Страница:
– И что же там хранится? – спросила княгиня Зарена.
– За три столетия скопилось много всякой всячины. Однако главное – для чего, собственно, и был создан архив Старшего Сына, – это документ, именуемый Тайным Заветом Коннора МакКоя, где он повествует о мире, из которого бежал, и о причинах, вынудивших его к бегству с родины.
Анте Стоичков умолк и, откинувшись на спинку кресла, внимательно следил за реакцией своих собеседниц.
Княгиня была попросту ошеломлена очередным сюрпризом и сейчас лихорадочно собиралась с мыслями. Марика отреагировала на это более спокойно. Она часто задумывалась над тем, почему Коннор МакКой умолчал о своём происхождении, и не раз обсуждала этот вопрос с отцом и Алисой. Наиболее вероятным ей казалось предположение, что он всё же оставил послание потомкам, но по той или иной причине оно затерялось. А оказывается, нет – не затерялось...
– Значит, – произнесла Марика, – Коннор всё-таки не унёс свою тайну с собой в могилу.
– Как видите, нет. Но, вместе с тем, у него были веские причины скрывать правду о себе. Поэтому он написал Завет и доверил его своему старшему сыну Брюсу с тем, чтобы Завет этот бережно передавался из поколения в поколение, от старшего к старшему, содержась в строгом секрете, пока не настанет время предать его гласности.
– А когда должно настать это время? – спросила княгиня.
– Боюсь, что уже настало, – вздохнул Стоичков. – Коннор велел обнародовать его Завет лишь после того, как наша численность превысит пять тысяч, а наш род будет править всем Западным Краем. Сейчас нас почти вполовину меньше, и даже если Стэнислав станет императором, до доминирующего положения в Империи нам будет ещё ой как далеко. Но, как говорят варвары-маури, джинн уже выпущен из бутылки. Стараниями Илоны и Марики мост между мирами восстановлен, враги знают или, в лучшем случае, догадываются о нашем существовании, теперь мы должны быть готовы дать им отпор. Выбора у нас нет. – Глава Совета Двенадцати подался вперёд и, облокотившись на стол, в упор посмотрел на Марику. Взгляд его был грустным и усталым. – Только не думайте, что я осуждаю вас, девочка моя. Вас не в чем упрекнуть. Вы вели себя правильно.
– Но ведь я столько времени молчала...
– Пока не повзрослели. А потом рассказали Стэниславу.
– Потому что он поймал меня.
– И так, и этак вы бы рассказали ему. К этому всё шло. А Стэнислав, смирившись с существованием у вас другого отца, рассказал бы обо всём нам. Он бы давно сделал это, если бы не борьба за престол. Несколько раз он уже порывался поговорить со мной – теперь я знаю, о чём, – но в последний момент сдерживался. Так что ни вам, ни Стэниславу не в чем себя упрекнуть.
Тем не менее, Марика прекрасно понимала, что её поведение заслуживает всяческого порицания, и Стоичков не отчитывает её только потому, что никакие упрёки положения не исправят. И она, и её мать, поддавшись чувствам, вели себя неразумно и даже безрассудно. А ведь Коннор-прародитель не случайно обронил слова, что он пришёл из мира, где колдовство оказалось под запретом. Это было грозное предупреждение потомкам на случай, если кто-нибудь из них найдёт обратный путь в его родной мир. Но Марика, как и мать, пренебрегла предостережением предка. Они обе успокаивали себя тем, что не обнаружили ни малейших признаков присутствия зловредных сил, уничтоживших в своё время колдовской дар клана МакКоев...
– Кто наши враги? – отозвалась княгиня Зарена.
– Могучие чародеи, которые именуют себя Хранителями, – ответил Стоичков. – Отчего возникло такое название, в Завете не сказано. Также почти ничего не говорится о сущности магии Хранителей; известно лишь, что она сильно отличается от нашей и основана на широком использовании всяческих амулетов.
– Так они вроде друидов?
– Нет. Коннор утверждает, что у Хранителей ещё меньше общего с друидами, чем у нас. Правда, сам он за всю свою жизнь встречался лишь с одним Хранителем и рассказывает об этом племени в основном со слов своих сородичей.
– А как они стали нашими врагами? – спросила Марика.
– К сожалению, о конкретных причинах возникновения вражды между Коннорами... вернее, между МакКоями и Хранителями, в Завете также ничего не говорится. Сказано лишь, что вражда эта давняя, непримиримая, и первыми её начали Хранители. – Стоичков скептически хмыкнул. – Впрочем, на любой войне каждая из враждующих сторон заявляет, что противник начал первым... Но как бы то ни было, Коннор утверждает, что Хранители считали МакКоев чуть ли не исчадиями ада и задались целью истребить их. В конце концов, они изобрели какие-то сильные чары и опутали ими всю землю. Эти чары назывались Запретом; они почти полностью подавили магию МакКоев, лишив их, в числе прочего, возможности пользоваться порталами, но нисколько не затронули могущества самих Хранителей. Мало того: под действием Запрета дети МакКоев рождались с мёртвым даром – то самое, Марика, о чём вы говорили, – и становились обычными людьми. Так что Хранителям не пришлось даже пачкать руки, убивая своих врагов; для них они уже не представляли угрозы.
– Однако, с точки зрения Хранителей, надёжнее было бы убить всех МакКоев, – заметила княгиня. – Ведь умерший дар всё-таки возродился в потомстве, хоть и спустя много столетий. Я имею в виду эту девушку, Алису.
– Тут ты права, – согласился Стоичков. – Кстати, Коннор был уверен, что все его сородичи истреблены, и завещал нам отомстить за их гибель. Но, видимо, Хранители были непоколебимо уверены в действенности своих чар, а с утратой магических способностей МакКои перестали быть в их глазах исчадиями ада, достойными поголовного истребления. Это как на войне: любой солдат без колебаний убьёт вооружённого противника, но далеко не у всякого поднимется рука убить безоружного, а тем более – раненного и беспомощного. К тому же среди Хранителей встречались разные люди. Ведь именно благодаря одному из них мы сидим здесь и разговариваем.
– Как это?! – хором воскликнули Марика и её тётка.
Прежде чем ответить, Анте Стоичков отпил из своего бокала глоток вина, чтобы промочить горло.
– Коннору помог Хранитель, который не разделял взглядов своих соплеменников. Он открыл для нашего предка его семейный портал в подземелье замка Норвик. Хранителя звали Бартола... нет, Бартоло... и как-то дальше, я сейчас не припомню...
– Может, Бартоломью? – подсказала Марика. – Или Бартоломео?
– Вот-вот! Бартоломео. Бартоломео Колонна. Он рассказал Коннору, что, кроме его мира, существует ещё множество других миров, и некоторые из них могут быть пригодными для жизни людей и даже населёнными. Затем предложил... – Тут Стоичков замялся. – Вот этой части рассказа Коннора я понять не могу. И у меня такое впечатление, что он сам не совсем понимал, что хочет сказать. Хранитель вроде как отправил его в никуда, в неизвестность, велев думать о другом мире, населённом людьми. Этот самый Бартоломео утверждал, что его дар, пусть и подавленный Запретом, должен помочь Коннору найти такой мир. Вместе с тем он честно признался, что это лишь его предположение, не подкреплённое ничем, кроме чисто умозрительных выводов. По его словам, Хранители на это не способны; это может сделать лишь человек, обладающий нашим даром.
– И Коннор поверил ему?
– Скорее всего, не поверил, хотя прямо в Завете об этом не сказано. Но всё же согласился рискнуть. Свыше десяти лет он прожил под действием Запрета, лишённый почти всех своих способностей, его всё больше тяготила такая жизнь, и даже смерть казалась ему лучшей участью. Короче, Коннор решил, что сколь бы ничтожным не был шанс на успех, игра стоит свеч. Он рискнул – и выиграл.
– Стало быть, Коннор вошёл в портал в своём мире, а в нашем мире появился просто из воздуха?
– Так оно и было. Между прочим, в нашем семейном предании о том, что Коннор пришёл с Сильтских Островов, есть немалая доля правды. Магия Хранителя Бартоломео забросила его на Острова, там он попал в плен к друидам и несколько месяцев провёл рабом на галере, пока не восстановились его способности. Только тогда Коннор сумел освободиться и бежал на континент. И лишь через четыре года ему удалось собрать все необходимые магические камни и построить первый портал.
– И он не пытался вернуться обратно, чтобы забрать своих родственников?
– Пытался, но ничего у него не получилось. Хранитель Бартоломео предупреждал, что чары Запрета, помимо прочего, нарушили связи между порталами МакКоев. Он вручил Коннору специальный амулет, который должен был помочь установить связь с порталом в замке Норвик. К сожалению, амулет отобрали друиды, когда пленили его. Оказавшись на свободе и построив портал, Коннор долго думал, как ему поступить, но в конце концов принял решение не рисковать, возвращаясь на Острова в поисках амулета. Во-первых, амулет давно мог быть уничтожен или испорчен. А во-вторых, к тому времени у Коннора уже было двое детей, и он рассудил, что гораздо разумнее и вернее будет не гоняться за призраками, в слабой надежде спасти своих родственников, а заняться основанием своего собственного рода. Нашего рода – рода Конноров. Лишь в старости, когда все его дети выросли, и он обучил их всему, что сам умел, Коннор отправился на Острова. С тех пор о его судьбе нам ничего не известно. Впоследствии некоторые из моих предшественников занимались поисками амулета – но безрезультатно.
– Если бы про амулет знали все Конноры, – сказала княгиня, – то, возможно, его давно бы нашли.
– Возможно, – не стал отрицать Стоичков. – Но Коннор был против этого. Он считал, что наш род не должен знать о МакКоях и Хранителях, пока не окрепнет настолько, чтобы превратиться в реальную силу, способную противостоять Хранителям. Поэтому он велел своему сыну Брюсу и его преемникам держать Завет в тайне от остальных. Подумай сама, сколько горячих голов бросились бы на поиски амулета, чтобы открыть путь в мир предков. И этим занялись бы далеко не худшие из нас, а напротив – лучшие из лучших, что отвлекло бы значительные силы от нашей главной задачи – возвышения рода Конноров. Я уж не говорю о том, что случилось бы, если бы путь был открыт слишком рано.
– Ты прав, Анте, – после недолгих раздумий согласилась княгиня.
– Это не я прав, а наш прародитель, – сказал Стоичков и повернулся к Марике: – Теперь я прошу вас хорошенько подумать, девонька. Вы не встречали среди вещей матери какого-нибудь необычного магического предмета?
Марика отрицательно мотнула головой:
– Я как раз думала об этом, господин Стоичков. Но вроде бы ничего такого не было. А как он должен выглядеть?
– Ага. Значит, вы догадались. Умница! По описанию, амулет Бартоломео представлял собой небольшой перстень – Коннор мог надеть его лишь на мизинец – с камнем угольно-чёрного цвета. Причём перстень был не из золота, а из какого-то блестящего металла, похожего на серебро, но очень твёрдого и не тускнеющего.
– Нет. Ничего подобного я не видела.
– Что ж, тогда нужно спросить у Стэнислава...
– О чём вы говорите? – недоуменно произнесла княгиня.
– Мы с Марикой полагаем, – объяснил Стоичков, – что в руки Илоны каким-то образом попал амулет Хранителя Бартоломео, и с его помощью она смогла открыть портал Коннора. Это самое простое объяснение всему происшедшему.
– М-да, действительно... Но я не припомню, чтобы хоть раз видела у Илоны такой перстень. А судя по описанию, он должен бросаться в глаза. Блестящий металл, угольно-чёрный камень... Да, кстати. Я могу ознакомиться с Заветом Коннора?
– Конечно, можешь. Теперь я открою архив Старшего Сына для всех братьев и сестёр по Совету... гм-м, включая и Марику, которая уже три с половиной года является негласным, тринадцатым членом нашего собрания. Вот тогда мы сообща решим, что делать дальше, какие шаги предпринять. Между прочим, подобный прецедент уже имел место, это было свыше семидесяти лет назад.
– Это когда Совет ушёл в подполье? – предположила Марика.
– Верно, – кивнул Анте Стоичков. – Совет всё больше испытывал давление со стороны соперничающих группировок Конноров, которые хотели превратить его в арену политической борьбы и требовали пересмотреть устав с тем, чтобы ввести в Совет своих лидеров. Тогда мой предшественник на посту главы Совета решился на крайний шаг и ознакомил своих братьев и сестёр с Тайным Заветом Коннора МакКоя. Все они признали, что главная задача Совета – блюсти общие интересы нашего рода и содействовать его дальнейшему возвышению, а посему единогласно приняли решение исчезнуть и продолжить свою деятельность втайне.
– А архив Старшего Сына опять был засекречен?
– Так решили Двенадцать Затворников: не посвящать своих преемников в тайну Коннора МакКоя. Как и в прежние времена, архив Старшего Сына стал доступен только для главы Совета. Теперь я считаю, что они совершили ошибку. Если бы Илона знала о Завете, то не стала бы молчать. Тогда у нас было бы больше времени, чтобы подготовиться к встрече с Хранителями. – С этими словами Стоичков поднялся с кресла. – Зарена, открой портал. Мы все втроём идём в Зал Совета.
– К сожалению, я не могу, – ответила княгиня, мельком посмотрев на настенные часы. – К нам прибыли послы из Этера, и я, как хозяйка, должна присутствовать на вечернем приёме в их честь. А знакомство с архивом несколькими минутами и даже одним часом явно не обойдётся.
– Ну что ж, тогда мы пойдём вместе с Марикой. А для остальных я назначу на сегодняшнюю ночь экстренное собрание Совета. Тогда мы без спешки всё обсудим и решим, что делать дальше. Жаль только, что Стэнислава с нами не будет – у ближайшего портала он окажется лишь через три-четыре дня. Но я позабочусь о том, чтобы немедленно послать ему весточку. А пока что в Совете его заменит Марика. Это беспрецедентно... Однако и случай у нас беспрецедентный.
Княгиня согласно кивнула и с улыбкой взглянула на племянницу.
Марика почувствовала лёгкое головокружение, представив себя сидящей за столом Совета вместе с Анте Стоичковым, княгиней Зареной, Арпадом Савичем, Эндре Миятовичем и... Тут она вспомнила, что с недавних пор её жених Флавиан также является членом Совета. Эта мысль отрезвила её.
– Марика, – между тем произнесла тётка. – Когда закончишь знакомиться с архивом, смело возвращайся сюда, отдохнёшь немного перед заседанием Совета. Я позабочусь, чтобы здесь никого не было.
– Нет, тётя, лучше я вернусь в Норвик.
Княгиня всплеснула руками и изумлённо воззрилась на неё.
– Что ещё за глупости! Никуда я тебя не пущу. Теперь ты останешься у меня. Там опасно.
Марика предвидела это. Она упрямо покачала головой:
– Я должна вернуться. Там остались Алиса и мой отец. Я не могу бросить их. Они будут волноваться.
– Но Хранители, Запрет...
– Всё будет в порядке, я обещаю. В конце концов, за шесть тамошних лет со мной ничего не случилось. Сейчас там не опаснее, чем прежде. Даже наоборот – теперь я предупреждена и буду начеку. Кроме того, если Хранители следят за мной, я должна вести себя, как обычно, чтобы не настораживать их. Подумай, тётя, и ты поймёшь, что я права.
Княгиня собиралась что-то возразить, но тут вмешался Стоичков:
– Я согласен с Марикой, Зарена. Пока Совет не рассмотрит ситуацию и не примет определённого решения, всё должно оставаться по-прежнему. Гм-м... Только вот что, Марика. Вы точно уверены, что о вашем новом портале никто из посторонних не знает?
– Никто, – без колебаний ответила она. – Алиса сама убирает в своих комнатах, у неё нет горничной. Другие слуги в её спальню, кабинет и фотолабораторию не заходят.
– А друзья, подруги?
– Парней Алиса к себе не водит, а подруги... – Марика на секунду умолкла, вспомнив о Джейн. – С тех пор, как я начала строить портал, у неё не ночевали подруги. К тому же мы постоянно держали стенной шкаф закрытым.
– Это хорошо. Насколько я понял, путешествуя туда, вы пользовались только одним порталом – своим. Ведь так?
– Да. Перед каждой встречей со Стэном я всегда заходила в Мышковар, чтобы переодеться. А что?
– Если тот парень, Кейт, служит Хранителям, то они, безусловно, знают о древнем портале Коннора. А путь между ним и мышковицким порталом, образно говоря, проторён. Из Завета же следует, что Хранители способны открывать чужие порталы. И хоть я не представляю, как можно, пусть даже открыв портал Коннора, дотянуться до мышковицкого, излишняя предосторожность не повредит.
– Вы хотите, чтобы я отключил свой портал в Мышковаре? – спросила Марика. Эта идея ей совсем не понравилась.
– Я не просто хочу, я настаиваю. Если верить словам Кейта, то Хранители ещё не добрались до мышковицкого портала. Так что, пока не поздно, отключите его.
– А если Кейт солгал?
– В любом случае, хуже не будет. Даже если они добрались, то этим мы хоть ненадолго задержим их проникновение в наш мир. А сейчас для нас самое главное – выиграть время.
Марика тяжело вздохнула. Умом она понимала, что Стоичков прав, и соглашалась с ним. Однако мысль об отключении портала матери казалась ей кощунственной. Отключённый портал был хуже «мёртвого». Последний, будучи лишённым хозяев, всё же продолжал функционировать, оставаясь в «семье». А при отключении портал по-настоящему умирал. И хотя впоследствии его можно было включить и вновь ввести в «семью», Марику это мало утешало. Она относилась к порталам, как к живым существам, для которых смерть, пусть даже временная, всё равно оставалась смертью...
Анте Стоичков молчал, понимая, что творится в душе Марики. Молчала и княгиня Зарена. Оба терпеливо ожидали её решения.
– Вы правы, – наконец сказала Марика, проглотив застрявший в горле комок. – Я должна это сделать.
Она подумала, что ей нужно заглянуть напоследок в Мышковар, чтобы отпереть изнутри дверь кабинета и забрать халат Алисы. Но затем решила, что это не очень удачная мысль. Если она снова увидит портал матери, уже обречённый на отключение, ей станет ещё хуже. Что ж до засова на двери, то при случае отодвинуть его снаружи особого труда не составит. А без одного из своих халатов Алиса как-нибудь проживёт. Её гардероб битком набит всякой одеждой...
Глава 15
– За три столетия скопилось много всякой всячины. Однако главное – для чего, собственно, и был создан архив Старшего Сына, – это документ, именуемый Тайным Заветом Коннора МакКоя, где он повествует о мире, из которого бежал, и о причинах, вынудивших его к бегству с родины.
Анте Стоичков умолк и, откинувшись на спинку кресла, внимательно следил за реакцией своих собеседниц.
Княгиня была попросту ошеломлена очередным сюрпризом и сейчас лихорадочно собиралась с мыслями. Марика отреагировала на это более спокойно. Она часто задумывалась над тем, почему Коннор МакКой умолчал о своём происхождении, и не раз обсуждала этот вопрос с отцом и Алисой. Наиболее вероятным ей казалось предположение, что он всё же оставил послание потомкам, но по той или иной причине оно затерялось. А оказывается, нет – не затерялось...
– Значит, – произнесла Марика, – Коннор всё-таки не унёс свою тайну с собой в могилу.
– Как видите, нет. Но, вместе с тем, у него были веские причины скрывать правду о себе. Поэтому он написал Завет и доверил его своему старшему сыну Брюсу с тем, чтобы Завет этот бережно передавался из поколения в поколение, от старшего к старшему, содержась в строгом секрете, пока не настанет время предать его гласности.
– А когда должно настать это время? – спросила княгиня.
– Боюсь, что уже настало, – вздохнул Стоичков. – Коннор велел обнародовать его Завет лишь после того, как наша численность превысит пять тысяч, а наш род будет править всем Западным Краем. Сейчас нас почти вполовину меньше, и даже если Стэнислав станет императором, до доминирующего положения в Империи нам будет ещё ой как далеко. Но, как говорят варвары-маури, джинн уже выпущен из бутылки. Стараниями Илоны и Марики мост между мирами восстановлен, враги знают или, в лучшем случае, догадываются о нашем существовании, теперь мы должны быть готовы дать им отпор. Выбора у нас нет. – Глава Совета Двенадцати подался вперёд и, облокотившись на стол, в упор посмотрел на Марику. Взгляд его был грустным и усталым. – Только не думайте, что я осуждаю вас, девочка моя. Вас не в чем упрекнуть. Вы вели себя правильно.
– Но ведь я столько времени молчала...
– Пока не повзрослели. А потом рассказали Стэниславу.
– Потому что он поймал меня.
– И так, и этак вы бы рассказали ему. К этому всё шло. А Стэнислав, смирившись с существованием у вас другого отца, рассказал бы обо всём нам. Он бы давно сделал это, если бы не борьба за престол. Несколько раз он уже порывался поговорить со мной – теперь я знаю, о чём, – но в последний момент сдерживался. Так что ни вам, ни Стэниславу не в чем себя упрекнуть.
Тем не менее, Марика прекрасно понимала, что её поведение заслуживает всяческого порицания, и Стоичков не отчитывает её только потому, что никакие упрёки положения не исправят. И она, и её мать, поддавшись чувствам, вели себя неразумно и даже безрассудно. А ведь Коннор-прародитель не случайно обронил слова, что он пришёл из мира, где колдовство оказалось под запретом. Это было грозное предупреждение потомкам на случай, если кто-нибудь из них найдёт обратный путь в его родной мир. Но Марика, как и мать, пренебрегла предостережением предка. Они обе успокаивали себя тем, что не обнаружили ни малейших признаков присутствия зловредных сил, уничтоживших в своё время колдовской дар клана МакКоев...
– Кто наши враги? – отозвалась княгиня Зарена.
– Могучие чародеи, которые именуют себя Хранителями, – ответил Стоичков. – Отчего возникло такое название, в Завете не сказано. Также почти ничего не говорится о сущности магии Хранителей; известно лишь, что она сильно отличается от нашей и основана на широком использовании всяческих амулетов.
– Так они вроде друидов?
– Нет. Коннор утверждает, что у Хранителей ещё меньше общего с друидами, чем у нас. Правда, сам он за всю свою жизнь встречался лишь с одним Хранителем и рассказывает об этом племени в основном со слов своих сородичей.
– А как они стали нашими врагами? – спросила Марика.
– К сожалению, о конкретных причинах возникновения вражды между Коннорами... вернее, между МакКоями и Хранителями, в Завете также ничего не говорится. Сказано лишь, что вражда эта давняя, непримиримая, и первыми её начали Хранители. – Стоичков скептически хмыкнул. – Впрочем, на любой войне каждая из враждующих сторон заявляет, что противник начал первым... Но как бы то ни было, Коннор утверждает, что Хранители считали МакКоев чуть ли не исчадиями ада и задались целью истребить их. В конце концов, они изобрели какие-то сильные чары и опутали ими всю землю. Эти чары назывались Запретом; они почти полностью подавили магию МакКоев, лишив их, в числе прочего, возможности пользоваться порталами, но нисколько не затронули могущества самих Хранителей. Мало того: под действием Запрета дети МакКоев рождались с мёртвым даром – то самое, Марика, о чём вы говорили, – и становились обычными людьми. Так что Хранителям не пришлось даже пачкать руки, убивая своих врагов; для них они уже не представляли угрозы.
– Однако, с точки зрения Хранителей, надёжнее было бы убить всех МакКоев, – заметила княгиня. – Ведь умерший дар всё-таки возродился в потомстве, хоть и спустя много столетий. Я имею в виду эту девушку, Алису.
– Тут ты права, – согласился Стоичков. – Кстати, Коннор был уверен, что все его сородичи истреблены, и завещал нам отомстить за их гибель. Но, видимо, Хранители были непоколебимо уверены в действенности своих чар, а с утратой магических способностей МакКои перестали быть в их глазах исчадиями ада, достойными поголовного истребления. Это как на войне: любой солдат без колебаний убьёт вооружённого противника, но далеко не у всякого поднимется рука убить безоружного, а тем более – раненного и беспомощного. К тому же среди Хранителей встречались разные люди. Ведь именно благодаря одному из них мы сидим здесь и разговариваем.
– Как это?! – хором воскликнули Марика и её тётка.
Прежде чем ответить, Анте Стоичков отпил из своего бокала глоток вина, чтобы промочить горло.
– Коннору помог Хранитель, который не разделял взглядов своих соплеменников. Он открыл для нашего предка его семейный портал в подземелье замка Норвик. Хранителя звали Бартола... нет, Бартоло... и как-то дальше, я сейчас не припомню...
– Может, Бартоломью? – подсказала Марика. – Или Бартоломео?
– Вот-вот! Бартоломео. Бартоломео Колонна. Он рассказал Коннору, что, кроме его мира, существует ещё множество других миров, и некоторые из них могут быть пригодными для жизни людей и даже населёнными. Затем предложил... – Тут Стоичков замялся. – Вот этой части рассказа Коннора я понять не могу. И у меня такое впечатление, что он сам не совсем понимал, что хочет сказать. Хранитель вроде как отправил его в никуда, в неизвестность, велев думать о другом мире, населённом людьми. Этот самый Бартоломео утверждал, что его дар, пусть и подавленный Запретом, должен помочь Коннору найти такой мир. Вместе с тем он честно признался, что это лишь его предположение, не подкреплённое ничем, кроме чисто умозрительных выводов. По его словам, Хранители на это не способны; это может сделать лишь человек, обладающий нашим даром.
– И Коннор поверил ему?
– Скорее всего, не поверил, хотя прямо в Завете об этом не сказано. Но всё же согласился рискнуть. Свыше десяти лет он прожил под действием Запрета, лишённый почти всех своих способностей, его всё больше тяготила такая жизнь, и даже смерть казалась ему лучшей участью. Короче, Коннор решил, что сколь бы ничтожным не был шанс на успех, игра стоит свеч. Он рискнул – и выиграл.
– Стало быть, Коннор вошёл в портал в своём мире, а в нашем мире появился просто из воздуха?
– Так оно и было. Между прочим, в нашем семейном предании о том, что Коннор пришёл с Сильтских Островов, есть немалая доля правды. Магия Хранителя Бартоломео забросила его на Острова, там он попал в плен к друидам и несколько месяцев провёл рабом на галере, пока не восстановились его способности. Только тогда Коннор сумел освободиться и бежал на континент. И лишь через четыре года ему удалось собрать все необходимые магические камни и построить первый портал.
– И он не пытался вернуться обратно, чтобы забрать своих родственников?
– Пытался, но ничего у него не получилось. Хранитель Бартоломео предупреждал, что чары Запрета, помимо прочего, нарушили связи между порталами МакКоев. Он вручил Коннору специальный амулет, который должен был помочь установить связь с порталом в замке Норвик. К сожалению, амулет отобрали друиды, когда пленили его. Оказавшись на свободе и построив портал, Коннор долго думал, как ему поступить, но в конце концов принял решение не рисковать, возвращаясь на Острова в поисках амулета. Во-первых, амулет давно мог быть уничтожен или испорчен. А во-вторых, к тому времени у Коннора уже было двое детей, и он рассудил, что гораздо разумнее и вернее будет не гоняться за призраками, в слабой надежде спасти своих родственников, а заняться основанием своего собственного рода. Нашего рода – рода Конноров. Лишь в старости, когда все его дети выросли, и он обучил их всему, что сам умел, Коннор отправился на Острова. С тех пор о его судьбе нам ничего не известно. Впоследствии некоторые из моих предшественников занимались поисками амулета – но безрезультатно.
– Если бы про амулет знали все Конноры, – сказала княгиня, – то, возможно, его давно бы нашли.
– Возможно, – не стал отрицать Стоичков. – Но Коннор был против этого. Он считал, что наш род не должен знать о МакКоях и Хранителях, пока не окрепнет настолько, чтобы превратиться в реальную силу, способную противостоять Хранителям. Поэтому он велел своему сыну Брюсу и его преемникам держать Завет в тайне от остальных. Подумай сама, сколько горячих голов бросились бы на поиски амулета, чтобы открыть путь в мир предков. И этим занялись бы далеко не худшие из нас, а напротив – лучшие из лучших, что отвлекло бы значительные силы от нашей главной задачи – возвышения рода Конноров. Я уж не говорю о том, что случилось бы, если бы путь был открыт слишком рано.
– Ты прав, Анте, – после недолгих раздумий согласилась княгиня.
– Это не я прав, а наш прародитель, – сказал Стоичков и повернулся к Марике: – Теперь я прошу вас хорошенько подумать, девонька. Вы не встречали среди вещей матери какого-нибудь необычного магического предмета?
Марика отрицательно мотнула головой:
– Я как раз думала об этом, господин Стоичков. Но вроде бы ничего такого не было. А как он должен выглядеть?
– Ага. Значит, вы догадались. Умница! По описанию, амулет Бартоломео представлял собой небольшой перстень – Коннор мог надеть его лишь на мизинец – с камнем угольно-чёрного цвета. Причём перстень был не из золота, а из какого-то блестящего металла, похожего на серебро, но очень твёрдого и не тускнеющего.
– Нет. Ничего подобного я не видела.
– Что ж, тогда нужно спросить у Стэнислава...
– О чём вы говорите? – недоуменно произнесла княгиня.
– Мы с Марикой полагаем, – объяснил Стоичков, – что в руки Илоны каким-то образом попал амулет Хранителя Бартоломео, и с его помощью она смогла открыть портал Коннора. Это самое простое объяснение всему происшедшему.
– М-да, действительно... Но я не припомню, чтобы хоть раз видела у Илоны такой перстень. А судя по описанию, он должен бросаться в глаза. Блестящий металл, угольно-чёрный камень... Да, кстати. Я могу ознакомиться с Заветом Коннора?
– Конечно, можешь. Теперь я открою архив Старшего Сына для всех братьев и сестёр по Совету... гм-м, включая и Марику, которая уже три с половиной года является негласным, тринадцатым членом нашего собрания. Вот тогда мы сообща решим, что делать дальше, какие шаги предпринять. Между прочим, подобный прецедент уже имел место, это было свыше семидесяти лет назад.
– Это когда Совет ушёл в подполье? – предположила Марика.
– Верно, – кивнул Анте Стоичков. – Совет всё больше испытывал давление со стороны соперничающих группировок Конноров, которые хотели превратить его в арену политической борьбы и требовали пересмотреть устав с тем, чтобы ввести в Совет своих лидеров. Тогда мой предшественник на посту главы Совета решился на крайний шаг и ознакомил своих братьев и сестёр с Тайным Заветом Коннора МакКоя. Все они признали, что главная задача Совета – блюсти общие интересы нашего рода и содействовать его дальнейшему возвышению, а посему единогласно приняли решение исчезнуть и продолжить свою деятельность втайне.
– А архив Старшего Сына опять был засекречен?
– Так решили Двенадцать Затворников: не посвящать своих преемников в тайну Коннора МакКоя. Как и в прежние времена, архив Старшего Сына стал доступен только для главы Совета. Теперь я считаю, что они совершили ошибку. Если бы Илона знала о Завете, то не стала бы молчать. Тогда у нас было бы больше времени, чтобы подготовиться к встрече с Хранителями. – С этими словами Стоичков поднялся с кресла. – Зарена, открой портал. Мы все втроём идём в Зал Совета.
– К сожалению, я не могу, – ответила княгиня, мельком посмотрев на настенные часы. – К нам прибыли послы из Этера, и я, как хозяйка, должна присутствовать на вечернем приёме в их честь. А знакомство с архивом несколькими минутами и даже одним часом явно не обойдётся.
– Ну что ж, тогда мы пойдём вместе с Марикой. А для остальных я назначу на сегодняшнюю ночь экстренное собрание Совета. Тогда мы без спешки всё обсудим и решим, что делать дальше. Жаль только, что Стэнислава с нами не будет – у ближайшего портала он окажется лишь через три-четыре дня. Но я позабочусь о том, чтобы немедленно послать ему весточку. А пока что в Совете его заменит Марика. Это беспрецедентно... Однако и случай у нас беспрецедентный.
Княгиня согласно кивнула и с улыбкой взглянула на племянницу.
Марика почувствовала лёгкое головокружение, представив себя сидящей за столом Совета вместе с Анте Стоичковым, княгиней Зареной, Арпадом Савичем, Эндре Миятовичем и... Тут она вспомнила, что с недавних пор её жених Флавиан также является членом Совета. Эта мысль отрезвила её.
– Марика, – между тем произнесла тётка. – Когда закончишь знакомиться с архивом, смело возвращайся сюда, отдохнёшь немного перед заседанием Совета. Я позабочусь, чтобы здесь никого не было.
– Нет, тётя, лучше я вернусь в Норвик.
Княгиня всплеснула руками и изумлённо воззрилась на неё.
– Что ещё за глупости! Никуда я тебя не пущу. Теперь ты останешься у меня. Там опасно.
Марика предвидела это. Она упрямо покачала головой:
– Я должна вернуться. Там остались Алиса и мой отец. Я не могу бросить их. Они будут волноваться.
– Но Хранители, Запрет...
– Всё будет в порядке, я обещаю. В конце концов, за шесть тамошних лет со мной ничего не случилось. Сейчас там не опаснее, чем прежде. Даже наоборот – теперь я предупреждена и буду начеку. Кроме того, если Хранители следят за мной, я должна вести себя, как обычно, чтобы не настораживать их. Подумай, тётя, и ты поймёшь, что я права.
Княгиня собиралась что-то возразить, но тут вмешался Стоичков:
– Я согласен с Марикой, Зарена. Пока Совет не рассмотрит ситуацию и не примет определённого решения, всё должно оставаться по-прежнему. Гм-м... Только вот что, Марика. Вы точно уверены, что о вашем новом портале никто из посторонних не знает?
– Никто, – без колебаний ответила она. – Алиса сама убирает в своих комнатах, у неё нет горничной. Другие слуги в её спальню, кабинет и фотолабораторию не заходят.
– А друзья, подруги?
– Парней Алиса к себе не водит, а подруги... – Марика на секунду умолкла, вспомнив о Джейн. – С тех пор, как я начала строить портал, у неё не ночевали подруги. К тому же мы постоянно держали стенной шкаф закрытым.
– Это хорошо. Насколько я понял, путешествуя туда, вы пользовались только одним порталом – своим. Ведь так?
– Да. Перед каждой встречей со Стэном я всегда заходила в Мышковар, чтобы переодеться. А что?
– Если тот парень, Кейт, служит Хранителям, то они, безусловно, знают о древнем портале Коннора. А путь между ним и мышковицким порталом, образно говоря, проторён. Из Завета же следует, что Хранители способны открывать чужие порталы. И хоть я не представляю, как можно, пусть даже открыв портал Коннора, дотянуться до мышковицкого, излишняя предосторожность не повредит.
– Вы хотите, чтобы я отключил свой портал в Мышковаре? – спросила Марика. Эта идея ей совсем не понравилась.
– Я не просто хочу, я настаиваю. Если верить словам Кейта, то Хранители ещё не добрались до мышковицкого портала. Так что, пока не поздно, отключите его.
– А если Кейт солгал?
– В любом случае, хуже не будет. Даже если они добрались, то этим мы хоть ненадолго задержим их проникновение в наш мир. А сейчас для нас самое главное – выиграть время.
Марика тяжело вздохнула. Умом она понимала, что Стоичков прав, и соглашалась с ним. Однако мысль об отключении портала матери казалась ей кощунственной. Отключённый портал был хуже «мёртвого». Последний, будучи лишённым хозяев, всё же продолжал функционировать, оставаясь в «семье». А при отключении портал по-настоящему умирал. И хотя впоследствии его можно было включить и вновь ввести в «семью», Марику это мало утешало. Она относилась к порталам, как к живым существам, для которых смерть, пусть даже временная, всё равно оставалась смертью...
Анте Стоичков молчал, понимая, что творится в душе Марики. Молчала и княгиня Зарена. Оба терпеливо ожидали её решения.
– Вы правы, – наконец сказала Марика, проглотив застрявший в горле комок. – Я должна это сделать.
Она подумала, что ей нужно заглянуть напоследок в Мышковар, чтобы отпереть изнутри дверь кабинета и забрать халат Алисы. Но затем решила, что это не очень удачная мысль. Если она снова увидит портал матери, уже обречённый на отключение, ей станет ещё хуже. Что ж до засова на двери, то при случае отодвинуть его снаружи особого труда не составит. А без одного из своих халатов Алиса как-нибудь проживёт. Её гардероб битком набит всякой одеждой...
Глава 15
– Ну, наконец-то! – с облегчением произнёс Кейт, когда из-под гобелена стало просачиваться золотое сияние.
Джейн встрепенулась и поглядела в сторону портала.
– Давно пора, – сказала она. – А то я уже хочу в... Кейт, ты не отодвинешь эту ширму?
– Не стоит, – покачал он головой. – Думаю, Марика привыкла встречать на своём пути гобелен. Не ровен час, ещё споткнётся, не обнаружив препятствия.
– Как я споткнулась, обнаружив его?
– Именно.
Сияние медленно усиливалось, пока, наконец, не стабилизировалось. Так прошло пять минут. Затем десять. Марика всё не появлялась.
– Похоже, Конноры не такие ушлые, как думают наши, – скептически промолвила Джейн. – Вон с каким скрипом твоя милашка открывает портал.
Кейт пропустил слова сестры мимо ушей. Он был сильно встревожен. Им овладевало смутное, но очень нехорошее предчувствие, что происходит что-то неладное. Из записей в кристаллах следовало, что процесс активизации портала занимал у Марики меньше минуты, затем обычно следовала короткая пауза (очевидно, она гасила в комнате свет и убеждалась, что ничего не забыла), после чего следовал сам переход. Однако сейчас и портал «раскочегаривался» слишком медленно, как бы в нерешительности, да и пауза чересчур затянулась. Что-то здесь не то...
Решившись, Кейт быстро подошёл к порталу и немного отклонил гобелен в сторону. Как обычно, под сияющей золотом аркой клубился густой белый туман.
– Выходи же, Марика, – прошептал он, хотя прекрасно понимал, что по ту сторону его не услышат. – Ну, выходи!..
Но Марика не появлялась. У Кейта возникло искушение шагнуть в туман – а там будь, что будет. Однако он сдержался.
Вдруг арка замерцала, как лампа при мелких перебоях напряжения, а туман под ней сгустился и приобрёл сероватый оттенок. Так длилось секунд пятнадцать-двадцать, затем портал погас. Мгновенно.
– Что случилось? – спросила озадаченная Джейн.
– Не знаю, – растерянно ответил Кейт. – Наверное, Марика передумала. Или что-то её задержало. А может, она решила не переодеваться, а отправиться прямиком в Норвик.
– Так что мы будем делать?
– То, что я предлагал с самого начала. Вернёмся обратно. По Гринвичу уже около пяти, если не больше. Сядем в машину, поедем в Норвик и там поговорим с Марикой и Алисой. У меня в девять утра семинар, но плевать.
– Тогда давай прямо в Норвик, – предложила Джейн. – Ты сможешь открыть портал Коннора МакКоя?
– Да, конечно.
– Так действуй же.
Кейт рассудил, что сестра подала неплохую мысль, ловко (так как проделывал это неоднократно) свернул гобелен в аккуратный рулон и закрепил его над порталом. Затем он достал из кармана свой Ключ и, направив его на портал, ввёл первую команду.
Но вместо запроса следующей инструкции, на крохотном дисплее Ключа появилось сообщение:
Сбой при инициализации связи. Присоединённое к системе устройство не работает.
– Чёрт возьми! – тихо выругался Кейт и, нажав кнопку сброса, повторил ввод команды.
Результат был тем же.
– Чёрт возьми! – опять произнёс Кейт, уже громче и с испугом.
Джейн подступила к нему и тоже взглянула на дисплей.
– Что это значит, Кейт?
– Точно не знаю, – сказал он, еле сдерживаясь, чтобы не рявкнуть на неё. – Или забарахлил Ключ, или...
Не договорив, Кейт достал Ключ сестры и отдал команду инициализации связи с порталом. Поскольку этот Ключ не был настроен на портал Марики, следовало ожидать сообщения об ошибке доступа. Но и Ключ Джейн доложил о сбое при инициализации.
– Кейт, я требую объяснить мне...
– Помолчи, Джейн, – отрезал он. – Жди меня здесь.
Кейт вышел из кабинета, на цыпочках прокрался через спальню Марики, осторожно открыл дверь, ведущую в смежные покои, и, миновав анфиладу комнат, оказался перед массивной дубовой дверью. Только тогда он заметил, что Джейн неотступно следовала за ним. Но ругать её не стал.
– Где мы? – спросила она.
– Как я понимаю, это личные апартаменты Стэна, брата Марики, – шёпотом ответил Кейт. – А это, – он указал на дверь, – по-видимому, его кабинет. Во всяком случае, там есть портал.
– Мы войдём туда?
– Уже. Разбежались. Дверь заперта на замок, а взломщик из меня никудышный.
– Так зачем же мы пришли?
– Зачем я пришёл, – уточнил Кейт. – А зачем ты — не знаю.
Он направил в сторону двери свой Ключ и ввёл команду инициализации. Ответ последовал незамедлительно:
В доступе отказано.
То же повторилось и с Ключом Джейн.
– Пошли обратно, – угрюмо бросил Кейт.
Не проронив по пути ни слова, они вернулись в кабинет Марики. Для очистки совести Кейт снова испробовал оба Ключа на портале и снова получил сообщение о сбое. Небрежно бросив Ключи на стол, он сел в кресло и тупо уставился в противоположную стену.
– Кейт, – отозвалась Джейн. – Объясни, наконец, что случилось.
– Марикин портал не работает. По всей видимости, отключена подача энергии.
– Боже мой!.. – выдохнула Джейн и опустилась на стул. – Как же это произошло?
Кейт прикрыл лицо руками.
– Боюсь, по моей вине. Это я напортачил.
– Что-то не так сделал с порталом?
– Не с порталом, а... Видишь ли, я солгал тебе. На самом деле Марика кое-что знает о нас. Вчера я рассказал ей... – И он вкратце передал содержание своего разговора с Марикой. – Похоже, я её здорово напугал, и она обратилась за советом к брату. Или к кому-нибудь другому – но, скорее всего, к брату. А он велел ей отключить портал, которым она пользовалась, чтобы попасть в наш мир. Логично и разумно.
– Так включи его!
– Как? – Кейт невесело усмехнулся. – Ведь это тебе не штепсель в розетку воткнуть. Я не специалист и понятия не имею, как это делается. В таких вопросах я полный невежда. Ты – тем более.
«И в этом наша беда, – добавил он уже про себя. – Мы становимся Хранителями не по способностям, не по интересам, а по рождению. Поэтому мы растеряли так много древних знаний...»
И Кейт, и Джейн обладали довольно высоким коэффициентом умственного развития, но их интеллект ярче проявлял себя не в точных или естественных науках, а в гуманитарной сфере. Сначала Кейт огорчил отца, когда выбрал своей профессией историю; следующим разочарованием Гордона Уолша стала Джейн, которая с детства увлекалась игрой на фортепиано и теперь училась в консерватории. Уолшу-старшему было глубоко наплевать, что его дочери предрекают блестящую музыкальную карьеру...
– Но Врата постоянно включают и выключают... – неуверенно заговорила Джейн.
– С Вратами, если они не сломаны, справится любой идиот, – раздражённо оборвал её Кейт. – А это портал. Причём портал не наш, а Конноров. У меня нет достаточных знаний и соответствующих приспособлений, чтобы заставить его заработать. Я вообще не представляю, как подступиться к нему.
– А тот, другой портал? Ведь он рабочий? Если нам удастся открыть дверь кабинета...
– Ну, и что дальше? Наши Ключи не настроены на него.
– Но ты же смог настроиться на Марикин портал.
– Да, смог, – подтвердил Кейт. – Это заняло у меня порядка шестисот часов чистого рабочего времени. А в целом я провозился больше пяти месяцев – при всём том, что располагал компьютером и подробной информацией об индивидуальных характеристиках портала. Сейчас у меня есть только Ключ. Вернее, два Ключа – но это не меняет дела. Будь на моём месте отец (я уж не говорю о Смирнове), он, может, и добился бы успеха... этак через неделю-полторы. Но я – не отец. И тем более – не Смирнов. К тому же мы не сможем продержаться здесь так долго. Два, от силы три дня – потом нас обязательно поймают. Или мы сами сдадимся, страдая от голода и жажды.
Джейн встрепенулась и поглядела в сторону портала.
– Давно пора, – сказала она. – А то я уже хочу в... Кейт, ты не отодвинешь эту ширму?
– Не стоит, – покачал он головой. – Думаю, Марика привыкла встречать на своём пути гобелен. Не ровен час, ещё споткнётся, не обнаружив препятствия.
– Как я споткнулась, обнаружив его?
– Именно.
Сияние медленно усиливалось, пока, наконец, не стабилизировалось. Так прошло пять минут. Затем десять. Марика всё не появлялась.
– Похоже, Конноры не такие ушлые, как думают наши, – скептически промолвила Джейн. – Вон с каким скрипом твоя милашка открывает портал.
Кейт пропустил слова сестры мимо ушей. Он был сильно встревожен. Им овладевало смутное, но очень нехорошее предчувствие, что происходит что-то неладное. Из записей в кристаллах следовало, что процесс активизации портала занимал у Марики меньше минуты, затем обычно следовала короткая пауза (очевидно, она гасила в комнате свет и убеждалась, что ничего не забыла), после чего следовал сам переход. Однако сейчас и портал «раскочегаривался» слишком медленно, как бы в нерешительности, да и пауза чересчур затянулась. Что-то здесь не то...
Решившись, Кейт быстро подошёл к порталу и немного отклонил гобелен в сторону. Как обычно, под сияющей золотом аркой клубился густой белый туман.
– Выходи же, Марика, – прошептал он, хотя прекрасно понимал, что по ту сторону его не услышат. – Ну, выходи!..
Но Марика не появлялась. У Кейта возникло искушение шагнуть в туман – а там будь, что будет. Однако он сдержался.
Вдруг арка замерцала, как лампа при мелких перебоях напряжения, а туман под ней сгустился и приобрёл сероватый оттенок. Так длилось секунд пятнадцать-двадцать, затем портал погас. Мгновенно.
– Что случилось? – спросила озадаченная Джейн.
– Не знаю, – растерянно ответил Кейт. – Наверное, Марика передумала. Или что-то её задержало. А может, она решила не переодеваться, а отправиться прямиком в Норвик.
– Так что мы будем делать?
– То, что я предлагал с самого начала. Вернёмся обратно. По Гринвичу уже около пяти, если не больше. Сядем в машину, поедем в Норвик и там поговорим с Марикой и Алисой. У меня в девять утра семинар, но плевать.
– Тогда давай прямо в Норвик, – предложила Джейн. – Ты сможешь открыть портал Коннора МакКоя?
– Да, конечно.
– Так действуй же.
Кейт рассудил, что сестра подала неплохую мысль, ловко (так как проделывал это неоднократно) свернул гобелен в аккуратный рулон и закрепил его над порталом. Затем он достал из кармана свой Ключ и, направив его на портал, ввёл первую команду.
Но вместо запроса следующей инструкции, на крохотном дисплее Ключа появилось сообщение:
Сбой при инициализации связи. Присоединённое к системе устройство не работает.
– Чёрт возьми! – тихо выругался Кейт и, нажав кнопку сброса, повторил ввод команды.
Результат был тем же.
– Чёрт возьми! – опять произнёс Кейт, уже громче и с испугом.
Джейн подступила к нему и тоже взглянула на дисплей.
– Что это значит, Кейт?
– Точно не знаю, – сказал он, еле сдерживаясь, чтобы не рявкнуть на неё. – Или забарахлил Ключ, или...
Не договорив, Кейт достал Ключ сестры и отдал команду инициализации связи с порталом. Поскольку этот Ключ не был настроен на портал Марики, следовало ожидать сообщения об ошибке доступа. Но и Ключ Джейн доложил о сбое при инициализации.
– Кейт, я требую объяснить мне...
– Помолчи, Джейн, – отрезал он. – Жди меня здесь.
Кейт вышел из кабинета, на цыпочках прокрался через спальню Марики, осторожно открыл дверь, ведущую в смежные покои, и, миновав анфиладу комнат, оказался перед массивной дубовой дверью. Только тогда он заметил, что Джейн неотступно следовала за ним. Но ругать её не стал.
– Где мы? – спросила она.
– Как я понимаю, это личные апартаменты Стэна, брата Марики, – шёпотом ответил Кейт. – А это, – он указал на дверь, – по-видимому, его кабинет. Во всяком случае, там есть портал.
– Мы войдём туда?
– Уже. Разбежались. Дверь заперта на замок, а взломщик из меня никудышный.
– Так зачем же мы пришли?
– Зачем я пришёл, – уточнил Кейт. – А зачем ты — не знаю.
Он направил в сторону двери свой Ключ и ввёл команду инициализации. Ответ последовал незамедлительно:
В доступе отказано.
То же повторилось и с Ключом Джейн.
– Пошли обратно, – угрюмо бросил Кейт.
Не проронив по пути ни слова, они вернулись в кабинет Марики. Для очистки совести Кейт снова испробовал оба Ключа на портале и снова получил сообщение о сбое. Небрежно бросив Ключи на стол, он сел в кресло и тупо уставился в противоположную стену.
– Кейт, – отозвалась Джейн. – Объясни, наконец, что случилось.
– Марикин портал не работает. По всей видимости, отключена подача энергии.
– Боже мой!.. – выдохнула Джейн и опустилась на стул. – Как же это произошло?
Кейт прикрыл лицо руками.
– Боюсь, по моей вине. Это я напортачил.
– Что-то не так сделал с порталом?
– Не с порталом, а... Видишь ли, я солгал тебе. На самом деле Марика кое-что знает о нас. Вчера я рассказал ей... – И он вкратце передал содержание своего разговора с Марикой. – Похоже, я её здорово напугал, и она обратилась за советом к брату. Или к кому-нибудь другому – но, скорее всего, к брату. А он велел ей отключить портал, которым она пользовалась, чтобы попасть в наш мир. Логично и разумно.
– Так включи его!
– Как? – Кейт невесело усмехнулся. – Ведь это тебе не штепсель в розетку воткнуть. Я не специалист и понятия не имею, как это делается. В таких вопросах я полный невежда. Ты – тем более.
«И в этом наша беда, – добавил он уже про себя. – Мы становимся Хранителями не по способностям, не по интересам, а по рождению. Поэтому мы растеряли так много древних знаний...»
И Кейт, и Джейн обладали довольно высоким коэффициентом умственного развития, но их интеллект ярче проявлял себя не в точных или естественных науках, а в гуманитарной сфере. Сначала Кейт огорчил отца, когда выбрал своей профессией историю; следующим разочарованием Гордона Уолша стала Джейн, которая с детства увлекалась игрой на фортепиано и теперь училась в консерватории. Уолшу-старшему было глубоко наплевать, что его дочери предрекают блестящую музыкальную карьеру...
– Но Врата постоянно включают и выключают... – неуверенно заговорила Джейн.
– С Вратами, если они не сломаны, справится любой идиот, – раздражённо оборвал её Кейт. – А это портал. Причём портал не наш, а Конноров. У меня нет достаточных знаний и соответствующих приспособлений, чтобы заставить его заработать. Я вообще не представляю, как подступиться к нему.
– А тот, другой портал? Ведь он рабочий? Если нам удастся открыть дверь кабинета...
– Ну, и что дальше? Наши Ключи не настроены на него.
– Но ты же смог настроиться на Марикин портал.
– Да, смог, – подтвердил Кейт. – Это заняло у меня порядка шестисот часов чистого рабочего времени. А в целом я провозился больше пяти месяцев – при всём том, что располагал компьютером и подробной информацией об индивидуальных характеристиках портала. Сейчас у меня есть только Ключ. Вернее, два Ключа – но это не меняет дела. Будь на моём месте отец (я уж не говорю о Смирнове), он, может, и добился бы успеха... этак через неделю-полторы. Но я – не отец. И тем более – не Смирнов. К тому же мы не сможем продержаться здесь так долго. Два, от силы три дня – потом нас обязательно поймают. Или мы сами сдадимся, страдая от голода и жажды.