Страница:
– Ты что, заблудился? – раздраженно поинтересовался Павел. Долговязый жрец стоял в небольшой рошице кривых чахлых деревьев, держа за повод своего чалого. За дни, проведенные в Фаре, его лицо с резкими красивыми чертами осунулось. Края одежды и рассыпавшиеся пряди волос трепал свежий порывистый ветер.
– Замечательно, – отозвался Уилл. – Ты прохлаждаешься тут, пока я работаю, но это, конечно же, не мешает тебе быть вечно недовольным.
– Я не о том, – возразил жрец, – Ты замешкался, и я на самом деле волновался за тебя. Ведь придурки так легко могут попасть в беду, когда бродят сами по себе.
– Кому, как не тебе, это знать, – парировал Уилл. – Твои огры топают вниз по ущелью. Мы можем идти параллельно, держась чуть выше. Если, конечно, ты, в припадке идиотизма, все еще думаешь, что стоит это делать.
– Тот крысиный помет, что ты именуешь своими мозгами, не сумел породить более приемлемой идеи. – Заметив что-то краешком глаза, Павел обернулся и посмотрел вверх. – В укрытие?
Лишь спрятавшись, насколько это было возможно, вместе с пони, Уилл смог взглянуть, что же такое увидел Павел. Мгновением позже он тоже разглядел это – змеевидное тело и крылья летучей мыши на фоне серого облачного неба.
Дракон был лазурным. Синие обитали в пустынях, и Уилл никогда их раньше не встречал. Он недоумевал, неужели змей, сведенный с ума бешенством, проделал в поисках жертвы такой далекий путь от Анаврока.
Но откуда бы он ни взялся, лучше бы его тут не было.
– Эти деревья – жалкая защита, – прошептал он. Ветки над ними едва начали покрываться новой листвой. – Ты можешь сделать что-нибудь?
– Я мог бы попытаться, – отозвался Павел, – но внезапно возникший клочок тумана сам по себе может привлечь внимание твари. Лучше пригнуться пониже и молчать. Я укрою нас тишиной, чтобы животных не было слышно.
Он сжал свой солнечный амулет, пробормотал молитву, и мир стал безмолвным, хотя Уилл продолжал слышать, как сердце с грохотом колотится в его груди.
Наконец, неизбежно настал миг, которого он так страшился. Синий дракон устремился вниз… но не к ним. Он избрал своей мишенью огров и полетел к ущелью. Уилл облегченно вздохнул.
Но, к изумлению хафлинга, синий отчего-то не стал атаковать сразу. Вместо этого он снова взмыл высоко в небо и сделал круг. Серые тучи начали меняться, громоздясь и обретая очертания призрачных наковален. В их чревах засверкали молнии. Ветер задул сильнее, вздымая в воздух песок.
Павел привязал мерина к ветке и жестом велел Уиллу следовать за собой. Хафлинг подчинился. Когда они добрались до края рощицы, стало слышно, как воет ветер и орут внизу в своем ущелье огры. Синий дракон не использовал против них зубы, когти или огненное дыхание, но он сделал нечто другое, что – Уилл пока не мог сказать. В любом случае, важно, что они с Павелом могли теперь разговаривать.
– Послушай! – окликнул он. – Что это ты творишь, зачем разрушил защиту?
– Если повезет, – ответил Павел, – синий нас не заметит. Он занят погодой.
– Но зачем так рисковать?
– Чтобы помочь ограм, – заявил Павел и крадучись стал пробираться вперед.
– Никогда еще, – заметил Уилл, двигаясь следом, – я не ненавидел тебя так, как теперь.
Пока они пробирались к оврагу, Уилл чувствовал себя абсолютно беззащитным и уязвимым. Даже искусному вору обычно нужно прикрытие, чтобы его не обнаружили, а как укроешься на бесплодной торфяной пустоши? Он безмолвно молился Брандобарису, богу Хитрости, прося скрыть его, и его спятившего друга тоже.
Бог, наверное, услышал молитву, и синий дракон не напал на них. Пока.
Когда они подобрались к краю скалы, ударил гром. Уилл осторожно взглянул вниз и удивленно прищурился: дно ущелья изменилось. Твердую каменистую землю теперь заливали потоки грязи, которая местами дымилась, пузырилась и, судя по виду, должна была жечь ноги любого, кто в нее наступит. Большинство огров в смятении и страхе глядели на изменившийся пейзаж. Шаман с красным глазом нараспев произносил молитву, выделывая копьем с кремневым наконечником мистические пассы, но к какой бы магии он ни обращался, результатов видно не было.
– Синий сотворил иллюзию, – сказал Павел.
– Это ясно, – согласился Уилл, – но для чего?
Начал накрапывать дождь.
– Для того, – ответил жрец.
Он взмахнул амулетом, прочитал молитву и сделался выше, внушительнее. Теперь он казался воплощением силы и мудрости. Павел прибегал к этому волшебству, чтобы легче было влиять на других. Жрец солнца выпрямился, являя себя ограм. Судя по глупому виду этих длинноруких существ в бородавчатых шкурах, они явно его заметили, хотя Уилл подозревал, что оттуда, снизу, им должно было казаться, что Павел парит в воздухе.
– То, что вы видите, – не настоящее, – провозгласил священник. Сверкали молнии, грохотал гром, дождь лил все сильнее. – Вы по-прежнему в ущелье. Ощупью отыщите стены и выбирайтесь оттуда или, по крайней мере, поднимайтесь повыше.
Его магически усиленного обаяния не хватило на то, чтобы преодолеть их бессознательную ненависть к человеку. Несколько огров метнули длинные тяжелые копья. Павелу пришлось отскочить назад, чтобы они его не проткнули.
Уилл уже сидел на корточках в неглубокой ямке. Он приподнялся ровно настолько, чтобы раскрутить пращу. Булыжник с треском ударил одного из огров по черепу и отскочил прямо в ухо другому. Оба зашатались, лица их залила кровь.
– Я убью следующего идиота, который схватится за оружие, – прокричал он.
Павел снова шагнул к краю ущелья.
– Вы в плену иллюзии.
Огр с красным глазом зарычал, будто зверь.
– Я знаю это, жрец солнца, но я смогу освободить нас. Мой бог сильнее твоего.
Он стиснул копье огромными узловатыми руками и вскинул оружие над головой, явно начиная новое заклинание.
– Это сделал не я, – объявил Павел, – а дракон. – Шаман заколебался, а люди его зароптали. – Его целью было сбить вас с толку и задержать, чтобы вы оставались на том же месте до следующей атаки. Сейчас она начнется. Прислушайтесь, и вы услышите.
Уилл напряг слух и спустя мгновение уловил за раскатами грома и непрерывным стуком дождя новый звук. Монотонный рев приближался по ущелью, что было под ними.
Шаман тоже услышал его.
– Шарьте ощупью вокруг! – заорал он. – Хватайтесь за все, что попадется под руку, и лезьте наверх, если сумеете!
Уилл понимал, что даже проливной дождь не мог бы так быстро породить такой поток. Синий дракон, наверное, магически увеличил силу и количество хлынувшей воды. Она тараном ударила в огров и накрыла их, будто лавина, так что все, кроме нескольких, успевших вскарабкаться повыше, скрылись из виду. Хафлинг не сомневался, что остальных можно считать покойниками.
Но когда вода схлынула, он увидел, что ошибся. Кое-кто из огров неподвижно лежал на камнях. Кости их наверняка были переломаны. Некоторые просто исчезли, но большинство шатались, кашляли и отплевывались. Они остались живы. Однако ненадолго, если не сумеют собраться с духом.
– Будьте готовы драться! – закричал Павел. – Дракон пожалует вслед за потоком. Он уже у вас над головами!
Маг еще не видел синего. Его скрывали струи дождя. Но должен же был дракон довести дело до конца.
Стоя по колено в бурлящей воде, огры подняли копья, каменные топоры и дубинки.
– Рассейтесь! – крикнул Павел, и некоторые гиганты побрели в стороны.
Мгновением позже в ущелье, прямо в гущу огров, ударил вертикальный огненный столб. Те, в кого угодила молния, сгорели дочерна. Оказавшиеся чуть в стороне от эпицентра ослепительной палящей вспышки или же те, кому часть ее силы передалась через воду, залившую землю, бились в агонии.
И тут появился синий. Вероятно, ущелье было слишком узким, чтобы он смог расправить крылья, и он предпочел сразиться на земле. Дракон двинул лапой и разорвал одного все еще парализованного огра на части; сделал выпад и перекусил надвое другого.
Необходимо было выиграть время, чтобы дать ограм прийти в себя. Уилл и думать не думал, что этим займется он сам, пока не спрыгнул вдруг с края обрыва.
Он был отличным скалолазом и акробатом. И все же, пока он полукатился, полусползал вниз, ему пришлось использовать все свое мастерство. Каменистые склоны были скользкими от дождя, а когда он спустился достаточно низко, прямо внутрь иллюзии, он даже не мог больше видеть их. Приходилось полагаться на инстинкт и хвататься руками, как казалось, за воздух.
Так или иначе, он добрался до огров, и вдруг понял, что ему не удастся в кувырке спрыгнуть на дно ущелья и поразить дракона в брюхо, как он изначально собирался. Вода стояла довольно высоко, Уилл бы погрузился в нее с головой, и его, скорее всего, просто унес бы стремительный поток. И уж точно он не смог бы сражаться.
В отчаянии хафлинг оттолкнулся от склона, пытаясь превратить едва управляемое падение в прыжок, который позволил бы ему приземлиться в намеченном месте. Он плюхнулся синему на спину, как раз у основания крыльев, уцепился за чешую, чтобы остановиться, выхватил свой заговоренный, отлично сбалансированный изогнутый меч и вонзил его в тело дракона.
Синий дернулся, едва не сбросив его. Огромная клиновидная голова с рваными ушами и длинным рогом, торчащим на конце морды, развернулась к хафлингу. Чудовище разинуло пасть и попыталось ухватить врага.
Уилл сделал сальто, увернувшись от зубов, и не удивился бы, скатись он беспомощно прямо вниз со скользкой от дождя спины вздыбившегося дракона. Но он ухитрился удержаться, уцепился за соседнюю чешуйку и вновь нанес удар, теперь уже охотничьим ножом. Посыпались шипящие искры – крохотные сестры молнии, являющейся частью самой сущности синих драконов, и острие скользнуло по естественной броне чудовища.
Дракон вытянул шею назад, стараясь дотянуться до противника зубами. Атака оказалась столь быстрой, что Уилл едва успел восстановить равновесие. Шатающаяся из стороны в сторону покатая спина чудовища была в высшей степени ненадежной опорой. Уворачиваться будет все сложнее. Может, даже слишком сложно.
Но прежде, чем синий успел нанести удар, над его головой возникла раскаленная дубинка, красная, как рассветное солнце. Зависшее в воздухе оружие само собой размахнулось, хоть и не было видно руки, держащей его, и с силой ударило дракона по голове. В тот же миг огненный шар врезался в извивающуюся шею ящера. Уилл знал, что первая атака – дело рук Павела, и заключил, что вторая – работа красноглазого огра.
Видимо, им удалось причинить дракону боль. Синий вытянул шею вперед и прыгнул, норовя достать шамана, чья рука пылала, словно факел. Неожиданный толчок едва не сбросил Уилла с драконьей шкуры, но он снова удержался и ударил еще раз, воткнув острие на несколько дюймов в плоть чудовища. На мгновение нож словно завибрировал в его пальцах, все мышцы руки напряглись и задрожали.
Цепочка огров с выставленными вперед копьями встала между драконом и вождем. Синий налетел на них, растоптав одного в лепешку. Но, по крайней мере, они заставили змея на миг замедлить атаку и воткнули пару копий в его грудь. Шаман отступил и швырнул в воздух еще один огненный шар. Остальные гиганты зашлепали через поток, отвлекая на себя огромного противника. Светящаяся дубинка Павела мелькнула в воздухе и ударила прямо в змеиный глаз с узким зрачком. В тот же момент из простертой руки шамана вырвался яркий луч света и прожег дыру в крыле синего.
Уилл продолжать кромсать спину дракона ножом. Он надеялся, что синий позабыл про него, но не тут-то было. Кончик гибкого хвоста хлестнул вдруг по огромной спине, норовя смахнуть хафлинга, точно назойливую муху. Уилл отпрянул в сторону, увернувшись от первого удара, и, подпрыгнув, пропустил под собой второй. Он понимал, что долго так не продержится.
Однако тут синий повалился на брюхо. В воздух взметнулся целый столб грязной воды. Очевидно, огры сумели ранить его, по меньшей мере, в две ноги сразу, причем так, что лапы не могли больше держать тушу. Синий захлопал крыльями, пытаясь взлететь, но сделать это без разбега или прыжка не мог. К тому же ущелье было слишком узким для него.
Дракон яростно наносил удары налево и направо. Многие огры погибли, сожженные его огненным дыханием, разорванные на части клыками, расплющенные могучими ударами хвоста. Змей не останавливался ни на миг.
Шаман бросился к дракону, вогнал копье в основание шеи и, цепляясь за него, вскарабкался синему на грудь. Тело гиганта огра топорщилось острыми, словно иглы дикобраза, шипами. Без сомнения, он заколдовал их, и теперь, когда прыгал по телу врага, шипы вновь и вновь вонзались в драконью плоть.
Синий перевалился на бок и поднял переднюю раненую лапу, стараясь ухватить шамана когтями. Но летающая дубинка Павела опередила его и ударила в лоб. Послышался хруст переломанных костей. Чудовище забилось в конвульсиях, едва не скинув хафлинга наземь.
Синий изрыгнул еще одну молнию, но она пронзила лишь воздух и никого не задела. Потом голова на длинной шее повалилась в бурный поток, словно обрушившаяся башня. Огромное крыло с шуршанием упало на землю, и после этого дракон уже больше не шевелился.
Шаман полез по туше синего наверх, к Уиллу. Хафлингу не оставалось ничего другого, как драться. Вода все еще была высокой, вокруг сгрудились гиганты огры, и отступать было некуда.
– Остановитесь! – крикнул Павел. В этом слове осязаемо чувствовалась сила магии, и шаман застыл на месте.
уилл прикинул, не прирезать ли огра, пока тот неподвижен, но интуиция удержала его руку.
– Если у вас есть хоть капля здравого смысла, – обратился к ограм Павел, – вы поймете, что мы хотим стать вашими друзьями. Мы шли по вашему следу несколько дней, дожидаясь случая поговорить.
– Причем так, чтобы наши задницы не попали в ваш котел, – проворчал Уилл.
Шаман сердито уставился на Павела, а потом, наконец, проворчал:
– Спускайся вниз, маленький жрец солнца, поговорим.
Монастырь Желтой Розы, мощная крепость, возведенная на верхушке острого пика, возвышающегося над бескрайним белым сиянием Ледника Белого Червя, по-прежнему оставался в осаде. Десятка два драконов, целая пестрая коллекция красных, клыкастых и прочих, ползали или лежали неподвижно тут и там, а еще несколько кругами скользило по небу, наблюдая за крепостью с высоты. Эта картина изменилась лишь однажды, когда драконы пошли на приступ. Их атака была столь яростной, что монахам пришлось проявлять чудеса героизма, чтобы отогнать их от могучих укрепленных стен.
– Вы уверены, что хотите этого? – спросила Кара. – Это будет опасно, и, даже если мы сумеем попасть внутрь, возможно, выбраться нам уже не удастся.
Дорн пожал плечами:
– Павел уверял, что Саммастер провел в монастыре немало времени. Я думаю, он изменил облик. Маг изучал нечто важное, и, похоже, сейчас мы получили этому подтверждение. Не похоже, что все эти драконы спятили. Они сражаются слишком упорно. Сдается мне, что они вполне в здравом уме, и мертвяк послал их сюда, чтобы ни у кого больше не было возможности узнать то, что он здесь нашел.
– Наверное, он обнаружил, что кто-то украл его книгу, – заметил Рэрун, опирающийся на свой гарпун. – Рано или поздно это должно было случиться. Теперь он пытается замести следы.
– В любом случае, – продолжил Дорн, – если именно это место он так хочет сделать недоступным для людей, значит, мы должны выяснить, что там внутри.
– Но вы с Рэруном не ученые, – возразила Кара. – Вы, скорее всего, не сможете существенно помочь исследованиям.
– Мы можем быть рядом с тобой, какая бы беда ни приключилась, – ответил Дорн. – Именно для этого мы пришли сюда.
Рэрун кивнул и добавил:
– И не отвяжемся.
– Я просто думала… – вздохнула Кара.
– Хватит! – рявкнул Шатулио. Теперь он тоже был в своем истинном драконьем облике. Его ярко-голубые глаза, сверкающая оранжевая чешуя и щель между верхними передними зубами обычно придавали ему веселый вид – во всяком случае, с точки зрения других драконов, – но теперь он не мог скрыть своего очевидного раздражения. – Маленький народ твердо решил идти, и давайте покончим с этим.
Его явно грызло бешенство. У Кары, по крайней мере, была возможность время от времени принимать человеческий облик, защищавший ее от приступов безумия, но Шатулио мог противостоять ярости лишь силой воли. Она тревожилась за него, но знала, что говорить об этом бесполезно.
– Хорошо. – Кара пригнулась пониже. – Тогда давайте приготовимся.
Дорн забрался ей на спину, а Рэрун вскарабкался на Шатулио. Медный дракон произнес заклинание. В воздухе заструились радуги, по чешуе Кары побежали мурашки, и наконец, Шатулио и Рэрун растворились в воздухе.
На самом деле они не исчезли. Мастер иллюзий просто окутал себя и арктического карлика волшебной пеленой, скрывающей их от посторонних глаз. То же самое он сделал с Карой и Дорном, хотя это не мешало певчей драконихе и полуголему видеть друг друга.
– Я пошел, – объявил Шатулио.
По треску крыльев они поняли, что медный взлетел. Кара присела, подпрыгнула и последовала за ним.
Дорн чувствовал себя на ее спине свободнее, чем в первый раз, когда она несла его. Сможет ли он когда-нибудь полюбить полеты так, как любит она, тоскливо подумала Кара.
Она поймала восходящий воздушный поток и поднялась высоко над скалами, так высоко, что человеку здесь должно было быть жутко холодно. Но Дорн не жаловался. Следуя плану, Шатулио поднимался вместе с певчей. Если хорошенько прислушаться, она могла время от временя слышать шелест его крыльев.
Поднявшись достаточно высоко, они полетели к монастырю. Друзья приближались к крепости на гораздо большей высоте, чем кружащие в небе цветные драконы. Если получится спуститься по крутой спирали, то, может быть, удается проскользнуть незамеченными. По крайней мере, они на это надеялись. Здоровенный красный дракон начал пристально вглядываться в небо. Стало ясно, что змей почуял присутствие посторонних, даже на таком расстоянии.
Кара испытала приступ жестокого разочарования, но понимала также, что в известном смысле ей и ее спутникам повезло, ведь цветные драконы почуяли их еще до того, как они начали снижаться. Друзья все еще были на сотни ярдов выше противника, и это могло дать им шанс улизнуть целыми и невредимыми.
Кара приподняла одно крыло и опустила другое, разворачиваясь, готовясь улетать. В это время красный дракон прорычал слова заклинания. Магия запульсировала в холодном, разреженном горном воздухе, и Шатулио с Рэруном неожиданно сделались видимыми.
Кара задохнулась, Дорн выругался, но не потому, что они увидели своих друзей. Видимые или нет, Шатулио и Рэрун вполне могли улететь прочь. Но дело было в том, что медный дракон, выставив когти перед собой для боя, несся вниз, навстречу цветным, унося на своей спине беспомощного карлика.
Красной драконихе нужно было чем-нибудь отвлечься, чтобы забыть о крушении своих надежд. Сначала она думала, что вместе с другими цветными сможет взять монастырь за день-другой. Она также полагала, что, поскольку была здесь старшей и явно превосходила остальных по опыту и знаниям, все другие будут пресмыкаться перед ней и безусловно ей повиноваться. К сожалению, ее ждало разочарование.
Конечно, время все меняет к лучшему. Крепость, в конце концов, падет, люди, слуги Саммастера, трансформируют Малазан, и тогда, став могущественным драконом-мертвяком, она беспощадно уничтожит всех, кто не выказывал ей абсолютного подчинения. После этого, когда ее репутация будет восстановлена, она сможет отправиться домой, в свое логово, к груде сокровищ, которые она любит больше всего на свете.
Скоро, пообещала она себе. А пока убийство одного из ее металлических сородичей, возможно, поднимет ей настроение.
На воздух вокруг монастыря она наложила заклятие, чтобы никто не смог удрать, воспользовавшись магией полета или невидимости. Оно не позволяло ей разглядеть напарника медного дракона, но давало общее представление о том, где тот находится. Благодаря этому она узнала, что тот, второй, снижается быстрее, чем его товарищ, и засмеялась от удовольствия. Даже если второй – из древних золотых, это неважно. Два металлических дракона не в состоянии справиться с полудюжиной цветных, кружащих в воздухе. Несомненно, бешенство совсем сбило этих двоих с толку и они не смогли оценить численный перевес противника. И оба они летят навстречу смерти.
Однако ей вовсе не понравилось, когда тот из драконов, что все еще оставался невидимым, начал петь высоким, приятным, вибрирующим голосом. Судя по всему, это была певчая дракониха. Малазан могла распознать заклинание принуждения и поняла, что та снижается не для того, чтобы ввязаться в самоубийственную драку, а хочет оказаться достаточно близко к медному и подчинить себе его волю.
Медный вздрогнул, когда чары подействовали на его разум.
– Улетай! – закричала певчая дракониха. – Спасайся!
Тот послушно замахал крыльями, пытаясь прервать стремительный спуск.
Поздно, подумала Малазан. Он уже опустился слишком низко, а с ним вместе, вынужденно, и певчая. Цветные смогут поймать обоих, если постараются. Красная дракониха проревела приказ своим подчиненным, ведя им лететь быстрее и выше. Потом она прорычала заклинание, чтобы лишить певчую ее маскировки, и гибкое сверкающее синее тело стало видимым. Оказалось, певчая тоже несет на себе седока, нелепого увальня, наполовину железного, наполовину из плоти.
Один из подручных Малазан послал в медного искорку желтого пламени. Тот метнулся в сторону, увернулся, как раз в тот момент, когда искра взорвалась морем огня. Пламя все же должно было опалить его, но даже странный карлик с белыми волосами и красным лицом, сидящий на его спине, остался цел.
Голубая, как горный хрусталь, дракониха пропела одну-единственную пульсирующую ноту, которая переросла в чудовищный удар грома. Оглушительный грохот пронзил уши Малазан болью, будто копьем, и она завертелась в воздухе. Некоторые из ее никчемных помощников отвернули в сторону или опустились ниже, потеряв высоту, которую с таким трудом набрали. Красная самка заревела от ярости.
Медный и певчая улетали к горам, на север, двигаясь зигзагами, пытаясь спастись от посланных им вдогонку языков огня и молний, потоков кислоты и вспышек смертоносной тьмы. Время от времени беглецы огрызались, опаляя противников огнем или склеивая их крылья гигантской паутиной. Большей частью, однако, они были заняты оборонительными заклинаниями. Медный сотворил несколько иллюзий – собственных копий, чтобы сбить с толку преследователей. Певчая дракониха окутала себя защитной светящейся аурой.
Всадникам, прильнувшим к спасительным драконьим спинам, явно недоставало магических талантов, чтобы творить собственные сколько-нибудь могущественные заклинания. Однако, когда головокружительная погоня позволяла им прицелиться, они выпускали стрелы, летевшие прямо в цель и наносящее преследователям ощутимые раны.
Но это не имело значения. Ничего из того, что они могли сделать, не имело значения. Малазан и ее помощники намеревались поймать их. На самом деле красная дракониха была уже почти рядом, чтобы вместо заклинаний пустить в ход дыхательное оружие, когда ее вдруг окутал густой перламутровый туман.
Она могла бы рассеять созданное магией облако, но была уже так близко от врагов, что вместо этого предпочла пролететь сквозь него, положившись на слух и чутье, которые должны были вывести ее на жертву. И тут она нырнула в другой туман, замаскированный колеблющимися струйками первого. Желудок ее сжался от приступа тошноты. Где-то неподалеку, в тумане, ее приспешников тоже выворачивало наизнанку.
Хлопая крыльями, борясь с головокружением и спазмами в брюхе, она добралась до верхней границы тумана. Слабость прошла так же внезапно, как и началась. Более того, она снова могла видеть медного и певчую. Они лишь ненамного опережали ее и, наконец-то, опустились на ту же высоту, что и их преследователи.
Малазан крикнула своим воинам, подгоняя их вперед. Впрочем, ее почти не заботило, слышат они ее или нет. Она была уверена, что в теперешнем свирепом настроении сумеет убить медного и певчую дракониху сама и насладиться своим торжеством.
Красная глубоко вдохнула воздух, изрыгнула огонь и попала прямо в медного. Одно из его крыльев вспыхнуло, словно бумага. Карлик, охваченный пламенем, завопил и свалился с его спины. Малазан налетела на медного и вонзила когти в его тело.
В тот же миг туша врага распалась на дюжины маленьких, шустрых медных дракончиков. Малютки задорно хихикали, прежде чем взорваться. И вдруг певчая дракониха, ее седок и падающий карлик одновременно исчезли.
Иллюзия. Уловка, чтобы сбить с толку и задержать. Малазан вновь набрала высоту, осмотрелась и заметила настоящих медного и певчую, пробирающихся к ущелью. Мгновением позже вновь возникший туман скрыл их из виду.
– Замечательно, – отозвался Уилл. – Ты прохлаждаешься тут, пока я работаю, но это, конечно же, не мешает тебе быть вечно недовольным.
– Я не о том, – возразил жрец, – Ты замешкался, и я на самом деле волновался за тебя. Ведь придурки так легко могут попасть в беду, когда бродят сами по себе.
– Кому, как не тебе, это знать, – парировал Уилл. – Твои огры топают вниз по ущелью. Мы можем идти параллельно, держась чуть выше. Если, конечно, ты, в припадке идиотизма, все еще думаешь, что стоит это делать.
– Тот крысиный помет, что ты именуешь своими мозгами, не сумел породить более приемлемой идеи. – Заметив что-то краешком глаза, Павел обернулся и посмотрел вверх. – В укрытие?
Лишь спрятавшись, насколько это было возможно, вместе с пони, Уилл смог взглянуть, что же такое увидел Павел. Мгновением позже он тоже разглядел это – змеевидное тело и крылья летучей мыши на фоне серого облачного неба.
Дракон был лазурным. Синие обитали в пустынях, и Уилл никогда их раньше не встречал. Он недоумевал, неужели змей, сведенный с ума бешенством, проделал в поисках жертвы такой далекий путь от Анаврока.
Но откуда бы он ни взялся, лучше бы его тут не было.
– Эти деревья – жалкая защита, – прошептал он. Ветки над ними едва начали покрываться новой листвой. – Ты можешь сделать что-нибудь?
– Я мог бы попытаться, – отозвался Павел, – но внезапно возникший клочок тумана сам по себе может привлечь внимание твари. Лучше пригнуться пониже и молчать. Я укрою нас тишиной, чтобы животных не было слышно.
Он сжал свой солнечный амулет, пробормотал молитву, и мир стал безмолвным, хотя Уилл продолжал слышать, как сердце с грохотом колотится в его груди.
Наконец, неизбежно настал миг, которого он так страшился. Синий дракон устремился вниз… но не к ним. Он избрал своей мишенью огров и полетел к ущелью. Уилл облегченно вздохнул.
Но, к изумлению хафлинга, синий отчего-то не стал атаковать сразу. Вместо этого он снова взмыл высоко в небо и сделал круг. Серые тучи начали меняться, громоздясь и обретая очертания призрачных наковален. В их чревах засверкали молнии. Ветер задул сильнее, вздымая в воздух песок.
Павел привязал мерина к ветке и жестом велел Уиллу следовать за собой. Хафлинг подчинился. Когда они добрались до края рощицы, стало слышно, как воет ветер и орут внизу в своем ущелье огры. Синий дракон не использовал против них зубы, когти или огненное дыхание, но он сделал нечто другое, что – Уилл пока не мог сказать. В любом случае, важно, что они с Павелом могли теперь разговаривать.
– Послушай! – окликнул он. – Что это ты творишь, зачем разрушил защиту?
– Если повезет, – ответил Павел, – синий нас не заметит. Он занят погодой.
– Но зачем так рисковать?
– Чтобы помочь ограм, – заявил Павел и крадучись стал пробираться вперед.
– Никогда еще, – заметил Уилл, двигаясь следом, – я не ненавидел тебя так, как теперь.
Пока они пробирались к оврагу, Уилл чувствовал себя абсолютно беззащитным и уязвимым. Даже искусному вору обычно нужно прикрытие, чтобы его не обнаружили, а как укроешься на бесплодной торфяной пустоши? Он безмолвно молился Брандобарису, богу Хитрости, прося скрыть его, и его спятившего друга тоже.
Бог, наверное, услышал молитву, и синий дракон не напал на них. Пока.
Когда они подобрались к краю скалы, ударил гром. Уилл осторожно взглянул вниз и удивленно прищурился: дно ущелья изменилось. Твердую каменистую землю теперь заливали потоки грязи, которая местами дымилась, пузырилась и, судя по виду, должна была жечь ноги любого, кто в нее наступит. Большинство огров в смятении и страхе глядели на изменившийся пейзаж. Шаман с красным глазом нараспев произносил молитву, выделывая копьем с кремневым наконечником мистические пассы, но к какой бы магии он ни обращался, результатов видно не было.
– Синий сотворил иллюзию, – сказал Павел.
– Это ясно, – согласился Уилл, – но для чего?
Начал накрапывать дождь.
– Для того, – ответил жрец.
Он взмахнул амулетом, прочитал молитву и сделался выше, внушительнее. Теперь он казался воплощением силы и мудрости. Павел прибегал к этому волшебству, чтобы легче было влиять на других. Жрец солнца выпрямился, являя себя ограм. Судя по глупому виду этих длинноруких существ в бородавчатых шкурах, они явно его заметили, хотя Уилл подозревал, что оттуда, снизу, им должно было казаться, что Павел парит в воздухе.
– То, что вы видите, – не настоящее, – провозгласил священник. Сверкали молнии, грохотал гром, дождь лил все сильнее. – Вы по-прежнему в ущелье. Ощупью отыщите стены и выбирайтесь оттуда или, по крайней мере, поднимайтесь повыше.
Его магически усиленного обаяния не хватило на то, чтобы преодолеть их бессознательную ненависть к человеку. Несколько огров метнули длинные тяжелые копья. Павелу пришлось отскочить назад, чтобы они его не проткнули.
Уилл уже сидел на корточках в неглубокой ямке. Он приподнялся ровно настолько, чтобы раскрутить пращу. Булыжник с треском ударил одного из огров по черепу и отскочил прямо в ухо другому. Оба зашатались, лица их залила кровь.
– Я убью следующего идиота, который схватится за оружие, – прокричал он.
Павел снова шагнул к краю ущелья.
– Вы в плену иллюзии.
Огр с красным глазом зарычал, будто зверь.
– Я знаю это, жрец солнца, но я смогу освободить нас. Мой бог сильнее твоего.
Он стиснул копье огромными узловатыми руками и вскинул оружие над головой, явно начиная новое заклинание.
– Это сделал не я, – объявил Павел, – а дракон. – Шаман заколебался, а люди его зароптали. – Его целью было сбить вас с толку и задержать, чтобы вы оставались на том же месте до следующей атаки. Сейчас она начнется. Прислушайтесь, и вы услышите.
Уилл напряг слух и спустя мгновение уловил за раскатами грома и непрерывным стуком дождя новый звук. Монотонный рев приближался по ущелью, что было под ними.
Шаман тоже услышал его.
– Шарьте ощупью вокруг! – заорал он. – Хватайтесь за все, что попадется под руку, и лезьте наверх, если сумеете!
Уилл понимал, что даже проливной дождь не мог бы так быстро породить такой поток. Синий дракон, наверное, магически увеличил силу и количество хлынувшей воды. Она тараном ударила в огров и накрыла их, будто лавина, так что все, кроме нескольких, успевших вскарабкаться повыше, скрылись из виду. Хафлинг не сомневался, что остальных можно считать покойниками.
Но когда вода схлынула, он увидел, что ошибся. Кое-кто из огров неподвижно лежал на камнях. Кости их наверняка были переломаны. Некоторые просто исчезли, но большинство шатались, кашляли и отплевывались. Они остались живы. Однако ненадолго, если не сумеют собраться с духом.
– Будьте готовы драться! – закричал Павел. – Дракон пожалует вслед за потоком. Он уже у вас над головами!
Маг еще не видел синего. Его скрывали струи дождя. Но должен же был дракон довести дело до конца.
Стоя по колено в бурлящей воде, огры подняли копья, каменные топоры и дубинки.
– Рассейтесь! – крикнул Павел, и некоторые гиганты побрели в стороны.
Мгновением позже в ущелье, прямо в гущу огров, ударил вертикальный огненный столб. Те, в кого угодила молния, сгорели дочерна. Оказавшиеся чуть в стороне от эпицентра ослепительной палящей вспышки или же те, кому часть ее силы передалась через воду, залившую землю, бились в агонии.
И тут появился синий. Вероятно, ущелье было слишком узким, чтобы он смог расправить крылья, и он предпочел сразиться на земле. Дракон двинул лапой и разорвал одного все еще парализованного огра на части; сделал выпад и перекусил надвое другого.
Необходимо было выиграть время, чтобы дать ограм прийти в себя. Уилл и думать не думал, что этим займется он сам, пока не спрыгнул вдруг с края обрыва.
Он был отличным скалолазом и акробатом. И все же, пока он полукатился, полусползал вниз, ему пришлось использовать все свое мастерство. Каменистые склоны были скользкими от дождя, а когда он спустился достаточно низко, прямо внутрь иллюзии, он даже не мог больше видеть их. Приходилось полагаться на инстинкт и хвататься руками, как казалось, за воздух.
Так или иначе, он добрался до огров, и вдруг понял, что ему не удастся в кувырке спрыгнуть на дно ущелья и поразить дракона в брюхо, как он изначально собирался. Вода стояла довольно высоко, Уилл бы погрузился в нее с головой, и его, скорее всего, просто унес бы стремительный поток. И уж точно он не смог бы сражаться.
В отчаянии хафлинг оттолкнулся от склона, пытаясь превратить едва управляемое падение в прыжок, который позволил бы ему приземлиться в намеченном месте. Он плюхнулся синему на спину, как раз у основания крыльев, уцепился за чешую, чтобы остановиться, выхватил свой заговоренный, отлично сбалансированный изогнутый меч и вонзил его в тело дракона.
Синий дернулся, едва не сбросив его. Огромная клиновидная голова с рваными ушами и длинным рогом, торчащим на конце морды, развернулась к хафлингу. Чудовище разинуло пасть и попыталось ухватить врага.
Уилл сделал сальто, увернувшись от зубов, и не удивился бы, скатись он беспомощно прямо вниз со скользкой от дождя спины вздыбившегося дракона. Но он ухитрился удержаться, уцепился за соседнюю чешуйку и вновь нанес удар, теперь уже охотничьим ножом. Посыпались шипящие искры – крохотные сестры молнии, являющейся частью самой сущности синих драконов, и острие скользнуло по естественной броне чудовища.
Дракон вытянул шею назад, стараясь дотянуться до противника зубами. Атака оказалась столь быстрой, что Уилл едва успел восстановить равновесие. Шатающаяся из стороны в сторону покатая спина чудовища была в высшей степени ненадежной опорой. Уворачиваться будет все сложнее. Может, даже слишком сложно.
Но прежде, чем синий успел нанести удар, над его головой возникла раскаленная дубинка, красная, как рассветное солнце. Зависшее в воздухе оружие само собой размахнулось, хоть и не было видно руки, держащей его, и с силой ударило дракона по голове. В тот же миг огненный шар врезался в извивающуюся шею ящера. Уилл знал, что первая атака – дело рук Павела, и заключил, что вторая – работа красноглазого огра.
Видимо, им удалось причинить дракону боль. Синий вытянул шею вперед и прыгнул, норовя достать шамана, чья рука пылала, словно факел. Неожиданный толчок едва не сбросил Уилла с драконьей шкуры, но он снова удержался и ударил еще раз, воткнув острие на несколько дюймов в плоть чудовища. На мгновение нож словно завибрировал в его пальцах, все мышцы руки напряглись и задрожали.
Цепочка огров с выставленными вперед копьями встала между драконом и вождем. Синий налетел на них, растоптав одного в лепешку. Но, по крайней мере, они заставили змея на миг замедлить атаку и воткнули пару копий в его грудь. Шаман отступил и швырнул в воздух еще один огненный шар. Остальные гиганты зашлепали через поток, отвлекая на себя огромного противника. Светящаяся дубинка Павела мелькнула в воздухе и ударила прямо в змеиный глаз с узким зрачком. В тот же момент из простертой руки шамана вырвался яркий луч света и прожег дыру в крыле синего.
Уилл продолжать кромсать спину дракона ножом. Он надеялся, что синий позабыл про него, но не тут-то было. Кончик гибкого хвоста хлестнул вдруг по огромной спине, норовя смахнуть хафлинга, точно назойливую муху. Уилл отпрянул в сторону, увернувшись от первого удара, и, подпрыгнув, пропустил под собой второй. Он понимал, что долго так не продержится.
Однако тут синий повалился на брюхо. В воздух взметнулся целый столб грязной воды. Очевидно, огры сумели ранить его, по меньшей мере, в две ноги сразу, причем так, что лапы не могли больше держать тушу. Синий захлопал крыльями, пытаясь взлететь, но сделать это без разбега или прыжка не мог. К тому же ущелье было слишком узким для него.
Дракон яростно наносил удары налево и направо. Многие огры погибли, сожженные его огненным дыханием, разорванные на части клыками, расплющенные могучими ударами хвоста. Змей не останавливался ни на миг.
Шаман бросился к дракону, вогнал копье в основание шеи и, цепляясь за него, вскарабкался синему на грудь. Тело гиганта огра топорщилось острыми, словно иглы дикобраза, шипами. Без сомнения, он заколдовал их, и теперь, когда прыгал по телу врага, шипы вновь и вновь вонзались в драконью плоть.
Синий перевалился на бок и поднял переднюю раненую лапу, стараясь ухватить шамана когтями. Но летающая дубинка Павела опередила его и ударила в лоб. Послышался хруст переломанных костей. Чудовище забилось в конвульсиях, едва не скинув хафлинга наземь.
Синий изрыгнул еще одну молнию, но она пронзила лишь воздух и никого не задела. Потом голова на длинной шее повалилась в бурный поток, словно обрушившаяся башня. Огромное крыло с шуршанием упало на землю, и после этого дракон уже больше не шевелился.
Шаман полез по туше синего наверх, к Уиллу. Хафлингу не оставалось ничего другого, как драться. Вода все еще была высокой, вокруг сгрудились гиганты огры, и отступать было некуда.
– Остановитесь! – крикнул Павел. В этом слове осязаемо чувствовалась сила магии, и шаман застыл на месте.
уилл прикинул, не прирезать ли огра, пока тот неподвижен, но интуиция удержала его руку.
– Если у вас есть хоть капля здравого смысла, – обратился к ограм Павел, – вы поймете, что мы хотим стать вашими друзьями. Мы шли по вашему следу несколько дней, дожидаясь случая поговорить.
– Причем так, чтобы наши задницы не попали в ваш котел, – проворчал Уилл.
Шаман сердито уставился на Павела, а потом, наконец, проворчал:
– Спускайся вниз, маленький жрец солнца, поговорим.
* * *
Кара, в своем драконьем облике, устроилась на горном склоне рядом со спутниками и бросила последний взгляд на раскинувшуюся под ними долину. Увиденное не прибавило ей оптимизма. Положение так и не изменилось к лучшему.Монастырь Желтой Розы, мощная крепость, возведенная на верхушке острого пика, возвышающегося над бескрайним белым сиянием Ледника Белого Червя, по-прежнему оставался в осаде. Десятка два драконов, целая пестрая коллекция красных, клыкастых и прочих, ползали или лежали неподвижно тут и там, а еще несколько кругами скользило по небу, наблюдая за крепостью с высоты. Эта картина изменилась лишь однажды, когда драконы пошли на приступ. Их атака была столь яростной, что монахам пришлось проявлять чудеса героизма, чтобы отогнать их от могучих укрепленных стен.
– Вы уверены, что хотите этого? – спросила Кара. – Это будет опасно, и, даже если мы сумеем попасть внутрь, возможно, выбраться нам уже не удастся.
Дорн пожал плечами:
– Павел уверял, что Саммастер провел в монастыре немало времени. Я думаю, он изменил облик. Маг изучал нечто важное, и, похоже, сейчас мы получили этому подтверждение. Не похоже, что все эти драконы спятили. Они сражаются слишком упорно. Сдается мне, что они вполне в здравом уме, и мертвяк послал их сюда, чтобы ни у кого больше не было возможности узнать то, что он здесь нашел.
– Наверное, он обнаружил, что кто-то украл его книгу, – заметил Рэрун, опирающийся на свой гарпун. – Рано или поздно это должно было случиться. Теперь он пытается замести следы.
– В любом случае, – продолжил Дорн, – если именно это место он так хочет сделать недоступным для людей, значит, мы должны выяснить, что там внутри.
– Но вы с Рэруном не ученые, – возразила Кара. – Вы, скорее всего, не сможете существенно помочь исследованиям.
– Мы можем быть рядом с тобой, какая бы беда ни приключилась, – ответил Дорн. – Именно для этого мы пришли сюда.
Рэрун кивнул и добавил:
– И не отвяжемся.
– Я просто думала… – вздохнула Кара.
– Хватит! – рявкнул Шатулио. Теперь он тоже был в своем истинном драконьем облике. Его ярко-голубые глаза, сверкающая оранжевая чешуя и щель между верхними передними зубами обычно придавали ему веселый вид – во всяком случае, с точки зрения других драконов, – но теперь он не мог скрыть своего очевидного раздражения. – Маленький народ твердо решил идти, и давайте покончим с этим.
Его явно грызло бешенство. У Кары, по крайней мере, была возможность время от времени принимать человеческий облик, защищавший ее от приступов безумия, но Шатулио мог противостоять ярости лишь силой воли. Она тревожилась за него, но знала, что говорить об этом бесполезно.
– Хорошо. – Кара пригнулась пониже. – Тогда давайте приготовимся.
Дорн забрался ей на спину, а Рэрун вскарабкался на Шатулио. Медный дракон произнес заклинание. В воздухе заструились радуги, по чешуе Кары побежали мурашки, и наконец, Шатулио и Рэрун растворились в воздухе.
На самом деле они не исчезли. Мастер иллюзий просто окутал себя и арктического карлика волшебной пеленой, скрывающей их от посторонних глаз. То же самое он сделал с Карой и Дорном, хотя это не мешало певчей драконихе и полуголему видеть друг друга.
– Я пошел, – объявил Шатулио.
По треску крыльев они поняли, что медный взлетел. Кара присела, подпрыгнула и последовала за ним.
Дорн чувствовал себя на ее спине свободнее, чем в первый раз, когда она несла его. Сможет ли он когда-нибудь полюбить полеты так, как любит она, тоскливо подумала Кара.
Она поймала восходящий воздушный поток и поднялась высоко над скалами, так высоко, что человеку здесь должно было быть жутко холодно. Но Дорн не жаловался. Следуя плану, Шатулио поднимался вместе с певчей. Если хорошенько прислушаться, она могла время от временя слышать шелест его крыльев.
Поднявшись достаточно высоко, они полетели к монастырю. Друзья приближались к крепости на гораздо большей высоте, чем кружащие в небе цветные драконы. Если получится спуститься по крутой спирали, то, может быть, удается проскользнуть незамеченными. По крайней мере, они на это надеялись. Здоровенный красный дракон начал пристально вглядываться в небо. Стало ясно, что змей почуял присутствие посторонних, даже на таком расстоянии.
Кара испытала приступ жестокого разочарования, но понимала также, что в известном смысле ей и ее спутникам повезло, ведь цветные драконы почуяли их еще до того, как они начали снижаться. Друзья все еще были на сотни ярдов выше противника, и это могло дать им шанс улизнуть целыми и невредимыми.
Кара приподняла одно крыло и опустила другое, разворачиваясь, готовясь улетать. В это время красный дракон прорычал слова заклинания. Магия запульсировала в холодном, разреженном горном воздухе, и Шатулио с Рэруном неожиданно сделались видимыми.
Кара задохнулась, Дорн выругался, но не потому, что они увидели своих друзей. Видимые или нет, Шатулио и Рэрун вполне могли улететь прочь. Но дело было в том, что медный дракон, выставив когти перед собой для боя, несся вниз, навстречу цветным, унося на своей спине беспомощного карлика.
* * *
Малазан била крыльями, поднимаясь все выше, выискивая восходящий поток воздуха. Она жаждала насладиться убийством медного сама, прежде чем любой из ее сотоварищей сумеет забраться на такую высоту и присоединиться к потехе.Красной драконихе нужно было чем-нибудь отвлечься, чтобы забыть о крушении своих надежд. Сначала она думала, что вместе с другими цветными сможет взять монастырь за день-другой. Она также полагала, что, поскольку была здесь старшей и явно превосходила остальных по опыту и знаниям, все другие будут пресмыкаться перед ней и безусловно ей повиноваться. К сожалению, ее ждало разочарование.
Конечно, время все меняет к лучшему. Крепость, в конце концов, падет, люди, слуги Саммастера, трансформируют Малазан, и тогда, став могущественным драконом-мертвяком, она беспощадно уничтожит всех, кто не выказывал ей абсолютного подчинения. После этого, когда ее репутация будет восстановлена, она сможет отправиться домой, в свое логово, к груде сокровищ, которые она любит больше всего на свете.
Скоро, пообещала она себе. А пока убийство одного из ее металлических сородичей, возможно, поднимет ей настроение.
На воздух вокруг монастыря она наложила заклятие, чтобы никто не смог удрать, воспользовавшись магией полета или невидимости. Оно не позволяло ей разглядеть напарника медного дракона, но давало общее представление о том, где тот находится. Благодаря этому она узнала, что тот, второй, снижается быстрее, чем его товарищ, и засмеялась от удовольствия. Даже если второй – из древних золотых, это неважно. Два металлических дракона не в состоянии справиться с полудюжиной цветных, кружащих в воздухе. Несомненно, бешенство совсем сбило этих двоих с толку и они не смогли оценить численный перевес противника. И оба они летят навстречу смерти.
Однако ей вовсе не понравилось, когда тот из драконов, что все еще оставался невидимым, начал петь высоким, приятным, вибрирующим голосом. Судя по всему, это была певчая дракониха. Малазан могла распознать заклинание принуждения и поняла, что та снижается не для того, чтобы ввязаться в самоубийственную драку, а хочет оказаться достаточно близко к медному и подчинить себе его волю.
Медный вздрогнул, когда чары подействовали на его разум.
– Улетай! – закричала певчая дракониха. – Спасайся!
Тот послушно замахал крыльями, пытаясь прервать стремительный спуск.
Поздно, подумала Малазан. Он уже опустился слишком низко, а с ним вместе, вынужденно, и певчая. Цветные смогут поймать обоих, если постараются. Красная дракониха проревела приказ своим подчиненным, ведя им лететь быстрее и выше. Потом она прорычала заклинание, чтобы лишить певчую ее маскировки, и гибкое сверкающее синее тело стало видимым. Оказалось, певчая тоже несет на себе седока, нелепого увальня, наполовину железного, наполовину из плоти.
Один из подручных Малазан послал в медного искорку желтого пламени. Тот метнулся в сторону, увернулся, как раз в тот момент, когда искра взорвалась морем огня. Пламя все же должно было опалить его, но даже странный карлик с белыми волосами и красным лицом, сидящий на его спине, остался цел.
Голубая, как горный хрусталь, дракониха пропела одну-единственную пульсирующую ноту, которая переросла в чудовищный удар грома. Оглушительный грохот пронзил уши Малазан болью, будто копьем, и она завертелась в воздухе. Некоторые из ее никчемных помощников отвернули в сторону или опустились ниже, потеряв высоту, которую с таким трудом набрали. Красная самка заревела от ярости.
Медный и певчая улетали к горам, на север, двигаясь зигзагами, пытаясь спастись от посланных им вдогонку языков огня и молний, потоков кислоты и вспышек смертоносной тьмы. Время от времени беглецы огрызались, опаляя противников огнем или склеивая их крылья гигантской паутиной. Большей частью, однако, они были заняты оборонительными заклинаниями. Медный сотворил несколько иллюзий – собственных копий, чтобы сбить с толку преследователей. Певчая дракониха окутала себя защитной светящейся аурой.
Всадникам, прильнувшим к спасительным драконьим спинам, явно недоставало магических талантов, чтобы творить собственные сколько-нибудь могущественные заклинания. Однако, когда головокружительная погоня позволяла им прицелиться, они выпускали стрелы, летевшие прямо в цель и наносящее преследователям ощутимые раны.
Но это не имело значения. Ничего из того, что они могли сделать, не имело значения. Малазан и ее помощники намеревались поймать их. На самом деле красная дракониха была уже почти рядом, чтобы вместо заклинаний пустить в ход дыхательное оружие, когда ее вдруг окутал густой перламутровый туман.
Она могла бы рассеять созданное магией облако, но была уже так близко от врагов, что вместо этого предпочла пролететь сквозь него, положившись на слух и чутье, которые должны были вывести ее на жертву. И тут она нырнула в другой туман, замаскированный колеблющимися струйками первого. Желудок ее сжался от приступа тошноты. Где-то неподалеку, в тумане, ее приспешников тоже выворачивало наизнанку.
Хлопая крыльями, борясь с головокружением и спазмами в брюхе, она добралась до верхней границы тумана. Слабость прошла так же внезапно, как и началась. Более того, она снова могла видеть медного и певчую. Они лишь ненамного опережали ее и, наконец-то, опустились на ту же высоту, что и их преследователи.
Малазан крикнула своим воинам, подгоняя их вперед. Впрочем, ее почти не заботило, слышат они ее или нет. Она была уверена, что в теперешнем свирепом настроении сумеет убить медного и певчую дракониху сама и насладиться своим торжеством.
Красная глубоко вдохнула воздух, изрыгнула огонь и попала прямо в медного. Одно из его крыльев вспыхнуло, словно бумага. Карлик, охваченный пламенем, завопил и свалился с его спины. Малазан налетела на медного и вонзила когти в его тело.
В тот же миг туша врага распалась на дюжины маленьких, шустрых медных дракончиков. Малютки задорно хихикали, прежде чем взорваться. И вдруг певчая дракониха, ее седок и падающий карлик одновременно исчезли.
Иллюзия. Уловка, чтобы сбить с толку и задержать. Малазан вновь набрала высоту, осмотрелась и заметила настоящих медного и певчую, пробирающихся к ущелью. Мгновением позже вновь возникший туман скрыл их из виду.