Страница:
Металлические значительно опережали ее. Однако если Малазан пробудит в себе богоподобный гнев, который она способна призывать по своей воле, когда чешуя начинает сочиться кровавым потом, то он придаст ей сверхъестественную силу и выносливость. Тогда она наверняка сможет догнать их, а уж когда догонит – разорвать в клочья.
Проблема в том, что неизвестно, сколько времени ей потребуется и что может произойти в ее отсутствие. И как бы яростно инстинкты ни побуждали ее продолжать преследование, она развернулась и повела своих подчиненных назад к монастырю.
Слегка устав от погони, красная дракониха опустилась на высокий утес, служивший ей привычным насестом. Вскоре, к немалому ее неудовольствию, появился Ишеналир. Змей плавно спикировал и без приглашения уселся рядом.
Старый зеленый дракон с длинным, высоким гребнем и рядами роговых выростов над глазами уступал размерами Малазан, но был больше любого из остальных участников осады. От него отвратительно воняло ядовитым дымом, который он мог выдыхать. На чешуе его были вырезаны загадочные руны и знаки.
Малазан сумела развить свои природные способности, научившись использовать свирепость, бывшую основной частью натуры драконов. Насколько она понимала, Ишеналир добился того же, пойдя другим путем, путем дисциплины, требующей подавления страстей и жестокости. Ей это казалось извращением и глупостью и было одним из поводов не любить зеленого. Главная причина, однако, заключалась в том, что он критиковал ее стратегию и предугадывал ее распоряжения. Он явно считал, хотя и не говорил об этом в открытую, что Саммастеру следовало бы назначить руководить кампанией его.
«Гравированный» зеленый дракон был на земле, когда появились медный и певчая, и поэтому не участвовал в погоне. Соответственно он выглядел свежим, в то время как она была потрепана и измотана. Это обстоятельство еще больше усилило ее неприязнь к нему.
И все же он мог оказаться полезным при захвате монастыря, и красная сумела усмирить огонь, согревавший ее глотку.
– В чем дело? – поинтересовалась Малазан.
– Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – пояснил Ишеналир в своей обычной чопорной, самодовольной манере.
– Твоя забота оскорбительна, – зло ответила она. – Что могли сделать мне такие ничтожные существа?
– Очевидно, – сказал Ишеналир, – обмануть тебя и ускользнуть.
– Я поймала бы их, если бы потрудилась преследовать чуть дольше. Достаточно было просто прогнать их прочь. На случай, если ты забыл, мы здесь для того, чтобы уничтожить монахов и их архивы.
– И все же поразительно, что грозная Малазан позволила врагам уйти. Надеюсь, безумие не повлияло на твои способности.
– Это второе оскорбление, – бросила она. – Прошу тебя, давай уж сразу и третье. – К некоторому ее сожалению, он благоразумно умолк. – Почему я должна была покинуть поле боя лишь для того, чтобы убить пару наших «добрых» сородичей? Эти существа, все до одного, обречены на долгое безумие. Разве эта участь не страшнее всего того, что я могла бы с ними сделать?
Малазан с удовольствием отметила, что, несмотря на свою говорливость, Ишеналир не нашелся, что ей ответить.
В данный момент его благосклонного внимания дожидались человек и хафлинг.
Закутанные в плащи с капюшонами, эту свою многослойную «изысканную» одежку, они выглядели слабыми и ничтожными, как и подобает этому мелкому сброду. Однако во время схватки с драконом эта парочка доказала, что внешность обманчива. Видимо, они из тех редких людишек – или полулюдишек, – что могли бы на равных сойтись один на один с огром.
Но вот вопрос: что, во имя Великого Когтя, им нужно? То, что они пришли к ним, явно предвещает нечто важное. Они появились одновременно с синим драконом, а Ягот никогда в жизни не видел змеев такого цвета, даже не знал об их существовании. Это, должно быть, тоже знамение, но какое?
Наконец, высмотрев все, что можно было увидеть двумя глазами, Ягот закрыл левый и воззрился на парочку одним кроваво-красным. Сила шамана пробудилась в нем после того, как мантикор разорвал ему лицо, и порой поврежденный глаз проникал в тайны, недоступные нормальному зрению. Довольно часто его немигающий взгляд заставлял огров пасовать перед шаманом, и это тоже могло пригодиться. Но он не увидел ничего необычного, а человек и хафлинг даже не дрогнули под его пристальным взором.
– Кто вы? – проворчал Ягот.
– Я Павел Шемов, – ответил человек, – слуга бога утренней зари, как ты уже заметил. Мой товарищ – Уилл Тернстон.
– Мои люди голодны, – объявил Ягот. – Почему бы мне не отправить ваши задницы в котел, как вы думаете?
– Не думал, что ты услышишь, – ухмыльнулся Уилл.
Ягот сплюнул:
– Я слышу все, что мне нужно.
– Глупо было бы убивать нас, – сказал Павел, – мы можем вам помочь.
– Как? – поинтересовался огр.
– Ты знаешь, что такое бешенство драконов? – спросил человек.
– Я не дурак, жрец солнца. Не намекай на это.
– Я не хотел тебя оскорбить, – ответил Павел. – Если ты знаешь, что такое бешенство, то знаешь, наверное, и то, что мы сейчас в самом его центре. Крылатые змеи неистовствуют по всему Фаэруну, не только в Фаре. А вот чего ты, возможно, не знаешь – мы с Уиллом сами недавно это выяснили, – так это того, что нынешнее бешенство хуже всех прежних. На самом деле оно настолько тяжелое, что само не кончится никогда.
– Смешно, – фыркнул Ягот.
– Уверяю тебя, это так. Наверное, тебе известно заклинание, позволяющее отличить правду от лжи. Если да, воспользуйся им. Я не стану противиться.
Шаман нахмурил брови, размышляя. Казалось, Павел говорит искренне. Возможно, он и не прав, но в отличие от большинства сородичей Ягот был достаточно практичен, чтобы так сразу отбросить возможность воспользоваться знаниями человеческих ученых и магов.
– Даже если это правда, – сказал Ягот, – что из этого?
– В древние времена, – начал Павел, – мудрые знали о бешенстве то, что мы, нынешние жрецы и маги, забыли. Уилл и я из числа тех, кто пытается возродить утерянное знание, чтобы с его помощью вернуть драконам разум.
Ягот озадаченно поднял голову.
– Ты думаешь, что я знаю способ исцелить их?
– Нет, – пояснил Павел. – Этого не знает никто из ныне живущих. Если это знание все еще существует, то сохранилось оно в давно забытых храмах и тому подобных местах. Мы с Уиллом пришли в Фар, чтобы отыскать одно из таких мест.
– Только его не оказалось там, где мой идиот напарник рассчитывал его найти, – подал голос Уилл.
– У меня есть карта… – Павел помедлил, будто решая, знает ли Ягот, что это такое. – Но я боюсь доставать ее здесь. Ее намочит дождь.
Ягот не знал, смеяться ему над наглостью долговязого или оскорбиться. Он чуть подвинулся и сказал:
– Тогда лезь под скалу, если хватит смелости.
Ягот знал, многие люди не решились бы настолько приблизиться к нему, а если бы и осмелились, их затошнило бы от того, что они называли вонью, исходящей от бородавчатой шкуры огра. Павел, однако, просто ответил: «Спасибо» и втиснулся в узкий закуток без малейшего страха или отвращения.
Человек извлек из глубин плаща кусок пергамента и показал Яготу.
– Это озеро, – указал Павел, – мимо которого твое племя прошло несколько дней назад. Я думал, что то место надо искать здесь, но единственное, что мы нашли, – древние остатки нескольких камней-менгиров. И все же, если я не ошибаюсь, развалины должны находиться где-то в этом районе, – он очертил пальцем круг, – неподалеку от большой воды.
Ягот искоса взглянул да него, наконец понимая, чего от него хочет человек.
– Ты думаешь, я могу указать тебе верное направление?
– Можешь ли ты? – переспросил Павел. – Это твоя земля, и я полагаю, что тебя, как шамана, интересуют древние места силы.
– Даже если бы я и мог, – бросил Ягот, – зачем мне это?
– Сдается мне, ты пытаешься увести свое племя в безопасное место, – встрял Уилл. По его лицу стекали капли дождя, скатывающиеся с края капюшона. – В пещеры? К несчастью, это бесполезно. Как бы долго вы ни шли, безопасных мест не осталось. Драконы будут рыскать повсюду и убивать, пока не сожрут нас всех. И я могу поручиться, что твои огры, может, и считают себя большими и сильными, но для дракона вы не более чем легкая закуска, точно так же, как хафлинги и люди.
– Мы убили тех драконов, что угрожали нам, – сверкнул глазами Ягот.
Уилл оглянулся на поле боя, на огров с огромными страшными ранами и на женщин, оплакивающих убитых синим драконом.
– И то верно. Если подумать, все просто здорово. Забудь все, что я сказал.
– Дело в том, – сказал Павел, – что у твоего и моего народов есть общий интерес – положить конец бешенству. Так почему бы не помочь нам? Тебе это ничего не будет стоить.
– Это может стоить жизни тем, кто идет за мной, – отозвался Ягот.
Карие глаза Павела сузились.
– Не понял.
– Я знаю, где находится другое озеро, – проговорил Ягот, – с развалинами крепости на берегу. Я мог бы отметить его на этой вашей дрянной, неправильной карте. Но вы все равно не найдете его среди гор. Вы сможете попасть к нему, только если мы, огры, направимся туда и возьмем вас с собой.
Павел и Уилл обменялись взглядами. Ягот был уверен, что знает, о чем они думают: пробыть часок-другой среди дикарей, гигантов-людоедов – перспектива не из приятных. А уж решиться провести в их компании несколько дней и вовсе равносильно самоубийству.
И все же Павел вновь повернулся к Яготу:
– Если вы согласны быть нашими проводниками, мы будем вам очень благодарны. Раз мы собираемся идти вместе, могу ли я использовать свой дар и вылечить ваших раненых? Я не собираюсь умалять твоих способностей, но некоторые пострадали так, что в одиночку ни один целитель не сможет им помочь.
Ягот ухмыльнулся:
– Я догадываюсь, ты не желаешь, чтобы ослабевшие огры задерживали нас во время переходов. Не беспокойся, не задержат. Я не позволю. Впрочем, делай что хочешь.
В сущности, идея была неплохая. Вапрак, покровитель Ягота, бог кровавой резни и разрушения, бывал скуп, когда ему приходилось даровать своим шаманам исцеляющую магию. Жрец доброго, заботливого Летандера за день сможет лучше восстановить мощь племени, чем Ягот за все десять.
В любом случае услуга Павела не усыпит бдительности Ягота и не заставит того заколебаться, когда придет время убить человека и его дерзкого друга хафлинга.
Некогда Фар был могущественным государством огров и орков. Это было так давно, что они и сами лишь смутно помнили об этом. От ушедших времен и впрямь осталась горстка развалин. Надо только знать, где их искать. Если верить легенде, в этих населенных призраками местах сокрыто зачарованное оружие и другие бесценные вещи.
Поэтому Ягот счел вполне правдоподобным, что Павел и Уилл ищут что-то из давно забытых сокровищ или знаний, а когда найдут, он избавится от них и заберет добычу себе. Даже если они добиваются именно того, о чем говорят, шаман не видел оснований позволить им унести эту тайну с собой, поскольку цена ее – власть над драконами, это ясно, и Ягот, владея таким оружием, сможет вознестись очень высоко. Он сможет объединить воюющие племена Фара и править ими, словно воскресший король Ворбикс, и на гербе его будет красоваться синий дракон.
Опыт охотника подсказывал ему: крылатые преследователи могут появиться в любой момент из ниоткуда. Карлик был так занят осмотром окружающего пространства, что не сразу услышал, как Шатулио что-то бормочет. Одним богам известно, сколько времени медный шептал свою тираду.
– Глупый, – ворчал Шатулио, – глупый, неумелый, никчемный. Сумасшедший!
Он полоснул когтями одной передней лапы по другой. Выступила кровь.
– Перестань! – Рэрун похлопал медного по шее, словно успокаивая пони. Не совсем то, что нужно, – Шатулио был мыслящим существом, не животным, – но должен же был карлик попытаться хоть как-то обратить на себя внимание спутника.
– Сумасшедший! – повторил Шатулио и снова рванул себя когтями.
– Нет, – настаивал Рэрун. Дорн и Кара летели впереди. Охотник подумал, не позвать ли их на помощь, но вдруг Шатулио это не понравится. – Бешенство на миг овладело тобой, но теперь все в порядке.
– Считалось, что я иллюзионист, – заговорил Шатулио. – Ловкач. Хитрец. Моя магия должна была помочь нам проскользнуть мимо цветных, но я утратил свое искусство. Безумие уничтожило его.
– Нам просто не повезло, – сказал Рэрун. – Когда идет битва заклинаний, результат всегда непредсказуем. Я тот еще маг, но это даже я знаю.
– Я был готов попусту рискнуть своей жизнью, и твоей тоже. В тот момент я даже забыл, что ты у меня на спине. Я хотел только убить кого-нибудь. Кара и Дорн должны были рисковать собой, чтобы спасти нас.
– Тогда, в поселке, – напомнил Рэрун, – проблема была именно с Карой. Это происходит со всеми вами, и тут нечего стыдиться. Разве ты не понимаешь, что чрезмерное самобичевание – это просто другой способ, которым бешенство донимает тебя.
– Ты не знаешь, – отозвался Шатулио. – С тобой такого не случалось, и ты не можешь понять.
Рэруну показалось, что дракон все больше впадает в истерику. Что если Шатулио, в приступе полнейшего отвращения к себе, решит просто сложить крылья и рухнуть на землю? По всей вероятности, не уцелеет ни один из них. Охотник понял, что лучше все-таки призвать друзей. Может быть, Кара сумеет снова сковать волю медного чарами.
Рэрун набрал в грудь воздуха и уже поднес к губам два пальца, готовясь свистнуть, но Шатулио изогнул шею и спросил:
– Что это?
Огромное туловище и распростертые крылья дракона закрывали седоку обзор. Рэруну пришлось податься вперед, чтобы увидеть то, что заметил медный. Среди каменных глыб лежал мертвый человек.
– Надо бы взглянуть поближе, – сказал Рэрун. Труп отвлек Шатулио от разрушительного самокопания. Может, если он займет внимание медного на некоторое время, тот уже не вернется к прежнему настроению.
Рэрун свистнул, и Кара резко повернула голову. Наверное, она подумала, что охотник подал сигнал, предупреждая о появлении цветных, и он поспешил успокоить ее.
– У нас все в порядке, – прокричал Рэрун, – но Шатулио заметил мертвого человека. Мы хотим взглянуть. Возможно, нам удастся определить, кто это и что он собирался делать здесь, в этом забытом богами месте.
– Ладно, – ответила певчая дракониха, и ее блестящие лавандовые глаза сузились.
Рэрун подозревал, что она заметила свежую кровь на передней лапе Шатулио, но если и так, явно решила не говорить об этом.
Все еще поглядывая, нет ли за ними погони, драконы сделали вираж, снижаясь, и легко опустились на крутом склоне, где лежал мертвец. Рэрун и Дорн соскочили с драконьих спин, и все вместе начали карабкаться наверх, к трупу. Кара и Шатулио, с их острыми когтями и чудовищной силой, помогали себе удерживать равновесие крыльями и хвостом. Они двигались почти так же ловко, как по ровной поверхности. Рэрун учился лазить по скалам на ледяных утесах Великого Ледника и тоже не испытывал особых затруднений. Один Дорн спотыкался, скользил, из-под его ног срывались камни и с грохотом летели вниз по склону. На взгляд Рэруна, этот большой человек с его железными конечностями не был неуклюжим, но считал себя таковым, а значит, и вел себя соответственно. К счастью, в бою он не шатался и не спотыкался.
Труп оказался обгоревшим, словно на него дохнул огнем черный или зеленый дракон, и был сильно изуродован, но Рэрун определил, что это довольно молодой человек и одет он был во все серое. Судя по раздутому животу и истечению изо рта и ноздрей, он погиб несколько дней назад, хотя звери его не тронули. Наверное, им не понравился едкий запах, перекрывающий обычную вонь разложения.
– Бедный человек, – вздохнула Кара.
– Или бедный монах, – заметил Дорн. – Этот монастырь Желтой Розы посвящен Ильматеру, верно? А слуги бога, проливающего слезы, одеваются, в серое.
– Может, ты и прав, – согласился Шатулио.
– Ну, – размышлял Дорн, – и что он делает здесь, вместо того чтобы сидеть в крепости?
– Монахи странствуют по всей Дамаре по разным надобностям, – сказала Кара. – Наверное, он просто был вне дома, когда цветные осадили монастырь.
– Возможно, – ответил полуголем. Солнце сверкало на его железной руке и полумаске. – Но могло быть и иначе. Во многих крепостях устроены тайные подземные ходы. Может, этот парень воспользовался им, чтобы выбраться оттуда. Если так, мы сможем войти тем же путем.
– Если сумеем отыскать его, – заметил Шатулио.
– Рэрун сможет проследить его путь, – сказал Дорн, – даже среди этих скал.
– Я попробую, – согласился карлик, хотя понимал, может быть, лучше друзей, что, даже если он найдет потайной вход в подземный коридор, вполне вероятно, эта дорога приведет их прямиком к смерти.
Глава 4
– Равно как и я не возьму в толк, – парировал Рилитар, державший в руке хрустальный бокал с очень недурным белым сембианским вином, – почему вас она как будто приводит в замешательство.
– Я бы так не сказал. – Тэган умолк, чтобы откашляться в платок. – Дело в том, что жизнь авариэлей проста. Примитивна. О ней даже нечего особо рассказывать.
Маг покачал головой:
– Не могу в это поверить. Я не из тех эльфов, которые самонадеянно полагают нашу расу превыше остальных. Но наше долголетие дает нам определенные преимущества. Например, перспективу, возможно, даже мудрость, время и преемственность, чтобы развивать изысканное искусство и поддерживать богатые традиции. Именно поэтому мне трудно поверить, что жизнь какого бы то ни было эльфийского сообщества, не важно, насколько маленького или изолированного, может быть такой неинтересной, как вы говорите.
– Это только ваши слова, но мы оба оставили своих сородичей, чтобы жить среди людей.
– Я бы так не сказал, – улыбнувшись, повторил слова своего гостя Рилитар. – Я хотел повидать мир, поучиться у других народов, но уехал уж точно не потому, что презираю свой народ или свою родину. Кормантор – лучшее место во всем Фаэруне, и когда-нибудь я вернусь туда.
Интересно, подумал Тэган, есть ли в огромном лесу другие эльфийские города, такие же прекрасные, как тот, давно исчезнувший, в котором он с помощью Амры побывал во сне. Если да, вдруг подумал он, то хотел бы он их увидеть, – и сам удивился своему порыву. Он отмел эту странную мысль, постаравшись направить разговор в более полезное русло.
– А как вы оказались в Фентии? – спросил авариэль. Безобидный вопрос должен был подготовить почву для остальных, которые так или иначе окажутся более острыми.
– Ну, – начал было Рилитар, и тут над головой эльфов что-то затрещало.
Тэган в душе содрогнулся. Он принял приглашение Рилитара на ужин отчасти и потому, что это давало ему возможность тайком открыть окно на втором этаже. Предполагалось, что, пока маг будет занят разговором с Тэганом, Дживекс проберется внутрь и пороется в его библиотеке и рабочем кабинете. Похоже, дракон-фейри налетел на шкаф с посудой или чем-то стеклянным.
Рилитар вскочил, выхватил из кармана клочок кожи и, пропев заклинание, скрутил его. Мгновенно тело его засветилось, он оказался в защитной ауре, после чего бросился к лестнице. Надеясь, что выглядит изумленным и встревоженным не меньше хозяина, Тэган схватил шпагу, оставленную на вешалке для плащей, и кинулся следом. Он вознес молитву, чтобы Дживексу хватило ума улизнуть через окно или, если не получится, по крайней мере, сделаться невидимым.
И тут он почуял запах дыма и ощутил наплывающий сверху жар. Треск пламени смешался с резким жужжанием. Дживекс зашипел. Тэган понял, что маленький дракон с кем-то сражается.
Тэган и Рилитар взбежали по лестнице наверх. Маг рывком распахнул дверь своего кабинета. Клубы едкого дыма заполнили коридор. За порогом припало к полу существо, похожее на слепня, но размером с осла, с уродливым человеческим лицом. Оно было охвачено огнем, но пламя не сжигало его плоть и вообще, похоже, не причиняло ему каких-либо неудобств. Трепещущие крылья существа производили монотонное жужжание. Оно уставилось словно бы в пустоту, но Тэган подозревал, что на самом деле оно следит за невидимым Дживексом. Произнеся что-то нараспев, создание протянуло вперед одну из конечностей; немного похожую, как заметил мастер фехтования, на иссохшую руку умирающего от голода человека. С кончиков пальцев сорвался огонь и, мгновенно разлившись в пространстве, обозначил силуэт дракона-фейри.
– Это хазми, – бросил Рилитар, – но…
Тэган оттолкнул мага и атаковал существо.
Все еще мерцающие неярким светом осколки того, что, очевидно, прежде было хрустальным шаром, захрустели под башмаками маэстро. Ужасный жар, наполняющий комнату, превращал, каждый следующий шаг в испытание воли. Хазми, с огромным жалом вместо меча и пучками грубой шерсти, торчащими из кожистой шкуры, развернулся ему навстречу. Авариэля затошнило.
Существо пыталось вывести его из строя с помощью заклинания, но он снова напряг волю, запрещая себе чувствовать тошноту, и та прошла. Собравшись с силами, он вонзил шпагу в пылающую голову хазми.
Клинок отскочил.
– Это демон! – крикнул Рилитар. – Здесь нужно заговоренное оружие!
Внезапно хазми бросился на Тэгана, пытаясь достать его когтями и зубами, и авариэль отскочил. Существо вновь стремительно подалось вперед, но услышало звук трепещущих крылышек Дживекса и дернулось обратно. Авариэль представил, как его маленький друг, не обращая внимания на окружающий эту гигантскую муху огненный ореол, кусает и царапает демона, чтобы дать ему, Тэгану, возможность отступить. В этот миг Рилитар обрушил на хазми целый град снежков.
Этот обстрел, по-видимому, не причинил демону вреда, но, по крайней мере, тот развернулся к магу. Тэган начал торопливо произносить заклинание, чтобы напоить свое оружие магией.
– Я не знаю, как ты попал сюда, – произнес Рилитар, – но я отправляю тебя обратно в Абисс.
Воздев руки над головой, он прокричал первые слова того, что, по-видимому, было изгоняющим заклинанием.
Демон ухмыльнулся и тоже начал произносить какую-то магическую фразу.
Клинок Тэгана задрожал и запел от хлынувшей в сталь магии. Рилитар закончил заклинание театральным жестом с видом дуэлянта, уверенного в том, что нанес смертельный удар. Но насколько Тэган мог судить, его магия эффекта не возымела, и, пока эльф стоял, оторопев от изумления, хазми тоже договорил свою магическую формулу.
Целые полчища светящихся пауков, точно порождения живого пламени, закопошились у ног Рилитара. Они полезли по башмакам эльфа и уже добрались до его лодыжек.
Хазми начал еще одно заклинание. Жалея, что потолок низковат, чтобы воспользоваться крыльями, Тэган кинулся на демона.
Существо попыталось отскочить, но загроможденный рабочий кабинет ограничивал возможности для маневра. Тэган приблизился к нему, сделал ложный замах и ударил снизу. Клинок его рубанул гигантского слепня в грудь, и тот сбился с выверенного ритма речитатива, испортив заклинание.
Хазми завизжал и яростно бросился на Тэгана, размахивая огненными когтями, пытаясь достать авариэля зубами или вонзить в него длинный острый хоботок. Маэстро отбил атаку, увернулся и быстро произнес магическую фразу. Тело защипало от потрескивающей силы. Теперь он должен был казаться хазми неясной колеблющейся фигурой, и тому труднее становилось атаковать прицельно.
Защитив себя таким образом, Тэган выжидал возможность перейти к наступлению. Демон наскочил на него, пытаясь дотянуться до головы врага, и слишком раскрылся. Тэган с силой отбил удар кромкой лезвия, глубоко поранив запястье противника, и вонзил острие в точку, где голова существа соединялась с грудью.
Такой удар прикончил бы большинство из земных существ, но не эту летучую тварь. Демон протянул вперед одну из неповрежденных конечностей, и из его пальцев потек луч темно-красного света. Тэган почти сумел увернуться, но магия все же коснулась его, и он ослабел настолько, что не мог даже держать оружие.
Авариэль пошатнулся и шлепнулся на пол. Хазми прыгнул к нему.
Демон прикончил бы маэстро, если бы Рилитар, который как-то избавился от светящихся пауков, не наслал на него страшный холод, заставивший тварь отпрянуть и погасивший часть пламени, разгоравшегося в комнате. В тот же самый миг все еще невидимый Дживекс выпустил струйку искрящегося дыма прямо в глаза демону.
Проблема в том, что неизвестно, сколько времени ей потребуется и что может произойти в ее отсутствие. И как бы яростно инстинкты ни побуждали ее продолжать преследование, она развернулась и повела своих подчиненных назад к монастырю.
Слегка устав от погони, красная дракониха опустилась на высокий утес, служивший ей привычным насестом. Вскоре, к немалому ее неудовольствию, появился Ишеналир. Змей плавно спикировал и без приглашения уселся рядом.
Старый зеленый дракон с длинным, высоким гребнем и рядами роговых выростов над глазами уступал размерами Малазан, но был больше любого из остальных участников осады. От него отвратительно воняло ядовитым дымом, который он мог выдыхать. На чешуе его были вырезаны загадочные руны и знаки.
Малазан сумела развить свои природные способности, научившись использовать свирепость, бывшую основной частью натуры драконов. Насколько она понимала, Ишеналир добился того же, пойдя другим путем, путем дисциплины, требующей подавления страстей и жестокости. Ей это казалось извращением и глупостью и было одним из поводов не любить зеленого. Главная причина, однако, заключалась в том, что он критиковал ее стратегию и предугадывал ее распоряжения. Он явно считал, хотя и не говорил об этом в открытую, что Саммастеру следовало бы назначить руководить кампанией его.
«Гравированный» зеленый дракон был на земле, когда появились медный и певчая, и поэтому не участвовал в погоне. Соответственно он выглядел свежим, в то время как она была потрепана и измотана. Это обстоятельство еще больше усилило ее неприязнь к нему.
И все же он мог оказаться полезным при захвате монастыря, и красная сумела усмирить огонь, согревавший ее глотку.
– В чем дело? – поинтересовалась Малазан.
– Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – пояснил Ишеналир в своей обычной чопорной, самодовольной манере.
– Твоя забота оскорбительна, – зло ответила она. – Что могли сделать мне такие ничтожные существа?
– Очевидно, – сказал Ишеналир, – обмануть тебя и ускользнуть.
– Я поймала бы их, если бы потрудилась преследовать чуть дольше. Достаточно было просто прогнать их прочь. На случай, если ты забыл, мы здесь для того, чтобы уничтожить монахов и их архивы.
– И все же поразительно, что грозная Малазан позволила врагам уйти. Надеюсь, безумие не повлияло на твои способности.
– Это второе оскорбление, – бросила она. – Прошу тебя, давай уж сразу и третье. – К некоторому ее сожалению, он благоразумно умолк. – Почему я должна была покинуть поле боя лишь для того, чтобы убить пару наших «добрых» сородичей? Эти существа, все до одного, обречены на долгое безумие. Разве эта участь не страшнее всего того, что я могла бы с ними сделать?
Малазан с удовольствием отметила, что, несмотря на свою говорливость, Ишеналир не нашелся, что ей ответить.
* * *
Синий дракон был мертв, но сотворенная им буря продолжала бушевать. Ягот Дьявольский Глаз отыскал крохотную пещерку, выступ в скале, под которым он мог сидеть, верша суд, и оставаться при этом относительно сухим. Однако места там едва хватало для одного. Те, кто приходил переговорить с ним, вынуждены были стоять под холодным проливным дождем, и это его вполне устраивало.В данный момент его благосклонного внимания дожидались человек и хафлинг.
Закутанные в плащи с капюшонами, эту свою многослойную «изысканную» одежку, они выглядели слабыми и ничтожными, как и подобает этому мелкому сброду. Однако во время схватки с драконом эта парочка доказала, что внешность обманчива. Видимо, они из тех редких людишек – или полулюдишек, – что могли бы на равных сойтись один на один с огром.
Но вот вопрос: что, во имя Великого Когтя, им нужно? То, что они пришли к ним, явно предвещает нечто важное. Они появились одновременно с синим драконом, а Ягот никогда в жизни не видел змеев такого цвета, даже не знал об их существовании. Это, должно быть, тоже знамение, но какое?
Наконец, высмотрев все, что можно было увидеть двумя глазами, Ягот закрыл левый и воззрился на парочку одним кроваво-красным. Сила шамана пробудилась в нем после того, как мантикор разорвал ему лицо, и порой поврежденный глаз проникал в тайны, недоступные нормальному зрению. Довольно часто его немигающий взгляд заставлял огров пасовать перед шаманом, и это тоже могло пригодиться. Но он не увидел ничего необычного, а человек и хафлинг даже не дрогнули под его пристальным взором.
– Кто вы? – проворчал Ягот.
– Я Павел Шемов, – ответил человек, – слуга бога утренней зари, как ты уже заметил. Мой товарищ – Уилл Тернстон.
– Мои люди голодны, – объявил Ягот. – Почему бы мне не отправить ваши задницы в котел, как вы думаете?
– Не думал, что ты услышишь, – ухмыльнулся Уилл.
Ягот сплюнул:
– Я слышу все, что мне нужно.
– Глупо было бы убивать нас, – сказал Павел, – мы можем вам помочь.
– Как? – поинтересовался огр.
– Ты знаешь, что такое бешенство драконов? – спросил человек.
– Я не дурак, жрец солнца. Не намекай на это.
– Я не хотел тебя оскорбить, – ответил Павел. – Если ты знаешь, что такое бешенство, то знаешь, наверное, и то, что мы сейчас в самом его центре. Крылатые змеи неистовствуют по всему Фаэруну, не только в Фаре. А вот чего ты, возможно, не знаешь – мы с Уиллом сами недавно это выяснили, – так это того, что нынешнее бешенство хуже всех прежних. На самом деле оно настолько тяжелое, что само не кончится никогда.
– Смешно, – фыркнул Ягот.
– Уверяю тебя, это так. Наверное, тебе известно заклинание, позволяющее отличить правду от лжи. Если да, воспользуйся им. Я не стану противиться.
Шаман нахмурил брови, размышляя. Казалось, Павел говорит искренне. Возможно, он и не прав, но в отличие от большинства сородичей Ягот был достаточно практичен, чтобы так сразу отбросить возможность воспользоваться знаниями человеческих ученых и магов.
– Даже если это правда, – сказал Ягот, – что из этого?
– В древние времена, – начал Павел, – мудрые знали о бешенстве то, что мы, нынешние жрецы и маги, забыли. Уилл и я из числа тех, кто пытается возродить утерянное знание, чтобы с его помощью вернуть драконам разум.
Ягот озадаченно поднял голову.
– Ты думаешь, что я знаю способ исцелить их?
– Нет, – пояснил Павел. – Этого не знает никто из ныне живущих. Если это знание все еще существует, то сохранилось оно в давно забытых храмах и тому подобных местах. Мы с Уиллом пришли в Фар, чтобы отыскать одно из таких мест.
– Только его не оказалось там, где мой идиот напарник рассчитывал его найти, – подал голос Уилл.
– У меня есть карта… – Павел помедлил, будто решая, знает ли Ягот, что это такое. – Но я боюсь доставать ее здесь. Ее намочит дождь.
Ягот не знал, смеяться ему над наглостью долговязого или оскорбиться. Он чуть подвинулся и сказал:
– Тогда лезь под скалу, если хватит смелости.
Ягот знал, многие люди не решились бы настолько приблизиться к нему, а если бы и осмелились, их затошнило бы от того, что они называли вонью, исходящей от бородавчатой шкуры огра. Павел, однако, просто ответил: «Спасибо» и втиснулся в узкий закуток без малейшего страха или отвращения.
Человек извлек из глубин плаща кусок пергамента и показал Яготу.
– Это озеро, – указал Павел, – мимо которого твое племя прошло несколько дней назад. Я думал, что то место надо искать здесь, но единственное, что мы нашли, – древние остатки нескольких камней-менгиров. И все же, если я не ошибаюсь, развалины должны находиться где-то в этом районе, – он очертил пальцем круг, – неподалеку от большой воды.
Ягот искоса взглянул да него, наконец понимая, чего от него хочет человек.
– Ты думаешь, я могу указать тебе верное направление?
– Можешь ли ты? – переспросил Павел. – Это твоя земля, и я полагаю, что тебя, как шамана, интересуют древние места силы.
– Даже если бы я и мог, – бросил Ягот, – зачем мне это?
– Сдается мне, ты пытаешься увести свое племя в безопасное место, – встрял Уилл. По его лицу стекали капли дождя, скатывающиеся с края капюшона. – В пещеры? К несчастью, это бесполезно. Как бы долго вы ни шли, безопасных мест не осталось. Драконы будут рыскать повсюду и убивать, пока не сожрут нас всех. И я могу поручиться, что твои огры, может, и считают себя большими и сильными, но для дракона вы не более чем легкая закуска, точно так же, как хафлинги и люди.
– Мы убили тех драконов, что угрожали нам, – сверкнул глазами Ягот.
Уилл оглянулся на поле боя, на огров с огромными страшными ранами и на женщин, оплакивающих убитых синим драконом.
– И то верно. Если подумать, все просто здорово. Забудь все, что я сказал.
– Дело в том, – сказал Павел, – что у твоего и моего народов есть общий интерес – положить конец бешенству. Так почему бы не помочь нам? Тебе это ничего не будет стоить.
– Это может стоить жизни тем, кто идет за мной, – отозвался Ягот.
Карие глаза Павела сузились.
– Не понял.
– Я знаю, где находится другое озеро, – проговорил Ягот, – с развалинами крепости на берегу. Я мог бы отметить его на этой вашей дрянной, неправильной карте. Но вы все равно не найдете его среди гор. Вы сможете попасть к нему, только если мы, огры, направимся туда и возьмем вас с собой.
Павел и Уилл обменялись взглядами. Ягот был уверен, что знает, о чем они думают: пробыть часок-другой среди дикарей, гигантов-людоедов – перспектива не из приятных. А уж решиться провести в их компании несколько дней и вовсе равносильно самоубийству.
И все же Павел вновь повернулся к Яготу:
– Если вы согласны быть нашими проводниками, мы будем вам очень благодарны. Раз мы собираемся идти вместе, могу ли я использовать свой дар и вылечить ваших раненых? Я не собираюсь умалять твоих способностей, но некоторые пострадали так, что в одиночку ни один целитель не сможет им помочь.
Ягот ухмыльнулся:
– Я догадываюсь, ты не желаешь, чтобы ослабевшие огры задерживали нас во время переходов. Не беспокойся, не задержат. Я не позволю. Впрочем, делай что хочешь.
В сущности, идея была неплохая. Вапрак, покровитель Ягота, бог кровавой резни и разрушения, бывал скуп, когда ему приходилось даровать своим шаманам исцеляющую магию. Жрец доброго, заботливого Летандера за день сможет лучше восстановить мощь племени, чем Ягот за все десять.
В любом случае услуга Павела не усыпит бдительности Ягота и не заставит того заколебаться, когда придет время убить человека и его дерзкого друга хафлинга.
Некогда Фар был могущественным государством огров и орков. Это было так давно, что они и сами лишь смутно помнили об этом. От ушедших времен и впрямь осталась горстка развалин. Надо только знать, где их искать. Если верить легенде, в этих населенных призраками местах сокрыто зачарованное оружие и другие бесценные вещи.
Поэтому Ягот счел вполне правдоподобным, что Павел и Уилл ищут что-то из давно забытых сокровищ или знаний, а когда найдут, он избавится от них и заберет добычу себе. Даже если они добиваются именно того, о чем говорят, шаман не видел оснований позволить им унести эту тайну с собой, поскольку цена ее – власть над драконами, это ясно, и Ягот, владея таким оружием, сможет вознестись очень высоко. Он сможет объединить воюющие племена Фара и править ими, словно воскресший король Ворбикс, и на гербе его будет красоваться синий дракон.
* * *
На взгляд Рэруна, у магического тумана имелся один недостаток – сквозь него ничего не было видно. Пока они с Шатулио неслись вперед, арктический гном напряженно вглядывался в то, что оставалось за спиной. Но видел лишь, что никакая драконья морда не торчит из облака, сотворенного Карой, чтобы замаскировать вход в ущелье. И все же он почувствовал бы себя увереннее, если бы мог знать, что там, за облаком, мог убедиться, что цветные драконы, тот огромный красный и остальные, на самом деле отказались от погони.Опыт охотника подсказывал ему: крылатые преследователи могут появиться в любой момент из ниоткуда. Карлик был так занят осмотром окружающего пространства, что не сразу услышал, как Шатулио что-то бормочет. Одним богам известно, сколько времени медный шептал свою тираду.
– Глупый, – ворчал Шатулио, – глупый, неумелый, никчемный. Сумасшедший!
Он полоснул когтями одной передней лапы по другой. Выступила кровь.
– Перестань! – Рэрун похлопал медного по шее, словно успокаивая пони. Не совсем то, что нужно, – Шатулио был мыслящим существом, не животным, – но должен же был карлик попытаться хоть как-то обратить на себя внимание спутника.
– Сумасшедший! – повторил Шатулио и снова рванул себя когтями.
– Нет, – настаивал Рэрун. Дорн и Кара летели впереди. Охотник подумал, не позвать ли их на помощь, но вдруг Шатулио это не понравится. – Бешенство на миг овладело тобой, но теперь все в порядке.
– Считалось, что я иллюзионист, – заговорил Шатулио. – Ловкач. Хитрец. Моя магия должна была помочь нам проскользнуть мимо цветных, но я утратил свое искусство. Безумие уничтожило его.
– Нам просто не повезло, – сказал Рэрун. – Когда идет битва заклинаний, результат всегда непредсказуем. Я тот еще маг, но это даже я знаю.
– Я был готов попусту рискнуть своей жизнью, и твоей тоже. В тот момент я даже забыл, что ты у меня на спине. Я хотел только убить кого-нибудь. Кара и Дорн должны были рисковать собой, чтобы спасти нас.
– Тогда, в поселке, – напомнил Рэрун, – проблема была именно с Карой. Это происходит со всеми вами, и тут нечего стыдиться. Разве ты не понимаешь, что чрезмерное самобичевание – это просто другой способ, которым бешенство донимает тебя.
– Ты не знаешь, – отозвался Шатулио. – С тобой такого не случалось, и ты не можешь понять.
Рэруну показалось, что дракон все больше впадает в истерику. Что если Шатулио, в приступе полнейшего отвращения к себе, решит просто сложить крылья и рухнуть на землю? По всей вероятности, не уцелеет ни один из них. Охотник понял, что лучше все-таки призвать друзей. Может быть, Кара сумеет снова сковать волю медного чарами.
Рэрун набрал в грудь воздуха и уже поднес к губам два пальца, готовясь свистнуть, но Шатулио изогнул шею и спросил:
– Что это?
Огромное туловище и распростертые крылья дракона закрывали седоку обзор. Рэруну пришлось податься вперед, чтобы увидеть то, что заметил медный. Среди каменных глыб лежал мертвый человек.
– Надо бы взглянуть поближе, – сказал Рэрун. Труп отвлек Шатулио от разрушительного самокопания. Может, если он займет внимание медного на некоторое время, тот уже не вернется к прежнему настроению.
Рэрун свистнул, и Кара резко повернула голову. Наверное, она подумала, что охотник подал сигнал, предупреждая о появлении цветных, и он поспешил успокоить ее.
– У нас все в порядке, – прокричал Рэрун, – но Шатулио заметил мертвого человека. Мы хотим взглянуть. Возможно, нам удастся определить, кто это и что он собирался делать здесь, в этом забытом богами месте.
– Ладно, – ответила певчая дракониха, и ее блестящие лавандовые глаза сузились.
Рэрун подозревал, что она заметила свежую кровь на передней лапе Шатулио, но если и так, явно решила не говорить об этом.
Все еще поглядывая, нет ли за ними погони, драконы сделали вираж, снижаясь, и легко опустились на крутом склоне, где лежал мертвец. Рэрун и Дорн соскочили с драконьих спин, и все вместе начали карабкаться наверх, к трупу. Кара и Шатулио, с их острыми когтями и чудовищной силой, помогали себе удерживать равновесие крыльями и хвостом. Они двигались почти так же ловко, как по ровной поверхности. Рэрун учился лазить по скалам на ледяных утесах Великого Ледника и тоже не испытывал особых затруднений. Один Дорн спотыкался, скользил, из-под его ног срывались камни и с грохотом летели вниз по склону. На взгляд Рэруна, этот большой человек с его железными конечностями не был неуклюжим, но считал себя таковым, а значит, и вел себя соответственно. К счастью, в бою он не шатался и не спотыкался.
Труп оказался обгоревшим, словно на него дохнул огнем черный или зеленый дракон, и был сильно изуродован, но Рэрун определил, что это довольно молодой человек и одет он был во все серое. Судя по раздутому животу и истечению изо рта и ноздрей, он погиб несколько дней назад, хотя звери его не тронули. Наверное, им не понравился едкий запах, перекрывающий обычную вонь разложения.
– Бедный человек, – вздохнула Кара.
– Или бедный монах, – заметил Дорн. – Этот монастырь Желтой Розы посвящен Ильматеру, верно? А слуги бога, проливающего слезы, одеваются, в серое.
– Может, ты и прав, – согласился Шатулио.
– Ну, – размышлял Дорн, – и что он делает здесь, вместо того чтобы сидеть в крепости?
– Монахи странствуют по всей Дамаре по разным надобностям, – сказала Кара. – Наверное, он просто был вне дома, когда цветные осадили монастырь.
– Возможно, – ответил полуголем. Солнце сверкало на его железной руке и полумаске. – Но могло быть и иначе. Во многих крепостях устроены тайные подземные ходы. Может, этот парень воспользовался им, чтобы выбраться оттуда. Если так, мы сможем войти тем же путем.
– Если сумеем отыскать его, – заметил Шатулио.
– Рэрун сможет проследить его путь, – сказал Дорн, – даже среди этих скал.
– Я попробую, – согласился карлик, хотя понимал, может быть, лучше друзей, что, даже если он найдет потайной вход в подземный коридор, вполне вероятно, эта дорога приведет их прямиком к смерти.
Глава 4
26 Миртула, год Бешеных Драконов
– Не понимаю, – сказал Тэган, – почему эта скучная тема так вас занимает.– Равно как и я не возьму в толк, – парировал Рилитар, державший в руке хрустальный бокал с очень недурным белым сембианским вином, – почему вас она как будто приводит в замешательство.
– Я бы так не сказал. – Тэган умолк, чтобы откашляться в платок. – Дело в том, что жизнь авариэлей проста. Примитивна. О ней даже нечего особо рассказывать.
Маг покачал головой:
– Не могу в это поверить. Я не из тех эльфов, которые самонадеянно полагают нашу расу превыше остальных. Но наше долголетие дает нам определенные преимущества. Например, перспективу, возможно, даже мудрость, время и преемственность, чтобы развивать изысканное искусство и поддерживать богатые традиции. Именно поэтому мне трудно поверить, что жизнь какого бы то ни было эльфийского сообщества, не важно, насколько маленького или изолированного, может быть такой неинтересной, как вы говорите.
– Это только ваши слова, но мы оба оставили своих сородичей, чтобы жить среди людей.
– Я бы так не сказал, – улыбнувшись, повторил слова своего гостя Рилитар. – Я хотел повидать мир, поучиться у других народов, но уехал уж точно не потому, что презираю свой народ или свою родину. Кормантор – лучшее место во всем Фаэруне, и когда-нибудь я вернусь туда.
Интересно, подумал Тэган, есть ли в огромном лесу другие эльфийские города, такие же прекрасные, как тот, давно исчезнувший, в котором он с помощью Амры побывал во сне. Если да, вдруг подумал он, то хотел бы он их увидеть, – и сам удивился своему порыву. Он отмел эту странную мысль, постаравшись направить разговор в более полезное русло.
– А как вы оказались в Фентии? – спросил авариэль. Безобидный вопрос должен был подготовить почву для остальных, которые так или иначе окажутся более острыми.
– Ну, – начал было Рилитар, и тут над головой эльфов что-то затрещало.
Тэган в душе содрогнулся. Он принял приглашение Рилитара на ужин отчасти и потому, что это давало ему возможность тайком открыть окно на втором этаже. Предполагалось, что, пока маг будет занят разговором с Тэганом, Дживекс проберется внутрь и пороется в его библиотеке и рабочем кабинете. Похоже, дракон-фейри налетел на шкаф с посудой или чем-то стеклянным.
Рилитар вскочил, выхватил из кармана клочок кожи и, пропев заклинание, скрутил его. Мгновенно тело его засветилось, он оказался в защитной ауре, после чего бросился к лестнице. Надеясь, что выглядит изумленным и встревоженным не меньше хозяина, Тэган схватил шпагу, оставленную на вешалке для плащей, и кинулся следом. Он вознес молитву, чтобы Дживексу хватило ума улизнуть через окно или, если не получится, по крайней мере, сделаться невидимым.
И тут он почуял запах дыма и ощутил наплывающий сверху жар. Треск пламени смешался с резким жужжанием. Дживекс зашипел. Тэган понял, что маленький дракон с кем-то сражается.
Тэган и Рилитар взбежали по лестнице наверх. Маг рывком распахнул дверь своего кабинета. Клубы едкого дыма заполнили коридор. За порогом припало к полу существо, похожее на слепня, но размером с осла, с уродливым человеческим лицом. Оно было охвачено огнем, но пламя не сжигало его плоть и вообще, похоже, не причиняло ему каких-либо неудобств. Трепещущие крылья существа производили монотонное жужжание. Оно уставилось словно бы в пустоту, но Тэган подозревал, что на самом деле оно следит за невидимым Дживексом. Произнеся что-то нараспев, создание протянуло вперед одну из конечностей; немного похожую, как заметил мастер фехтования, на иссохшую руку умирающего от голода человека. С кончиков пальцев сорвался огонь и, мгновенно разлившись в пространстве, обозначил силуэт дракона-фейри.
– Это хазми, – бросил Рилитар, – но…
Тэган оттолкнул мага и атаковал существо.
Все еще мерцающие неярким светом осколки того, что, очевидно, прежде было хрустальным шаром, захрустели под башмаками маэстро. Ужасный жар, наполняющий комнату, превращал, каждый следующий шаг в испытание воли. Хазми, с огромным жалом вместо меча и пучками грубой шерсти, торчащими из кожистой шкуры, развернулся ему навстречу. Авариэля затошнило.
Существо пыталось вывести его из строя с помощью заклинания, но он снова напряг волю, запрещая себе чувствовать тошноту, и та прошла. Собравшись с силами, он вонзил шпагу в пылающую голову хазми.
Клинок отскочил.
– Это демон! – крикнул Рилитар. – Здесь нужно заговоренное оружие!
Внезапно хазми бросился на Тэгана, пытаясь достать его когтями и зубами, и авариэль отскочил. Существо вновь стремительно подалось вперед, но услышало звук трепещущих крылышек Дживекса и дернулось обратно. Авариэль представил, как его маленький друг, не обращая внимания на окружающий эту гигантскую муху огненный ореол, кусает и царапает демона, чтобы дать ему, Тэгану, возможность отступить. В этот миг Рилитар обрушил на хазми целый град снежков.
Этот обстрел, по-видимому, не причинил демону вреда, но, по крайней мере, тот развернулся к магу. Тэган начал торопливо произносить заклинание, чтобы напоить свое оружие магией.
– Я не знаю, как ты попал сюда, – произнес Рилитар, – но я отправляю тебя обратно в Абисс.
Воздев руки над головой, он прокричал первые слова того, что, по-видимому, было изгоняющим заклинанием.
Демон ухмыльнулся и тоже начал произносить какую-то магическую фразу.
Клинок Тэгана задрожал и запел от хлынувшей в сталь магии. Рилитар закончил заклинание театральным жестом с видом дуэлянта, уверенного в том, что нанес смертельный удар. Но насколько Тэган мог судить, его магия эффекта не возымела, и, пока эльф стоял, оторопев от изумления, хазми тоже договорил свою магическую формулу.
Целые полчища светящихся пауков, точно порождения живого пламени, закопошились у ног Рилитара. Они полезли по башмакам эльфа и уже добрались до его лодыжек.
Хазми начал еще одно заклинание. Жалея, что потолок низковат, чтобы воспользоваться крыльями, Тэган кинулся на демона.
Существо попыталось отскочить, но загроможденный рабочий кабинет ограничивал возможности для маневра. Тэган приблизился к нему, сделал ложный замах и ударил снизу. Клинок его рубанул гигантского слепня в грудь, и тот сбился с выверенного ритма речитатива, испортив заклинание.
Хазми завизжал и яростно бросился на Тэгана, размахивая огненными когтями, пытаясь достать авариэля зубами или вонзить в него длинный острый хоботок. Маэстро отбил атаку, увернулся и быстро произнес магическую фразу. Тело защипало от потрескивающей силы. Теперь он должен был казаться хазми неясной колеблющейся фигурой, и тому труднее становилось атаковать прицельно.
Защитив себя таким образом, Тэган выжидал возможность перейти к наступлению. Демон наскочил на него, пытаясь дотянуться до головы врага, и слишком раскрылся. Тэган с силой отбил удар кромкой лезвия, глубоко поранив запястье противника, и вонзил острие в точку, где голова существа соединялась с грудью.
Такой удар прикончил бы большинство из земных существ, но не эту летучую тварь. Демон протянул вперед одну из неповрежденных конечностей, и из его пальцев потек луч темно-красного света. Тэган почти сумел увернуться, но магия все же коснулась его, и он ослабел настолько, что не мог даже держать оружие.
Авариэль пошатнулся и шлепнулся на пол. Хазми прыгнул к нему.
Демон прикончил бы маэстро, если бы Рилитар, который как-то избавился от светящихся пауков, не наслал на него страшный холод, заставивший тварь отпрянуть и погасивший часть пламени, разгоравшегося в комнате. В тот же самый миг все еще невидимый Дживекс выпустил струйку искрящегося дыма прямо в глаза демону.