Басов Николай Владленович. Мир вечного полдня (Мир вечного полдня - 1)

   - Ну, если у вас тут все, Ростислав, не заглянете ли ко мне в кабинет?
   - Загляну, - согласился заинтригованный Ростик, - если вы будете обращаться ко мне как все остальные - на "ты".
   В кабинете у Рымолова оказалось довольно уютно. Главным образом потому, что было много книг и очень большие окна выходили на заснеженный теперь садик позади главного учебного корпуса. Не дожидаясь расспросов, Рымолов стал пояснять:
   - В помещении политеха теперь, как вы знаете, находится главный госпиталь. Вот мне и пришлось перебазироваться... Тем более что тут свободных кабинетов оказалось в избытке. - Он с довольным видом огляделся. -- Не могу без рабочего места, оно как-то дисциплинирует.
   Ростик отошел от окна, сел. На столе Рымолова лежали листы грубой серовато-коричневой бумаги, которые они уволокли со странного завода зеленокожих. Это была та самая схема с устройством непонятной механической черепахи. Впрочем, Рымолов не стал распространяться, почему этот лист тут оказался.
   - Ох, простите, - извинился он. - - Чаю?
   Ростик отказался, он только что напился у Раи. Это Рымолова вполне устроило, он не хотел терять время. Своим мягким, интеллигентным голосом он принялся расспрашивать Ростика о последних его приключениях, а потом вдруг предложил:
   - Может, тебе лучше перейти к нам? Сформировано спецподразделение при наших научных группах, вот только люди там должны служить с вполне научной любознательностью, а таких нелегко найти. Я попрошу Дондика, он сейчас к нам хорошо относится, наверняка не откажет.
   - Вы с ним общаетесь? - Ростик посмотрел на седоволосого профессора с интересом. - После... того что с вами некогда произошло?
   Рымолов все сразу понял.
   - Ты думаешь, после лагерей у меня отвращение к голубым погонам? - Он потер тонкие, сухонькие ручки. - У меня отвращение к людям определенного типа. А он - почти нормальный. Может, еще станет совершенно нормальным, и даже лучше, чем мы с тобой.
   Ростик вспомнил все, что выслушал вчера и сегодня утром.
   - Скорее всего, нет, профессор, не станет. Скорее всего, голодные насекомые обглодают наши косточки.
   Эта картина настроение Рымолова никак не изменила. "Может быть, он знает что-то, что его обнадеживает?" - спросил себя Ростик.
   - О том и речь, - сказал Рымолов. - Положение у нас тяжелое, и нам нужен кто-то, кто уже знает, где не следует допускать ошибки.
   - Где же мы такого человека найдем?
   - Не человека, а целый город. Помнишь триффидов? Ты еще о них рассказывал мне и Перегуде?
   - Кого? - спросил Ростик.
   Подумав мгновение или просто вспоминая, где у него что лежит, Рымолов полез на верхнюю полку одного из шкафов и снял довольно-таки потрепанную английскую книжку с зелеными трехногами на бумажной обложке.
   - Вот эта книга называется "День триффидов". Последнее слово в переводе означает - трехноги. Похожи на наших приятелей из того города, верно? - Рымолов с удовольствием погладил книжицу. - Отменный роман, жаль, ты не читаешь по-английски.
   Ростик взял у него из рук слабую, хрупкую книжицу. Она была издана в Лондоне, фамилия автора ему ничего не говорила.
   - Это про нас?
   - Нет, конечно, тут все - фантастика. Но кое в чем похоже.
   Английский, романы... Как-то все это стало неактуально, решил Ростик. А потому следовало упростить ситуацию.
   - Конкретно, профессор, что вы предлагаете?
   - Я предлагаю, - Рымолов посмотрел на Ростика зоркими, очень спокойными глазами, - снарядить к триффидам посольство. И включить тебя в его состав. Как охранника и специалиста по нашему противнику, то есть по насекомым.
   Ростик подумал. О такой возможности он ни разу даже не задумывался. А должен был, идея могла оказаться выигрышной. В самом деле, триффиды, или как их там, знали что-то такое, что делало нападение на их город невозможным. Этому секрету они могли научить и людей.
   - Вы думаете, они пойдут на переговоры?
   - Что они теряют? - спросил Рымолов. Логики в его ответе не было ни на грош, но он звучал в какой-то мере убедительно.
   - А если?.. - начал было Ростик, но докончить не успел.
   - Если потребуется создать небольшое давление на возможного союзника, тогда вы расскажете им, что их воинственные, восставшие червяки договорились с насекомыми и, похоже, те помогают им. А это значит, у нас с триффидами есть общий враг. Это уже что-то. - Рымолов не спускал с лица Ростика своих глаз. В них мелькнуло что-то отцовское, может, затаенная усмешка? - Ну, так как, поедешь?
   Ростик набрал побольше воздуху в легкие, потом разом выдохнул:
   - Вы еще спрашиваете?
   Часть 5. Саранча Полдневья
   25
   Подготовка, против ожиданий Ростика, заняла почти две недели. Это были не очень даже хлопотные две недели. Он просто приходил в здание райкома, слонялся по коридорам, иногда заходил в другое крыло, к Дондику. Если тот бывал на месте, он всегда информировал Ростика о том, как идут дела по отправке посольства в Чужой город. Если его не бывало, Ростик обедал в столовой, потому что пропуск давал ему такое право, и шел в здание универа. Тут его встречал Рымолов.
   Вот профессор был нетерпелив. Он хотел провернуть отправку побыстрее и, едва Ростик докладывал ему последние новости, которые, как правило, не очень отличались от вчерашних, начинал писать раздраженные записки.
   В начале третьей недели энтузиазм Ростика сменился вдруг, в одночасье глубоким презрением ко всей советской бюрократической машине. Раньше у него были хоть какие-то надежды, теперь они развеялись в пух. Получилось так потому, что Дондик радостно сообщил:
   - Ну, кажется, все в порядке. Мы нашли тебе шофера.
   - Кого? - спросил Ростик.
   - Помнишь с нами в город на БМП ездил, по фамилии Чернобров?
   - Отлично помню.
   - Вот его.
   Рост набрал побольше воздуху, появилась у него такая привычка, чтобы не злиться, не дать вырваться на волю эмоциям.
   - И это все, чего я добился за три недели хождения из кабинета в кабинет?
   - Разве три? - Дондик почесал нос, полистал настольный календарь. -М-да, в самом деле, больше двух. - Он подумал, постучал карандашом по столу. - Ну, погоди.
   И исчез на полчаса.
   Ростик постоял, походил, посмотрел в окно, взял какой-то том комментариев к непонятному закону, изорванный, очевидно, для растопки очень аккуратной буржуйки, которую Ростик еще в первую неделю своего хождения сюда обнаружил в маленькой, незаметной комнатке за кабинетом. Еще там стояла кровать с пружинным матрацем, висело несколько полотенец и пара шинелей. На одной были погоны голубого цвета, на другой - милиционерские.
   Потом дверь распахнулась, и в комнату влетел Дондик. За ним плелся высокий, совершенно блеклый и невыразительный солдатик с голубыми погонами на плечах и с карабином в руке.
   - Вот он еще с тобой поедет, - пророкотал капитан.
   - Как со мной? Мы же ждем, когда утвердят фигуру главного посла. Я всего лишь наблюдатель и... - Ростик не знал как закончить.
   - Теперь ты назначен старшим и можешь отправляться хоть сегодня. Найдешь машину в гараже, там Чернобров играет, поди, в козла с другими шоферами.
   Тогда Ростик и понял, что система заслуживает только презрения. И даже воевать с ней - нелепо, просто потому, что она недостойна сил здорового, нормального человека. Жаль, думал Ростик, что я об этом раньше не догадывался. Я бы сюда ни ногой...
   - Ну нет, - сказал он вдруг, вероятно под влиянием последних своих соображений. - Я один не поеду. Если что-то пойдет не так... Я требую еще одного человека. Да так и солиднее выйдет.
   - Хорошо, - поднял от стола голову капитан. Кажется, он был даже странно доволен, что Ростик начал торговаться. - Сделаем, что в наших силах.
   В ваших, - заверил Ростик. - Мне нужен секретарь и свидетель. На эту роль я предлагаю... - У Ростика было несколько кандидатур, но все они были весьма занятыми людьми. И лишь одного человека, по его мнению, можно было без ущерба для города взять с собой, - Эдика, из "Известки".
   Дондик кивнул и послал своего солдатика, чтобы журналиста отыскали и доставили к нему хоть из-под земли. Тем временем Ростик отправился общаться с Чернобровом. Тот в самом деле бездельно сидел за столом в райкомовском гараже, но не играл в козла, а лениво раскладывал пасьянс. Узнав, что завтра после завтрака они наконец тронутся, он даже раскраснелся от удовольствия, смел карты и пророкотал на весь полупустой бокс:
   - Вообще-то, у меня все готово.
   Так и оказалось. Ростик, Эдик, голубопогонник, которого бойкий на язык Чернобров сразу стал называть Голуба, сам Чернобров собрались у БМП почти затемно. Паек на два дня был им уже приготовлен, его принес Голуба.
   Они открыли ворота, показали охранникам какие-то бумаги и поехали. Пронеслись по стылому, голубому от ночного мороза городу, распугивая привыкших неторопливо расчищать тротуары дворников и демонстративно забывающих о проезжей части, и выскочили к Бобырям, почти в то самое место, откуда начинали свой путь прошлый раз.
   Тут пришлось подождать, потому что растаскивание вмерзших в красно-черную землю заграждений было делом более сложным, чем летом. Но ребята из замерзших окопов справились с этим не в пример лучше, чем в прошлый раз. Хотя бы потому, что научились обращаться со щитами, научились держать сплошной строй, а когда насекомые пальнули из одинокой тут катапульты, хладнокровно пропустили снаряд мимо, разделившись на мгновение в разные стороны.
   Потом БМП поехала вперед, и Ростику стало ясно, что дорога легкой не будет. Колеса, хотя они и были приспособлены практически к любому бездорожью, проваливались чуть не до оси, буксовали, а время от времени начинали дико расшвыривать снег, тщетно пытаясь сдвинуть машину с места.
   Первый раз это произошло, когда они еще не вышли с позиции насекомых. Голуба, укутанный в зимнюю шапку и тулуп, принялся бодро крутить турель крупнокалиберного пулемета, поливая все подряд свинцом, пока Ростик попросил его этого не делать. На что Голуба всунул голову в кабину:
   - Почему? Это ж враги!
   - Много мажешь, - откомментировал Ростик. - А патроны еще пригодятся.
   Голуба вздумал было обидеться, но потом вал насекомых стал сплошным, Ростик сам вылез из уютного тепла переднего пассажирского сиденья, встал за турель и принялся бить короткими очередями - по две-три пули, не больше, и в самые плотные скопления атакующих богомолов и кузнечиков. Посмотрев на эту работу, Чернобров головой покрутил и тут же перекрестил Голубу в Голубца. Да и сам солдатик присмирел.
   Выбравшись на снежную целину, машина пошла ровнее. Должно быть, простор и относительно ровная поверхность ее устраивали больше, чем изрытая воронками, перемешанная ногами и лапами бесчисленных атак и контратак линия фронта.
   Вспомнив прошлую поездку, Ростик попросил Черноброва не очень торопиться, но безрезультатно. Не проехали они и трех километров, как тот чуть не по борт влетел в замерзшее, мелкое, невидимое под снегом озерко. Когда они все-таки выбрались из него, заякорившись тросом на встроенной в машину лебедке к соседнему огромному, почти земному дубу, водила тоже поутих.
   Эдик, замерзнув в своем не очень подходящем для поездок в открытом кузове пальтишке, втиснулся в кабину, и, увидев его сизый армянский нос, Ростик над ним, конечно, сжалился. Они так и просидели почти до конца дороги: наполовину в кресле, наполовину друг на друге. Зато так было теплее и веселее. Вконец поголубевшему от холода Голубцу никто уже погреться в кабине не предложил, потому что длинный тулуп должен был сохранить его от любого ветра и мороза. Если этот недотепа сумеет замерзнуть с такой роскошной экипировкой, то сам будет виноват. Общее мнение и донес до сведения голубопогонника Чернобров, не стесняясь затравленного взгляда и кислой рожи собеседника.
   Потом они подъехали к городу. Тут начиналась работа Ростика, но как за нее взяться, он не знал. К тому же ему показалось странным, что их не попытались атаковать дикие червеобразные, которых прошлый раз около города, да и в самом городе, оказалось немало.
   Так или иначе, Ростик выскочил из машины, разминая ноги, присел, покрутил головой, как и прошлый раз, не обнаружил никакой стражи на стенах у входа, открыл ворота и предложил Черноброву въехать.
   - Вот сожгут они наш транспорт, будет у нас и дружелюбие, и мир во всем мире, - отозвался Чернобров. - Учти, командир, я эти ворота протаранить не смогу...
   - Зато от диких червеобразных, что болтаются вне города, будете закрыты, - ответил Ростик, и это убедило всех.
   Оставив у машины водителя и Голубца, Ростик с Эдиком, поплотнее запахнувшим свое пальтишко, потащились узкими улицами к центру. Но уже через пару поворотов Ростику стало ясно, что вид засыпанного снежком города существенно отличается от прокаленного солнцем лабиринта, который, как ему показалось, он успел понять по прошлому посещению. В общем, они заблудились.
   Тогда пошли назад. Благо на снегу остались отпечатки их ног. Разглядывая эти отпечатки и постепенно накапливая свой обычный энтузиазм, Эдик спросил:
   - А все-таки как мы будем устанавливать с ними контакт?
   - Поднимем вверх руки и пойдем потихоньку навстречу.
   - А они поймут?
   Эхо его слов прокатилось по тесной улочке. Ростик усмехнулся:
   - Скоро узнаем.
   Они вышли на довольно широкую улицу, и Ростик решил пойти в том направлении, где они еще не блуждали. Попытка оказалась успешной, через пару-тройку поворотов они нашли первые развалины. На глаз было видно, что их стало больше, чем в июле, это значило, что гражданская война длилась тут еще не один месяц после того, как люди уехали. Развалины позволили найти и библиотеку.
   - А почему ты решил, что их нужно искать именно тут? - спросил Эдик.
   - Ничего я не решил, я пробую.
   Они спустились по лестнице в тот зал, где нашли склад глиняных табличек, прошли по темным коридорам, и вдруг Ростик почувствовал впереди какое-то движение. Почиркав кресалом, он выбил искры на приготовленный факел и, когда все вокруг озарилось довольно-таки дымным, мерцающим светом, разобрал впереди неясные тени. Где-то сбоку раздавались осторожные шорохи.
   - Вот они, - шепотом произнес Эдик.
   Ростик, ослепнув от искр, ничего не увидел, но быстро спросил:
   - Зеленые или...
   - Зеленые.
   Тогда так. - Ростик воткнул в трещину пола факел, вытащил из кофра, который волок на плече, довольно толстый половик, специально выпрошенный у мамы, расстелил его на пол, сел и поднял руки. - А ты отойди пока к стене. У меня нет для тебя второго ковра.
   Эдик отошел. Постоял. Ничего не происходило. Тогда он не выдержал и стал разговаривать. Его голос отдавался вокруг глухим эхом:
   - А зачем эта штука тут... Ну, я хочу сказать - коврик?
   - Так делали индейцы. Это общий знак миролюбия, неготовности к бою.
   - Ты думаешь, это поможет?
   Ростик не был ни в чем уверен, но ему хотелось верить, что он не ошибается. Поэтому он не стал отвечать, опустил руки, чтобы они немного отдохнули, а потом снова поднял их. Так длилось довольно долго. У него даже зад задеревенел, а ноги над ботинками стали холодными, как камни под половиком. По-прежнему ничего не происходило.
   - Они не придут, - уверенно сказал Эдик. - Нужно идти дальше.
   Отчаяние в душе Ростика стало почти невыносимым. Вдруг где-то впереди послышались осторожные, шаркающие шаги, и в круге света мягко, словно качание тростника в утреннем тумане, появился зеленый. Он был очень высок. И на него были накинуты широкие, длинные, почти до пола, серые или серо-зеленые куски ткани. Он подошел к Ростику и медленно согнулся, приблизив свои ужасающие жвала к лицу человека. Потом повернул голову, чтобы один его глаз, который был приспособлен смотреть только вбок, видел Ростика, а другой - Эдика.
   - Ну вот, - сказал Ростик. - А ты боялся, что не получится. Встань-ка, чтобы ему было удобнее тебя разглядывать.
   26
   Они рассматривали друг друга, человек и зеленокожий, похожий на растение тип, у которого не было век на глазах, чтобы мигать, и даже в морозном воздухе подземелья Ростик вдруг начал ощущать тонкий, почти неуловимый запах горечи, смешанный с какими-то цветами. Пожалуй, это было похоже на жасмин, смешанный... да, смешанный с перцем. От этой мысли Ростику стало смешно, и он хмыкнул. Да так резко, что зеленокожий поежился.
   Потом эта зеленая каланча опустилась на корточки, его ноги под длинными одеяниями согнулись в трех суставах. Он вытянул руку. Ростик опустил руки, они затекли уже до такой степени, что ему показалось, если сейчас предстояло рисовать, он не сможет сделать даже крестик.
   Зеленокожий поднес свою длинную правую руку к половичку Ростика, с интересом потрогал ткань. Потом ткань Ростикова пальто, потом коснулся побелевшей кожи на тыльной стороне запястья его руки. Теперь Ростик поймал себя на том, что слегка вздрогнул. Хотя прикосновение это было очень деликатным, осторожным и даже нежным.
   - Здорово, - прошептал от своей стены Эдик. - Что дальше?
   Он, похоже, рассматривал все происходящее как экспериментальный спектакль. Ну что же, решил Рост, может, зеленокожий думает так же. Бывают же и у них дураки. Хотя этот, кажется, таким не был.
   Тогда он вытянул свою правую- руку, взял замершую, безвольную ладонь зеленого, кстати довольно удобную для пожатия, и сжал ее несильным, очень осторожным жестом. И тогда случилось необычное. Зеленый рассмеялся. Это выглядело странно. Его боковые жвала разошлись, верхняя челюсть поднялась, глаза стали поменьше... Но это определенно была улыбка.
   Если, разумеется, не хищный оскал, предвкушение моих телес на вертеле, или на сковородке, или как тут они готовят на обед человечину, подумал Ростик. Но шутка не получилась, потому что нужно было думать о деле. Он и попробовал.
   Потыкал себя в грудь пальцем, потом облизнул губы, обращая на них внимание зеленокожего, и раздельно произнес:
   - Рост, человек. - Потом еще несколько раз каждое слово в отдельности.
   Зеленый вдруг странно опустил и снова выпрямил свой весьма выдающийся нос. Это было странно, что он оказался подвижным... Но на самом-то деле, почему бы нет?
   - Шир Гошд...
   Ростик ткнул пальцем в зеленого:
   - Шир Гошод?
   Нос двинулся вправо, потом вернулся назад. Так, это, скорее всего, жест отрицания, понял посол человечества Ростик.
   - Шир Гошод, - показал на себя посол Чужого города, потом указал нижней левой рукой куда-то назад: - Шир Гошод. - Потом он указал куда-то в сторону верха: - Шир Гошод...
   - Понятно, это его племя так зовется, - отозвался от стены
   Эдик.
   Ростик метнул в него свирепый взгляд, потом медленно кивнул в знак понимания. Шир Гошоду тоже полагалось знать его мимику. Тогда он вытянул руку и на тонкой пыли подземелья нарисовал, как мог, червеобразного. Зеленый кивнул носом.
   - Махри Гошод, - сказал он, теперь уже отчетливо подражая Ростикову произношению.
   Ну, была не была, решил Рост.
   - Человек Гошод.
   Зеленый снова рассмеялся, на этот раз еще менее сдержанно. Его круглые глаза вдруг заволокла тонкая, белесая пленочка, как у птицы. Потом он ткнул пальцем в Ростика и произнес веско:
   - Челвук.
   - Ростик, - сказал Ростик. - Человек Ростик... Ну, как тебе попроще. -- Он слегка повысил голос, выделяя имя: - Рост.
   Зеленый потер обе левые руки, выражая, вероятно, сильнейшее возбуждение.
   - Рст. - Потом сделал плавный жест к себе, указывая на свое левое плечо, закрытое тогой: - Мырмд.
   - А ты говоришь, у них нет личного имени, - сказал Ростик Эдику, хотя тот ничего такого не говорил. Указал пальцем на зеленого и отчетливо произнес: - Марамод?
   Шир кивнул. Потом странно, даже с довольным видом, слегка улыбаясь, склонил голову набок. Ростик и Марамод посидели, никто из них теперь ничего не говорил. Наконец Ростик догадался, что Шир просто ждет продолжения. Или у него выдержка, как у совы, или такие переговоры тут случаются раз в неделю, решил Ростик.
   - Значит, так, - произнес он, хотя мог бы этого и не говорить.
   И начал рисовать. Сначала дома, не такие, как стояли в городе Широв, а такие, в каких жили люди. Потом нарисовал окопы с ограждением из колючей проволоки. Чтобы было понятно, он, как на чертеже, сделал кружочек на окопе, на проволоке и изобразил эти детали чуть в стороне в увеличенном виде. Марамод сидел и смотрел с интересом. Потом поднялся, обошел Ростика и стал смотреть из-за его плеча. Так обоим было удобнее.
   А Ростик тем временем нарисовал богомолов, кузнечиков и высоких черепах. Шир Марамод посмотрел на черепаху внимательно, покрутил головой, ткнул в нее пальцем и громко, очень четко произнес:
   - Гэтум.
   - Ге... Что? - спросил от стены Эдик. Он, как оказалось, тоже видел все эти художества.
   - Гатаум, - подсказал Ростик. Шир подтвердил носом. Потом Ростик столкнул две большие стрелки - одну от
   насекомых, другую со стороны города. Эту он сделал короткой, но толстой. Рядом нарисовал щит, о который сломал две стрелы из самострела насекомых. После этого поднялся со своего половичка, посмотрел на Марамода и поднял брови как можно выше, задавая безмолвный вопрос - понимает ли он?
   Шир снова потер обе левые руки одна о другую, вежливо улыбнулся, нарисовал в стороне город со стенами. Он проводил всего одну линию, как правило, замкнутую. Но она разом отражала контур города, домов, даже земли вокруг. Искусство этого зеленокожего было легко и выразительно. Должно быть, ему легко было бы научиться вырезать из бумаги, решил Ростик.
   А потом Марамод сделал то, чего Ростик не ожидал. Он указал куда-то на запад, а на своем рисунке изобразил что-то... Это могла быть волна или высокий, растянутый по фронту водоворот... Это могло быть что угодно.
   Ростик обвел эту волну пальцем и рядом изобразил вопрос, подсказав его значение мимикой.
   - Брм. Брм... - В звучании этого слова сложился и страх, и мука, и ожидание боли.
   Марамод покрутил головой, стараясь смотреть и на Ростика и на Эдика. Следующий раз поеду один, решил Ростик, чтобы он смотрел на меня и на рисунок. Так будет вежливей...
   - Борым?
   Он даже не спросил, насколько правильно произносит слово. Он вдруг понял, что с ним происходит что-то необычное. Холодная волна прокатилась по его коже, руки одеревенели, живот скрутил приступ тошноты и боли одновременно, в глазах стало меркнуть. Если бы он не был солдатом, не вылезающим из боев почти полгода, он непременно упал бы. Лишь жесткая, как кираса под солдатским бушлатом, воля заставила его удержаться на ногах.
   Голос Эдика, заговорившего от своей стены, вдруг зазвучал далеко и незнакомо, ни одного слова невозможно было понять. Его эхо отдавалось над головой, отражалось от стен... Когда Ростик почувствовал, что возвращается в норму, выяснилось, что он по-прежнему смотрел на Шира, на рисунок, который тот продолжал крутить в пыли перед людьми. Теперь Марамод изобразил на волне массу точек. И каждая из этих точек была опасной... Ростик потряс головой. Нет, он больше не видел, что это такое. Хотя ему показалось...
   Он разом устал. Ему хотелось сесть в машину и катить в Боловск, где его ждало тепло, отдых, чай. Да, очень хотелось чаю. Но нет... Теперь главное -успеть. Предупредить всех, кто захотел бы его выслушать, что то, чего они опасались ранее, от чего стали закапываться в землю еще летом, движется с запада и для всего города, всей их цивилизации несет неминуемую смерть...
   Ростик ткнул пальцем в эту волну и поднял на Марамода взгляд. Даже не напрягшись, он спросил его так, словно мысль была сильнее слов. Потом снова, еще, еще... Потом поймал себя на том, что произносит слова вслух, сначала негромко, потом резче, вдруг он едва не закричал:
   - Что это?!
   Марамод поднялся, отошел в сторону. Ростик сделал ошибку. Он понял это сразу. Кричать не следовало.
   Он поднялся на ноги и церемонно, словно японец, согнулся в поясе. Потом снова сел и ткнул пальцем в волну. И поднял взгляд на зеленокожего. Тот был уже непроницаем. Он присел на корточки, словно в любой момент готов был встать.
   Парой легких касаний подновил рисунок своего города, но теперь под ним стал пририсовывать какие-то окружности. В одной из них легко, словно это ему ничего не стоило, нарисовал себя и... - Ростик не поверил глазам -человечка. Сбоку одним касанием он создал еще одного, Ростику не нужно было даже пояснять, что это Эдик.
   А потом Марамод изобразил что-то черное сверху, упавшее на город. Город оказался покрыт этим полностью, иные из ручейков этой темной массы попытались проникнуть сквозь землю в подземелье, где сидели фигурки Шира и людей, но очень глубоко проникнуть не могли.
   - Брм, - снова сказал Шир.
   Ростик встал, сложил свой половик. Отряхнул его, как мог, от пыли.
   Отошел на несколько шагов назад, церемонно поклонился, сложив руки ладонями, словно индус. Затем подошел к Ма~ рамоду и снова осторожно, чтобы не получилось хуже, пожал ему руку.
   - Ты чего? - спросил Эдик.
   - Все, уходим, - ответил Ростик, держа свой половичок.
   - Но почему? Все так хорошо получалось! Вам даже удалось найти понимание. Еще немного - и вы бы...
   Ростик больше не ждал. Он схватил журналиста за руку и поволок его к выходу. Эдик поупирался для виду, потом зашагал едва ли не быстрее Ростика. Наконец, когда они уже вышли из здания библиотеки, он спросил:
   - Что он там такого нарисовал? Мне показалось... Они нам не угрожали.
   - Дело не в нас, - ответил Ростик. - Опасности угрожает городу.