Басов Николай Владленович. Мир вечного полдня (Мир вечного полдня - 1)

   - Лодка, или как там эта штука называется, может быть совершенно изумительной. Но какой тебе-то в ней прок?
   - Мам, ну как ты не понимаешь? Это же новый инструмент, и именно в моем деле.
   - Да, вот я бы хотела кстати спросить, каково оно - твое дело? Шляешься по окрестностям, ничего толком не учишь... Ким вон с аэродрома не вылезает, про Пестеля я вообще не говорю, он скоро уже преподавать пойдет. А ты?
   - Я путешественник! - гордо выпятил грудь Ростик. - Глобтроттер -знаешь такую профессию?
   - Глобом ты быть не можешь, потому что это означает шар, а у нас шара нет. Не на Земле живем, как известно.
   Ростик подумал.
   - Все равно - глобтроттер. Потому что шар есть, только слегка другой.
   Мама замолчала, выволокла из-под рук Ростика тарелку. Поставила компот в огромной отцовской кружке. Компот был, конечно, из сушеных вишен. И как маме удалось сохранить их за зиму - уму непостижимо!
   - Я разведчик, если угодно, выясняю нашу географию... Да, знаю я происхождение этого слова, не нужно ловить меня на несоответствии корней и наших здешних условий. Просто подходящего названия нет.
   - Я не ловлю, - усмехнулась мама. Любаня посмотрела на нее и прыснула от смеха.
   - Я убежден, лодка даст нам огромные возможности. Мы начнем осваиваться тут гораздо быстрее. Ведь столько нужно сделать - находить соседей, знакомиться, устанавливать торговлю, искать металл. Мы зимой с голоду чуть не умерли, а могли бы...
   - Многие умерли, - суховато сообщила мама.
   - Да, а следовало лишь поторговаться. За наш металл мы могли очень много продуктов получить.
   - Торговать может только город, как целое. И это значит, контакт будет сначала дипломатическим, а уже потом торговым.
   - Ну зачем так сложно? История показывает, сначала всегда шел купец, а дипломаты налаживались ездить попозже.
   - Купец?
   - Да, это самый простой выход. И я не понимаю, чему ты удивляешься? Коммунистов мы удалили...
   - Дело не только в коммунистах, - произнесла мама. - Они, кажется, даже не главное зло.
   - А что главное? - спросила Любаня своим мелодичным голоском.
   Все переглянулись, ответа, убедительного ответа они еще не знали. Но мама все-таки попыталась сделать определение, правда не совсем формальное:
   - Придурок, который издаст кретинское распоряжение и начнет с упорством идиота требовать его соблюдения. И даже там, где его власть не должна, не может быть применена.
   - Я не совсем понимаю, - сказала Любаня. - Пока не ощущается удушающей силы каких-либо придурков, как ты говоришь...
   Ого, подумал Ростик, Любаня и мама перешли на "ты". Огромный прогресс!
   - Я и сама не очень понимаю, - призналась мама. - Посмотрим, как будут развиваться события.
   - Но я в самом деле пока не ощущаю... - настаивала Любаня.
   Она любила, чтобы ей было все ясно. Кроме того, она любила задавать вопросы. Ростик почти забыл об этой ее манере.
   - Это пока их мало, - предположил Ростик, стараясь уяснить идею мамы и для себя. - А когда будет побольше и они, разумеется, абсолютно не побеспокоятся, чтобы их распоряжения как-то сопрягались между собой, тогда... Бр, даже представить противно.
   Теперь Ростик, кажется, понял, что его так задело в том совещании, на котором он присутствовал утром. Отстраненное, чрезмерно холодное отношение ко всему, о чем там говорилось. И неумение признать, что почти любую проблему, стоящую перед городом, можно решить без чиновного вмешательства.
   - Но ведь без управления - анархия! Или я чего-то не понимаю?
   - Пока нам кажется, что это так. Но так ли это? - спросил Ростик.
   - Ты говорил о лодке, - подсказала мама, отбирая у него пустую кружку.
   - Верно. Потом нужно искать океан, строить флот, торговый прежде всего. Придумывать какую-то замену парусам, ведь ветры здесь не ахти, а расстояния, как сами понимаете, существенно больше, чем на Земле.
   - Ты моряком хочешь стать? - удивилась Любаня. - А я считала, что глобтроттеры только по твердой суше бродят.
   - На лодках много товаров не увезешь. А на кораблях...
   - А пурпурные увезли. И немало. Кроме того, есть другой вариант -может, лодки нужно делать побольше?
   Любаня хитренько так улыбнулась ему, Ростик не удержался и дернул ее за подбородок. Так часто делал отец, когда он был поменьше. Этого Любаня не знала, но все равно улыбнулась от удовольствия.
   Мама поднялась, чтобы отнести грязную посуду на кухню.
   - Как я понимаю, ты собрался стать торговцем?
   - Нет, я хочу только прокладывать пути, договариваться с соседями, устанавливать условия безопасного контакта.
   - Договариваться? - преувеличенно удивилась мама. - Какой из тебя договорщик? С Любаней не можешь, а туда же!
   - Что значит - не могу?
   - Ну и как назовете, если все обговорено? - бросила мама через плечо, уходя на кухню.
   Ростик почувствовал, что стул уходит из-под него. Потому покрепче вцепился в стол и попытался выправить положение:
   - Это правда?
   - Она медик, - засмеялась Любаня, - она не может ошибаться.
   - Значит, правда.
   - Правда, - подтвердила она.
   Ростик встал, на все еще нетвердых ногах подошел к окну. До завтрашнего утра непроглядная темень легла на их землю, на их город. Так бывало каждые двадцать часов, в этом не было ничего необычного. Но Ростику показалось, это не совсем обыкновенная ночь. В ней ощущалось рождение новой жизни, нового разума, человеческого сознания и человеческой души. Но рожденной уже здесь, в мире Полдневья.
   - А теща знает? Вы ей сказали? - Он и сам не мог бы объяснить, почему так спросил.
   Может быть, ему показалось, чем больше людей об этом узнает, тем легче это получится? И с Любаней, и с тем существом, которое теперь жило в ней.
   - Да всем уже рассказали, все в курсе, - сказала, возвращаясь, мама. Она несла чайник и заварку. Компот или не компот, но вечерний ужин должен заканчиваться свежим чаем. - Ты последний узнал.
   Любаня с интересом, но и с заметным опасением следила за Ростиком. Наконец спросила:
   - Ты... доволен?
   Ростик сел перед ней на пол, положил руку на живот. От удовольствия и наслаждения Любаня прямо засветилась. Мама только головой покачала от такого проявления любви и согласия.
   Потом села, налила себе чашку, попробовала. Дотянулась до ванночки с водой, над которой в трех держалках горели лучины. Поменяла две из них на новые. Стало светлее и, конечно, уютнее.
   - Мой тоже узнал, когда я на третьем месяце была, - почти заговорщически пояснила она Любане.
   И что это за манера у женщин, словно они что-то такое особенное знают, подумал Ростик. И ведь ни возраст, ни приличия в этом ничуть их не сдерживают. Вот я тут сижу, а ей и невдомек, что мне может быть неудобно.
   - Он полярник, - пояснил Ростик, избегая прошедшего времени. Да это было бы и неправильно, ведь он где-то, по всей видимости, жил, продолжал жить. - Вернулся из экспедиции, а маманя ему бу-бух - новость! И никакого снисхождения, что у него работа такая.
   - У всех у вас работа такая, - проворчала мама.
   - Верно, и ты такой же. Посмотри на мать, - встрепенулась Любаня, -на ней лица нет, а тебя все где-то носит.
   - Да как же вы не понимаете, нам тут нужно обустраиваться. Следовательно...
   - Да все мы понимаем, - усмехнулась мама и налила себе вторую чашечку чая. - Просто ворчим, потому что вас, - она произнесла это со значением, -- всегда почему-то нет дома.
   - Вот и обидно, - докончила Любаня. - Кажется, что мог бы кто-то другой...
   - Нет, что ты! - вступила мама. - Это же оскорбление рода Гриневых, если кто-то другой заберется туда, куда и медведи не ходят, раньше чем эти... - она фыркнула, - глобтроттеры!
   Ростик только головой покрутил. Здорово у них получалось.
   - Ну, спелись две подружки.
   Мама и Любаня посмотрели друг на друга и расхохотались, да так, что стол затрясся, одна из лучин выпала из своей вилки и упала в корытце с водой. Ростик запалил еще одну лучину. Дай ему сейчас волю, он бы факел запалил, чтобы получше видеть эти два самые родные в мире лица.
   Отсмеялись, посерьезнели. К тому же откуда-то издалека, из темноты вдруг долетел высокий собачий вой. А может, это панцирные шакалы, подумал Ростик. Да, скорее всего, они, собак в городе осталось так мало, что они и голос подать боятся.
   - Все правильно, - произнесла мама. - Нам нужно обустроиться, как ты сказал. Иначе ему, - она кивнула на живот Любани, - будет плохо.
   - Теперь у нас есть лодки. Изумительные летающие лодки. - Они помолчали, и Ростик добавил: - К тому же, мне кажется, ими наверняка не кончится.
   - Опять предвиденье? - тревожно спросила мама, ох и не любила она его приступы.
   - Нет, просто предположение. И ожидание всяких новых... заварушек.
   - Разве последней не достаточно? - спросила Любаня. Ростик улыбнулся ей и со всей доступной ему убежденностью проговорил:
   - То ли еще будет!