Страница:
– Верно, – сказал он, – я маэстро Тэган Найтуинд. Маэстро без места, можно сказать, поскольку Культ Дракона сжег дотла мою академию фехтования, но все равно почетный титул для мастера оружия.
– А я Дживекс, – объявил дракон-фейри, – король Серого Леса. Ну, части его. Как бы.
– Кара говорила, что, возможно, вы придете, – произнес привратник, – когда закончите свои дела в Импилтуре.
– Когда мы расставались, у меня и мысли об этом не было, так что я могу только восхищаться ее проницательностью, – усмехнулся Тэган. – Она здесь? Или Дорн, или Павел?
Детина покачал головой:
– Никого из них нет. Они все кочуют из одного богом забытого места в другое, разыскивая сведения, нужные магам.
– Ну, полагаю, это неважно. Я шел, чтобы присоединиться к этому поиску. Я просто хочу, чтобы маги дали мне задание.
– Уверен, что Огненные Пальцы – Фламмулдинат Тулдом, мой хозяин, с радостью сделает тебе это одолжение.
Дорн упоминал об Огненных Пальцах, и Тэган понял, почему так раскрашена башня и ливрея привратника.
– Твой хозяин раскрасил свой дом в цвета пламени, – заметил он.
– Ну да, это же очевидно, – самодовольно бросил Дживекс. – Я сразу заметил.
Привратник попытался сдержать улыбку:
– Я проведу вас.
Цокольный этаж в основании башни был огромен. Войдя внутрь, Тэган отметил, что большую часть пространства занимает одна-единственная комната, которую Огненные Пальцы явно отвел под работу по обузданию бешенства. Страницы Саммастера валялись на нескольких длинных столах вперемешку с книгами, свитками, чьими-то небрежными заметками, гусиными перьями и чернильницами. На стенах среди записей и диаграмм, нарисованных цветными мелками, были развешены сделанные углем копии надписей с развалин и гробниц. Кроме того, на полу и прямо в воздухе посреди комнаты чародеи нарисовали сложные пентаграммы и магические круги.
Тэган обоснованно полагал, что может целое десятидневье наблюдать за работой ученых, но едва ли станет от этого хоть чуточку мудрее. На самом деле он в совершенстве владел специальной магией фехтовальщиков, именуемой «песнь клинка», но это едва ли могло сравниться с тайными знаниями истинных магов. Ему оставалось лишь надеяться, что «партнеры» Дорна, столько лет создававшие зачарованное оружие, которым сражались полуголем и его друзья – наемные охотники на чудовищ, – знают, что делают.
В данный же момент они совещались с латунным драконом. Змей сидел на корточках, но даже в такой позе гладкие массивные пластины его головы едва не задевали потолок, чешуя отливала желтизной в белом свете парящих в воздухе магических шаров, освещающих комнату. На нижней челюсти дракона, словно дополнительные клыки, торчали острые шипы.
Дюжина магов обступила латунного, и Тэган не мог рассмотреть всех сразу, но несколько человек стояли отдельно от остальных. Сгорбленный морщинистый старикашка с белой бородой, разодетый в алое, золотое и оранжевое, должно быть, и был Огненные Пальцы. Он походил на доброго любящего дедушку. В отличие от него, стоявший рядом коллега, мускулистый мужчина средних лет с широким румяным лицом, зачесанными назад иссиня-черными волосами и повязкой, закрывающей левый глаз, вид имел напыщенный и раздраженный. Эльф с белой, как алебастр, кожей, тонкой фигурой и заостренными ушами, такими же, как у самого Тэгана, прислушивался к разговору, вскинув голову и сосредоточенно сдвинув брови. Маленькая девушка в серебряном одеянии жрицы Луны что-то записывала на грифельной доске, скрипя мелом. Несмотря на задорный вид и юный возраст, она, вероятно, была умна, раз владела сразу и темным знанием, и священной магией. А в углу, в стороне от остальных, склонив голову, стояла фигура, столь тщательно закутанная в плащ с капюшоном, что Тэган не мог бы даже сказать, мужчина это или женщина, человек, эльф или орк.
– Подождите здесь, я доложу о вашем прибытии, – сказал привратник и отошел.
– Глупо, – заявил Дживекс. – Мы и сами могли бы о себе доложить.
– Это обычай, – объяснил Тэган. – Люди с таким положением в обществе имеют слуг чтобы…
Вдруг латунный дракон взревел и резко обернулся. В замкнутом пространстве его рев прозвучал просто оглушительно. Сражаясь с Культом Дракона в Сером Лесу, Тэган повидал достаточно враждебно настроенных змеев, чтобы понять, что происходит. Латунный был готов пустить в ход свое главное огненное оружие.
Как часто бывало, во всей приятности происходящего Дорну чудилась насмешка. А почему бы и нет? Ведь чистая правда, что дело, как обычно, вышло дрянь. Он, Кара, Рэрун и Шатулио планировали быстро добраться до места, но необходимость скрываться от взбесившихся драконов вынудила их забраться севернее, отклоняясь от намеченного маршрута и от цели. Более того, полуголем подозревал, что они заблудились, несмотря на сверхъестественное чувство направления Рэруна и уверения Кары, будто она хорошо знает Галены.
Настроение его было настолько мрачным, что он едва не сказал девушке, чтобы та попридержала язык. Еще совсем недавно, он бы так и сделал, особенно потому, что на самом деле она была драконом. В конце, концов, он ненавидел драконов десятилетиями и, конечно, по-прежнему презирал их. Но с тех пор как он встретил Кару, ненависть порой ослабевала, бывали моменты, когда его отношение к змеям вообще казалось ему ошибкой и несправедливостью. Ему было страшно представить, что вдруг однажды он совсем потеряет ее. Его ненависть – это он сам. И тут Шатулио прошипел:
– Хватит!
Медный дракон хоть и не мог менять облик, как Кара, но был мастером иллюзий и сейчас изображал огромного, до смешного уродливого, с прогнутой спиной, косоглазого, покрытого паршой пегого жеребца, на котором ехал Дорн. Ни одна настоящая лошадь, даже самая сильная, не смогла бы долго нести могучее тело полуголема с его волшебными протезами вверх и вниз по крутым тропам.
Все удивленно уставились на медного. Дорн запоздало сообразил, что, поддавшись отвратительному настроению, не заметил, что Шатулио уже несколько часов не отпускал шуток и не устраивал озорных проделок. Это, вкупе с проявлением раздражительности, было поводом для размышлений.
– Тебя что, бешенство одолевает? – спросил Рэрун, восседающий на косматом коричневом пони. Как всегда, трудно было сказать, где кончаются длинные белые волосы и борода приземистого арктического карлика и начинается мех его туники из шкуры белого медведя. Его кожа, не укрытая одеждой, шелушилась и была обожжена солнцем до красноты. Для человека это было бы мучительно, но ему не причиняло абсолютно никаких неудобств.
– А ты как думаешь? – огрызнулся Шатулио. – Конечно одолевает. И это непрерывное верещанье в мозгах… – Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. – Прости, певчая пташка. Я не хотел. Ты знаешься люблю, когда, ты поешь.
– Ничего, – ответила Кара. – Избыток чего угодно, даже музыки, может подействовать на нервы. Я просто пела и пела потому, что это помогает мне самой сопротивляться безумию. Почему бы нам вместо этого не поиграть в загадки?
Шатулио фыркнул.
– Лучше разделимся на команды и каждый возьмет в напарники одного из маленького народца. Иначе они не смогут…
– Тихо! – приказал Рэрун, подняв широкую ладонь. Драконы обладали не по-человечьи острыми чувствами, но бродяга-карлик, каким бы расслабленным ни выглядел, всегда оставался бдительным. Он явно обнаружил признаки возможной опасности раньше своих спутников змеев.
В следующий миг Дорн тоже услышал цоканье копыт, скрип кожи и звон металла – вниз по тропе спускались всадники. Он огляделся, ища, где бы спрятаться, но не увидел ничего подходящего.
– Шатулио или я можем с помощью заклинания скрыть нас, – предложила Кара, угадав ход его мыслей.
– А дальше что? – спросил Дорн. – Они просто врежутся в нас, если только мы не развернемся и не поскачем назад. Или если ты вновь не превратишься в дракона и мы все не улетим прочь, оставив горы позади. Я думаю, не стоит суетиться. Приближаются люди, а не свихнувшиеся чудовища. У нас нет причин думать, что они сочтут нас врагами, ну а если и так, полагаю, мы сумеем с ними разобраться.
– По-моему, разумно, – согласился Рэрун.
Они осторожно двинулись вверх по тропе, делавшей поворот, и встретились лицом к лицу с восемью верховыми воинами.
Судя по оружию и доспехам – экипировка явно подбиралась из того, что оказалось под рукой, – вооруженные люди составляли эскорт какого-нибудь мелкого владельца близлежащего поместья. Всадник, скачущий во главе отрада, плотный седеющий мужчина, держал щит с изображением сокола и лилии. Очевидно, это и был тот самый дворянин, тем более, что на знамени, которое нес очень похожий на него юноша, был вышит тот же герб.
Держа копья и мечи наготове, всадники подозрительно разглядывали Дорна и его спутников. К этому полуголем давно привык. Его странная внешность – когти и шины на огромном железном кулаке и серая металлическая полумаска, закрывающая левую сторону лица, – часто заставляла незнакомцев шарахаться прочь. Но даже теперь, спустя многие годы, в самой глубине души он ощутил болезненный укол горечи и досады.
– Все в порядке, – заговорила Кара, демонстрируя пустые руки в знак мирных намерений. – Мы простые путники, такие же, как вы.
Возможно, она использовала магию, чтобы усыпить недоверчивость воинов. Но чары ее были настолько искусными, что Дорн не стал бы утверждать это наверняка.
Знатный господин некоторое время изучал ее лицо, потом взмахнул рукой. Его воины заметно расслабились.
– Рад нашей встрече, – произнес он. – Мое имя Джозеф Дараг, хозяин Спрингхилла. Этот парень мой сын Авель.
Кара, в свою очередь, представила своих спутников.
– Что вы скажете нам о дороге, что лежит перед нами? – спросил Джозеф.
– На юг пролетел дракон, – отозвался Рэрун, – но пока вы будете держаться этой тропы, возможно, все будет в порядке.
Джозеф невесело улыбнулся:
– Думают что в такие времена это лучшее утешение, на какое можно рассчитывать.
– А что ждет впереди нас? – поинтересовался Дорн.
– Беда, – ответил Джозеф, – Разбойничье войско захватило городок.
Дорн нахмурился:
– Кто?
– По существу, бандиты, – пояснил Джозеф, – с такими же повадками. Они приходят из потайного укрепления на севере. Люди короля истребляют их десятками, но всех никогда не переловишь. И теперь они там, наверху, развлекаются с захваченными в плен женщинами и пытают местных жителей, чтобы те показали им свои тайники с добром.
– Мы чуть не угодили в самую гущу событий, – продолжал дворянин, – но в последнюю секунду Авель разглядел, что там происходит, и мы свернули в сторону, прежде чем налетчики заметили нас. К счастью, мы знали о другой тропе. Она проходит далеко от поселения. Вы тоже можете ею воспользоваться. Когда доберетесь до развилки, идите налево.
– Спасибо за совет. – Кара явно колебалась. – Но я не понимаю. Вы и ваша свита наверняка тоже из людей короля. Как вы могли уйти и оставить горожан на произвол судьбы?
Джозеф сверкнул глазами:
– Вы осмеливаетесь указывать мне, в чем мой долг?
– Вы кажетесь отважным рыцарем, – ответила Кара. – Я уверена, что вы не нуждаетесь в подобных поучениях.
– Что ж, вы правы! – Джозеф перевел дыхание, потом продолжил уже более мягким, чуть не пристыженным тоном. – Когда мы покидали Спрингхилл, мы ехали на помощь соседям, на помощь всей Дамаре, хотя и рисковали, оставляя свой собственный дом без защиты. Мы собирались присоединиться к одному из отрядов, которые король собирал для сражения с драконами.
– И что изменилось? – поинтересовался Рэрун.
– Мы услышали, что король-колдун воскрес, захватил Врата и вновь привел своих орков в Дамару. А Истребитель Драконов мертв. Его приближенные отрицают это, но люди говорят другое.
Рэрун поскреб подбородок, заросший короткой бородкой цвета слоновой кости, и заметил:
– Сдается мне, что тем больше у вас было оснований пойти дальше и собрать собственный военный отряд.
– Ты чужеземец, – сказал Джозеф, – ты не понимаешь. Король был единственным, кто мог бы победить Зенгая, и точно так же только он мог бы заставить герцогов забыть распри и выступить вместе ради общего блага. Без него Дамара рассыплется на части. Судя по всему, это уже происходит. А значит, каждый сеньор должен сосредоточиться на защите собственных вассалов, и я стремлюсь вернуться домой, чтобы позаботиться о своих. Так что вы могли бы уступить нам дорогу.
– Как вам угодно, – ответила Кара. Она направила свою кобылу к краю тропы, и Рэрун проделал то же самое со своим пони. Шатулио, естественно, в понуканиях не нуждался, хотя и ему, должно быть, пришлось приложить некоторые усилия. Люди из отряда Джозефа могли наткнуться на его невидимое сложенное крыло, чешуйчатый бок или хвост.
Когда воины исчезли за поворотом, Дорн проворчал:
– Чудесно. Похоже, по Дамаре шагу нельзя ступить, не наткнувшись на гоблинов, разбойников, некромантов и еще бог знает кого. А если верить Павелу, нам, в наших поисках, надо побывать во множестве окрестных мест.
– Вряд ли это хуже, чем драться со служителями Культа Дракона и зентами, – заметил Рэрун. – Будем решать проблемы по мере поступления, как всегда. Проблема, с которой мы столкнулись сейчас, – этот городишко.
– Если дамаранский рыцарь считает, что это не его дело, – ответил Дорн. – то уж точно и не наше. Наша задача – остановить бешенство, и если мы позволим себе отвлекаться на беды каждого фермера… – Он сплюнул. – А, Абисс с ним. Там всего несколько бандитов. Наверное, быстрее будет раздавить их, чем обходить длинной дорогой.
Кара одарила его одобрительной, немного изумленной улыбкой, будто его слова были чем-то вроде шутки, понятной лишь им двоим. Ему стало неловко, и первым желанием было отвернуться, но вместо этого, удивляясь сам себе, он лишь криво усмехнулся.
– Ну? – поинтересовался Уилл. Темноволосый хафлинг был, одет в плотную, куртку с капюшоном, на поясе его висела боевая праща, а на бедре болталась явно большая для него кривая сабля с широким клинком. Он держал вод уздцы своего пегого пони и чалого мерина Павела и тревожно поглядывал вокруг. Двое охотников уже убедились, что в так называемом Великом Сумрачном краю Фара, холмистом, открытом всем ветрам и заброшенном, населенном изначально орками и ограми, опасность всегда рядом.
– Ничего, – признался Павел.
– Шарлатан, – фыркнул Уилл без обычного удовольствия. Он тоже явно приуныл, причем настолько, что даже их извечная шутливая пикировка больше не забавляла его.
– Завтра можно попытаться снова, – сказал Павел. – После того как я помолюсь на рассвете, чтобы мне даровали новые священные заклинания.
– Мы обошли уже все озеро, – напомнил Уилл.
– Я знаю.
Павел подошел к лошади, отцепил от седла флягу и отхлебнул созданной с помощью заклинания воды. Им так и не удалось отыскать здесь источник, который выглядел бы пригодным для питья. Наколдованная жидкость стала тепловатой, но все же освежила его забитое пылью горло.
– Может, стоит отправляться дальше? – спросил хафлинг. – Ты сам говорил, что Саммастер, наверное, исследовал и такие места, где ничего не смог разыскать или где нашлись уже известные ему сведения.
– Верно, – ответил Павел, – но, как бы то ни было, он посвятил этому месту пятнадцать страниц. Мы не можем себе позволить не придавать этому значения.
– А еще мы не можем себе позволить торчать здесь годами. Так что лучше бы хоть раз в твоей никчемной жизни у тебя возникла какая-нибудь идея.
Павел мог лишь молить бога об этом, ибо сегодняшняя неудача исцелила его от самонадеянности, владевшей им с того самого момента, когда он сообразил, как использовать не поддающиеся расшифровке записи Саммастера. После этого успеха жрец бога утренней зари возомнил себя чересчур умным. И так было, пока они с Уиллом не приехали в Фар, для того лишь, чтобы не найти ровным счетом ничего там, где, как считал Павел, находилось место исключительной важности.
Его лошадь резко вскинула голову. Ноздри ее затрепетали, и животное, попятившись, дернуло повод. Уилл потерял равновесие, но Павел поддержал своего друга.
– Кто-то приближается, – отметил он, понизив голос.
– Замечательно, что ты вообще в состоянии соображать, – огрызнулся Уилл. – Это достаточно очевидно. Видишь тот холмик с колючими кустами на макушке? Мы можем спрятаться за ним.
Они погнали лошадей в укрытие. Павел, не уверенный, что пугливые животные станут молчать, пробормотал молитву и взмахнул амулетом, рисуя символ воздуха. Внутри гранатов вспыхнули огоньки, а завывание ветра и все прочие звуки резко смолкли. Пока действует заклинание тишины, ничто не выдаст притаившихся охотников.
Вглядевшись в полоску берега, Павел увидел, как появилась группа тяжело ступающих огров. Раза в полтора выше самого высокого человека, длиннорукие и коротконогие, все в родимых пятнах и бородавках, грабители и варвары огры поклонялись силам тьмы и были вечным бичом рода человеческого.
Но было не похоже, что эта банда в ближайшее время сможет доставить неприятности кому бы то ни было. Это явно были те, кто остался в живых после стычки с одним, а может, и несколькими взбесившимися драконами. Многие прихрамывали, тела их покрывали страшные раны – огромные гноящиеся ожоги или длинные кровоточащие порезы. Видимо, ограм пришлось покинуть привычные места и отправиться туда, где, как они надеялись, будет безопаснее.
Так или иначе, лишь одна из этих тварей держалась с тем заносчиво-агрессивным видом, которого Павел мог бы ожидать от огров. Самый крупный из них – самец, важно шествующий во главе процессии. Огромная голова со стоящей дыбом гривой была вызывающе вскинута, клыки нижней, выступающей вперед челюсти торчали из-под верхней губы. Как и у большинства его соплеменников, у этого тоже имелась ужасная рана, но не свежая. Правая сторона лица огра была страшно изуродована, кожа разодрана. Казалось, глазное яблоко вот-вот вывалится из-под вывернутого наизнанку красного века. Обнаженное тело гиганта прикрывала лишь медвежья шкура, обернутая вокруг талии, как предположил Павел, чтобы лучше были видны выжженные на коже знаки Вапрака и других злых духов. Скорее всего, это был шаман клана.
Когда огры скрылись из виду, Павел жестами показал Уиллу, что им надо тайно последовать за ними. Хафлинг, который не мог задавать вопросы или спорить в сфере тишины, ограничился тем, что с сомнением глянул на своего товарища – человека, потом пожал плечами и похлопал по прицепленному к поясу мешочку, машинально проверяя, достаточно ли в нем камней для пращи.
Тэган выхватил шпагу и подпрыгнул. Хлопая крыльями, он перелетел через рабочие столы и нарисованные на полу пентаграммы. Дживекс стремительно порхнул следом. Они оказались рядом с латунным так быстро, что тот даже не успел изрыгнуть огонь. Авариэль вонзил острие клинка змею в бедро, а Дживекс дунул ему на чешую своим искрящимся дыханием, которое, если им повезет, должно было вызвать у врага эйфорию.
Круша мебель взмахами хвоста и сбивая с ног магов, латунный дракон развернулся к противникам, решив, видимо, не плевать пламенем туда, где они только что стояли. Как и предполагал Тэган, у огромного желтого ящера, похоже, лишь слегка закружилась голова. Дыхание Дживекса сильно действовало на гоблинов и им подобных, но гораздо слабее – на дракона, в сотни раз большего, нежели он сам.
– Берегись! – крикнул Тэган, отпрыгивая в сторону.
В то же мгновение вырвавшаяся из пасти латунного струя огня пронеслась в дюйме от авариэля. Щурясь от сверкающего пламени, он не мог разглядеть Дживекса и не знал, сумел ли дракон-фейри увернуться.
Тэган продолжал драться, торопливо бормоча заклинание и стараясь держаться подальше от щелкающих челюстей и когтей змея. Он не позаботился заранее увеличить свою боевую силу – не ожидал, что это понадобится. Но теперь необходимо было сделать это, и быстро, пока противник не уничтожил его.
Сила запела в воздухе, и латунный, точно гадюка, сделал выпад. Однако авариэль знал, что тот промахнется. В этом не было сомнений, благодаря первой из имеющихся у него в запасе хитростей. Сейчас дракону казалось, что жертва находится чуть в стороне от того места, где в действительности стоял Тэган. Чудовищные клыки схватили воздух, и прежде, чем тварь успела отдернуть голову, эльф полоснул дракона по горлу. К несчастью, шпага лишь скользнула по чешуе.
В тот же миг целый и невредимый Дживекс взмыл вверх позади латунного и завис в воздухе, пристально уставившись на врага. Наверное, он пытался применить против большего дракона один из своих магических талантов, но без видимого успеха. Латунный взмахнул крылом. Дживексу пришлось оставить свои попытки и уворачиваться от огромной кожистой перепонки с тускло-зеленой кромкой, иначе та прихлопнула бы его как муху.
Тэган вновь расправил крылья и взлетел. Он тоже должен был двигаться, чтобы не дать латунному возможности эффективно использовать клыки, когти, огонь и прочие смертоносные штуки. Хрупкая защитная иллюзия не спасет его от всего этого. То взмывая почти под потолок, то ныряя к самому полу, пытаясь сбить дракона с толку, он произнес еще одно заклинание и быстро взглянул на магов.
Не похоже, что кто-то из них был мертв или изувечен. Они с Дживексом преуспели, отвлекая все внимание латунного на себя. Но Тэган почти пожалел об этом, поскольку, вместо того чтобы атаковать взбесившегося змея, маги просто разбежались. Кое-кто просто исчез, перенесся в менее опасное место. Остальные улепетывали вдоль стены к двери.
Хотя убежали не все. Мужчина с повязкой на глазу и девушка в серебристом одеянии жрицы Луны метали в латунного заклинания. К несчастью, пользы от них было, похоже, не больше, чем от Дживекса.
Тем временем Огненные Пальцы сражался с другим врагом. Огонь, который выдохнул латунный дракон, поджег книги и другие бумаги. Если его не остановить, пожар, конечно, поглотит и записи Саммастера, и все те ученые источники, которыми пользовались маги. Делая руками каббалистические пассы, старик в пестрых одеждах что-то негромко напевал языкам пламени, словно уговаривал и увещевал их. И вскоре сине-желтый огонь отделился от бумаг и устремился к рукам старца, вспыхнувшим подобно факелам.
Латунный дракон развернулся и хлестнул Тэгана хвостом. Захваченный врасплох, авариэль успел лишь увернуться и при этом потерял магов из виду.
С последним словом собственного заклинания Тэган высыпал на лезвие шпаги щепотку угольной пыли, смешанной с известью. Сталь вспыхнула и холодно замерцала в его руке. Пока заклинание действует, его оружие будет острее любого обыкновенного клинка.
Каким бы просторным ни было помещение, в нем едва хватало места для дракона и летающего существа размером с эльфа. Тэган с трудом выписывал в воздухе зигзаги, запутывая врага, и заметил Дживекса, вцепившегося в спинной гребень огромного дракона. Авариэль увернулся от когтей, подлетел к латунному сбоку и вонзил шпагу ему между ребер.
Дракон дернулся и взревел. Тэган рывком высвободил оружие и устремился к хвосту чудовища, читая другое заклинание, которое должно было сделать его сверхъестественно быстрым.
В комнате послышались завывания ветра. Мощный поток воздуха сбил Тэгана на пол. У авариэля перехватило дыхание. Не обращая внимания, на сыплющиеся со всех сторон стрелы изо льда и алого света, латунный, который, без всякого сомнения, и наколдовал эту искусственную бурю, свирепо уставился на авариэля. Его длинная шея надулась, он готов был выдохнуть еще одну струю пламени. Маэстро, прижатый к полу тугим потоком воздуха, понимал, что не сможет отскочить быстро и достаточно далеко, чтобы уклониться от огня. Он перекатился под стол и рубанул по его ножкам. Хотя шпага едва ли была предназначена для этого, магически отточенное острие справилось с деревом. Одна сторона столешницы осела на пол, скрывая авариэля от латунного.
– А я Дживекс, – объявил дракон-фейри, – король Серого Леса. Ну, части его. Как бы.
– Кара говорила, что, возможно, вы придете, – произнес привратник, – когда закончите свои дела в Импилтуре.
– Когда мы расставались, у меня и мысли об этом не было, так что я могу только восхищаться ее проницательностью, – усмехнулся Тэган. – Она здесь? Или Дорн, или Павел?
Детина покачал головой:
– Никого из них нет. Они все кочуют из одного богом забытого места в другое, разыскивая сведения, нужные магам.
– Ну, полагаю, это неважно. Я шел, чтобы присоединиться к этому поиску. Я просто хочу, чтобы маги дали мне задание.
– Уверен, что Огненные Пальцы – Фламмулдинат Тулдом, мой хозяин, с радостью сделает тебе это одолжение.
Дорн упоминал об Огненных Пальцах, и Тэган понял, почему так раскрашена башня и ливрея привратника.
– Твой хозяин раскрасил свой дом в цвета пламени, – заметил он.
– Ну да, это же очевидно, – самодовольно бросил Дживекс. – Я сразу заметил.
Привратник попытался сдержать улыбку:
– Я проведу вас.
Цокольный этаж в основании башни был огромен. Войдя внутрь, Тэган отметил, что большую часть пространства занимает одна-единственная комната, которую Огненные Пальцы явно отвел под работу по обузданию бешенства. Страницы Саммастера валялись на нескольких длинных столах вперемешку с книгами, свитками, чьими-то небрежными заметками, гусиными перьями и чернильницами. На стенах среди записей и диаграмм, нарисованных цветными мелками, были развешены сделанные углем копии надписей с развалин и гробниц. Кроме того, на полу и прямо в воздухе посреди комнаты чародеи нарисовали сложные пентаграммы и магические круги.
Тэган обоснованно полагал, что может целое десятидневье наблюдать за работой ученых, но едва ли станет от этого хоть чуточку мудрее. На самом деле он в совершенстве владел специальной магией фехтовальщиков, именуемой «песнь клинка», но это едва ли могло сравниться с тайными знаниями истинных магов. Ему оставалось лишь надеяться, что «партнеры» Дорна, столько лет создававшие зачарованное оружие, которым сражались полуголем и его друзья – наемные охотники на чудовищ, – знают, что делают.
В данный же момент они совещались с латунным драконом. Змей сидел на корточках, но даже в такой позе гладкие массивные пластины его головы едва не задевали потолок, чешуя отливала желтизной в белом свете парящих в воздухе магических шаров, освещающих комнату. На нижней челюсти дракона, словно дополнительные клыки, торчали острые шипы.
Дюжина магов обступила латунного, и Тэган не мог рассмотреть всех сразу, но несколько человек стояли отдельно от остальных. Сгорбленный морщинистый старикашка с белой бородой, разодетый в алое, золотое и оранжевое, должно быть, и был Огненные Пальцы. Он походил на доброго любящего дедушку. В отличие от него, стоявший рядом коллега, мускулистый мужчина средних лет с широким румяным лицом, зачесанными назад иссиня-черными волосами и повязкой, закрывающей левый глаз, вид имел напыщенный и раздраженный. Эльф с белой, как алебастр, кожей, тонкой фигурой и заостренными ушами, такими же, как у самого Тэгана, прислушивался к разговору, вскинув голову и сосредоточенно сдвинув брови. Маленькая девушка в серебряном одеянии жрицы Луны что-то записывала на грифельной доске, скрипя мелом. Несмотря на задорный вид и юный возраст, она, вероятно, была умна, раз владела сразу и темным знанием, и священной магией. А в углу, в стороне от остальных, склонив голову, стояла фигура, столь тщательно закутанная в плащ с капюшоном, что Тэган не мог бы даже сказать, мужчина это или женщина, человек, эльф или орк.
– Подождите здесь, я доложу о вашем прибытии, – сказал привратник и отошел.
– Глупо, – заявил Дживекс. – Мы и сами могли бы о себе доложить.
– Это обычай, – объяснил Тэган. – Люди с таким положением в обществе имеют слуг чтобы…
Вдруг латунный дракон взревел и резко обернулся. В замкнутом пространстве его рев прозвучал просто оглушительно. Сражаясь с Культом Дракона в Сером Лесу, Тэган повидал достаточно враждебно настроенных змеев, чтобы понять, что происходит. Латунный был готов пустить в ход свое главное огненное оружие.
* * *
Воздух был теплым, и даже в предгорьях суровых Гален свежая зелень травы кое-где смягчала резкие контуры склонов, а первые брызги крохотных белых и пурпурных цветов украсили извилистую тропу. Переливчатое сопрано Кары делало картину еще более привлекательной. Дракониха-бард, принявшая очаровательный человеческий облик, ехала верхом на белой кобыле, ее серебристо-белые волосы блестели в солнечных лучах. Она пела трогательную песню о любви, потерянной, но, в конце концов, вновь обретенной.Как часто бывало, во всей приятности происходящего Дорну чудилась насмешка. А почему бы и нет? Ведь чистая правда, что дело, как обычно, вышло дрянь. Он, Кара, Рэрун и Шатулио планировали быстро добраться до места, но необходимость скрываться от взбесившихся драконов вынудила их забраться севернее, отклоняясь от намеченного маршрута и от цели. Более того, полуголем подозревал, что они заблудились, несмотря на сверхъестественное чувство направления Рэруна и уверения Кары, будто она хорошо знает Галены.
Настроение его было настолько мрачным, что он едва не сказал девушке, чтобы та попридержала язык. Еще совсем недавно, он бы так и сделал, особенно потому, что на самом деле она была драконом. В конце, концов, он ненавидел драконов десятилетиями и, конечно, по-прежнему презирал их. Но с тех пор как он встретил Кару, ненависть порой ослабевала, бывали моменты, когда его отношение к змеям вообще казалось ему ошибкой и несправедливостью. Ему было страшно представить, что вдруг однажды он совсем потеряет ее. Его ненависть – это он сам. И тут Шатулио прошипел:
– Хватит!
Медный дракон хоть и не мог менять облик, как Кара, но был мастером иллюзий и сейчас изображал огромного, до смешного уродливого, с прогнутой спиной, косоглазого, покрытого паршой пегого жеребца, на котором ехал Дорн. Ни одна настоящая лошадь, даже самая сильная, не смогла бы долго нести могучее тело полуголема с его волшебными протезами вверх и вниз по крутым тропам.
Все удивленно уставились на медного. Дорн запоздало сообразил, что, поддавшись отвратительному настроению, не заметил, что Шатулио уже несколько часов не отпускал шуток и не устраивал озорных проделок. Это, вкупе с проявлением раздражительности, было поводом для размышлений.
– Тебя что, бешенство одолевает? – спросил Рэрун, восседающий на косматом коричневом пони. Как всегда, трудно было сказать, где кончаются длинные белые волосы и борода приземистого арктического карлика и начинается мех его туники из шкуры белого медведя. Его кожа, не укрытая одеждой, шелушилась и была обожжена солнцем до красноты. Для человека это было бы мучительно, но ему не причиняло абсолютно никаких неудобств.
– А ты как думаешь? – огрызнулся Шатулио. – Конечно одолевает. И это непрерывное верещанье в мозгах… – Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. – Прости, певчая пташка. Я не хотел. Ты знаешься люблю, когда, ты поешь.
– Ничего, – ответила Кара. – Избыток чего угодно, даже музыки, может подействовать на нервы. Я просто пела и пела потому, что это помогает мне самой сопротивляться безумию. Почему бы нам вместо этого не поиграть в загадки?
Шатулио фыркнул.
– Лучше разделимся на команды и каждый возьмет в напарники одного из маленького народца. Иначе они не смогут…
– Тихо! – приказал Рэрун, подняв широкую ладонь. Драконы обладали не по-человечьи острыми чувствами, но бродяга-карлик, каким бы расслабленным ни выглядел, всегда оставался бдительным. Он явно обнаружил признаки возможной опасности раньше своих спутников змеев.
В следующий миг Дорн тоже услышал цоканье копыт, скрип кожи и звон металла – вниз по тропе спускались всадники. Он огляделся, ища, где бы спрятаться, но не увидел ничего подходящего.
– Шатулио или я можем с помощью заклинания скрыть нас, – предложила Кара, угадав ход его мыслей.
– А дальше что? – спросил Дорн. – Они просто врежутся в нас, если только мы не развернемся и не поскачем назад. Или если ты вновь не превратишься в дракона и мы все не улетим прочь, оставив горы позади. Я думаю, не стоит суетиться. Приближаются люди, а не свихнувшиеся чудовища. У нас нет причин думать, что они сочтут нас врагами, ну а если и так, полагаю, мы сумеем с ними разобраться.
– По-моему, разумно, – согласился Рэрун.
Они осторожно двинулись вверх по тропе, делавшей поворот, и встретились лицом к лицу с восемью верховыми воинами.
Судя по оружию и доспехам – экипировка явно подбиралась из того, что оказалось под рукой, – вооруженные люди составляли эскорт какого-нибудь мелкого владельца близлежащего поместья. Всадник, скачущий во главе отрада, плотный седеющий мужчина, держал щит с изображением сокола и лилии. Очевидно, это и был тот самый дворянин, тем более, что на знамени, которое нес очень похожий на него юноша, был вышит тот же герб.
Держа копья и мечи наготове, всадники подозрительно разглядывали Дорна и его спутников. К этому полуголем давно привык. Его странная внешность – когти и шины на огромном железном кулаке и серая металлическая полумаска, закрывающая левую сторону лица, – часто заставляла незнакомцев шарахаться прочь. Но даже теперь, спустя многие годы, в самой глубине души он ощутил болезненный укол горечи и досады.
– Все в порядке, – заговорила Кара, демонстрируя пустые руки в знак мирных намерений. – Мы простые путники, такие же, как вы.
Возможно, она использовала магию, чтобы усыпить недоверчивость воинов. Но чары ее были настолько искусными, что Дорн не стал бы утверждать это наверняка.
Знатный господин некоторое время изучал ее лицо, потом взмахнул рукой. Его воины заметно расслабились.
– Рад нашей встрече, – произнес он. – Мое имя Джозеф Дараг, хозяин Спрингхилла. Этот парень мой сын Авель.
Кара, в свою очередь, представила своих спутников.
– Что вы скажете нам о дороге, что лежит перед нами? – спросил Джозеф.
– На юг пролетел дракон, – отозвался Рэрун, – но пока вы будете держаться этой тропы, возможно, все будет в порядке.
Джозеф невесело улыбнулся:
– Думают что в такие времена это лучшее утешение, на какое можно рассчитывать.
– А что ждет впереди нас? – поинтересовался Дорн.
– Беда, – ответил Джозеф, – Разбойничье войско захватило городок.
Дорн нахмурился:
– Кто?
– По существу, бандиты, – пояснил Джозеф, – с такими же повадками. Они приходят из потайного укрепления на севере. Люди короля истребляют их десятками, но всех никогда не переловишь. И теперь они там, наверху, развлекаются с захваченными в плен женщинами и пытают местных жителей, чтобы те показали им свои тайники с добром.
– Мы чуть не угодили в самую гущу событий, – продолжал дворянин, – но в последнюю секунду Авель разглядел, что там происходит, и мы свернули в сторону, прежде чем налетчики заметили нас. К счастью, мы знали о другой тропе. Она проходит далеко от поселения. Вы тоже можете ею воспользоваться. Когда доберетесь до развилки, идите налево.
– Спасибо за совет. – Кара явно колебалась. – Но я не понимаю. Вы и ваша свита наверняка тоже из людей короля. Как вы могли уйти и оставить горожан на произвол судьбы?
Джозеф сверкнул глазами:
– Вы осмеливаетесь указывать мне, в чем мой долг?
– Вы кажетесь отважным рыцарем, – ответила Кара. – Я уверена, что вы не нуждаетесь в подобных поучениях.
– Что ж, вы правы! – Джозеф перевел дыхание, потом продолжил уже более мягким, чуть не пристыженным тоном. – Когда мы покидали Спрингхилл, мы ехали на помощь соседям, на помощь всей Дамаре, хотя и рисковали, оставляя свой собственный дом без защиты. Мы собирались присоединиться к одному из отрядов, которые король собирал для сражения с драконами.
– И что изменилось? – поинтересовался Рэрун.
– Мы услышали, что король-колдун воскрес, захватил Врата и вновь привел своих орков в Дамару. А Истребитель Драконов мертв. Его приближенные отрицают это, но люди говорят другое.
Рэрун поскреб подбородок, заросший короткой бородкой цвета слоновой кости, и заметил:
– Сдается мне, что тем больше у вас было оснований пойти дальше и собрать собственный военный отряд.
– Ты чужеземец, – сказал Джозеф, – ты не понимаешь. Король был единственным, кто мог бы победить Зенгая, и точно так же только он мог бы заставить герцогов забыть распри и выступить вместе ради общего блага. Без него Дамара рассыплется на части. Судя по всему, это уже происходит. А значит, каждый сеньор должен сосредоточиться на защите собственных вассалов, и я стремлюсь вернуться домой, чтобы позаботиться о своих. Так что вы могли бы уступить нам дорогу.
– Как вам угодно, – ответила Кара. Она направила свою кобылу к краю тропы, и Рэрун проделал то же самое со своим пони. Шатулио, естественно, в понуканиях не нуждался, хотя и ему, должно быть, пришлось приложить некоторые усилия. Люди из отряда Джозефа могли наткнуться на его невидимое сложенное крыло, чешуйчатый бок или хвост.
Когда воины исчезли за поворотом, Дорн проворчал:
– Чудесно. Похоже, по Дамаре шагу нельзя ступить, не наткнувшись на гоблинов, разбойников, некромантов и еще бог знает кого. А если верить Павелу, нам, в наших поисках, надо побывать во множестве окрестных мест.
– Вряд ли это хуже, чем драться со служителями Культа Дракона и зентами, – заметил Рэрун. – Будем решать проблемы по мере поступления, как всегда. Проблема, с которой мы столкнулись сейчас, – этот городишко.
– Если дамаранский рыцарь считает, что это не его дело, – ответил Дорн. – то уж точно и не наше. Наша задача – остановить бешенство, и если мы позволим себе отвлекаться на беды каждого фермера… – Он сплюнул. – А, Абисс с ним. Там всего несколько бандитов. Наверное, быстрее будет раздавить их, чем обходить длинной дорогой.
Кара одарила его одобрительной, немного изумленной улыбкой, будто его слова были чем-то вроде шутки, понятной лишь им двоим. Ему стало неловко, и первым желанием было отвернуться, но вместо этого, удивляясь сам себе, он лишь криво усмехнулся.
* * *
Павел ходил взад-вперед, сжимая в руке, одетой в кожаную перчатку, позолоченный, украшенный гранатами амулет в виде солнца – символ Летандера, бога утренней зари. Используя особую чувствительность, дарованную ему благодаря молитвам, жрец обследовал выветренные обломки менгиров, бесплодную землю под ними и даже пенистую зловонную зеленую поверхность соседнего озера. Его магически усиленное восприятие должно было показать любой потаенный проход или же ауру, сохранившуюся после применения здесь колдовства.– Ну? – поинтересовался Уилл. Темноволосый хафлинг был, одет в плотную, куртку с капюшоном, на поясе его висела боевая праща, а на бедре болталась явно большая для него кривая сабля с широким клинком. Он держал вод уздцы своего пегого пони и чалого мерина Павела и тревожно поглядывал вокруг. Двое охотников уже убедились, что в так называемом Великом Сумрачном краю Фара, холмистом, открытом всем ветрам и заброшенном, населенном изначально орками и ограми, опасность всегда рядом.
– Ничего, – признался Павел.
– Шарлатан, – фыркнул Уилл без обычного удовольствия. Он тоже явно приуныл, причем настолько, что даже их извечная шутливая пикировка больше не забавляла его.
– Завтра можно попытаться снова, – сказал Павел. – После того как я помолюсь на рассвете, чтобы мне даровали новые священные заклинания.
– Мы обошли уже все озеро, – напомнил Уилл.
– Я знаю.
Павел подошел к лошади, отцепил от седла флягу и отхлебнул созданной с помощью заклинания воды. Им так и не удалось отыскать здесь источник, который выглядел бы пригодным для питья. Наколдованная жидкость стала тепловатой, но все же освежила его забитое пылью горло.
– Может, стоит отправляться дальше? – спросил хафлинг. – Ты сам говорил, что Саммастер, наверное, исследовал и такие места, где ничего не смог разыскать или где нашлись уже известные ему сведения.
– Верно, – ответил Павел, – но, как бы то ни было, он посвятил этому месту пятнадцать страниц. Мы не можем себе позволить не придавать этому значения.
– А еще мы не можем себе позволить торчать здесь годами. Так что лучше бы хоть раз в твоей никчемной жизни у тебя возникла какая-нибудь идея.
Павел мог лишь молить бога об этом, ибо сегодняшняя неудача исцелила его от самонадеянности, владевшей им с того самого момента, когда он сообразил, как использовать не поддающиеся расшифровке записи Саммастера. После этого успеха жрец бога утренней зари возомнил себя чересчур умным. И так было, пока они с Уиллом не приехали в Фар, для того лишь, чтобы не найти ровным счетом ничего там, где, как считал Павел, находилось место исключительной важности.
Его лошадь резко вскинула голову. Ноздри ее затрепетали, и животное, попятившись, дернуло повод. Уилл потерял равновесие, но Павел поддержал своего друга.
– Кто-то приближается, – отметил он, понизив голос.
– Замечательно, что ты вообще в состоянии соображать, – огрызнулся Уилл. – Это достаточно очевидно. Видишь тот холмик с колючими кустами на макушке? Мы можем спрятаться за ним.
Они погнали лошадей в укрытие. Павел, не уверенный, что пугливые животные станут молчать, пробормотал молитву и взмахнул амулетом, рисуя символ воздуха. Внутри гранатов вспыхнули огоньки, а завывание ветра и все прочие звуки резко смолкли. Пока действует заклинание тишины, ничто не выдаст притаившихся охотников.
Вглядевшись в полоску берега, Павел увидел, как появилась группа тяжело ступающих огров. Раза в полтора выше самого высокого человека, длиннорукие и коротконогие, все в родимых пятнах и бородавках, грабители и варвары огры поклонялись силам тьмы и были вечным бичом рода человеческого.
Но было не похоже, что эта банда в ближайшее время сможет доставить неприятности кому бы то ни было. Это явно были те, кто остался в живых после стычки с одним, а может, и несколькими взбесившимися драконами. Многие прихрамывали, тела их покрывали страшные раны – огромные гноящиеся ожоги или длинные кровоточащие порезы. Видимо, ограм пришлось покинуть привычные места и отправиться туда, где, как они надеялись, будет безопаснее.
Так или иначе, лишь одна из этих тварей держалась с тем заносчиво-агрессивным видом, которого Павел мог бы ожидать от огров. Самый крупный из них – самец, важно шествующий во главе процессии. Огромная голова со стоящей дыбом гривой была вызывающе вскинута, клыки нижней, выступающей вперед челюсти торчали из-под верхней губы. Как и у большинства его соплеменников, у этого тоже имелась ужасная рана, но не свежая. Правая сторона лица огра была страшно изуродована, кожа разодрана. Казалось, глазное яблоко вот-вот вывалится из-под вывернутого наизнанку красного века. Обнаженное тело гиганта прикрывала лишь медвежья шкура, обернутая вокруг талии, как предположил Павел, чтобы лучше были видны выжженные на коже знаки Вапрака и других злых духов. Скорее всего, это был шаман клана.
Когда огры скрылись из виду, Павел жестами показал Уиллу, что им надо тайно последовать за ними. Хафлинг, который не мог задавать вопросы или спорить в сфере тишины, ограничился тем, что с сомнением глянул на своего товарища – человека, потом пожал плечами и похлопал по прицепленному к поясу мешочку, машинально проверяя, достаточно ли в нем камней для пращи.
* * *
Как ни могущественны были маги Фентии, но изумлялись они также, как и простые смертные. Пораженные внезапной агрессивностью латунного дракона, они застыли на месте.Тэган выхватил шпагу и подпрыгнул. Хлопая крыльями, он перелетел через рабочие столы и нарисованные на полу пентаграммы. Дживекс стремительно порхнул следом. Они оказались рядом с латунным так быстро, что тот даже не успел изрыгнуть огонь. Авариэль вонзил острие клинка змею в бедро, а Дживекс дунул ему на чешую своим искрящимся дыханием, которое, если им повезет, должно было вызвать у врага эйфорию.
Круша мебель взмахами хвоста и сбивая с ног магов, латунный дракон развернулся к противникам, решив, видимо, не плевать пламенем туда, где они только что стояли. Как и предполагал Тэган, у огромного желтого ящера, похоже, лишь слегка закружилась голова. Дыхание Дживекса сильно действовало на гоблинов и им подобных, но гораздо слабее – на дракона, в сотни раз большего, нежели он сам.
– Берегись! – крикнул Тэган, отпрыгивая в сторону.
В то же мгновение вырвавшаяся из пасти латунного струя огня пронеслась в дюйме от авариэля. Щурясь от сверкающего пламени, он не мог разглядеть Дживекса и не знал, сумел ли дракон-фейри увернуться.
Тэган продолжал драться, торопливо бормоча заклинание и стараясь держаться подальше от щелкающих челюстей и когтей змея. Он не позаботился заранее увеличить свою боевую силу – не ожидал, что это понадобится. Но теперь необходимо было сделать это, и быстро, пока противник не уничтожил его.
Сила запела в воздухе, и латунный, точно гадюка, сделал выпад. Однако авариэль знал, что тот промахнется. В этом не было сомнений, благодаря первой из имеющихся у него в запасе хитростей. Сейчас дракону казалось, что жертва находится чуть в стороне от того места, где в действительности стоял Тэган. Чудовищные клыки схватили воздух, и прежде, чем тварь успела отдернуть голову, эльф полоснул дракона по горлу. К несчастью, шпага лишь скользнула по чешуе.
В тот же миг целый и невредимый Дживекс взмыл вверх позади латунного и завис в воздухе, пристально уставившись на врага. Наверное, он пытался применить против большего дракона один из своих магических талантов, но без видимого успеха. Латунный взмахнул крылом. Дживексу пришлось оставить свои попытки и уворачиваться от огромной кожистой перепонки с тускло-зеленой кромкой, иначе та прихлопнула бы его как муху.
Тэган вновь расправил крылья и взлетел. Он тоже должен был двигаться, чтобы не дать латунному возможности эффективно использовать клыки, когти, огонь и прочие смертоносные штуки. Хрупкая защитная иллюзия не спасет его от всего этого. То взмывая почти под потолок, то ныряя к самому полу, пытаясь сбить дракона с толку, он произнес еще одно заклинание и быстро взглянул на магов.
Не похоже, что кто-то из них был мертв или изувечен. Они с Дживексом преуспели, отвлекая все внимание латунного на себя. Но Тэган почти пожалел об этом, поскольку, вместо того чтобы атаковать взбесившегося змея, маги просто разбежались. Кое-кто просто исчез, перенесся в менее опасное место. Остальные улепетывали вдоль стены к двери.
Хотя убежали не все. Мужчина с повязкой на глазу и девушка в серебристом одеянии жрицы Луны метали в латунного заклинания. К несчастью, пользы от них было, похоже, не больше, чем от Дживекса.
Тем временем Огненные Пальцы сражался с другим врагом. Огонь, который выдохнул латунный дракон, поджег книги и другие бумаги. Если его не остановить, пожар, конечно, поглотит и записи Саммастера, и все те ученые источники, которыми пользовались маги. Делая руками каббалистические пассы, старик в пестрых одеждах что-то негромко напевал языкам пламени, словно уговаривал и увещевал их. И вскоре сине-желтый огонь отделился от бумаг и устремился к рукам старца, вспыхнувшим подобно факелам.
Латунный дракон развернулся и хлестнул Тэгана хвостом. Захваченный врасплох, авариэль успел лишь увернуться и при этом потерял магов из виду.
С последним словом собственного заклинания Тэган высыпал на лезвие шпаги щепотку угольной пыли, смешанной с известью. Сталь вспыхнула и холодно замерцала в его руке. Пока заклинание действует, его оружие будет острее любого обыкновенного клинка.
Каким бы просторным ни было помещение, в нем едва хватало места для дракона и летающего существа размером с эльфа. Тэган с трудом выписывал в воздухе зигзаги, запутывая врага, и заметил Дживекса, вцепившегося в спинной гребень огромного дракона. Авариэль увернулся от когтей, подлетел к латунному сбоку и вонзил шпагу ему между ребер.
Дракон дернулся и взревел. Тэган рывком высвободил оружие и устремился к хвосту чудовища, читая другое заклинание, которое должно было сделать его сверхъестественно быстрым.
В комнате послышались завывания ветра. Мощный поток воздуха сбил Тэгана на пол. У авариэля перехватило дыхание. Не обращая внимания, на сыплющиеся со всех сторон стрелы изо льда и алого света, латунный, который, без всякого сомнения, и наколдовал эту искусственную бурю, свирепо уставился на авариэля. Его длинная шея надулась, он готов был выдохнуть еще одну струю пламени. Маэстро, прижатый к полу тугим потоком воздуха, понимал, что не сможет отскочить быстро и достаточно далеко, чтобы уклониться от огня. Он перекатился под стол и рубанул по его ножкам. Хотя шпага едва ли была предназначена для этого, магически отточенное острие справилось с деревом. Одна сторона столешницы осела на пол, скрывая авариэля от латунного.