Страница:
– Вы по-прежнему хотите меня, сеньор Доусон? Гарет бешено затряс головой:
– Анжелика, меня зовут Гарет! Гарет! Я хочу, чтобы ты повторила: Гарет!
На мгновение замешкавшись, она послушно промолвила:
– Ты по-прежнему хочешь меня, Гарет? Мягко, непривычно прозвучавшее в ее устах имя подействовало как самая возбуждающая ласка, и он торопливо кивнул:
– Да, да, я по-прежнему хочу тебя, Анжелика.
– И ты все еще согласен… заплатить мне любую цену? Этого он не ожидал. На миг Гарет утратил дар речи. Как же он позволил себе забыть?..
Дурак! Ну и дурак же он! Она играла с ним, играла с самой первой минуты их встречи, умело подводя к кульминации, к тому моменту любовного ослепления, который он пережил сию минуту. По его губам скользнула горькая улыбка.
– Да, я все еще согласен, – сухо вымолвил он. – Назови свою цену.
– Тогда, Гарет, я хочу золотую монету… золотую монету в пять долларов.
Гарет ответил не сразу, все в нем противилось этому торгу. И вовсе не потому, что это противоречило его принципам. Наоборот, он всегда старался расплатиться по честному и рад был чувствовать себя после этого совершенно свободным. Но он не желал покупать Анжелику. Он желал…
Не позволяя себе додумать эту мысль до конца, Гарет горько усмехнулся:
– Пять долларов… Не слишком ли много для кухарки, получающей всего семь долларов в месяц?
Ее лицо мгновенно застыло. Гарет схватил ее за плечо и заставил повернуться к себе. С затвердевших от гнева губ сорвалось:
– Я же сказал, что согласен на любую цену. В лице Анжелики что-то едва заметно изменилось.
– Тогда больше не о чем говорить. – Не отводя от него остановившегося взгляда, Анжелика медленно завела руки ему за шею.
Гарет не мог объяснить себе ту щемящую боль, что зародилась в его груди. Он не спеша погладил бледную прохладную щеку. И все же удержался.
– Что же ты не требуешь плату вперед, шлюха? По-моему, это опасная беспечность…
В глубине серебристых глаз мелькнула растерянность.
– Мне казалось, что ты человек слова, Гарет.
– В отличие от Эстебана? – тут же вырвалось у Гарета. – А что ты станешь делать, когда Эстебан узнает, что ты продалась мне?
Ее щеки залил румянец. Рассердившись на себя за столь неуместный приступ стыдливости, Анжелика выпалила:
– Какое тебе дело, Гарет Доусон? Ты только что купил меня, ты пользуешься мною – и на том конец. Мое будущее касается меня одной.
– Да, пожалуй, ты права, – кивнул Гарет. – Я просто теряю время.
Он выпрямился и стал не спеша расстегивать мокрую рубашку, не спуская с Анжелики холодного взора.
Он здорово на нее разозлился. И Анжелика не могла понять – отчего. Может быть, из-за высокой цены? Однако в ответ на его гнев Анжелика также рассердилась, и это чувство с успехом вытеснило остатки смущения и растерянности. Ведь он сам твердил, что заплатит любую цену! Когда ушел падре Мануэль, она твердо решила любым путем раздобыть деньги для лечения Карлоса. Тело – это единственное, что принадлежит ей и имеет какую-то цену. Так неужели жизнь Карлоса не стоит этой ничтожной жертвы?!
И уж коли Гарету Доусону посчастливилось стать первым – пусть платит сполна. Как ни странно, несмотря на явную неприязнь техасца, Анжелика не представляла никого другого на этом месте, когда решилась на такой шаг. Она не пыталась найти объяснение своему выбору – да и вряд ли оно существовало. Лучше сейчас вообще ни о чем не думать… и тем более о том, что случится, когда Гарет получит от нее все, что хотел. Отныне следует жить только сегодняшним днем.
Однако терзавший сердце ужас вот-вот готов был вырваться наружу. Гарет уже снял рубашку. Серебристые глаза испуганно скользнули по мускулистым рукам. О, она отлично помнила, какая в них заключается сила!..
А Гарет тем временем скинул сапоги. Настала очередь брюк. Анжелика затаила дыхание. Казалось, прошла целая вечность, пока Гарет возился с застежкой. Анжелика завороженно наблюдала за движениями этого статного, превосходно сложенного тела.
Чтобы не застучали зубы, она что было сил стиснула челюсти, а Гарет уже опускался рядом. Не в силах выдержать далее эту пытку, она зажмурилась и тут же услышала повелительный шепот:
– Открой глаза, Анжелика.
Собрав в кулак остатки гордости, она подчинилась, и от обжигающего пламени, полыхнувшего в его взгляде, у Анжелики захватило дух. Но вот он решительно откинул тряпку, прикрывавшую ее наготу, и ее сердце забилось, словно птица в силках. Гарет медленно прошелся по ее телу внимательным взглядом и снова посмотрел в лицо. Она зачарованно смотрела ему в глаза, не в силах шевельнуть пальцем, и он зашептал:
– Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, Анжелика Чтобы запомнила мое лицо так же, как я запомнил твое. Я хочу, чтобы ты ни на миг не забывала, с кем займешься сейчас любовью. А ведь именно это нам и предстоит, милая шлюшка. И я не собираюсь спешить, о нет! Слишком долго я ждал этой минуты!
От того, как ласково Гарет гладил ее, по всему телу пробежали мурашки, а сердце забилось еще сильнее
– Твоя кожа она как бархат
И он наклонился, чтобы пройтись губами по той невидимой тропе, которую только что проложили его пальцы Его поцелуи казались легкими, едва слышными словно бабочки касались кожи трепетными крылышками
Затем Гарет привлек ее к себе и сжал пальцы с запутавшимися в них волосами так, что Анжелика скривилась от боли
Он повел себя жестоко Гарет мрачно подивился той волне гнева, которая захлестнула его при воспоминании об Эстебане, вот так же запустившем руку в ее густые темные локоны. Но Доусон был уверен, что Анжелика уступила Эстебану не по своей воле. И теперь предложила себя ему. Податливая, неподвижная, она лежит у него в объятиях. И он видит, как часто бьется жилка у нее на шее – так же часто, как и его собственное сердце. Ему стало стыдно.
– Прости, Анжелика Я не хотел быть грубым. Он заглянул ей в глаза они были полны слез Он напугал ее. Но он не хотел этого! Он поцеловал эти глаза, чтобы осушить слезы. Прекрасные, дивные глаза, такие большие и выразительные. Он видел в них гнев, отчаяние, усталость, растерянность, негодование, нежность, гордыню и даже временами страх – но никогда не видел радости. Ах, как бы ему хотелось, чтобы в этих серебристых глубинах хоть раз засияла радость!
Тем временем Анжелика сдержала непролитые слезы. Гарет коснулся губами ее губ – неспешно, осторожно, однако она все еще не в состоянии была ответить на поцелуй
Она онемела от страха. Гарет нахмурился. Его поцелуи стали еще более нежными, ласковыми. Он медленно гладил ее плечи горячими, бережными руками.
И Анжелика потихоньку начала оттаивать. Гарет был так терпелив, он не спешил, и щупальца ужаса постепенно ослабили хватку Анжелика едва заметно шевельнулась. Где-то глубоко внутри затлела искорка чувства, и Анжелика попыталась встретиться с его удивительными губами, но они почему-то ускользали от нее И тогда искра мгновенно разрослась до обжигающего, неистового желания поцеловать его так, как ей хочется.
Анжелика жалобно застонала и подняла руки. Ее пальцы погрузились в темные густые волосы, обхватили его затылок и повлекли голову вниз. И когда их губы наконец-то встретились, Анжелику затопила волна сладостного восторга.
На сей раз Гарет целовал ее жадно, ненасытно, и она отвечала ему. Когда Гарет внезапно прервал поцелуй, с ее губ сорвался стон протеста. С легкой улыбкой наблюдая за ее возрастающим нетерпением, он снова приблизился и прошелся языком по призывно распахнутым губам.
Повинуясь снедавшему ее желанию, Анжелика ответила, и ее язычок отважно проник к нему в рот.
На сей раз Гарет не стал сдерживаться и отвечал ей сильно, жадно, не скрывая овладевшего им любовного голода.
Однако эти невинные игры больше не удовлетворяли его. Он поднял голову и залюбовался небольшими тугими грудями…
Анжелика проследила глазами за его медленно опускавшейся головой и охнула, когда горячие губы сомкнулись вокруг соска.
Подхваченная новой волной удивительной, неведомой ей доселе истомы, Анжелика едва успела перевести дыхание.
Стоны Анжелики подливали масла в огонь его страсти, и он еще долго кружил возле двух молочно-белых курганов, то целуя и тихонько покусывая ароматную кожу, то пробуя на вкус разбуженные к жизни бутоны сосков.
Анжелику бросало то в жар, то в холод, кровь шумела в ушах, и что-то все сильнее пульсировало там. внизу живота, лишая способности мыслить трезво Она была сама не своя, впервые в жизни переступив порог неведомого доселе мира, полного новых, ошеломительных ощущений Вдруг к сердцу снова подступил ужас Она неожиданно уперлась руками в грудь Гарету и еле слышно взмолилась
– Пожалуйста, не надо, я больше не выдержу. В ответ раздался шепот.
– Но тебе предстоит испытать большее, дорогая намного большее
Он поцеловал ее и приподнялся, чтобы полюбоваться, как меняется ее чудесное лицо Вот затрепетали тяжелые, полуопущенные веки, вот она охнула и приоткрыла губы в ответ на новую ласку
Однако он и сам вот-вот был готов потерять контроль над собой И хрипло прошептал, подводя ее к самой последней, острейшей грани наслаждения
– Вот то, что я пообещал тебе, милая это и еще многое очень многое Но сейчас ты должна дать мне кое-что, дорогая Сейчас
Настойчивый шепот едва смог пробиться сквозь окруживший ее туман Разбуженные Гаретом чувства превратились в ревущий ураган, уносивший ее на своих крыльях, увлекавший в дикий свободный полет все выше, к самой вершине, как и обещал Гарет
Он упивался игрой эмоций отраженной в волшебном зеркале ее лица Полыхавшее в груди желание смешалось с удивительной, всепоглощающей нежностью Она была целиком в его власти, такая маленькая и хрупкая, такая доверчивая и ему внезапно захотелось сторицей отплатить ей за этот щедрый дар.
Трепетные веки все еще оставались полуприкрыты, когда Гарет взял в ладони милое лицо
– Взгляни на меня, Анжелика Открой глаза и взгляни на меня Я хочу, чтобы ты видела мое лицо, когда мы станем одним целым Я хочу, чтобы ты приняла меня
Огромные глаза медленно распахнулись. В их глубине что-то мелькнуло, и пульсирующий столб его желаний коснулся трепетного лона. На миг он застыл на пороге этой манящей, влажной бездны – край сознания еще успел уловить, как резко напряглось распростертое под ним тело. Однако сдерживаться дальше Гарет не мог. Все, на что он был способен, – войти в нее, войти немедленно, чтобы заполнить до конца, до отказа, как он и мечтал.
И он совершил этот вожделенный, неистовый, неудержимый рывок – и Анжелика вскрикнула от боли. Оба замерли. Однако уже в следующий миг его взор снова затуманился желанием, и он начал неспешные, ритмичные движения.
И мало-помалу Анжелика растворилась в неведомых ей доселе ощущениях и откликнулась на этот древний, как сама природа, ритм. И вот она застыла, затаив дыхание, на краю удивительной бездны… и приникла что было сил к Гарету, совершившему последний, отчаянный рывок, и закружилась, содрогаясь вместе с ним, окруженная волшебным кольцом его рук.
Гарет поднял голову с благоуханной подушки из ее волос и скользнул взглядом по неподвижному лицу. Анжелика лежала с закрытыми глазами, и длинные ресницы отбрасывали острые длинные тени на раскрасневшиеся щеки. Внезапно Доусон помрачнел и, приподнявшись, внимательно посмотрел на ее бедра…
Вот оно – бесспорное доказательство только что утраченного Анжеликой целомудрия! Не веря своим глазам, он решительно промолвил:
– Анжелика, посмотри на меня.
Веки неохотно поднялись. Гарет заглянул в эти серебристые, прозрачные озера, надеясь проникнуть ей в самую душу:
– Почему ты не сказала?! Если бы я знал… Под его осуждающим взглядом ее лицо мигом утратило недавнюю нежность и беззащитность. Анжелика упрямо тряхнула головой, готовясь дать отпор. Конечно, он был готов платить настоящей, опытной шлюхе, а нарвался на неумелую бестолковую девственницу. И теперь Гарет, конечно, зол на то, что попал впросак. Но и Анжелика имела все основания считать себя жертвой обстоятельств и не собиралась чувствовать себя виноватой.
Безжизненным, мертвым голосом – словно и не было недавних мгновений страсти – она заявила:
– Это не имеет значения.
– Не имеет значения?! Но ведь я…
– Ты получил все, чего желал, – холодно отчеканила Анжелика. – А что касается остального – не случись это сегодня с тобой, случилось бы с кем-то другим в иной день.
От такого признания Гарет оцепенел.
– Почему ты выбрала меня?
Анжелика заколебалась. Его лицо снова исказила гневная гримаса, которая раньше так пугала ее. Подавив в себе последние всплески теплых чувств, она как можно спокойнее ответила:
– Потому что ты – богатый. Я знала, что у тебя найдется не одна золотая монета, и надеялась, что ты сдержишь слово.
Гарет все так же напряженно смотрел ей в глаза – лишь на миг его веки дрогнули. Он молча отпустил Анжелику, отвернулся, встал и протянул ей руку.
Анжелика приняла его помощь и была захвачена врасплох, когда сильная ладонь легла ей на затылок и заставила коснуться губами его губ. Они были горячими и нежными.
Внезапно Гарет прервал поцелуй и хрипло прошептал:
– Анжелика, это стоило золотой монеты. Стоило – до самого последнего пенни.
И опять он удивил Анжелику, подхватив ее и увлекая в пруд. Дойдя до того места, где вода коснулась ее грудей, он резко остановился. Анжелика растерянно заглянула в его застывшее лицо.
– Стой, Анжелика, – и он снова припал к ней в поцелуе. Темные глаза загорелись, когда он прошептал: – Да, предложенные тобой услуги намного превосходят назначенную цену…
Поддерживая ее за талию, Гарет осторожно коснулся рукой гладких бедер, старательно смывая с них алую метку. Ее ресницы затрепетали, дыхание стало учащенным.
Не в силах противостоять снова запылавшему в груди огню желания, Анжелика отдалась во власть волшебного океана любви. Она погружалась в него целиком, безропотно, она тонула в нем и сливалась в одно целое с разбуженным к жизни водоворотом страстей гораздо полнее, чем раньше с холодной прозрачной водой. Девственное, не знавшее мужских рук тело готово было разорваться на части от острых, удивительных ощущений. Она таяла в его руках, она становилась податливой как воск. Анжелике было невдомек, насколько эта игра страстей захватила самого Гарета.
Он с трудом оторвался от ее губ и промолвил, любуясь отрешенным лицом:
– Я не могу насытиться тобою, милая… Задержавшись на миг, чтобы сполна насладиться ощущением полного, безраздельного обладания, он заглянул ей в глаза. Серый безжизненный лед в их глубине растаял, он превратился в серебристый бархат, манящий, моливший о новом чуде. И Гарет с радостью откликнулся на эту мольбу и погрузился в этот страстный взор так же, как погружался в ее тело.
Задыхаясь, она зажмурилась и приникла к нему всем телом – как вдруг Гарет остановился. Хриплый, настойчивый шепот заставил ее вновь распахнуть глаза.
– Анжелика, посмотри на меня! Назови мое имя, милая!
– Гарет… – одними губами выдохнула она, не отводя взгляда. – Гарет, что ты…
– Скажи, что хочешь меня, Анжелика!
– Гарет… пожалуйста…
– Скажи!
Сердце билось так, что захватывало дух, и она не выдержала:
– Я хочу тебя, Гарет…
– Повтори еще раз!
– Я хочу тебя, Гарет…
Он низко застонал и рванулся вперед, рванулся изо всех сил, и в следующий миг неистовость разрядки ослепила их обоих, сплетя воедино два тела, достигших предела блаженства.
Гарет не сразу пришел в себя. Бережно прижав к себе легкое тело, он поспешил на берег, где снова уложил Анжелику на покинутую недавно подстилку и прикрыл краем влажной ткани. А потом осторожно улегся рядом, следя, как приподнимаются пушистые ресницы, как маленькая рука машинальным движением пытается отвести с лица мокрые волосы. Он тихонько вложил в мягкую ладошку два золотых и сжал тонкие пальцы.
Анжелика испуганно вскрикнула, как будто холод металла пронзил ее до самого сердца. Глаза Гарета превратились в два бездонных колодца, и невозможно было прочесть, что таится в их черной глубине. Наконец он нашел в себе силы прошептать.
– Здесь два золотых, Анжелика. Двойная плата. Анжелика все так же ошеломленно смотрела ему в глаза, чувствуя, как леденеет все внутри. Ее пальцы сжали монеты.
Глава 4
– Анжелика, меня зовут Гарет! Гарет! Я хочу, чтобы ты повторила: Гарет!
На мгновение замешкавшись, она послушно промолвила:
– Ты по-прежнему хочешь меня, Гарет? Мягко, непривычно прозвучавшее в ее устах имя подействовало как самая возбуждающая ласка, и он торопливо кивнул:
– Да, да, я по-прежнему хочу тебя, Анжелика.
– И ты все еще согласен… заплатить мне любую цену? Этого он не ожидал. На миг Гарет утратил дар речи. Как же он позволил себе забыть?..
Дурак! Ну и дурак же он! Она играла с ним, играла с самой первой минуты их встречи, умело подводя к кульминации, к тому моменту любовного ослепления, который он пережил сию минуту. По его губам скользнула горькая улыбка.
– Да, я все еще согласен, – сухо вымолвил он. – Назови свою цену.
– Тогда, Гарет, я хочу золотую монету… золотую монету в пять долларов.
Гарет ответил не сразу, все в нем противилось этому торгу. И вовсе не потому, что это противоречило его принципам. Наоборот, он всегда старался расплатиться по честному и рад был чувствовать себя после этого совершенно свободным. Но он не желал покупать Анжелику. Он желал…
Не позволяя себе додумать эту мысль до конца, Гарет горько усмехнулся:
– Пять долларов… Не слишком ли много для кухарки, получающей всего семь долларов в месяц?
Ее лицо мгновенно застыло. Гарет схватил ее за плечо и заставил повернуться к себе. С затвердевших от гнева губ сорвалось:
– Я же сказал, что согласен на любую цену. В лице Анжелики что-то едва заметно изменилось.
– Тогда больше не о чем говорить. – Не отводя от него остановившегося взгляда, Анжелика медленно завела руки ему за шею.
Гарет не мог объяснить себе ту щемящую боль, что зародилась в его груди. Он не спеша погладил бледную прохладную щеку. И все же удержался.
– Что же ты не требуешь плату вперед, шлюха? По-моему, это опасная беспечность…
В глубине серебристых глаз мелькнула растерянность.
– Мне казалось, что ты человек слова, Гарет.
– В отличие от Эстебана? – тут же вырвалось у Гарета. – А что ты станешь делать, когда Эстебан узнает, что ты продалась мне?
Ее щеки залил румянец. Рассердившись на себя за столь неуместный приступ стыдливости, Анжелика выпалила:
– Какое тебе дело, Гарет Доусон? Ты только что купил меня, ты пользуешься мною – и на том конец. Мое будущее касается меня одной.
– Да, пожалуй, ты права, – кивнул Гарет. – Я просто теряю время.
Он выпрямился и стал не спеша расстегивать мокрую рубашку, не спуская с Анжелики холодного взора.
Он здорово на нее разозлился. И Анжелика не могла понять – отчего. Может быть, из-за высокой цены? Однако в ответ на его гнев Анжелика также рассердилась, и это чувство с успехом вытеснило остатки смущения и растерянности. Ведь он сам твердил, что заплатит любую цену! Когда ушел падре Мануэль, она твердо решила любым путем раздобыть деньги для лечения Карлоса. Тело – это единственное, что принадлежит ей и имеет какую-то цену. Так неужели жизнь Карлоса не стоит этой ничтожной жертвы?!
И уж коли Гарету Доусону посчастливилось стать первым – пусть платит сполна. Как ни странно, несмотря на явную неприязнь техасца, Анжелика не представляла никого другого на этом месте, когда решилась на такой шаг. Она не пыталась найти объяснение своему выбору – да и вряд ли оно существовало. Лучше сейчас вообще ни о чем не думать… и тем более о том, что случится, когда Гарет получит от нее все, что хотел. Отныне следует жить только сегодняшним днем.
Однако терзавший сердце ужас вот-вот готов был вырваться наружу. Гарет уже снял рубашку. Серебристые глаза испуганно скользнули по мускулистым рукам. О, она отлично помнила, какая в них заключается сила!..
А Гарет тем временем скинул сапоги. Настала очередь брюк. Анжелика затаила дыхание. Казалось, прошла целая вечность, пока Гарет возился с застежкой. Анжелика завороженно наблюдала за движениями этого статного, превосходно сложенного тела.
Чтобы не застучали зубы, она что было сил стиснула челюсти, а Гарет уже опускался рядом. Не в силах выдержать далее эту пытку, она зажмурилась и тут же услышала повелительный шепот:
– Открой глаза, Анжелика.
Собрав в кулак остатки гордости, она подчинилась, и от обжигающего пламени, полыхнувшего в его взгляде, у Анжелики захватило дух. Но вот он решительно откинул тряпку, прикрывавшую ее наготу, и ее сердце забилось, словно птица в силках. Гарет медленно прошелся по ее телу внимательным взглядом и снова посмотрел в лицо. Она зачарованно смотрела ему в глаза, не в силах шевельнуть пальцем, и он зашептал:
– Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, Анжелика Чтобы запомнила мое лицо так же, как я запомнил твое. Я хочу, чтобы ты ни на миг не забывала, с кем займешься сейчас любовью. А ведь именно это нам и предстоит, милая шлюшка. И я не собираюсь спешить, о нет! Слишком долго я ждал этой минуты!
От того, как ласково Гарет гладил ее, по всему телу пробежали мурашки, а сердце забилось еще сильнее
– Твоя кожа она как бархат
И он наклонился, чтобы пройтись губами по той невидимой тропе, которую только что проложили его пальцы Его поцелуи казались легкими, едва слышными словно бабочки касались кожи трепетными крылышками
Затем Гарет привлек ее к себе и сжал пальцы с запутавшимися в них волосами так, что Анжелика скривилась от боли
Он повел себя жестоко Гарет мрачно подивился той волне гнева, которая захлестнула его при воспоминании об Эстебане, вот так же запустившем руку в ее густые темные локоны. Но Доусон был уверен, что Анжелика уступила Эстебану не по своей воле. И теперь предложила себя ему. Податливая, неподвижная, она лежит у него в объятиях. И он видит, как часто бьется жилка у нее на шее – так же часто, как и его собственное сердце. Ему стало стыдно.
– Прости, Анжелика Я не хотел быть грубым. Он заглянул ей в глаза они были полны слез Он напугал ее. Но он не хотел этого! Он поцеловал эти глаза, чтобы осушить слезы. Прекрасные, дивные глаза, такие большие и выразительные. Он видел в них гнев, отчаяние, усталость, растерянность, негодование, нежность, гордыню и даже временами страх – но никогда не видел радости. Ах, как бы ему хотелось, чтобы в этих серебристых глубинах хоть раз засияла радость!
Тем временем Анжелика сдержала непролитые слезы. Гарет коснулся губами ее губ – неспешно, осторожно, однако она все еще не в состоянии была ответить на поцелуй
Она онемела от страха. Гарет нахмурился. Его поцелуи стали еще более нежными, ласковыми. Он медленно гладил ее плечи горячими, бережными руками.
И Анжелика потихоньку начала оттаивать. Гарет был так терпелив, он не спешил, и щупальца ужаса постепенно ослабили хватку Анжелика едва заметно шевельнулась. Где-то глубоко внутри затлела искорка чувства, и Анжелика попыталась встретиться с его удивительными губами, но они почему-то ускользали от нее И тогда искра мгновенно разрослась до обжигающего, неистового желания поцеловать его так, как ей хочется.
Анжелика жалобно застонала и подняла руки. Ее пальцы погрузились в темные густые волосы, обхватили его затылок и повлекли голову вниз. И когда их губы наконец-то встретились, Анжелику затопила волна сладостного восторга.
На сей раз Гарет целовал ее жадно, ненасытно, и она отвечала ему. Когда Гарет внезапно прервал поцелуй, с ее губ сорвался стон протеста. С легкой улыбкой наблюдая за ее возрастающим нетерпением, он снова приблизился и прошелся языком по призывно распахнутым губам.
Повинуясь снедавшему ее желанию, Анжелика ответила, и ее язычок отважно проник к нему в рот.
На сей раз Гарет не стал сдерживаться и отвечал ей сильно, жадно, не скрывая овладевшего им любовного голода.
Однако эти невинные игры больше не удовлетворяли его. Он поднял голову и залюбовался небольшими тугими грудями…
Анжелика проследила глазами за его медленно опускавшейся головой и охнула, когда горячие губы сомкнулись вокруг соска.
Подхваченная новой волной удивительной, неведомой ей доселе истомы, Анжелика едва успела перевести дыхание.
Стоны Анжелики подливали масла в огонь его страсти, и он еще долго кружил возле двух молочно-белых курганов, то целуя и тихонько покусывая ароматную кожу, то пробуя на вкус разбуженные к жизни бутоны сосков.
Анжелику бросало то в жар, то в холод, кровь шумела в ушах, и что-то все сильнее пульсировало там. внизу живота, лишая способности мыслить трезво Она была сама не своя, впервые в жизни переступив порог неведомого доселе мира, полного новых, ошеломительных ощущений Вдруг к сердцу снова подступил ужас Она неожиданно уперлась руками в грудь Гарету и еле слышно взмолилась
– Пожалуйста, не надо, я больше не выдержу. В ответ раздался шепот.
– Но тебе предстоит испытать большее, дорогая намного большее
Он поцеловал ее и приподнялся, чтобы полюбоваться, как меняется ее чудесное лицо Вот затрепетали тяжелые, полуопущенные веки, вот она охнула и приоткрыла губы в ответ на новую ласку
Однако он и сам вот-вот был готов потерять контроль над собой И хрипло прошептал, подводя ее к самой последней, острейшей грани наслаждения
– Вот то, что я пообещал тебе, милая это и еще многое очень многое Но сейчас ты должна дать мне кое-что, дорогая Сейчас
Настойчивый шепот едва смог пробиться сквозь окруживший ее туман Разбуженные Гаретом чувства превратились в ревущий ураган, уносивший ее на своих крыльях, увлекавший в дикий свободный полет все выше, к самой вершине, как и обещал Гарет
Он упивался игрой эмоций отраженной в волшебном зеркале ее лица Полыхавшее в груди желание смешалось с удивительной, всепоглощающей нежностью Она была целиком в его власти, такая маленькая и хрупкая, такая доверчивая и ему внезапно захотелось сторицей отплатить ей за этот щедрый дар.
Трепетные веки все еще оставались полуприкрыты, когда Гарет взял в ладони милое лицо
– Взгляни на меня, Анжелика Открой глаза и взгляни на меня Я хочу, чтобы ты видела мое лицо, когда мы станем одним целым Я хочу, чтобы ты приняла меня
Огромные глаза медленно распахнулись. В их глубине что-то мелькнуло, и пульсирующий столб его желаний коснулся трепетного лона. На миг он застыл на пороге этой манящей, влажной бездны – край сознания еще успел уловить, как резко напряглось распростертое под ним тело. Однако сдерживаться дальше Гарет не мог. Все, на что он был способен, – войти в нее, войти немедленно, чтобы заполнить до конца, до отказа, как он и мечтал.
И он совершил этот вожделенный, неистовый, неудержимый рывок – и Анжелика вскрикнула от боли. Оба замерли. Однако уже в следующий миг его взор снова затуманился желанием, и он начал неспешные, ритмичные движения.
И мало-помалу Анжелика растворилась в неведомых ей доселе ощущениях и откликнулась на этот древний, как сама природа, ритм. И вот она застыла, затаив дыхание, на краю удивительной бездны… и приникла что было сил к Гарету, совершившему последний, отчаянный рывок, и закружилась, содрогаясь вместе с ним, окруженная волшебным кольцом его рук.
Гарет поднял голову с благоуханной подушки из ее волос и скользнул взглядом по неподвижному лицу. Анжелика лежала с закрытыми глазами, и длинные ресницы отбрасывали острые длинные тени на раскрасневшиеся щеки. Внезапно Доусон помрачнел и, приподнявшись, внимательно посмотрел на ее бедра…
Вот оно – бесспорное доказательство только что утраченного Анжеликой целомудрия! Не веря своим глазам, он решительно промолвил:
– Анжелика, посмотри на меня.
Веки неохотно поднялись. Гарет заглянул в эти серебристые, прозрачные озера, надеясь проникнуть ей в самую душу:
– Почему ты не сказала?! Если бы я знал… Под его осуждающим взглядом ее лицо мигом утратило недавнюю нежность и беззащитность. Анжелика упрямо тряхнула головой, готовясь дать отпор. Конечно, он был готов платить настоящей, опытной шлюхе, а нарвался на неумелую бестолковую девственницу. И теперь Гарет, конечно, зол на то, что попал впросак. Но и Анжелика имела все основания считать себя жертвой обстоятельств и не собиралась чувствовать себя виноватой.
Безжизненным, мертвым голосом – словно и не было недавних мгновений страсти – она заявила:
– Это не имеет значения.
– Не имеет значения?! Но ведь я…
– Ты получил все, чего желал, – холодно отчеканила Анжелика. – А что касается остального – не случись это сегодня с тобой, случилось бы с кем-то другим в иной день.
От такого признания Гарет оцепенел.
– Почему ты выбрала меня?
Анжелика заколебалась. Его лицо снова исказила гневная гримаса, которая раньше так пугала ее. Подавив в себе последние всплески теплых чувств, она как можно спокойнее ответила:
– Потому что ты – богатый. Я знала, что у тебя найдется не одна золотая монета, и надеялась, что ты сдержишь слово.
Гарет все так же напряженно смотрел ей в глаза – лишь на миг его веки дрогнули. Он молча отпустил Анжелику, отвернулся, встал и протянул ей руку.
Анжелика приняла его помощь и была захвачена врасплох, когда сильная ладонь легла ей на затылок и заставила коснуться губами его губ. Они были горячими и нежными.
Внезапно Гарет прервал поцелуй и хрипло прошептал:
– Анжелика, это стоило золотой монеты. Стоило – до самого последнего пенни.
И опять он удивил Анжелику, подхватив ее и увлекая в пруд. Дойдя до того места, где вода коснулась ее грудей, он резко остановился. Анжелика растерянно заглянула в его застывшее лицо.
– Стой, Анжелика, – и он снова припал к ней в поцелуе. Темные глаза загорелись, когда он прошептал: – Да, предложенные тобой услуги намного превосходят назначенную цену…
Поддерживая ее за талию, Гарет осторожно коснулся рукой гладких бедер, старательно смывая с них алую метку. Ее ресницы затрепетали, дыхание стало учащенным.
Не в силах противостоять снова запылавшему в груди огню желания, Анжелика отдалась во власть волшебного океана любви. Она погружалась в него целиком, безропотно, она тонула в нем и сливалась в одно целое с разбуженным к жизни водоворотом страстей гораздо полнее, чем раньше с холодной прозрачной водой. Девственное, не знавшее мужских рук тело готово было разорваться на части от острых, удивительных ощущений. Она таяла в его руках, она становилась податливой как воск. Анжелике было невдомек, насколько эта игра страстей захватила самого Гарета.
Он с трудом оторвался от ее губ и промолвил, любуясь отрешенным лицом:
– Я не могу насытиться тобою, милая… Задержавшись на миг, чтобы сполна насладиться ощущением полного, безраздельного обладания, он заглянул ей в глаза. Серый безжизненный лед в их глубине растаял, он превратился в серебристый бархат, манящий, моливший о новом чуде. И Гарет с радостью откликнулся на эту мольбу и погрузился в этот страстный взор так же, как погружался в ее тело.
Задыхаясь, она зажмурилась и приникла к нему всем телом – как вдруг Гарет остановился. Хриплый, настойчивый шепот заставил ее вновь распахнуть глаза.
– Анжелика, посмотри на меня! Назови мое имя, милая!
– Гарет… – одними губами выдохнула она, не отводя взгляда. – Гарет, что ты…
– Скажи, что хочешь меня, Анжелика!
– Гарет… пожалуйста…
– Скажи!
Сердце билось так, что захватывало дух, и она не выдержала:
– Я хочу тебя, Гарет…
– Повтори еще раз!
– Я хочу тебя, Гарет…
Он низко застонал и рванулся вперед, рванулся изо всех сил, и в следующий миг неистовость разрядки ослепила их обоих, сплетя воедино два тела, достигших предела блаженства.
Гарет не сразу пришел в себя. Бережно прижав к себе легкое тело, он поспешил на берег, где снова уложил Анжелику на покинутую недавно подстилку и прикрыл краем влажной ткани. А потом осторожно улегся рядом, следя, как приподнимаются пушистые ресницы, как маленькая рука машинальным движением пытается отвести с лица мокрые волосы. Он тихонько вложил в мягкую ладошку два золотых и сжал тонкие пальцы.
Анжелика испуганно вскрикнула, как будто холод металла пронзил ее до самого сердца. Глаза Гарета превратились в два бездонных колодца, и невозможно было прочесть, что таится в их черной глубине. Наконец он нашел в себе силы прошептать.
– Здесь два золотых, Анжелика. Двойная плата. Анжелика все так же ошеломленно смотрела ему в глаза, чувствуя, как леденеет все внутри. Ее пальцы сжали монеты.
Глава 4
Эстебан торопливо спускался со второго этажа отцовского особняка. Как всегда, он был одет с чрезвычайной тщательностью и не поленился еще раз одернуть превосходно облегавший фигуру сюртук и расправить белоснежные кружева крахмальной сорочки. Холеные пальцы пробежались по идеальной – волосок к волоску – прическе и тонкой ниточке усов.
Было совсем рано. Гости еще не проснулись, что было весьма кстати. Эстебану давно осточертели ухаживания за Долорес Валентин. Хотя она считалась достаточно привлекательной и обеспеченной девицей, из которой наверняка получится превосходная жена. Она, несомненно, готова хранить семейный очаг и плодить детей, покуда мужу будет угодно пускаться во все тяжкие на стороне. Понимая это, Эстебан уступил настояниям матери и уделил некоторое внимание юной и наивной Долорес. Все равно рано или поздно неугомонная матушка их обвенчает.
Эстебан давно перешагнул тот возраст, когда юным аристократам положено заводить семью и одаривать своих родителей кучей внучат. По-видимому, именно это обстоятельство и заставило отца с матерью протестовать против его затянувшегося пребывания в столице. И хотя у Эстебана не было ни малейшего желания расставаться с веселым и беззаботным существованием в Мехико, ему пришлось подчиниться, ибо родители решились на самую суровую меру и ограничили его в средствах.
Впрочем, теперь он готов был признать, что вернулся в Реал-дель-Монте не зря. Как раз в это время на асиенде появилась Анжелика Родриго. Он до сих пор отлично помнит их первую встречу. Эстебан как раз заглянул на кухню в поисках Хуаниты, этой ненасытной маленькой сучки. Алчность сей юной особы не поддавалась описанию, и она всегда с охотой исполняла все прихоти молодого хозяина.
Когда Эстебан вошел, Анжелика стояла возле своего стола, повернувшись к нему спиной. Он помнит, как его потрясло это миниатюрное, идеально сложенное тело и прямой, едва ли не аристократичный разворот плеч. Гладко зачесанные и собранные в узел волосы так не походили на растрепанные – а порой и нечесаные – гривы, которые отличали простых мексиканок. В Мексике слуги обычно не выставляли напоказ свои достоинства, но как играл солнечный луч на густой, цвета воронова крыла, шевелюре маленькой кухарки!
Со всевозрастающим нетерпением Эстебан дождался, пока старая повариха, Кармела, заметит его присутствие и даст знать об этом незнакомке. Девушка живо обернулась в его сторону, но тут же сообразила. что видит молодого хозяина впервые, и потупилась. Он буквально остолбенел, увидев впервые огромные серебристые глаза. Дальше все помнилось как-то смутно: Эстебан что-то делал, что-то говорил, безуспешно пытаясь вовлечь в разговор молоденькую кухарку. А она отвечала односложно, в преувеличенно покорной манере, и все время отводила глаза.
Да, служаночка оказалась на диво ловкой и всякий раз умудрялась ускользнуть от него. А он, естественно, с каждой неудачей распалялся все сильнее. Впрочем, он захотел ее сразу, как только увидел. Эстебану не составило труда разузнать все подробности ее прошлого. Старый сплетник Фернандо был счастлив выложить историю ее появления на свет и подозрения насчет того, что Анжелика вполне готова отправиться по стопам своей матери.
Но увы – мечты о том, как он полностью и безраздельно овладеет этим нежным телом, так и остались мечтами. Всякий раз, когда он вспоминал о настырном техасце, то и дело мешавшем ему, Эстебана охватывала ярость. А в последний раз, ночью, Доусона удалось образумить только с помощью кинжала. Да и испугался Гарет не за себя, а за Анжелику.
В который раз обдумывая все это, Эстебан подошел к двери в дальнем конце коридора. Фернандо сообщил молодому хозяину, что отец ждет его в библиотеке. И снова Эстебан испытал вспышку раздражения: как правило, с этой комнатой были связаны не самые лучшие воспоминания. В детстве отец призывал его сюда ради выволочки за очередную проказу, позже – когда до его ушей доходила очередная скандальная история из столичной жизни сына. Вот и сегодня, судя по всему, придется проглотить еще одну нотацию, а он и так сыт ими по горло. Что бы там ни бубнил папаша, он все равно станет делать то, что хочет. Как-никак, он является единственным наследником фамильного состояния и земли, и все что богатство рано или поздно перейдет к нему, независимо от того, вел он себя благопристойно или нет
Возле самой двери Эстебан замедлил шаги Вот еще одна отцовская причуда – торчать дни напролет в этом склепе! Юный Аррикальд никогда этого не понимал Комната была весьма просторна, с блестящим натертым полом, прикрытым небольшим ковром Посредине стоял массивный рабочий стол В дальнем углу расположились потертые кожаные диваны и кресла А занимавшие всю стену, от пола до потолка, книги казались Эстебану не более чем украшением Его никогда не тянуло вкусить заключенную в толстых томах мудрость он предпочитал познавать мир исключительно на собственном опыте, занимаясь при этом лишь тем, что считал интересным и приятным Женщины лошади петушиные бои захватывающие военные игры и игры иного рода предполагающие самую интимную стратегию Вот то, от чего кровь Эстебана начинала радостно бурлить в жилах
Единственным преимуществом этой комнаты, по мнению Эстебана, были широкие стеклянные двери, ведущие на задний дворик, за которым открывался чудесный вид на громаду гор Эстебану же это давало чудесную возможность втихомолку подглядывать на слугами И приспичило же отцу послать за ним так не вовремя! Он нарочно встал пораньше чтобы подкараулить Анжелику по дороге на кухню! Того и гляди она снова ускользнет, а потом начнется обычная дневная суета – где уж тут думать о рандеву?!
А Эстебану позарез нужно было повидаться с нею После вчерашнего вечера он был сам не свой и почти не спал ночью Молодой аристократ более не был намерен жертвовать своим драгоценным отдыхом из-за какой-то ничтожной шлюхи Он предпочел бы, чтобы, полная покорности, Анжелика сама явилась к нему И теперь его беспокойный ум выискивал, как этой покорности добиться
Так или иначе, она никуда не денется Она будет до последнего цепляться за свое место на асиенде из-за этого недоноска, ее младшего брата Эстебан как-то мельком видел доходягу, и ему стало тошно от одною его вида Сильному и красивому Эстебану невмоготу было даже рядом находиться с больными или уродами Чем быстрее Господь приберет такого к себе – тем большее милосердие он проявит, не так ли? Но пока без мальчишки не обойтись Пожалуй, молодому хозяину стоит проявить некоторую щедрость Подарить, что ли, недоноску какую-нибудь мелочь? Его великодушие не останется незамеченным Анжеликой а может, даже заставит ее выразить свою благодарность?
Внезапно Эстебан почувствовал, что его тело совершенно определенным образом откликнулось на эти мысли Проклятие! Маленькая сучка расплатится за каждую испытанную им минуту неудобства, и расплатится сторицей! Он возьмет ее, а потом будет пользоваться ею до тех пор, пока от одного ее вида ему не сделается тошно! Перед глазами снова замаячило бледное личико Анжелики Эстебан потряс головой Да, так все и будет
Постаравшись скрыть снедавшее его нетерпение, Эстебан резко постучал в дверь Дон Энрике откликнулся немедленно Эстебан нажал на ручку и медленно шагнул внутрь Отец стоял спиной к окну, на фоне восходящего солнца Эстебан застыл в замешательстве черт побери, отцовское лицо оказалось в тени, и невозможно было прочесть, что на нем написано
– Входи, не стесняйся, сын Я рад, что ты так быстро откликнулся на мой зов – Энрике Аррикальд сделал несколько шагов к столу и взял в руки какое-то письмо Он протянул письмо Эстебану, и упавший на его лицо луч света выявил суровость строгих черт
Эстебан озабоченно нахмурился и посмотрел на печать официальный документ!
– Да, официальный документ, – кивнул дон Энрике, как будто прочел его мысли – Не скрою, когда прибыл курьер и заявил, что послание крайне важное, меня охватила тревога И я немедленно послал за тобою, Эстебан
Эстебан все больше мрачнел, уставившись на конверт со знакомой печатью. Черт побери, только не сейчас… не сейчас! Сам того не замечая, он с силой смял конверт.
Так велика была его досада на иронию судьбы, некстати подсунувшей это давно ожидаемое письмо, что Эстебан невольно вздрогнул, когда отец громко повторил:
– Ты что, так и не вскроешь его, Эстебан? Эстебан машинально кивнул и сломал печать. Медленно, неохотно он развернул листок бумаги и безразличным взглядом пробежал по строчкам.
– Ну, Эстебан? Что там написано? – с возрастающим нетерпением спросил дон Энрике.
– Это вызов, отец, – небрежно пожал плечами Эстебан.
– Вызов?
– Да, официальный вызов… на службу к президенту.
– К президенту?..
– Да, – сердито кивнул Эстебан, которому надоело, что отец как попугай повторяет его слова. – Ты же постоянно выспрашивал, какие такие важные дела удерживают меня в столице. Ну вот, теперь ты видишь сам. – И он легонько тряхнул письмом. – Во время пребывания в Мехико мне посчастливилось встретиться с президентом. Это выдающийся человек. Его воля и целеустремленность никого не оставляют равнодушным. Его гениальный ум полон планов, направленных на процветание нашей страны. Я был посвящен в некоторые из них, и самым большим моим желанием было принять в них участие.
Было совсем рано. Гости еще не проснулись, что было весьма кстати. Эстебану давно осточертели ухаживания за Долорес Валентин. Хотя она считалась достаточно привлекательной и обеспеченной девицей, из которой наверняка получится превосходная жена. Она, несомненно, готова хранить семейный очаг и плодить детей, покуда мужу будет угодно пускаться во все тяжкие на стороне. Понимая это, Эстебан уступил настояниям матери и уделил некоторое внимание юной и наивной Долорес. Все равно рано или поздно неугомонная матушка их обвенчает.
Эстебан давно перешагнул тот возраст, когда юным аристократам положено заводить семью и одаривать своих родителей кучей внучат. По-видимому, именно это обстоятельство и заставило отца с матерью протестовать против его затянувшегося пребывания в столице. И хотя у Эстебана не было ни малейшего желания расставаться с веселым и беззаботным существованием в Мехико, ему пришлось подчиниться, ибо родители решились на самую суровую меру и ограничили его в средствах.
Впрочем, теперь он готов был признать, что вернулся в Реал-дель-Монте не зря. Как раз в это время на асиенде появилась Анжелика Родриго. Он до сих пор отлично помнит их первую встречу. Эстебан как раз заглянул на кухню в поисках Хуаниты, этой ненасытной маленькой сучки. Алчность сей юной особы не поддавалась описанию, и она всегда с охотой исполняла все прихоти молодого хозяина.
Когда Эстебан вошел, Анжелика стояла возле своего стола, повернувшись к нему спиной. Он помнит, как его потрясло это миниатюрное, идеально сложенное тело и прямой, едва ли не аристократичный разворот плеч. Гладко зачесанные и собранные в узел волосы так не походили на растрепанные – а порой и нечесаные – гривы, которые отличали простых мексиканок. В Мексике слуги обычно не выставляли напоказ свои достоинства, но как играл солнечный луч на густой, цвета воронова крыла, шевелюре маленькой кухарки!
Со всевозрастающим нетерпением Эстебан дождался, пока старая повариха, Кармела, заметит его присутствие и даст знать об этом незнакомке. Девушка живо обернулась в его сторону, но тут же сообразила. что видит молодого хозяина впервые, и потупилась. Он буквально остолбенел, увидев впервые огромные серебристые глаза. Дальше все помнилось как-то смутно: Эстебан что-то делал, что-то говорил, безуспешно пытаясь вовлечь в разговор молоденькую кухарку. А она отвечала односложно, в преувеличенно покорной манере, и все время отводила глаза.
Да, служаночка оказалась на диво ловкой и всякий раз умудрялась ускользнуть от него. А он, естественно, с каждой неудачей распалялся все сильнее. Впрочем, он захотел ее сразу, как только увидел. Эстебану не составило труда разузнать все подробности ее прошлого. Старый сплетник Фернандо был счастлив выложить историю ее появления на свет и подозрения насчет того, что Анжелика вполне готова отправиться по стопам своей матери.
Но увы – мечты о том, как он полностью и безраздельно овладеет этим нежным телом, так и остались мечтами. Всякий раз, когда он вспоминал о настырном техасце, то и дело мешавшем ему, Эстебана охватывала ярость. А в последний раз, ночью, Доусона удалось образумить только с помощью кинжала. Да и испугался Гарет не за себя, а за Анжелику.
В который раз обдумывая все это, Эстебан подошел к двери в дальнем конце коридора. Фернандо сообщил молодому хозяину, что отец ждет его в библиотеке. И снова Эстебан испытал вспышку раздражения: как правило, с этой комнатой были связаны не самые лучшие воспоминания. В детстве отец призывал его сюда ради выволочки за очередную проказу, позже – когда до его ушей доходила очередная скандальная история из столичной жизни сына. Вот и сегодня, судя по всему, придется проглотить еще одну нотацию, а он и так сыт ими по горло. Что бы там ни бубнил папаша, он все равно станет делать то, что хочет. Как-никак, он является единственным наследником фамильного состояния и земли, и все что богатство рано или поздно перейдет к нему, независимо от того, вел он себя благопристойно или нет
Возле самой двери Эстебан замедлил шаги Вот еще одна отцовская причуда – торчать дни напролет в этом склепе! Юный Аррикальд никогда этого не понимал Комната была весьма просторна, с блестящим натертым полом, прикрытым небольшим ковром Посредине стоял массивный рабочий стол В дальнем углу расположились потертые кожаные диваны и кресла А занимавшие всю стену, от пола до потолка, книги казались Эстебану не более чем украшением Его никогда не тянуло вкусить заключенную в толстых томах мудрость он предпочитал познавать мир исключительно на собственном опыте, занимаясь при этом лишь тем, что считал интересным и приятным Женщины лошади петушиные бои захватывающие военные игры и игры иного рода предполагающие самую интимную стратегию Вот то, от чего кровь Эстебана начинала радостно бурлить в жилах
Единственным преимуществом этой комнаты, по мнению Эстебана, были широкие стеклянные двери, ведущие на задний дворик, за которым открывался чудесный вид на громаду гор Эстебану же это давало чудесную возможность втихомолку подглядывать на слугами И приспичило же отцу послать за ним так не вовремя! Он нарочно встал пораньше чтобы подкараулить Анжелику по дороге на кухню! Того и гляди она снова ускользнет, а потом начнется обычная дневная суета – где уж тут думать о рандеву?!
А Эстебану позарез нужно было повидаться с нею После вчерашнего вечера он был сам не свой и почти не спал ночью Молодой аристократ более не был намерен жертвовать своим драгоценным отдыхом из-за какой-то ничтожной шлюхи Он предпочел бы, чтобы, полная покорности, Анжелика сама явилась к нему И теперь его беспокойный ум выискивал, как этой покорности добиться
Так или иначе, она никуда не денется Она будет до последнего цепляться за свое место на асиенде из-за этого недоноска, ее младшего брата Эстебан как-то мельком видел доходягу, и ему стало тошно от одною его вида Сильному и красивому Эстебану невмоготу было даже рядом находиться с больными или уродами Чем быстрее Господь приберет такого к себе – тем большее милосердие он проявит, не так ли? Но пока без мальчишки не обойтись Пожалуй, молодому хозяину стоит проявить некоторую щедрость Подарить, что ли, недоноску какую-нибудь мелочь? Его великодушие не останется незамеченным Анжеликой а может, даже заставит ее выразить свою благодарность?
Внезапно Эстебан почувствовал, что его тело совершенно определенным образом откликнулось на эти мысли Проклятие! Маленькая сучка расплатится за каждую испытанную им минуту неудобства, и расплатится сторицей! Он возьмет ее, а потом будет пользоваться ею до тех пор, пока от одного ее вида ему не сделается тошно! Перед глазами снова замаячило бледное личико Анжелики Эстебан потряс головой Да, так все и будет
Постаравшись скрыть снедавшее его нетерпение, Эстебан резко постучал в дверь Дон Энрике откликнулся немедленно Эстебан нажал на ручку и медленно шагнул внутрь Отец стоял спиной к окну, на фоне восходящего солнца Эстебан застыл в замешательстве черт побери, отцовское лицо оказалось в тени, и невозможно было прочесть, что на нем написано
– Входи, не стесняйся, сын Я рад, что ты так быстро откликнулся на мой зов – Энрике Аррикальд сделал несколько шагов к столу и взял в руки какое-то письмо Он протянул письмо Эстебану, и упавший на его лицо луч света выявил суровость строгих черт
Эстебан озабоченно нахмурился и посмотрел на печать официальный документ!
– Да, официальный документ, – кивнул дон Энрике, как будто прочел его мысли – Не скрою, когда прибыл курьер и заявил, что послание крайне важное, меня охватила тревога И я немедленно послал за тобою, Эстебан
Эстебан все больше мрачнел, уставившись на конверт со знакомой печатью. Черт побери, только не сейчас… не сейчас! Сам того не замечая, он с силой смял конверт.
Так велика была его досада на иронию судьбы, некстати подсунувшей это давно ожидаемое письмо, что Эстебан невольно вздрогнул, когда отец громко повторил:
– Ты что, так и не вскроешь его, Эстебан? Эстебан машинально кивнул и сломал печать. Медленно, неохотно он развернул листок бумаги и безразличным взглядом пробежал по строчкам.
– Ну, Эстебан? Что там написано? – с возрастающим нетерпением спросил дон Энрике.
– Это вызов, отец, – небрежно пожал плечами Эстебан.
– Вызов?
– Да, официальный вызов… на службу к президенту.
– К президенту?..
– Да, – сердито кивнул Эстебан, которому надоело, что отец как попугай повторяет его слова. – Ты же постоянно выспрашивал, какие такие важные дела удерживают меня в столице. Ну вот, теперь ты видишь сам. – И он легонько тряхнул письмом. – Во время пребывания в Мехико мне посчастливилось встретиться с президентом. Это выдающийся человек. Его воля и целеустремленность никого не оставляют равнодушным. Его гениальный ум полон планов, направленных на процветание нашей страны. Я был посвящен в некоторые из них, и самым большим моим желанием было принять в них участие.