Страница:
Глава 20
Бадди Лоулер выскочил из своего кабинета:
— Что здесь происходит, черт возьми?
Прежде чем кто-то из его людей успел объяснить, Бадди увидел Гленна Мэниса, которого держали рядовой Майк Дэвис и сержант Том Бэдлоу. Этого осложнения он ожидал. Как-никак Джеки с Гленном были любовниками около года, так что, вполне естественно, Гленну захотелось кое-что выяснить. Однако если не уладить с ним дело, он может доставить множество беспокойств. Бадди неторопливо подошел к Гленну и улыбнулся:
— Парень, что это с тобой? Спятил?
— Я не спятил, — ответил Гленн, пытаясь вырваться. — И Джеки тоже не была спятившей.
— Обещай, что успокоишься и будешь вести себя разумно, тогда Том и Майк выпустят тебя, — сказал Бадди.
— Обещаю. — Гленн перестал вырываться, но его взволнованное дыхание напоминало фырканье быка, готового пустить рога в ход. — Я только хочу получить ответы на несколько вопросов.
Бадди махнул рукой державшим Гленна полицейским:
— Отпустите его.
Те повиновались. Гленн тут же вытащил платок из заднего кармана и утер пот с полного красного лица.
— Мы с Ронни, дядей Джеки, занимаемся похоронными приготовлениями, и мне нужно знать, когда выдадут ее тело.
Бадди вздохнул с явным облегчением. Меньше всего ему хотелось сажать в камеру любовника Джеки Каммингс. Чем скорее закончится эта история, чем раньше похоронят Джеки, тем лучше будет для всех, особенно для Мэри Марты. Поэтому он потребовал немедленного вскрытия. Пусть ее смерть объявят самоубийством и поставят на этом точку.
— Зайди ко мне в кабинет, Гленн, — сделал приглашающий жест Бадди. Пропустил его вперед, потом вошел сам и закрыл дверь. — Садись. — Бадди указал на стул посреди комнаты, потом уселся на край стола и скрестил руки на груди.
— Я попросил дока Томпсона в виде одолжения сделать вскрытие, если возможно, сегодня. Он закончил работу примерно полчаса назад и сразу же отправил мне заключение. — Изогнувшись, начальник полиции протянул руку назад и взял папку, лежавшую на массивном металлическом столе. — Можешь позвонить в похоронную контору, сказать, пусть утром заберут тело Джеки.
Глаза Гленна наполнились слезами. Бедняга, подумал Бадди. Наверное, в самом деле любил Джеки, хотя примерно четверть мужчин в городе переспали с ней как минимум один раз. Черт, еще когда он учился в школе, Джеки трахалась с ним и половиной футбольной команды.
— Док Томпсон согласен с тем, что Джеки застрелилась? — спросил Гленн и высморкался в белый, пропитанный потом платок.
Бадди хлопнул папкой по ладони и театрально вздохнул:
— Да, Гленн.
Тот издал не то хмыканье, не то стон и потряс головой:
— Но мне это совершенно непонятно. У нее не было причин совершать самоубийство. У нас был разговор о том, чтобы пожениться, и она сказала, что… в общем, что скоро разбогатеет.
— Если хочешь, могу дать тебе копию записки о самоубийстве, — сказал Бадди. — Но мисс Эдит уже видела ее и сказала, что записка наверняка написана почерком Джеки.
— Я не сомневаюсь ни в словах мисс Эдит, ни в чем, однако все же хотел бы взглянуть на эту записку.
Гленн оторвал широкий зад от стула и сунул носовой платок в задний карман.
Бадди раскрыл папку, полистал бумаги, достал листок с ксерокопией и подал Гленну, тот чуть дрогнувшей Рукой потянулся за ней. Пока Гленн медленно читал текст, словно бы изучая каждое слово, на глаза его снова навернулись слезы. Он несколько раз сглотнул, словно бы силясь не разреветься, как ребенок.
Эти слова Бадди знал наизусть. Он перечел эту записку не менее десяти раз. «Пожалуйста, простите меня за этот трусливый уход из жизни. Я совершила в жизни несколько ужасных поступков, однако надеюсь, что Господь возьмет меня на небо, несмотря на все мои грехи. Другого выхода у меня нет. Мне очень жаль. Джеки».
Записка говорила о многом, но ничего не объясняла. Но Бадди видел записки о самоубийстве, в которых говорилось еще меньше. И расследовал немало дел, когда самоубийцы не оставляли никаких записок.
— Послушай, Бадди, смысла в этой записке не больше, чем в самоубийстве Джеки. — Гленн так крепко сжимал листок, что он помялся. — Если б ее что-то так сильно беспокоило, она бы непременно сказала мне.
Бадди сполз со стола, подошел к Гленну и утешающее сжал ему плечо:
— Я очень сожалею о случившемся и знаю, что у тебя есть вопросы, на которые ответить не могу. И никто не может, кроме самой бедняги Джеки. Видимо, что-то очень тяготило ей душу, раз она прибегла к самоубийству.
— Никак не могу поверить, что она покончила с собой. — Гленн несколько раз шмыгнул носом, сдерживая слезы. — Пистолета у нее не было. Вряд ли она хотя бы знала, как из него стрелять.
Бадди похлопал его по спине:
— Доказательство бесспорно. Док Томпсон и я пришли к выводу, что Джеки застрелилась. А что касается пистолета… она взяла его из коллекции мистера Джона Грэхема, хранящейся на чердаке. Мисс Эдит хорошо помнит, что говорила Джеки о той коллекции, когда они обсуждали ее коллекцию чайников.
Гленн поднялся. Листок выпал из его руки и плавно опустился на пол. Бадди обнял его за плечи и вывел из кабинета, из здания участка на улицу, где у тротуара стоял старый «шевроле-пикап» Мэниса. Жаркое солнце, опускалось на западе к горизонту. Оглядев улицу, Бадди обратил внимание, что машин на ней немного и тротуары почти пусты. Ноблз-Кроссинг с наступлением темноты превращался в тихий, сонный городок. И это ему нравилось. Ничего буйного, грубого не происходило, по крайней мере, на виду. Секс и грех в Ноблз-Кроссинге совершались за закрытыми дверями. Главным образом после наступления темноты.
— Будь осторожен, — сказал Бадди. — И сообщи мне о ходе приготовлений к похоронам. Мисс Эдит хочет присутствовать. И, само собой, я буду там.
— Это очень любезно со стороны мисс Эдит. Джеки прямо-таки восхищалась ею. И очень обрадовалась, когда получила работу медсестры Мэри Марты.
У Гленна перехватило горло. Он поджал губы, чтобы не заплакать. Потом сел в машину и в упор взглянул на Бадди. По его круглым щекам текли слезы.
Когда пикап скрылся, Бадди вздохнул с облегчением. Он боялся встречи с Гленном, так как не был уверен, что сумеет убедить любовника Джеки в ее самоубийстве.
Возвратясь в кабинет, Бадди снял с пояса сотовый телефон. Для предстоящего разговора не стоило пользоваться городским. Набрал знакомый номер. Там наверняка все в беспокойстве из-за Мэри Марты. Почему после стольких лет психических и эмоциональных проблем она решила покончить с собой именно теперь? Может, потому, что просто не могла жить без Кента? Или проснулась, увидела Джеки мертвой и поступила так под влиянием импульса? Или не спала и была очевидицей смерти Джеки?
Эдит ответила после третьего звонка:
— Алло.
Бадди понял, что она ждала от него вестей.
— Гленн Мэнис только что был у меня, и я разделался с этой проблемой. Он в смятении и очень страдает, но мы обговорили все, и кажется, он примет факты, не поднимая шума. В конце концов, что еще ему остается?
— Меня не заботит этот простофиля Мэнис, — резко ответила Эдит. — Нам нужно беспокоиться о Джонни Маке Кэхилле.
— Вряд ли Джонни Мак сделает что-то во вред Мэри Марте.
— Идиот! Да, он ничего не хочет делать ей во вред, но сделает, если решит, что это поможет Лейн. Неужели не понимаешь, что, если мы не найдем способа избавиться от него, он повторит те гнусности, какие говорил о Кенте? И что будет, если кто-то поверит ему?
Бадди скосил глаза и заскрипел зубами, лицо его исказилось от гнева. Черт бы побрал эту женщину! Неужели ее заботит только репутация Кента?
— Эти гнусности о Кенте были правдой. Ваш драгоценный сынок причинил Мэри Марте непоправимый вред.
— Думаешь, я не знаю этого? Мне приходится жить с этим знанием изо дня в день… при каждом взгляде на Мэри Марту. — Эдит откашлялась. — Надо что-то делать с Джонни Маком. И чем скорее, тем лучше.
— Что вы имеете в виду?
— Я приеду к тебе вечером попозже. И мы обсудим варианты.
— В десять часов?
— В одиннадцать, — ответила она и положила трубку. Бадди пристегнул сотовый телефон и откинулся на спинку вращающегося кресла за столом. Он хорошо знал мисс Эдит и понимал, что главным будет не обсуждение того, как быть с Джонни Маком. Главным будет постель.
— Хочешь поговорить об этом? — спросил он.
— Да, хочу. — Лейн остановилась, уперла руки в бедра и уставилась на него. — Почему ты не предпринял ничего, зная, что Кент делал с Мэри Мартой? Почему не сказал никому?
— Что я мог бы сделать? Кому мог бы сказать?
— Мог поставить в известность мистера Джона или мисс Эдит. Или заявить в полицию.
— И мистер Джон с мисс Эдит поверили бы мне, да? И с какой стати полицейским было бы больше верить ублюдку из трейлерной швали, чем многообещающему юноше? — Джонни Мак поднялся и схватил Лейн за руки. Она стала было вырываться, но когда он потянул ее к себе, приблизилась охотно. — Когда Мэри Марта сказала мне, что Кент находится в кровосмесительной связи с ней с тех пор, как ей шел двенадцатый год, она была под хмельком; злой на меня, потому что я не стал… потому что отверг ее. Черт, я даже отчасти усомнился.
— Но отчасти и поверил.
— Да, Лейн, но, черт побери, никто в этом городе не поверил бы мне. И, скорее всего, в холодном, ясном свете дня, при Кенте, Мэри Марта отказалась бы от своих слов и в лицо назвала бы меня лжецом.
— Мог бы поговорить с моим отцом. Он…
— Он был бы готов мне поверить, но, пожалуй, все же больше поверил бы Кенту. — Джонни Мак обнял Лейн за талию. — Твой отец хорошо ко мне относился, но мы оба знаем, что если бы он мог выбирать тебе мужа, то выбрал бы Кента.
— Да. И совершил бы ошибочный выбор. — Лейн положила голову на грудь Джонни Маку и обняла его. — Как мы все могли не понимать подлинной натуры Кента? Я знала, что, начав пить, он превратился в злобное, мстительное чудовище, но не представляла… Бедная Мэри Марта.
— Кент Грэхем заслуживал такой смерти — быть забитым до смерти. — Джонни Мак нежно погладил спину Лейн. — Тот, кто совершил это убийство, определенно ненавидел его.
— Не думаешь ли ты, что Мэри Марта…— простонала Лейн.
— Не исключено. Может, даже мисс Эдит. И я не сбрасываю со счетов Бадди Лоулера. Он знал об отношениях Кента с Мэри Мартой и, по-моему, из-за нее готов почти на все.
— Но мисс Эдит и Мэри Марта были вместе, когда погиб Кент. А Бадди находился в центре города, у себя в кабинете.
— М-м…
— О чем ты думаешь? — Лейн подняла голову с его груди и взглянула ему в глаза.
— О том, нет ли связи между так называемым самоубийством Джеки Каммингс и убийством Кента.
— Почему ты говоришь «так называемым самоубийством»?
— Можешь назвать меня мужским шовинистом, но, по-моему, как правило, женщины, кончая с собой, не пользуются пистолетами.
Лейн схватила Джонни Мака за предплечья и слегка отстранилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Милочка, стреляются мужчины. А женщины принимают таблетки.
— Как Мэри Марта.
— Да.
— Значит, Джеки не покончила с собой?
— Думаю, кто-то очень постарался, чтобы представить это самоубийством, даже написал липовую предсмертную записку. Возникает вопрос — зачем?
— И каков же ответ? — спросила Лейн.
Джеки Каммингс узнала что-то такое, чего ей не полагалось знать, и кто-то убил ее, чтобы она не проговорилась.
Но кто? — Потом, догадавшись, ахнула. — Ты думаешь — тот, кто убил Кента, убил и Джеки.
— По-моему, да.
— Ох, Джонни Мак, — вздохнула Лейн. — Может ли быть жизнь еще более сложной?
Он снова обнял ее и поцеловал, потом поднял голову и улыбнулся.
— То, что произошло у нас сегодня утром, тоже осложнение, не так ли? Я вижу, ты находишься в недоумении. Относительно своих чувств. Моих чувств. И как среагирует Уилл, если узнает, что ты и я были… вместе.
— Мы вместе?
Джонни Мак опустил руки от талии Лейн к бедрам и прижал ее к своему возбужденному пенису.
— Совершенно определенно вместе.
— У нас был секс, но это не обязательно что-то значит.
— Для меня кое-что значит. И не говорите мне, леди, что это не значит чертовски много для вас. Так не отдаются мужчине, если это ничего не значащий акт.
— У тебя секс был бессчетное количество раз со многими женщинами. Не говори мне, что большинство этих случаев было не всего лишь…
Джонни Мак поцеловал ее. Крепко. Требовательно. Неужели в ее красивой головке не укладывается, что не важно, кто был раньше? Что другие женщины ничего не значили по сравнению с ней?
— Мы оба знаем, что я отдал обильную дань увлечениям молодости, — сказал он. — Но теперь я не пылкий парень, гоняющийся за каждой юбкой. Я мужчина, знающий, что ему нужно. А нужна мне ты, Лейн Нобл.
— Лейн Нобл Грэхем, — поправила она. — Нам не забыть, что я десять лет была женой Кента.
— Пусть так, нам не забыть ни твоего, ни моего прошлого, но мы можем оставить прошлое там, где ему и место. Позади. Важно только здесь и сейчас. Сегодня. И то, что мы можем иметь вместе.
— Никаких обязательств? Никаких планов на будущее? — спросила Лейн. — Будем просто жить одним днем?
Да, он хочет обязательств. Лейн принадлежит ему, и он ни за что ее не оставит. Но может, она не готова связать свою жизнь с его жизнью? В конце концов, что он сделал, чтобы заслужить ее? Но он может быть терпеливым, особенно когда нужно добиться желаемого. Он совершенно определенно хочет Лейн. И намерен заполучить ее. Сегодня. Завтра. На всю жизнь.
— Будем жить одним днем, — солгал он. — Пока ты будешь позволять мне любить тебя. Один раз даже не начал приносить мне удовлетворения. Я не могу полностью удовлетвориться тобой. Разве ты не знаешь этого?
Положив ладонь на затылок Лейн, он погладил ее волосы и прильнул губами к ее губам.
Когда он поцеловал ее, она негромко застонала, уступая ему. Господи, как он любит эти звуки, которые она издает, эти соблазнительные вздохи и ахи, говорящие ему без слов, как воздействуют на нее его касания.
— Джонни Мак… — Уилл вбежал к кабинет. — О, извините. Я не знал, что вы… Виноват.
Уилл замер в нескольких футах за порогом, покраснев от смущения.
Лейн резко оборвала поцелуй и толкнула в грудь Джонни Мака, но он удержал ее, не желая отказываться от своих притязаний на эту женщину.
— Уилл, позволь мне объяснить, — сказала Лейн.
— Тут нечего объяснять, — пожал плечами мальчик. Джонни Мак обнял Лейн за плечи:
— Твоя мать и я любим друг друга. Мы пока не строили никаких планов на будущее, но обещаю, что когда придет время серьезных решений, ты будешь участвовать в их принятии. Твоя мать не сделает ничего…
— Оставьте это, ладно? — сказал Уилл. — Если у вас с мамой что-то происходит, я не против. — Мальчик выпятил грудь и выпрямился. — Только помните, что если обидите ее, то дадите мне ответ.
— Буду иметь это в виду. — Джонни Мак с трудом сдержал улыбку. У него замечательный сын.
— Уилл, дорогой, тебе что-то было нужно? — спросила Лейн.
— Да. Куинн послал меня сказать вам, что здесь мистер Фостер, частный детектив, которого нанял Джонни Мак. И у него есть сведения, доказывающие, что кто-то, кроме мамы, имел веский мотив для убийства Кента.
— Что здесь происходит, черт возьми?
Прежде чем кто-то из его людей успел объяснить, Бадди увидел Гленна Мэниса, которого держали рядовой Майк Дэвис и сержант Том Бэдлоу. Этого осложнения он ожидал. Как-никак Джеки с Гленном были любовниками около года, так что, вполне естественно, Гленну захотелось кое-что выяснить. Однако если не уладить с ним дело, он может доставить множество беспокойств. Бадди неторопливо подошел к Гленну и улыбнулся:
— Парень, что это с тобой? Спятил?
— Я не спятил, — ответил Гленн, пытаясь вырваться. — И Джеки тоже не была спятившей.
— Обещай, что успокоишься и будешь вести себя разумно, тогда Том и Майк выпустят тебя, — сказал Бадди.
— Обещаю. — Гленн перестал вырываться, но его взволнованное дыхание напоминало фырканье быка, готового пустить рога в ход. — Я только хочу получить ответы на несколько вопросов.
Бадди махнул рукой державшим Гленна полицейским:
— Отпустите его.
Те повиновались. Гленн тут же вытащил платок из заднего кармана и утер пот с полного красного лица.
— Мы с Ронни, дядей Джеки, занимаемся похоронными приготовлениями, и мне нужно знать, когда выдадут ее тело.
Бадди вздохнул с явным облегчением. Меньше всего ему хотелось сажать в камеру любовника Джеки Каммингс. Чем скорее закончится эта история, чем раньше похоронят Джеки, тем лучше будет для всех, особенно для Мэри Марты. Поэтому он потребовал немедленного вскрытия. Пусть ее смерть объявят самоубийством и поставят на этом точку.
— Зайди ко мне в кабинет, Гленн, — сделал приглашающий жест Бадди. Пропустил его вперед, потом вошел сам и закрыл дверь. — Садись. — Бадди указал на стул посреди комнаты, потом уселся на край стола и скрестил руки на груди.
— Я попросил дока Томпсона в виде одолжения сделать вскрытие, если возможно, сегодня. Он закончил работу примерно полчаса назад и сразу же отправил мне заключение. — Изогнувшись, начальник полиции протянул руку назад и взял папку, лежавшую на массивном металлическом столе. — Можешь позвонить в похоронную контору, сказать, пусть утром заберут тело Джеки.
Глаза Гленна наполнились слезами. Бедняга, подумал Бадди. Наверное, в самом деле любил Джеки, хотя примерно четверть мужчин в городе переспали с ней как минимум один раз. Черт, еще когда он учился в школе, Джеки трахалась с ним и половиной футбольной команды.
— Док Томпсон согласен с тем, что Джеки застрелилась? — спросил Гленн и высморкался в белый, пропитанный потом платок.
Бадди хлопнул папкой по ладони и театрально вздохнул:
— Да, Гленн.
Тот издал не то хмыканье, не то стон и потряс головой:
— Но мне это совершенно непонятно. У нее не было причин совершать самоубийство. У нас был разговор о том, чтобы пожениться, и она сказала, что… в общем, что скоро разбогатеет.
— Если хочешь, могу дать тебе копию записки о самоубийстве, — сказал Бадди. — Но мисс Эдит уже видела ее и сказала, что записка наверняка написана почерком Джеки.
— Я не сомневаюсь ни в словах мисс Эдит, ни в чем, однако все же хотел бы взглянуть на эту записку.
Гленн оторвал широкий зад от стула и сунул носовой платок в задний карман.
Бадди раскрыл папку, полистал бумаги, достал листок с ксерокопией и подал Гленну, тот чуть дрогнувшей Рукой потянулся за ней. Пока Гленн медленно читал текст, словно бы изучая каждое слово, на глаза его снова навернулись слезы. Он несколько раз сглотнул, словно бы силясь не разреветься, как ребенок.
Эти слова Бадди знал наизусть. Он перечел эту записку не менее десяти раз. «Пожалуйста, простите меня за этот трусливый уход из жизни. Я совершила в жизни несколько ужасных поступков, однако надеюсь, что Господь возьмет меня на небо, несмотря на все мои грехи. Другого выхода у меня нет. Мне очень жаль. Джеки».
Записка говорила о многом, но ничего не объясняла. Но Бадди видел записки о самоубийстве, в которых говорилось еще меньше. И расследовал немало дел, когда самоубийцы не оставляли никаких записок.
— Послушай, Бадди, смысла в этой записке не больше, чем в самоубийстве Джеки. — Гленн так крепко сжимал листок, что он помялся. — Если б ее что-то так сильно беспокоило, она бы непременно сказала мне.
Бадди сполз со стола, подошел к Гленну и утешающее сжал ему плечо:
— Я очень сожалею о случившемся и знаю, что у тебя есть вопросы, на которые ответить не могу. И никто не может, кроме самой бедняги Джеки. Видимо, что-то очень тяготило ей душу, раз она прибегла к самоубийству.
— Никак не могу поверить, что она покончила с собой. — Гленн несколько раз шмыгнул носом, сдерживая слезы. — Пистолета у нее не было. Вряд ли она хотя бы знала, как из него стрелять.
Бадди похлопал его по спине:
— Доказательство бесспорно. Док Томпсон и я пришли к выводу, что Джеки застрелилась. А что касается пистолета… она взяла его из коллекции мистера Джона Грэхема, хранящейся на чердаке. Мисс Эдит хорошо помнит, что говорила Джеки о той коллекции, когда они обсуждали ее коллекцию чайников.
Гленн поднялся. Листок выпал из его руки и плавно опустился на пол. Бадди обнял его за плечи и вывел из кабинета, из здания участка на улицу, где у тротуара стоял старый «шевроле-пикап» Мэниса. Жаркое солнце, опускалось на западе к горизонту. Оглядев улицу, Бадди обратил внимание, что машин на ней немного и тротуары почти пусты. Ноблз-Кроссинг с наступлением темноты превращался в тихий, сонный городок. И это ему нравилось. Ничего буйного, грубого не происходило, по крайней мере, на виду. Секс и грех в Ноблз-Кроссинге совершались за закрытыми дверями. Главным образом после наступления темноты.
— Будь осторожен, — сказал Бадди. — И сообщи мне о ходе приготовлений к похоронам. Мисс Эдит хочет присутствовать. И, само собой, я буду там.
— Это очень любезно со стороны мисс Эдит. Джеки прямо-таки восхищалась ею. И очень обрадовалась, когда получила работу медсестры Мэри Марты.
У Гленна перехватило горло. Он поджал губы, чтобы не заплакать. Потом сел в машину и в упор взглянул на Бадди. По его круглым щекам текли слезы.
Когда пикап скрылся, Бадди вздохнул с облегчением. Он боялся встречи с Гленном, так как не был уверен, что сумеет убедить любовника Джеки в ее самоубийстве.
Возвратясь в кабинет, Бадди снял с пояса сотовый телефон. Для предстоящего разговора не стоило пользоваться городским. Набрал знакомый номер. Там наверняка все в беспокойстве из-за Мэри Марты. Почему после стольких лет психических и эмоциональных проблем она решила покончить с собой именно теперь? Может, потому, что просто не могла жить без Кента? Или проснулась, увидела Джеки мертвой и поступила так под влиянием импульса? Или не спала и была очевидицей смерти Джеки?
Эдит ответила после третьего звонка:
— Алло.
Бадди понял, что она ждала от него вестей.
— Гленн Мэнис только что был у меня, и я разделался с этой проблемой. Он в смятении и очень страдает, но мы обговорили все, и кажется, он примет факты, не поднимая шума. В конце концов, что еще ему остается?
— Меня не заботит этот простофиля Мэнис, — резко ответила Эдит. — Нам нужно беспокоиться о Джонни Маке Кэхилле.
— Вряд ли Джонни Мак сделает что-то во вред Мэри Марте.
— Идиот! Да, он ничего не хочет делать ей во вред, но сделает, если решит, что это поможет Лейн. Неужели не понимаешь, что, если мы не найдем способа избавиться от него, он повторит те гнусности, какие говорил о Кенте? И что будет, если кто-то поверит ему?
Бадди скосил глаза и заскрипел зубами, лицо его исказилось от гнева. Черт бы побрал эту женщину! Неужели ее заботит только репутация Кента?
— Эти гнусности о Кенте были правдой. Ваш драгоценный сынок причинил Мэри Марте непоправимый вред.
— Думаешь, я не знаю этого? Мне приходится жить с этим знанием изо дня в день… при каждом взгляде на Мэри Марту. — Эдит откашлялась. — Надо что-то делать с Джонни Маком. И чем скорее, тем лучше.
— Что вы имеете в виду?
— Я приеду к тебе вечером попозже. И мы обсудим варианты.
— В десять часов?
— В одиннадцать, — ответила она и положила трубку. Бадди пристегнул сотовый телефон и откинулся на спинку вращающегося кресла за столом. Он хорошо знал мисс Эдит и понимал, что главным будет не обсуждение того, как быть с Джонни Маком. Главным будет постель.
* * *
Джонни Маку не хотелось, чтобы их разделяли хота бы десять дюймов, тем более десять футов. Однако сидел на диване и смотрел, как Лейн расхаживает по кабинету. После возвращения из больницы она была нервозной, раздраженной. Сначала она беспокоилась из-за Мэри Марты. Но Мэри Марту удалось спасти, и через несколько дней она вернется домой из больницы. И причиной расстройства Лейн является не Уилл. Узнав, что его тетя останется в живых, мальчик успокоился. Значит, оставалось только одно — Лейн взволнована тем, что он высказал мисс Эдит. И это вызовет немало осложнений.— Хочешь поговорить об этом? — спросил он.
— Да, хочу. — Лейн остановилась, уперла руки в бедра и уставилась на него. — Почему ты не предпринял ничего, зная, что Кент делал с Мэри Мартой? Почему не сказал никому?
— Что я мог бы сделать? Кому мог бы сказать?
— Мог поставить в известность мистера Джона или мисс Эдит. Или заявить в полицию.
— И мистер Джон с мисс Эдит поверили бы мне, да? И с какой стати полицейским было бы больше верить ублюдку из трейлерной швали, чем многообещающему юноше? — Джонни Мак поднялся и схватил Лейн за руки. Она стала было вырываться, но когда он потянул ее к себе, приблизилась охотно. — Когда Мэри Марта сказала мне, что Кент находится в кровосмесительной связи с ней с тех пор, как ей шел двенадцатый год, она была под хмельком; злой на меня, потому что я не стал… потому что отверг ее. Черт, я даже отчасти усомнился.
— Но отчасти и поверил.
— Да, Лейн, но, черт побери, никто в этом городе не поверил бы мне. И, скорее всего, в холодном, ясном свете дня, при Кенте, Мэри Марта отказалась бы от своих слов и в лицо назвала бы меня лжецом.
— Мог бы поговорить с моим отцом. Он…
— Он был бы готов мне поверить, но, пожалуй, все же больше поверил бы Кенту. — Джонни Мак обнял Лейн за талию. — Твой отец хорошо ко мне относился, но мы оба знаем, что если бы он мог выбирать тебе мужа, то выбрал бы Кента.
— Да. И совершил бы ошибочный выбор. — Лейн положила голову на грудь Джонни Маку и обняла его. — Как мы все могли не понимать подлинной натуры Кента? Я знала, что, начав пить, он превратился в злобное, мстительное чудовище, но не представляла… Бедная Мэри Марта.
— Кент Грэхем заслуживал такой смерти — быть забитым до смерти. — Джонни Мак нежно погладил спину Лейн. — Тот, кто совершил это убийство, определенно ненавидел его.
— Не думаешь ли ты, что Мэри Марта…— простонала Лейн.
— Не исключено. Может, даже мисс Эдит. И я не сбрасываю со счетов Бадди Лоулера. Он знал об отношениях Кента с Мэри Мартой и, по-моему, из-за нее готов почти на все.
— Но мисс Эдит и Мэри Марта были вместе, когда погиб Кент. А Бадди находился в центре города, у себя в кабинете.
— М-м…
— О чем ты думаешь? — Лейн подняла голову с его груди и взглянула ему в глаза.
— О том, нет ли связи между так называемым самоубийством Джеки Каммингс и убийством Кента.
— Почему ты говоришь «так называемым самоубийством»?
— Можешь назвать меня мужским шовинистом, но, по-моему, как правило, женщины, кончая с собой, не пользуются пистолетами.
Лейн схватила Джонни Мака за предплечья и слегка отстранилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Милочка, стреляются мужчины. А женщины принимают таблетки.
— Как Мэри Марта.
— Да.
— Значит, Джеки не покончила с собой?
— Думаю, кто-то очень постарался, чтобы представить это самоубийством, даже написал липовую предсмертную записку. Возникает вопрос — зачем?
— И каков же ответ? — спросила Лейн.
Джеки Каммингс узнала что-то такое, чего ей не полагалось знать, и кто-то убил ее, чтобы она не проговорилась.
Но кто? — Потом, догадавшись, ахнула. — Ты думаешь — тот, кто убил Кента, убил и Джеки.
— По-моему, да.
— Ох, Джонни Мак, — вздохнула Лейн. — Может ли быть жизнь еще более сложной?
Он снова обнял ее и поцеловал, потом поднял голову и улыбнулся.
— То, что произошло у нас сегодня утром, тоже осложнение, не так ли? Я вижу, ты находишься в недоумении. Относительно своих чувств. Моих чувств. И как среагирует Уилл, если узнает, что ты и я были… вместе.
— Мы вместе?
Джонни Мак опустил руки от талии Лейн к бедрам и прижал ее к своему возбужденному пенису.
— Совершенно определенно вместе.
— У нас был секс, но это не обязательно что-то значит.
— Для меня кое-что значит. И не говорите мне, леди, что это не значит чертовски много для вас. Так не отдаются мужчине, если это ничего не значащий акт.
— У тебя секс был бессчетное количество раз со многими женщинами. Не говори мне, что большинство этих случаев было не всего лишь…
Джонни Мак поцеловал ее. Крепко. Требовательно. Неужели в ее красивой головке не укладывается, что не важно, кто был раньше? Что другие женщины ничего не значили по сравнению с ней?
— Мы оба знаем, что я отдал обильную дань увлечениям молодости, — сказал он. — Но теперь я не пылкий парень, гоняющийся за каждой юбкой. Я мужчина, знающий, что ему нужно. А нужна мне ты, Лейн Нобл.
— Лейн Нобл Грэхем, — поправила она. — Нам не забыть, что я десять лет была женой Кента.
— Пусть так, нам не забыть ни твоего, ни моего прошлого, но мы можем оставить прошлое там, где ему и место. Позади. Важно только здесь и сейчас. Сегодня. И то, что мы можем иметь вместе.
— Никаких обязательств? Никаких планов на будущее? — спросила Лейн. — Будем просто жить одним днем?
Да, он хочет обязательств. Лейн принадлежит ему, и он ни за что ее не оставит. Но может, она не готова связать свою жизнь с его жизнью? В конце концов, что он сделал, чтобы заслужить ее? Но он может быть терпеливым, особенно когда нужно добиться желаемого. Он совершенно определенно хочет Лейн. И намерен заполучить ее. Сегодня. Завтра. На всю жизнь.
— Будем жить одним днем, — солгал он. — Пока ты будешь позволять мне любить тебя. Один раз даже не начал приносить мне удовлетворения. Я не могу полностью удовлетвориться тобой. Разве ты не знаешь этого?
Положив ладонь на затылок Лейн, он погладил ее волосы и прильнул губами к ее губам.
Когда он поцеловал ее, она негромко застонала, уступая ему. Господи, как он любит эти звуки, которые она издает, эти соблазнительные вздохи и ахи, говорящие ему без слов, как воздействуют на нее его касания.
— Джонни Мак… — Уилл вбежал к кабинет. — О, извините. Я не знал, что вы… Виноват.
Уилл замер в нескольких футах за порогом, покраснев от смущения.
Лейн резко оборвала поцелуй и толкнула в грудь Джонни Мака, но он удержал ее, не желая отказываться от своих притязаний на эту женщину.
— Уилл, позволь мне объяснить, — сказала Лейн.
— Тут нечего объяснять, — пожал плечами мальчик. Джонни Мак обнял Лейн за плечи:
— Твоя мать и я любим друг друга. Мы пока не строили никаких планов на будущее, но обещаю, что когда придет время серьезных решений, ты будешь участвовать в их принятии. Твоя мать не сделает ничего…
— Оставьте это, ладно? — сказал Уилл. — Если у вас с мамой что-то происходит, я не против. — Мальчик выпятил грудь и выпрямился. — Только помните, что если обидите ее, то дадите мне ответ.
— Буду иметь это в виду. — Джонни Мак с трудом сдержал улыбку. У него замечательный сын.
— Уилл, дорогой, тебе что-то было нужно? — спросила Лейн.
— Да. Куинн послал меня сказать вам, что здесь мистер Фостер, частный детектив, которого нанял Джонни Мак. И у него есть сведения, доказывающие, что кто-то, кроме мамы, имел веский мотив для убийства Кента.
Глава 21
Джонни Мак обменялся крепким рукопожатием с Уайеттом Фостером и жестом предложил ему сесть, но рослый, крепкий частный детектив покачал головой.
— Лучше постою, — сказал он, голос его напоминал шуршание наждачной бумаги по металлу.
Фостер кивнул в знак приветствия Лейн и бросил быстрый взгляд на Уилла. Властный вид этого человека, возможно, устрашал многих, подумала Лейн. Но ее теперь не страшили никто и ничто. Это было хорошо, потому что она находилась в комнате с тремя сильными мужчинами. Краем глаза она увидела Уилла, стоявшего слева от Джонни Мака, и исправила свой счет до четырех сильных мужчин. Уилл, вне всякого сомнения, пошел в отца. Крепкий. Упорный. Красивый. Растущий превосходным представителем сильного пола.
— Насколько я понимаю, вы раздобыли сведения, которые могут помочь нам, — Джонни Мак опустил руку и взял Лейн за пальцы.
— Да. Кажется, я нашел нового подозреваемого. Но видите ли, у меня это просто интуитивная догадка.
— Мы примем ее, — сказал Куинн. — Я ведь все знаю о ваших догадках. — И, повернувшись к остальным, объяснил: — Если Уайетту Фостеру что-то подсказывает интуиция, значит, дело обстоит именно так. Его догадки — почти гарантия.
Куинн высоко отзывался об этом бывшем полицейском из Далласа, услугами которого пользовался во многих делах. Раз Куинн доверяет ему, почему не доверять и ей? В конце концов, ее новый адвокат не проиграл ни единого дела, и она должна верить, что он найдет способ доказать ее невиновность.
Губы Фостера шевельнулись, но он не улыбнулся.
— Нужно ли присутствовать при этом ребенку? — Он бросил взгляд на Уилла.
— Могу уйти. — Мальчик направился к двери.
— Нет. — Джонни Мак схватил сына за руку. — Уилл не ребенок. Он уже молодой мужчина. И эта неприятность касается его не меньше, чем всех нас. Он останется.
И тут Лейн поняла, почему любит Джонни Мака, почему всегда любила. Никакие его слова или поступки не расположили бы Уилла к нему больше, чем этот поступок. Из него может получиться замечательный отец.
— Мама, ты не против? — спросил Уилл.
— Нет, конечно, — ответила она, внезапно поняв, как важно для мальчика отцовское понимание мужской психологии в противовес женскому, материнскому стремлению защитить.
— Приступайте, Фостер, — сказал Куинн. Частный детектив открыл коричневый кожаный портфель и достал папку.
— Я задокументировал все сведения, кроме того, тут есть несколько фотографий.
— Отдайте папку Куинну, — сказал Джонни Мак. — И расскажите, что вам удалось выяснить.
— Джеймс Уэйр, мэр Ноблз-Кроссинга и муж Эдит Уэйр, уже довольно долго имеет роман с владелицей салона красоты Арлин Дотен. — Фостер покосился на Уилла, откашлялся и продолжал: — Своих денег у этого человека, можно сказать, нет. Деньгами распоряжается его жена, и они подписали предбрачный договор об имущественных отношениях супругов. Поэтому возникает вопрос: как он расплачивался за новую машину мисс Дотен? Полгода назад он купил в Хантсвилле «бьюик» на ее имя. А в Декейтере словоохотливый ювелир опознал Джеймса Уэйра по фотографии, которую я показал ему. Похоже, за последние несколько лет мистер Уэйр купил своей подружке несколько дорогих ювелирных украшений. Кольцо с рубином. Усеянные бриллиантами часики. Парочку золотых ожерелий и бриллиантовый кулон в форме сердца.
— Любопытно, — сказал Куинн. — Как человек, материально зависящий от жены, платит за машину и дорогие украшения?
— Мало того, — продолжал Фостер. — Было совершено несколько развлекательных путешествий. На Ямайку. В Смоки-Маунтинз. В Аспен. И даже в Диснейленд, куда брали двоих детей мисс Дотен.
Джонни Мак негромко, протяжно свистнул.
— Джеймс тянет откуда-то денежки. Хотите догадаться откуда?
— У Эдит, — сказала Лейн.
— Бабушка ни за что не дала бы ему таких денег, сказал Уилл. — А путешествия, в которые ездил Джеймс, вчитались деловыми поездками, на съезды, где собирались мэры других городов.
Джонни Мак усмехнулся:
— Мисс Эдит не давала ему денег. Он крал их у нее.
— Конечно! — горячо согласилась Лейн. — Джеймс стал адвокатом мисс Эдит и нашим семейным адвокатом после смерти своего отца. Он заботится обо всех денежных вкладах мисс Эдит. Ему нетрудно присваивать какие-то суммы.
— Неизвестно, сколько денег он у нее похитил. — Джонни Мак обратил взгляд на Уайетта Фостера: — Не нашли никаких потайных банковских счетов?
— Если у этого человека есть секретный банковский счет, то, видимо, в Швейцарии, — предположил Уайетт.
— Я понимаю, что это уличающие сведения, — сказала Лейн. — Но не представляю, что общего может быть между тем, что Джеймс присваивал деньги мисс Эдит, и убийством Кента или как это может мне помочь.
Уайетт задумчиво приподнял брови:
— Это всего-навсего предположение… Но что, если еще кто-то разузнал о том, в чем мы подозреваем Джеймса? И пригрозил разоблачить его? И что, если этот кто-то был Кентом Грэхемом? На мой взгляд, это дало бы Джеймсу Уэйру очень веский мотив для убийства!
Лейн прикрыла ладонью рот. Возможно ли, чтобы мягкий, добродушный подкаблучник Джеймс оказался способным на убийство?
— Но у вас нет никаких доказательств, что Кент знал о делишках Джеймса или угрожал ему. — Уилл обнял мать за плечи. — Что толку в этих сведениях, раз вы не можете подтвердить свою теорию? К тому же я не верю, что Джеймс способен хотя бы обидеть муху, тем более убить кого-то.
— Я просто вестник, — ответил Уайетт. — С участниками этой игры лично не знаком. Но знание человеческой природы подсказывает мне, что при достаточной мотивировке на убийство способен каждый.
— Добиться правды от Джеймса будет нетрудно. — Джонни Мак согнул пальцы и свел большие руки так, словно душил кого-то.
— Не совершай никаких глупостей, — посоветовал Куинн.
— Я только собираюсь утром первым делом нанести мэру непродолжительный визит.
— Я поеду с тобой, — сказала Лейн.
— Нет, милочка. Я займусь этим сам. Поговорю с Джеймсом один на один, как мужчина с мужчиной.
— Надо ехать. — Джеймс нагнулся и поцеловал ее в губы. — Господи, как не хочется уходить от тебя.
— Ну, так не уходи. Останься на ночь.
— Милочка, ты же знаешь, что не могу. — Он поцеловал Арлин снова, но когда она потянула его за галстук, схватил ее за руку. — Надо ехать. Я должен посадить в машину Эдит возле больницы и везти ее на ужин.
Арлин вырвалась, скрестила руки на обнаженных грудях и возмущенно, как ей казалось, поджала губы.
— Ну-ну, не сердись на меня. Я стараюсь обеспечить наше будущее. Твое, мое и детей.
— Я устала ждать будущего, которое ты все время обещаешь. Моложе мы не становимся. А я хотела бы, пока не состаримся, родить тебе ребенка.
Джеймс, как она и ожидала, замер. Он обожал ее двоих детей, и она подозревала, что ему хочется иметь своего. Заключив ее лицо в ладони, Джеймс посмотрел ей в глаза:
— Я люблю тебя, Арлин. И обещаю, что у тебя будет все, чего ты хочешь, в том числе и этот ребенок.
Потупив взгляд, она вздохнула:
— Иди уж. Не заставляй жену дожидаться.
— Милочка, мне очень жаль. Право же.
— Ладно, — сказала она.
— Нет, не ладно, но сейчас я не могу сделать для тебя ничего лучшего. Однако вскоре смогу, Арлин. Обещаю.
Она кивнула. Но когда Джеймс пошел к выходу, подскочила с кровати, догнала его, прежде чем он успел открыть заднюю дверь, обняла и покрыла его лицо поцелуями.
— Думай обо мне, когда будешь ужинать с Эдит. Она знала, что Джеймс разрывается между желанием еще раз предаться с ней любовным утехам и необходимостью встретить жену. Может, она поступает нехорошо, создавая для него такие трудности, но, черт побери, не представляет, сколько еще сможет это выносить — думать о Джеймсе с другой женщиной. Хотя он клялся, то уже несколько лет не делит с мисс Эдит ложе, Арлин трудно было поверить, что жена не хочет его. В то время как она хочет его так сильно.
— Пусти меня, милочка, — взмолился Джеймс. Арлин выпустила его, отступила назад и через силу улыбнулась ему.
— Позвони мне, когда ляжешь спать.
Джеймс кивнул и торопливо вышел. Арлин тяжело опустилась на кровать. «Вот-вот, беги к мисс Эдит, как послушный мальчик. Как жалкий раб».
Арлин заколотила кулаками по подушке, воображая, что это лицо Эдит Уэйр с подтянутой кожей. Сорвав таким образом зло, она встала, оделась, вышла в зал и занялась уборкой. Ей бы нужно ужинать сегодня с Джеймсом, а не Эдит Уэйр. И ей нужно бы каждую ночь спать в его постели и носить его фамилию.
Арлин не могла припомнить времени, когда не любила Джеймса Уэйра-младшего. С самого начала, со школы, она знала, что они из разных миров. Его отец был адвокатом всех богачей с Магнолия-авеню, а мать происходила из аристократической новоорлеанской семьи. Но Джеймс любил ее, хоть она жила на другом берегу реки Чикасо, в доме чуть побольше гаража Уэйров.
— Лучше постою, — сказал он, голос его напоминал шуршание наждачной бумаги по металлу.
Фостер кивнул в знак приветствия Лейн и бросил быстрый взгляд на Уилла. Властный вид этого человека, возможно, устрашал многих, подумала Лейн. Но ее теперь не страшили никто и ничто. Это было хорошо, потому что она находилась в комнате с тремя сильными мужчинами. Краем глаза она увидела Уилла, стоявшего слева от Джонни Мака, и исправила свой счет до четырех сильных мужчин. Уилл, вне всякого сомнения, пошел в отца. Крепкий. Упорный. Красивый. Растущий превосходным представителем сильного пола.
— Насколько я понимаю, вы раздобыли сведения, которые могут помочь нам, — Джонни Мак опустил руку и взял Лейн за пальцы.
— Да. Кажется, я нашел нового подозреваемого. Но видите ли, у меня это просто интуитивная догадка.
— Мы примем ее, — сказал Куинн. — Я ведь все знаю о ваших догадках. — И, повернувшись к остальным, объяснил: — Если Уайетту Фостеру что-то подсказывает интуиция, значит, дело обстоит именно так. Его догадки — почти гарантия.
Куинн высоко отзывался об этом бывшем полицейском из Далласа, услугами которого пользовался во многих делах. Раз Куинн доверяет ему, почему не доверять и ей? В конце концов, ее новый адвокат не проиграл ни единого дела, и она должна верить, что он найдет способ доказать ее невиновность.
Губы Фостера шевельнулись, но он не улыбнулся.
— Нужно ли присутствовать при этом ребенку? — Он бросил взгляд на Уилла.
— Могу уйти. — Мальчик направился к двери.
— Нет. — Джонни Мак схватил сына за руку. — Уилл не ребенок. Он уже молодой мужчина. И эта неприятность касается его не меньше, чем всех нас. Он останется.
И тут Лейн поняла, почему любит Джонни Мака, почему всегда любила. Никакие его слова или поступки не расположили бы Уилла к нему больше, чем этот поступок. Из него может получиться замечательный отец.
— Мама, ты не против? — спросил Уилл.
— Нет, конечно, — ответила она, внезапно поняв, как важно для мальчика отцовское понимание мужской психологии в противовес женскому, материнскому стремлению защитить.
— Приступайте, Фостер, — сказал Куинн. Частный детектив открыл коричневый кожаный портфель и достал папку.
— Я задокументировал все сведения, кроме того, тут есть несколько фотографий.
— Отдайте папку Куинну, — сказал Джонни Мак. — И расскажите, что вам удалось выяснить.
— Джеймс Уэйр, мэр Ноблз-Кроссинга и муж Эдит Уэйр, уже довольно долго имеет роман с владелицей салона красоты Арлин Дотен. — Фостер покосился на Уилла, откашлялся и продолжал: — Своих денег у этого человека, можно сказать, нет. Деньгами распоряжается его жена, и они подписали предбрачный договор об имущественных отношениях супругов. Поэтому возникает вопрос: как он расплачивался за новую машину мисс Дотен? Полгода назад он купил в Хантсвилле «бьюик» на ее имя. А в Декейтере словоохотливый ювелир опознал Джеймса Уэйра по фотографии, которую я показал ему. Похоже, за последние несколько лет мистер Уэйр купил своей подружке несколько дорогих ювелирных украшений. Кольцо с рубином. Усеянные бриллиантами часики. Парочку золотых ожерелий и бриллиантовый кулон в форме сердца.
— Любопытно, — сказал Куинн. — Как человек, материально зависящий от жены, платит за машину и дорогие украшения?
— Мало того, — продолжал Фостер. — Было совершено несколько развлекательных путешествий. На Ямайку. В Смоки-Маунтинз. В Аспен. И даже в Диснейленд, куда брали двоих детей мисс Дотен.
Джонни Мак негромко, протяжно свистнул.
— Джеймс тянет откуда-то денежки. Хотите догадаться откуда?
— У Эдит, — сказала Лейн.
— Бабушка ни за что не дала бы ему таких денег, сказал Уилл. — А путешествия, в которые ездил Джеймс, вчитались деловыми поездками, на съезды, где собирались мэры других городов.
Джонни Мак усмехнулся:
— Мисс Эдит не давала ему денег. Он крал их у нее.
— Конечно! — горячо согласилась Лейн. — Джеймс стал адвокатом мисс Эдит и нашим семейным адвокатом после смерти своего отца. Он заботится обо всех денежных вкладах мисс Эдит. Ему нетрудно присваивать какие-то суммы.
— Неизвестно, сколько денег он у нее похитил. — Джонни Мак обратил взгляд на Уайетта Фостера: — Не нашли никаких потайных банковских счетов?
— Если у этого человека есть секретный банковский счет, то, видимо, в Швейцарии, — предположил Уайетт.
— Я понимаю, что это уличающие сведения, — сказала Лейн. — Но не представляю, что общего может быть между тем, что Джеймс присваивал деньги мисс Эдит, и убийством Кента или как это может мне помочь.
Уайетт задумчиво приподнял брови:
— Это всего-навсего предположение… Но что, если еще кто-то разузнал о том, в чем мы подозреваем Джеймса? И пригрозил разоблачить его? И что, если этот кто-то был Кентом Грэхемом? На мой взгляд, это дало бы Джеймсу Уэйру очень веский мотив для убийства!
Лейн прикрыла ладонью рот. Возможно ли, чтобы мягкий, добродушный подкаблучник Джеймс оказался способным на убийство?
— Но у вас нет никаких доказательств, что Кент знал о делишках Джеймса или угрожал ему. — Уилл обнял мать за плечи. — Что толку в этих сведениях, раз вы не можете подтвердить свою теорию? К тому же я не верю, что Джеймс способен хотя бы обидеть муху, тем более убить кого-то.
— Я просто вестник, — ответил Уайетт. — С участниками этой игры лично не знаком. Но знание человеческой природы подсказывает мне, что при достаточной мотивировке на убийство способен каждый.
— Добиться правды от Джеймса будет нетрудно. — Джонни Мак согнул пальцы и свел большие руки так, словно душил кого-то.
— Не совершай никаких глупостей, — посоветовал Куинн.
— Я только собираюсь утром первым делом нанести мэру непродолжительный визит.
— Я поеду с тобой, — сказала Лейн.
— Нет, милочка. Я займусь этим сам. Поговорю с Джеймсом один на один, как мужчина с мужчиной.
* * *
Арлин удовлетворенно вздохнула, лежа на кровати в задней комнате салона красоты и глядя, как Джеймс одевается. По меркам большинства женщин, он не такой уж красавец. Среднего роста, не особенно крепкого сложения, с намечающимся брюшком. Поредевшие волосы тронуты сединой. Но для нее он сказочный принц. Она очень любит этого человека и не может дождаться того дня, когда им не нужно будет таиться. Ей хочется только понежиться с ним и начать новую жизнь где-нибудь за пределами Ноблз-Кроссинга. Но Джеймс все твердит, что им нужно побольше денег. Неужели не понимает, что она готова жить с ним в палатке, лишь бы только быть вместе?— Надо ехать. — Джеймс нагнулся и поцеловал ее в губы. — Господи, как не хочется уходить от тебя.
— Ну, так не уходи. Останься на ночь.
— Милочка, ты же знаешь, что не могу. — Он поцеловал Арлин снова, но когда она потянула его за галстук, схватил ее за руку. — Надо ехать. Я должен посадить в машину Эдит возле больницы и везти ее на ужин.
Арлин вырвалась, скрестила руки на обнаженных грудях и возмущенно, как ей казалось, поджала губы.
— Ну-ну, не сердись на меня. Я стараюсь обеспечить наше будущее. Твое, мое и детей.
— Я устала ждать будущего, которое ты все время обещаешь. Моложе мы не становимся. А я хотела бы, пока не состаримся, родить тебе ребенка.
Джеймс, как она и ожидала, замер. Он обожал ее двоих детей, и она подозревала, что ему хочется иметь своего. Заключив ее лицо в ладони, Джеймс посмотрел ей в глаза:
— Я люблю тебя, Арлин. И обещаю, что у тебя будет все, чего ты хочешь, в том числе и этот ребенок.
Потупив взгляд, она вздохнула:
— Иди уж. Не заставляй жену дожидаться.
— Милочка, мне очень жаль. Право же.
— Ладно, — сказала она.
— Нет, не ладно, но сейчас я не могу сделать для тебя ничего лучшего. Однако вскоре смогу, Арлин. Обещаю.
Она кивнула. Но когда Джеймс пошел к выходу, подскочила с кровати, догнала его, прежде чем он успел открыть заднюю дверь, обняла и покрыла его лицо поцелуями.
— Думай обо мне, когда будешь ужинать с Эдит. Она знала, что Джеймс разрывается между желанием еще раз предаться с ней любовным утехам и необходимостью встретить жену. Может, она поступает нехорошо, создавая для него такие трудности, но, черт побери, не представляет, сколько еще сможет это выносить — думать о Джеймсе с другой женщиной. Хотя он клялся, то уже несколько лет не делит с мисс Эдит ложе, Арлин трудно было поверить, что жена не хочет его. В то время как она хочет его так сильно.
— Пусти меня, милочка, — взмолился Джеймс. Арлин выпустила его, отступила назад и через силу улыбнулась ему.
— Позвони мне, когда ляжешь спать.
Джеймс кивнул и торопливо вышел. Арлин тяжело опустилась на кровать. «Вот-вот, беги к мисс Эдит, как послушный мальчик. Как жалкий раб».
Арлин заколотила кулаками по подушке, воображая, что это лицо Эдит Уэйр с подтянутой кожей. Сорвав таким образом зло, она встала, оделась, вышла в зал и занялась уборкой. Ей бы нужно ужинать сегодня с Джеймсом, а не Эдит Уэйр. И ей нужно бы каждую ночь спать в его постели и носить его фамилию.
Арлин не могла припомнить времени, когда не любила Джеймса Уэйра-младшего. С самого начала, со школы, она знала, что они из разных миров. Его отец был адвокатом всех богачей с Магнолия-авеню, а мать происходила из аристократической новоорлеанской семьи. Но Джеймс любил ее, хоть она жила на другом берегу реки Чикасо, в доме чуть побольше гаража Уэйров.