Страница:
На строительстве БАМа можно было наблюдать многие противоречия и парадоксы советского времени. Так, в самом начале строительства сверху был инициирован призыв к молодежи и комсомольцам поехать на строительство БАМа. Этот призыв был с неподдельным энтузиазмом подхвачен молодежью. Сразу началось мощное движение туда молодежи, которое действительно не было принудительным, а было вызвано энтузиазмом. Однако строительство еще не было готово к приему такой массы рабочих.
Автор этой главы был свидетелем ситуации, сложившейся в Тынде – тогда ее называли столицей БАМа, а это был еще весьма небольшой таежный поселок. Для приезжих был построен длинный барак. Ночью в коридоре этого барака на полу (в комнатах места уже не было) вповалку лежали молодые люди, приехавшие по комсомольским путевкам «за туманом и за запахом тайги». Утром они – голодные (денег-то не было), холодные (одеты по-городскому, а мороз) – обступили толпой какое-то начальство и с горящими глазами требовали не пищи, не одежды, не жилья. Они требовали работы, которой пока не было. А на БАМе в то время работали заключенные. Они жили в теплых бараках или юртах, с чистыми, покрытыми белыми простынями койками, имели теплые телогрейки, трехразовое горячее питание.
За это десятилетие были введены в действие крупнейшие предприятия промышленности. Это, например, Красноярская ГЭС мощностью 6 млн кВт (в то время это была сама крупная ГЭС в мире), Ленинградская АЭС, доменная печь объемом 5 тыс. куб. м (тоже самая крупная) на Криворожском металлургическом заводе, Волжский автомобильный завод мощностью 660 тыс. легковых автомобилей в год, Киришский нефтеперерабатывающий завод и много других. Были введены в действие мощности по производству 38 млн т минеральных удобрений в год. Огромная работа была проведена по реконструкции и расширению действующих предприятий. Словом, материальная основа для дальнейшего развития была заложена. Но эта материальная основа в последующем не была должным образом использована.
Рассматриваемое десятилетие не было абсолютно однородным. Оно включало в себя два пятилетия, которые были весьма сходными по своей содержательной задаче (хотя следует повторить, что формальные, достаточно политизированные формулировки задач были, конечно, разные), но очень различными по характеру самих пятилетних планов и выполнению плановых заданий.
2. Пятилетка, которая была выполнена
Автор этой главы был свидетелем ситуации, сложившейся в Тынде – тогда ее называли столицей БАМа, а это был еще весьма небольшой таежный поселок. Для приезжих был построен длинный барак. Ночью в коридоре этого барака на полу (в комнатах места уже не было) вповалку лежали молодые люди, приехавшие по комсомольским путевкам «за туманом и за запахом тайги». Утром они – голодные (денег-то не было), холодные (одеты по-городскому, а мороз) – обступили толпой какое-то начальство и с горящими глазами требовали не пищи, не одежды, не жилья. Они требовали работы, которой пока не было. А на БАМе в то время работали заключенные. Они жили в теплых бараках или юртах, с чистыми, покрытыми белыми простынями койками, имели теплые телогрейки, трехразовое горячее питание.
За это десятилетие были введены в действие крупнейшие предприятия промышленности. Это, например, Красноярская ГЭС мощностью 6 млн кВт (в то время это была сама крупная ГЭС в мире), Ленинградская АЭС, доменная печь объемом 5 тыс. куб. м (тоже самая крупная) на Криворожском металлургическом заводе, Волжский автомобильный завод мощностью 660 тыс. легковых автомобилей в год, Киришский нефтеперерабатывающий завод и много других. Были введены в действие мощности по производству 38 млн т минеральных удобрений в год. Огромная работа была проведена по реконструкции и расширению действующих предприятий. Словом, материальная основа для дальнейшего развития была заложена. Но эта материальная основа в последующем не была должным образом использована.
Рассматриваемое десятилетие не было абсолютно однородным. Оно включало в себя два пятилетия, которые были весьма сходными по своей содержательной задаче (хотя следует повторить, что формальные, достаточно политизированные формулировки задач были, конечно, разные), но очень различными по характеру самих пятилетних планов и выполнению плановых заданий.
2. Пятилетка, которая была выполнена
Общепризнано, что восьмая пятилетка является одной из наиболее удачных пятилеток в развитии советской экономики. Однако возникает вопрос: как следует оценивать удачность (или неудачность) того или иного периода?
Здесь есть два критерия. Первый – это сравнение с предыдущим периодом. Если в данном периоде важнейшие параметры экономического развития страны, и прежде всего темпы роста, были лучше, чем в предыдущем, то можно с полным основанием говорить, что данный период был удачным. В восьмой пятилетке темпы роста большинства важнейших, наиболее значимых экономических показателей были выше, чем в предыдущие 5 лет.
Но было бы весьма опрометчиво утверждать, что снижение темпов экономического роста обязательно означает, что период был неудачным. Дело в том, что темпы экономического роста не могут из периода в период неуклонно повышаться. Обычно период ускорения темпов экономического роста сменяется периодом их снижения. Затем может вновь наступить период их ускорения (а может и не наступить). И если такая цикличность (т. е. периодическое со сравнительной непродолжительностью цикла снижение темпов экономического роста) наблюдается, то это нельзя считать плохим развитием экономики. Тогда нужны иные критерии оценки экономического развития страны.
Вторым, весьма важным критерием оценки удачности экономического развития в советские времена считалась степень выполнения экономических задач, поставленных на данный период государством. Удачность периода оценивалась по степени выполнения государственных народнохозяйственных планов (кстати, и сейчас удачность экономического развития страны в значительной мере оценивается по степени реализации намеченных правительством параметров инфляции, роста ВВП, промышленности, сельского хозяйства, доходов населения, бюджетных и многих других показателей).
В экономической печати предыдущих перестроечных и реформаторских лет довольно прочно утвердилось мнение, что ни одна пятилетка не была выполнена. Именно применительно к восьмой пятилетке данное положение должно быть рассмотрено подробно. Это дает ключ к оценке и других советских периодов. Формально данное положение почти правильно. Почему «формально» и «почти», будет объяснено ниже. Для этого надо договориться о том, какие же оценки свидетельствуют о выполнении или невыполнении пятилетки в целом. Казалось бы, чего проще – возьми задания пятилетнего плана и сравни с фактическим выполнением. Но это кажущаяся простота.
Полезно напомнить (сейчас уже мало кто это знает), что представлял собой пятилетний план. Сделаем это на примере девятой пятилетки (просто у автора именно эти данные оказались под рукой, но другие в принципе мало отличались). Во-первых, это государственный план, содержащий 156 показателей. Во-вторых, это такие же основные планы по 15 союзным республикам. Это еще 2340 показателей. В-третьих, это адресный ведомственный план по СССР, т. е. план по примерно 35 министерствам и ведомствам. Это еще 5460 показателей. В-четвертых, это адресный ведомственный план по каждой союзной республике. Это еще 81 900 показателей. Итак, мы уже насчитали около 90 тыс. показателей. На самом деле их было больше, так как в адресном плане некоторые задания детализировались (например, отдельные виды продукции), некоторые планировались еще по экономическим районам и т. д. Неужели надо сравнивать плановые и фактические данные по 100 тыс. показателей? Конечно, нет.
Напрашивается, казалось бы, резонное решение – выполнение пятилетки считать по основным показателям в целом по стране, т. е. по 156 показателям. Но опять встает вопрос: означает ли это, что пятилетка не выполнена, если из 156 показателей не выполнен один? Конечно, нет. А если 5, 10, 30? Да еще надо решить, какие из этих 156 показателей важнее. Наверное, есть такой один показатель, который важнее 10 других. Таким образом, опять задача не упростилась.
Советские плановики никогда не претендовали на абсолютную точность всех расчетов на пять лет вперед. Пятилетка – не бухгалтерский отчет, который должен сходиться во всех своих параметрах до копейки. Требовать полного совпадения всех фактических показателей с плановыми наивно. Любой план, а особенно перспективный, всегда содержал в себе ряд элементов неопределенности (погодные условия, внешнеэкономическая ситуация, новые открытия и потребности и т. д.), т. е. на деле существовала возможность возникновения многих обстоятельств, не поддающихся не только влиянию государства, но и прогнозу с абсолютной точностью. Поэтому неизбежно (и в этом не было ничего странного) отчетные значения практически по всем показателям отклонялись от плановых в ту или иную сторону. Отклонение в определенных пределах в сторону уменьшения против плановых заданий еще не дает оснований говорить о невыполнении плана в целом, как, впрочем, и отклонение в сторону превышения – о его перевыполнении. Это справедливо и сейчас при сравнении фактического развития с прогнозным.
Если с таких позиций подходить к оценке выполнения пятилетних планов, то найдутся пятилетки, которые следует считать выполненными. Восьмая пятилетка (1966–1970) – одна из них.
Для иллюстрации этого на примере восьмой пятилетки конечно же не имеет смысла рассматривать выполнение 150 показателей.
Представляется достаточным в части макроэкономических показателей рассмотреть выполнение тех заданий, которые содержались в Директивах по восьмому пятилетнему плану XXIII съезда КПСС. В этот документ включались действительно самые важные показатели, и по ним на следующем съезде отчитывались. Результаты выполнения заданий XXIII съезда КПСС по макроэкономическим показателям в сравнении с отчетными данными седьмой пятилетки приведены в табл. 4.
Таблица 4
Среднегодовые темпы прироста основных макроэкономических показателей социально-экономического развития СССР за 1961–1970 гг. (%)
Источник: Народное хозяйство СССР в 1965 году. Стат. ежегодник. М: Статистика, 1966. С. 61, 593; Народное хозяйство СССР в 1970 году. Стат. ежегодник. М.: Статистика, 1971. С. 58; Директивы XXIII съезда КПСС по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1966–1970 годы. М.: Политиздат, 1966. С. 9—11, 16, 18, 30, 41, 43; Плановое хозяйство. 1989. № 5. С. 46.
Попытаемся сначала оценить формальное выполнение восьмого пятилетнего плана, сравнив приведенные показатели плановых заданий с отчетом. Практически только два показателя (а они достаточно полно отражают главные стоимостные характеристики экономики) – продукция сельского хозяйства и капитальные вложения – ниже плановых. По другим же достигнуто некоторое превышение плановых заданий (по крайней мере их нижней «вилки»). Как однозначно оценить выполнение плана? Было бы, конечно, неверно механически подсчитывать количество невыполненных и перевыполненных заданий. Тем более что и перевыполнение некоторых плановых показателей далеко не всегда можно рассматривать в качестве положительных факторов.
Начнем с анализа степени приближения фактически достигнутых параметров к плановым значениям, причем как по невыполненным, так и по перевыполненным показателям. Здесь из довольно плавного ряда выпадают тоже два показателя – темп роста валовой продукции сельского хозяйства (в части невыполнения) и темп роста товарооборота (по перевыполнению). По остальным параметрам достигнуто довольно близкое совпадение. Это справедливо и по отношению к капитальным вложениям, по которым имелось отклонение в меньшую сторону. Предусматривался темп роста 47 %, а фактически он составил 42,6 %. В относительном виде отклонение составляло всего 3 %. Однако и по приведенным выше двум, казалось бы, довольно сильно различающимся показателям относительный размер отклонения, рассчитанный по абсолютным значениям этих величин на последний год пятилетки, составляет 4–5 %. Много это или нет? Считать ли подобное отклонение результатом неизбежного и закономерного для пятилетнего периода несовпадения отчета и плановых проектировок или расценивать его как срыв выполнения плана?
Наверное, было бы малоперспективным занятием по каждому показателю искать какой-то четкий порог, по одну сторону которого отклонение всегда допустимо, а по другую – налицо срыв плана. Конечно, если отклонение от плановых заданий составило 50 %, никому не придет в голову оспаривать факт невыполнения плана. Вместе с тем можно ли с уверенностью утверждать, что отклонение в 5 % еще допустимо, а уже в 7—10 % означает отрицательный результат? Во всяком случае, вряд ли кто-нибудь усомнится, что приближение в последнем году пятилетия к плановым заданиям на 95–97 % – это свидетельство очень хорошего планирования и выполнения плана. Все сказанное выше дает основание утверждать, что восьмая пятилетка даже чисто формально (т. е. при механическом сравнении плановых и отчетных показателей) была выполнена. Тем самым можно сказать, что невыполнение всех пятилеток тоже было «формальным» и «почти правильным». Думается, что если так же подойти к анализу многих других пятилеток, то это «почти правильно» превратится в «не совсем правильно».
Но еще более важно рассмотреть, какое влияние отклонения некоторых фактических показателей от плановых оказали на решение принципиальных задач, поставленных на данный период, соблюдение важнейших народнохозяйственных пропорций, усиление или ослабление намеченных структурных сдвигов. Иными словами, как выполнялась в восьмой пятилетке та содержательная задача, которая была поставлена для всего десятилетия 1966–1975 гг.
Конечно, как это было принято в советские времена, на восьмое пятилетие, как и на все другие, была сформулирована главная задача, которая не отражала адекватно реальную конкретную экономическую задачу периода. В Директивах XXIII съезда КПСС по восьмому пятилетнему плану сказано, что главную экономическую задачу пятилетки партия видит в том, чтобы на основе всемерного использования достижений науки и техники, индустриального развития всего общественного производства, повышения его эффективности и производительности труда обеспечить дальнейший значительный рост промышленности, высокие устойчивые темпы развития сельского хозяйства и благодаря этому добиться существенного подъема уровня жизни народа, более полного удовлетворения материальных и культурных потребностей всех советских людей.
Нетрудно заметить, что в этой очень общей, пригодной почти для любого периода задаче потерялась та весьма конкретная задача, о которой говорилось выше применительно ко всему рассматриваемому десятилетию, – развитие нового мощного нефтегазового региона, обеспечивающего приток валюты, необходимой для импорта и развития отечественного производства предметов потребления. Решение этой конкретной задачи определяло и своеобразное формирование важнейших народнохозяйственных пропорций и балансов.
Поэтому представляется, что кроме формального сопоставления плановых и отчетных данных оценка развития экономики СССР в период восьмой пятилетки должна вестись с позиции формирования заданных пятилетним планом народнохозяйственных пропорций.
Рассмотрим итоги восьмой пятилетки с этих позиций. Ее доминирующей плановой тенденцией в значительной мере стал поворотный характер развития экономики в тот период. Были ускорены темпы роста конечных результатов общественного производства, и на этой основе было достигнуто повышение уровня жизни народа. Ускорение темпов роста национального дохода, реальных доходов населения и розничного товарооборота предусматривалось осуществить при стабильном (даже несколько снижающемся) росте промышленного производства за счет изменения его отраслевой структуры. И эта задача была решена.
Как видно из табл. 4, по всем важнейшим экономическим показателям, кроме промышленности и ее группы «А», на восьмую пятилетку было предусмотрено ускорение темпов роста. В целом по промышленности намечалось небольшое снижение темпов, но по группе «А» оно было весьма значительным. Фактическое выполнение здесь практически совпало с плановыми проектировками.
Наибольшее ускорение темпов роста было предусмотрено по сельскому хозяйству, реальным доходам населения и группе «Б» промышленности. Характерно, что даже при меньшем, чем намечалось, росте сельского хозяйства лидерство этой отрасли в степени ускорения сохранилось. Отклонения же в большую сторону по группе «Б» промышленности, розничному товарообороту и реальным доходам населения усилили центральные для того периода плановые пропорции и способствовали решению экономических задач, поставленных на восьмую пятилетку.
В рамках структурной политики восьмой пятилетки предусматривался еще один принципиальный сдвиг в производственных пропорциях. Речь идет о приоритетности при распределении ресурсов, в частности капитальных вложений (сейчас применяется термин «инвестиции в основные фонды», но мы применим термин, который использовался в те времена), отраслей, продукция которых представляет собой элементы текущего производственного и непроизводственного потребления: сельского хозяйства, группы «Б» промышленности, нефтяной и газовой промышленности. При росте капитальных вложений в целом по народному хозяйству на 42,6 % в отраслях группы «Б» промышленности они увеличились на 57 %, в сельском хозяйстве – на 58 %.
Следует сказать, что реализация всех этих крупнейших структурных сдвигов была крайне непростой задачей. И, естественно, ее выполнение по различным отраслям шло неравномерно.
Возьмем, например, такие отрасли промышленности, выпускающие продукцию конечного производственного и непроизводственного потребления, как машиностроение, легкая и пищевая промышленность. По машиностроению был предусмотрен рост производства в 1,7 раза и фактическое выполнение соответствовало плановому заданию (174 %). А вот по пищевой промышленности было допущено отклонение в меньшую сторону (133 % против 1,4 раза по Директивам XXIII съезда КПСС). Зато выпуск продукции легкой промышленности превысил плановые наметки (151 % против 1,4 раза)[19].
Пока мы рассмотрели только стоимостные показатели и пропорции. Искушенный читатель давно приготовил возражения, что приведенные выше стоимостные показатели не отражали истинного положения дел: они содержали повторный счет, имели «валовой» и затратный характер, и вообще это «лукавые» цифры. Все это так. Стоимостные показатели (впрочем, как и многие натуральные) действительно всегда (и сейчас не менее) и везде (т. е. во всех странах) имеют немалую долю «лукавства». Не может быть и ни одного полностью безупречного, «в белых одеждах» показателя. Но почему-то, например, в восьмой пятилетке подавляющее большинство стоимостных показателей выполнено, а по единицам невыполненных отклонения крайне незначительные, а в девятой пятилетке при том же качестве показателей большинство из них, как будет показано ниже, оказались невыполненными. Да и включенные в план задания в равной мере несут на себе груз все тех же недостатков. Так что сопоставимость и равнозначность стоимостных показателей между планом и фактом, между разными периодами полные. Но в одной пятилетке плановые задания выполнены, а в другой – нет, какими бы «лукавыми» ни были цифры. Дело, конечно, не в «лукавстве», а в реальном их выполнении или невыполнении.
Теперь о выполнении натуральных заданий по выпуску конкретных видов продукции. Надо сказать, что многие из этих заданий действительно не были выполнены. И опять тот же вопрос – в каком случае план можно считать выполненным? Если задания выполнены по всем видам продукции, по 80 %, по 51 %? Наверное, бессмысленно искать ответ на этот вопрос. Здесь опять важно, как фактически сложившееся под воздействием плана производство конкретных видов продукции обеспечило решение принципиальных задач пятилетки.
Прежде всего, центральная задача, четко прослеживаемая в стоимостных пропорциях, – курс на первоочередное решение проблем потребления. Реализация этого курса достаточно определенно проявляется в выполнении заданий по производству продукции. Именно в выпуске предметов потребления наблюдается наибольшее число случаев выполнения плановых заданий. Были выполнены или перевыполнены включенные в Директивы задания по производству обуви, мяса, цельномолочной продукции, сахара, радиоприемников, мебели. Весьма близкими к заданному были выпуск тканей, улов рыбы, производство растительного масла, телевизоров. В 2,5 раза возросло производство холодильников. Таким образом, направленность в выполнении натуральных показателей полностью подтверждает тенденции, сложившиеся в стоимостных пропорциях, и соответствует главной задаче, стоявшей на этот период.
Что касается тяжелой промышленности, то здесь, как говорилось выше, главной задачей было развитие нефтегазового комплекса в Западной Сибири. На решение этой задачи были направлены главное внимание и все необходимые ресурсы. И такая задача была полностью решена. План по добыче нефти был выполнен, причем именно за счет этого региона.
По другим же видам продукции тяжелой промышленности плановые задания действительно не были выполнены. Можно по-разному оценивать этот факт. Наиболее верной, видимо, является позитивная оценка. Курс на опережающий рост конечной продукции ведь и означает возможность произвести больше предметов потребления при меньшем производстве средств производства. Характерно, что показатели качественного развития каждой отрасли в целом соответствуют тем задачам, которые ставились перед ней.
В черной металлургии особое внимание обращалось на улучшение качества металла. Хотя по выпуску проката плановое задание было недовыполнено на 3 % и рост его производства составил 1,3 раза, производство проката из низколегированных сталей увеличилось в 1,7 раза, проката с упрочняющей термической обработкой – в 1,8, гнутых профилей – в 1,9, фасонных профилей высокой точности – в 4,6 раза[20].
В химической промышленности ставилась задача значительно увеличить выпуск концентрированных и сложных удобрений. Их удельный вес в 1970 г. в общем объеме производства минеральных удобрений превысил две трети.
В сельском хозяйстве центральной проблемой было увеличение производства зерна. В Директивах XXIII съезда КПСС содержалось задание поднять среднегодовое производство зерна на 30 %. Фактический прирост составил 28,5 %, что с учетом неизбежной округленности планового задания можно практически оценить как выполнение. Это был рекордный для страны сбор зерна.
И, наконец, о выполнении заданий по росту уровня жизни населения. Здесь по подавляющему большинству показателей фактическое выполнение было выше плана. Соответствующие данные по реальным доходам на душу населения и розничному товарообороту приведены выше в табл. 4. Назовем лишь еще один показатель. Заработную плату рабочим и служащим намечалось повысить на 20 %, а фактически она увеличилась на 26,4 %.
Вместе с тем в восьмой пятилетке имело место существенное невыполнение заданий пятилетнего плана по вводу в действие производственных мощностей по ряду важных видов продукции. Особенно большим было это невыполнение по прокату черных металлов (почти на 20 %), химическим волокнам (почти на 40 %), целлюлозе (почти на 20 %), бумаге (более чем на 50 %), картону (почти на 15 %). В то же время по весьма большому количеству видов продукции, особенно по предметам потребления, и эти задания пятилетнего плана были выполнены.
Следует подчеркнуть, что и здесь все не так однозначно. Дело в том, что по большинству видов продукции, причем часто по тем, по которым задания по вводу в действие производственных мощностей не были выполнены, эти вводы были значительно большими, чем в предыдущем пятилетии: по прокату черных металлов – на 57 %, целлюлозе – на 62 %. Высокими были вводы в действие производственных мощностей и по многим другим производствам.
Итак, как и в любом пятилетии, в восьмой пятилетке фактическое выполнение отклонялось по различным показателям от плановых заданий в сторону как превышения, так и уменьшения. Однако для восьмой пятилетки было характерно выполнение и перевыполнение подавляющего числа важнейших показателей, а невыполнение в большинстве случаев было в таких умеренных и допустимых, с точки зрения точности пятилетних плановых расчетов пределах, что его практически тоже можно считать выполнением. Важно, что допущенные отклонения в любую сторону не нарушали, а, наоборот, усиливали реализацию главных содержательных задач пятилетия.
Все это дает основание утверждать, что восьмая пятилетка была выполнена и формально (как сравнение отдельных плановых заданий и фактических цифр), и по существу (с точки зрения реализации главной содержательной задачи).
Причиной успешного социально-экономического развития СССР в восьмой пятилетке часто называлось осуществление в этот период косыгинской экономической реформы. Это на первый взгляд самое правдоподобное объяснение. Однако на самом деле это не совсем так. Дело в том, что наибольший подъем экономики страны проявился в первые два года пятилетки (1966–1967 гг.), когда воздействие реформы практически еще не могло ощущаться.
Так, темпы прироста национального дохода повысились за 1966–1967 гг. до 7,0 % против 5,9 % в предыдущей пятилетке и сохранились примерно на этом уровне до конца пятилетия. Продукция промышленного производства выросла с 8,6 до 9,4 %, а затем эти темпы прироста даже несколько снизились. Наибольшее ускорение темпов прироста наблюдалось по группе «Б» промышленности – с 6,3 до 8,4 %, сельскому хозяйству – с 2,3 до 4,6 % и реальным доходам населения – с 3,8 до 5,9 %. Характерно, что по этим трем позициям в последующие три года пятилетия, когда, казалось бы, должны были в полной мере проявиться результаты экономической реформы, ускорения темпов прироста не было.
В то же время было бы неверным полностью отрицать позитивное влияние реформы на характер экономического развития. Однако это влияние в значительной мере было психологическим. Действительно, идеи экономического реформирования, идеи усиления экономических рычагов управления взамен административно-командных, предоставленная предприятием возможность самостоятельно использовать некоторую часть заработанных финансовых ресурсов на модернизацию производства – все это вселяло большие надежды, стимулировало людей к более продуктивной и творческой работе.
Здесь есть два критерия. Первый – это сравнение с предыдущим периодом. Если в данном периоде важнейшие параметры экономического развития страны, и прежде всего темпы роста, были лучше, чем в предыдущем, то можно с полным основанием говорить, что данный период был удачным. В восьмой пятилетке темпы роста большинства важнейших, наиболее значимых экономических показателей были выше, чем в предыдущие 5 лет.
Но было бы весьма опрометчиво утверждать, что снижение темпов экономического роста обязательно означает, что период был неудачным. Дело в том, что темпы экономического роста не могут из периода в период неуклонно повышаться. Обычно период ускорения темпов экономического роста сменяется периодом их снижения. Затем может вновь наступить период их ускорения (а может и не наступить). И если такая цикличность (т. е. периодическое со сравнительной непродолжительностью цикла снижение темпов экономического роста) наблюдается, то это нельзя считать плохим развитием экономики. Тогда нужны иные критерии оценки экономического развития страны.
Вторым, весьма важным критерием оценки удачности экономического развития в советские времена считалась степень выполнения экономических задач, поставленных на данный период государством. Удачность периода оценивалась по степени выполнения государственных народнохозяйственных планов (кстати, и сейчас удачность экономического развития страны в значительной мере оценивается по степени реализации намеченных правительством параметров инфляции, роста ВВП, промышленности, сельского хозяйства, доходов населения, бюджетных и многих других показателей).
В экономической печати предыдущих перестроечных и реформаторских лет довольно прочно утвердилось мнение, что ни одна пятилетка не была выполнена. Именно применительно к восьмой пятилетке данное положение должно быть рассмотрено подробно. Это дает ключ к оценке и других советских периодов. Формально данное положение почти правильно. Почему «формально» и «почти», будет объяснено ниже. Для этого надо договориться о том, какие же оценки свидетельствуют о выполнении или невыполнении пятилетки в целом. Казалось бы, чего проще – возьми задания пятилетнего плана и сравни с фактическим выполнением. Но это кажущаяся простота.
Полезно напомнить (сейчас уже мало кто это знает), что представлял собой пятилетний план. Сделаем это на примере девятой пятилетки (просто у автора именно эти данные оказались под рукой, но другие в принципе мало отличались). Во-первых, это государственный план, содержащий 156 показателей. Во-вторых, это такие же основные планы по 15 союзным республикам. Это еще 2340 показателей. В-третьих, это адресный ведомственный план по СССР, т. е. план по примерно 35 министерствам и ведомствам. Это еще 5460 показателей. В-четвертых, это адресный ведомственный план по каждой союзной республике. Это еще 81 900 показателей. Итак, мы уже насчитали около 90 тыс. показателей. На самом деле их было больше, так как в адресном плане некоторые задания детализировались (например, отдельные виды продукции), некоторые планировались еще по экономическим районам и т. д. Неужели надо сравнивать плановые и фактические данные по 100 тыс. показателей? Конечно, нет.
Напрашивается, казалось бы, резонное решение – выполнение пятилетки считать по основным показателям в целом по стране, т. е. по 156 показателям. Но опять встает вопрос: означает ли это, что пятилетка не выполнена, если из 156 показателей не выполнен один? Конечно, нет. А если 5, 10, 30? Да еще надо решить, какие из этих 156 показателей важнее. Наверное, есть такой один показатель, который важнее 10 других. Таким образом, опять задача не упростилась.
Советские плановики никогда не претендовали на абсолютную точность всех расчетов на пять лет вперед. Пятилетка – не бухгалтерский отчет, который должен сходиться во всех своих параметрах до копейки. Требовать полного совпадения всех фактических показателей с плановыми наивно. Любой план, а особенно перспективный, всегда содержал в себе ряд элементов неопределенности (погодные условия, внешнеэкономическая ситуация, новые открытия и потребности и т. д.), т. е. на деле существовала возможность возникновения многих обстоятельств, не поддающихся не только влиянию государства, но и прогнозу с абсолютной точностью. Поэтому неизбежно (и в этом не было ничего странного) отчетные значения практически по всем показателям отклонялись от плановых в ту или иную сторону. Отклонение в определенных пределах в сторону уменьшения против плановых заданий еще не дает оснований говорить о невыполнении плана в целом, как, впрочем, и отклонение в сторону превышения – о его перевыполнении. Это справедливо и сейчас при сравнении фактического развития с прогнозным.
Если с таких позиций подходить к оценке выполнения пятилетних планов, то найдутся пятилетки, которые следует считать выполненными. Восьмая пятилетка (1966–1970) – одна из них.
Для иллюстрации этого на примере восьмой пятилетки конечно же не имеет смысла рассматривать выполнение 150 показателей.
Представляется достаточным в части макроэкономических показателей рассмотреть выполнение тех заданий, которые содержались в Директивах по восьмому пятилетнему плану XXIII съезда КПСС. В этот документ включались действительно самые важные показатели, и по ним на следующем съезде отчитывались. Результаты выполнения заданий XXIII съезда КПСС по макроэкономическим показателям в сравнении с отчетными данными седьмой пятилетки приведены в табл. 4.
Таблица 4
Среднегодовые темпы прироста основных макроэкономических показателей социально-экономического развития СССР за 1961–1970 гг. (%)
Попытаемся сначала оценить формальное выполнение восьмого пятилетнего плана, сравнив приведенные показатели плановых заданий с отчетом. Практически только два показателя (а они достаточно полно отражают главные стоимостные характеристики экономики) – продукция сельского хозяйства и капитальные вложения – ниже плановых. По другим же достигнуто некоторое превышение плановых заданий (по крайней мере их нижней «вилки»). Как однозначно оценить выполнение плана? Было бы, конечно, неверно механически подсчитывать количество невыполненных и перевыполненных заданий. Тем более что и перевыполнение некоторых плановых показателей далеко не всегда можно рассматривать в качестве положительных факторов.
Начнем с анализа степени приближения фактически достигнутых параметров к плановым значениям, причем как по невыполненным, так и по перевыполненным показателям. Здесь из довольно плавного ряда выпадают тоже два показателя – темп роста валовой продукции сельского хозяйства (в части невыполнения) и темп роста товарооборота (по перевыполнению). По остальным параметрам достигнуто довольно близкое совпадение. Это справедливо и по отношению к капитальным вложениям, по которым имелось отклонение в меньшую сторону. Предусматривался темп роста 47 %, а фактически он составил 42,6 %. В относительном виде отклонение составляло всего 3 %. Однако и по приведенным выше двум, казалось бы, довольно сильно различающимся показателям относительный размер отклонения, рассчитанный по абсолютным значениям этих величин на последний год пятилетки, составляет 4–5 %. Много это или нет? Считать ли подобное отклонение результатом неизбежного и закономерного для пятилетнего периода несовпадения отчета и плановых проектировок или расценивать его как срыв выполнения плана?
Наверное, было бы малоперспективным занятием по каждому показателю искать какой-то четкий порог, по одну сторону которого отклонение всегда допустимо, а по другую – налицо срыв плана. Конечно, если отклонение от плановых заданий составило 50 %, никому не придет в голову оспаривать факт невыполнения плана. Вместе с тем можно ли с уверенностью утверждать, что отклонение в 5 % еще допустимо, а уже в 7—10 % означает отрицательный результат? Во всяком случае, вряд ли кто-нибудь усомнится, что приближение в последнем году пятилетия к плановым заданиям на 95–97 % – это свидетельство очень хорошего планирования и выполнения плана. Все сказанное выше дает основание утверждать, что восьмая пятилетка даже чисто формально (т. е. при механическом сравнении плановых и отчетных показателей) была выполнена. Тем самым можно сказать, что невыполнение всех пятилеток тоже было «формальным» и «почти правильным». Думается, что если так же подойти к анализу многих других пятилеток, то это «почти правильно» превратится в «не совсем правильно».
Но еще более важно рассмотреть, какое влияние отклонения некоторых фактических показателей от плановых оказали на решение принципиальных задач, поставленных на данный период, соблюдение важнейших народнохозяйственных пропорций, усиление или ослабление намеченных структурных сдвигов. Иными словами, как выполнялась в восьмой пятилетке та содержательная задача, которая была поставлена для всего десятилетия 1966–1975 гг.
Конечно, как это было принято в советские времена, на восьмое пятилетие, как и на все другие, была сформулирована главная задача, которая не отражала адекватно реальную конкретную экономическую задачу периода. В Директивах XXIII съезда КПСС по восьмому пятилетнему плану сказано, что главную экономическую задачу пятилетки партия видит в том, чтобы на основе всемерного использования достижений науки и техники, индустриального развития всего общественного производства, повышения его эффективности и производительности труда обеспечить дальнейший значительный рост промышленности, высокие устойчивые темпы развития сельского хозяйства и благодаря этому добиться существенного подъема уровня жизни народа, более полного удовлетворения материальных и культурных потребностей всех советских людей.
Нетрудно заметить, что в этой очень общей, пригодной почти для любого периода задаче потерялась та весьма конкретная задача, о которой говорилось выше применительно ко всему рассматриваемому десятилетию, – развитие нового мощного нефтегазового региона, обеспечивающего приток валюты, необходимой для импорта и развития отечественного производства предметов потребления. Решение этой конкретной задачи определяло и своеобразное формирование важнейших народнохозяйственных пропорций и балансов.
Поэтому представляется, что кроме формального сопоставления плановых и отчетных данных оценка развития экономики СССР в период восьмой пятилетки должна вестись с позиции формирования заданных пятилетним планом народнохозяйственных пропорций.
Рассмотрим итоги восьмой пятилетки с этих позиций. Ее доминирующей плановой тенденцией в значительной мере стал поворотный характер развития экономики в тот период. Были ускорены темпы роста конечных результатов общественного производства, и на этой основе было достигнуто повышение уровня жизни народа. Ускорение темпов роста национального дохода, реальных доходов населения и розничного товарооборота предусматривалось осуществить при стабильном (даже несколько снижающемся) росте промышленного производства за счет изменения его отраслевой структуры. И эта задача была решена.
Как видно из табл. 4, по всем важнейшим экономическим показателям, кроме промышленности и ее группы «А», на восьмую пятилетку было предусмотрено ускорение темпов роста. В целом по промышленности намечалось небольшое снижение темпов, но по группе «А» оно было весьма значительным. Фактическое выполнение здесь практически совпало с плановыми проектировками.
Наибольшее ускорение темпов роста было предусмотрено по сельскому хозяйству, реальным доходам населения и группе «Б» промышленности. Характерно, что даже при меньшем, чем намечалось, росте сельского хозяйства лидерство этой отрасли в степени ускорения сохранилось. Отклонения же в большую сторону по группе «Б» промышленности, розничному товарообороту и реальным доходам населения усилили центральные для того периода плановые пропорции и способствовали решению экономических задач, поставленных на восьмую пятилетку.
В рамках структурной политики восьмой пятилетки предусматривался еще один принципиальный сдвиг в производственных пропорциях. Речь идет о приоритетности при распределении ресурсов, в частности капитальных вложений (сейчас применяется термин «инвестиции в основные фонды», но мы применим термин, который использовался в те времена), отраслей, продукция которых представляет собой элементы текущего производственного и непроизводственного потребления: сельского хозяйства, группы «Б» промышленности, нефтяной и газовой промышленности. При росте капитальных вложений в целом по народному хозяйству на 42,6 % в отраслях группы «Б» промышленности они увеличились на 57 %, в сельском хозяйстве – на 58 %.
Следует сказать, что реализация всех этих крупнейших структурных сдвигов была крайне непростой задачей. И, естественно, ее выполнение по различным отраслям шло неравномерно.
Возьмем, например, такие отрасли промышленности, выпускающие продукцию конечного производственного и непроизводственного потребления, как машиностроение, легкая и пищевая промышленность. По машиностроению был предусмотрен рост производства в 1,7 раза и фактическое выполнение соответствовало плановому заданию (174 %). А вот по пищевой промышленности было допущено отклонение в меньшую сторону (133 % против 1,4 раза по Директивам XXIII съезда КПСС). Зато выпуск продукции легкой промышленности превысил плановые наметки (151 % против 1,4 раза)[19].
Пока мы рассмотрели только стоимостные показатели и пропорции. Искушенный читатель давно приготовил возражения, что приведенные выше стоимостные показатели не отражали истинного положения дел: они содержали повторный счет, имели «валовой» и затратный характер, и вообще это «лукавые» цифры. Все это так. Стоимостные показатели (впрочем, как и многие натуральные) действительно всегда (и сейчас не менее) и везде (т. е. во всех странах) имеют немалую долю «лукавства». Не может быть и ни одного полностью безупречного, «в белых одеждах» показателя. Но почему-то, например, в восьмой пятилетке подавляющее большинство стоимостных показателей выполнено, а по единицам невыполненных отклонения крайне незначительные, а в девятой пятилетке при том же качестве показателей большинство из них, как будет показано ниже, оказались невыполненными. Да и включенные в план задания в равной мере несут на себе груз все тех же недостатков. Так что сопоставимость и равнозначность стоимостных показателей между планом и фактом, между разными периодами полные. Но в одной пятилетке плановые задания выполнены, а в другой – нет, какими бы «лукавыми» ни были цифры. Дело, конечно, не в «лукавстве», а в реальном их выполнении или невыполнении.
Теперь о выполнении натуральных заданий по выпуску конкретных видов продукции. Надо сказать, что многие из этих заданий действительно не были выполнены. И опять тот же вопрос – в каком случае план можно считать выполненным? Если задания выполнены по всем видам продукции, по 80 %, по 51 %? Наверное, бессмысленно искать ответ на этот вопрос. Здесь опять важно, как фактически сложившееся под воздействием плана производство конкретных видов продукции обеспечило решение принципиальных задач пятилетки.
Прежде всего, центральная задача, четко прослеживаемая в стоимостных пропорциях, – курс на первоочередное решение проблем потребления. Реализация этого курса достаточно определенно проявляется в выполнении заданий по производству продукции. Именно в выпуске предметов потребления наблюдается наибольшее число случаев выполнения плановых заданий. Были выполнены или перевыполнены включенные в Директивы задания по производству обуви, мяса, цельномолочной продукции, сахара, радиоприемников, мебели. Весьма близкими к заданному были выпуск тканей, улов рыбы, производство растительного масла, телевизоров. В 2,5 раза возросло производство холодильников. Таким образом, направленность в выполнении натуральных показателей полностью подтверждает тенденции, сложившиеся в стоимостных пропорциях, и соответствует главной задаче, стоявшей на этот период.
Что касается тяжелой промышленности, то здесь, как говорилось выше, главной задачей было развитие нефтегазового комплекса в Западной Сибири. На решение этой задачи были направлены главное внимание и все необходимые ресурсы. И такая задача была полностью решена. План по добыче нефти был выполнен, причем именно за счет этого региона.
По другим же видам продукции тяжелой промышленности плановые задания действительно не были выполнены. Можно по-разному оценивать этот факт. Наиболее верной, видимо, является позитивная оценка. Курс на опережающий рост конечной продукции ведь и означает возможность произвести больше предметов потребления при меньшем производстве средств производства. Характерно, что показатели качественного развития каждой отрасли в целом соответствуют тем задачам, которые ставились перед ней.
В черной металлургии особое внимание обращалось на улучшение качества металла. Хотя по выпуску проката плановое задание было недовыполнено на 3 % и рост его производства составил 1,3 раза, производство проката из низколегированных сталей увеличилось в 1,7 раза, проката с упрочняющей термической обработкой – в 1,8, гнутых профилей – в 1,9, фасонных профилей высокой точности – в 4,6 раза[20].
В химической промышленности ставилась задача значительно увеличить выпуск концентрированных и сложных удобрений. Их удельный вес в 1970 г. в общем объеме производства минеральных удобрений превысил две трети.
В сельском хозяйстве центральной проблемой было увеличение производства зерна. В Директивах XXIII съезда КПСС содержалось задание поднять среднегодовое производство зерна на 30 %. Фактический прирост составил 28,5 %, что с учетом неизбежной округленности планового задания можно практически оценить как выполнение. Это был рекордный для страны сбор зерна.
И, наконец, о выполнении заданий по росту уровня жизни населения. Здесь по подавляющему большинству показателей фактическое выполнение было выше плана. Соответствующие данные по реальным доходам на душу населения и розничному товарообороту приведены выше в табл. 4. Назовем лишь еще один показатель. Заработную плату рабочим и служащим намечалось повысить на 20 %, а фактически она увеличилась на 26,4 %.
Вместе с тем в восьмой пятилетке имело место существенное невыполнение заданий пятилетнего плана по вводу в действие производственных мощностей по ряду важных видов продукции. Особенно большим было это невыполнение по прокату черных металлов (почти на 20 %), химическим волокнам (почти на 40 %), целлюлозе (почти на 20 %), бумаге (более чем на 50 %), картону (почти на 15 %). В то же время по весьма большому количеству видов продукции, особенно по предметам потребления, и эти задания пятилетнего плана были выполнены.
Следует подчеркнуть, что и здесь все не так однозначно. Дело в том, что по большинству видов продукции, причем часто по тем, по которым задания по вводу в действие производственных мощностей не были выполнены, эти вводы были значительно большими, чем в предыдущем пятилетии: по прокату черных металлов – на 57 %, целлюлозе – на 62 %. Высокими были вводы в действие производственных мощностей и по многим другим производствам.
Итак, как и в любом пятилетии, в восьмой пятилетке фактическое выполнение отклонялось по различным показателям от плановых заданий в сторону как превышения, так и уменьшения. Однако для восьмой пятилетки было характерно выполнение и перевыполнение подавляющего числа важнейших показателей, а невыполнение в большинстве случаев было в таких умеренных и допустимых, с точки зрения точности пятилетних плановых расчетов пределах, что его практически тоже можно считать выполнением. Важно, что допущенные отклонения в любую сторону не нарушали, а, наоборот, усиливали реализацию главных содержательных задач пятилетия.
Все это дает основание утверждать, что восьмая пятилетка была выполнена и формально (как сравнение отдельных плановых заданий и фактических цифр), и по существу (с точки зрения реализации главной содержательной задачи).
Причиной успешного социально-экономического развития СССР в восьмой пятилетке часто называлось осуществление в этот период косыгинской экономической реформы. Это на первый взгляд самое правдоподобное объяснение. Однако на самом деле это не совсем так. Дело в том, что наибольший подъем экономики страны проявился в первые два года пятилетки (1966–1967 гг.), когда воздействие реформы практически еще не могло ощущаться.
Так, темпы прироста национального дохода повысились за 1966–1967 гг. до 7,0 % против 5,9 % в предыдущей пятилетке и сохранились примерно на этом уровне до конца пятилетия. Продукция промышленного производства выросла с 8,6 до 9,4 %, а затем эти темпы прироста даже несколько снизились. Наибольшее ускорение темпов прироста наблюдалось по группе «Б» промышленности – с 6,3 до 8,4 %, сельскому хозяйству – с 2,3 до 4,6 % и реальным доходам населения – с 3,8 до 5,9 %. Характерно, что по этим трем позициям в последующие три года пятилетия, когда, казалось бы, должны были в полной мере проявиться результаты экономической реформы, ускорения темпов прироста не было.
В то же время было бы неверным полностью отрицать позитивное влияние реформы на характер экономического развития. Однако это влияние в значительной мере было психологическим. Действительно, идеи экономического реформирования, идеи усиления экономических рычагов управления взамен административно-командных, предоставленная предприятием возможность самостоятельно использовать некоторую часть заработанных финансовых ресурсов на модернизацию производства – все это вселяло большие надежды, стимулировало людей к более продуктивной и творческой работе.