Азимов Айзек. Немезида (пер. Ю.Соколов)

   Шли часы, настал вечер. Подали обед. Генарр отправился навестить Эугению Инсигну и Марлену.
   – Пока ничего, – сказал Генарр. – Обеим сторонам есть о чем поторговаться.
   – А что Крайл? – нервно спросила Инсигна. – Вопрос о Марлене он не поднимал?
   – Поверь мне, Эугения, об этом не было и речи, он молчит и, по-моему, очень расстроен.
   – Еще бы, – сердито сказала Инсигна.
   Поколебавшись, Генарр спросил:
   – А что ты об этом думаешь, Марлена?
   Та посмотрела на него темными, бездонными глазами.
   – Я далека от этого, дядя Сивер.
   – Немного жестоко, – пробормотал Генарр.
   – Почему? – воскликнула Инсигна. – В конце концов, он бросил ее совсем маленькой.
   – Я не жестокая, – задумчиво сказала Марлена. – Если смогу, постараюсь сделать так, чтобы ему стало легче. Но я уже не принадлежу ему. И тебе тоже, мама. Прости меня, но теперь я принадлежу Эритро. Дядя Сивер, вы ведь скажете мне, какое решение будет принято?
   – Обещаю.
   – Это важно.
   – Я знаю.
   – Вообще-то я должна была бы представлять Эритро.
   – Полагаю, что Эритро уже здесь, так что ты будешь участвовать в переговорах, прежде чем они закончатся. Даже если бы я возражал, полагаю, Эритро заставила бы меня передумать.
   И он вернулся продолжать обсуждение.
   Сяо Ли By сидел, откинувшись на спинку кресла, проницательное лицо его не обнаруживало признаков усталости.
   – Давайте подведем итоги, – сказал он. – Эта звезда – я буду называть ее Немезидой, как вы, – является ближайшей к Солнечной системе, и любой уходящий к звездам корабль должен сделать первую остановку возле нее. Но раз теперь человечество освоило сверхсветовой полет, расстояния уже не будут его ограничивать, и люди станут искать не ближайшие, а самые удобные звезды. Нам нужны светила, подобные Солнцу, и планеты, схожие с Землей. Немезида сразу же окажется ненужной. Ротору больше нет смысла прятаться. Немезида перестанет представлять интерес не только для других поселений, но и для самого Ротора. И Ротор займется поиском звезды, подобной Солнцу. В спиральных рукавах нашей Галактики их миллиарды.
   Вам может показаться, что, для того чтобы у Ротора появились сверхсветовые корабли, достаточно приставить к моей груди оружие и потребовать, чтобы я выложил все, что знаю. Я математик, занимаюсь теоретическими вопросами и обладаю ограниченным объемом информации. Даже если вы сумеете захватить наш корабль, то не многое сумеете узнать. Проще послать на Землю ученых и инженеров, где мы всему научим. Взамен мы просим у вас планету, которую вы зовете Эритро. Насколько я понимаю, вы не используете ее. Здесь лишь маленький купол, пригодный для астрономических и прочих наблюдений. Вы сами живете в поселении. Поселения Солнечной системы могут отправиться на поиски подходящих звезд и планет. А вот земляне… Нас восемь миллиардов, и всех придется эвакуировать за несколько тысяч лет. Пока Немезида приближается к Солнцу, Эритро может стать удобной пересадочной станцией, откуда землян можно будет переправлять к мирам, подобным Земле.
   Мы должны вернуться на Землю с роторианином, чтобы доказать, что мы действительно здесь побывали. Мы построим новые корабли, и они возвратятся сюда, не сомневайтесь, – Эритро нужна человечеству. Мы привезем ваших ученых, овладевших техникой сверхсветового перелета, мы передадим ее другим поселениям. По-моему, я подвел итог всему, что мы решили.
   – Дело это гораздо труднее, – сказал Леверетт. – Чтобы земляне могли жить на Эритро, необходимо как следует над ней поработать.
   – Конечно, я опустил детали, – ответил By. – Но их можно будет обсудить потом, и уже не нам.
   – Конечно, комиссар Питт и совет будут принимать решения от имени Ротора.
   – А Землю будет представлять Всемирный конгресс, ведь дело настолько важное, что неудачи не должно быть.
   – Нельзя забывать о безопасности. Можем ли мы доверять Земле?
   – А может ли Земля верить Ротору? На выработку мер предосторожности уйдет год… или пять… или десять. Кроме того, потребуются годы, чтобы построить необходимое количество кораблей, на которых человечество могло бы оставить Землю и заселить Галактику.
   – Если в ней некому будет конкурировать с нами, – проворчал Леверетт.
   – Будем исходить из этого предположения, пока нас не вынудят отказаться от него. Но это в будущем. Вы будете обращаться к комиссару? Надо поскорее выбрать роторианина, который отправится с нами.
   Фишер подался вперед.
   – Могу ли я предложить, чтобы им была моя… Но Генарр не позволил ему окончить.
   – Извините, Крайл. Я беседовал с ней – она не покинет этот мир.
   – Но если ее мать тоже полетит…
   – Нет, Крайл. Ее мать здесь ни при чем. Даже если бы вы хотели, чтобы Эугения вернулась и уговорили ее – Марлена осталась бы на Эритро. Ну а вам тоже ни к чему оставаться с ней. Она потеряна и для вас, и для ее матери.
   – Но ведь она совсем ребенок! – рассердился Фишер. – Ей еще рано принимать подобные решения.
   – К сожалению – вашему, Эугении, нашему, быть может, даже всего человечества, – ока вправе принять такое решение. Мало того, я обещал ознакомить ее с нашим решением.
   – В этом нет необходимости, – возразил By.
   – Что вы, Сивер, – проговорил Леверетт, – зачем нам спрашивать разрешения у маленькой девочки?
   – Пожалуйста, выслушайте меня, – произнес Генарр. – Это необходимо, нам следует посоветоваться с ней. Давайте попробуем. Я предлагаю пригласить Марлену сюда и рассказать о наших выводах. А если кто-нибудь из вас не согласен со мной – пусть сейчас же уйдет. Просто встанет и уйдет.
   – По-моему, Сивер, вы сошли с ума, – заявил Леверетт. – Я не намерен играть с подростками. Мне нужно переговорить с Питтом. Где тут у вас передатчик?
   Он поднялся, но вдруг пошатнулся и упал.
   – Мистер Леверетт… – Ву в тревоге привстал.
   Леверетт перекатился на бок и простонал:
   – Помогите мне кто-нибудь.
   Генарр помог ему встать и усадил в кресло.
   – Что с вами? – спросил он.
   – Не знаю, – отозвался Леверетт, – Вдруг так заболела голова, что я даже ослеп.
   – Значит, вы не сумели выйти из комнаты, – Генарр повернулся к By. – Вы тоже предполагаете, что Марлена нам не нужна? Быть может, вы попробуете выйти?
   Осторожно, не отводя глаз от Генарра, By медленно встал с кресла, но пошатнулся и снова сел.
   – Кажется, нам следует переговорить с юной леди, – вежливо произнес он.
   – Необходимо, – добавил Генарр. – По крайней мере на этой планете ее желание – закон.

91

   – Нет! – Марлена едва не сорвалась на крик. – Этого нельзя делать!
   – Чего нельзя делать? – спросил Леверетт, нахмурив седые брови.
   – Нельзя использовать Эритро ни в качестве пересадочной станции, ни для чего-то другого.
   Леверетт сердито посмотрел на нее и открыл рот, собираясь что-то сказать, но By опередил его.
   – Почему же, сударыня? Это же пустой, безжизненный мир.
   – Он не пустой – он обитаемый. Дядя Сивер, объясните им.
   – Марлена хотела сказать, что Эритро населена бесчисленным множеством клеток-прокариотов, способных к фотосинтезу. Они обеспечивают кислородом атмосферу Эритро.
   – Великолепно, – сказал By. – И что же?
   Генарр откашлялся.
   – Каждая клетка весьма примитивна – где-то на уровне вируса, однако их нельзя рассматривать по отдельности. Все вместе они образуют чрезвычайно сложный организм, охватывающий всю планету.
   – Организм? – Ву сохранял учтивость.
   – Да, единый организм, который Марлена называет именем планеты, поскольку он однороден.
   – Вы серьезно? – спросил. Ву. – Откуда вам это известно?
   – Главным образом от Марлены.
   – Молодые женщины, – проговорил By, – иногда обнаруживают истерические…
   Генарр поднял вверх палец.
   – Не пытайтесь ей возражать. Я не уверен, что Эритро – этот самый организм – обладает чувством юмора. Все сведения мы получаем главным образом от Марлены, но не только от нее. Не успел Салтаде Леверетт подняться, чтобы выйти, как сразу упал. Вот и вы привстали – наверное, тоже хотели уйти – и вам стало нехорошо. Это Эритро. Она защищает Марлену, воздействуя на наш разум. После нашего появления здесь Эритро вызвала целую эпидемию душевных расстройств, названных нами эритрийской лихоманкой. Боюсь, что при желании она способна вызвать необратимые изменения рассудка – даже убить. И прошу вас не проверять справедливость моих слов.
   – Вы хотите сказать, что это не Марлена… – начал Фишер.
   – Нет, Крайл. У Марлены есть определенные способности, но она не в силах причинить вред. Опасна Эритро.
   – И как же мы можем избежать опасности? – спросил Фишер.
   – Для начала прислушайтесь к мнению Марлены. И позвольте мне разговаривать с ней от лица всех. Меня Эритро по крайней мере знает. И поверьте, я тоже хочу спасти Землю. Я не хочу, чтобы погибли миллиарды людей, – Он повернулся к Марлене. – А ты понимаешь, что Земля в опасности? Твоя мать объясняла тебе, что близость Немезиды может погубить Землю.
   – Я знаю, дядя Сивер, – грустно ответила Марлена, – но Эритро принадлежит лишь себе.
   – Она может поделиться с тобой, Марлена. Ведь она же разрешила построить Купол. И мы вроде бы не мешаем ей.
   – Но в Куполе меньше тысячи человек, и они никуда не выходят. Эритро не возражает против существования Купола, потому что там она может изучать человеческий разум.
   – Тем больше у нее будет возможностей, когда сюда прилетят земляне.
   – Все восемь миллиардов?
   – Нет, конечно, не все. Они будут временно останавливаться здесь, а потом снова улетят. Я думаю, постоянно здесь будет находиться только часть населения Земли.
   – Все равно это миллионы. Я уверена. Такое количество людей нельзя посадить под Купол и обеспечить едой, питьем и всем необходимым. Придется расселять их по Эритро, преобразовывать ее поверхность. Эритро не вынесет этого. Она будет защищаться.
   – Ты уверена?
   – Да. А как бы вы поступили?
   – Но тогда погибнут миллиарды людей.
   – Я ничем не могу помочь. – Марлена сжала губы, потом сказала: – Есть другой способ.
   – О чем говорит эта девица? – буркнул Леверетт. – Какой еще другой способ?
   Марлена покосилась на него и повернулась к Генарру.
   – Я не знаю. Эритро знает. По крайней мере она утверждает, что знает, но не может объяснить.
   Генарр поднял руки, предупреждая вопросы.
   – Говорить буду я. – И спокойно сказал; – Марлена, не волнуйся. Не бойся за Эритро. Ты же понимаешь, что она в состоянии справиться с чем угодно. Скажи, как понимать твои слова, что Эритро не может объяснить?
   Марлена судорожно вздохнула.
   – Эритро известно, что знание присутствует здесь, однако у нее нет разума и опыта людей, она не умеет думать, как мы. Она не понимает.
   – И это знание содержится в умах, присутствующих здесь?
   – Да, дядя Сивер.
   – И она умеет зондировать человеческие умы?
   – Она может причинить им вред. Только мой мозг она в состоянии зондировать без риска.
   – Надеюсь, что так, – сказал Генарр, – а ты обладаешь этим знанием?
   – Нет, конечно, нет. Но она может использовать меня как инструмент для зондирования других разумов. Вашего. Моего отца. Всех.
   – А это не опасно?
   – Эритро полагает, что нет, но… ой, дядя Сивер, я боюсь.
   – Безумие какое-то, – прошептал By, но Генарр торопливо приложил палец к губам.
   Фишер вскочил.
   – Марлена, нельзя…
   Генарр махнул рукой.
   – Ну что же делать, Крайл? Под угрозой жизнь миллиардов людей. Мы без конца говорим об этом. Пусть этот организм сделает то, что может, Марлена!
   Глаза девушки закатились. Казалось, что она впала в транс.
   – Дядя Сивер, – шепнула она, – поддержите меня…
   Нетвердой походкой она подошла к Генарру – тот подхватил ее.
   – Марлена… расслабься… все будет в порядке… И он осторожно опустился в кресло, поддерживая ее напрягшееся тело.

92

   Это было похоже на бесшумную вспышку света, которая уничтожила мир. Все исчезло.
   И Генарр уже не был прежним Генарром. Его личность словно перестала существовать. Только светящаяся сложная туманная сеть, состоявшая из нитей, которые увеличивались, росли и обнаруживали не меньшую сложность.
   Они приближались и удалялись – и снова наплывали, как нечто, что было всегда и вечно пребудет, И движению этому не было конца.
   И осыпались в отверстие, что ширилось им навстречу, но шире не становилось. Изменяясь без изменения. Маленькие клочья тумана, обнаруживающие в себе новую сложность.
   А потом с болью – если Вселенная чувствовала боль, – с рыданием – если Вселенная ведала звук, – они начали тускнеть, перепутаюсь, закружились, все быстрее и быстрее, стягиваясь в яркую точку, которая брызнула ослепительным светом и исчезла.

93

   Вселенная навязчиво лезла в глаза.
   By потянулся и спросил:
   – Кто-нибудь еще ощутил это?
   Фишер кивнул.
   – Хорошо, я уверовал, – сказал Леверетт. – Но если это безумие, то мы все одновременно сошли с ума.
   Генарр все еще держал Марлену, тревожно склоняясь над ней. Она прерывисто дышала.
   – Марлена. Марлена…
   Фишер с трудом поднялся.
   – С ней все в порядке?
   – Не могу сказать, – пробормотал Генарр, – Она жива, довольно и этого.
   Глаза ее открылись. Отсутствующие, пустые, они смотрели на Генарра.
   – Марлена! – в отчаянии прошептал Генарр.
   – Дядя Сивер, – еле слышно ответила ока.
   Генарр позволил себе вздохнуть. По крайней мере она узнала его.
   – Не шевелись, – велел он. – Пусть все пройдет.
   – Все прошло. Я так рада.
   – Но с тобой все в порядке?
   Она помолчала.
   – Да, я чувствую, что все в порядке, и Эритро говорит мне то же самое.
   – Вы обнаружили то самое скрытое знание, которым мы обладаем? – осведомился By.
   – Да, доктор By. – Она провела ладонью по взмокшему лбу. – Это знание обнаружилось у вас.
   – У меня? – изумился By. – И что же я скрывал?
   – Я не поняла, – ответила Марлена. – Быть может, поймете вы, если я опишу это?
   – Что опишете?
   – Что-то, когда гравитация отталкивает тела, вместо того чтобы притягивать.
   – Гравитационное отталкивание… – пробормотал By. – Физика сверхсветовых скоростей… – Он вдруг глубоко вздохнул и выпрямился. – Это же мое открытие.
   – Ну вот, – сказала Марлена. – Если пролететь на сверхсветовой скорости мимо Немезиды, возникнет гравитационное отталкивание. И чем быстрее летишь, тем оно сильнее.
   – И корабль отбросит в сторону.
   – Но и Немезида отодвинется в противоположном направлении.
   – Да, пропорционально отношению масс… Только Немезида сместится на ничтожно малое расстояние.
   – А что если так делать в течение сотен лет?
   – Движение Немезиды все равно не намного изменится.
   – Да, но через несколько световых лет траектория слегка отклонится, Немезида сможет пройти мимо Земли на значительном расстоянии, и планета уцелеет.
   – Разумно, – согласился By.
   – Можно ли здесь что-то придумать? – спросил Леверетт.
   – Надо попробовать. Можно использовать астероиды, которые будут входить с нормальной скоростью в гиперпространство на триллионную долю секунды и выскакивать из него уже в миллионе миль. Пусть астероиды вращаются вокруг Немезиды и входят в гиперпространство с одной стороны. – By на секунду задумался и воскликнул: – Я и сам догадался бы об этом, если бы было время посоображать!
   – Можете считать, что честь открытия принадлежит вам, – сказал Генарр, – В конце концов, Марлена извлекла это из вашей же головы. – Он оглядел присутствующих. – Что же, джентльмены, придется позабыть о транзитных пунктах на Эритро – если только не произойдет ничего из ряда вон выходящего. Население Земли теперь эвакуировать незачем – следует лишь в полной мере воспользоваться возможностями гравитационного отталкивания. Мне кажется, что ситуация разом переменилась к лучшему – и только потому, что мы пригласили Марлену.
   – Дядя Сивер, – вдруг сказала Марлена.
   – Да, дорогая?
   – Спать хочется.

94

   Тесса Уэндел нерешительно взглянула на Крайла Фишера.
   – Я все время твержу себе: «Он вернулся». Я почему-то не думала, что ты вернешься, особенно после того, как стало ясно, что ты разыскал роториан.
   – Марлена оказалась первой… первой, кого я увидел на этой планете.
   Он смотрел в никуда. И Уэндел оставила его. Пусть обдумает все. У нее и без того хватало забот.
   Они везли с собой роторианку Д'Обиссон, нейропсихолога. Двадцать лет назад она работала в госпитале на Земле. Там должны были остаться люди, которые могли бы вспомнить ее и узнать. И в архиве должно было сохраниться ее личное дело. Словом, она была живым доказательством того, что они сделали.
   Ву преобразился. У него было множество планов, как использовать гравитационное отталкивание, чтобы изменить движение Звезды-Соседки. Теперь он тоже звал ее Немезидой – однако если ему удастся добиться успеха, звезда уже не будет угрожать Земле.
   И еще он стал скромнее. Он больше не требовал себе почестей за новое открытие, чему Уэндел не могла нарадоваться. Он говорил, что проект разработан коллективно и не желал вдаваться в подробности.
   Более того, он хотел вернуться в систему Немезиды – и не только для того, чтобы руководить проектом. Ему просто хотелось быть там. «Пешком уйду», – говорил 1т
   …Уэндел заметила, что Фишер, нахмурившись, смотрит на нее.
   – Почему ты подумала, что я не вернусь, Тесса?
   Она решила говорить начистоту.
   – Крайл, твоя жена моложе меня, и дочь она никуда не отпустила бы. Я в этом не сомневалась. К тому же ты так рвался к дочери, что я подумала…
   – Что я останусь с Эугенией?
   – Да, что-то в этом роде.
   Фишер качнул головой.
   – Этого просто не могло бы случиться. Сперва мне показалось, что я вижу Розанну – мою сестру. В основном, конечно, глаза, но и вообще она была похожа на Розанну. Но это оказалась не Розанна. Тесса, она не была человеком, она не человек. Я тебе потом все объясню. Я… – Он опять покачал головой.
   – Не беспокойся, Крайл, – сказала Уэндел. – Когда-нибудь потом расскажешь.
   – В общем, потери-то нет. Я видел ее. Она жива. Ей хорошо. В конце концов, на большее едва ли можно рассчитывать. Марлена стала для меня просто Марленой. И до конца дней моих, Тесса, кроме тебя, мне никого не надо.
   – Значит, мы используем эти годы самым лучшим образом, Крайл?
   – Лучшим из лучших. Я оформлю развод. Мы поженимся. Пусть Ротором и Немезидой занимается By, а мы с тобой останемся на Земле – или в каком-нибудь поселении, если захочешь. Будем получать пенсию, и пусть с этой Галактикой и всеми ее проблемами имеют дело другие. А с нас хватит, Тесса. Ну как, ты не против?
   – Крайл, не могу дождаться.
   Прошел час, а они все держались за руки.

95

   – Я так рада, что меня там не было, – сказала Эугения Инсигна. – Я все думаю об этом. Бедняжка Марлена. Наверно, ей было очень страшно.
   – Да, было. И пошла она на это, чтобы спасти Землю. Теперь даже Питт ничего поделать не сможет. В некотором смысле все труды его жизни потеряли значение. Даже речи не может быть о том, чтобы продолжать тайком от Земли строить новую цивилизацию. Мало того, теперь он вынужден поддерживать проект по ее спасению, Придется. Земля знает, где находится Ротор, и всегда может до него добраться. И человечество, будь то на Земле или вне ее, не поддержит нас, если мы не возвратимся к людям. Без Марлены этого бы не случилось.
   Инсигна размышляла о материях менее высоких.
   – Значит, когда она испугалась, по-настоящему испугалась, то обратилась к тебе: а не к Крайлу? – спросила она.
   – Да.
   – И не Крайл, а ты держал ее?
   – Да. Только, Эугения, не усматривай здесь ничего таинственного: просто меня она знает, а Крайла – нет.
   – Сивер, я понимаю, что ты хочешь все объяснить рационально. Но я рада, что она искала помощи у тебя. Он не заслужил этого.
   – Согласен. Он не заслужил. Но давай забудем об этом. Крайл улетел и уже не вернется. Он видел свою дочь. Видел, как она сумела спасти Землю. Я не жалею об этом, и тебе тоже не следует. Ну а раз так, лучше сменим тему разговора. Ты знаешь, что Рене Д'Обиссон улетела с ними?
   – Да, все об этом говорят. Однако я скучать не буду. Все-таки Марлене она была не симпатична.
   – И тебе, Эугения, тоже – иногда. Рене выпал крупный шанс. Как только обнаружилось, что эритрийской лихоманки не существует, ей стало нечего делать здесь, а на Земле она со своим передовым методом сканирования мозга будет иметь огромный профессиональный успех.
   – Ну и прекрасно. Удачи ей.
   – А вот By вернется. На редкость умный человек. Ведь именно в его голове оказалась эта идея. Знаешь, я уверен, что он не столько хочет поработать над эффектом отталкивания, сколько остаться на Эритро. Организм планеты выделил его – как Марлену. Но еще более забавно, что, кажется, и Леверетт…
   – Как ты полагаешь, Сивер, чем руководствуется этот разум?
   – Тебя интересует, почему Эритро нужен Ву, а не Крайл? Почему ей подходит Леверетт, а не я?
   – Ну, конечно, я понимаю, что By человек более яркий, чем Крайл, но ведь ты во всем превосходишь Леверетта. Естественно, мне не хотелось бы тебя потерять.
   – Благодарю. Мне кажется, что у эритрийского организма собственные критерии. И похоже, я догадываюсь какие.
   – В самом деле?
   – Да. Когда эритрийский организм зондировал наши умы, он входил в нас через разум Марлены. И кажется, я уловил кое-что из его мыслей. Конечно же, не сознательно. Но после зондирования я узнал такое, чего не знал раньше. Странный дар Марлены позволяет ей общаться с организмом и предоставлять ему свой разум в качестве зонда для сканирования других умов. Впрочем, это чисто практическая сторона. Он выбрал ее по более неожиданной причине.
   – По какой же?
   – Эугения, представь себе, что ты – кусок веревки. Что бы ты почувствовала, ни с того ни с сего обнаружив кружево? Или же ты – круг… Что ты будешь ощущать, увидев сферу? Эритро обладает познаниями одного сорта – своими собственными. Разум ее колоссален, но неповоротлив. Он такой потому, что состоит из триллионов триллионов весьма свободно связанных отдельных клеток. И вот он встречается с человеческим разумом, в котором клеток немного, однако взаимосвязи их невероятно сложны. Кружево, а не веревка. Его привлекла красота. То есть разум Марлены показался Эритро прекрасным. Потому-то она и понадобилась планете. А ты отказалась бы от подлинного Рембрандта или Ван Гога? Потому Эритро и защищала Марлену. Разве ты не стала бы защищать шедевр? Но все же планета рискнула ею ради всего человечества. Марлене пришлось тяжело, но планета совершила благородный поступок. Я думаю, что Эритро собирает красивые разумы.
   Инсигна расхохоталась.
   – Значит, у By и Леверетта тоже красивые умы?
   – Для Эритро они, вероятно, прекрасны. У нее еще будет возможность пополнить коллекцию, когда прибудут ученые с Земли. И знаешь, чем дело закончится? Она подберет группу людей, отличающихся от породы. Так сказать, эритрийскую разновидность. Поможет им разыскивать в пространстве новые места для обитания и, быть может, в конце концов, Галактику заселят два вида разумных организмов – простые земляне и более смышленые эритрийцы – истинные пионеры, жители пространства. Интересно, на что это будет похоже? Будущее, скорее всего, принадлежит не нам. Жаль, конечно.
   – Не надо об этом думать, – взволнованно проговорила Инсигна. – Пусть люди будущего сами улаживают свои дела. Но мы с тобой живем сегодня и судим друг друга по человеческим стандартам.
   Генарр радостно улыбнулся, его добродушное лицо просияло.
   – Я рад – по-моему, твой разум тоже прекрасен. И быть может, ты наконец заметишь, что и мой неплох.
   – Ах, Сивер. Я всегда так думала. Всегда.
   Улыбка исчезла с лица Генарра.
   – Но ведь бывает красота и другого рода.
   – Только не для меня. Для меня в тебе довольно красоты – и той и этой. Сивер, мы с тобой потеряли утро. Но у нас есть вечер.
   – В таком случае, Эугения, мне нечего больше желать. Бог с ним, с утром… мы вместе скоротаем вечер.
   Их руки соприкоснулись.

Эпилог

   И опять Янус Питт сидел в одиночестве.
   Красная карликовая звезда больше не грозила смертью. Это была теперь просто красная звездочка, которую человечество, поднабравшись сил, собиралось отодвинуть в сторону.
   Но Немезида – возмездие – существовала, хоть и перестала быть звездой.
   Миллиарды лет жизнь на Земле развивалась обособленно. На смену пышному цветению приходил полный упадок. Быть может, где-то были и иные миры, где миллиарды лет жизнь существовала в такой же изоляции.
   Все эксперименты – или почти все – долгое время кончались неудачей. Но одна или две попытки оказались успешными.
   Если бы Вселенная оказалась достаточно большой для всех экспериментов… Если бы Ротор – его Ковчег – мог существовать обособленно, как Земля и Солнце – возможно, и удался бы его собственный эксперимент.
   Но теперь…
   В ярости и отчаянии он сжимал кулаки. Он знал, что скоро человечество начнет кочевать от звезды к звезде, как некогда путешествовало от материка к материку. И обособленности больше не будет. Его великий эксперимент провалился – их нашли.
   И то же безвластие, то же вырождение, та же недальновидность, то же культурное и социальное неравенство охватят ныне всю Галактику,
   Что же теперь будет? Галактические империи? Грехи и безумства из одного мира разлетятся по миллионам таких же миров? И горестей и невзгод станет во сто крат больше?
   У кого же хватит сил образумить целую Галактику, если никто не сумел образумить один мир? Кому удастся заглянуть в будущее Галактики, населенной людьми?
   Воистину пришло Возмездие. Немезида.