Страница:
1. ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И ПРИРОДА НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИ
Новгородской земле принадлежала обширная озерная область, которая ограничивалась с одной стороны Финским заливом, Чудским озером и верховьями Волги, с другой – Белым морем и Северной Двиною. Область эта впоследствии разделилась на пять частей, получивших название «пятины». Население Новгородской земли отчасти состояло из кривичей (представителей северной ветви славянских племен), а главную массу составляли финноугорские племена – чудь, ижора и весь.Новгородская почва местами песчаная, местами топкая и очень лесистая, была крайне неудобна для земледелия. Покрытая лесами и болотами, она не могла прокормить население скудным запасом своего хлеба и заставляла новгородцев заниматься рыболовством, охотой и другими промыслами. Хлеб новгородцы приобретали в северо-восточных русских областях и в Поволжье, откуда везли его главным образом речными судоходными путями.
Столица земли – Новгород, располагался по обоим берегам реки Волхов, при истоке Волхова из озера Ильменя. Среди болот и низменностей Новгород занял ближайшие к озеру возвышенные места по течению реки. На правом берегу Волхова находилась торговая сторона города; на левом – Софийская сторона. Торговая сторона получила свое название от «торга» – рыночной площади и торговых рядов; вся сторона делилась на две части, называвшиеся концами. Софийская сторона называлась так потому, что в ее центре находился знаменитый храм Святой Софии, построенный Ярославом Мудрым. На этой стороне было три конца города, там же располагался и Детинец – внутренняя крепость – кремль.
По мнению ученых-археологов, первоначально концы города были отдельными самостоятельными поселками, которые лишь впоследствии слились в один город с общим торгом и Детинцем в середине. По отношению к старым, отдельным концам новый общий город и на самом деле назван Новгородом. В течение всей новгородской истории концы Новгорода сохраняли внутреннюю самостоятельность и имели каждый свое самоуправление.
Таким образом Господин Великий Новгород слагался из пяти концов. Соответственно, пяти концам города вся область Новгорода разделялась на пять провинций, носивших название пятин. Вокруг Онежского озера (и до Белого моря) лежала Обонежская пятина; вокруг Ладожского озера (или до Финского залива) лежала Водьская пятина. На юго-запад от Новгорода и Ильменя шла пятина Шелонская (по реке Шелони), а на юго-восток – пятина Деревская. Эти четыре пятины своими границами подходили к самому Новгороду. Пятая пятина – Бежецкая – лежала вдали от Новгорода на восток, на водоразделах между рекою Мстою и притоками Волги. Эти пять пятин составляли территорию Новгородского государства. За ним, на северо-восток, по рекам Онеге, Северной Двине, Мезени, Печоре и по всему побережью Белого моря, простирались зависимые от Новгорода «земли Новгородские».
В Новгороде Великом государственной землею были пятины, а земли вне их играли роль зависимых провинций, подвергавшихся новгородской эксплуатации.
Хозяином всех этих владений был Новгород Великий – старший город со всем его свободным населением. Новгородцы называли все свои владения землею Святой Софии, олицетворяя свое государство в своем главном храме, в общей народной святыне. Подчиненные Новгороду города они называли пригородами новгородскими. Все эти пригороды были в западной половине Новгородского государства.
С запада и юго-запада грозили Новгороду опасные и коварные враги: шведы, немцы и литовцы; от них Новгород заслоняли крепости. Важнейшими из пригородов были: Псков (впоследствии отделившийся от Новгорода), Изборск, Старая Руса и Ладога; небольших же укрепленных городов на запад и юг от Новгорода и Пскова было великое множество. На восток от Новгорода, напротив, совсем не было городов, которые были бы ему подчинены: там роль городов исполняли маленькие неукрепленные селения, носившие название рядков и располагавшиеся главным образом по рекам. Таких рядков было много, но в каждом из них было не более 100–200 дворов.
Почти все (кроме Пскова и Старой Русы) новгородские пригороды были невелики: они были сильно укреплены, но бедны населением. По сравнению с ними Новгород и Псков можно назвать огромными городами, потому что в них было по 6–7 тыс. дворов. Вообще, в Древней Руси не было городов многолюднее Новгорода и Пскова. Таким образом при слабой населенности страны эти города собирали в своих стенах очень значительную часть населения и на многолюдных вече тем легче могли распоряжаться делами своих областей.
2. ХОЗЯЙСТВО. ТОРГОВЛЯ. РЕМЕСЛО. ВНЕШНЕТОРГОВЫЕ СВЯЗИ ВЕЛИКОГО НОВГОРОДА
Экономическое могущество Новгорода, его богатство основывались на промыслах и торговле.Слабым местом новгородской экономики была постоянная нехватка собственного хлеба: обширные земли республики в большинстве своем не были плодородными. Хлеб приходилось закупать в соседних русских княжествах. Эта «хлебная зависимость» от соседних князей подчас дорого обходилась новгородцам. Так, во время княжения в Новгороде Романа Мстиславича войско его врага, могущественного владимиро-суздальского князя Андрея, прозванного Боголюбским, вторглось в Новгородскую землю, произвело страшные опустошения и осадило сам Новгород. Храбро бились новгородцы за вольность родного города, но перевес в силах был не на их стороне.
Чтобы укрепить боевой дух осажденных, архиепископ Иоанн вынес на стену икону Богоматери. В какой-то момент от удара вражеской стрелы икона повернулась ликом к городу, и тогда многим показалось, что из глаз Богородицы потекли слезы. Разъяренные новгородцы бесстрашно обрушились на суздальские полки. Объятые страхом, суздальцы побежали, и осада города была снята. Однако вскоре после этой блестящей победы Новгороду пришлось заключить мир с Андреем Боголюбским и даже принять к себе князя, предложенного бывшим злейшим врагом. Главная причина столь странной уступчивости крылась в нехватке продовольствия, пути доставки которого в Новгород были перекрыты Андреем Боголюбским.
Еще один пример из богатейшей новгородской истории также весьма показателен: в 1216 г. в Новгороде княжил Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского. Поссорившись с новгородцами, он схватил несколько бояр и в кандалах отправил их в Тверь. Князь также захватил новгородские хлебные запасы, хранившиеся в Торжке, и не велел выпускать ни воза хлеба в Новгород. Летопись рисует страшную картину наступившего голода. За репу и овес платили серебром. Люди ели сосновую кору, липовый лист и мох. "По торгу (на рыночной площади) лежали трупы, по улицам – трупы, по полю – трупы.
Скудная новгородская почва была крайне неудобна для земледелия, поэтому край нередко посещали голодные годы; но обилие водных путей и торговый предприимчивый дух новгородцев с избытком вознаграждали бедность почвы. Покупая в северо-восточных русских областях хлеб, новгородцы сбывали туда те товары, которые покупали или выменивали у своих западных соседей на Балтийском побережье; это были ткани (сукна и полотна), металлические вещи и предметы, вино, фрукты.
Чтобы добыть эти дорогие товары на западе, новгородцы должны были доставлять туда в обмен разного рода сырье, в котором нуждались западные государства. Это сырье новгородцы либо производили у себя в пятинах, либо покупали на востоке. В необъятных лесах севера добывались меха пушного зверя: соболей, лисиц, куниц, бобров и др. Лесные «борти» (ульи в дуплах деревьев) давали воск и мед. На далеком Белом море доставали ворвань (жир морских животных). В южных пятинах разводили лен и коноплю. С далекого востока получали шелк в коконах. Всеми этими товарами Новгород и снабжал запад. Так, недостаток в хлебе создал для новгородцев необходимость торгового обмена и повел к развитию торговли, которая и стала главным занятием Новгорода.
В глубокой древности в поисках товаров новгородцы проникли в северные и северо-восточные русские земли и даже за Урал. Они не могли, конечно, завоевать такие обширные земли; тогда новгородцы основали в них свои колонии, заняли места для промыслов, начали скупать земли у местного населения (лопарей, карелов, самоедов) – и таким образом становились хозяевами на севере. Для заселения занятых там земель и для устройства промыслов новгородские промышленники отправляли на север отряды своей челяди, которая и закрепляла за своими господами-боярами огромные пространства диких земель с рыбными ловлями, соляными варницами и разными лесными и охотничьими промыслами. За боярской челядью шли на север отряды свободных новгородцев для промысла, а иногда и для грабежей и насилий над местным населением. Весь русский север был таким образом захвачен новгородцами и «прикреплен» за Новгородом.
Странствуя по северным рекам и Белому морю на своих лодках – «ушкуях», «ушкуйники» новгородские хорошо знали, откуда и какими путями можно доставить в Новгород драгоценные товары, необходимые для торга с заморскими немцами. Все такие пути с севера вели в Ладожское озеро и из него по Волхову в Новгород. Как Волхов служил путем на новгородский рынок для северных товаров, так реки Мста и Ловать служили путями для товаров восточных и южных, которые шли в Новгород из Поволжья и Приднестровья. Сосредоточив у себя русские товары, новгородцы отправляли их на Балтийское побережье уже речными путями. Кроме речных путей, шли из Новгорода на запад и сухопутные дороги.
По западным путям приезжали в Новгород немецкие купцы. В древнейшие времена Новгород торговал преимущественно с «готскими» купцами: так назывались купцы с о. Готланда, из города Визби. Они имели в Новгороде свой особый, «готский» торговый двор. Позднее, с расцветом Ганзейского союза (в XIII–XIV вв.), в Новгороде стали преобладать ганзейские купцы из северной Германии, построившие в Новгороде новый «немецкий» двор.
Немецкое купечество составляло в Новгороде особую замкнутую общину, которая имела свой устав и даже свои церкви. Торговые отношения между немцами и новгородцами сложились так, что заморские купцы чаще появлялись в Новгороде, чем новгородские за морем, и потому весь оборот западной торговли направлялся скорее немцами, чем русскими купцами. Зато в торговле восточной новгородцы были полными распорядителями; не говоря уже о «землях» на севере Руси, где новгородцы были полными городами. Торговали новгородцы даже на мусульманских рынках, доказательством чему служат археологические находки древних арабских монет в Новгородской области.
Об обширных культурных связях Новгородского государства XI–XIII вв. мы можем судить по многим историческим источникам. Так, французский средневековый эпос часто упоминает «прекрасную Новгородскую Русь» – ее коней, ее красавиц, изделия ремесла и чудесные кольчуги. О Новгородской Руси как о сказочной и могучей стране говорят и скандинавские саги.
Испытывая культурное влияние наиболее передовых стран тогдашнего мира, молодое и крепкое Новгородское государство не теряло своего национального характера. Новгородцы творчески воспринимали все лучшее и создали свои памятники культуры неповторимого своеобразия.
Новгородская художественная культура достигла высшего расцвета при Ярославе Мудром. Его архитектурным и идейным центром стал воздвигнутый Ярославом Софийский собор. Вокруг даты сооружения собора идут споры, во всяком случае, она относится к периоду 20-50-х гг. XI в. Своей величиной и величием Софийский собор в Новгороде превосходил знаменитую Десятинную церковь в Киеве. Это был грандиозный для той эпохи храм. Его ядро опоясывали два ряда галерей, из которых одна была открытой аркадой, как бы связывавшей громаду собора с внешним миром. Могучая ступенчатая композиция здания завершалась пирамидой высоких глав.
В XII веке в Новгороде вырабатывается особый тип строительства небольшого, простого храма, чаще всего с одним куполом. Церквей этого типа сохранилось до наших дней в Новгороде несколько. Все они кажутся игрушечными, как бы вылепленными от руки, очень живописными и простыми. Особенно славилась в Новгороде церковь Нередицы, построенная в 1198 г. и разрушенная немецко-фашистскими захватчиками. Всю ее от самого низа и доверху украшали яркие фресковые изображения великолепной сохранности. Фрески давали посетителям храма полное представление об изумительном искусстве новгородских художников. Языком камня зодчего и кисти живописца соборы и церкви Новгорода Великого утверждали идею могущества и уйму непостижимой силы народа, способного воздвигнуть столь грандиозные, торжественные и прекрасные здания «жилищ Бога».
3. ГОСУДАРСТВЕННОЕ УСТРОЙСТВО И СИСТЕМА УПРАВЛЕНИЯ НОВГОРОДСКОЙ ЗЕМЛИ
В X–XI веках Новгород ничем не отличался от других русских городов ни по образу жизни, ни по форме правления. Кто княжил в Киеве, тот владел и Новгородом. Киевские великие князья держали в Новгороде своего наместника, обычно одного из своих сыновей. И управляли Новгородской областью в общем порядке, как управляли Киевом. Но когда в Киевской Руси, после смерти Владимира Мономаха в 1125 г., начались непрерывные распри князей за Киев, Новгород воспользовался княжескими усобицами и перестал послушно принимать у себя князей из рук киевского князя.До второй четверти XII в. киевские князья без особого успеха боролись с древней, еще племенной традицией вечевой власти Новгорода, постепенно отдавая городу все больше прав. С середины XII в. Новгород становится боярской республикой с самобытным вечевым политическим устройством, при котором важнейшие государственные дела решались на городском собрании – вече, в то время как в других землях и княжествах Древней Руси главным законом была воля князя.
Князь более не был полновластным господином в Новгороде. Новгородцы приглашали князей сами, придирчиво выбирая наиболее подходящего из кандидатов и ограничивая его пребывание в городе жесткими рамками: приглашенным князьям запрещалось приобретать земельные владения в Новгородской земле для себя и своей дружины, они не могли пользоваться доходами сверх строго определенных размеров и распоряжаться городской казной.
Избирая себе князя, новгородское вече вступало с ним в договор, или «ряд». Оно обязывало князя целовать крест на том, на чем целовали народу крест его предки: «Новгород держати в старине по пошлине». Само же вече целовало князю крест на том, чтобы его «княжение держати честно и грозно, без обиды». По новгородской «пошлине», т. е. по старому обычаю, князь в Новгороде был высшею военною и правительственною властью. Он предводительствовал новгородской ратью, был верховным судьею и правителем новгородским. Среди своих внутренних ссор и усобиц новгородцы очень нуждались в справедливом посреднике, который бы ни от кого из них не зависел, «любил добрых и казнил злых». Таким посредником и являлся князь.
Править Новгородом князь обязывался, не изменяя новгородских законов и порядков. В ту минуту, когда вече «показывало ему путь из Новгорода», т. е. отказывало ему во власти, князь терял всякую связь с Новгородом и сейчас же мог оставить его пределы. Как постороннее Новгороду лицо, князь и жил не в самом Новгороде, а верстах в трех от него, ближе к Ильменю, в так называемом городище. Править Новгородом князь обязывался, не изменяя его законов и порядков, притом с постоянным участием посадника, избранного на вече.
Новгород постепенно превратился в самостоятельное государство, в котором верховная власть принадлежала вече. Вече избирало князей и изгоняло их; избирало архиепископа из местного духовенства и посылало его от себя к митрополиту для поставления в сан; избирало и увольняло сановников, управлявших делами Новгорода.
Вече устанавливало новые законы, утверждало договоры с иноземцами, решало вопросы о войне и мире. Вече судило важнейших лиц и важнейшие дела – от столкновений князя с новгородскими сановниками до преступлений самих горожан. Словом, новгородское вече направляло всю политическую жизнь города и его земель. Местом собрания вече был Ярославский двор (площадь торга на Торговой стороне) или же площадь в Детинце у Софийского собора. На вече шел каждый свободный гражданин Новгорода, имевший свое хозяйство (дети, даже взрослые, но жившие в хозяйстве отца, не считались в Древней Руси полноправными гражданами).
Одинаково с новгородцами на вече могли идти и жители пригородов, приезжавшие в Новгород. Дела на вече решались не по большинству голосов, а общим криком. На наш, современный взгляд, этот способ кажется странным и беспорядочным. Чтобы понять его, нужно помнить, что Новгород состоял из нескольких общин – концов, делившихся, в свою очередь, на меньшие общины – сотни и улицы.
На вече члены этих общин стояли, конечно, вместе, и легко могли сговориться между собою по каждому делу, так что после переговоров выяснялось мнение каждой общины. А из суммы этих мнений и составлялось общее мнение вече. Таким образом не нужно было считать отдельные голоса людей, составлявших тысячную толпу: необходимо было только убедиться, что все общины, составлявшие Великий Новгород, сошлись на том или другом решении. В случае их согласия дело считалось решенным. Если же согласия не достигали, то ссорились и даже дрались. Иногда из одного вече образовывалось два взаимно враждебных. Начиналось междоусобие; чаще всего на мосту через Волхов сходились враги для боя, и владыка новгородский с духовенством спешили примирить сограждан.
При таких порядках, понятно, вече не могло толково обсуждать подробности сложных и важных дел. Оно могло только, выслушав готовый доклад по делу, принять его или отвергнуть. Такие доклады готовились для вечевых собраний особым правительственным советом. В него входили все важнейшие новгородские сановники – посадники и тысяцкие. Во главе совета стоял в древнейшие времена князь, а потом – владыка. Совет назывался по-новгородски, «господою». Вся государственная жизнь Новгорода велась «господою»; она руководила и внешними отношениями, и вечевой деятельностью. Со временем именно этот аристократический совет стал самым влиятельным в Новгороде.
Выборные новгородские сановники, посадник и тысяцкий, вели текущие дела управления, помогая князю и в то же время наблюдая за ним. Посадник ведал гражданские дела, а тысяцкий был предводителем новгородской тысячи, т. е. ополчения. Под ведением посадника находились выборные старосты концов (кончанские) и улиц (уличанские). Тысяцкому были подчинены сотские – начальники десяти сотен, составлявших тысячу. Каждый чиновник не только управлял, но и судил своих подчиненных; был свой суд и у посадника, и у тысяцкого. Вече выбирало этих сановников без срока; они исполняли свою должность, пока были угодны вече. Посадник всегда выбирался из знатнейших и богатейших новгородцев, из больших бояр, и потому был представителем новгородской аристократии. Напротив, тысяцкий представлял собою всю новгородскую массу, входившую в тысячу.
Управление пятин новгородских и пригородов находилось в руках выборных новгородских властей. Новгородскими волостями правили новгородские промышленники, которые в них заводили свои промыслы и устраивали свое частное, вотчинное управление.
Новгородский владыка, архиепископ, не только ведал церковью, но имел большое значение и в политической жизни Новгорода. Он занимал первое место в правительственном совете. Он следил за деятельностью вече: всякое решение вече требовало благословения владыки; в вечевых распрях владыка являлся примирителем, входя в бушующую толпу в священном облачении и с крестом. В отношениях с иностранцами владыка играл первостепенную роль: он своею печатью скреплял договорные грамоты; к нему иностранцы обращались за покровительством и защитой, когда их обижали в Новгороде.
Двор владыки у Софийского собора и сам собор Святой Софии были правительственным центром, где собиралась «господа», хранился государственный архив Новгорода и богатая софийская церковная казна, на которую новгородцы смотрели как на государственную. Владыка управлял огромным количеством церковных земель. У него был штат чиновников и свой полк, отдельный от общего новгородского ополчения. Именно поэтому новгородцам было важно самим выбирать своего архиепископа, а не получать назначенного со стороны.
4. СОСТАВ НОВГОРОДСКОГО НАСЕЛЕНИЯ И СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ
Население Новгорода и его земель делилось по своему имущественному положению на две группы: людей «лучших», или «вящих», и людей «меньших», или «молодших». К первой группе принадлежали новгородские бояре, «житые» люди и «добрые» купцы. Это была богатая новгородская знать, владевшая землями в разных местах пятин и волостей новгородских и снабжавшая рынок товарами из этих земель и денежными капиталами. С развитием торговли в Новгороде богатство и влияние торговой знати возросли до такой степени, что резко отделили эту знать от прочего населения, жившего в бедности. Все это бедное население составляло одну массу черни, называемую меньшими людьми.В самом Новгороде, как и в других городах Новгородской земли, это были мелкие торговцы, ремесленники и рабочие. В пятинах же меньшими людьми называли крестьян и «половников» (батраков, работавших на хозяев из половины урожая). Крестьяне (смерды) жили на государственных землях и были устроены в особые общины – погосты. «Половники» зависели от своих хозяев-землевладельцев и по своему социальному положению приближались к холопам.
Новгородская история богата хитросплетением междоусобий и смуты. Первоначально несогласия между новгородцами были редко случайностью и возникали, например, по поводу приглашения князя, когда одна часть вече хотела одного князя, а другая – другого. Впоследствии же, с образованием в среде новгородцев сильной и властолюбивой торговой знати, внутренняя вражда в Новгороде стала постоянной и непрерывной. Знать стремилась управлять Новгородом по своему праву и воле. Бояре пользовались для этого своим влиянием в погостах, где у них была масса владений; в самом Новгороде от бояр зависели мелкие торговые и рабочие люди.
Нажимая на зависимую от них бедноту, бояре заставляли ее исполнять на вече свою волю и решать дела так, как выгодно было боярам. Однако эта зависимость крайне раздражала свободную новгородскую чернь и делала ее взрывоопасной. Вечевую толпу легко можно было поднять на тех бояр, которые казались ей утеснителями, и тогда «худые мужики вечники» начинали бить и грабить своих «лучших людей», а затем снова впадали в прежнюю от них зависимость. Со временем вражда «больших» и «меньших» людей новгородских получила чрезвычайную остроту, и Новгород впал в тяжелую непрерывную смуту. Боролись между собою не только бояре и чернь, но и одни боярские семьи с другими. В надежде овладеть властью в Новгороде честолюбивые бояре сближались с недовольной толпой, поднимали ее против других бояр, их соперников, и начинали открытое междоусобие, сопровождаемое грабежами и убийствами.
Именно эти смуты и были первой и главной причиной падения Новгорода. Лишенный внутреннего порядка, Новгород не мог удерживать в повиновении свои пригороды и земли; не мог успешно обороняться от внешних врагов. По всей земле Новгородской шла «смута», а соседи Новгорода – Литва и Москва – были готовы ею воспользоваться и при первом же удобном случае подчинить себе Новгород.
Чувствуя опасность и не имея сил в открытой борьбе отстаивать свою независимость, новгородцы должны были прибегнуть к единственному оставшемуся средству: искать союза с одним врагом, чтобы с его помощью защищаться от другого. И в этом деле новгородское общество не пришло к единому мнению: одни хотели в союзе с Литвой обороняться от Москвы, а другие, наоборот, желали сблизиться с Москвой и бороться с Литвой.
На литовской стороне стояли «лучшие люди»; «меньшие» же люди тянулись к Москве. Дело кончилось тем, что Московское княжество в 1478 г. завоевало Новгород, а затем присоединило к себе и все его земли. При этом завоевании погибли или разорились «лучшие люди» новгородские, а новгородская беднота получила московское устройство. Став московским городом, Новгород постепенно утратил свое торговое значение, потому что его торговым оборотом стал распоряжаться московский рынок.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Необычна судьба Новгорода в истории русского Средневековья. Один из древнейших русских городов, впервые упомянутый в летописях в 859 г., он с конца X в. становится вторым по значению центром Киевской Руси. Этот город был расположен вблизи жизненно важной торговой магистрали тогдашней Восточной Европы – так называемого пути «из варяг в греки», соединявшего Балтийское море с Черным системой рек и озер. Благодаря этому Новгород являлся посредническим центром в торговле между Западной Европой, славянскими землями и Востоком. Он был одним из крупнейших европейских городов с высокоразвитым ремеслом и широкими торговыми связями.Однако уникальность исторического опыта Новгорода проявлялась прежде всего в том, что в системе древнерусских земель и княжеств это был самый крупный город-государство, где не существовало правящий династии князей. В XII в. он становится боярской республикой с самобытным «вечевым» политическим устройством, при котором важнейшие государственные дела решались на городском собрании – вече, в то время как в других землях и княжествах Древней Руси главным законом была воля князя.