Страница:
В последующие годы эти надежды в значительной мере себя не оправдали. Реформа не затронула глубинные пласты экономических отношений и в основном сохранила административное давление на предприятия. Реформа явно развивалась по затухающей.
Создавалось также впечатление о весьма скептическом отношении к реформе высших партийных органов. Автор этого очерка помнит, как он вместе с начальником сводного отдела народнохозяйственного планирования Госплана СССР Н.П. Лебединским в самом начале подготовки А.Н. Косыгиным реформы был вызван на беседу с двумя-тремя ответственными работниками экономического отдела ЦК КПСС. Они задавали вопросы о том, не подорвет ли эта реформа социалистические устои. Мы, конечно, говорили и старались это обосновать, что нет, не подорвет. Было ясно, что такие беседы эти работники ЦК проводили со многими экономистами. Нам показалось, что в аппарате ЦК сложилось мнение, что большого вреда социализму от реформы не будет, хотя и пользы тоже вряд ли следует ожидать. Так что, если правительство хочет играть в эту игрушку, пусть играет. Конечно, при таком отношении партийных органов к реформе успешной она быть не могла.
Важным фактором выполнения плана и успешности социально-экономического развития всегда было качество самого плана.
Ведь в принципе невозможно осуществление плановых пропорций, если последние не реальны и не обоснованы, не отвечают действительным потребностям и возможностям, не опираются на объективные тенденции в народном хозяйстве.
Когда экономика развивалась не просто успешно, но и в соответствии с плановыми пропорциями, можно было говорить о высоком качестве плана, правильно учитывавшего условия воспроизводства. Именно такими качествами и обладал восьмой пятилетний план. Выше мы рассмотрели, какие крупные, действительно переломные структурные сдвиги были определены планом и осуществлены в восьмой пятилетке. Если бы эти структурные сдвиги были определены планом без достаточного обоснования и сбалансирования, то их выполнение стало бы просто нереальным. На наш взгляд, представляет интерес рассмотрение тех условий, которые позволили плановикам разработать хороший восьмой пятилетний план.
Безусловно, Госплан СССР при разработке планов практически всегда в большей или меньшей степени испытывал давление политического руководства страны, требовавшего, чтобы разрабатываемые планы подтверждали и обосновывали определенные политические амбиции. Это давление подчас весьма сильно портило жизнь плановикам. Они вынуждены были подчиняться требованиям политического руководства, а их профессионализм в ряде случаев резко восставал против этого. Это давление было как никогда сильно в самом начале разработки восьмого пятилетнего плана.
Процесс разработки проекта Директив восьмого пятилетнего плана начинался крайне непросто. Вспоминается весьма напряженная атмосфера, сложившаяся в центральном плановом органе в конце 1963 г. и в первой половине 1964 г., т. е. когда уже началась работа над планом восьмой пятилетки. Прошло совсем немного времени после XXII съезда КПСС, принявшего Программу партии с указанием конкретных экономических показателей, в том числе и на 1970 г. – последний год восьмой пятилетки. Плановики были против включения в Программу партии этих цифр и со многими из них были не согласны и по существу. Можно напомнить, какой критике был подвергнут Н.С. Хрущевым Госплан СССР именно за неверие в возможности выполнения этих заданий. Но тем не менее они были приняты, стали элементом Программы партии. Пропагандистская работа в стране в значительной мере основывалась на этих цифрах, они многократно повторялись, тиражировались на многочисленных плакатах, что делало их привычными и незыблемыми. Политическое руководство страны не допускало и мысли о какой-то их корректировке. В то же время плановики в своих профессиональных расчетах явно не выходили на провозглашенные программные задания.
Кроме того, в конце 50-х – начале 60-х годов было принято много решений по развитию отдельных отраслей, как это часто бывало и в последующие периоды, без увязки с реальными народнохозяйственными ресурсами. Госплан СССР при разработке восьмого пятилетнего плана был связан этими решениями, которые надо было втиснуть в народнохозяйственные пропорции. Когда приступили к разработке проекта плана восьмой пятилетки, стало ясно, что выполнение всех этих решений деформирует пропорции и вместе с тем отдаляет выход на многие намеченные Программой партии на 1970 г. показатели, особенно по уровню жизни населения. Как Госплан при разработке в 1964 г. восьмого пятилетнего плана ни пытался вписать все принятые в предыдущий период хозяйственные решения в народнохозяйственные пропорции, этого сделать никак не удавалось. Даже при весьма заметном насилии над народнохозяйственными пропорциями на эти показатели можно было бы выйти примерно на два года позже. При всем крайнем недовольстве политиков плановиками их расчеты были неопровержимы. Политическое руководство не решилось пойти на грубую фальсификацию и разгон этого коллектива плановиков (а других и не было), но не хотело и явно признать, что программные цифры нереальны. Возникло решение снова разрабатывать семилетний, а не пятилетний план. При формировании заданий на период 1966–1972 гг. была надежда втиснуть показатели Программы партии на 1970 г. в этот план хотя бы к 1972 г. и тем самым несколько завуалировать невыход на программные цифры.
В 1964 г. действительно началась подготовка новой семилетки. Сейчас трудно сказать, удалось бы или нет выполнить программные задания. Скорее всего нет. Но в октябре 1964 г. был снят Н.С. Хрущев, пришло новое политическое руководство, был назначен и новый председатель Госплана СССР (Н.К. Байбаков). Было принято решение вернуться к разработке восьмого пятилетнего плана (а не семилетки). Автор этой главы помнит, сколько расчетов было сделано в обоснование невозможности выхода на задания Программы КПСС и выполнения всех ранее принятых решений по развитию отдельных отраслей к 1970 г. С этими обоснованиями новый председатель Госплана СССР пошел к новому главе Правительства и вернулся от него радостный, с горящими глазами. Он получил такой нужный для плановиков ответ, что совсем не обязательно выходить на программные задания и выполнять какие-либо ранее принятые решения. Ставилась задача составить реальный план, который опирался бы на реальные ресурсы и был бы сбалансированным. У плановиков оказались развязанными руки, началась разработка плана, как тогда говорили в Госплане СССР, «с чистого листа».
Освобождение плановиков от давления сверху было подтверждено и заявлено как основополагающий принцип планирования А.Н. Косыгиным в его выступлении на заседании Госплана СССР 19 марта 1965 г. Приведем цитату из этого выступления: «В прошлом при составлении семилетнего плана и годовых планов нередко давались сверху рекомендации, носившие субъективистский характер и зачастую противоречащие основным требованиям экономических законов социализма.
Мы должны полностью освободиться от этих субъективистских тенденций в планировании, освободиться от всего того, что связывало плановых работников и вынуждало их составлять план не так, как этого требовали интересы народного хозяйства»[21].
Эти слова буквально окрылили плановиков. В Госплане ощущалась какая-то особо творческая атмосфера.
Казалось бы, какое отношение все это имеет к качеству плана? Да самое прямое и, пожалуй, в данном случае основополагающее.
Что вообще определяло потенциальные возможности разработки качественного плана? Многие факторы: наличие теоретических и методологических основ планирования, полнота и достоверность используемой информации, квалификация плановиков. Вряд ли можно считать, что при разработке, например, девятого пятилетнего плана эти условия были хуже, чем для восьмого. Однако результаты были совершенно разными.
Они определялись степенью профессиональной творческой свободы плановиков. В период работы над планом восьмой пятилетки после октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС в этом отношении создалась уникально благоприятная обстановка. Плановики имели, надо прямо сказать, редкую возможность при разработке пятилетки реально опираться на объективные закономерности расширенного воспроизводства, материальные условия, потребности и резервы народного хозяйства, обоснованно решать важнейшую и труднейшую задачу планирования – согласование ставившихся целей и их ресурсного обеспечения. Как уже говорилось, принятые ранее решения и другие привходящие обстоятельства не связывали плановикам руки. Поэтому пятилетние задания, весь плановый механизм не давили на экономику, напротив, помогали полнее проявиться закономерным тенденциям.
У читателя может возникнуть вопрос: не упрощает ли автор? Характер развития экономики определялся множеством факторов: материальными условиями, производственными отношениями, ресурсами и т. д. Все эти факторы действовали всегда (по-разному, конечно). Но в некоторых планах, например, восьмой пятилетки, эти моменты были более правильно и точно учтены. Поэтому плановые задания проявили себя как действенный инструмент планирования, а с рядом других планов те же плановики почему-то не сумели этого сделать. В данном случае все сказанное выше можно выразить весьма кратко: плановикам никто не мешал.
Вместе с тем было бы наивным считать, что в этот период были преодолены все недостатки в функционировании экономики, накопившиеся в прошлом. Выше уже говорилось, что не оправдались огромные надежды на экономическую реформу. Не закрепились и действительно начавшие зарождаться мотивация к труду и востребованность инноваций. Практически не улучшалось положение дел в области совершенствования взаимоотношений между предприятиями и вышестоящими административными организациями. Предприятия так и остались просителями средств для развития. В народном хозяйстве еще не были созданы необходимые организационные и экономические условия для закрепления успехов восьмой пятилетки в последующем пятилетии.
3. Почему в девятой пятилетке не был закреплен успех восьмой
Создавалось также впечатление о весьма скептическом отношении к реформе высших партийных органов. Автор этого очерка помнит, как он вместе с начальником сводного отдела народнохозяйственного планирования Госплана СССР Н.П. Лебединским в самом начале подготовки А.Н. Косыгиным реформы был вызван на беседу с двумя-тремя ответственными работниками экономического отдела ЦК КПСС. Они задавали вопросы о том, не подорвет ли эта реформа социалистические устои. Мы, конечно, говорили и старались это обосновать, что нет, не подорвет. Было ясно, что такие беседы эти работники ЦК проводили со многими экономистами. Нам показалось, что в аппарате ЦК сложилось мнение, что большого вреда социализму от реформы не будет, хотя и пользы тоже вряд ли следует ожидать. Так что, если правительство хочет играть в эту игрушку, пусть играет. Конечно, при таком отношении партийных органов к реформе успешной она быть не могла.
Важным фактором выполнения плана и успешности социально-экономического развития всегда было качество самого плана.
Ведь в принципе невозможно осуществление плановых пропорций, если последние не реальны и не обоснованы, не отвечают действительным потребностям и возможностям, не опираются на объективные тенденции в народном хозяйстве.
Когда экономика развивалась не просто успешно, но и в соответствии с плановыми пропорциями, можно было говорить о высоком качестве плана, правильно учитывавшего условия воспроизводства. Именно такими качествами и обладал восьмой пятилетний план. Выше мы рассмотрели, какие крупные, действительно переломные структурные сдвиги были определены планом и осуществлены в восьмой пятилетке. Если бы эти структурные сдвиги были определены планом без достаточного обоснования и сбалансирования, то их выполнение стало бы просто нереальным. На наш взгляд, представляет интерес рассмотрение тех условий, которые позволили плановикам разработать хороший восьмой пятилетний план.
Безусловно, Госплан СССР при разработке планов практически всегда в большей или меньшей степени испытывал давление политического руководства страны, требовавшего, чтобы разрабатываемые планы подтверждали и обосновывали определенные политические амбиции. Это давление подчас весьма сильно портило жизнь плановикам. Они вынуждены были подчиняться требованиям политического руководства, а их профессионализм в ряде случаев резко восставал против этого. Это давление было как никогда сильно в самом начале разработки восьмого пятилетнего плана.
Процесс разработки проекта Директив восьмого пятилетнего плана начинался крайне непросто. Вспоминается весьма напряженная атмосфера, сложившаяся в центральном плановом органе в конце 1963 г. и в первой половине 1964 г., т. е. когда уже началась работа над планом восьмой пятилетки. Прошло совсем немного времени после XXII съезда КПСС, принявшего Программу партии с указанием конкретных экономических показателей, в том числе и на 1970 г. – последний год восьмой пятилетки. Плановики были против включения в Программу партии этих цифр и со многими из них были не согласны и по существу. Можно напомнить, какой критике был подвергнут Н.С. Хрущевым Госплан СССР именно за неверие в возможности выполнения этих заданий. Но тем не менее они были приняты, стали элементом Программы партии. Пропагандистская работа в стране в значительной мере основывалась на этих цифрах, они многократно повторялись, тиражировались на многочисленных плакатах, что делало их привычными и незыблемыми. Политическое руководство страны не допускало и мысли о какой-то их корректировке. В то же время плановики в своих профессиональных расчетах явно не выходили на провозглашенные программные задания.
Кроме того, в конце 50-х – начале 60-х годов было принято много решений по развитию отдельных отраслей, как это часто бывало и в последующие периоды, без увязки с реальными народнохозяйственными ресурсами. Госплан СССР при разработке восьмого пятилетнего плана был связан этими решениями, которые надо было втиснуть в народнохозяйственные пропорции. Когда приступили к разработке проекта плана восьмой пятилетки, стало ясно, что выполнение всех этих решений деформирует пропорции и вместе с тем отдаляет выход на многие намеченные Программой партии на 1970 г. показатели, особенно по уровню жизни населения. Как Госплан при разработке в 1964 г. восьмого пятилетнего плана ни пытался вписать все принятые в предыдущий период хозяйственные решения в народнохозяйственные пропорции, этого сделать никак не удавалось. Даже при весьма заметном насилии над народнохозяйственными пропорциями на эти показатели можно было бы выйти примерно на два года позже. При всем крайнем недовольстве политиков плановиками их расчеты были неопровержимы. Политическое руководство не решилось пойти на грубую фальсификацию и разгон этого коллектива плановиков (а других и не было), но не хотело и явно признать, что программные цифры нереальны. Возникло решение снова разрабатывать семилетний, а не пятилетний план. При формировании заданий на период 1966–1972 гг. была надежда втиснуть показатели Программы партии на 1970 г. в этот план хотя бы к 1972 г. и тем самым несколько завуалировать невыход на программные цифры.
В 1964 г. действительно началась подготовка новой семилетки. Сейчас трудно сказать, удалось бы или нет выполнить программные задания. Скорее всего нет. Но в октябре 1964 г. был снят Н.С. Хрущев, пришло новое политическое руководство, был назначен и новый председатель Госплана СССР (Н.К. Байбаков). Было принято решение вернуться к разработке восьмого пятилетнего плана (а не семилетки). Автор этой главы помнит, сколько расчетов было сделано в обоснование невозможности выхода на задания Программы КПСС и выполнения всех ранее принятых решений по развитию отдельных отраслей к 1970 г. С этими обоснованиями новый председатель Госплана СССР пошел к новому главе Правительства и вернулся от него радостный, с горящими глазами. Он получил такой нужный для плановиков ответ, что совсем не обязательно выходить на программные задания и выполнять какие-либо ранее принятые решения. Ставилась задача составить реальный план, который опирался бы на реальные ресурсы и был бы сбалансированным. У плановиков оказались развязанными руки, началась разработка плана, как тогда говорили в Госплане СССР, «с чистого листа».
Освобождение плановиков от давления сверху было подтверждено и заявлено как основополагающий принцип планирования А.Н. Косыгиным в его выступлении на заседании Госплана СССР 19 марта 1965 г. Приведем цитату из этого выступления: «В прошлом при составлении семилетнего плана и годовых планов нередко давались сверху рекомендации, носившие субъективистский характер и зачастую противоречащие основным требованиям экономических законов социализма.
Мы должны полностью освободиться от этих субъективистских тенденций в планировании, освободиться от всего того, что связывало плановых работников и вынуждало их составлять план не так, как этого требовали интересы народного хозяйства»[21].
Эти слова буквально окрылили плановиков. В Госплане ощущалась какая-то особо творческая атмосфера.
Казалось бы, какое отношение все это имеет к качеству плана? Да самое прямое и, пожалуй, в данном случае основополагающее.
Что вообще определяло потенциальные возможности разработки качественного плана? Многие факторы: наличие теоретических и методологических основ планирования, полнота и достоверность используемой информации, квалификация плановиков. Вряд ли можно считать, что при разработке, например, девятого пятилетнего плана эти условия были хуже, чем для восьмого. Однако результаты были совершенно разными.
Они определялись степенью профессиональной творческой свободы плановиков. В период работы над планом восьмой пятилетки после октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС в этом отношении создалась уникально благоприятная обстановка. Плановики имели, надо прямо сказать, редкую возможность при разработке пятилетки реально опираться на объективные закономерности расширенного воспроизводства, материальные условия, потребности и резервы народного хозяйства, обоснованно решать важнейшую и труднейшую задачу планирования – согласование ставившихся целей и их ресурсного обеспечения. Как уже говорилось, принятые ранее решения и другие привходящие обстоятельства не связывали плановикам руки. Поэтому пятилетние задания, весь плановый механизм не давили на экономику, напротив, помогали полнее проявиться закономерным тенденциям.
У читателя может возникнуть вопрос: не упрощает ли автор? Характер развития экономики определялся множеством факторов: материальными условиями, производственными отношениями, ресурсами и т. д. Все эти факторы действовали всегда (по-разному, конечно). Но в некоторых планах, например, восьмой пятилетки, эти моменты были более правильно и точно учтены. Поэтому плановые задания проявили себя как действенный инструмент планирования, а с рядом других планов те же плановики почему-то не сумели этого сделать. В данном случае все сказанное выше можно выразить весьма кратко: плановикам никто не мешал.
Вместе с тем было бы наивным считать, что в этот период были преодолены все недостатки в функционировании экономики, накопившиеся в прошлом. Выше уже говорилось, что не оправдались огромные надежды на экономическую реформу. Не закрепились и действительно начавшие зарождаться мотивация к труду и востребованность инноваций. Практически не улучшалось положение дел в области совершенствования взаимоотношений между предприятиями и вышестоящими административными организациями. Предприятия так и остались просителями средств для развития. В народном хозяйстве еще не были созданы необходимые организационные и экономические условия для закрепления успехов восьмой пятилетки в последующем пятилетии.
3. Почему в девятой пятилетке не был закреплен успех восьмой
Ситуация с выполнением девятого пятилетнего плана резко отличалась от восьмой пятилетки. Рассмотрим динамику основных общеэкономических показателей в девятой пятилетке в сравнении с плановыми заданиями. Для наглядности повторим в таблице и фактические данные за восьмую пятилетку (табл. 5).
Таблица 5
Среднегодовые темпы прироста основных показателей экономического и социального развития СССР за 1966–1970 и 1971–1975 гг. (%)
Источники: Директивы XXIV съезда КПСС по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 годы. М.: Политиздат, 1971. С. 9, 16, 33, 45, 48; Плановое хозяйство. 1989. № 5. С. 53; Народное хозяйство СССР в 1975 году. Стат. ежегодник. М.: Статистика, 1976. С. 53–54.
Итак, в девятой пятилетке большинство заданий было не выполнено, причем отставание от плана было весьма значительно. Это такие важные показатели, как темпы роста национального дохода, производства предметов потребления, реальных доходов населения, розничного товарооборота и особенно сельского хозяйства. Отклонение фактических параметров от плановых в этот период никак нельзя было признать допустимыми. Главное же в том, что не были выполнены важнейшие плановые пропорции. Так, планировалось опережающее увеличение производства предметов потребления, а фактически получилось наоборот. Конечно, сильное влияние на итоги пятилетия оказало провальное положение сельского хозяйства. На это пятилетие пришелся один сильно неурожайный год (1972 г.). Однако все сваливать на сельское хозяйство несправедливо. Девятая пятилетка явно была не выполнена.
Выше уже говорилось, что к началу девятой пятилетки стало ясно, что косыгинская экономическая реформа при всех ее позитивных сторонах явно не дает ожидаемых от нее результатов. В ходе выполнения девятого пятилетнего плана поверхностный характер этой реформы давал о себе знать все больше. К середине пятилетия она явно захлебнулась. Действительной мотивации к труду и новациям, основанной на материальной заинтересованности, не возникло.
Вместе с тем несколько ослабла и мотивация, основанная на страхе за невыполнение плана. Наступили достаточно «вегетарианские» времена, когда план существовал, давление на предприятия сверху сохранилось, но главные и весьма успешные усилия предприятия направляли на то, чтобы снять с себя вину за невыполнение плана. Именно тогда возникла практика корректировки плана в конце года, в последующие пятилетки переросшая в достаточно мощное движение, получившее название «декабристы».
Нет, к свержению власти это движение никакого отношения не имело. Дело в том, что предприятия, а вслед за ними и министерства, по которым план явно не выполнялся, обращались в Госплан СССР с просьбой о корректировке плана в сторону уменьшения, обосновывая это объективными факторами, возникшими в ходе выполнения плана и не зависящими от самих предприятий. Такие причины, конечно, находились. Обычно пик этой работы приходился на декабрь – поэтому и возникло название «декабристы». По отдельным предприятиям скорректированные планы оказывались выполненными, получались знамена и премии, директора сидели в президиумах активов.
Безусловно, на снижение темпов экономического роста и невыполнение заданий девятого пятилетнего плана повлияли некоторые объективные факторы. Во-первых, это невыполнение плана ввода в действие производственных мощностей по большому количеству видов продукции, особенно в тяжелой промышленности, о чем говорилось выше. Но были и серьезные внеэкономические факторы. Это усиливающаяся в связи с обострением «холодной войны» необходимость повышения обороноспособности не только нашей страны, но и стран социалистического лагеря, а также некоторых третьих стран, обеспечения всех этих стран сырьевыми ресурсами и топливом.
Все это так. Но были причины, кроющиеся в самом планировании. Именно при разработке девятого пятилетнего плана вновь и в достаточно высокой степени проявилось давление высшего политического руководства страны на Госплан СССР по реализации в плане политических амбиций.
Признавая факт невыполнения девятого пятилетнего плана, требуется еще установить, действительно ли план отражал объективные требования и возможности экономики. Мы знаем, что нередко наши планы объективные условия не отражали, а несли на себе отпечаток субъективизма, волюнтаризма, амбициозности и т. д. К сожалению, это уже коснулось и девятого пятилетнего плана.
Приступая к разработке девятого пятилетнего плана, плановики ясно видели, что достигнутые в восьмом пятилетии весьма благоприятные темпы и пропорции нельзя механически переносить на будущее, как бы заманчиво это ни было. Во-первых, было совершенно нереально требовать, чтобы рывок в темпах роста производства предметов потребления и уровня жизни населения, достигнутый в восьмом пятилетии, был повторен в девятом. Во-вторых, надо было осуществить перераспределение ресурсов из отраслей, продукция которых представляет собой элементы текущего производственного и непроизводственного потребления, в отрасли, производящие инвестиционную продукцию и прежде всего определяющие технический прогресс. Без этого экономике угрожали техническое отставание и долговременное затухание темпов роста, неминуемо грозившие перейти в абсолютное падение (что, кстати, и произошло к концу 80-х годов).
Между тем в мире в это время наступил новый этап в развитии научно-технического прогресса. Быстрыми темпами развиваются выпуск и использование компьютеров, которые начали существенно изменять методы управления производством, значительно повышая его эффективность. В ряде стран осуществляются крупные, а главное, комплексные научные преобразования ведения сельского хозяйства, получившие название зеленой революции. Мир вступал в постиндустриальную эпоху.
Все это требовало формирования и в СССР новой модели экономического развития, которая позволила бы воспринять такие направления научно-технического прогресса, адаптировать их к советским реалиям. И условия для этого были. Они были созданы в период восьмой пятилетки. Страна получила огромные финансовые ресурсы от экспорта энергоносителей. Этих ресурсов могло бы вполне хватить для того, чтобы обеспечить развитие новых направлений научно-технического прогресса. Но для этого необходимо было существенно изменить народнохозяйственные пропорции, сложившиеся в восьмой пятилетке. Эти пропорции были действительно весьма привлекательными, но их сохранять было уже нельзя.
Однако политическое руководство страны и слышать об этом не хотело. Оно повело себя совсем не так, как пять лет тому назад, активно вмешивалось в разработку пятилетки, не давая возможности направить нефтяные деньги на какие-то достаточно перспективные научно-технические цели. Окрыленное успехами восьмой пятилетки, которые были достигнуты без этих научно-технических новшеств, политическое руководство уверилось в незыблемости ее темпов и пропорций и настаивало на их сохранении в девятой пятилетке.
Особенно это касалось уровня жизни населения и производства предметов потребления (темпы роста группы «Б» промышленности практически сравнялись с темпами роста группы «А»). Политическое руководство требовало, чтобы на девятую пятилетку были запланированы опережающие темпы роста группы «Б» промышленности по отношению к темпам роста группы «А». При этом требовалось и выполнение всех задач, вытекающих из указанных выше внеэкономических факторов. Это были несовместимые задачи.
Разработка девятого пятилетнего плана проходила на фоне постоянного, хотя явно и не обозначаемого противодействия Госплана СССР, пытавшегося создать реальный и отвечающий объективным экономическим условиям план, политическому руководству, настаивавшему на плане пропагандистски выигрышном, подтверждающем незыблемость принятого курса. Но надо сказать прямо, что это противодействие Госплана не было сильным.
Ведь стремление сохранить в девятой пятилетке темпы экономического развития и пропорции, достигнутые в первые два года восьмой пятилетки – в 1966–1967 гг., было вполне понятно. Выше были приведены соответствующие цифры. А девятый пятилетний план начал разрабатываться в первой половине 1968 г. И эти весьма успешные цифры гипнотизировали многих, в том числе и в Госплане СССР. И, когда соответствующий нажим был оказан Политбюро ЦК КПСС, плановики во многом сдали свои позиции и старались предусмотреть в девятом пятилетнем плане весьма высокие задания.
Конечно, чтобы предусмотреть в девятом пятилетнем плане высокие экономические задания, надо было их установить по каждой отрасли и убедить в их реальности отраслевые министерства и их работников. Основным аргументом Госплана при этом было наличие весьма больших резервов в повышении эффективности производства.
Для того чтобы уже на стадии разработки основных направлений развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 гг. нацелить министерства, ведомства и госпланы союзных республик на изыскание путей интенсификации производства на основе достижений научно-технического прогресса, Госплан СССР разработал и в начале 1968 г. разослал им «Примерный перечень вопросов, показателей и расчетов, которые должны быть отражены в докладах и предложениях министерств, ведомств СССР и союзных республик к основным направлениям развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 годы». Указанный перечень явился важным методическим документом, в значительной мере определившим как методы разработки, так и содержание девятого пятилетнего плана.
Главное внимание в этом перечне обращалось на проблемы научно-технического прогресса, которые необходимо было решать в 1971–1975 гг. для обеспечения намечаемого развития отрасли и повышения эффективности производства, и особенно для повышения производительности общественного труда и качества продукции. Министерства и ведомства должны были определить как важнейшие научно-технические достижения – прогрессивные технологические процессы, новое высокопроизводительное оборудование, новые методы организации и управления производством, предназначенные к внедрению в 1971–1975 гг., так и основные направления дальнейшего развития науки и техники в отрасли, требования к смежным отраслям народного хозяйства, предложения по использованию зарубежного опыта. Это была попытка толкнуть министерства на путь научно-технического прогресса.
Все эти предложения должны были содержать четкую качественную и количественную характеристику, технико-экономическую оценку результатов намечаемого внедрения в народное хозяйство научно-технических достижений в 1971–1975 гг., влияния новой техники на рост производительности труда, снижение себестоимости продукции и удельных капитальных вложений, улучшение использования сырья, топлива, электроэнергии, материалов и полуфабрикатов.
Намечаемые министерствами, ведомствами и союзными республиками объемы производства в стоимостном и натуральном выражениях должны были быть обоснованы потребностями народного хозяйства и ресурсами, балансовыми расчетами наличия и использования производственных мощностей и основных фондов, перспективами вовлечения и подготовки квалифицированных кадров и ростом производительности труда.
Большое внимание в этом перечне уделялось вопросам размещения производства важнейших видов продукции, прогрессивным видам общественной организации производства (кооперирование, комбинирование), наиболее рациональным формам и методам осуществления инвестиционного процесса.
Министерства и ведомства непроизводственной сферы должны были дать развернутые предложения по развитию культурного, бытового и медицинского обслуживания населения, народного образования и ряду других вопросов, касающихся повышения уровня жизни народа.
Однако, несмотря на то что были созданы все методические и организационные предпосылки для учета в основных направлениях развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 гг. всех резервов производства для максимального повышения на основе технического прогресса интенсивности и производительности общественного труда, министерствами, ведомствами СССР и союзными республиками эта задача в полной мере решена не была.
Обобщение представленных предложений министерств, ведомств СССР и союзных республик показало, что они не могли быть полностью положены в основу разработки основных направлений нового пятилетнего плана, отвечающего требованиям политического руководства страны. Их принятие означало бы резкое замедление темпов роста общественного производства, ухудшение показателей его эффективности и значительное снижение темпов роста реальных доходов населения. Эти предложения не учитывали и зарубежные направления научно-технического прогресса.
Если бы были приняты предложения министерств, ведомств и союзных республик, то среднегодовые темпы прироста национального дохода составили бы в девятой пятилетке всего 4,4 против 7,0 % в восьмой пятилетке, промышленного производства – 5,8 против 8,5 %, в том числе группы «Б» промышленности – 4,4 против 8,3 % и сельскохозяйственного производства – 2,4 против 4,2 %. В то же время заявки министерств, ведомств и союзных республик на капитальные вложения превысили реальные ресурсы национального дохода более чем на 200 млрд руб., или в 1,5 раза.
Среднегодовые темпы роста производительности труда в промышленности по предложениям министерств, ведомств и союзных республик снизились бы до 4 против 5,8 % в восьмой пятилетке, фондоотдача в промышленности снижалась бы на 3 % в год.
Должен был бы возникнуть вопрос: неужели все министры были такими несознательными и не захотели откликнуться на призыв опираться на технический прогресс? А может быть, сама экономическая система отторгает инновации? Тогда такого вполне закономерного вопроса у руководства не возникло. Требования политического руководства страны остались прежними.
Таким образом, Госплан СССР оказался между молотом этих требований и наковальней противодействия этим требованиям низов. Госплану приходилось, с одной стороны, убеждать высшее руководство в нереальности его требований, а с другой – «дожимать» министерства и ведомства до цифр, максимально приближенных к этим требованиям.
Главными аргументами Госплана СССР при давлении на министерства были низкая эффективность и большие резервы. Весьма распространенным было оперирование в различных записках, в дискуссиях и обсуждениях проблем девятого пятилетнего плана данными, подобными следующим:
• капитальные вложения в отрасли материального производства в СССР на 10–12 % больше, чем в США, а прирост национального дохода на единицу производственных капитальных вложений почти наполовину меньше, чем в США;
• СССР вышел на 100-миллионный рубеж по производству стали. Но при таком уровне производства стали США выпускали промышленной продукции на 30 % больше, чем СССР;
• в промышленности СССР при значительно меньшем, чем в США, объеме производства занято на 10 млн работников больше, а в целом в сфере материального производства – на 30 млн человек больше, в то время как объем национального дохода составляет только 60 % от национального дохода США.
Таблица 5
Среднегодовые темпы прироста основных показателей экономического и социального развития СССР за 1966–1970 и 1971–1975 гг. (%)
Итак, в девятой пятилетке большинство заданий было не выполнено, причем отставание от плана было весьма значительно. Это такие важные показатели, как темпы роста национального дохода, производства предметов потребления, реальных доходов населения, розничного товарооборота и особенно сельского хозяйства. Отклонение фактических параметров от плановых в этот период никак нельзя было признать допустимыми. Главное же в том, что не были выполнены важнейшие плановые пропорции. Так, планировалось опережающее увеличение производства предметов потребления, а фактически получилось наоборот. Конечно, сильное влияние на итоги пятилетия оказало провальное положение сельского хозяйства. На это пятилетие пришелся один сильно неурожайный год (1972 г.). Однако все сваливать на сельское хозяйство несправедливо. Девятая пятилетка явно была не выполнена.
Выше уже говорилось, что к началу девятой пятилетки стало ясно, что косыгинская экономическая реформа при всех ее позитивных сторонах явно не дает ожидаемых от нее результатов. В ходе выполнения девятого пятилетнего плана поверхностный характер этой реформы давал о себе знать все больше. К середине пятилетия она явно захлебнулась. Действительной мотивации к труду и новациям, основанной на материальной заинтересованности, не возникло.
Вместе с тем несколько ослабла и мотивация, основанная на страхе за невыполнение плана. Наступили достаточно «вегетарианские» времена, когда план существовал, давление на предприятия сверху сохранилось, но главные и весьма успешные усилия предприятия направляли на то, чтобы снять с себя вину за невыполнение плана. Именно тогда возникла практика корректировки плана в конце года, в последующие пятилетки переросшая в достаточно мощное движение, получившее название «декабристы».
Нет, к свержению власти это движение никакого отношения не имело. Дело в том, что предприятия, а вслед за ними и министерства, по которым план явно не выполнялся, обращались в Госплан СССР с просьбой о корректировке плана в сторону уменьшения, обосновывая это объективными факторами, возникшими в ходе выполнения плана и не зависящими от самих предприятий. Такие причины, конечно, находились. Обычно пик этой работы приходился на декабрь – поэтому и возникло название «декабристы». По отдельным предприятиям скорректированные планы оказывались выполненными, получались знамена и премии, директора сидели в президиумах активов.
Безусловно, на снижение темпов экономического роста и невыполнение заданий девятого пятилетнего плана повлияли некоторые объективные факторы. Во-первых, это невыполнение плана ввода в действие производственных мощностей по большому количеству видов продукции, особенно в тяжелой промышленности, о чем говорилось выше. Но были и серьезные внеэкономические факторы. Это усиливающаяся в связи с обострением «холодной войны» необходимость повышения обороноспособности не только нашей страны, но и стран социалистического лагеря, а также некоторых третьих стран, обеспечения всех этих стран сырьевыми ресурсами и топливом.
Все это так. Но были причины, кроющиеся в самом планировании. Именно при разработке девятого пятилетнего плана вновь и в достаточно высокой степени проявилось давление высшего политического руководства страны на Госплан СССР по реализации в плане политических амбиций.
Признавая факт невыполнения девятого пятилетнего плана, требуется еще установить, действительно ли план отражал объективные требования и возможности экономики. Мы знаем, что нередко наши планы объективные условия не отражали, а несли на себе отпечаток субъективизма, волюнтаризма, амбициозности и т. д. К сожалению, это уже коснулось и девятого пятилетнего плана.
Приступая к разработке девятого пятилетнего плана, плановики ясно видели, что достигнутые в восьмом пятилетии весьма благоприятные темпы и пропорции нельзя механически переносить на будущее, как бы заманчиво это ни было. Во-первых, было совершенно нереально требовать, чтобы рывок в темпах роста производства предметов потребления и уровня жизни населения, достигнутый в восьмом пятилетии, был повторен в девятом. Во-вторых, надо было осуществить перераспределение ресурсов из отраслей, продукция которых представляет собой элементы текущего производственного и непроизводственного потребления, в отрасли, производящие инвестиционную продукцию и прежде всего определяющие технический прогресс. Без этого экономике угрожали техническое отставание и долговременное затухание темпов роста, неминуемо грозившие перейти в абсолютное падение (что, кстати, и произошло к концу 80-х годов).
Между тем в мире в это время наступил новый этап в развитии научно-технического прогресса. Быстрыми темпами развиваются выпуск и использование компьютеров, которые начали существенно изменять методы управления производством, значительно повышая его эффективность. В ряде стран осуществляются крупные, а главное, комплексные научные преобразования ведения сельского хозяйства, получившие название зеленой революции. Мир вступал в постиндустриальную эпоху.
Все это требовало формирования и в СССР новой модели экономического развития, которая позволила бы воспринять такие направления научно-технического прогресса, адаптировать их к советским реалиям. И условия для этого были. Они были созданы в период восьмой пятилетки. Страна получила огромные финансовые ресурсы от экспорта энергоносителей. Этих ресурсов могло бы вполне хватить для того, чтобы обеспечить развитие новых направлений научно-технического прогресса. Но для этого необходимо было существенно изменить народнохозяйственные пропорции, сложившиеся в восьмой пятилетке. Эти пропорции были действительно весьма привлекательными, но их сохранять было уже нельзя.
Однако политическое руководство страны и слышать об этом не хотело. Оно повело себя совсем не так, как пять лет тому назад, активно вмешивалось в разработку пятилетки, не давая возможности направить нефтяные деньги на какие-то достаточно перспективные научно-технические цели. Окрыленное успехами восьмой пятилетки, которые были достигнуты без этих научно-технических новшеств, политическое руководство уверилось в незыблемости ее темпов и пропорций и настаивало на их сохранении в девятой пятилетке.
Особенно это касалось уровня жизни населения и производства предметов потребления (темпы роста группы «Б» промышленности практически сравнялись с темпами роста группы «А»). Политическое руководство требовало, чтобы на девятую пятилетку были запланированы опережающие темпы роста группы «Б» промышленности по отношению к темпам роста группы «А». При этом требовалось и выполнение всех задач, вытекающих из указанных выше внеэкономических факторов. Это были несовместимые задачи.
Разработка девятого пятилетнего плана проходила на фоне постоянного, хотя явно и не обозначаемого противодействия Госплана СССР, пытавшегося создать реальный и отвечающий объективным экономическим условиям план, политическому руководству, настаивавшему на плане пропагандистски выигрышном, подтверждающем незыблемость принятого курса. Но надо сказать прямо, что это противодействие Госплана не было сильным.
Ведь стремление сохранить в девятой пятилетке темпы экономического развития и пропорции, достигнутые в первые два года восьмой пятилетки – в 1966–1967 гг., было вполне понятно. Выше были приведены соответствующие цифры. А девятый пятилетний план начал разрабатываться в первой половине 1968 г. И эти весьма успешные цифры гипнотизировали многих, в том числе и в Госплане СССР. И, когда соответствующий нажим был оказан Политбюро ЦК КПСС, плановики во многом сдали свои позиции и старались предусмотреть в девятом пятилетнем плане весьма высокие задания.
Конечно, чтобы предусмотреть в девятом пятилетнем плане высокие экономические задания, надо было их установить по каждой отрасли и убедить в их реальности отраслевые министерства и их работников. Основным аргументом Госплана при этом было наличие весьма больших резервов в повышении эффективности производства.
Для того чтобы уже на стадии разработки основных направлений развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 гг. нацелить министерства, ведомства и госпланы союзных республик на изыскание путей интенсификации производства на основе достижений научно-технического прогресса, Госплан СССР разработал и в начале 1968 г. разослал им «Примерный перечень вопросов, показателей и расчетов, которые должны быть отражены в докладах и предложениях министерств, ведомств СССР и союзных республик к основным направлениям развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 годы». Указанный перечень явился важным методическим документом, в значительной мере определившим как методы разработки, так и содержание девятого пятилетнего плана.
Главное внимание в этом перечне обращалось на проблемы научно-технического прогресса, которые необходимо было решать в 1971–1975 гг. для обеспечения намечаемого развития отрасли и повышения эффективности производства, и особенно для повышения производительности общественного труда и качества продукции. Министерства и ведомства должны были определить как важнейшие научно-технические достижения – прогрессивные технологические процессы, новое высокопроизводительное оборудование, новые методы организации и управления производством, предназначенные к внедрению в 1971–1975 гг., так и основные направления дальнейшего развития науки и техники в отрасли, требования к смежным отраслям народного хозяйства, предложения по использованию зарубежного опыта. Это была попытка толкнуть министерства на путь научно-технического прогресса.
Все эти предложения должны были содержать четкую качественную и количественную характеристику, технико-экономическую оценку результатов намечаемого внедрения в народное хозяйство научно-технических достижений в 1971–1975 гг., влияния новой техники на рост производительности труда, снижение себестоимости продукции и удельных капитальных вложений, улучшение использования сырья, топлива, электроэнергии, материалов и полуфабрикатов.
Намечаемые министерствами, ведомствами и союзными республиками объемы производства в стоимостном и натуральном выражениях должны были быть обоснованы потребностями народного хозяйства и ресурсами, балансовыми расчетами наличия и использования производственных мощностей и основных фондов, перспективами вовлечения и подготовки квалифицированных кадров и ростом производительности труда.
Большое внимание в этом перечне уделялось вопросам размещения производства важнейших видов продукции, прогрессивным видам общественной организации производства (кооперирование, комбинирование), наиболее рациональным формам и методам осуществления инвестиционного процесса.
Министерства и ведомства непроизводственной сферы должны были дать развернутые предложения по развитию культурного, бытового и медицинского обслуживания населения, народного образования и ряду других вопросов, касающихся повышения уровня жизни народа.
Однако, несмотря на то что были созданы все методические и организационные предпосылки для учета в основных направлениях развития народного хозяйства СССР на 1971–1975 гг. всех резервов производства для максимального повышения на основе технического прогресса интенсивности и производительности общественного труда, министерствами, ведомствами СССР и союзными республиками эта задача в полной мере решена не была.
Обобщение представленных предложений министерств, ведомств СССР и союзных республик показало, что они не могли быть полностью положены в основу разработки основных направлений нового пятилетнего плана, отвечающего требованиям политического руководства страны. Их принятие означало бы резкое замедление темпов роста общественного производства, ухудшение показателей его эффективности и значительное снижение темпов роста реальных доходов населения. Эти предложения не учитывали и зарубежные направления научно-технического прогресса.
Если бы были приняты предложения министерств, ведомств и союзных республик, то среднегодовые темпы прироста национального дохода составили бы в девятой пятилетке всего 4,4 против 7,0 % в восьмой пятилетке, промышленного производства – 5,8 против 8,5 %, в том числе группы «Б» промышленности – 4,4 против 8,3 % и сельскохозяйственного производства – 2,4 против 4,2 %. В то же время заявки министерств, ведомств и союзных республик на капитальные вложения превысили реальные ресурсы национального дохода более чем на 200 млрд руб., или в 1,5 раза.
Среднегодовые темпы роста производительности труда в промышленности по предложениям министерств, ведомств и союзных республик снизились бы до 4 против 5,8 % в восьмой пятилетке, фондоотдача в промышленности снижалась бы на 3 % в год.
Должен был бы возникнуть вопрос: неужели все министры были такими несознательными и не захотели откликнуться на призыв опираться на технический прогресс? А может быть, сама экономическая система отторгает инновации? Тогда такого вполне закономерного вопроса у руководства не возникло. Требования политического руководства страны остались прежними.
Таким образом, Госплан СССР оказался между молотом этих требований и наковальней противодействия этим требованиям низов. Госплану приходилось, с одной стороны, убеждать высшее руководство в нереальности его требований, а с другой – «дожимать» министерства и ведомства до цифр, максимально приближенных к этим требованиям.
Главными аргументами Госплана СССР при давлении на министерства были низкая эффективность и большие резервы. Весьма распространенным было оперирование в различных записках, в дискуссиях и обсуждениях проблем девятого пятилетнего плана данными, подобными следующим:
• капитальные вложения в отрасли материального производства в СССР на 10–12 % больше, чем в США, а прирост национального дохода на единицу производственных капитальных вложений почти наполовину меньше, чем в США;
• СССР вышел на 100-миллионный рубеж по производству стали. Но при таком уровне производства стали США выпускали промышленной продукции на 30 % больше, чем СССР;
• в промышленности СССР при значительно меньшем, чем в США, объеме производства занято на 10 млн работников больше, а в целом в сфере материального производства – на 30 млн человек больше, в то время как объем национального дохода составляет только 60 % от национального дохода США.