Страница:
Историк так отражает эту битву: «Битва долго оставалась в совершенном равновесии. Русы сражались храбро и отчаянно. Они давно приобрели славу победителей над всеми соседственными народами и почитали величайшим несчастьем быть побежденными и лишиться этой славы. Греки тоже страшились быть побежденными. Они до сих пор побеждали всех своих неприятелей, а теперь настал день, когда они могли лишиться приобретенной славы… русы, испуская яростные крики, бросались на греков. Уже пало весьма много воинов с обеих сторон, а победа все еще оставалась сомнительной». Византийский историк не смог сказать до конца откровенно: победы греков не было. Святослав под покровом сумерек отступил за стены города. Император встал осадой.
Дальше с 24 до 27 апреля произошло несколько схваток, в которых русы неизменно выходили если и не победителями, но не побежденными. Несколько последующих дней русы постоянно находили новые средства для укрепления обороны Доростола. И вот ночью 29 апреля, воспользовавшись непогодой, русы на ладьях незаметно проплыли по мелководью между берегом и стоящими на якорях большими византийскими кораблями и неожиданно напали на византийские обозы. В этой ночной схватке погибло много византийских воинов. Осада затягивалась и обещала быть почти бесконечной. Прошел апрель, май, июнь, июль, на под воротами Доростола по-прежнему развевались флаги русов. Для Иоанна Цимисхия отойти от стен города означало проиграть. Но положение было почти безнадежным.
Святослав, как истинный правитель великой державы, не мог удовлетвориться простыми переговорами с неприятелем. Он ждал, когда император начнет думать не столько о победе над русами, сколько о спасении своего трона. И Святослав дождался своего!
В Константинополе начался мятеж Льва Куроплата, брата убитого императора Никифора II Фоки. В этих условиях Иоанн Цимисхий должен был вернуться в Византию, предложив русам мир. В полдень 19 июля русы, воспользовавшись преимуществом неожиданности, напали на византийцев. 20 июля состоялся еще один бой.
22 июля – день последнего сражения у стен Доростола. Воины помнили слова князя: «С храбростью предков наших и с тою мыслью, что русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить победителями, или, совершивши знаменитые подвиги, умереть со славою!»
Сам князь повел войско в бой. Городские ворота по его приказу закрыли, чтобы даже мысли об отступлении не возникло у русов. Русы первыми двинулись в атаку. Под их напором византийские войска отступили, но Иоанн Цимисхий с «бессмертными» прибыл в решающий момент. Начался страшный бой малочисленных русов против профессионального войска противника. Русы несли потери, но стояли непоколебимо. Решили исход этого боя силы природы, неподвластные человеку. Грозовые тучи принесли сначала сильную бурю, а затем косой колючий дождь. Русы, прикрывшись щитами, медленно двинулись к Доростолу. Греки не решились преследовать их.
Что это, неудача? Пятнадцать тысяч воинов погибло… Потеряно двадцать тысяч щитов. Греки уже считали себя победителями. Их суеверие приписало сверхъестественным силам эту удачу. Они рассказывали друг другу, что сам святой Федор Стратилат явился перед их войсками на белом коне и привел в смятение российские полки. Победить в бою многочисленное войско Цимисхия было невозможно. Святослав, оглядев израненных, утомленных, но не потерявших боевого настроя воинов своих, решил выжидать, когда Цимисхий, потеряв надежду на скорую победу, сам запросит мира.
Случилось так, как ждал Святослав. Цимисхий направил в стан Святослава богатые дары. «Возьмем их, – сказал князь, – когда же будем недовольны греками, то, собрав войско многочисленное, снова найдем путь к Царьграду». Так русский летописец рассказывает об исходе битвы у Доростола. Однако летопись Нестора рассказывает и о том, что успех войны был на стороне греков, т. к. Цимисхий позволил русам не только свободно уйти из Болгарии, но и снабдил провизией на дорогу, добавив: «Мы, греки, любим побеждать своих неприятелей не столько оружием, сколько благодеяниями».
Заключен был мирный договор именем государей в присутствии императорского вельможи Феофана и российского воеводы Свенельда. Но встреча эта показала, что на переговоры пришли не просто два правителя, а два противоборствующих мира, которые лишь вынуждены были под давлением обстоятельств идти на переговоры. В договоре иногда проскальзывает мысль, что российский князь не требует для россиян ничего выгодного, но для Цимисхия был унизителен сам факт подписания мирной хартии.
«Месяца июля, индикта XIV, в лето 6479 (971 г.), я, Святослав, Князь Русский, по данной мною клятве, хочу иметь до конца века мир и любовь, совершенную с Цимисхием, Великим Царем Греческим, с Василием и Константином, боговдохновенными царями, и со всеми людьми вашими, обещаясь именем всех сущих подо мною россиян, бояр и прочих никогда не помышлять на вас, не собирать моего войска и не приводить чужеземного на Грецию, область Херсонскую и Болгарию. Когда же иные враги помыслят на Грецию, да буду их врагом и да борюся с ними. Если же я или сущие подо мною не сохранят сих правых условий, да имеем клятву от бога, в коего веруем, – Перуна, и Волоса, бога скотов. Да будем желты, как золото, и собственным нашим оружием иссечены. В удостоверение чего написали мы договор на сей хартии и своими печатями запечатали».
Так закончилась эта война русов с греками.
Для болгар это время было тяжелым. Они не только потеряли свою независимость, низложен был и царь Борис. Византия приказала ему сложить с себя царские регалии: пурпуровую шапку, вышитую золотом и жемчугом, багряную мантию и красные сандалии – в обмен на византийский титул магистра. Преслав переименовали в честь Цимисхия Иоаннополисом, Доростол – в Феодорополис, в честь жены императора. Унижение и стыд, страх и нерешительность сдерживали народ от открытой борьбы с Византией. Исход скрытой войны теперь зависел от вероломности императора и предательства подкупленных печенегов.
Всю зиму Святослав и его воины терпели голод и всякие лишения в Белобережье. Варили, как рассказывают летописи, ремни от щитов вместо мяса. Из Киева ждали Свенельда, но не дождались. Весной 972 г. Святослав решился отправиться на Родину. Но в Днепровском устье его ожидал печенежский князь Куря.
В «Повести временных лет» о 972 г. есть народное предание, связанное с трагическим финалом яркой 30-летней жизни киевского князя: «Когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенегский, и убили Святослава, и взяли голову его, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него».
Обычай изготовления чаши из черепа поверженного врага был достаточно широко распространен в исторической действительности, поэтому можно считать вполне вероятным изготовление такого кубка. Но надпись на нем очень напоминает русские фольклорные истоки.
Волжско-хазарский поход князя был жизненно важен для молодого российского государства, а его действия на Дунае и за Балканами стали проявлением дружбы и солидарности с народом Болгарии, которому русский князь помог отстоять и столицу, и своего царя, и политическую самостоятельность от посягательств Византии. Поражение Святослава было концом суверенной Болгарии, возродившейся только два столетия спустя.
По отношению к Руси деятельность Святослава не была невниманием к ее интересам, наоборот, все было рассчитано на решение больших государственных задач. Несмотря на упомянутое в летописях заявление князя: «Не любо ми есть в Киеве быти», что «середа» его земли – Переяславец на Дунае, чем и вызвал упрек сородичей: «Ты, княже, чужая земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабив». Тем не менее огромное напряжение сил, которое требовалось для решения задач, для Святослава оказалось не напрасным, и в этом главное, что было сделано им для Руси:
«Таким образом скончал жизнь сей Александр нашей древней истории, который столь мужественно боролся и с врагами, и с бедствиями; был иногда побеждаем, но в самом несчастии изумлял победителя своим великодушием; равнялся суровою воинскою жизнию с героями песнопевца Гомера и, снося терпеливо свирепость непогод, труды изнурительные и все ужасное для него, показал русским воинам, чем могут они во все времена одолевать неприятелей. Но Святослав, образец великих полководцев, не есть пример государя великого: ибо он славу побед уважал более государственного блага и характером своим пленял воображение стихотворца, что заслуживает укоризну историка». Такую точку на деятельности Святослава, великого князя киевского, ставит в свой главе, посвященной ему, Н. М. Карамзин. Нестор же, великий летописец, говорит: «Если Святослав в 946 г. был еще слабым отроком, то он скончал дни свои в самых цветущих летах мужества, и сильная рука его могла бы еще долго ужасать народы соседственные».
2. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1993.
3. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописании ее главных деятелей.
ТЕМА 7. «ВНЕМЛИ МОЛИТВАМ ДОБРЫХ РОССИЯН»
1. «Красно Солнышко Киева» (Русь в годы царствования Великого князя Владимира)
2. Крещение Руси Владимиром
Заключение (Русь обновленная)
Список литературы
Князь Святослав устоял перед уговорами Ольги принять христианство. Процесс христианизации приостанавливался и из-за разладившихся отношений с Византией. Святослав не запрещал принимать любую религию, не упуская случая напомнить об измене вере отцов.
«…Ольга, воспаленная усердием к новой вере своей, спешила открыть сыну заблуждение язычества; но юный, гордый Святослав не хотел внимать ее наставлениям. Напрасно сия добродетельная мать говорила о счастии быть христианином, о мире, коим наслаждалась душа ее с того времени, как она познала Бога истинного. Святослав ответствовал ей: „Могу ли я один принять новый Закон, чтобы дружина моя посмеялась надо мною?“ Напрасно Ольга представляла ему, что его пример склонил бы весь народ к христианству. Юноша был непоколебим в своем мнении и следовал обрядам язычества; не запрещал никому креститься, но изъявлял презрение к христианам и с досадою отвергал все убеждения матери, которая, не переставая любить его нежно, должна была наконец умолкнуть и поручить Богу судьбу народа российского и сына»[81].
Новый киевский князь в борьбе за власть использовал призыв к борьбе за старую веру. Он объединил новгородскую знать, полочан, влиятельных приверженцев древнерусской религии. Христиане были изгнаны из Киева.
Среди мер по укреплению Киевского государства была проведена им и религиозная реформа.
Владимир стремился объединить все земли русские в единое государство. Однако этому препятствовали следующие факторы: местные княжеские династии были полны антикиевских настроений, мешали постоянная угроза внешних нашествий, сложность отношений с соседней Византией и другими христианскими странами Европы, соперничество с Новгородом. Налаживать с другими странами экономические и культурные связи мешало и древнерусское язычество с великим множеством богов. Единое национальное централизованное государство не могло быть установлено в условиях многобожества. Жители каждого региона хотели поклоняться только своим богам, при этом враждебно относились к божествам соседей. Язычество закрепляло также патриархально-племенные отношения: кровную месть, многоженство, обычаи человеческих жертвоприношений, сжигание жен вместе с умершими мужьями, рабство и т. п.
В соответствии с замыслом Владимира в ходе реформ была создана единая структура религиозной организации, иерархии богов. Насаждался новый культ с верховным божеством Перуном по всем областям, подвластным Владимиру. Его проводил Владимир вместе со своим посадником Добрыней. Во главе, кроме бога знати Перуна, стоял бог торговли Велес. Богине Мокошь отводилось последнее место.
«Владимир, утвердив власть свою, изъявил отменное усердие к богам языческим: соорудил новый истукан Перуна с серебряною головою и поставил его близ теремного двора, на священном холме, вместе с иными кумирами. Там, говорит летописец, стекался народ ослепленный и земля осквернялась кровию жертв. Может быть, совесть беспокоила Владимира; может быть, хотел он кровию сею примириться с богами, раздраженными его братоубийством: что и самая вера языческая не терпела таких злодеяний… Добрыня, посланный от своего племянника управлять Новым городом, также поставил на берегу Волхова богатый кумир Перунов».
Формируются единое учение, празднично-обрядовый комплекс, возвышается жречество.
Все преобразования Владимира должны были содействовать формированию единого русского народа и решать классовые задачи. Он заставил феодальную знать, старых и малых, поклоняться новым богам и приносить им жертвы.
Настораживало киевлян, однако, то, что вопреки российской традиции создавать во дворах знати собственные церкви, капища и другие объекты поклонения, князь вынес богов на площадь: «Поставил кумиров на холме за теремным двором». Перемещение всех, и своих, и вновь принятых «чужих» богов на площадь было нарушением законов предков и, естественно, не могло не вызвать сопротивления киевлян. Ничто не изменилось в сознании народа, в его нравственных ценностях с религиозными реформами молодого князя. Люди по-прежнему обращались к своим богам, следовали их запретам, выполняли привычные религиозные обряды. С ними были связаны его мышление, быт, труд, общественные отношения, восприятие природы, т. е. вся жизнь. Следовательно, новый культ Владимиру предстояло утверждать силой.
Кроме религиозных, Владимир решал и важнейшие государственные вопросы. Новгород и Киев его усилиями были объединены, древляне подчинялись Киеву, днепровский путь был в руках Владимира.
Однако Киеву не хотели подчиняться родимичи и вятичи. Три года князь покорял восставшие племена.
Владимир, подобно отцу, крепко держал единство Руси. В различные земли отправил он своих многочисленных сыновей. А в отцовстве князь Владимир был весьма богат, так же, впрочем, как и в женитьбе. «Первою его супругою была Рогнеда, мать Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода и двух дочерей. После смерти брата Ярослава он взял в наложницы его жену, которая родила ему Святополка; от другой законной супруги, чехини или богемки, имел сына Вычеслава; от третьей – Святослава и Мстислава; от четвертой, родом из Болгарии, Бориса и Глеба»[82].
Сыновья его стали наместниками в землях, которые были племенными княжениями. Старший – Вышеслав, направился в Новгород, а после его смерти в Новгороде правил третий сын Владимира – Ярослав. Борис отправился в Ростов, в землю вятичей, Глеб – в Муром. Святослав правил в Древлянской земле, Всеволод – во Владимире на Волыне, Мстислав – в далекой Тмутаракани на Таманском полуострове. Святополк, усыновленный Владимиром сын Ярополка, был отослан в Туров. Во внешней политике имела значение воинственность Владимира. Летописи рассказывают, что князь чуть ли не более жен своих любил войну.
Едва заняв престол, Владимир организовал поход на юго-запад и подчинил себе Червенскую Русь с городами Перемышлем, Червенем и др. Территория Руси расширялась. Крупное поражение от Владимира потерпели и печенеги, доставлявшие русичам много бед. В честь победы над печенегами в 992 г. основан был город Переяславль. Но прошло четыре года – и новая орда была опять близ Киева. После разгрома небольшой дружины Владимир спасся чудом. Это поражение и чудесное спасение стали шагом к строительству в Василеве церкви Преображения (к этому времени князь уже принял христианство).
Южные границы Руси охраняли построенные Владимиром четыре линии крепостей на расстоянии 15–20 км. В глубине этой линии вырос город-крепость Белгород, ставший местом сбора всех русских еще во время нашествия печенегов.
Об опасности предупреждала введенная Владимиром система светового оповещения. Сигнальные огни на башнях, построенных на высоких холмах, были видны на большом расстоянии. Огненные сигналы передавались от одной башни к другой, пока всего через несколько минут не доходили до Киева, где горожане узнавали о приближающейся опасности.
Очень важным для обороноспособности Киева стало привлечение в города сильных, смелых воинов. По указу Владимира в города-крепости приглашались жители русского Севера – новгородские словени, кривичи, выходцы из чудских земель и вятичи. От природы они обладали высоким ростом, крепким телосложением, огромной физической силой. Именно эти воины стали прообразами русских богатырей из легенд и былин.
"Увенчанный победою и славою, Владимир хотел принести благодарность идолам и кровию человеческою обагрить алтари. Исполнив совет бояр и старцев, он велел бросить жребий, кому из отроков и девиц киевских надлежало погибнуть в удовольствие мнимых богов, – и жребий пал на юного варяга, прекрасного лицом и душою, кого отец был христианином. Посланные от старцев объявили родителю о сем несчастии; вдохновленный любовию к сыну и ненавистию к такому ужасному суеверию, он начал говорить им о заблуждении язычников, о безумии кланяться тленному дереву вместо живого Бога, истинного Творца неба, земли и человека.
Киевляне терпели христианство; но торжественное хуление веры их произвело всеобщий мятеж в городе. Народ вооружился, разметал двор варяжского христианина и требовал жертвы. Отец, держа сына за руку, с твердостию сказал: «Ежели идолы ваши действительно боги, то пусть они сами извлекут его из моих объятий». Народ, в исступлении ярости, умертвил отца и сына, которые стали таким образом первыми и последними мучениками христианства в языческом Киеве. Церковь наша чтит их святыми под именем Феодора и Иоанна"[83].
Но, несмотря на такие кровавые свидетельства языческой религии, важнейшим делом Владимира, которое прославило его в истории, стало крещение Руси.
Проведением своей языческой религиозной реформы Владимир лишь чуть замедлил на время, но не прервал окончательно процесс проникновения христианства на Русь. В государстве имелись все предпосылки для его утверждения, и лишь феодальная знать не была едина в осознании необходимости менять религиозную систему.
Для введения христианства требовались особые исторические обстоятельства. Они складываются к 80-м гг. Х в.
При выборе веры князь Владимир мог ориентироваться на мусульманский Восток, иудейских хазар, католический Рим и православную Византию. Владимир выбирает православие. Чем же был обусловлен этот выбор?
Предыстория православия или в целом христианства такова, что с момента своего появления оно преследовалось в Европе вплоть до начала IV в. В это время на императорский престол восходит Константин. По известному преданию накануне сражения за Рим Константин и его свита увидели чудесный знак креста на небе, а ночью императору было видение Спасителя, и он повелел всем своим воинам сделать знак креста на щитах и шлемах. Победив своего соперника, Константин поверил в христианство. Преследования христиан были отменены, в Риме построили христианский храм и созвали Первый вселенский церковный собор в Никее в 325 г. Он и положил начало союза трона и алтаря, духовной и светской власти. Столицей Константин сделал Византию, или Истамбул. Византия и пробыла столицей Восточной империи около тысячи лет, став центром православной культуры, искусства и богословия. Позже император Юстиниан построил в Византии великолепный храм Святой Софии, который можно видеть и по сей день. Именно с этим храмом предание и связывает окончательное решение Владимира при «выборе веры».
"Древний летописец нам повествует, что не только христианские проповедники, но и магометане, вместе с иудеями, обитавшие в земле Козарской, или в Тавриде, присылали в Киев мудрых законников склонить Владимира к принятию веры своей и что великий князь спокойно выслушивал их учение. Случай вероятный: народы соседственные могли желать, чтобы государь, уже славный победами в Европе и в Азии, исповедовал одного Бога с ними.
"Первые послы были от волжских, или камских, булгаров. На восточных и южных берегах Каспийского моря уже давно господствовала вера магометанская, утвержденная там счастливым оружием аравитян: булгары приняли оную и хотели сообщить Владимиру. Описание Магометова рая и цветущих гурий пленило воображение сластолюбивого князя; но обрезание казалось ему ненавистным обрядом и запрещение пить вино – уставом безрассудным.
«Вино, – сказал он, – есть веселие для русских; не можем быть без него».
Послы немецких католиков говорили ему о величии невидимого Вседержителя и ничтожности идолов. Князь ответил им: «Идите обратно; отцы наши не принимали веры от папы». Выслушав иудеев, он спросил, где их отечество?
«В Иерусалиме, – ответствовали проповедники, – но Бог во гневе своем расточил нас по землям чуждым».
«И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других? – сказал Владимир. – Мы не хотим подобно вам лишаться своего Отечества». Наконец, безымянный философ, присланный греками, опровергнув в немногих словах другие веры, рассказал Владимиру все содержание Библии, Ветхого и Нового Завета: историю творения, рая, греха, первых людей, потопа, народа избранного, искупления, христианства, семи Соборов и в заключение показал ему картину Страшного суда с изображением праведных, идущих в рай, и грешных, осужденных на вечную муку. Пораженный сим зрелищем, Владимир вздохнул и сказал: «Благо добродетельным и горе злым!» Крестись, – ответствовал философ, – и будешь в раю с первыми"[84].
Владимир отправляет послов в Византию. В Константинополе император, зная, что россиян можно пленить больше внешним блеском, чем теоретическими основами веры, приказал отвести послов в Софийскую церковь (Святая София). Там совершал литургию сам патриарх, одетый в святительские ризы.
Вернувшиеся из Константинополя послы были в полном восхищении. Великолепие Святой Софии, блеск священных одежд, пышность церемоний с присутствием императора со всем своим двором, патриарха с многочисленным духовенством, фимиам, стройность церковного пения – все это потрясло русичей. Развеялись последние сомнения Владимира. А бояре подтвердили правильность выбора, добавив: «…а ще бы мех закон греческий, то небы баба твоя приняла Ольга яже премудрейше всех человек».
Ведь древняя русская летопись рассказывает о том, как приняла христианство княгиня Ольга, прозванная Мудрой. О христианстве Ольга знала и от учеников Кирилла и Мефодия, и от католических епископов, приезжавших из западных стран. Но на Западе все богослужение велось на латинском языке, и Ольга предпочла принять православную веру на родном для нее языке.
Владимир мог бы сам принять таинство крещения в собственной столице, где уже были церкви и священники христианские, но он хотел, чтобы обряд был пышным и величественным. Лишь греческий патриарх, по его мнению, был достоин посвятить его народ в законы новой веры и крестить его самого. Гордость и слава воина не позволяли Владимиру искренне признать свои прошлые языческие ошибки. Принять новую веру он хотел рукой победителя, а не униженного просителя.
Дальше с 24 до 27 апреля произошло несколько схваток, в которых русы неизменно выходили если и не победителями, но не побежденными. Несколько последующих дней русы постоянно находили новые средства для укрепления обороны Доростола. И вот ночью 29 апреля, воспользовавшись непогодой, русы на ладьях незаметно проплыли по мелководью между берегом и стоящими на якорях большими византийскими кораблями и неожиданно напали на византийские обозы. В этой ночной схватке погибло много византийских воинов. Осада затягивалась и обещала быть почти бесконечной. Прошел апрель, май, июнь, июль, на под воротами Доростола по-прежнему развевались флаги русов. Для Иоанна Цимисхия отойти от стен города означало проиграть. Но положение было почти безнадежным.
Святослав, как истинный правитель великой державы, не мог удовлетвориться простыми переговорами с неприятелем. Он ждал, когда император начнет думать не столько о победе над русами, сколько о спасении своего трона. И Святослав дождался своего!
В Константинополе начался мятеж Льва Куроплата, брата убитого императора Никифора II Фоки. В этих условиях Иоанн Цимисхий должен был вернуться в Византию, предложив русам мир. В полдень 19 июля русы, воспользовавшись преимуществом неожиданности, напали на византийцев. 20 июля состоялся еще один бой.
22 июля – день последнего сражения у стен Доростола. Воины помнили слова князя: «С храбростью предков наших и с тою мыслью, что русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить победителями, или, совершивши знаменитые подвиги, умереть со славою!»
Сам князь повел войско в бой. Городские ворота по его приказу закрыли, чтобы даже мысли об отступлении не возникло у русов. Русы первыми двинулись в атаку. Под их напором византийские войска отступили, но Иоанн Цимисхий с «бессмертными» прибыл в решающий момент. Начался страшный бой малочисленных русов против профессионального войска противника. Русы несли потери, но стояли непоколебимо. Решили исход этого боя силы природы, неподвластные человеку. Грозовые тучи принесли сначала сильную бурю, а затем косой колючий дождь. Русы, прикрывшись щитами, медленно двинулись к Доростолу. Греки не решились преследовать их.
Что это, неудача? Пятнадцать тысяч воинов погибло… Потеряно двадцать тысяч щитов. Греки уже считали себя победителями. Их суеверие приписало сверхъестественным силам эту удачу. Они рассказывали друг другу, что сам святой Федор Стратилат явился перед их войсками на белом коне и привел в смятение российские полки. Победить в бою многочисленное войско Цимисхия было невозможно. Святослав, оглядев израненных, утомленных, но не потерявших боевого настроя воинов своих, решил выжидать, когда Цимисхий, потеряв надежду на скорую победу, сам запросит мира.
Случилось так, как ждал Святослав. Цимисхий направил в стан Святослава богатые дары. «Возьмем их, – сказал князь, – когда же будем недовольны греками, то, собрав войско многочисленное, снова найдем путь к Царьграду». Так русский летописец рассказывает об исходе битвы у Доростола. Однако летопись Нестора рассказывает и о том, что успех войны был на стороне греков, т. к. Цимисхий позволил русам не только свободно уйти из Болгарии, но и снабдил провизией на дорогу, добавив: «Мы, греки, любим побеждать своих неприятелей не столько оружием, сколько благодеяниями».
Заключен был мирный договор именем государей в присутствии императорского вельможи Феофана и российского воеводы Свенельда. Но встреча эта показала, что на переговоры пришли не просто два правителя, а два противоборствующих мира, которые лишь вынуждены были под давлением обстоятельств идти на переговоры. В договоре иногда проскальзывает мысль, что российский князь не требует для россиян ничего выгодного, но для Цимисхия был унизителен сам факт подписания мирной хартии.
«Месяца июля, индикта XIV, в лето 6479 (971 г.), я, Святослав, Князь Русский, по данной мною клятве, хочу иметь до конца века мир и любовь, совершенную с Цимисхием, Великим Царем Греческим, с Василием и Константином, боговдохновенными царями, и со всеми людьми вашими, обещаясь именем всех сущих подо мною россиян, бояр и прочих никогда не помышлять на вас, не собирать моего войска и не приводить чужеземного на Грецию, область Херсонскую и Болгарию. Когда же иные враги помыслят на Грецию, да буду их врагом и да борюся с ними. Если же я или сущие подо мною не сохранят сих правых условий, да имеем клятву от бога, в коего веруем, – Перуна, и Волоса, бога скотов. Да будем желты, как золото, и собственным нашим оружием иссечены. В удостоверение чего написали мы договор на сей хартии и своими печатями запечатали».
Так закончилась эта война русов с греками.
3. ГИБЕЛЬ СВЯТОСЛАВА
Но могла ли начавшаяся с этого договора дружба быть искренней? Наверное, именно после этого свидания и зародилась у императора мысль расправиться со Святославом еще до его возвращения на Русь. Однако Святослав, может быть, ожидая предательства, отправил в Киев воеводу Свенельда с частью войска, а сам остался перезимовать в Белобережье. Таким манером он хотел ободрить и вселить уверенность в болгар, с которыми жестоко расправился византийский император.Для болгар это время было тяжелым. Они не только потеряли свою независимость, низложен был и царь Борис. Византия приказала ему сложить с себя царские регалии: пурпуровую шапку, вышитую золотом и жемчугом, багряную мантию и красные сандалии – в обмен на византийский титул магистра. Преслав переименовали в честь Цимисхия Иоаннополисом, Доростол – в Феодорополис, в честь жены императора. Унижение и стыд, страх и нерешительность сдерживали народ от открытой борьбы с Византией. Исход скрытой войны теперь зависел от вероломности императора и предательства подкупленных печенегов.
Всю зиму Святослав и его воины терпели голод и всякие лишения в Белобережье. Варили, как рассказывают летописи, ремни от щитов вместо мяса. Из Киева ждали Свенельда, но не дождались. Весной 972 г. Святослав решился отправиться на Родину. Но в Днепровском устье его ожидал печенежский князь Куря.
В «Повести временных лет» о 972 г. есть народное предание, связанное с трагическим финалом яркой 30-летней жизни киевского князя: «Когда наступила весна, отправился Святослав к порогам. И напал на него Куря, князь печенегский, и убили Святослава, и взяли голову его, и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него».
Обычай изготовления чаши из черепа поверженного врага был достаточно широко распространен в исторической действительности, поэтому можно считать вполне вероятным изготовление такого кубка. Но надпись на нем очень напоминает русские фольклорные истоки.
4. ИСТОРИКИ О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КИЕВСКОГО СВЯТОСЛАВА
Отгремели, отшумели походы Святослава, о них осталась громкая и долгая память в народе. Один из историков написал: «Образ Святослава – апогей дружинной идеологии. Дальнейшие князья уже не вызывают таких симпатий и восторгов составителя Начального свода». Свои симпатии Святославу высказывали и многие дружинные сказители.Волжско-хазарский поход князя был жизненно важен для молодого российского государства, а его действия на Дунае и за Балканами стали проявлением дружбы и солидарности с народом Болгарии, которому русский князь помог отстоять и столицу, и своего царя, и политическую самостоятельность от посягательств Византии. Поражение Святослава было концом суверенной Болгарии, возродившейся только два столетия спустя.
По отношению к Руси деятельность Святослава не была невниманием к ее интересам, наоборот, все было рассчитано на решение больших государственных задач. Несмотря на упомянутое в летописях заявление князя: «Не любо ми есть в Киеве быти», что «середа» его земли – Переяславец на Дунае, чем и вызвал упрек сородичей: «Ты, княже, чужая земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабив». Тем не менее огромное напряжение сил, которое требовалось для решения задач, для Святослава оказалось не напрасным, и в этом главное, что было сделано им для Руси:
«Таким образом скончал жизнь сей Александр нашей древней истории, который столь мужественно боролся и с врагами, и с бедствиями; был иногда побеждаем, но в самом несчастии изумлял победителя своим великодушием; равнялся суровою воинскою жизнию с героями песнопевца Гомера и, снося терпеливо свирепость непогод, труды изнурительные и все ужасное для него, показал русским воинам, чем могут они во все времена одолевать неприятелей. Но Святослав, образец великих полководцев, не есть пример государя великого: ибо он славу побед уважал более государственного блага и характером своим пленял воображение стихотворца, что заслуживает укоризну историка». Такую точку на деятельности Святослава, великого князя киевского, ставит в свой главе, посвященной ему, Н. М. Карамзин. Нестор же, великий летописец, говорит: «Если Святослав в 946 г. был еще слабым отроком, то он скончал дни свои в самых цветущих летах мужества, и сильная рука его могла бы еще долго ужасать народы соседственные».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Котляр Н. Ф. Древняя Русь и Киев в летописных преданиях и легендах. Киев, 1986.2. Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1993.
3. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописании ее главных деятелей.
ТЕМА 7. «ВНЕМЛИ МОЛИТВАМ ДОБРЫХ РОССИЯН»
ПЛАН
Введение1. «Красно Солнышко Киева» (Русь в годы царствования Великого князя Владимира)
2. Крещение Руси Владимиром
Заключение (Русь обновленная)
Список литературы
ВВЕДЕНИЕ
Х век в истории России связывают с переходом от княжения Святослава. Это время расцвета дипломатии, военной и торговой деятельности российского государства. Русь стала активной участницей крупных международных событий, превратилась в одну из самых могущественных держав Европы.Князь Святослав устоял перед уговорами Ольги принять христианство. Процесс христианизации приостанавливался и из-за разладившихся отношений с Византией. Святослав не запрещал принимать любую религию, не упуская случая напомнить об измене вере отцов.
«…Ольга, воспаленная усердием к новой вере своей, спешила открыть сыну заблуждение язычества; но юный, гордый Святослав не хотел внимать ее наставлениям. Напрасно сия добродетельная мать говорила о счастии быть христианином, о мире, коим наслаждалась душа ее с того времени, как она познала Бога истинного. Святослав ответствовал ей: „Могу ли я один принять новый Закон, чтобы дружина моя посмеялась надо мною?“ Напрасно Ольга представляла ему, что его пример склонил бы весь народ к христианству. Юноша был непоколебим в своем мнении и следовал обрядам язычества; не запрещал никому креститься, но изъявлял презрение к христианам и с досадою отвергал все убеждения матери, которая, не переставая любить его нежно, должна была наконец умолкнуть и поручить Богу судьбу народа российского и сына»[81].
1. «КРАСНО СОЛНЫШКО КИЕВА» (РУСЬ В ГОДЫ ЦАРСТВОВАНИЯ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА)
По воле князя Святослава после его смерти Киевское государство было разделено между его сыновьями. Яромах – старший сын – стал править в стольном Киеве, Олег – в Древлянской земле, Владимир – в Новгороде. Но междоусобная борьба между братьями приводит к тому, что Владимир с помощью дружины из северных народов и хитрости становится правителем Киева в 980 г.Новый киевский князь в борьбе за власть использовал призыв к борьбе за старую веру. Он объединил новгородскую знать, полочан, влиятельных приверженцев древнерусской религии. Христиане были изгнаны из Киева.
Среди мер по укреплению Киевского государства была проведена им и религиозная реформа.
Владимир стремился объединить все земли русские в единое государство. Однако этому препятствовали следующие факторы: местные княжеские династии были полны антикиевских настроений, мешали постоянная угроза внешних нашествий, сложность отношений с соседней Византией и другими христианскими странами Европы, соперничество с Новгородом. Налаживать с другими странами экономические и культурные связи мешало и древнерусское язычество с великим множеством богов. Единое национальное централизованное государство не могло быть установлено в условиях многобожества. Жители каждого региона хотели поклоняться только своим богам, при этом враждебно относились к божествам соседей. Язычество закрепляло также патриархально-племенные отношения: кровную месть, многоженство, обычаи человеческих жертвоприношений, сжигание жен вместе с умершими мужьями, рабство и т. п.
В соответствии с замыслом Владимира в ходе реформ была создана единая структура религиозной организации, иерархии богов. Насаждался новый культ с верховным божеством Перуном по всем областям, подвластным Владимиру. Его проводил Владимир вместе со своим посадником Добрыней. Во главе, кроме бога знати Перуна, стоял бог торговли Велес. Богине Мокошь отводилось последнее место.
«Владимир, утвердив власть свою, изъявил отменное усердие к богам языческим: соорудил новый истукан Перуна с серебряною головою и поставил его близ теремного двора, на священном холме, вместе с иными кумирами. Там, говорит летописец, стекался народ ослепленный и земля осквернялась кровию жертв. Может быть, совесть беспокоила Владимира; может быть, хотел он кровию сею примириться с богами, раздраженными его братоубийством: что и самая вера языческая не терпела таких злодеяний… Добрыня, посланный от своего племянника управлять Новым городом, также поставил на берегу Волхова богатый кумир Перунов».
Формируются единое учение, празднично-обрядовый комплекс, возвышается жречество.
Все преобразования Владимира должны были содействовать формированию единого русского народа и решать классовые задачи. Он заставил феодальную знать, старых и малых, поклоняться новым богам и приносить им жертвы.
Настораживало киевлян, однако, то, что вопреки российской традиции создавать во дворах знати собственные церкви, капища и другие объекты поклонения, князь вынес богов на площадь: «Поставил кумиров на холме за теремным двором». Перемещение всех, и своих, и вновь принятых «чужих» богов на площадь было нарушением законов предков и, естественно, не могло не вызвать сопротивления киевлян. Ничто не изменилось в сознании народа, в его нравственных ценностях с религиозными реформами молодого князя. Люди по-прежнему обращались к своим богам, следовали их запретам, выполняли привычные религиозные обряды. С ними были связаны его мышление, быт, труд, общественные отношения, восприятие природы, т. е. вся жизнь. Следовательно, новый культ Владимиру предстояло утверждать силой.
Кроме религиозных, Владимир решал и важнейшие государственные вопросы. Новгород и Киев его усилиями были объединены, древляне подчинялись Киеву, днепровский путь был в руках Владимира.
Однако Киеву не хотели подчиняться родимичи и вятичи. Три года князь покорял восставшие племена.
Владимир, подобно отцу, крепко держал единство Руси. В различные земли отправил он своих многочисленных сыновей. А в отцовстве князь Владимир был весьма богат, так же, впрочем, как и в женитьбе. «Первою его супругою была Рогнеда, мать Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода и двух дочерей. После смерти брата Ярослава он взял в наложницы его жену, которая родила ему Святополка; от другой законной супруги, чехини или богемки, имел сына Вычеслава; от третьей – Святослава и Мстислава; от четвертой, родом из Болгарии, Бориса и Глеба»[82].
Сыновья его стали наместниками в землях, которые были племенными княжениями. Старший – Вышеслав, направился в Новгород, а после его смерти в Новгороде правил третий сын Владимира – Ярослав. Борис отправился в Ростов, в землю вятичей, Глеб – в Муром. Святослав правил в Древлянской земле, Всеволод – во Владимире на Волыне, Мстислав – в далекой Тмутаракани на Таманском полуострове. Святополк, усыновленный Владимиром сын Ярополка, был отослан в Туров. Во внешней политике имела значение воинственность Владимира. Летописи рассказывают, что князь чуть ли не более жен своих любил войну.
Едва заняв престол, Владимир организовал поход на юго-запад и подчинил себе Червенскую Русь с городами Перемышлем, Червенем и др. Территория Руси расширялась. Крупное поражение от Владимира потерпели и печенеги, доставлявшие русичам много бед. В честь победы над печенегами в 992 г. основан был город Переяславль. Но прошло четыре года – и новая орда была опять близ Киева. После разгрома небольшой дружины Владимир спасся чудом. Это поражение и чудесное спасение стали шагом к строительству в Василеве церкви Преображения (к этому времени князь уже принял христианство).
Южные границы Руси охраняли построенные Владимиром четыре линии крепостей на расстоянии 15–20 км. В глубине этой линии вырос город-крепость Белгород, ставший местом сбора всех русских еще во время нашествия печенегов.
Об опасности предупреждала введенная Владимиром система светового оповещения. Сигнальные огни на башнях, построенных на высоких холмах, были видны на большом расстоянии. Огненные сигналы передавались от одной башни к другой, пока всего через несколько минут не доходили до Киева, где горожане узнавали о приближающейся опасности.
Очень важным для обороноспособности Киева стало привлечение в города сильных, смелых воинов. По указу Владимира в города-крепости приглашались жители русского Севера – новгородские словени, кривичи, выходцы из чудских земель и вятичи. От природы они обладали высоким ростом, крепким телосложением, огромной физической силой. Именно эти воины стали прообразами русских богатырей из легенд и былин.
2. КРЕЩЕНИЕ РУСИ ВЛАДИМИРОМ
Но… Историки говорят и о другой стороне правления князя. Н. М. Карамзин:"Увенчанный победою и славою, Владимир хотел принести благодарность идолам и кровию человеческою обагрить алтари. Исполнив совет бояр и старцев, он велел бросить жребий, кому из отроков и девиц киевских надлежало погибнуть в удовольствие мнимых богов, – и жребий пал на юного варяга, прекрасного лицом и душою, кого отец был христианином. Посланные от старцев объявили родителю о сем несчастии; вдохновленный любовию к сыну и ненавистию к такому ужасному суеверию, он начал говорить им о заблуждении язычников, о безумии кланяться тленному дереву вместо живого Бога, истинного Творца неба, земли и человека.
Киевляне терпели христианство; но торжественное хуление веры их произвело всеобщий мятеж в городе. Народ вооружился, разметал двор варяжского христианина и требовал жертвы. Отец, держа сына за руку, с твердостию сказал: «Ежели идолы ваши действительно боги, то пусть они сами извлекут его из моих объятий». Народ, в исступлении ярости, умертвил отца и сына, которые стали таким образом первыми и последними мучениками христианства в языческом Киеве. Церковь наша чтит их святыми под именем Феодора и Иоанна"[83].
Но, несмотря на такие кровавые свидетельства языческой религии, важнейшим делом Владимира, которое прославило его в истории, стало крещение Руси.
Проведением своей языческой религиозной реформы Владимир лишь чуть замедлил на время, но не прервал окончательно процесс проникновения христианства на Русь. В государстве имелись все предпосылки для его утверждения, и лишь феодальная знать не была едина в осознании необходимости менять религиозную систему.
Для введения христианства требовались особые исторические обстоятельства. Они складываются к 80-м гг. Х в.
При выборе веры князь Владимир мог ориентироваться на мусульманский Восток, иудейских хазар, католический Рим и православную Византию. Владимир выбирает православие. Чем же был обусловлен этот выбор?
Предыстория православия или в целом христианства такова, что с момента своего появления оно преследовалось в Европе вплоть до начала IV в. В это время на императорский престол восходит Константин. По известному преданию накануне сражения за Рим Константин и его свита увидели чудесный знак креста на небе, а ночью императору было видение Спасителя, и он повелел всем своим воинам сделать знак креста на щитах и шлемах. Победив своего соперника, Константин поверил в христианство. Преследования христиан были отменены, в Риме построили христианский храм и созвали Первый вселенский церковный собор в Никее в 325 г. Он и положил начало союза трона и алтаря, духовной и светской власти. Столицей Константин сделал Византию, или Истамбул. Византия и пробыла столицей Восточной империи около тысячи лет, став центром православной культуры, искусства и богословия. Позже император Юстиниан построил в Византии великолепный храм Святой Софии, который можно видеть и по сей день. Именно с этим храмом предание и связывает окончательное решение Владимира при «выборе веры».
"Древний летописец нам повествует, что не только христианские проповедники, но и магометане, вместе с иудеями, обитавшие в земле Козарской, или в Тавриде, присылали в Киев мудрых законников склонить Владимира к принятию веры своей и что великий князь спокойно выслушивал их учение. Случай вероятный: народы соседственные могли желать, чтобы государь, уже славный победами в Европе и в Азии, исповедовал одного Бога с ними.
"Первые послы были от волжских, или камских, булгаров. На восточных и южных берегах Каспийского моря уже давно господствовала вера магометанская, утвержденная там счастливым оружием аравитян: булгары приняли оную и хотели сообщить Владимиру. Описание Магометова рая и цветущих гурий пленило воображение сластолюбивого князя; но обрезание казалось ему ненавистным обрядом и запрещение пить вино – уставом безрассудным.
«Вино, – сказал он, – есть веселие для русских; не можем быть без него».
Послы немецких католиков говорили ему о величии невидимого Вседержителя и ничтожности идолов. Князь ответил им: «Идите обратно; отцы наши не принимали веры от папы». Выслушав иудеев, он спросил, где их отечество?
«В Иерусалиме, – ответствовали проповедники, – но Бог во гневе своем расточил нас по землям чуждым».
«И вы, наказываемые Богом, дерзаете учить других? – сказал Владимир. – Мы не хотим подобно вам лишаться своего Отечества». Наконец, безымянный философ, присланный греками, опровергнув в немногих словах другие веры, рассказал Владимиру все содержание Библии, Ветхого и Нового Завета: историю творения, рая, греха, первых людей, потопа, народа избранного, искупления, христианства, семи Соборов и в заключение показал ему картину Страшного суда с изображением праведных, идущих в рай, и грешных, осужденных на вечную муку. Пораженный сим зрелищем, Владимир вздохнул и сказал: «Благо добродетельным и горе злым!» Крестись, – ответствовал философ, – и будешь в раю с первыми"[84].
Владимир отправляет послов в Византию. В Константинополе император, зная, что россиян можно пленить больше внешним блеском, чем теоретическими основами веры, приказал отвести послов в Софийскую церковь (Святая София). Там совершал литургию сам патриарх, одетый в святительские ризы.
Вернувшиеся из Константинополя послы были в полном восхищении. Великолепие Святой Софии, блеск священных одежд, пышность церемоний с присутствием императора со всем своим двором, патриарха с многочисленным духовенством, фимиам, стройность церковного пения – все это потрясло русичей. Развеялись последние сомнения Владимира. А бояре подтвердили правильность выбора, добавив: «…а ще бы мех закон греческий, то небы баба твоя приняла Ольга яже премудрейше всех человек».
Ведь древняя русская летопись рассказывает о том, как приняла христианство княгиня Ольга, прозванная Мудрой. О христианстве Ольга знала и от учеников Кирилла и Мефодия, и от католических епископов, приезжавших из западных стран. Но на Западе все богослужение велось на латинском языке, и Ольга предпочла принять православную веру на родном для нее языке.
Владимир мог бы сам принять таинство крещения в собственной столице, где уже были церкви и священники христианские, но он хотел, чтобы обряд был пышным и величественным. Лишь греческий патриарх, по его мнению, был достоин посвятить его народ в законы новой веры и крестить его самого. Гордость и слава воина не позволяли Владимиру искренне признать свои прошлые языческие ошибки. Принять новую веру он хотел рукой победителя, а не униженного просителя.