два месяца назад. Смирнов долго рассматривал его, затем поднял печальные глаза на собеседницу.
– Мы неправильно прожили жизнь, Дэйна, – устало произнёс он. – Сами страдали и детей заставили страдать.
Она отошла к окну, отодвинула штору и устремила взгляд на огни ночного города.
– Я знаю, Алексей. Это я во всём виновата. Я так не хотела терять сына... а в результате потеряла и дочь.
– Мы потеряли, – поправил её Смирнов и нежно, как к живому существу, прикоснулся пальцами к изображению красивой белокурой девушки на фотографии.
Джейн лучезарно улыбалась ему со своего последнего снимка.
Глава 32
Проснувшись, Марика поначалу никак не могла вспомнить, что с ней произошло.
Она лежала на широкой кровати с роскошным балдахином, занавешенной по ибрийской моде тонкой полупрозрачной тканью. Сквозь занавеси проглядывалось богатое убранство просторной светлой комнаты с обитыми бархатом и шёлком стенами, добротной мебелью и устланным медвежьими шкурами полом.
Из всего этого Марика сделала вывод, что находится в родном мире. Но где? И как она сюда попала?..
К тому же, в постели рядом с ней спала Алиса. А это совершенно не вязалось с окружающей обстановкой, вызывая совсем другие ассоциации...
Наконец Марика вспомнила! Брат коварно напал на неё, можно сказать, ударил в спину... за несколько секунд до того, как она сама собиралась нанести такой же коварный удар. Впрочем, в глазах Марики это нисколько не оправдывало Стэна. Она радела о благе всех Конноров, а он руководствовался чисто эгоистическими мотивами. Ради собственного спокойствия он не захотел отпускать её от себя; и также он не захотел расставаться со своей новой игрушкой, Алисой – глупышкой, которая от любви совсем потеряла голову и разучилась здраво мыслить...
Марика медленно поднялась и села в постели. Спешить смысла не было: судя по положению пятен света на полу, солнце стояло довольно высоко. Здесь уже было позднее утро – или даже послеобеденный час. В каком бы конце Западного Края она ни находилась, ясно было одно: тамошняя ночь давно закончилась.
Сначала Марика собиралась разбудить Алису и расспросить её о ночных событиях, но затем передумала. В своём теперешнем состоянии она непременно набросилась бы на кузину с упрёками, а ей сейчас не хотелось ссориться – и так на душе было гадко. К тому же на лице спящей Алисы застыло выражение крайней усталости; наверное, она лишь недавно легла.
Осторожно, стараясь не разбудить кузину, Марика выбралась из постели, отклонила в сторону свисавшую с балдахина занавесь и ступила босыми ногами на мягкий медвежий мех. На ней была длинная ночная рубаха из тонкого шёлка с кружевными оборками – явно здешняя и явно не принадлежащая ей. Платья, которое было на ней, когда брат усыпил её, Марика нигде не увидела. Зато на большй тумбе возле кровати лежала новая одежда – её личная, из Мышковара. Марика сразу узнала одно из лучших своих платьев. А обувь и бельё к здешней одежде были тамошние — но тоже отсюда, из её мышковицкого гардероба. Очевидно, об этом позаботился Стэн.
«Какой он заботливый... чёрт бы его побрал!» – подумала Марика беззлобно и даже улыбнулась, представив смущённое лицо брата, когда он рылся в её вещах в поисках подходящей одежды.
Обойдя кровать, Марика увидела, что на другой тумбе разложен точно такой же комплект одежды. Платье тоже было её здешнее – и тоже роскошное. Бесспорно, этот наряд был предназначен для Алисы. А её тамошней одежды тоже видно не было.
Марика безразлично пожала плечами, подошла к ближайшему окну и выглянула наружу.
Несомненно, она находилась в каком-то замке. Он стоял на небольшой возвышенности, опоясанный двойной крепостной стеной. В некотором отдалении от внешней стены начинался густой лес, простиравшийся до самого горизонта. Внутренний двор замка был пуст, лишь у ворот расхаживал вооружённый стражник; ещё троих Марика увидела на стене. Хотя издали она не могла рассмотреть всех деталей их одежды, но некоторые особенности обмундирования стражников наводили её на мысль об Ибрии...
«Верно, это и есть хвалённый Флорешти», – подумала Марика, отвернулась от окна и внимательнее осмотрела комнату.
Кроме большой двустворчатой двери, в спальне была ещё одна, меньших размеров, занавешенная шторой. Марика подошла к ней, отклонила штору и увидела, что не ошиблась в своей догадке. Это была мыльня, причём довольно просторная и обставленная весьма роскошно, под стать самой спальне.
Марика прошла внутрь, сняла с себя трусики и ночнушку и первым делом воспользовалась туалетом. Затем умылась, а обнаружив на столике зубную пасту и щётку (несомненно, их принесла сюда Алиса), с удовольствием почистила зубы.
Вернувшись в спальню, Марика встала перед зеркалом, взяла гребешок и тщательно расчесала спутавшиеся во время сна волосы. Потом надела лифчик, чулки с кружевными подвязками, короткую нижнюю рубаху, шёлковые юбки и обула туфли. Когда же дело дошло до платья, она столкнулась с определёнными трудностями. Это роскошное изделие здешних портных не было рассчитано на то, чтобы в него наряжались самостоятельно. После нескольких минут тщетных усилий Марика поняла, что без посторонней помощи ей не обойтись. Но опять же, она не стала будить Алису, а придерживая руками платье, которое неумолимо сползало вниз, подошла к большой двустворчатой двери и прислушалась.
В смежной комнате находился лишь один человек – и этот человек мигом почуял «прощупыванье». Марика приоткрыла дверь и увидела молоденькую смуглолицую девушку лет четырнадцати, которая в этот самый момент поднималась с кресла; в руках она держала пяльцы с вышивкой. Девушку окружала особая аура, присущая всем Коннорам. По этой ауре они узнавали своих.
Уже без всякого стеснения Марика выскользнула из спальни и закрыла за собой дверь. Отложив пяльцы в сторону, девушка почтительно поклонилась.
– Добрый день, княжна, я к вашим услугам, – сказала она по-славонски, но с сильным ибрийским акцентом. – Мне велено было ждать здесь, пока вы не проснётесь.
«Точно Ибрия. И наверняка, Флорешти», – подумала Марика, с интересом разглядывая девушку, которую никак не могла припомнить, хотя прежде считала, что знает в лицо всех молодых Конноров Ибрии.
– Мы можем говорить по-ибрийски, – сказала она, переходя на этот язык, которым владела не то что в совершенстве, но уж во всяком случае лучше, чем её собеседница – славонским.
Девушка немного смутилась под её пристальным взглядом и торопливо произнесла:
– Вы находитесь в Ибрии, княжна. Это королевская резиденция Флорешти. А меня зовут Марчия Струдза, я дочь Аурелиана Струдзы, управляющего Флорешти.
– Так вот оно что! – негромко воскликнула Марика, а в мыслях выругала себя за несообразительность. – Теперь ясно, почему я не могла тебя вспомнить. Ведь мы ещё ни разу не виделись. Ты сестра Флавиана!
Марчия в растерянности опустила глаза.
– Об этом нельзя говорить...
Марика подошла ближе и протянула было руки с намерением обнять девушку, но едва не споткнулась, наступив на подол своего платья. Её плечи и грудь обнажились.
– Ах! – виновато сказала Марчия. – Какая же я невнимательная! Извините, княжна. Давайте я вам помогу.
При содействии Марчии дело пошло на лад, и через каких-нибудь пять минут платье сидело на Марике, как влитое. Пройдясь по комнате и посмотрев на себя в зеркало, она вернулась к ожидавшей её приговора девушке и сказала:
– Большое спасибо. Отличная работа.
– Рада вам служить, княжна, – ответила Марчия.
Марика вздохнула, взяла её за руки и ласково посмотрела ей в глаза.
– Нет, так не пойдёт. Это совсем не годится. Мы с тобой Конноры, мы почти сверстницы – ты лишь на пару лет моложе меня. Мы, в конце концов, обе знатного рода. Зачем же такие церемонии? Называй меня Марикой.
– Но ведь вы княжна, – робко возразила Марчия. – К тому же, говорят, вы наша будущая королева.
– А ты – сестра короля.
– Но... нельзя...
– Никаких «но»! – решительно заявила Марика и обняла Марчию. – И никаких «нельзя». Флавиан мне не указ. Для меня ты его сестра, поэтому не смей вести себя со мной, как служанка. Если угодно, расценивай это, как приказ. Понятно?
– Да, – тихо ответила девушка.
– Вот и хорошо, теперь мы подруги, – сказала Марика, расцеловала её в обе щеки и отстранилась. – По имени и на «ты», имей в виду. Да, кстати. Вместе со мной прибыл один пожилой господин... – Она замялась, не зная, как назвать своего отца.
– Домул Энри? – В ибрийском языке не было мягкого, придыхательного «г»; Марчия не стала заменять его на «х» или твёрдое, звонкое «г», а просто не произнесла первую букву в имени «Генри».
– Он самый, – кивнула Марика. – Где он сейчас?
– Наверное, спит. Но просил разбудить его, когда вы... ты проснёшься. Я могу проводить тебя к нему. Или сама схожу и...
– Нет, погоди. Давно он лёг спать?
– Часа два назад, не больше.
– Тогда не надо. Ещё кто-нибудь из наших есть в замке?
«Наших» значило «Конноров».
– Мой отец и Влад Котятко, – ответила Марчия.
– Наш сотник Котятко?
– Да. Он якобы сопровождал тебя, домула Энри и Аличе в пути до Флорешти. Здесь ему поручено заботиться о вашей безопасности.
– Его привёл мой брат?
– Нет, Флавиан.
– Ага, – сказала Марика. – И когда он ушёл?
– Приблизительно в полвосьмого.
– А сейчас сколько?
– Начало одиннадцатого.
– Стало быть, в Немете уже первый час пополудни, – вслух прикинула Марика. – Скоро Стэн должен обедать...
– Ой, извини! – спохватилась Марчия. – Ты, наверное, проголодалась...
– Не беда. Я всё равно не смогу есть, пока не повидаюсь с братом. Он был здесь?
– Да, был, час или полтора назад. Я даже разговаривала с ним. Он принёс для тебя и Аличе одежду, попросил меня заботиться о вас, а потом вернулся в Инсгвар.
У Марики отлегло от сердца, она облегчённо вздохнула.
– Значит, с ним всё в порядке!
– В полном порядке, – подтвердила Марчия.
– Кроме Стэна и Флавиана здесь ещё кто-то был?
– Ночью с Флавианом были какие-то люди, но я их не видела; я знаю это со слов отца. Они ушли около пяти, а отец разбудил меня в семь, когда вернулся Флавиан с домулом Энри и Аличе. Он велел мне позаботиться о барышне. Я принесла ей поесть, помогла раздеться и лечь в постель... Она была так странно одета – как мужчина!
– Гм, – в некоторой растерянности протянула Марика. – Так это не ты раздевала меня?
Ей стало неловко и неуютно. Кто же тогда раздевал её? Неужели Флавиан?.. Хорошо хоть она была в трусиках.
Однако Марчия тут же рассеяла её тревоги:
– Всё в порядке, это была я. Ночью Флавиан поднял меня, чтобы я позаботилась о тебе и оставалась с тобой... вернее, стерегла тебя – он так прямо и сказал. Ну, я тебя раздела, уложила в постель, сама легла рядом и сразу заснула. – Она сделала паузу, затем нерешительно проговорила: – И между прочим, на тебе тоже была странная одежда. Не такая странная, как на Аличе, но всё равно странная.
– А ты не знаешь, где она делась?
– Твой брат, когда приходил, попросил убрать её с глаз долой. Вместе с одеждой Аличе. Я взяла всю одежду, унесла к себе и положила в свой сундук. Можешь забрать её в любой момент. Но, боюсь, твоему брату она совсем не понравилась.
– Я знаю, – улыбнулась Марика и самым невинным тоном спросила: – Ты можешь открыть здешний портал?
Она очень боялась услышать ответ вроде: «К сожалению, не могу», или: «Я очень сожалею, но мне не велено открывать портал». Однако Марчия сказала:
– Конечно, могу. Хочешь увидеться с братом?
– Да. И немедленно.
– Ты не будешь завтракать?
– Позже. Сейчас я хочу поговорить со Стэном. Где портал?
– Совсем рядом. Это же королевские апартаменты.
– Тогда пойдём... Кстати, – произнесла Марика уже на ходу. – Почему ты называешь мою подругу «Аличе»?
– Она сама так представилась, – ответила Марчия. – Правда, я слышала, как ваш брат и Флавиан называют её «Алиса», но мне она сказала, что по-ибрийски её имя правильнее будет звучать «Аличе».
– В самом деле, – сказала Марика. Она как-то не задумывалась над этим раньше, но действительно: английское написание имени Алисы, «Alice», при желании можно прочесть по-ибрийски как «Аличе». Такое имя в Ибрии встречалось, хоть и не было особо распространённым. Прежде Марика не обращала внимания на это совпадение... если только это было простое совпадение. Среди тамошних языков были родственные не только славонскому, но и ибрийскому. Два из них Алиса даже знала – французский и итальянский. Так что ей виднее, как правильно произносится её имя по-ибрийски. Тем более, что в последние месяцы она его изучала по переводам нескольких книг со славонского.
Они миновали несколько безлюдных комнат и остановились у закрытой двери. Марчия положила руку на косяк и сосредоточилась. Присмотревшись, Марика увидела, что девушка отодвигает изнутри засов. Из вежливости гостьи она не стала вмешиваться, хотя могла справиться с таким препятствием секунд за десять – пятнадцать, тогда как Марчия потратила на это больше минуты.
Наконец засов был убран. Отворяя дверь, Марчия сказала:
– Проходи... только осторожно.
Предупреждение было отнюдь не лишним. Спальня – раза в полтора больше размерами, чем та, где проснулась Марика, и ещё богаче убранная, – временно превратилась в хранилище. И не просто в хранилище, а в хранилище вещей оттуда!
Марика охнула от изумления. Она, конечно, ожидала, что Алиса и отец прихватят с собой кое-какие вещи; они втроём даже составили список самого необходимого на случай вынужденной эвакуации – чтобы в последний момент не забыть ничего важного. Но Марика предположить не могла, что они перенесут столько всего!
Похоже, Алиса забрала всё своё. Абсолютно всё, за исключением мебели. Да и то – свой письменный стол, вращающееся кресло к нему, пианино и туалетный столик с зеркалом она всё-таки прихватила. Небось, попросила Стэна, а он не смог ей отказать и, бедняжка, тащил стол и пианино на своём горбу...
Сэр Генри был гораздо умереннее, но и он себя не обидел. Будучи мужчиной, он не питал слабости ко всяческим тряпкам и побрякушкам; зато его слабостью были книги – и, наверняка, все они, до единой, лежали сейчас здесь, в королевской спальне. Также отец не забыл о картинах, столовом серебре и фамильных драгоценностях.
Впрочем, подумала Марика, это нормально. Так или иначе, они покидали Норвик надолго, если не навсегда. А коль скоро под рукой была дюжина помощников (Марика не сомневалась, что все члены Совета были подняты по тревоге) и, вдобавок, в замке отсутствовали слуги (она вспомнила об этом только сейчас и решила, что это неспроста), то грех было не воспользоваться случаем и за оставшееся до полуночи время не забрать всё, что только можно забрать. Добро, если после исчезновения хозяина и его наследницы Норвик окажется под опекой надёжного и порядочного человека; но вдруг заявятся родственнички, которые не прочь умыкнуть всё, что плохо лежит...
Марика повернулась к Марчии:
– Ты, наверное, удивлена всем этим?
– Да, – кивнула она. – Очень.
– И у тебя много вопросов?
– Да.
– А почему ты их не задаёшь? Ты не любопытна?
– Нет, напротив. Я просто сгораю от любопытства.
– Тогда почему не спрашиваешь?
– Потому что ты не ответишь. Или будешь вынуждена солгать.
Она лежала на широкой кровати с роскошным балдахином, занавешенной по ибрийской моде тонкой полупрозрачной тканью. Сквозь занавеси проглядывалось богатое убранство просторной светлой комнаты с обитыми бархатом и шёлком стенами, добротной мебелью и устланным медвежьими шкурами полом.
Из всего этого Марика сделала вывод, что находится в родном мире. Но где? И как она сюда попала?..
К тому же, в постели рядом с ней спала Алиса. А это совершенно не вязалось с окружающей обстановкой, вызывая совсем другие ассоциации...
Наконец Марика вспомнила! Брат коварно напал на неё, можно сказать, ударил в спину... за несколько секунд до того, как она сама собиралась нанести такой же коварный удар. Впрочем, в глазах Марики это нисколько не оправдывало Стэна. Она радела о благе всех Конноров, а он руководствовался чисто эгоистическими мотивами. Ради собственного спокойствия он не захотел отпускать её от себя; и также он не захотел расставаться со своей новой игрушкой, Алисой – глупышкой, которая от любви совсем потеряла голову и разучилась здраво мыслить...
Марика медленно поднялась и села в постели. Спешить смысла не было: судя по положению пятен света на полу, солнце стояло довольно высоко. Здесь уже было позднее утро – или даже послеобеденный час. В каком бы конце Западного Края она ни находилась, ясно было одно: тамошняя ночь давно закончилась.
Сначала Марика собиралась разбудить Алису и расспросить её о ночных событиях, но затем передумала. В своём теперешнем состоянии она непременно набросилась бы на кузину с упрёками, а ей сейчас не хотелось ссориться – и так на душе было гадко. К тому же на лице спящей Алисы застыло выражение крайней усталости; наверное, она лишь недавно легла.
Осторожно, стараясь не разбудить кузину, Марика выбралась из постели, отклонила в сторону свисавшую с балдахина занавесь и ступила босыми ногами на мягкий медвежий мех. На ней была длинная ночная рубаха из тонкого шёлка с кружевными оборками – явно здешняя и явно не принадлежащая ей. Платья, которое было на ней, когда брат усыпил её, Марика нигде не увидела. Зато на большй тумбе возле кровати лежала новая одежда – её личная, из Мышковара. Марика сразу узнала одно из лучших своих платьев. А обувь и бельё к здешней одежде были тамошние — но тоже отсюда, из её мышковицкого гардероба. Очевидно, об этом позаботился Стэн.
«Какой он заботливый... чёрт бы его побрал!» – подумала Марика беззлобно и даже улыбнулась, представив смущённое лицо брата, когда он рылся в её вещах в поисках подходящей одежды.
Обойдя кровать, Марика увидела, что на другой тумбе разложен точно такой же комплект одежды. Платье тоже было её здешнее – и тоже роскошное. Бесспорно, этот наряд был предназначен для Алисы. А её тамошней одежды тоже видно не было.
Марика безразлично пожала плечами, подошла к ближайшему окну и выглянула наружу.
Несомненно, она находилась в каком-то замке. Он стоял на небольшой возвышенности, опоясанный двойной крепостной стеной. В некотором отдалении от внешней стены начинался густой лес, простиравшийся до самого горизонта. Внутренний двор замка был пуст, лишь у ворот расхаживал вооружённый стражник; ещё троих Марика увидела на стене. Хотя издали она не могла рассмотреть всех деталей их одежды, но некоторые особенности обмундирования стражников наводили её на мысль об Ибрии...
«Верно, это и есть хвалённый Флорешти», – подумала Марика, отвернулась от окна и внимательнее осмотрела комнату.
Кроме большой двустворчатой двери, в спальне была ещё одна, меньших размеров, занавешенная шторой. Марика подошла к ней, отклонила штору и увидела, что не ошиблась в своей догадке. Это была мыльня, причём довольно просторная и обставленная весьма роскошно, под стать самой спальне.
Марика прошла внутрь, сняла с себя трусики и ночнушку и первым делом воспользовалась туалетом. Затем умылась, а обнаружив на столике зубную пасту и щётку (несомненно, их принесла сюда Алиса), с удовольствием почистила зубы.
Вернувшись в спальню, Марика встала перед зеркалом, взяла гребешок и тщательно расчесала спутавшиеся во время сна волосы. Потом надела лифчик, чулки с кружевными подвязками, короткую нижнюю рубаху, шёлковые юбки и обула туфли. Когда же дело дошло до платья, она столкнулась с определёнными трудностями. Это роскошное изделие здешних портных не было рассчитано на то, чтобы в него наряжались самостоятельно. После нескольких минут тщетных усилий Марика поняла, что без посторонней помощи ей не обойтись. Но опять же, она не стала будить Алису, а придерживая руками платье, которое неумолимо сползало вниз, подошла к большой двустворчатой двери и прислушалась.
В смежной комнате находился лишь один человек – и этот человек мигом почуял «прощупыванье». Марика приоткрыла дверь и увидела молоденькую смуглолицую девушку лет четырнадцати, которая в этот самый момент поднималась с кресла; в руках она держала пяльцы с вышивкой. Девушку окружала особая аура, присущая всем Коннорам. По этой ауре они узнавали своих.
Уже без всякого стеснения Марика выскользнула из спальни и закрыла за собой дверь. Отложив пяльцы в сторону, девушка почтительно поклонилась.
– Добрый день, княжна, я к вашим услугам, – сказала она по-славонски, но с сильным ибрийским акцентом. – Мне велено было ждать здесь, пока вы не проснётесь.
«Точно Ибрия. И наверняка, Флорешти», – подумала Марика, с интересом разглядывая девушку, которую никак не могла припомнить, хотя прежде считала, что знает в лицо всех молодых Конноров Ибрии.
– Мы можем говорить по-ибрийски, – сказала она, переходя на этот язык, которым владела не то что в совершенстве, но уж во всяком случае лучше, чем её собеседница – славонским.
Девушка немного смутилась под её пристальным взглядом и торопливо произнесла:
– Вы находитесь в Ибрии, княжна. Это королевская резиденция Флорешти. А меня зовут Марчия Струдза, я дочь Аурелиана Струдзы, управляющего Флорешти.
– Так вот оно что! – негромко воскликнула Марика, а в мыслях выругала себя за несообразительность. – Теперь ясно, почему я не могла тебя вспомнить. Ведь мы ещё ни разу не виделись. Ты сестра Флавиана!
Марчия в растерянности опустила глаза.
– Об этом нельзя говорить...
Марика подошла ближе и протянула было руки с намерением обнять девушку, но едва не споткнулась, наступив на подол своего платья. Её плечи и грудь обнажились.
– Ах! – виновато сказала Марчия. – Какая же я невнимательная! Извините, княжна. Давайте я вам помогу.
При содействии Марчии дело пошло на лад, и через каких-нибудь пять минут платье сидело на Марике, как влитое. Пройдясь по комнате и посмотрев на себя в зеркало, она вернулась к ожидавшей её приговора девушке и сказала:
– Большое спасибо. Отличная работа.
– Рада вам служить, княжна, – ответила Марчия.
Марика вздохнула, взяла её за руки и ласково посмотрела ей в глаза.
– Нет, так не пойдёт. Это совсем не годится. Мы с тобой Конноры, мы почти сверстницы – ты лишь на пару лет моложе меня. Мы, в конце концов, обе знатного рода. Зачем же такие церемонии? Называй меня Марикой.
– Но ведь вы княжна, – робко возразила Марчия. – К тому же, говорят, вы наша будущая королева.
– А ты – сестра короля.
– Но... нельзя...
– Никаких «но»! – решительно заявила Марика и обняла Марчию. – И никаких «нельзя». Флавиан мне не указ. Для меня ты его сестра, поэтому не смей вести себя со мной, как служанка. Если угодно, расценивай это, как приказ. Понятно?
– Да, – тихо ответила девушка.
– Вот и хорошо, теперь мы подруги, – сказала Марика, расцеловала её в обе щеки и отстранилась. – По имени и на «ты», имей в виду. Да, кстати. Вместе со мной прибыл один пожилой господин... – Она замялась, не зная, как назвать своего отца.
– Домул Энри? – В ибрийском языке не было мягкого, придыхательного «г»; Марчия не стала заменять его на «х» или твёрдое, звонкое «г», а просто не произнесла первую букву в имени «Генри».
– Он самый, – кивнула Марика. – Где он сейчас?
– Наверное, спит. Но просил разбудить его, когда вы... ты проснёшься. Я могу проводить тебя к нему. Или сама схожу и...
– Нет, погоди. Давно он лёг спать?
– Часа два назад, не больше.
– Тогда не надо. Ещё кто-нибудь из наших есть в замке?
«Наших» значило «Конноров».
– Мой отец и Влад Котятко, – ответила Марчия.
– Наш сотник Котятко?
– Да. Он якобы сопровождал тебя, домула Энри и Аличе в пути до Флорешти. Здесь ему поручено заботиться о вашей безопасности.
– Его привёл мой брат?
– Нет, Флавиан.
– Ага, – сказала Марика. – И когда он ушёл?
– Приблизительно в полвосьмого.
– А сейчас сколько?
– Начало одиннадцатого.
– Стало быть, в Немете уже первый час пополудни, – вслух прикинула Марика. – Скоро Стэн должен обедать...
– Ой, извини! – спохватилась Марчия. – Ты, наверное, проголодалась...
– Не беда. Я всё равно не смогу есть, пока не повидаюсь с братом. Он был здесь?
– Да, был, час или полтора назад. Я даже разговаривала с ним. Он принёс для тебя и Аличе одежду, попросил меня заботиться о вас, а потом вернулся в Инсгвар.
У Марики отлегло от сердца, она облегчённо вздохнула.
– Значит, с ним всё в порядке!
– В полном порядке, – подтвердила Марчия.
– Кроме Стэна и Флавиана здесь ещё кто-то был?
– Ночью с Флавианом были какие-то люди, но я их не видела; я знаю это со слов отца. Они ушли около пяти, а отец разбудил меня в семь, когда вернулся Флавиан с домулом Энри и Аличе. Он велел мне позаботиться о барышне. Я принесла ей поесть, помогла раздеться и лечь в постель... Она была так странно одета – как мужчина!
– Гм, – в некоторой растерянности протянула Марика. – Так это не ты раздевала меня?
Ей стало неловко и неуютно. Кто же тогда раздевал её? Неужели Флавиан?.. Хорошо хоть она была в трусиках.
Однако Марчия тут же рассеяла её тревоги:
– Всё в порядке, это была я. Ночью Флавиан поднял меня, чтобы я позаботилась о тебе и оставалась с тобой... вернее, стерегла тебя – он так прямо и сказал. Ну, я тебя раздела, уложила в постель, сама легла рядом и сразу заснула. – Она сделала паузу, затем нерешительно проговорила: – И между прочим, на тебе тоже была странная одежда. Не такая странная, как на Аличе, но всё равно странная.
– А ты не знаешь, где она делась?
– Твой брат, когда приходил, попросил убрать её с глаз долой. Вместе с одеждой Аличе. Я взяла всю одежду, унесла к себе и положила в свой сундук. Можешь забрать её в любой момент. Но, боюсь, твоему брату она совсем не понравилась.
– Я знаю, – улыбнулась Марика и самым невинным тоном спросила: – Ты можешь открыть здешний портал?
Она очень боялась услышать ответ вроде: «К сожалению, не могу», или: «Я очень сожалею, но мне не велено открывать портал». Однако Марчия сказала:
– Конечно, могу. Хочешь увидеться с братом?
– Да. И немедленно.
– Ты не будешь завтракать?
– Позже. Сейчас я хочу поговорить со Стэном. Где портал?
– Совсем рядом. Это же королевские апартаменты.
– Тогда пойдём... Кстати, – произнесла Марика уже на ходу. – Почему ты называешь мою подругу «Аличе»?
– Она сама так представилась, – ответила Марчия. – Правда, я слышала, как ваш брат и Флавиан называют её «Алиса», но мне она сказала, что по-ибрийски её имя правильнее будет звучать «Аличе».
– В самом деле, – сказала Марика. Она как-то не задумывалась над этим раньше, но действительно: английское написание имени Алисы, «Alice», при желании можно прочесть по-ибрийски как «Аличе». Такое имя в Ибрии встречалось, хоть и не было особо распространённым. Прежде Марика не обращала внимания на это совпадение... если только это было простое совпадение. Среди тамошних языков были родственные не только славонскому, но и ибрийскому. Два из них Алиса даже знала – французский и итальянский. Так что ей виднее, как правильно произносится её имя по-ибрийски. Тем более, что в последние месяцы она его изучала по переводам нескольких книг со славонского.
Они миновали несколько безлюдных комнат и остановились у закрытой двери. Марчия положила руку на косяк и сосредоточилась. Присмотревшись, Марика увидела, что девушка отодвигает изнутри засов. Из вежливости гостьи она не стала вмешиваться, хотя могла справиться с таким препятствием секунд за десять – пятнадцать, тогда как Марчия потратила на это больше минуты.
Наконец засов был убран. Отворяя дверь, Марчия сказала:
– Проходи... только осторожно.
Предупреждение было отнюдь не лишним. Спальня – раза в полтора больше размерами, чем та, где проснулась Марика, и ещё богаче убранная, – временно превратилась в хранилище. И не просто в хранилище, а в хранилище вещей оттуда!
Марика охнула от изумления. Она, конечно, ожидала, что Алиса и отец прихватят с собой кое-какие вещи; они втроём даже составили список самого необходимого на случай вынужденной эвакуации – чтобы в последний момент не забыть ничего важного. Но Марика предположить не могла, что они перенесут столько всего!
Похоже, Алиса забрала всё своё. Абсолютно всё, за исключением мебели. Да и то – свой письменный стол, вращающееся кресло к нему, пианино и туалетный столик с зеркалом она всё-таки прихватила. Небось, попросила Стэна, а он не смог ей отказать и, бедняжка, тащил стол и пианино на своём горбу...
Сэр Генри был гораздо умереннее, но и он себя не обидел. Будучи мужчиной, он не питал слабости ко всяческим тряпкам и побрякушкам; зато его слабостью были книги – и, наверняка, все они, до единой, лежали сейчас здесь, в королевской спальне. Также отец не забыл о картинах, столовом серебре и фамильных драгоценностях.
Впрочем, подумала Марика, это нормально. Так или иначе, они покидали Норвик надолго, если не навсегда. А коль скоро под рукой была дюжина помощников (Марика не сомневалась, что все члены Совета были подняты по тревоге) и, вдобавок, в замке отсутствовали слуги (она вспомнила об этом только сейчас и решила, что это неспроста), то грех было не воспользоваться случаем и за оставшееся до полуночи время не забрать всё, что только можно забрать. Добро, если после исчезновения хозяина и его наследницы Норвик окажется под опекой надёжного и порядочного человека; но вдруг заявятся родственнички, которые не прочь умыкнуть всё, что плохо лежит...
Марика повернулась к Марчии:
– Ты, наверное, удивлена всем этим?
– Да, – кивнула она. – Очень.
– И у тебя много вопросов?
– Да.
– А почему ты их не задаёшь? Ты не любопытна?
– Нет, напротив. Я просто сгораю от любопытства.
– Тогда почему не спрашиваешь?
– Потому что ты не ответишь. Или будешь вынуждена солгать.