Страница:
Дарвин презрительно усмехнулся:
– Вы ничего не понимаете. Совсем ничего.
«Ну, – подумал Тэган, – это не совсем так».
– Но можете не волноваться, – продолжал маг. – Вы не умрете сегодня ночью. Я собираюсь угостить вас и дракона целительным эликсиром, чтобы излечить раны, дать башмаки взамен тех, что я испортил, и, прежде чем отпустить, научить новому заклинанию.
– Как благородно. – Теперь пришла очередь Тэгана усмехнуться. – Я знал, несмотря ни на что, – у вас золотое сердце.
Маг покачал головой:
– Как я уже сказал, маэстро, вы действительно ничего не поняли. Вы и ваш приятель уйдете отсюда моими рабами, ваша воля будет подчинена мне, хотя вы и не вспомните, что встречались этой ночью с хазми или со мной. Вы, как и прежде, займетесь своим делом. Но когда в следующий раз Карасендриэт или один из ее бродяг явится сюда и мы, маги, соберемся послушать, что обнаружил дракон, вы произнесете заклинание, которому я собираюсь научить вас.
Тэган похолодел от ужаса.
– Слова силы, которые заставят дракона внезапно обезуметь? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не проскользнул страх.
– Совершенно верно. Кстати, если бешенство проникнет в мозг вашего Дживекса, он тоже может свихнуться и ускользнуть из-под моего контроля. Но вы – нет, и вам еще предстоит работа. Когда дракон нападет, во время общего переполоха вы убьете Огненные Пальцы, потом Рилитара, потом Рваного Плаща, потом остальных магов, до кого сможете добраться. Кроме меня, конечно. Вы будете убивать, пока кто-нибудь в свою очередь не прикончит вас. Однажды уже став очевидцем вашей воинской доблести, я смело могу сделать вывод, что вы в состоянии нанести немалый вред прежде, чем испустите последний вздох.
Тэган как мог склонил голову:
– Вы мне льстите.
Дарвин сверкнул глазами; словно его раздражало, что авариэль не выказывает никаких признаков страха перед нарисованной магом ужасной картины.
– Вы понимаете, что это будет означать? Многие маги убиты. Еще один обезумевший дракон нападает на людей в самом сердце Фентии. Настырный тип, который обещал защитить всех и каждого, сам оказывается предателем.
– Увы, нет, – заметил Тэган. – Кто-нибудь поймет, что я находился под воздействием магии. Да и как я могу оказаться агентом Культа? Меня даже не было в Фентии, когда произошло первое убийство.
– Кто может сказать, когда вы прокрались в город на самом деле? Задним числом все сочтут весьма показательным тот факт, что вы были в рабочей комнате, когда сошел с ума Самдралирион.
– Если помните, я сражался с латунным, так же как сражался, чтобы спасти Рилитара и Синиллу.
– Ее вы защитить не смогли. Может, просто разыгрывали спектакль. – Дарвин неприятно улыбнулся. – Все сводится к одному: маги увидят, что вы их предали. А потом, если кто-нибудь останется в живых, то он будет слишком напуган, чтобы копать глубже.
– В любом случае, – продолжал человек в белом, – убедить всех, что именно вы были шпионом Саммастера, – лишь часть дела. Истинная моя цель состоит в том, чтобы уничтожить наиболее сильных магов, деморализовать оставшихся и дать начальнику стражи основания приказать нам приостановить исследования. После этого не будет иметь значения, что нароют Карасендриэт и ее друзья в древних гробницах. Не останется никого, кто смог бы прочитать и использовать полученные знания.
– Интересная стратегия, – сказал Тэган и рванулся так, что острые шипы выскочили из кожи. Затем авариэль всем весом навалился на оковы, надеясь, что цепи выскочат, наконец, из дерева столешницы.
Но они выдержали, и Дарвин просто снова ухватил его за голову, воткнув стальные острия маэстро в лоб. Череп заполнила приятная теплота, и Тэган обмяк.
Глава 11
– Этого мало, чтобы он выглядел респектабельным, – заявил хафлинг. – Вам придется что-то сделать с выражением слабоумия на его лице.
Сутулый старый жрец с лысой прыщавой головой, наставник Павела с начала послушничества и до того дня, когда он покинул храм навсегда, – по крайней мере, он сам так думал, – в ответ на шутку лишь состроил кислую гримасу.
– Дело в том, что одеяние сидит плохо.
– Я уже отвык от такой одежды, – сказал Павел. – Но, великий восход, разве имеет значение, как я выгляжу? Я пришел помочь вам в этот переломный момент.
– Всегда имеет значение, какое впечатление человек производит на Совет, – ответил Ковор, – по крайней мере, если он хочет, чтобы на него обратили внимание. Особенно в переломный момент.
Нервную раздражительность Павела сменило чувство стыда. Он слишком многим Обязан своему прежнему наставнику, чтобы ворчать на него.
Последнее доброе дело Ковора состояло в том, что он устроил своему давно забытому протеже аудиенцию у королевы, а полет над всей Дамарой, хоть и происходил ночью, показал Павелу, насколько срочно ему нужно переговорить с ней. Всю землю расцветили огни пожарищ, орды Ваасы наступали, сжигая все, что не пришлось им по вкусу или не влезало в заплечные мешки. Снизу доносились крики, наполнявшие душу Павела печалью: грубые ликующие завывания и человеческие вопли, исполненные горя и муки. Казалось, один лишь Гелиогабалус, город, в котором обитал сам король, не был еще разграблен мародерами. Вероятно, причина заключалась в том, что большая часть войска все еще находилась в столице. Или, возможно, гоблины надеялись, что несуществующий Зенгай вновь возникнет из царства теней, чтобы возглавить их.
Высокие двери тронного зала, украшенные панелями из полированного гелиотропа, зеленого с красными прожилками, созданного с помощью магии, широко распахнулись, прерывая раздумья Павела. Герольд ударил жезлом в пол и объявил: «Ковор Гемецк, Патриарх храма Утренней Зари, Павел Шемов, жрец Утреннего Владыки, и Уилимак Тернстон, охотник».
Трое спутников вошли в зал, такой огромный, что в него поместились бы десятки просителей. Паладины Ордена Золотой Чаши, вооруженные мечами и алебардами, стояли в карауле вдоль стен. Знамена, мерцающие драгоценными камнями, свисали с потолочных балок, но куда более впечатляющими драгоценностями были два вырезанных из халцедона трона с высокими спинками, стоящие на возвышении в дальнем конце зала. Больший из них, трон короля, был пуст. На другом восседала королева Кристина, супруга Истребителя Драконов.
У подножия трона собралось с полдюжины сановников, сопровождающих королеву. Наряды и украшения этих господ свидетельствовали, что они тоже либо паладины, либо жрецы, принесшие обет богу, проливающему слезы. Именно это и ожидал увидеть Павел; Ильматер был главным божеством Дамары. Летандер тоже получал свою порцию людских молитв, но куда как меньшую.
Вошедшие склонились перед королевой и оставались в этой позе, пока Кристина не предложила им подняться.
– Добро пожаловать, – произнесла королева, миловидная женщина средних лет с ясными голубыми глазами и золотисто-каштановыми волосами, заплетенными в косу. Ее лицо в форме сердечка, с вздернутым носиком и россыпью веснушек, казалось созданным для радости и смеха, но теперь на нем отражались лишь тревога и печаль. Она носила брошь в форме дубового листка. На взгляд Павела, это означало, что она скорее увлекается таинствами друидов, чем является поклонницей Ильматера.
– Господин Шемов, мастер Тернстон, вы оба чужеземцы, – продолжала королева. – Но Ковор ручается за вас и говорит, что у вас есть важная информация. Если это так, прошу вас, расскажите мне все, что знаете.
– Да, ваше величество, – ответил Павел, – и я молю вас набраться терпения, если мой рассказ покажется вам странным, или я уклонюсь от темы, или даже вовсе скажу нечто, на первый взгляд не относящееся к делу. Угроза, стоящая перед Дамарой, – проблема более сложная, чем можно было бы предположить, и я попытаюсь объяснить так, чтобы было понятнее.
Кристина вздохнула:
– Время торопит, господин Шемов. Сотни вопросов требуют моего внимания. Но рассказывайте нам вашу историю.
Призвав на помощь все свое ораторское искусство, Павел начал излагать сокращенную версию событий. Однако он избегал любых упоминаний о Бримстоуне. Достаточно скоро ему придется рассказать о драконе-вампире, но сначала он хотел объяснить слушателям, что происходит с Дамарой и со всем Фаэруном. Когда он закончил рассказ, Королева, ее офицеры и даже Ковор, который не знал, о чем собирается говорить его бывший ученик, уставились на него с явным изумлением. И скептицизмом.
– Так вы утверждаете, – спросил седовласый, но крепкий на вид рыцарь, – что гоблинов против нас вел не Зенгай, а другой мертвяк, выдавший себя за него?
Рыцарь носил на одежде знак Золотой Чаши, и Павел, которому рассказали о предполагаемых советниках королевы, решил, что это Бреллан Старав, начальник ордена благочестивых воинов.
– Да, милорд, – подтвердил он.
– Это абсурдно. Каждый из взятых нами в плен врагов клянется, что король-колдун лично руководил взятием Врат.
– Потому это и называется перевоплощением, – заметил Уилл. Когда Бреллан ожег его взглядом, хафлинг вежливо добавил: – Милорд.
– Это могло бы объяснить, почему Зенгай исчез после осады, – сказал один из офицеров, не носящий никаких религиозных знаков, красивый человек с лисьим лицом, в чьих жилах, судя по всему, смешалась кровь людей и эльфов. Его узкую талию стягивал пояс со множеством карманов. Такие пояса любили маги, державшие в них компоненты для заклинании, или опытные взломщики вроде Уилла, хранившие там свои «орудия труда». Если истории о нем верны, то этот парень, Целедон Кирней, являлся и тем и другим.
– Что могло бы быть для настоящего короля-колдуна важнее, чем завершить завоевание Дамары? Но если это не настоящий Зенгай и его истинные намерения совсем другие… это логично.
– Значит, вся эта резня и разорение нашего королевства были только хитрым ходом, всего лишь гамбитом в великой игре, в которую сумасшедший играет со всеми драконами мира? – Бреллан покачал головой. – Это… Невообразимо.
– Это, конечно, щелчок по нашей дамаранской гордыне, – согласился Целедон. – Но подумайте еще вот о чем. Сергор Марек и его коллеги-изменники смогли приблизиться к королю, потому что это предложил я, – ошибка, которой я никогда себе не прощу. Однако у меня имелись на то свои соображения. Эти негодяи достигли замечательных успехов в сборе информации и организации ударов по разбойникам. Наверное, им это удалось потому, что кто-то снабжал их нужной информацией. Сомневаюсь, чтобы настоящий Зенгай предавал своих союзников. Но самозванец, который вовсе не намерен сберегать силы Ваасы для долгой борьбы, вполне мог бы поступить именно так.
– Давайте на минуту предположим, – заговорил Дригор Берск, – что вся эта сказка – правда, разве это что-то меняет? – Огромный, покрытый многочисленными шрамами, воин по своей природе, если не по профессии, высокопоставленный жрец служил опровержением расхожего мнения, что все жрецы Ильматера тощие от постов и кроткие, как горлицы.
– Поверьте, милорд, – ответил Павел, – это вопрос огромной практической важности. До сих пор я не говорил вам, откуда я знаю, что Саммастер узурпировал мантию короля-колдуна.
Целедон улыбнулся:
– Да, именно так. Я как раз собирался поинтересоваться.
Павел глубоко вздохнул и начал:
– У нас, то есть у Карасендриэт, ее друзей драконов и людей, которые поклялись помогать им, есть союзник. Я еще не упоминал о нем. Давным-давно он был одним из помощников Саммастера и понимает ход мыслей мертвяков. Он мастер прорицания, и именно он увидел, что происходит в Дамаре и Ваасе. Это дымный дракон и вампир, называющий себя Бримстоуном.
Кристина, ее придворные, Ковор – все вытаращили на Павела глаза. Потом несколько человек начали было говорить разом, но Уилл, возвысив голос, пробился сквозь этот гомон:
– Клянусь ножом Брандобариса, идиот, ты упустил самое главное! Бримстоун может сколько угодно быть злобным кровососом, но он способен пробудить Истребителя Драконов!
– Это правда? – спросила королева.
– Он так говорит, ваше величество, – подтвердил Павел, – если будут выполнены определенные условия. Прежде всего, необходимо будет допустить его к королю.
Бреллан пристально уставился на Павела, и охотник понял, что тот пытается с помощью магии паладинов заглянуть в его душу.
– От вас пахнет злом, – произнес рыцарь, – Удивляюсь, что я не почувствовал этого раньше. Вопрос в том, следствие ли это общения с мертвяком, или гниение проникло глубже? Жертва ли вы обмана или же осознанно ступили на путь зла?
– Я дамаранец, – сказал Павел, – который готов испачкать руки, если нужно помочь сеньору и спасти родную страну от разорения. Я надеялся, что вы все чувствуете то же самое.
– Я могла бы согласиться, – заговорила Кристина, – если бы была уверена в намерениях этого вашего змея. Но Гарет убивал драконов и был неутомимым истребителем вампиров и им подобных. Откуда я могу знать, что Бримстоун действительно хочет исцелить его?
– Ваше величество, – ответил Павел, – умоляю вас, поверьте, что я ни в коей степени не склонен верить всему тому, что говорит мне Бримстоун. Но очевидно, что в данный момент у него добрые намерения.
– Это всего лишь ваши слова, – возразил Бреллан, – но кто вы такой? Чужак, который покинул свой храм и родину так давно, что один Ковор помнит вас. Как мы можем доверять вам? Кроме того, если бы мы могли спросить совета у короля, он никогда бы не согласился, чтобы мы имели дело с драконом-мертвяком, каковы бы ни были цели этого вампира. Ни один паладин Ильматера никогда не стал бы иметь ничего общего с существом столь же омерзительным, как любой демон, или прибегать к грязным методам даже во имя самой благородной цели.
Целедон нахмурился:
– А я не так уж уверен в этом. При всем уважении к вам, милорд, вы не были рядом с его величеством в былые времена, когда мы сражались, чтобы изгнать Зенгая. Я был. Я помню, как он закрывал глаза на пару-тройку мелких грешков, когда это было необходимо, чтобы сокрушить зло, величайшее из всех известных нам.
– Но так ли это необходимо? – спросил Дригор. – Мастер Куленов и другие величайшие целители Дамары работают над тем, чтобы снять заклятие, поразившее его величество.
– И как успехи? – поинтересовался Уилл.
Дригор сверкнул глазами в сторону хафлинга.
– Речь о том, – продолжал человек со шрамами, – что я не вижу смысла перестать полагаться на людей, которым мы доверяем, и связаться с мерзостью потому только, что двое бродяг рекомендуют это. Кто согласен со мной?
За исключением Целедона, все его сотоварищи громкими возгласами поддержали служителя Ильматера.
Кристина с тревогой посмотрела на собравшихся вокруг нее людей.
– Я не умалю достоинств уважаемых лордов, если скажу, что хотела бы, чтобы Дугальд, Кане и все давние друзья Гарета присутствовали здесь и смогли бы дать нам совет. Но мы ничего не знаем о них с тех пор, как ваасанцы вторглись в королевство, и от нашего желания ничего не изменится. – Она вздохнула. – Конечно, даже если бы они были здесь, решать все равно пришлось бы мне, не так ли?
Она перевела взгляд на Павела:
– Господин Шемов, я не могу заглянуть человеку в душу, как паладины. Мои способности другого рода. Но вы кажетесь мне добрым и умным человеком. К моему величайшему горю, до сих пор ничто из того, что перепробовали маги и лекари, ни на каплю не улучшило состояния моего мужа. Следовательно, мои советники и я встретимся с этим Бримстоуном, и если он пройдет проверку, то может попытаться применить свое средство исцеления.
– Благодарю вас, ваше величество, – поклонился Павел.
– Как велит королева, – сказал Дригор, – так и будет. Но, господин Шемов и охотник Тернстон, предупреждаю вас, что если ваш дракон замышляет измену, вы тоже будете отвечать за это. В полной мере.
Несколько часов назад драконы Саммастера снова пошли в атаку и загнали защитников монастыря еще глубже в подземелья. Но это еще не самое худшее. Дорн, казалось, предпринял все необходимые предосторожности, чтобы уберечь всех, кто способен творить заклинания. Однако, несмотря на это, Малазан сумела разорвать двух жрецов в клочья и испепелить одного из самых сильных магов своим огненным дыханием, прежде чем монахи отогнали, наконец, нападавших.
Потеря была просто катастрофой. И хотя Дорн знал, что в любом случае это рано или поздно все равно бы произошло, охотник не мог отделаться от мысли, что не будь он таким глупым, никчемным уродом, то нашел бы способ предотвратить несчастье.
В надежде хоть как-то облегчить душу, полуголем решил разыскать Кару, и сам удивился этому желанию. Он был не из тех, кто обращается за утешением, и всегда полагал, что лучше прятать свои душевные раны за внешней суровостью, чтобы другие люди не воспользовались его слабостью или не стали относиться к нему с еще большим презрением. Но сегодня он страстно желал найти хоть какое-то успокоение в обществе певчей драконихи.
Впрочем, судя по песне, Кара нуждалась в утешении еще больше, чем он. Лязгая железной ногой по полу, Дорн торопливо зашагал через пещеры с архивами, пока горестная песнь не привела его к драконихе.
Кара расцарапала себе щеки, и слезы из аметистовых глаз катились по свежим красным бороздкам. Она стояла у длинного стола, заваленного пахнущими плесенью книгами и скрученными, побуревшими от времени и сырости листами пергамента. В воздухе плавали клубы пыли.
– Что случилось? – спросил Дорн.
Кара оборвала песню и всхлипнула.
– Да нет, ничего, – ответила она звонким ломким голосом. – Я нашла то знание, которое вынес Саммастер из этих библиотек.
– Но… это же здорово, разве нет? – пытался понять ее настроение Дорн.
– Ты так думаешь? Учитывая, сколько храбрых монахов погибло, чтобы дать мне для этого время?
В груди охотника шевельнулось раздражение.
– Скажи прямо, в чем дело. Ты не можешь прочесть эти проклятые книги? Здесь другой шифр?
– И это тоже, – ответила она. – Тексты содержат нужные сведения, но излажены они не впрямую. Авторы записывали заклинания, ритуалы и основополагающие принципы магии в виде циклов непонятных символических аллегорий. Чтобы извлечь из всего этого реальные заклинания, понадобились бы месяцы. Все это означает, что найденные сведения бесполезны, – продолжала она. – Потому что месяцев у нас в запасе нет. Будет большой удачей, если мы продержимся еще дней десять.
– Значит, мы должны вынести отсюда книги, – сказал Дорн, – и доставить их в Фентию. Это реально. Путь через пещеры свободен.
Кара рассмеялась:
– О, но в этом-то вся соль. – Она указала на одну из книг. – Раскрой обложку.
Дорн заколебался. Он не был приучен обращаться с книгами, а эти все явно старые и хрупкие. Он взялся за полоску шелушащейся кожи пальцами человеческой руки и осторожно приподнял ее.
Но, видимо, недостаточно осторожно. Обложка развалилась.
– И все они в таком же ужасном состоянии, – сказала Кара. Она взяла и легонько встряхнула пергамент. Лист исчез, обратившись в облачко пыли. – Ты бы посмеялся, если бы увидел, как медленно и осторожно я двигалась, чтобы просто перенести их с полок на этот стол. Они не выдержат путешествия через всю страну, а значит, они бесполезны.
Кара подняла руку, намереваясь хлопнуть по книгам и свиткам ладонью.
Дорн прыгнул к ней, перехватил запястье железной рукой и оттащил Кару от стол.
– Ты что, с ума сошла?
Она расхохоталась:
– Конечно, сошла. Безумие пожирает мой разум. Если бы не оно, может, я нашла бы это знание раньше или быстрее разобралась бы в нем. Ну а теперь получается, что Шатулио и все эти храбрые люди погибли зря, ведь тому, что от меня осталось, не хватает ума довести дело до конца. Я подвела тебя, мой народ, весь мир!
– Хватит! – рявкнул Дорн. – Ты еще никого не подвела и не подведешь. Так что кончай жалеть себя, берись за дело и решай эту головоломку.
– Это невозможно.
– Ничего не хочу слышать. Делай. Рэрун, монахи и я выиграем для тебя столько времени, сколько сможем. Мы все умрем, все до последнего человека, если потребуется. А ты просто делай свое дело. – Он попытался смягчить тон. – Я знаю, ты сможешь. Ты самая умная, самая мудрая из всех, кого я встречал. Я каждый день изумляюсь, сколько ты всего знаешь и понимаешь.
– Хорошо, любовь моя. Я попытаюсь, – вздохнула Кара.
Кристина, сидящая на походном переносном троне, кивнула одному из паладинов, и тот, с лицом, превратившимся в неподвижную маску от едва сдерживаемого отвращения, предъявил тряпичную куклу на суд Бримстоуна. Стоя между драконом и Уиллом, Павел, по короне и бороде понял, что кукла должна изображать короля.
– Да, – сказал Бримстоун своим свистящим шепотом, – я был прав.
Сейчас, окруженный людьми, он казался ребенком среди своих игрушек.
– Саммастер и его помощники используют фетиши вроде этого, чтобы разлучить душу жертвы с телом и заточить ее в Стране Теней.
Коренастый Мор Куленов скептически взглянул на дракона.
– Не слишком ли сложный способ расправиться с врагом? – спросил маг. – Почему бы просто не убить его?
– Некоторые люди, чаще всего паладины, невосприимчивы к магии смерти, – пояснил Бримстоун. В ответ на недоверие мага его темно-красные глаза сверкнули чуть ярче, а дыхание чуть сильнее запахло пожарищем. – Но считанные единицы могут противостоять этому заклинанию.
– Кроме того, – добавил Целедон Кирней, надевший в дополнение к своему поясу с карманами легкую кожаную кирасу и нацепивший короткий меч, – если бы Культ Дракона убил короля, мы могли бы короновать кого-то другого. Новый правитель, возможно, тоже сумел бы сплотить баронов под своим знаменем. А просто выведя его величество из строя, изменники могли быть уверены, что страну охватит хаос.
– В данном случае не имеет значения, – заметила королева, – почему наши враги выбрали именно это оружие. Важно, сумеем ли мы исцелить нанесенную им рану.
– Надеюсь, что да, – ответил Бримстоун. – Теперь, когда вы разрешили мне находиться рядом с вашим супругом, я могу воспользоваться этой близостью, и куклой тоже, чтобы перенестись самому и переместить несколько спутников в сумрачный мир. Мы должны оказаться вблизи того места, где заточен его дух. Но освободить его будет нелегко. Придется бороться со стражей.
– Что за стража? – поинтересовался Дригор Берск. Мускулистый, покрытый шрамами жрец явился в полной броне и с боевым молотом на длинной рукоятке.
– Драконы, живущие в Тени, – бросил Бримстоун. – Саммастер заключил с ними договор.
– Значит, – заговорил Бреллан Старав, также в доспехах и при большом прямоугольном щите с изображением золотой чаши, – ты хочешь затащить лучших военачальников Дамары в преисподнюю и там рисковать их жизнями, заставив сражаться с драконами. Вампир, если это обман…
– Знаю, – огрызнулся Бримстоун, сверкая красными глазами. – Я об этом пожалею. Как долго вы, напыщенные глупцы, собираетесь медлить, твердя одну и ту же угрозу снова и снова?
– Клянусь Брандобарисом, – растягивая слова, процедил Уилл, – и мне это начинает надоедать.
Уилл тоже обновил экипировку. Оружейник даже снабдил его запасом камней для пращи.
– Мы собираемся сделать то, что советует Бримстоун, – сказала Кристина, – потому что я верю, в его плане заключается наша единственная реальная надежда. Господин дракон, сколько человек могут сопровождать вас в этом походе?
– Дюжина, – ответил Бримстоун, – из них двое – господин Шемов и мастер Тернстон.
Целедон нахмурился.
– Перед вами весь цвет дамаранского рыцарства.
– А рядом со мной – два опытных охотника на драконов, – парировал Бримстоун. – Они пойдут. Остается лишь отобрать остальных.
– В такой опасный путь я не пошлю ни одного человека против его воли, – заявила Кристина. Она обвела собравшихся взглядом. – Кто…
Все как один, королевские рыцари шагнули вперед, и на хорошеньком, но озабоченном личике королевы на мгновение вспыхнула улыбка.
– Благодарю вас, джентльмены, – произнесла она. – Значит, я должна выбирать.
– Ваше величество, – заговорил Целедон, – я настаиваю. Я должен идти. Во-первых, потому, что я один из старейших друзей Гарета. Во-вторых, это моя вина, что культисты смогли подобраться к королю так близко и причинить ему вред.
– Вы ничего не понимаете. Совсем ничего.
«Ну, – подумал Тэган, – это не совсем так».
– Но можете не волноваться, – продолжал маг. – Вы не умрете сегодня ночью. Я собираюсь угостить вас и дракона целительным эликсиром, чтобы излечить раны, дать башмаки взамен тех, что я испортил, и, прежде чем отпустить, научить новому заклинанию.
– Как благородно. – Теперь пришла очередь Тэгана усмехнуться. – Я знал, несмотря ни на что, – у вас золотое сердце.
Маг покачал головой:
– Как я уже сказал, маэстро, вы действительно ничего не поняли. Вы и ваш приятель уйдете отсюда моими рабами, ваша воля будет подчинена мне, хотя вы и не вспомните, что встречались этой ночью с хазми или со мной. Вы, как и прежде, займетесь своим делом. Но когда в следующий раз Карасендриэт или один из ее бродяг явится сюда и мы, маги, соберемся послушать, что обнаружил дракон, вы произнесете заклинание, которому я собираюсь научить вас.
Тэган похолодел от ужаса.
– Слова силы, которые заставят дракона внезапно обезуметь? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не проскользнул страх.
– Совершенно верно. Кстати, если бешенство проникнет в мозг вашего Дживекса, он тоже может свихнуться и ускользнуть из-под моего контроля. Но вы – нет, и вам еще предстоит работа. Когда дракон нападет, во время общего переполоха вы убьете Огненные Пальцы, потом Рилитара, потом Рваного Плаща, потом остальных магов, до кого сможете добраться. Кроме меня, конечно. Вы будете убивать, пока кто-нибудь в свою очередь не прикончит вас. Однажды уже став очевидцем вашей воинской доблести, я смело могу сделать вывод, что вы в состоянии нанести немалый вред прежде, чем испустите последний вздох.
Тэган как мог склонил голову:
– Вы мне льстите.
Дарвин сверкнул глазами; словно его раздражало, что авариэль не выказывает никаких признаков страха перед нарисованной магом ужасной картины.
– Вы понимаете, что это будет означать? Многие маги убиты. Еще один обезумевший дракон нападает на людей в самом сердце Фентии. Настырный тип, который обещал защитить всех и каждого, сам оказывается предателем.
– Увы, нет, – заметил Тэган. – Кто-нибудь поймет, что я находился под воздействием магии. Да и как я могу оказаться агентом Культа? Меня даже не было в Фентии, когда произошло первое убийство.
– Кто может сказать, когда вы прокрались в город на самом деле? Задним числом все сочтут весьма показательным тот факт, что вы были в рабочей комнате, когда сошел с ума Самдралирион.
– Если помните, я сражался с латунным, так же как сражался, чтобы спасти Рилитара и Синиллу.
– Ее вы защитить не смогли. Может, просто разыгрывали спектакль. – Дарвин неприятно улыбнулся. – Все сводится к одному: маги увидят, что вы их предали. А потом, если кто-нибудь останется в живых, то он будет слишком напуган, чтобы копать глубже.
– В любом случае, – продолжал человек в белом, – убедить всех, что именно вы были шпионом Саммастера, – лишь часть дела. Истинная моя цель состоит в том, чтобы уничтожить наиболее сильных магов, деморализовать оставшихся и дать начальнику стражи основания приказать нам приостановить исследования. После этого не будет иметь значения, что нароют Карасендриэт и ее друзья в древних гробницах. Не останется никого, кто смог бы прочитать и использовать полученные знания.
– Интересная стратегия, – сказал Тэган и рванулся так, что острые шипы выскочили из кожи. Затем авариэль всем весом навалился на оковы, надеясь, что цепи выскочат, наконец, из дерева столешницы.
Но они выдержали, и Дарвин просто снова ухватил его за голову, воткнув стальные острия маэстро в лоб. Череп заполнила приятная теплота, и Тэган обмяк.
Глава 11
25 и 26 Киторна, год Бешеных Драконов
Ковор Гемецк поправил красно-желтое одеяние Павела и отступил назад, чтобы оценить результат. Уилл хохотнул.– Этого мало, чтобы он выглядел респектабельным, – заявил хафлинг. – Вам придется что-то сделать с выражением слабоумия на его лице.
Сутулый старый жрец с лысой прыщавой головой, наставник Павела с начала послушничества и до того дня, когда он покинул храм навсегда, – по крайней мере, он сам так думал, – в ответ на шутку лишь состроил кислую гримасу.
– Дело в том, что одеяние сидит плохо.
– Я уже отвык от такой одежды, – сказал Павел. – Но, великий восход, разве имеет значение, как я выгляжу? Я пришел помочь вам в этот переломный момент.
– Всегда имеет значение, какое впечатление человек производит на Совет, – ответил Ковор, – по крайней мере, если он хочет, чтобы на него обратили внимание. Особенно в переломный момент.
Нервную раздражительность Павела сменило чувство стыда. Он слишком многим Обязан своему прежнему наставнику, чтобы ворчать на него.
Последнее доброе дело Ковора состояло в том, что он устроил своему давно забытому протеже аудиенцию у королевы, а полет над всей Дамарой, хоть и происходил ночью, показал Павелу, насколько срочно ему нужно переговорить с ней. Всю землю расцветили огни пожарищ, орды Ваасы наступали, сжигая все, что не пришлось им по вкусу или не влезало в заплечные мешки. Снизу доносились крики, наполнявшие душу Павела печалью: грубые ликующие завывания и человеческие вопли, исполненные горя и муки. Казалось, один лишь Гелиогабалус, город, в котором обитал сам король, не был еще разграблен мародерами. Вероятно, причина заключалась в том, что большая часть войска все еще находилась в столице. Или, возможно, гоблины надеялись, что несуществующий Зенгай вновь возникнет из царства теней, чтобы возглавить их.
Высокие двери тронного зала, украшенные панелями из полированного гелиотропа, зеленого с красными прожилками, созданного с помощью магии, широко распахнулись, прерывая раздумья Павела. Герольд ударил жезлом в пол и объявил: «Ковор Гемецк, Патриарх храма Утренней Зари, Павел Шемов, жрец Утреннего Владыки, и Уилимак Тернстон, охотник».
Трое спутников вошли в зал, такой огромный, что в него поместились бы десятки просителей. Паладины Ордена Золотой Чаши, вооруженные мечами и алебардами, стояли в карауле вдоль стен. Знамена, мерцающие драгоценными камнями, свисали с потолочных балок, но куда более впечатляющими драгоценностями были два вырезанных из халцедона трона с высокими спинками, стоящие на возвышении в дальнем конце зала. Больший из них, трон короля, был пуст. На другом восседала королева Кристина, супруга Истребителя Драконов.
У подножия трона собралось с полдюжины сановников, сопровождающих королеву. Наряды и украшения этих господ свидетельствовали, что они тоже либо паладины, либо жрецы, принесшие обет богу, проливающему слезы. Именно это и ожидал увидеть Павел; Ильматер был главным божеством Дамары. Летандер тоже получал свою порцию людских молитв, но куда как меньшую.
Вошедшие склонились перед королевой и оставались в этой позе, пока Кристина не предложила им подняться.
– Добро пожаловать, – произнесла королева, миловидная женщина средних лет с ясными голубыми глазами и золотисто-каштановыми волосами, заплетенными в косу. Ее лицо в форме сердечка, с вздернутым носиком и россыпью веснушек, казалось созданным для радости и смеха, но теперь на нем отражались лишь тревога и печаль. Она носила брошь в форме дубового листка. На взгляд Павела, это означало, что она скорее увлекается таинствами друидов, чем является поклонницей Ильматера.
– Господин Шемов, мастер Тернстон, вы оба чужеземцы, – продолжала королева. – Но Ковор ручается за вас и говорит, что у вас есть важная информация. Если это так, прошу вас, расскажите мне все, что знаете.
– Да, ваше величество, – ответил Павел, – и я молю вас набраться терпения, если мой рассказ покажется вам странным, или я уклонюсь от темы, или даже вовсе скажу нечто, на первый взгляд не относящееся к делу. Угроза, стоящая перед Дамарой, – проблема более сложная, чем можно было бы предположить, и я попытаюсь объяснить так, чтобы было понятнее.
Кристина вздохнула:
– Время торопит, господин Шемов. Сотни вопросов требуют моего внимания. Но рассказывайте нам вашу историю.
Призвав на помощь все свое ораторское искусство, Павел начал излагать сокращенную версию событий. Однако он избегал любых упоминаний о Бримстоуне. Достаточно скоро ему придется рассказать о драконе-вампире, но сначала он хотел объяснить слушателям, что происходит с Дамарой и со всем Фаэруном. Когда он закончил рассказ, Королева, ее офицеры и даже Ковор, который не знал, о чем собирается говорить его бывший ученик, уставились на него с явным изумлением. И скептицизмом.
– Так вы утверждаете, – спросил седовласый, но крепкий на вид рыцарь, – что гоблинов против нас вел не Зенгай, а другой мертвяк, выдавший себя за него?
Рыцарь носил на одежде знак Золотой Чаши, и Павел, которому рассказали о предполагаемых советниках королевы, решил, что это Бреллан Старав, начальник ордена благочестивых воинов.
– Да, милорд, – подтвердил он.
– Это абсурдно. Каждый из взятых нами в плен врагов клянется, что король-колдун лично руководил взятием Врат.
– Потому это и называется перевоплощением, – заметил Уилл. Когда Бреллан ожег его взглядом, хафлинг вежливо добавил: – Милорд.
– Это могло бы объяснить, почему Зенгай исчез после осады, – сказал один из офицеров, не носящий никаких религиозных знаков, красивый человек с лисьим лицом, в чьих жилах, судя по всему, смешалась кровь людей и эльфов. Его узкую талию стягивал пояс со множеством карманов. Такие пояса любили маги, державшие в них компоненты для заклинании, или опытные взломщики вроде Уилла, хранившие там свои «орудия труда». Если истории о нем верны, то этот парень, Целедон Кирней, являлся и тем и другим.
– Что могло бы быть для настоящего короля-колдуна важнее, чем завершить завоевание Дамары? Но если это не настоящий Зенгай и его истинные намерения совсем другие… это логично.
– Значит, вся эта резня и разорение нашего королевства были только хитрым ходом, всего лишь гамбитом в великой игре, в которую сумасшедший играет со всеми драконами мира? – Бреллан покачал головой. – Это… Невообразимо.
– Это, конечно, щелчок по нашей дамаранской гордыне, – согласился Целедон. – Но подумайте еще вот о чем. Сергор Марек и его коллеги-изменники смогли приблизиться к королю, потому что это предложил я, – ошибка, которой я никогда себе не прощу. Однако у меня имелись на то свои соображения. Эти негодяи достигли замечательных успехов в сборе информации и организации ударов по разбойникам. Наверное, им это удалось потому, что кто-то снабжал их нужной информацией. Сомневаюсь, чтобы настоящий Зенгай предавал своих союзников. Но самозванец, который вовсе не намерен сберегать силы Ваасы для долгой борьбы, вполне мог бы поступить именно так.
– Давайте на минуту предположим, – заговорил Дригор Берск, – что вся эта сказка – правда, разве это что-то меняет? – Огромный, покрытый многочисленными шрамами, воин по своей природе, если не по профессии, высокопоставленный жрец служил опровержением расхожего мнения, что все жрецы Ильматера тощие от постов и кроткие, как горлицы.
– Поверьте, милорд, – ответил Павел, – это вопрос огромной практической важности. До сих пор я не говорил вам, откуда я знаю, что Саммастер узурпировал мантию короля-колдуна.
Целедон улыбнулся:
– Да, именно так. Я как раз собирался поинтересоваться.
Павел глубоко вздохнул и начал:
– У нас, то есть у Карасендриэт, ее друзей драконов и людей, которые поклялись помогать им, есть союзник. Я еще не упоминал о нем. Давным-давно он был одним из помощников Саммастера и понимает ход мыслей мертвяков. Он мастер прорицания, и именно он увидел, что происходит в Дамаре и Ваасе. Это дымный дракон и вампир, называющий себя Бримстоуном.
Кристина, ее придворные, Ковор – все вытаращили на Павела глаза. Потом несколько человек начали было говорить разом, но Уилл, возвысив голос, пробился сквозь этот гомон:
– Клянусь ножом Брандобариса, идиот, ты упустил самое главное! Бримстоун может сколько угодно быть злобным кровососом, но он способен пробудить Истребителя Драконов!
– Это правда? – спросила королева.
– Он так говорит, ваше величество, – подтвердил Павел, – если будут выполнены определенные условия. Прежде всего, необходимо будет допустить его к королю.
Бреллан пристально уставился на Павела, и охотник понял, что тот пытается с помощью магии паладинов заглянуть в его душу.
– От вас пахнет злом, – произнес рыцарь, – Удивляюсь, что я не почувствовал этого раньше. Вопрос в том, следствие ли это общения с мертвяком, или гниение проникло глубже? Жертва ли вы обмана или же осознанно ступили на путь зла?
– Я дамаранец, – сказал Павел, – который готов испачкать руки, если нужно помочь сеньору и спасти родную страну от разорения. Я надеялся, что вы все чувствуете то же самое.
– Я могла бы согласиться, – заговорила Кристина, – если бы была уверена в намерениях этого вашего змея. Но Гарет убивал драконов и был неутомимым истребителем вампиров и им подобных. Откуда я могу знать, что Бримстоун действительно хочет исцелить его?
– Ваше величество, – ответил Павел, – умоляю вас, поверьте, что я ни в коей степени не склонен верить всему тому, что говорит мне Бримстоун. Но очевидно, что в данный момент у него добрые намерения.
– Это всего лишь ваши слова, – возразил Бреллан, – но кто вы такой? Чужак, который покинул свой храм и родину так давно, что один Ковор помнит вас. Как мы можем доверять вам? Кроме того, если бы мы могли спросить совета у короля, он никогда бы не согласился, чтобы мы имели дело с драконом-мертвяком, каковы бы ни были цели этого вампира. Ни один паладин Ильматера никогда не стал бы иметь ничего общего с существом столь же омерзительным, как любой демон, или прибегать к грязным методам даже во имя самой благородной цели.
Целедон нахмурился:
– А я не так уж уверен в этом. При всем уважении к вам, милорд, вы не были рядом с его величеством в былые времена, когда мы сражались, чтобы изгнать Зенгая. Я был. Я помню, как он закрывал глаза на пару-тройку мелких грешков, когда это было необходимо, чтобы сокрушить зло, величайшее из всех известных нам.
– Но так ли это необходимо? – спросил Дригор. – Мастер Куленов и другие величайшие целители Дамары работают над тем, чтобы снять заклятие, поразившее его величество.
– И как успехи? – поинтересовался Уилл.
Дригор сверкнул глазами в сторону хафлинга.
– Речь о том, – продолжал человек со шрамами, – что я не вижу смысла перестать полагаться на людей, которым мы доверяем, и связаться с мерзостью потому только, что двое бродяг рекомендуют это. Кто согласен со мной?
За исключением Целедона, все его сотоварищи громкими возгласами поддержали служителя Ильматера.
Кристина с тревогой посмотрела на собравшихся вокруг нее людей.
– Я не умалю достоинств уважаемых лордов, если скажу, что хотела бы, чтобы Дугальд, Кане и все давние друзья Гарета присутствовали здесь и смогли бы дать нам совет. Но мы ничего не знаем о них с тех пор, как ваасанцы вторглись в королевство, и от нашего желания ничего не изменится. – Она вздохнула. – Конечно, даже если бы они были здесь, решать все равно пришлось бы мне, не так ли?
Она перевела взгляд на Павела:
– Господин Шемов, я не могу заглянуть человеку в душу, как паладины. Мои способности другого рода. Но вы кажетесь мне добрым и умным человеком. К моему величайшему горю, до сих пор ничто из того, что перепробовали маги и лекари, ни на каплю не улучшило состояния моего мужа. Следовательно, мои советники и я встретимся с этим Бримстоуном, и если он пройдет проверку, то может попытаться применить свое средство исцеления.
– Благодарю вас, ваше величество, – поклонился Павел.
– Как велит королева, – сказал Дригор, – так и будет. Но, господин Шемов и охотник Тернстон, предупреждаю вас, что если ваш дракон замышляет измену, вы тоже будете отвечать за это. В полной мере.
* * *
Песня Кары эхом перекатывалась под сводами подвалов и пещер. Как и следовало ожидать, песнь была красива. Дорн не был уверен, что певчая смогла бы сфальшивить, даже если бы захотела. Но сейчас он слышал ужасный, неистовый, безумный плач, вопль ярости и муки.Несколько часов назад драконы Саммастера снова пошли в атаку и загнали защитников монастыря еще глубже в подземелья. Но это еще не самое худшее. Дорн, казалось, предпринял все необходимые предосторожности, чтобы уберечь всех, кто способен творить заклинания. Однако, несмотря на это, Малазан сумела разорвать двух жрецов в клочья и испепелить одного из самых сильных магов своим огненным дыханием, прежде чем монахи отогнали, наконец, нападавших.
Потеря была просто катастрофой. И хотя Дорн знал, что в любом случае это рано или поздно все равно бы произошло, охотник не мог отделаться от мысли, что не будь он таким глупым, никчемным уродом, то нашел бы способ предотвратить несчастье.
В надежде хоть как-то облегчить душу, полуголем решил разыскать Кару, и сам удивился этому желанию. Он был не из тех, кто обращается за утешением, и всегда полагал, что лучше прятать свои душевные раны за внешней суровостью, чтобы другие люди не воспользовались его слабостью или не стали относиться к нему с еще большим презрением. Но сегодня он страстно желал найти хоть какое-то успокоение в обществе певчей драконихи.
Впрочем, судя по песне, Кара нуждалась в утешении еще больше, чем он. Лязгая железной ногой по полу, Дорн торопливо зашагал через пещеры с архивами, пока горестная песнь не привела его к драконихе.
Кара расцарапала себе щеки, и слезы из аметистовых глаз катились по свежим красным бороздкам. Она стояла у длинного стола, заваленного пахнущими плесенью книгами и скрученными, побуревшими от времени и сырости листами пергамента. В воздухе плавали клубы пыли.
– Что случилось? – спросил Дорн.
Кара оборвала песню и всхлипнула.
– Да нет, ничего, – ответила она звонким ломким голосом. – Я нашла то знание, которое вынес Саммастер из этих библиотек.
– Но… это же здорово, разве нет? – пытался понять ее настроение Дорн.
– Ты так думаешь? Учитывая, сколько храбрых монахов погибло, чтобы дать мне для этого время?
В груди охотника шевельнулось раздражение.
– Скажи прямо, в чем дело. Ты не можешь прочесть эти проклятые книги? Здесь другой шифр?
– И это тоже, – ответила она. – Тексты содержат нужные сведения, но излажены они не впрямую. Авторы записывали заклинания, ритуалы и основополагающие принципы магии в виде циклов непонятных символических аллегорий. Чтобы извлечь из всего этого реальные заклинания, понадобились бы месяцы. Все это означает, что найденные сведения бесполезны, – продолжала она. – Потому что месяцев у нас в запасе нет. Будет большой удачей, если мы продержимся еще дней десять.
– Значит, мы должны вынести отсюда книги, – сказал Дорн, – и доставить их в Фентию. Это реально. Путь через пещеры свободен.
Кара рассмеялась:
– О, но в этом-то вся соль. – Она указала на одну из книг. – Раскрой обложку.
Дорн заколебался. Он не был приучен обращаться с книгами, а эти все явно старые и хрупкие. Он взялся за полоску шелушащейся кожи пальцами человеческой руки и осторожно приподнял ее.
Но, видимо, недостаточно осторожно. Обложка развалилась.
– И все они в таком же ужасном состоянии, – сказала Кара. Она взяла и легонько встряхнула пергамент. Лист исчез, обратившись в облачко пыли. – Ты бы посмеялся, если бы увидел, как медленно и осторожно я двигалась, чтобы просто перенести их с полок на этот стол. Они не выдержат путешествия через всю страну, а значит, они бесполезны.
Кара подняла руку, намереваясь хлопнуть по книгам и свиткам ладонью.
Дорн прыгнул к ней, перехватил запястье железной рукой и оттащил Кару от стол.
– Ты что, с ума сошла?
Она расхохоталась:
– Конечно, сошла. Безумие пожирает мой разум. Если бы не оно, может, я нашла бы это знание раньше или быстрее разобралась бы в нем. Ну а теперь получается, что Шатулио и все эти храбрые люди погибли зря, ведь тому, что от меня осталось, не хватает ума довести дело до конца. Я подвела тебя, мой народ, весь мир!
– Хватит! – рявкнул Дорн. – Ты еще никого не подвела и не подведешь. Так что кончай жалеть себя, берись за дело и решай эту головоломку.
– Это невозможно.
– Ничего не хочу слышать. Делай. Рэрун, монахи и я выиграем для тебя столько времени, сколько сможем. Мы все умрем, все до последнего человека, если потребуется. А ты просто делай свое дело. – Он попытался смягчить тон. – Я знаю, ты сможешь. Ты самая умная, самая мудрая из всех, кого я встречал. Я каждый день изумляюсь, сколько ты всего знаешь и понимаешь.
– Хорошо, любовь моя. Я попытаюсь, – вздохнула Кара.
* * *
Было решено, что целесообразнее вынести тело Истребителя Драконов на темный, освещаемый светом факелов двор, чем тащить такое огромное создание, как Бримстоун, в замок. Король, который, казалось, просто спит, лежал на ложе, закутанный в одеяла, а вокруг, оберегая его, толпилось изрядное количество слуг. Все рыцари и солдаты были полностью снаряжены для битвы. Павел, в новой бригандине и с новым же круглым щитом, любезно предоставленным ему из королевского арсенала, сказал, что некоторым из них может понадобиться оружие. Но он и так знал, что солдаты короля принесут его в любом случае, из страха перед драконом-вампиром.Кристина, сидящая на походном переносном троне, кивнула одному из паладинов, и тот, с лицом, превратившимся в неподвижную маску от едва сдерживаемого отвращения, предъявил тряпичную куклу на суд Бримстоуна. Стоя между драконом и Уиллом, Павел, по короне и бороде понял, что кукла должна изображать короля.
– Да, – сказал Бримстоун своим свистящим шепотом, – я был прав.
Сейчас, окруженный людьми, он казался ребенком среди своих игрушек.
– Саммастер и его помощники используют фетиши вроде этого, чтобы разлучить душу жертвы с телом и заточить ее в Стране Теней.
Коренастый Мор Куленов скептически взглянул на дракона.
– Не слишком ли сложный способ расправиться с врагом? – спросил маг. – Почему бы просто не убить его?
– Некоторые люди, чаще всего паладины, невосприимчивы к магии смерти, – пояснил Бримстоун. В ответ на недоверие мага его темно-красные глаза сверкнули чуть ярче, а дыхание чуть сильнее запахло пожарищем. – Но считанные единицы могут противостоять этому заклинанию.
– Кроме того, – добавил Целедон Кирней, надевший в дополнение к своему поясу с карманами легкую кожаную кирасу и нацепивший короткий меч, – если бы Культ Дракона убил короля, мы могли бы короновать кого-то другого. Новый правитель, возможно, тоже сумел бы сплотить баронов под своим знаменем. А просто выведя его величество из строя, изменники могли быть уверены, что страну охватит хаос.
– В данном случае не имеет значения, – заметила королева, – почему наши враги выбрали именно это оружие. Важно, сумеем ли мы исцелить нанесенную им рану.
– Надеюсь, что да, – ответил Бримстоун. – Теперь, когда вы разрешили мне находиться рядом с вашим супругом, я могу воспользоваться этой близостью, и куклой тоже, чтобы перенестись самому и переместить несколько спутников в сумрачный мир. Мы должны оказаться вблизи того места, где заточен его дух. Но освободить его будет нелегко. Придется бороться со стражей.
– Что за стража? – поинтересовался Дригор Берск. Мускулистый, покрытый шрамами жрец явился в полной броне и с боевым молотом на длинной рукоятке.
– Драконы, живущие в Тени, – бросил Бримстоун. – Саммастер заключил с ними договор.
– Значит, – заговорил Бреллан Старав, также в доспехах и при большом прямоугольном щите с изображением золотой чаши, – ты хочешь затащить лучших военачальников Дамары в преисподнюю и там рисковать их жизнями, заставив сражаться с драконами. Вампир, если это обман…
– Знаю, – огрызнулся Бримстоун, сверкая красными глазами. – Я об этом пожалею. Как долго вы, напыщенные глупцы, собираетесь медлить, твердя одну и ту же угрозу снова и снова?
– Клянусь Брандобарисом, – растягивая слова, процедил Уилл, – и мне это начинает надоедать.
Уилл тоже обновил экипировку. Оружейник даже снабдил его запасом камней для пращи.
– Мы собираемся сделать то, что советует Бримстоун, – сказала Кристина, – потому что я верю, в его плане заключается наша единственная реальная надежда. Господин дракон, сколько человек могут сопровождать вас в этом походе?
– Дюжина, – ответил Бримстоун, – из них двое – господин Шемов и мастер Тернстон.
Целедон нахмурился.
– Перед вами весь цвет дамаранского рыцарства.
– А рядом со мной – два опытных охотника на драконов, – парировал Бримстоун. – Они пойдут. Остается лишь отобрать остальных.
– В такой опасный путь я не пошлю ни одного человека против его воли, – заявила Кристина. Она обвела собравшихся взглядом. – Кто…
Все как один, королевские рыцари шагнули вперед, и на хорошеньком, но озабоченном личике королевы на мгновение вспыхнула улыбка.
– Благодарю вас, джентльмены, – произнесла она. – Значит, я должна выбирать.
– Ваше величество, – заговорил Целедон, – я настаиваю. Я должен идти. Во-первых, потому, что я один из старейших друзей Гарета. Во-вторых, это моя вина, что культисты смогли подобраться к королю так близко и причинить ему вред.