Авраменко Олег Евгеньевич. Протекторат

   Что же касается бластера, с чьей помощью предположительно были совершены оба убийства, то его опознали сразу. Это была в некотором роде боевая реликвия адмирала Сантини, личное оружие, с которым он, тогда еще двадцатилетний лейтенант, в составе десантной бригады участвовал в захвате ханьского планетарного разрушителя "Хо Син" - огромной межзвездной станции, оснащенной гравидеструкторами такой суммарной мощности, которой вполне хватило бы, чтобы стереть с лица Галактики планету Кашимбу, осмелившуюся заявить о своем выходе из состава Поднебесной Империи. Мобильные силы СЭК предотвратили уничтожение планеты, медлительный и неповоротливый разрушитель был захвачен десантом, а молодой лейтенант Сантини именно из этого бластера застрелил командующего станцией, Верховного генерала Хунь-Вэя, что и положило конец организованному сопротивлению персонала станции.
   Адмирал любил показывать бластер своим гостям, была у него такая слабость, и о ней знали все подчиненные. Как и всякий настоящий солдат, он содержал оружие в рабочем состоянии, правда, всегда ставил его на предохранитель, чтобы кто-нибудь из гостей по неосторожности не выстрелил. Однако при наличии злого умысла посетителю ничего не стоило в течение двух секунд привести бластер в боевую готовность и убить Сантини из его же собственной реликвии. Судя по всему, так оно и случилось...
   - Похоже, картина преступления ясна, - сказал капитан Романо. - Посланник взял бластер якобы с тем, чтобы осмотреть его получше, быстро снял с предохранителя и дважды выстрелил - сначала в адмирала, а потом в себя. Но остается без ответа главный вопрос: зачем? С какой стати высокопоставленный дипломат превратился в смертника-камикадзе?.. Если, конечно, он был дипломатом.
   - Я думаю, что был, - произнес Конте. - Или же настолько убедительно играл свою роль, что ему следовало остаться на Земле и работать в Голливуде. А вы уверены, что дело было именно так, а не иначе? Может, убийцей был кто-то другой, а господин Тьерри оказался лишь случайной жертвой?
   - Я не отбрасываю и такой версии. Сейчас прибудет следственная группа, тщательно обследует место преступления, и тогда у нас появится больше фактов, из которых мы уже будем делать обоснованные выводы. Но профессиональное чутье говорит мне, что никого третьего в кабинете не было. Самое простое объяснение обычно и есть верное. Кстати, коммодор, вы разрешаете допросить экипаж "Отважного" и ознакомиться со всеми бортовыми записями? Может, мне удастся раскопать что-то, проливающее свет на поступок посланника.
   Конте не сразу понял, почему Романо обращается к нему с такой просьбой. Лишь через несколько секунд он осознал, что теперь он, как старший по должности офицер базы, становится ее главнокомандующим - и будет таковым, пока Генштаб не пришлет ему замену. А на это понадобится никак не меньше четырех месяцев.
   - Вы ведете расследование убийства, капитан, - ответил он. - Это дает вам полномочия на любые действия, которые вы считаете нужными.
   Через несколько минут прибыли помощники Романо с представителем местной полиции и сразу приступили к работе. К тому времени госпоже Сантини сделали инъекцию транквилизатора, Ева осталась сидеть с ней, а Конте бесцельно бродил по дому в ожидании первых результатов расследования и мучительно размышляя о том, стоит ли сообщить капитану все, что он знал об этом деле. Верховное командование подозревало Романо в причастности к заговору Сантини, и не без веских на то оснований: такой опытный профессионал не мог не почувствовать, что в руководстве базы происходит что-то неладное, а между тем ни в одном из его донесений не проскальзывало даже намека на это. Такого же мнения придерживался и предыдущий агент, засланный на базу. В своем отчете он особо выделил группу офицеров, которые тесно общались с адмиралом не только на службе, но и во внеслужебное время; к их числу принадлежали и капитан Романо с коммодором Валенти.
   "Проклятье! - со злостью думал Конте. - Как же мы все прокололись! Ну я то ладно, ведь я не контрразведчик. А Джустини, Костелло... Они тоже вычеркнули Тьерри из списка подозреваемых. Еще бы, земной посланник слишком крупная фигура, чтобы быть наемным убийцей. А в результате... Нет, это просто невероятно. На такое мог решиться разве что какой-нибудь фанатик из Семей - но чтобы дипломат... Кто бы мог подумать!"
   Продолжая блуждать по дому, Конте вошел в библиотеку и застал там Викторию, которая неподвижно сидела в кресле, уставившись отрешенным взглядом в противоположную стену. При его появлении девушка даже не шелохнулась. Приблизившись к ней, Конте увидел, что по ее щекам катятся слезы. Она все еще плакала - но молча, совершенно беззвучно.
   Он придвинул к ней стул, присел и взял ее за руку.
   - Может, вам дать успокоительного?
   - Спасибо, не надо. Я уже съела... три таблетки. Но не помогает... - Она громко всхлипнула и быстро, с истерическими нотками заговорила: - Я должна
   была раньше догадаться! Он... Мишель с самого начала вел себя странно, я чувствовала, что с ним не все в порядке... но не могла понять, в чем дело. Если бы я была более внимательной, настойчивой... если бы я встретилась с ним еще в первый день... в первый вечер... Но тогда я слишком сильно устала, расстроилась... Мы с Евой сразу пошли спать - а утром мне уже не удалось пробиться сквозь его защиту. Я видела, что он что-то скрывает, но разве могла я подумать такое... такое ужасное!..
   - О чем вы? - произнес озадаченный Конте. - Вы что-то знаете об убийстве?
   - Да, догадываюсь... Нет - я уверена. Это случилось на Эль-Парадисо. Теперь я все поняла. Я даже знаю, где и когда. - Виктория немного взяла себя в руки, перестала раз за разом сбиваться и заговорила короткими, отрывистыми фразами. - В одном из парков Лос-Анхелоса. Мишель несколько раз вспоминал об этом. Он думал, что заснул на солнце. У него сильно болела голова. А я, дура, не придала этому значения! Я тоже считала, что он просто заснул. Но он не просто заснул. Его наверняка усыпили. И сделали... сделали так, чтобы он убил адмирала... А потом убил себя...
   - Минуточку! - мигом насторожился Конте. - Вы говорите о психокоде?
   - Да... наверное... точно!..
   - Но ведь это произошло почти месяц назад. Психокод не держится так долго. Да и вообще, он слишком ненадежен. Девяносто девять шансов из ста, что посланник сорвался бы задолго до встречи с адмиралом.
   - Наука не стоит на месте, коммодор. Она, к сожалению, развивается. И, развиваясь, выдает вот такие сюрпризы... - Виктория в отчаянии закрыла лицо ладонями. - Господи, какая же я тупоголовая! Ведь я еще и думала о психокоде... но думала не по адресу. Я должна была сразу сообразить, что Мишель - идеальный вариант для преступников. Он - вне подозрений, он дипломат. От таких людей даже подсознательно не ждут, что они схватят оружие и начнут стрелять. Будь на его месте кто-то другой, адмирал, может, успел бы среагировать, а так... - Тут она осеклась и, убрав от лица руки, затравленно посмотрела на Конте.
   Он ответил ей острым, пристальным взглядом и с нажимом произнес:
   - Вы много знаете, синьорина. Слишком много для простой туристки. Кто вы такая? Виктория вздохнула:
   - Меня послали с той же целью, что и вас. Это все, что я могу вам сказать. - Он снова всхлипнула, горько, тоскливо. - Впрочем, и говорить-то больше нечего. Мы оба провалили наше задание. С громким треском...
   14
   Виктория Ковалевская, дитя звезд
   Из окна гостиной я увидела, как на посадочную площадку перед домом медленно опустился желтого цвета флайер с черно-белой "шашечкой" на брюхе. Почти одновременно с этим запищал мой комлог, извещая о прибытии такси. Я послала в диспетчерскую подтверждение, отошла от окна и надела теплую куртку.
   - Может, мне поехать с тобой? - спросила Ева. - Куда-нибудь сходим вместе, я покажу тебе здешние достопримечательности.
   - Нет, не надо, - покачала я головой. - Я не собираюсь ничего смотреть, а просто хочу немного развеяться.
   - Ладно. Только не переключайся на ручное управление. У тебя нет местных прав, к тому же в твоем состоянии...
   - Все в порядке, - перебила я. - Это такси с шофером, так что не беспокойся.
   Поцеловав Еву на прощанье, я вышла из дома и быстрым шагом направилась к флайеру. При моем приближении его дверца открылась, я влезла в кабину и вежливо поздоровалась с водителем.
   - Здравствуйте, барышня, - ответил он. - Куда летим?
   Я назвала ему адрес. Водитель без проволочек поднял машину в воздух и взял курс в сторону Нью-Монреаля. Когда флайер набрал нужную высоту, он поинтересовался:
   - У вас юридические проблемы?
   - Нет. А почему вы так решили?
   - Здание, которое вы назвали, битком набито адвокатскими конторами. Вот я и подумал, что вы собираетесь получить консультацию.
   - А-а, нет. Мне нужно в торговое представительство Семьи Дольче.
   Таксист бросил на меня удивленный взгляд:
   - Барышня из Корпуса имеет дело с Семьей? Странно!
   - Я не из Корпуса. Просто приехала в гости к подруге. Я вообще не сицилианка.
   После недолгих раздумий он кивнул:
   - Да, теперь я слышу, что у вас не такой акцент. Вы давно на Дамогране?
   - Уже пятый день.
   - Но вы не в первый раз на нашей планете, - уверенно произнес водитель.
   - Не угадали. Я здесь впервые.
   - Однако вы здорово говорите по-нашему.
   - Научилась в пути. Делать все равно было нечего, а иностранные языки мой конек. Они мне легко даются.
   - Maybe you also speak English? (Может, вы говорите и по-английски).
   - Yes of course. (Да, конечно).
   - Excellently! It is my native language. I'm a English-speaking Damogranian. (Отлично. Это мой родной язык. Я англоговорящий дамогранец).
   Дальше мы говорили по-английски. Таксист болтал со мной всю дорогу, пребывая в полной уверенности, что я наняла флайер с водителем-человеком именно для того, чтобы он развлекал меня беседой. На самом деле это было не так, но я не стала развеивать его заблуждение - наш пустопорожний разговор немного отвлекал меня от мрачных мыслей о том, что случилось четыре дня назад.
   Гибель Мишеля потрясла меня до глубины души, и от этого удара я до сих не могла оправиться. Нельзя сказать, что я была влюблена в него, нет, у нас не было любви, был просто секс - во всяком случае, с моей стороны. Тем не менее он очень нравился мне, иначе бы и ни за что не легла с ним в постель. Близкие отношения между нами прекратились еще за неделю до прибытия на Дамогран - у меня кончился период загула, и я снова превратилась в пай-девочку, однако мы остались добрыми друзьями и с удовольствием проводили время вместе. Мишель не был чужим мне человеком, он был моим другом, мужчиной, с которым я спала, и его смерть стала для меня тяжелой утратой.
   Вдобавок я чувствовала себя в ответе за случившееся: ведь если бы я с большим вниманием отнеслась к его приступам необъяснимой тревоги, если бы я настойчивее пыталась разобраться в его воспоминаниях, то мне, возможно, удалось бы предотвратить трагедию. Я была уже на пороге разгадки, об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что при виде жуткой сцены в кабинете адмирала я моментально все поняла.
   Но, увы, прозрение наступило слишком поздно, когда уже ничего нельзя было изменить...
   Дорога от военного городка до делового центра Нью-Монреаля заняла около получаса. Таксист посадил флайер на крышу высотного здания, я расплатилась с ним, неискренне поблагодарила за приятную беседу и спустилась в лифте на двенадцатый этаж, где находился офис торгового представительства Семьи Дольче. Целью моего визита сюда был Карло Ломбарде - генетический двойник человека, пытавшегося подложить на эсминец бомбу.
   По понятным причинам меня очень заинтересовала эта история с двойником, и я решила в ней разобраться. От "удвоенного" Ломбарде тянулась прямая ниточка к похожей на меня девушке, которая предупредила старшего помощника Василова о готовящейся диверсии и тем самым спасла корабль от уничтожения. Я бы занялась этим делом еще четыре дня назад, как только подслушала мысли капитана Романо, однако смерть Мишеля повергла меня в жестокую депрессию, и лишь сегодня я в какой-то степени пришла в себя и могу приступить к расследованию.
   Выйдя из лифта на двенадцатом этаже, я направилась через просторный вестибюль к справочной стойке, но на полпути меня остановил чей-то громкий возглас:
   - Тори!
   В отличие от остальных людей, я в подобных случаях безошибочно определяю, когда обращаются ко мне, а когда к кому-то другому. И совершенно не важно, что выкрикивают - мое имя в его различных вариациях, "эй", "барышня" или "подождите"; если зовут меня, я всегда воспринимаю некий эмоциональный толчок, чувственный эквивалент окрика.
   В этот раз толчок был, и я уверенно повернулась на голос, слегка удивленная тем, что встретила здесь знакомого, и страшно недовольная, что меня назвали Тори. Эту форму моего имени я невзлюбила с самого детства - из-за того, что так меня называл отец...
   Элегантно одетый мужчина лет тридцати с небольшим, который быстрым шагом приближался ко мне, улыбаясь до ушей, был мне совершенно незнаком. Хотя, конечно, я не могла дать голову на отсечение, что никогда раньше с ним не встречалась. Он обладал довольно заурядной внешностью, так что я вполне могла забыть его, если мы виделись давно и наша встреча была мимолетной. Он же, судя по его уверенному поведению, нисколько не сомневался, что мы знакомы. Он даже знал мое имя - правда, не в самом любимом мной варианте.
   Подпустив мужчину поближе, я быстро заглянула в его разум, чтобы освежить свою память. Его звали Джакомо Вентури, и он действительно видел меня, притом совсем недавно... С ума сойти! Он видел меня всего лишь шесть дней назад, здесь, на Дамогране, в обществе своего приятеля и сослуживца Карло Ломбардо. Никакой ошибки быть не могло - Вентури хорошо запомнил мое лицо, хотя мы общались совсем недолго. Он был на все сто процентов уверен, что я и есть та девушка, с которой он познакомился в ресторане, где якобы я обедала с Ломбарде.
   Что ж это творится, будь оно неладно! Сначала я была замечена на Терре-Сицилии, когда на самом деле находилась на Арцахе, а теперь вот оказывается, что меня видели на Дамогране, в то время как "Отважный" со мной на борту только приближался к планете! А ко всему прочему, я называла себя Тори и возражала против имени Виктория, утверждая, что так зовут мою сестру...
   - Здравствуйте, Тори, - поздоровался Вентури, остановившись передо мной. Вы не помните меня?
   - Добрый день, Джакомо, - справившись со своим изумлением, ответила я. Не сразу вас узнала.
   "Еще бы, - мелькнула в его голове досадливая мысль. - Кто я для такой шикарной телки...". А вслух он произнес:
   - Вы, верно, ищите Карло?
   - Угадали.
   - Его здесь нет. Он болен и уже шестой день не выходит на работу.
   - Вот как! И что с ним? - спросила я, уже зная, в чем дело, - Надеюсь, ничего серьезного?
   - Как сказать. Физически Карло совершенно здоров... гм, если не считать шишки на голове. А вот с памятью у него большие проблемы. Он не помнит ничего, что случилось за последние полгода.
   - Ах, что вы говорите?! И как же его угораздило?
   - Врачи говорят, что из-за травмы головы. Частичная ретроградная амнезия. Карло не помнит, где и обо что он ударился, просто утром он проснулся с больной головой, выглянул в окно и обнаружил, что на дворе не лето, как он думал, а поздняя осень.
   - Ай, какая беда! - произнесла я с искренним сожалением. - Надо же такому случиться!.. Значит, он забыл и о нашем деле?
   - О каком?
   - Да так, небольшой гешефт, - на ходу придумала я. - Мы договорились, что сегодня я зайду к нему на службу, и мы подпишем договор.
   "Ага! - удовлетворенно подумал Вентури. - У них были деловые отношения".
   Увидев меня в ресторане, он сразу проникся завистью к своему приятелю, который подцепил "такую шикарную телку". А теперь я утешила его мужское самолюбие, дав ему понять, что ничего, кроме чистого бизнеса, между мной и Ломбардо не было. Мужчины, конечно, не такие завистливые, как женщины, но им тоже знакомо это чувство, особенно когда речь идет о сексе. К тому же мне были неприятны те картины, которые возникали в воображении Джакомо Вентури, и я решила пресечь их на корню.
   - А я ничем не смогу вам помочь? - вежливо поинтересовался он.
   Я изобразила на своем лице раздумье.
   - Да нет, вряд ли. Думаю, уже поздно. За эти дни Карло обещал сделать несколько предварительных заказов... Кстати, когда с ним случилось это несчастье?
   - На следующее утро после того, как он познакомил нас в ресторане.
   - Ну, тогда он точно ничего не успел. Мы расстались часов в десять вечера, и Карло сказал, что завтра займется моим делом, - Я притворно вздохнула. Ладно, обойдусь. Главное, чтобы он поправился.
   - А вы не знаете, куда он в тот вечер собирался пойти? - задал Вентури вопрос, который я ожидала услышать с самого начала.
   - Точно не скажу. Предлагал поехать в какой-нибудь ночной клуб, у него, похоже, были насчет меня определенные идеи, но я отказалась. Мой муж, хоть и не сицилианец, очень ревнив.
   "И наверняка крутой самец, - подумал Вентури. - Чтобы удержать при себе такую телку, нужно быть настоящим быком. У него, наверное, гора мускулов и огромный..."
   Я торопливо отключилась от его разума. Сами по себе его мысли я еще могла стерпеть, но зрительные образы, которые их сопровождали, были лишены всякой художественной ценности и целиком подпадали под определение низкопробной порнухи. Меня даже слегка затошнило.
   Я постаралась как можно скорее отделаться от Вентури, пообещав в ближайшее время навестить Карло Ломбардо, затем спустилась на десятый этаж, где располагался кафетерий, и взяла себе стакан апельсинового сока с сигаретой. Вообще-то я не курю - никотин, по моему мнению, еще вреднее алкоголя, - но в исключительных случаях позволяю себе одну сигаретку, когда нужно быстренько успокоиться и собраться с мыслями.
   А подумать мне было над чем. Ситуация чем дальше, тем становилась интересней и запутанней. Теперь было совершенно очевидно, что та, другая "я" не привиделась Уильяму Василову в пьяном угаре. Девушка, с виду моя точная копия, существовала не только в воображении старшего помощника. Она была вполне реальна, у нее даже имелось свое имя - Тори. Не так давно она побывала на Терре-Сицилии, а сейчас, скорее всего, находится где-то рядом - если, конечно, не поспешила улететь с Дамограна, после того как шарахнула Карло Ломбарде по голове.
   Я ни секунды не сомневалась, что Тори напрямую причастна к его амнезии. Мало того, я была абсолютно уверена, что она ударила его не просто так, а именно с целью вычеркнуть из его памяти события последних месяцев. Это звучало дико - но не более дико, чем сама история с двойниками.
   Кто ты такая, Тори, черт тебя подери?! Моя сестра-близнец? Мой клон? Вполне возможно - однако в эту схему никаким боком не вписывается двойник Ломбарде. Мое "alter ego" из параллельной исторической линии? Я сама из будущего?.. Хотя нет, последнее исключено. Я понятия не имею, что случится со мной в грядущем, но одно знаю наверняка: никогда в жизни я не стану называть себя Тори.
   Да и то сказать, все эти путешествия во времени - полная чушь. Лично я не нуждаюсь ни в каких строгих математических доказательствах, мне достаточно и элементарной логики, основанной на здравом смысле. Будущего нет, оно существует лишь как вероятность - в нас самих и в окружающих нас вещах. Когда же оно наступит, то наше настоящее станет прошлым и превратится в набор живых и неживых воспоминаний, рьяные сторонники темпоральных перемещений, настаивая на своей правоте, ведут себя как дети - попросту закрывают глаза на всевозможные парадоксы времени, не опровергают их, а отвергают: мол, если факты противоречат теории, то тем хуже для фактов. "Ради Бога! - говорят они. - Какому нормальному человеку придет в голову убивать своих родителей?.." И это они считают доказательством! По-моему, если взрослые дяди и тети пытаются решать чисто физические проблемы с позиций этики, нравственности и психиатрии, то им надо срочно лечиться, пока их легкий маниакально-депрессивный синдром не перерос в капитальную шизофрению.
   Что касается меня, то я, будь путешествия во времени возможны, наверное, не устояла бы перед соблазном кое-что изменить в прошлом. Убивать отца я бы, конечно, не стала, все-таки он мои отец; но постаралась бы спасти от него мою бедную мать. Я бы сделала все возможное, чтобы они не женились, - а в таком случае я бы никогда не родилась и, следовательно, не смогла бы помешать их браку. Получается замкнутый круг логических противоречий, выхода из которого я не вижу. Разумного выхода. Просто не обращать на это внимания, как делают сторонники путешествий во времени, недостойно мыслящего человека.
   Другое дело, параллельные реальности. Это тоже фантастика - но фантастика строго научная, безо всяких "временных петель" и прочих подобных глупостей. В рамках этой гипотезы запросто уживались и Тори, и парочка Ломбарде, и двойники многих других людей - например, той девушки, которую обвиняли в убийстве доктора. Как там ее зовут? Алена, кажется, а фамилия начинается на "Гав" или "Габ". Капитан Романо думал о ней лишь мимоходом, и мне не удалось разузнать никаких деталей. Я собиралась заняться этой историей как-нибудь позже, она представлялась мне менее перспективной, чем случай с Ломбарде, чье существование в двух экземплярах было бесспорным фактом. Однако после разговора с Вентури у меня возникло сильное подозрение, что тут мне ловить нечего - если его приятель что-нибудь знал о двойниках, то теперь он все позабыл благодаря меткому удару Тори. Я, конечно, не отказалась от идеи встретиться с Ломбарде и основательно покопаться в его мозгах, но надежд на успех было очень мало. А вернее, не было вовсе - еще на Терре-Сицилии, "программируя" Василова на предотвращение диверсии, мой двойник доказал, что умеет просчитывать ситуацию в мельчайших деталях.
   Тори, плутовка! Я хочу тебя найти. И хорошенько надрать тебе задницу за все эти штучки...
   Когда я допивала сок, ко мне без спросу подсел молодой человек в светло-сером костюме с галстуком. Заметив мелькнувшее на моем лице неудовольствие, он с обезоруживающей улыбкой пояснил:
   - Все столики заняты, а присоединяться к кому-нибудь из коллег я не хотел. Сейчас у меня перерыв, и я не собираюсь слушать их рассуждения о постановлениях и прецедентах. Общество красивой девушки куда приятнее - даже если она считает меня бесцеремонным нахалом.
   Я слабо улыбнулась:
   - Говорят, наглость - второе счастье.
   - Вполне может быть. По крайней мере, я на жизнь не жалуюсь.
   Молодого человека звали Веселин Тодоров. Он, как и большинство посетителей кафе, был адвокатом и работал здесь, в одной крупной юридической фирме. Я вспомнила слова водителя такси, что это здание битком набито адвокатскими конторами, и по короткой цепочке ассоциаций мои мысли снова вернулись к девушке, у которой, возможно, имелся двойник.
   Разыскать ее не составит труда - ведь далеко не каждый день школьницы убивают своих докторов. Даже если окажется, что этим летом на Дамогране случилась эпидемия подобных убийств, вряд ли много преступлений было совершено девушками с именем Алена. К тому же с этим делом был связан громкий скандал прокурор попытался смошенничать. В правовых государствах такие истории вызывают много шума.
   После некоторых раздумий я решила воспользоваться случаем и навести у Тодорова некоторые справки.
   - Так вы адвокат? - поинтересовалась я.
   - Да. - Он явно обрадовался, что я завела с ним разговор. - Работаю этажом ниже.
   - Неужели в "Трех К"? - Так сокращенно называли его родную фирму "Корнилов, Козлович и Корнблат".
   - Именно там. - Он хотел было намекнуть, что занимает в конторе значительное положение, но потом передумал, рассудив, что я все равно ему не поверю и сочту его хвастуном. - А вы собираетесь стать нашим клиентом?
   - Нет, вряд ли. Ваша фирма очень авторитетна, но вы в основном специализируетесь по корпоративному праву. А у меня обычный гражданский иск. Мне нужен адвокат, имеющий большой опыт судебных разбирательств. Например, такой, как тот ваш коллега, который недавно утер нос прокурору, поймав его на сокрытии улик. К сожалению, я забыла его имя и даже не знаю, в каком городе он живет.
   Мои слова попали в цель.
   "Проклятый Поляков! - с досадой подумал Тодоров. - Везучий, сукин сын! Он же по сути ничего не сделал, только нашел свидетеля. А из него сделали героя, клиенты валят к нему толпами, вот и эта красотка туда же... Как все-таки несправедливо устроен мир!"
   Из глубины его памяти на поверхность сознания всплыли все интересующие меня сведения. Обвинявшуюся в убийстве доктора девушку звали Алена Габрова, она жила не так далеко отсюда, в городе Нью-Ванкувере. А адвокат, который защищал ее, был здешний, монреальский. Его контора находилась в этом же самом здании, на двадцать первом этаже. Звали его Игорь Поляков. Сорокалетний вдовец, блондин выше среднего роста, с подтянутой спортивной фигурой. Если верить "картинке", возникшей в воображении Тодорова, то весьма недурен собой, можно сказать, смазлив - но чисто по-мужски. Такие типажи часто встречаются на обложках сентиментальных женских романов. Короче, мечта любой старой девы.
   Надо отдать Тодорову должное - он все же назвал имя Полякова, рассказал, где находится его контора, и честно признал, что это хороший адвокат. Мы еще пару минут поговорили, затем я, поблагодарив Тодорова за содержательную беседу и бесплатную информацию, ушла из кафе и на лифте поднялась на двадцать первый этаж.
   Мой план был прост и бесхитростен - записаться к Полякову на прием, получить у него консультацию о моем гипотетическом разводе, а заодно вытянуть из него все, что он знает о своей бывшей клиентке, включая то, где она живет. А может, ему известно и кое-что о двойниках - ведь, по мнению Тодорова, представляя суду алиби, он действовал слишком прямолинейно, словно был уверен в его подлинности и не опасался, что в рукаве у обвинения имеются какие-нибудь контрдоводы.