Барбьери Элейн. Дерзкая любовница

   Он закинул ее руки себе на плечи и блаженно зажмурился.
   Анжелика чувствовала, как прижимается к ней сильное, властное тело. Повинуясь неосознанному, всепоглощающему порыву, она привстала на цыпочки и потянулась губами к его омытым дождем губам – таким притягательным, таким нежным… Она легонько коснулась их раз… и еще раз… Они показались такими холодными… И больше всего на свете Анжелике захотелось согреть их своими губами.
   И Гарет мгновенно ответил, ответил горячо, жадно, он прижал к себе Анжелику что было сил, не обращая внимания на разряды молний, раз за разом бороздившие темное небо. На миг он отстранился, со счастливым смехом заглянул ей в лицо, подхватил на руки и отнес обратно, под крышу хижины.
   Прикосновение к холодному земляному полу моментально сбросило Анжелику с небес на землю. От сильнейшего озноба застучали зубы Но Гарет повлек ее поближе к очагу, на расстеленное одеяло. Другим одеялом он закутал Анжелику. Затем Гарет мягко, но решительно заставил ее улечься и прилег рядом.
   – Милая, я ведь обещал, что не позволю тебе мерзнуть. А я привык выполнять обещания.
   Его шепот становился все более страстным и невнятным, и Анжелика распахнулась ему навстречу, и с ее губ слетел едва слышный блаженный стон. И снова в мире не осталось ничего, кроме слившихся в одно целое, двигавшихся в унисон горячих тел. Небеса расколол громовой раскат, когда их тела в последний раз дрогнули.
   В хижине наступила тишина. Ее нарушал лишь неумолчный шум дождя да их дыхание. И тут сквозь окутавший ее туман пробилась мысль: он выполнил свое обещание. Ей больше не было холодно.

Глава 5

   Эстебан проглотил очередное проклятие, едва не слетевшее с его губ на новом ухабе. С отвращением он поглядел в окно кареты. Ливень, продолжавшийся всю ночь, к утру смыл с небес все тучи, оставив над головой яркую синеву. Солнце пригревало необычно жарко для столь ранней весны, однако Эстебану было наплевать на причуды природы. Его взгляд совершенно равнодушно скользнул по зеленым полям по бокам дороги.
   Пребывание в обществе семейки Валентин превратилось в пытку. К обычному неудобству в пути прибавились двусмысленные намеки сеньоры Валентин по поводу намерений дона Эстебана насчет их безмозглой дочки, а также бесконечная болтовня этой самой дочки. Терпение Аррикальда было на исходе.
   Он уже потерял счет времени, которое провел в этом гробу на колесах – таком тряском, что в его теле, похоже, не осталось ни одной целой кости. Еще вчера, в первые же часы путешествия, он отказался участвовать в общей светской беседе. Воспоминание о том, как по-хозяйски обнимал маленькую шлюху там, дома, Гарет Доусон, лишало молодого джентльмена и способности соображать, и желания вести себя учтиво.
   Он отлично разглядел вызов в черных глазах техасца. Этот ублюдок открыто наложил на нее свои жадные лапы – под самым носом у Эстебана! Тут его взгляд натолкнулся на раскрасневшееся личико Долорес Валентин, и к горлу под– ступила тошнота. Да разве нормальный мужчина откажется от волшебной, цветущей красоты Анжелики ради такой вот бледной немочи?! Кто угодно, только не он, Эстебан Аррикальд!
   Это она, она во всем виновата! С ненавистью уставившись на Долорес Валентин, Эстебан был готов лопнуть от злости. Какого черта он трясется в этой карете? Почему он позволил отцу так быстро выставить себя, не дав даже собраться с мыслями? Ведь не было никакой нужды очертя голову рваться в столицу. Все равно этот вызов пылился несколько месяцев у президента в канцелярии, прежде чем был отправлен по адресу. Давно миновало то время, когда Эстебан ждал его словно манны небесной. С тех пор в его жизни появилось кое-что новое… кое-что, лишившее его покоя.
   Сколько дней им еще ехать до Мехико? Перед его мысленным взором тут же предстали бесконечные унылые мили, о числе которых даже подумать было страшно. А ведь он мог совершить поездку в обществе прекрасной ведьмы. Да-да, если бы на месте Долорес Валентин вдруг оказалась Анжелика Родриго, Эстебан уже не боялся бы помереть с тоски прежде, чем попадет в Мехико.
   И тут он чуть не подскочил на месте, осененный отличной идеей. Ну конечно же! От неожиданности он свалял дурака и позволил отцу вертеть собой, как захочет. Но еще не все потеряно. От асиенды они отъехали всего на полуторадневный отрезок пути. Значит, верхом он доберется туда еще быстрее. Ну а дальше все просто – прихватить с собой Анжелику Родриго и махнуть обратно в столицу. Его совершенно не интересует, что подумают о таком поступке отец и мать. Он все равно останется их сыном, от этого им никуда не деться
   Да, а как уломать шлюху? Надо будет наобещать ей золотые горы И когда она окажется полностью в его власти – получить с нее все, сполна.
   Итак, решение принято. Осталось воплотить его в жизнь.
   И к всеобщему смятению, Эстебан вдруг забарабанил по крыше кареты, восклицая:
   – Педро!.. Остановись! Остановись немедленно! Его неожиданная выходка ошарашила всех находившихся в экипаже, и впервые за время пути Эстебану стало по-настоящему весело.
   – Эстебан. что с тобой? Что случилось? – всполошился Фернандо Валентин, чуть не упав со скамьи от неожиданного толчка. На что Эстебан с чувством промолвил:
   – Простите меня ради Бога, но я решил, что должен вернуться в Реал-дель-Монте. Брошенные на полпути дела не дают мне покоя. Прежде чем приступать к своим обязанностям в столице, мне необходимо завершить то, что начато дома. – И Эстебан поднес к губам ручку Долорес Валентин. Ухмыляясь при виде румянца, проступившего на смущенном девичьем личике, он проворковал как можно более галантно: – Ах, сеньорита, если бы вы знали, как мне жаль лишаться вашего присутствия ради выполнения сыновнего долга! Дон Фернандо, смею надеяться, что вы поймете мои чувства – несмотря на причиненные вам неудобства.
   – Эстебан, я всегда был человеком долга, – сочувственно промолвил седой джентльмен и торжественно добавил: – А потому мне так понятны твои мысли. Да поможет тебе Господь вернуться назад быстро и без хлопот. А мы с нетерпением будем ждать тебя в столице.
   На сем Эстебан поспешил покинуть карету. Взмахом руки он приказал кучеру снять с крыши один из своих чемоданов. Приторочить его к седлу, отвязать от кареты жеребца и вскочить верхом было делом пары минут. И вот уже он отдает прощальный салют неуклюжему экипажу и трем физиономиям, торчавшим в его окнах с уморительно серьезными минами.
   Наконец колымага тронулась с места, а Эстебан решительно направил коня в обратный путь.
   Анжелика просыпалась медленно, с неохотой. Ей было так хорошо… Свернувшись калачиком, она постаралась спрятаться от ярких лучей, бивших прямо в глаза. Но тут ее губ коснулись чьи-то горячие губы, и раздался шепот:
   – Доброе утро, милая. Это и вправду доброе, чудесное утро!
   Сон слетел в одно мгновение, и Анжелика уставилась на склонившееся над ней лицо.
   Оказывается, они все еще лежали рядом, укрытые одним одеялом, совершенно голые! Зардевшись, она вспомнила события прошлой ночи и поспешила отвести взгляд.
   Анжелика не смела поднять глаз. Ведь она так упорно боролась с клеймом, поставленным на ней деревенскими сплетниками! Однако стоило вспомнить прошлую ночь – не говоря уже про утро, – чтобы убедиться в заслуженности позорящих ее пересудов.
   Гарету пришлось взять ее за подбородок и силой развернуть к себе. Все еще избегая смотреть ему в глаза. Анжелика следила, как солнечный луч играет в его густых темно-каштановых волосах Покраснев еще сильнее, Анжелика попыталась отвернуться.
   Но не тут-то было.
   – О чем что ты подумала, Анжелика? Ведь не о том же, чтобы сейчас удрать?..
   – Я… я бы хотела убраться отсюда… и чем скорее, тем лучше!
   И она сделала попытку вырваться, однако Гарет был начеку.
   – С чего это ты вдруг заспешила, Анжелика? Ты казалась вполне довольной!
   – У меня не было выбора. Вы привезли меня сюда силой… Если бы я действительно могла что-то решать, это утро я встретила бы дома, в собственной постели!
   – Но у тебя был выбор. Анжелика, – возразил Гарет, и по спине у Анжелики побежали мурашки. – Я обещал, что никогда не стану брать тебя силой, и прошлая ночь не была исключением. Ты отдалась мне сама, по собственной воле, милая. И этого факта отрицать нельзя – как бы тебе этого ни хотелось.
   Анжелика отважно кивнула:
   – Возможно, что так. Но сейчас нам пора вставать. Что-то едва уловимое вспыхнуло на миг в глазах Гарета, и через секунду он решительно вскочил.
   – Это верно. Нам пора ехать.
   Не замечая растерянности Анжелики, он потянулся за одеждой. Она сделала то же.
   Когда Доусон оделся, его спутница все еще возилась с застежкой на юбке и оттого не смогла увидеть, каким жадным взором он окинул ее изящную фигурку и с каким трудом подавил желание прикоснуться к черным шелковистым локонам, в беспорядке рассыпанным по плечам. Их тяжелые волны накрывали его этой ночью, и Гарет отлично помнил чудесный свежий аромат, в который с таким восторгом окунал лицо. Но Гарет твердо решил идти до конца.
   Анжелика обернулась было к нему, как вдруг в тишине раздалось громкое бурчание. Доусон невольно улыбнулся:
   – Я слышу, ты проголодалась. Проклиная предательское поведение собственного желудка, она сердито ответила:
   – Я была голодна еще вчера, но вас что не касается!
   – А по-моему, – снова помрачнел Гарет, – нам вовсе ни к чему голодать.
   Он глянул на дотлевавшие в очаге угли и направился к двери– Распахнув ее навстречу яркому солнечному утру, Доусон взял в руки котелок, который оставил под дождем. Там набралось вполне достаточно воды для чая. и Гарет мигом пристроил котелок над очагом.
   – Я бы предпочла отправиться немедленно. – Анжелика сердито уставилась на Гарета.
   – Увы, но я еще не готов к отъезду, Анжелика, – отчеканил Доусон. – Хотя мой желудок не столь разговорчив, как твой, я проголодался не меньше. И не собираюсь мучиться все утро ради твоих капризов.
   С этими словами он повернулся к седельной сумке и вытащил оттуда какой-то сверток.
   – На твоем месте я бы не упрямился и наелся бы вволю. Все равно я никуда не тронусь, пока не наполню желудок.
   Анжелика молча села обратно на одеяло и уставилась на огонь. Ее душила досада, а голод с каждой минутой становился все нестерпимее. Невольно покосившись на то, что держал в руках Гарет, она обнаружила, что это сыр, только вчера сваренный на асиенде. Рядом с сыром лежал знаменитый Кармелин хлеб – мягкий, с румяной корочкой. Проглотив голодную слюну, Анжелика заставила себя отвернуться.
   Гарет, за отсутствием стола, разложил соблазнительные кушанья прямо у нее под носом, на одеяле. Потом уселся рядом и раскрыл складной нож. Со все возраставшим нетерпением Анжелика следила, как неторопливо он режет хлеб и сыр.
   Ей частенько приходилось испытывать сильный голод, однако в это утро с желудком творилось что-то ужасное. Она едва успела потупиться, когда Гарет взглянул на нее.
   Он сделал вид, что ничего не заметил, и принялся возиться с заваркой.
   – Ну вот, через минуту чай будет готов. Лопаясь от злости и от голода при виде его нарочитой медлительности, Анжелика упрямо тряхнула головой и заявила:
   – Я не желаю есть!
   Гарет небрежно пожал плечами:
   – Как хочешь. Я не собираюсь кормить тебя силой. И он медленно взял кусок сыра и стал жевать его, всем своим видом демонстрируя блаженство. Так же демонстративно он съел хлеб и налил в кружку чай. Когда Гарет взял второй ломоть сыра, ее желудок мучительно сжался и заурчал пуще прежнего.
   Под конец каждое движение челюстей Гарета сопровождал аккомпанемент взбунтовавшегося желудка, и Анжелика вскочила, чтобы выбежать вон, однако Гарет поймал ее за руку Улыбнувшись, он заметил
   – Признайся, милая Твой дух готов ради принципа терпеть голод, чего не скажешь о теле – С обезоруживающей улыбкой он протянул ей кусок сыра – Возьми, Анжелика Ты ведь и вправду голодна
   – Нет, спасибо Я предпочту поголодать И я буду весьма признательна, если вы дадите мне возможность подождать снаружи, пока закончите завтрак
   – Милая, если ты вообразила, будто я позволю тебе остаться один на один с моим конем, то ты крупно ошиблась, – и Гарет вновь помахал соблазнительным куском сыра перед ее носом
   – Я же скачала, что не хочу есть!
   – Ах ты капризуля
   Гарет неожиданно прижал ее к себе, и она снова принялась вырываться, как вдруг Гарет неожиданно разжал руки и сокрушенно покачал головой, не в силах скрыть отчаяние
   – Анжелика, ну почему мы всякий раз кончаем перепалкой, хотя оба знаем, что хотим одного и того же?! Милая, ведь ты голодна, и я всего лишь предложил тебе поесть! Может, хватит делать из мухи слона? – и он мягко добавил, снова протягивая ей кусок сыра – Ну же Анжелика, возьми его Я слышу, как твой желудок умоляет тебя о том же
   Злополучный кусок коснулся ее губ и Анжелика напрягалась из последних сил. Нет она не позволит ему снова взять верх Она не позволит.
   Гарет беспомощно нахмурился, не понимая, что за чертовщина с ними творится. Он снова разозлил ее, хотя хотел лишь сделать приятное, хотел, чтобы она была сыта и довольна
   Он порывисто нагнулся и поцеловал ее в губы Анжелика удивленно уставилась на него
   – Анжелика, поешь, милая.
   Гарет снова протянул ей сыр, она откусила кусочек. Она жевала медленно, не спуская с Гарета глаз и ожидая, когда в его взгляде засветится знакомое злорадство, однако не дождалась А когда она доела ломоть, техасец снова поцеловал ее И так, чередуя еду с поцелуями, он заставил ее съесть весь оставшийся кусок А потом налил горячего чаю и сам стал поить ее из кружки
   Когда чай был выпит до капли, он поставил кружку на пол и ласково поинтересовался
   – Получилось не так уж плохо, верно, милая? И нам вовсе ни к чему все время спорить. Ты ела совсем как дитя. наслаждаясь каждой крошкой, – продолжал Гарет – И крошки прилипли к твоим щечкам – Анжелика хотела отодвинуть его руку, но он возразил – Нет, милая
   А потом наклонился и нежными, легкими прикосновениями губ и языка стал собирать крошки с ее щек
   Его дыхание стало тяжелым и неровным, во взгляде на-сверкал огонь, от которого зажглось ответное пламя у нее в груди Горячая ладонь легла ей на живот
   – Ты утолила голод, милая?? Скажи мне. Анжелика смогла лишь торопливо кивнуть, она едва переводила дух
   – Так позволь и мне утолить голод, Анжелика, – взмолился Гарет – Я изголодался по тебе Мои губы не знают ничего чудеснее, чем вкус твоей любви Я так голоден, милая, я должен насытиться
   И он поцеловал ее – страстно, жадно Он двигался как во сне – желание было так сильно, что едва не лишало его рассудка
   Он сам не помнил, как слились воедино два тела, пока последний, отчаянный рывок не сбросил с него оковы этого колдовства
   Гарет полной грудью вдыхал аромат Анжеликиных волос, дивясь про себя, отчего ему все время кажется мало?
   Гарет поднял голову и засмотрелся на отрешенное, полное любовной неги лицо Анжелики Все внутри у него пело от новых, непривычных чувств А желание оно оставалось прежним.
   Гарет не понимал, почему так напряженно молчит Анжелика Минуты экстаза миновали, и, как ни странно, пропасть, лежавшая между ними, только увеличилась Оба не промолвили ни слова, пока одевались. Техасец погасил огонь и собрал сумки Анжелика ждала его возле дверей
   Медленно, не спуская глаз с ее застывшего лица, он подошел вплотную. Не в силах долее терпеть чту необъяснимую отчужденность, Доусон попытался обнять ее. Она инстинктивно отшатнулась, и Гарет совсем отчаялся Анжелика становилась холоднее всякий раз после их близости – тогда как он сам только распалялся еще больше. Эта закономерность доводила его до безумия.
   Он приторочил к седлу сумки, посадил на коня Анжелику и вскочил в седло сам. И вот они уже снова в пути.
   Утро выдалось прекрасным, воздух был свеж после ночного ливня, и солнце переливалось в сверкающих каплях росы на буйной зелени тянувшихся к свету растений. Лес оживал, и Гарет с удовольствием слушал его шум.
   Анжелика же застыла как статуя. Терпение Гарета лопнуло, и он привлек ее к себе, поцеловал в макушку и потерся щекой о теплый висок. Он знал, что ни один мужчина до него не был с ней так близок. И что утешало Гарета. Вот если бы еще позабыть о том, что случится в ближайшие дни, когда он.
   Конь вынес их на дорогу и поскакал в сторону рудника
   – Куда мы едем? – сердито спросила Анжелика
   – Ты сама отлично знаешь, – так же сердито ответил Гарет – Я еще вчера сказал, что должен повидаться на руднике с
   – На руднике?! – Анжелика обернулась и изумленно уставилась на него – Но что невозможно! Я и так не была дома целую ночь Мама с папой с ума сойдут, а Карлос вы ведь знаете, что он болен! Его нельзя беспокоить!
   – Я уже говорил, что об этом надо было думать вчера
   – Вы притворились – Голос Анжелики прерывался от гнева – Вы притворились, будто неравнодушны ко мне, тогда как думаете только о себе! Вы же знаете, что донна Тереза почуяла неладное Она наверняка отправит кого-нибудь ко мне домой узнать, почему я не вернулась на асиенду и когда откроется, что мы опять исчезли вместе, она меня выгонит!
   – Найдешь другое место
   – Но меня никто больше не возьмет на работу!
   – Мы едем на рудник, – отчеканил Гарет Анжелика постаралась подавить в себе гордость и умоляюще заглянула в глаза Гарету
   – Умоляю вас ради Бога, Гарет, пожалуйста! Я прошу, отвезите меня домой, ведь от этой работы зависит не только мое будущее, но и…
   – Ты напрасно стараешься, Анжелика Мне необходимо закончить все дела и сегодня же вернуться на асиенду Если я повезу тебя домой, то потеряю слишком много времени
   – Ну так и езжайте себе на рудник! – взорвалась Анжелика – А меня отпустите сию же минуту! И я вернусь пешком!
   – Нет
   – Мы всего в часе пути Я отлично доберусь сама И тогда я смогла бы
   – Я сказал – нет! – И Гарет поспешно добавил, не позволяя Анжелике вставить слово, а себе задуматься над тем, почему так поступает – Ты поедешь со мной Я не намерен отпускать тебя одну
   – Ради своей прихоти вы лишите меня работы!
   – Ну, милая, если ты боишься, что даром теряла время – Он вытащил из кармана монеты и силой вложил ей в руку – Вот, я всегда готов заплатить тебе за услуги. Не бойся, цена остается прежней. Я ведь сказал, что ты стоишь каждого потраченного пенни
   Анжелика побелела как мел и молча отвернулась Но Гарет с силой прижал ее к себе Это было все, в чем он сейчас нуждался Он не мог выпустить Анжелику из своих объятий
   – Ну, как это выглядит, по-вашему?
   Озабоченно нахмурившись, Брок Макфадден ожидал ответа Гарета. Не далее как прошлой ночью он допоздна засиделся у камина, с головой уйдя в оставленные техасцем бумаги, так что даже Мери рассердилась, когда он нетерпеливо отмахнулся от ее вопросов. Перспективы предложенного проекта ошеломляли Судя по карте, принадлежавшая Доусонам земля ничем не напоминала горные массивы Реал-дель-Монте
   Брока всегда манили дикие просторы. Он преклонялся перед героизмом людей, поселившихся в глухом, девственном краю и построивших свой дом своими руками. Им с Мери стоило немалых усилий добиться нынешнего положения. Ведь пришлось расстаться с отцовским домом, домом, в котором выросло не одно поколение клана Макфадденов. Но с ними в Мексику переехала целая колония единомышленников – шотландцев и англичан. Они так же решились покинуть свои дома и жили здесь, не зная нужды земля щедро снабжала их пищей, и нечего было опасаться набегов диких племен.
   И вот теперь перед Броком лежала карта, от одного взгляда на которую захватывало дух. Как огромны земли Доусонов! Четыре тысячи шестьсот квадратных акров земли В Старом Свете с такой площади могла прокормиться целая деревня с сотнями жителей!
   Брок напряженно всматривался в молодого техасца, склонившегося над бумагами. Только сильные духом могли победить в их борьбе, и Гарет Доусон, несомненно, принадлежал к этому бесстрашному племени первопроходцев. Стоило хотя бы всмотреться в выдубленное солнцем волевое лицо – несмотря на молодость, в уголках глаз уже успели залечь мелкие морщинки. Это было лицо человека, не отступающего перед трудностями, и тело борца, закаленное физическим трудом и перенесенными опасностями, когда от быстроты реакции может зависеть сама жизнь.
   Броку был чрезвычайно приятен этот малый и его отец, который первым высказал дерзкую идею превратить принадлежавшую ему бесплодную пустыню в цветущий сад. Шотландец не мог не отдать должное любви, которую, несомненно, питал Гарет к отцовской земле, и упорству, с которым он отстаивал эту землю. Ибо даже до Брока дошли известия о напряжении, возникшем между Техасом и правительством Мексики Санта-Анна. Вся страна словно сошла с ума, воспевая этого человека как героя, спасителя нации. На родине Броку уже доводилось слышать о подобных «героях». И пелена всеобщего обожания не застилала его взор.
   Наконец Гарет закончил и поднял глаза.
   – Насколько я понимаю, что именно то. о чем он мечтал.
   – Стоит подождать с окончательным заключением до тех пор, пока не будут представлены кое-какие дополнительные данные. Проект слишком грандиозный. Предстоит изменить целую провинцию. Я впервые встречаюсь с таким.
   – Конечно, Брок, я не требую от вас чего-то большего прежде, чем вы сами ознакомитесь с нашей землей. Но с этим, похоже, придется повременить. Боюсь, по возвращении домой нам с отцом предстоит заняться совсем иными делами.
   – Да, я тоже кое-что слышал.
   – Тогда вы понимаете, как важно мне поскорее получить предварительные выводы.
   – Хорошо, Гарет. Но все равно мне потребуется еще какое-то время
   Доусон свернул бумаги и испытующе взглянул на Макфаддена:
   – Брок, а не попытаться ли нам закончить дело в течение этой ночи? Из того, что тут написано, я понял, что проект заслуживает доверия. От вас потребуется что-то типа рекомендаций по подготовке к работе. Чтобы мы знали, с чего начинать.
   – Что ж, можно, – задумчиво пробурчал шотландец – Если вы останетесь, чтобы отвечать на вопросы по ходу дела, Я мог бы начать после обеда и даже просидеть всю ночь, – и он решительно кивнул. – Идет, так и сделаем И Питер нам поможет. А Мери позаботится, чтобы вам было где отдохнуть. Ей это будет приятно. К нам давно никто не приезжал в гости.
   – Я с радостью останусь и поработаю с вами, Брок, вот только…
   – И у тебя проблемы, парень? – с сочувствием поинтересовался шотландец.
   – Я приехал не один, и вряд ли моя подружка встретит в вашем доме столь же радушный прием – судя по нашему разговору на пикнике.
   – Твоя подружка?!
   Брок вслед за Гаретом посмотрел в окно. Там как раз показалась Анжелика, и Макфадден растерянно воскликнул:
   – Ты привез девчонку с собой?
   – Да.
   – Малый, да ты что, ошалел – связываться с такой, как эта? От нее не жди ничего, кроме неприятностей!
   – Полагаю, что уже мое дело, Брок. Решение за вами.
   – Вы хотите слишком многого, – помрачнел шотландец. – С нами живет мой младший брат, который сохнет по этой девчонке. Не думаю, что ему понравится наблюдать вашу идиллию.
   – Как скажете, Брок, – помрачнел Гарет.
   – Да… да. – Макфадден задумчиво теребил бороду. Тем временем в окне появился Питер. Не давая себе труда обернуться к Гарету, он промолвил, обращаясь скорее сам к себе: – Вот, опять он к ней прилип… Вряд ли ему это понравится… Но и бросать вас на улице тоже не по-христиански…
   – С нами ничего не случится. Я бы не хотел причинять беспокойство вам с женой.
   – Мери примет вас обоих, – решился наконец Макфадден и обернулся к Гарету. В его глазах мелькнуло сомнение, но он все же добавил: – В кровать мы вас укладывать не станем – просто накормим горячим да покажем кресло, в котором можно будет скоротать ночь Если вас это устраивает – начнем работу немедля
   – Вот и отлично, Брок, – отвечал Гарет, не отводя глаз от двух фигур за окном. – Чем раньше мы закончим, тем лучше.
   – Добрый день, Анжелика.
   – Добрый день, сеньор Макфадден. Питер Макфадден попытался улыбнуться. Улыбка вышла грустной.
   – Я видел, как вы приехали. Но не мог бросить работу, чтобы поприветствовать вас сразу же
   – Ничего страшного. Я найду чем заняться, пока сеньор Доусон обсуждает дела с вашим братом.
   – Да, им есть о чем поговорить. Техасец предложил брату нешуточный проект. Мы с Броком как раз просмотрели его прошлой ночью.
   – Как только сеньор Доусон покончит с делами, мы уедем.
   – Ну, тогда вы еще какое-то время пробудете здесь, Анжелика Ведь брат еще не закончил.
   – Вы хотите сказать, что он будет работать еще целый час, а то и два?! – всполошилась Анжелика
   – О нет, я хочу сказать, что там дел еще часов на пять-шесть, если не больше.
   – Но… но я не могу задерживаться! – И без того бледное лицо исказил ужас. – Я и так уехала из дому слишком давно!
   – Смею заметить, что вряд ли вообще стоило приезжать сюда с Гаретом Доусоном, – не удержался Питер.
   Анжелике ужасно захотелось пожаловаться милому юношей на свою горькую жизнь. Но она тут же передумала – стоило заглянуть в его безмятежные голубые глаза. В конце концов она не такая уж безвинная жертва, и к тому же не стоит втягивать в это дело Питера.