Страница:
"Присутствие священника Григория в русской делегации объясняется легко. Как и его собрат Гавриил, а веком раньше Константин – Кирилл и Мефодий, Григорий входил в ту категорию дипломатов-клириков, которых императорский двор часто использовал для ведения дипломатических переговоров. Григорию, вероятно, было поручено разработать с русскими такую систему взаимоотношений, в которой их государство должно было бы играть главную роль. Таким образом прибытие в Константинополь представительного русского посольства находит свое оправдание – санкционировать соглашение, подготовленное Григорием, и торжественно признать главное место, отныне занимаемое Русью в дипломатической расстановке в Северном Причерноморье. Но для этого, с русской точки зрения, было необходимо заключить официальный, т. е. матримониальный (брачный) союз[61].
В самом деле, варварские князья рассматривали личный союз с правящей династией как признание Византией их суверенных прав: в 913 г. Симеон Болгарский снял осаду Константинополя, получив обещание, что одна из его дочерей выйдет замуж за императора Константина, обещание, которое императрица Зоя не сдержала, что вызвало вторжение Симеона во Францию и взятие Адрианополя. Лиутпранд, епископ Кремонский, прибыл в 968 г. в Константинополь, также домогался руки одной из принцесс для сына императора Оттона I, но получил высокомерный отказ. По этому вопросу позиция императорского двора была определена самим Константином VII в сочинении «Об управлении империей», где он решительно осуждает браки членов императорской семьи с варварскими правителями, среди которых правители хазар, венгров и русских более всего к этому стремились[62].
Русской княжне оказали исключительные знаки внимания: после официального представления при дворе археонтиссу (княгиню) пригласили в покои императрицы, где с разрешения императора ей позволили сесть и беседовать с ним; кроме того, как владетельную государыню ее не заставили совершить тройной проскинесис – она ограничилась лишь легким наклоном головы; ее посадили за императорский стол и, наконец, одарили богатыми дарами[63].
Согласно «Повести временных лет», когда цесарь Константин Багрянородный увидел Ольгу, он нашел, «что она очень красива лицом и разумна, подивился ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: „Достойна ты царствовать с нами в столице нашей“. Она же, уразумев смысл этого обращения, ответила цесарю: „Я язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам, иначе не крещусь“. И крестил ее царь с патриархами… И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице – матери Константина Великого… После крещения призвал ее царь и сказал ей: „Хочу взять тебя в жены себе“. Она же ответила: „Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью. А у христиан не разрешается это, – ты сам знаешь“. И сказал ей царь: „Перехитрила ты меня, Ольга“. И дал ей многочисленные дары, золото и серебро… и отпустил ее, назвав своею дочерью»[64].
Примечательно, что Константин ни слова не говорит ни о чем подобном. Это и не удивительно, если знать его отношение к предполагаемым бракам между лицами императорской крови и варварскими князьями и их детьми.
И все же нельзя признать сказание летописца чистым вымыслом, до него, хоть и в фантастическом виде, могли дойти слухи о чем-нибудь подобном. «Действительно, – указывает Ж.-П. Ариньон, – насколько невероятно, что вдовой Ольге было сделано предложение о браке с женатым императором, настолько и неправдоподобно, что русская княгиня попыталась получить руку дочери императора для своего сына Святослава, представители которого находились в ее свите: Ольга тогда стала бы свекровью багрянородной принцессы и могла получить высшее придворное женское звание „опоясанной патриции“. Однако в сочинении „О церемониях византийского двора“ русская княгиня не носит этого титула, но пользуется связанными с ним прерогативами. Вероятно, если матримониальные проекты Ольги не имели успеха, император постарался компенсировать их, воздавая почести, которые она имела бы в случае женитьбы ее сына на византийской принцессе. Кроме того, он пожаловал ей денежную сумму, в три раза большую, чем та, которую она получила бы как опоясанная патриция в рамках обычных придворных раздач»[65].
Византийские политики (в отношении Болгарии, алан, Руси) очень хорошо показали, что христианские домыслы и религиозная система империи являлись чаще всего мощными политическими средствами воздействия на окружающие народы и государства. Ольга могла креститься и в Киеве, но это крещение пожилой княгини в языческой стране при наличии языческой дружины и наследника-язычника могло не иметь никакого политического резонанса. Крещение на родине, будь оно историческим фактором, должно было бы остаться частным делом Ольги. Оно могло быть явным или тайным – это не имеет значения. Важнее, что оно не превращалось в политический и тем более внешнеполитический акт. Другое дело – крещение русской княгини в Византии. Этот акт сразу же превращался из частного вопроса в определенный политический шаг. И в этом случае, думается, никого не интересовало – христианкой или язычницей приехала Ольга в Константинополь.
В летописи отмечается, что распространение христианства на Руси представляло для Ольги серьезные трудности.
В Константинополе она жаловалась патриарху: «Люди мои язычники и сын мой, – да сохранит меня Бог от всякого зла»[66]. В этих словах отражено понимание всей сложности введения христианства на Руси, где чрезвычайно сильно было язычество и где истинным язычником перед лицом набирающего силу на Руси христианства показал себя молодой князь Святослав Игоревич. Возвращаясь на Русь, Ольга боялась «всякого зла». Но на этом данный мотив не кончается. Летопись повествует далее, что, прибыв на родину, великая княгиня пыталась склонить к христианству Святослава, но безуспешно. «Жила же Ольга вместе с сыном своим Святославом, и учила его мать принять крещение, но он и не думал, и не прислушивался к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем»[67]. Ольга настаивала: «Я познала Бога, сын мой, и радуюсь, если и ты познаешь – ты тоже станешь радоваться». На это князь Святослав заявил: «Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться». Ольга же отвечала ему: «Если ты крестишься, то и все сделают то же». «Он же не послушался матери, продолжая жить по языческим обычаям»[68], – заключает летописец.
За церковной фразеологией и религиозными сентенциями здесь просматриваются серьезные противоречия в русском обществе той поры по вопросу принятия христианства. Ольга представляла тех, кто ратовал за его введение на Руси, Святослав, отражая настроение великокняжеской дружины – серьезной социальной силы, – выступал за сохранение язычества. Заметим, что даже в приведенном диалоге просматривается стремление Ольги не столько крестить самого Святослава, сколько продолжить ту политическую линию по введению Руси в лоно христианских государств, которую она активно продолжила и поддержала, приняв христианство. Спор между матерью и сыном, как это видно из летописной записи, шел не по поводу обращения в новую веру Святослава, а относительно крещения Руси[69].
Следует обратить внимание на еще один совершенно определенный политический мотив, связанный с крещением Ольги, – на появление в применении к ней понятия «дщерь». Это понятие фигурирует в летописном рассказе дважды, но в совершенно разных значениях. Первый раз имеется в виду слово «дщерь» – дочь в чисто церковном, ритуальном смысле, обозначающем, что император был крестным отцом Ольги, а она тем самым стала его крестной дочерью. А далее летописец сообщает, что Константин преподнес Ольге «дары многи» и «отпустил ее, назвав своею дочерью». Здесь присутствует совершенно иная, светская, если так можно сказать, идея. Давая русской княгине прощальный прием, или «отпуск», император официально назвал ее своей дочерью, но уже не в церковном, а в политическом смысле этого слова[70].
Речь шла о форме политической и религиозной зависимости княгини Ольги как правительницы Руси от византийского императора. Константин наверняка желал воспользоваться фактом крещения Ольги в Византии в своих политических интересах. По-видимому, Ольга обещала Константину оказывать всяческую помощь, в том числе и военную. Так, летопись сообщает, что когда "Ольга пришла в Киев, и прислал к ней греческий царь послов со словами: «Много даров я дал тебе. Ты ведь говорила мне: когда-де возвращусь в Русь, много даров пришлю тебе: челядь, воск и меха, и воинов в помощь»[71].
Ольга же вовсе не собиралась помогать императору. Она отвечала ему через послов: «Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе»[72].
Отказ Ольги предоставить Византии военную помощь и был, всего вероятнее, связан с ее неудачными переговорами по поводу династического брака, получения более высокого достоинства, чем то, которого она добилась долгими переговорами «в Суду» по поводу церемониала"[73].
Но отказ также говорил о том, что Ольга не собиралась ни от кого зависеть, даже в чисто религиозном плане. "Мудрая княгиня быстро разгадала намерение византийских политиков использовать церковное подчинение Руси для своих целей. Поэтому вскоре после возвращения из Константинополя произошло неожиданное событие: Ольга обратилась к германскому императору Оттону I с просьбой поставить для ее народа «епископа и священников»[74].
Правда, эта затея не увенчалась успехом, но она свидетельствует о тенденциях правления русской княгини: усилия по распространению христианства на Руси и в то же время независимость от каких-либо других государств.
«Была она предвозвестницей христианской земле, – определяет Нестор-летописец, – как денница перед солнцем, как заря перед светом. Она ведь сияла; как луна в ночи, так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи…»[76]
Последние дни Ольги были омрачены многими несчастьями. Сын ее Святослав находился далеко от нее, пребывая непрестанно в походах. Его даже упрекали: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул»[77]. В отсутствие князя и его дружины на Киев напали печенеги и осадили его. Ольга, престарелая княгиня, не смогла организовать оборону.
Правда, Святослав подоспел вовремя, но, освободив от осады город, собрался обратно в походы. Ольга, горячо любившая сына, удерживала его: «Видишь – я больна, куда хочешь уйти от меня?» И продолжала: «Когда похоронишь меня, отправляйся куда захочешь». «Через три дня Ольга умерла, – повествует летопись, – и плакали по ней плачем великим сын ее, и внуки ее, и все люди»[78].
2. Кожинов В. Ольга и Святослав // Родина. 1992. №№ 11–12.
3. Тихомиров М. Ольга // Наш современник. 1991. № 6.
4. Глухов А. «Предвозвестница христианской земле». Княгиня Ольга // Библиография. 1994. № 4.
5. Сахаров А. Н. Дипломатия княгини Ольги // Вопросы истории. 1979. № 10.
6. Рамм Б. П. Папство и Русь в X–XV веках. М., 1977.
7. Литаврин Г. Б. Византийское общество и государство в X–XI вв. М., 1977.
8. Ариньон Ж. П. Международные отношения Киевской Руси в середине X в. и крещение княгини Ольги // Византийский временник. 1980. Т. 41.
9. Никитин А. Ольга? Елена? Эльга? // Наука и религия. 1991. № 11.
10. Прошин Б. Второе крещение. Как была крещена Русь. М., 1988.
ТЕМА 5. ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО – КИЕВСКАЯ РУСЬ
1. Образование Киевского государства и деятельность первых киевских князей – Олега, Игоря, Ольги, Святослава
2. Крещение Руси. Культура Киевской Руси
Заключение
Список литературы
Процесс имущественного и социального расслоения среди общинников привел к выделению из их среды наиболее зажиточной части, которая, подчиняя себе массу рядовых общинников, нуждалась, для поддержания своего господства, в государственных структурах.
Начальную форму государственности представляли собой восточнославянские союзы племен. Одним из таких объединений был, по-видимому, союз племен во главе с князем Кием (VI в.).
Согласно «Повести временных лет», русская княжеская династия берет свое начало в Новгороде. В 859 г. северные славянские племена, платившие дань варягам, или норманнам (по мнению большинства историков, выходцам из Скандинавии), изгнали их за море. Однако вскоре после этих событий в Новгороде началась междоусобная борьба. Чтобы прекратить столкновения, новгородцы решили пригласить варяжских князей как силу, стоящую над противоборствующими группировками. В 862 г. князь Рюрик и его два брата были призваны на Русь новгородцами, положив начало русской княжеской династии.
Легенда о призвании варяжских князей послужила основанием для создания «норманнской теории» возникновения Древнерусского государства. Авторами ее являются приглашенные в XVIII в. в Россию немецкие ученые Г. Байер, Г. Миллер, А. Шлецер.
Датой образования Древнерусского государства условно считается 882 г., когда князь Олег, захвативший после смерти Рюрика власть в Новгороде (некоторые летописцы называют его воеводой Рюрика), предпринял поход на Киев. Убив княживших там Аскольда и Дира, он впервые объединил северные и южные земли в составе единого государства. В связи с тем, что столица была перенесена из Новгорода в Киев, это государство принято называть в литературе Киевской Русью.
Утвердив свою власть в Поднепровье, Олег в 907 г. собрал огромное разноплеменное войско из славян и финнов и предпринял свой знаменитый поход на Царьград. По летописи, Олег дошел со своим войском до стен Константинополя и опустошил его окрестности. Греки должны были просить мира и обязались заплатить Олегу огромную контрибуцию. Война закончилась заключением мирного договора, главной целью которого было урегулирование торговых отношений между Русью и Византией. Княжеские купцы, приезжавшие в Константинополь по торговым делам, должны были получать от греческого правительства продовольствие и могли пользоваться баней. Русский князь, со своей стороны, обязался запретить своим людям «творить пакости» в земле Греческой. Приходящие в Царьград русские послы и купцы должны были проживать в Константинопольском предместье; в город они должны были ходить группами не более 50 человек одновременно, без оружия, в сопровождении византийского чиновника; договор предоставлял купцам право беспошлинной торговли.
В 912 году Олег умер. Его преемником стал Игорь, сын Рюрика, опекуном которого являлся Олег. Это был менее талантливый князь. При нем начались набеги печенегов, кочевавших в южных степях, на Русскую землю. Игорь предпринял два похода на Византию. В 941 г. его войско погромило и пограбило берега Малой Азии, но потом русская флотилия потерпела жестокое поражение от греков. В 944 г. был восстановлен мир с греками, а в 945 г. обе стороны заключили мирный договор «на все лета». Договор этот, в общем, повторяет постановления договора Олега, но не предоставляет русским купцам права беспошлинной торговли и обязывает великого князя Киевского оказывать греческому правительству военную помощь, когда она ему потребуется.
Важным механизмом сохранения контроля над государственной территорией в начале X в. стало «полюдье» – объезд князем вместе с дружиной подвластных земель с глубокой осени до ранней весны. Полюдье – это не только сбор дани-налога, но и способ управления страной при отсутствии государственного аппарата: во время объезда князь лично разрешал конфликты, творил суд, улаживал пограничные споры. Но это не означало, что он мог самоуправствовать. В 945 г. сбор дани в Древлянской земле закончился убийством Игоря и его приближенных. Вдова Игоря, великая княгиня Ольга, которую киевское предание считало мудрейшей из всех мудрых, хитро и жестоко отомстила древлянам за убийство мужа.
Ввиду малолетства своего сына Святослава Ольга более десяти лет самостоятельно управляла государством. Победив древлян, Ольга провела налоговую реформу: утвердила точный размер платежей Киеву – «уставы» и «уроки» – и создала систему административных центров – погостов, где останавливались князья и княжеские дружины для сбора дани и административно-судебного управления. Собрав дань, князь возвращался в Киев. Летом дань вместе с другими товарами грузилась на суда и купцы везли ее вниз по Днепру, в Константинополь.
Но главной исторической заслугой Ольги является принятие ею христианства: в 957 г. она посетила Царьград и крестилась там в православную веру. Возвратившись домой, она уговаривала своего сына Святослава креститься, но суровый воин отказался, мотивируя свой отказ тем, что над ним будет смеяться дружина. Все же христианство постепенно распространялось в Киев, а Ольга способствовала этому.
Святослав Игоревич, когда он вырос, оказался храбрым и талантливым полководцем. Он предпринял ряд удачных походов на восток, подчинил себе племя вятичей, которые до тех пор платили дань хазарам. В 965 г. Святослав нанес ряд тяжелых поражений хазарским племенам, взял и погромил их главные города – Итиль, Белую Вежу и Семендер. Он победил северокавказские племена ясов и касогов и подчинил себе Приазовскую область.
Разгромив всех восточных неприятелей и соседей Руси, Святослав обратился на запад. Византийское правительство просило его о помощи в борьбе с дунайскими болгарами, и Святослав, собрав большую рать, в 967 г. двинулся на Дунай, где победил болгар, завоевав Болгарию. Он решил остаться там навсегда и сделать город Переяславец на Дунае своей столицей. После смерти Ольги Святослав посадил своего старшего сына Ярополка на престол в Киеве, Олега – в земле Древлянской, несовершеннолетнего Владимира с дядей Добрынею отпустил в Новгород по просьбе новгородских послов, а сам снова отправился на Балкан в 970 г. Но византийский император Иоанн Цимисхий выступил против него с большим войском. Потерпев поражение, Святослав был вынужден покинуть Болгарию. По дороге на его дружину напали печенеги. Святослав был убит (972 г.).
Процесс формирования в Киевской Руси основных классов феодального общества слабо отражен в источниках. Наличие в хозяйстве различных экономических укладов дает основание ряду специалистов оценивать Древнерусское государство как раннеклассовое, в котором феодальный уклад существовал наряду с рабовладельческим и патриархальным. Феодализм характеризуется полной собственностью феодала на землю и неполной на крестьян, по отношению к которым он применяет различные формы экономического и внеэкономического принуждения. Зависимый крестьянин обрабатывает не только землю феодала, но и свой земельный участок, который он получил от феодала, и является собственником орудий труда, жилища и т. д. Класс феодалов возникал путем выделения из общины наиболее зажиточных ее членов, которые превращали в собственность часть общинных пахотных земель. Рост экономического и политического могущества землевладельцев приводил к установлению различных форм зависимости рядовых общинников от землевладельцев.
Однако в киевский период оставалось довольно значительное количество свободных крестьян, зависимых лишь от государства, которые назывались «людьми», или «смердами».
Основной общественной ячейкой землевладельческого населения продолжала оставаться соседская община – вервь. Она состояла из одного большого села или из нескольких небольших поселений. Члены верви были связаны коллективной ответственностью за уплату дани. Человек, порвавший с общиной, назывался «изгоем».
С развитием феодального землевладения появились различные формы зависимости земледельческого населения от землевладельца. «Закуп» – временно зависимый крестьянин, получивший от землевладельца «купу» – помощь в виде участка земли, денежной ссуды, семян, орудий труда, тягловой силы – и обязанный вернуть или отработать «купу» с процентами. «Рядович» – человек, заключивший с феодалами определенный договор – «ряд» – и обязанный выполнить различные работы согласно этому «ряду».
В Киевской Руси наряду с феодальными отношениями существовало патриархальное рабство. Рабы назывались «холопами», или «челядью». Это были пленники, временные долговые холопы, «пашенные холопы» – посаженные на землю и обладавшие собственным хозяйством.
Основной ячейкой феодального хозяйства была вотчина, которая состояла из княжеской усадьбы и зависимых от нее общин – вервей. Различными отраслями хозяйства ведали специальные управляющие – «тиуны» и «ключники», во главе всей вотчинной администрации стоял «огнищанин».
Городское население также попадало в зависимость от княжеской администрации, или феодальной верхушки. Вблизи городов крупные феодалы часто основывали специальные поселения для ремесленников – «слободы».
Принятие Русью христианства из Византии широко открыло двери влиянию византийской культуры. На киевского князя византийское духовенство перенесло понятие о государе, поставленном от Бога для установления внутреннего общественного порядка и защиты от внешних врагов. Организация русской церкви возглавлялась митрополитом Киевским, который был и митрополитом всея Руси. Церковь вносила в древнерусское общество новое понятие семьи – как пожизненного союза мужа и жены. Церковь принесла на Русь письменность, а также положила начало русскому искусству – храмовой архитектуре и живописи.
На Руси высокий уровень земледелия сочетался с достаточно развитым ремесленным производством. Особенного успеха достигли мастера по обработке металла. Русские кузнецы производили самые разнообразные предметы – железные лопаты, серпы, косы, топоры, ножи, затейливые висячие замки со сложными ключами. Особое развитие получило производство оружия и доспехов. Широко развивалось на Руси гончарное мастерство. Гончары занимались не только изготовлением посуды, но также выделывали кирпичи, черепицу, изразцы. Особым видом ремесла были стекольное производство, деревообработка. Возникновение каменного строительства привело к появлению группы ремесленников, занятых строительством и отделкой зданий. Также выделились в особую группу ремесла, связанные с изготовлением одежды, тканей, обработкой, выделкой кожи и изготовлением кожаных изделий.
В самом деле, варварские князья рассматривали личный союз с правящей династией как признание Византией их суверенных прав: в 913 г. Симеон Болгарский снял осаду Константинополя, получив обещание, что одна из его дочерей выйдет замуж за императора Константина, обещание, которое императрица Зоя не сдержала, что вызвало вторжение Симеона во Францию и взятие Адрианополя. Лиутпранд, епископ Кремонский, прибыл в 968 г. в Константинополь, также домогался руки одной из принцесс для сына императора Оттона I, но получил высокомерный отказ. По этому вопросу позиция императорского двора была определена самим Константином VII в сочинении «Об управлении империей», где он решительно осуждает браки членов императорской семьи с варварскими правителями, среди которых правители хазар, венгров и русских более всего к этому стремились[62].
Русской княжне оказали исключительные знаки внимания: после официального представления при дворе археонтиссу (княгиню) пригласили в покои императрицы, где с разрешения императора ей позволили сесть и беседовать с ним; кроме того, как владетельную государыню ее не заставили совершить тройной проскинесис – она ограничилась лишь легким наклоном головы; ее посадили за императорский стол и, наконец, одарили богатыми дарами[63].
Согласно «Повести временных лет», когда цесарь Константин Багрянородный увидел Ольгу, он нашел, «что она очень красива лицом и разумна, подивился ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: „Достойна ты царствовать с нами в столице нашей“. Она же, уразумев смысл этого обращения, ответила цесарю: „Я язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам, иначе не крещусь“. И крестил ее царь с патриархами… И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице – матери Константина Великого… После крещения призвал ее царь и сказал ей: „Хочу взять тебя в жены себе“. Она же ответила: „Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью. А у христиан не разрешается это, – ты сам знаешь“. И сказал ей царь: „Перехитрила ты меня, Ольга“. И дал ей многочисленные дары, золото и серебро… и отпустил ее, назвав своею дочерью»[64].
Примечательно, что Константин ни слова не говорит ни о чем подобном. Это и не удивительно, если знать его отношение к предполагаемым бракам между лицами императорской крови и варварскими князьями и их детьми.
И все же нельзя признать сказание летописца чистым вымыслом, до него, хоть и в фантастическом виде, могли дойти слухи о чем-нибудь подобном. «Действительно, – указывает Ж.-П. Ариньон, – насколько невероятно, что вдовой Ольге было сделано предложение о браке с женатым императором, настолько и неправдоподобно, что русская княгиня попыталась получить руку дочери императора для своего сына Святослава, представители которого находились в ее свите: Ольга тогда стала бы свекровью багрянородной принцессы и могла получить высшее придворное женское звание „опоясанной патриции“. Однако в сочинении „О церемониях византийского двора“ русская княгиня не носит этого титула, но пользуется связанными с ним прерогативами. Вероятно, если матримониальные проекты Ольги не имели успеха, император постарался компенсировать их, воздавая почести, которые она имела бы в случае женитьбы ее сына на византийской принцессе. Кроме того, он пожаловал ей денежную сумму, в три раза большую, чем та, которую она получила бы как опоясанная патриция в рамках обычных придворных раздач»[65].
Византийские политики (в отношении Болгарии, алан, Руси) очень хорошо показали, что христианские домыслы и религиозная система империи являлись чаще всего мощными политическими средствами воздействия на окружающие народы и государства. Ольга могла креститься и в Киеве, но это крещение пожилой княгини в языческой стране при наличии языческой дружины и наследника-язычника могло не иметь никакого политического резонанса. Крещение на родине, будь оно историческим фактором, должно было бы остаться частным делом Ольги. Оно могло быть явным или тайным – это не имеет значения. Важнее, что оно не превращалось в политический и тем более внешнеполитический акт. Другое дело – крещение русской княгини в Византии. Этот акт сразу же превращался из частного вопроса в определенный политический шаг. И в этом случае, думается, никого не интересовало – христианкой или язычницей приехала Ольга в Константинополь.
В летописи отмечается, что распространение христианства на Руси представляло для Ольги серьезные трудности.
В Константинополе она жаловалась патриарху: «Люди мои язычники и сын мой, – да сохранит меня Бог от всякого зла»[66]. В этих словах отражено понимание всей сложности введения христианства на Руси, где чрезвычайно сильно было язычество и где истинным язычником перед лицом набирающего силу на Руси христианства показал себя молодой князь Святослав Игоревич. Возвращаясь на Русь, Ольга боялась «всякого зла». Но на этом данный мотив не кончается. Летопись повествует далее, что, прибыв на родину, великая княгиня пыталась склонить к христианству Святослава, но безуспешно. «Жила же Ольга вместе с сыном своим Святославом, и учила его мать принять крещение, но он и не думал, и не прислушивался к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем»[67]. Ольга настаивала: «Я познала Бога, сын мой, и радуюсь, если и ты познаешь – ты тоже станешь радоваться». На это князь Святослав заявил: «Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться». Ольга же отвечала ему: «Если ты крестишься, то и все сделают то же». «Он же не послушался матери, продолжая жить по языческим обычаям»[68], – заключает летописец.
За церковной фразеологией и религиозными сентенциями здесь просматриваются серьезные противоречия в русском обществе той поры по вопросу принятия христианства. Ольга представляла тех, кто ратовал за его введение на Руси, Святослав, отражая настроение великокняжеской дружины – серьезной социальной силы, – выступал за сохранение язычества. Заметим, что даже в приведенном диалоге просматривается стремление Ольги не столько крестить самого Святослава, сколько продолжить ту политическую линию по введению Руси в лоно христианских государств, которую она активно продолжила и поддержала, приняв христианство. Спор между матерью и сыном, как это видно из летописной записи, шел не по поводу обращения в новую веру Святослава, а относительно крещения Руси[69].
Следует обратить внимание на еще один совершенно определенный политический мотив, связанный с крещением Ольги, – на появление в применении к ней понятия «дщерь». Это понятие фигурирует в летописном рассказе дважды, но в совершенно разных значениях. Первый раз имеется в виду слово «дщерь» – дочь в чисто церковном, ритуальном смысле, обозначающем, что император был крестным отцом Ольги, а она тем самым стала его крестной дочерью. А далее летописец сообщает, что Константин преподнес Ольге «дары многи» и «отпустил ее, назвав своею дочерью». Здесь присутствует совершенно иная, светская, если так можно сказать, идея. Давая русской княгине прощальный прием, или «отпуск», император официально назвал ее своей дочерью, но уже не в церковном, а в политическом смысле этого слова[70].
Речь шла о форме политической и религиозной зависимости княгини Ольги как правительницы Руси от византийского императора. Константин наверняка желал воспользоваться фактом крещения Ольги в Византии в своих политических интересах. По-видимому, Ольга обещала Константину оказывать всяческую помощь, в том числе и военную. Так, летопись сообщает, что когда "Ольга пришла в Киев, и прислал к ней греческий царь послов со словами: «Много даров я дал тебе. Ты ведь говорила мне: когда-де возвращусь в Русь, много даров пришлю тебе: челядь, воск и меха, и воинов в помощь»[71].
Ольга же вовсе не собиралась помогать императору. Она отвечала ему через послов: «Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе»[72].
Отказ Ольги предоставить Византии военную помощь и был, всего вероятнее, связан с ее неудачными переговорами по поводу династического брака, получения более высокого достоинства, чем то, которого она добилась долгими переговорами «в Суду» по поводу церемониала"[73].
Но отказ также говорил о том, что Ольга не собиралась ни от кого зависеть, даже в чисто религиозном плане. "Мудрая княгиня быстро разгадала намерение византийских политиков использовать церковное подчинение Руси для своих целей. Поэтому вскоре после возвращения из Константинополя произошло неожиданное событие: Ольга обратилась к германскому императору Оттону I с просьбой поставить для ее народа «епископа и священников»[74].
Правда, эта затея не увенчалась успехом, но она свидетельствует о тенденциях правления русской княгини: усилия по распространению христианства на Руси и в то же время независимость от каких-либо других государств.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Ольга, – заметил Г. Прошин, – первый женский образ русской литературы, и образ этот, при всей легендарности сюжета, художественности, ближе к той правде истории, которая оказывается вернее педантичного следования фактам. Поэт часто видит дальше и глубже историка, а легенда, приобретая правду факта, становится правдой истории»[75].«Была она предвозвестницей христианской земле, – определяет Нестор-летописец, – как денница перед солнцем, как заря перед светом. Она ведь сияла; как луна в ночи, так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи…»[76]
Последние дни Ольги были омрачены многими несчастьями. Сын ее Святослав находился далеко от нее, пребывая непрестанно в походах. Его даже упрекали: «Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул»[77]. В отсутствие князя и его дружины на Киев напали печенеги и осадили его. Ольга, престарелая княгиня, не смогла организовать оборону.
Правда, Святослав подоспел вовремя, но, освободив от осады город, собрался обратно в походы. Ольга, горячо любившая сына, удерживала его: «Видишь – я больна, куда хочешь уйти от меня?» И продолжала: «Когда похоронишь меня, отправляйся куда захочешь». «Через три дня Ольга умерла, – повествует летопись, – и плакали по ней плачем великим сын ее, и внуки ее, и все люди»[78].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Повесть временных лет. М.; Л., 1950. Ч. 1.2. Кожинов В. Ольга и Святослав // Родина. 1992. №№ 11–12.
3. Тихомиров М. Ольга // Наш современник. 1991. № 6.
4. Глухов А. «Предвозвестница христианской земле». Княгиня Ольга // Библиография. 1994. № 4.
5. Сахаров А. Н. Дипломатия княгини Ольги // Вопросы истории. 1979. № 10.
6. Рамм Б. П. Папство и Русь в X–XV веках. М., 1977.
7. Литаврин Г. Б. Византийское общество и государство в X–XI вв. М., 1977.
8. Ариньон Ж. П. Международные отношения Киевской Руси в середине X в. и крещение княгини Ольги // Византийский временник. 1980. Т. 41.
9. Никитин А. Ольга? Елена? Эльга? // Наука и религия. 1991. № 11.
10. Прошин Б. Второе крещение. Как была крещена Русь. М., 1988.
ТЕМА 5. ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО – КИЕВСКАЯ РУСЬ
ПЛАН
Введение1. Образование Киевского государства и деятельность первых киевских князей – Олега, Игоря, Ольги, Святослава
2. Крещение Руси. Культура Киевской Руси
Заключение
Список литературы
ВВЕДЕНИЕ
Образование государства у восточных славян явилось закономерным итогом длительного процесса разложения родоплеменного строя и перехода к классовому обществу.Процесс имущественного и социального расслоения среди общинников привел к выделению из их среды наиболее зажиточной части, которая, подчиняя себе массу рядовых общинников, нуждалась, для поддержания своего господства, в государственных структурах.
Начальную форму государственности представляли собой восточнославянские союзы племен. Одним из таких объединений был, по-видимому, союз племен во главе с князем Кием (VI в.).
Согласно «Повести временных лет», русская княжеская династия берет свое начало в Новгороде. В 859 г. северные славянские племена, платившие дань варягам, или норманнам (по мнению большинства историков, выходцам из Скандинавии), изгнали их за море. Однако вскоре после этих событий в Новгороде началась междоусобная борьба. Чтобы прекратить столкновения, новгородцы решили пригласить варяжских князей как силу, стоящую над противоборствующими группировками. В 862 г. князь Рюрик и его два брата были призваны на Русь новгородцами, положив начало русской княжеской династии.
Легенда о призвании варяжских князей послужила основанием для создания «норманнской теории» возникновения Древнерусского государства. Авторами ее являются приглашенные в XVIII в. в Россию немецкие ученые Г. Байер, Г. Миллер, А. Шлецер.
Датой образования Древнерусского государства условно считается 882 г., когда князь Олег, захвативший после смерти Рюрика власть в Новгороде (некоторые летописцы называют его воеводой Рюрика), предпринял поход на Киев. Убив княживших там Аскольда и Дира, он впервые объединил северные и южные земли в составе единого государства. В связи с тем, что столица была перенесена из Новгорода в Киев, это государство принято называть в литературе Киевской Русью.
1. ОБРАЗОВАНИЕ КИЕВСКОГО ГОСУДАРСТВА И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПЕРВЫХ КИЕВСКИХ КНЯЗЕЙ – ОЛЕГА, ИГОРЯ, ОЛЬГИ, СВЯТОСЛАВА
Утвердившись в Киеве, Олег начал покорять славянские и финские племена: после подчинения кривичей и полян он покорил своей власти древлян, северян, радимичей, освободив восточнославянские племена от хазарской зависимости; он подчинил себе также финские племена – чудь, весь, мерю, мурому. Захватив обширные пространства, расположенные по обе стороны великого водного пути, Олег осуществил объединение новгородского севера и киевского юга под одной властью и явился таким образом основателем великого княжества Киевского – первой формы общерусского государства. Некоторые племена и города сохранили своих местных князьков, но все они были теперь под рукой великого князя Киевского.Утвердив свою власть в Поднепровье, Олег в 907 г. собрал огромное разноплеменное войско из славян и финнов и предпринял свой знаменитый поход на Царьград. По летописи, Олег дошел со своим войском до стен Константинополя и опустошил его окрестности. Греки должны были просить мира и обязались заплатить Олегу огромную контрибуцию. Война закончилась заключением мирного договора, главной целью которого было урегулирование торговых отношений между Русью и Византией. Княжеские купцы, приезжавшие в Константинополь по торговым делам, должны были получать от греческого правительства продовольствие и могли пользоваться баней. Русский князь, со своей стороны, обязался запретить своим людям «творить пакости» в земле Греческой. Приходящие в Царьград русские послы и купцы должны были проживать в Константинопольском предместье; в город они должны были ходить группами не более 50 человек одновременно, без оружия, в сопровождении византийского чиновника; договор предоставлял купцам право беспошлинной торговли.
В 912 году Олег умер. Его преемником стал Игорь, сын Рюрика, опекуном которого являлся Олег. Это был менее талантливый князь. При нем начались набеги печенегов, кочевавших в южных степях, на Русскую землю. Игорь предпринял два похода на Византию. В 941 г. его войско погромило и пограбило берега Малой Азии, но потом русская флотилия потерпела жестокое поражение от греков. В 944 г. был восстановлен мир с греками, а в 945 г. обе стороны заключили мирный договор «на все лета». Договор этот, в общем, повторяет постановления договора Олега, но не предоставляет русским купцам права беспошлинной торговли и обязывает великого князя Киевского оказывать греческому правительству военную помощь, когда она ему потребуется.
Важным механизмом сохранения контроля над государственной территорией в начале X в. стало «полюдье» – объезд князем вместе с дружиной подвластных земель с глубокой осени до ранней весны. Полюдье – это не только сбор дани-налога, но и способ управления страной при отсутствии государственного аппарата: во время объезда князь лично разрешал конфликты, творил суд, улаживал пограничные споры. Но это не означало, что он мог самоуправствовать. В 945 г. сбор дани в Древлянской земле закончился убийством Игоря и его приближенных. Вдова Игоря, великая княгиня Ольга, которую киевское предание считало мудрейшей из всех мудрых, хитро и жестоко отомстила древлянам за убийство мужа.
Ввиду малолетства своего сына Святослава Ольга более десяти лет самостоятельно управляла государством. Победив древлян, Ольга провела налоговую реформу: утвердила точный размер платежей Киеву – «уставы» и «уроки» – и создала систему административных центров – погостов, где останавливались князья и княжеские дружины для сбора дани и административно-судебного управления. Собрав дань, князь возвращался в Киев. Летом дань вместе с другими товарами грузилась на суда и купцы везли ее вниз по Днепру, в Константинополь.
Но главной исторической заслугой Ольги является принятие ею христианства: в 957 г. она посетила Царьград и крестилась там в православную веру. Возвратившись домой, она уговаривала своего сына Святослава креститься, но суровый воин отказался, мотивируя свой отказ тем, что над ним будет смеяться дружина. Все же христианство постепенно распространялось в Киев, а Ольга способствовала этому.
Святослав Игоревич, когда он вырос, оказался храбрым и талантливым полководцем. Он предпринял ряд удачных походов на восток, подчинил себе племя вятичей, которые до тех пор платили дань хазарам. В 965 г. Святослав нанес ряд тяжелых поражений хазарским племенам, взял и погромил их главные города – Итиль, Белую Вежу и Семендер. Он победил северокавказские племена ясов и касогов и подчинил себе Приазовскую область.
Разгромив всех восточных неприятелей и соседей Руси, Святослав обратился на запад. Византийское правительство просило его о помощи в борьбе с дунайскими болгарами, и Святослав, собрав большую рать, в 967 г. двинулся на Дунай, где победил болгар, завоевав Болгарию. Он решил остаться там навсегда и сделать город Переяславец на Дунае своей столицей. После смерти Ольги Святослав посадил своего старшего сына Ярополка на престол в Киеве, Олега – в земле Древлянской, несовершеннолетнего Владимира с дядей Добрынею отпустил в Новгород по просьбе новгородских послов, а сам снова отправился на Балкан в 970 г. Но византийский император Иоанн Цимисхий выступил против него с большим войском. Потерпев поражение, Святослав был вынужден покинуть Болгарию. По дороге на его дружину напали печенеги. Святослав был убит (972 г.).
Процесс формирования в Киевской Руси основных классов феодального общества слабо отражен в источниках. Наличие в хозяйстве различных экономических укладов дает основание ряду специалистов оценивать Древнерусское государство как раннеклассовое, в котором феодальный уклад существовал наряду с рабовладельческим и патриархальным. Феодализм характеризуется полной собственностью феодала на землю и неполной на крестьян, по отношению к которым он применяет различные формы экономического и внеэкономического принуждения. Зависимый крестьянин обрабатывает не только землю феодала, но и свой земельный участок, который он получил от феодала, и является собственником орудий труда, жилища и т. д. Класс феодалов возникал путем выделения из общины наиболее зажиточных ее членов, которые превращали в собственность часть общинных пахотных земель. Рост экономического и политического могущества землевладельцев приводил к установлению различных форм зависимости рядовых общинников от землевладельцев.
Однако в киевский период оставалось довольно значительное количество свободных крестьян, зависимых лишь от государства, которые назывались «людьми», или «смердами».
Основной общественной ячейкой землевладельческого населения продолжала оставаться соседская община – вервь. Она состояла из одного большого села или из нескольких небольших поселений. Члены верви были связаны коллективной ответственностью за уплату дани. Человек, порвавший с общиной, назывался «изгоем».
С развитием феодального землевладения появились различные формы зависимости земледельческого населения от землевладельца. «Закуп» – временно зависимый крестьянин, получивший от землевладельца «купу» – помощь в виде участка земли, денежной ссуды, семян, орудий труда, тягловой силы – и обязанный вернуть или отработать «купу» с процентами. «Рядович» – человек, заключивший с феодалами определенный договор – «ряд» – и обязанный выполнить различные работы согласно этому «ряду».
В Киевской Руси наряду с феодальными отношениями существовало патриархальное рабство. Рабы назывались «холопами», или «челядью». Это были пленники, временные долговые холопы, «пашенные холопы» – посаженные на землю и обладавшие собственным хозяйством.
Основной ячейкой феодального хозяйства была вотчина, которая состояла из княжеской усадьбы и зависимых от нее общин – вервей. Различными отраслями хозяйства ведали специальные управляющие – «тиуны» и «ключники», во главе всей вотчинной администрации стоял «огнищанин».
Городское население также попадало в зависимость от княжеской администрации, или феодальной верхушки. Вблизи городов крупные феодалы часто основывали специальные поселения для ремесленников – «слободы».
2. КРЕЩЕНИЕ РУСИ. КУЛЬТУРА КИЕВСКОЙ РУСИ
Внук Ольги Владимир Святославович, занявший киевский престол в 980 г. после своего старшего брата Ярополка, погибшего в междоусобной войне, первоначально был ревностным язычником. По тексту летописи, многие религиозные посольства посещали двор киевского князя и предлагали ему принять их веру: немцы-"католики" от папы римского, татары-"мусульмане", хазарские евреи, греческие философы – «православные», проповедь которых произвела на Владимира особенно сильное впечатление. Вскоре Владимир крестился сам и крестил киевлян в 988 г. и в 989 г. женился на греческой царевне Анне.Принятие Русью христианства из Византии широко открыло двери влиянию византийской культуры. На киевского князя византийское духовенство перенесло понятие о государе, поставленном от Бога для установления внутреннего общественного порядка и защиты от внешних врагов. Организация русской церкви возглавлялась митрополитом Киевским, который был и митрополитом всея Руси. Церковь вносила в древнерусское общество новое понятие семьи – как пожизненного союза мужа и жены. Церковь принесла на Русь письменность, а также положила начало русскому искусству – храмовой архитектуре и живописи.
На Руси высокий уровень земледелия сочетался с достаточно развитым ремесленным производством. Особенного успеха достигли мастера по обработке металла. Русские кузнецы производили самые разнообразные предметы – железные лопаты, серпы, косы, топоры, ножи, затейливые висячие замки со сложными ключами. Особое развитие получило производство оружия и доспехов. Широко развивалось на Руси гончарное мастерство. Гончары занимались не только изготовлением посуды, но также выделывали кирпичи, черепицу, изразцы. Особым видом ремесла были стекольное производство, деревообработка. Возникновение каменного строительства привело к появлению группы ремесленников, занятых строительством и отделкой зданий. Также выделились в особую группу ремесла, связанные с изготовлением одежды, тканей, обработкой, выделкой кожи и изготовлением кожаных изделий.