Страница:
Все было предельно понятно. Она очень точно выражала свои мысли. Но что все это значит?
– Вы расторгнете помолвку? – потрясенно спросил Кит. – Вы понимаете, что это скандал? Общество отвернется от вас навсегда.
– Не думаю. – Лорен слабо улыбнулась. – Обязательно найдутся желающие поздравить меня с тем, что я не связала себя узами брака с недостойным человеком. Но мне нет до этого дела. Я ведь уже объяснила вам, что не собираюсь искать себе мужа и вообще когда-либо выходить замуж. Совсем недавно я поняла, что мне абсолютно необходимо освободиться от опеки моих родственников, обращающихся со мной, как с маленькой глупенькой девочкой. На самом деле я женщина, уже давно достигшая совершеннолетия. Я хочу обзавестись собственным домом, возможно, в Бате. Мне следовало это сделать еще год назад, но у меня не хватало решимости привести в исполнение свой план. После расторжения нашей помолвки мне будет гораздо легче осуществить свое намерение. Никто из родственников не станет возражать. Я попаду в разряд тех женщин, на которых не женятся.
Что всё это значит, черт возьми? Кит ошарашенно смотрел на нее. Он вдруг осознал, что совсем не знает эту женщину, хотя собирался жениться на ней через две недели. – Вы были очень привязаны к Килборну? Она еще ниже наклонила голову, то разжимая пальцы, то снова сжимая их в кулаки.
– Мы вместе росли в Ньюбери-Эбби, – помолчав, заговорила она. – Я жила там с трех лет и относилась к Невиллу как к брату, но мы знали, что поженимся, когда придет время. Вся моя жизнь превратилась в ожидание того дня, когда я стану графиней и его женой. Даже когда он купил патент на офицерский чин и собрался уехать, я знала, что все равно буду хранить ему верность. Невилл не брал с меня никаких клятв, а, наоборот, сказал, что я могу выйти замуж, если захочу. Но я ждала. Он же в это время тайно обвенчался, но его супруга погибла где-то в Португалии, по крайней мере так думал мой бывший жених. Вскоре он вернулся домой, и мы назначили день свадьбы. Казалось, жизнь снова входит в привычное русло. Но Лили не умерла, она вернулась домой в тот день, когда я должна была с ним обвенчаться.
Холодный и нарочито бесстрастный голос Лорен не обманул виконта. В прошлом году это событие стало настоящей сенсацией. Но весь интерес концентрировался преимущественно на любовной истории Килборна и его жены. О Лорен Эджуэрт говорили вполголоса, ее жалели. Многие, в том числе и Кит, не осознавали, какую боль испытывала и все еще испытывает эта несчастная девушка. Как страшно, находясь в одном шаге от своего счастья, вдруг потерять все…
– Вы любили его? – спросил лорд Равенсберг, хотя и понимал, что вместо «любили» надо было спросить «любите».
– Любила ли я? – эхом отозвалась она. – Что такое любовь? Слово имеет столько значений. Конечно, я любила его, но это совсем не то чувство, которое испытывают Невилл и Лили друг к другу. К их отношениям скорее подходит слово «страсть», неконтролируемая, неуправляемая. Для меня же любовь – это преданность, верность, дружба. Разумеется, я любила его… – Лорен вздохнула. – Поэтому теперь меня не интересует замужество.
Кит смотрел на нее с чувством глубокого сожаления, раскаяния, вины. Эмоции переполняли его, но он не решался заговорить. Лорен, казалось, прочитала его мысли.
– Не надо меня жалеть, – сказала она. – В этом нет необходимости. Сейчас я желаю только одного – жить так, как мне хочется. Это всегда считалось естественным правом мужчины, а женщина была вынуждена приспосабливаться к той участи, какую избрал для нее супруг. Только я одна знаю, что мне нужно для счастья. Вероятно, расторгнув помолвку, я уроню себя в глазах общества, но получу то, что нужно мне самой, – независимость, возможность решать свою судьбу самостоятельно.
– О Боже мой!.. – простонал Кит, ероша волосы и не решаясь заглянуть ей в глаза. – Как я могу на это согласиться? Только что я рассуждал о чести, а теперь должен согласиться на обман и своей семьи, и вашей? И как я могу допустить, чтобы вся ответственность за расторжение помолвки легла на вас? Вы прекрасно понимаете, что, как джентльмен, я не могу разорвать наши отношения сам.
– В этом и заключается решение проблемы, – объяснила Лорен. – Для вас, милорд, помолвка будет настоящей. Предположим, я поведу себя легкомысленно с вами и откажусь ее расторгнуть. В этом случае у вас не останется выбора, и вам придется на мне жениться. Таким образом, соглашаясь на мое предложение, вы не вовлечете в обман свою семью.
Кит пытался найти слабое место в ее доводах, но ничего не приходило ему в голову. Разумеется, если он согласится, его обручение не будет для него фикцией. Таким странным способом он получит возможность реабилитировать себя и убедит Лорен выйти за него замуж. Может быть, ему удастся убедить ее и в том, что, женившись, он оставит за ней право самостоятельно принимать любые решения и не станет навязывать ей свою волю. Ведь и правда женщины, чьи средства позволяют им быть независимыми, все равно обладают лишь иллюзией свободы.
Виконт не любил Лорен Эджуэрт. Он даже не успел узнать ее как следует. Но последние полчаса перевернули его отношение к ней. Кит увидел в Лорен не абстрактную леди Совершенство, а реального, живого человека с реальными чувствами. И теперь он испытывал к мисс Эджуэрт симпатию, а, кроме того, отныне он стал ее должником.
– Как вам понравится большой семейный прием? – поинтересовался Кит, внимательно глядя на нее. Лорен наконец смогла взглянуть ему в глаза. – Это будет замечательно! – обрадовалась она. – Меня воспитывали как будущую графиню, и предполагалось, что однажды мне придется стать хозяйкой поместья. Поэтому свою роль невесты наследника графа Редфилда я смогу разыграть уверенно и легко. Вы во мне не разочаруетесь.
Кит все еще не мог понять цели, которую она преследует, и потому отважился задать ей вопрос:
– Но зачем вам нужно прибегать именно к такому способу решения вашей проблемы? Разве нельзя по-другому убедить вашу семью оставить вас в покое и дать вам право самостоятельно устроить вашу судьбу? Вы ведь женщина не робкого десятка, мисс Эджуэрт. Вам просто нужно поставить родных в известность о своих планах на будущее. И им ничего другого не останется, как смириться с вашим выбором.
Лорен подняла голову и взглянула вверх на темные ветви деревьев, вырисовывающиеся на фоне ночного неба.
– Ваше признание лишний раз подтвердило, что нелицеприятное мнение света о вас совершенно оправданно. Еще недавно мне хотелось лишь одного – поскорее избавиться от вас и больше никогда с вами не встречаться. Но…
Казалось, продолжения не будет. Однако виконт терпеливо ждал.
– Моя жизнь всегда была спокойной и благопристойной, – помолчав, продолжила Лорен. – И лишь недавно я поняла, насколько она скучна. Эта скука вполне меня устраивает. Это то, к чему я привыкла. Я отдаю себе отчет, что именно так мне придется существовать и дальше. А недавно я почувствовала непреодолимое желание испытать острые ощущения и узнать, что такое риск. Не могу подобрать правильные слова, но мне показалось, что провести лето в вашей компании в качестве невесты станет… настоящим приключением. Возможно, я слишком туманно излагаю свои мысли.
За этими словами скрывалось гораздо больше. Эта женщина никогда не знала счастья разделенной любви, страсти, радости бытия, наслаждения, она слишком долго подавляла в себе все эмоции и чувства, стараясь следовать общепринятым нормам поведения.
– Моим условием этой сделки станет ваше обещание – подарить мне лето, которое я не забуду до конца своих дней. Приключение и риск – вот что я прошу в обмен на ваше избавление от женитьбы.
Лорд Равенсберг подумал, что Лорен сказала все, что хотела. Он начал что-то говорить, но она жестом остановила его и продолжила:
– Однажды утром в Ньюбери, всего лишь несколько дней спустя после моей несостоявшейся свадьбы, я гуляла по тропинке, ведущей к берегу моря. Обычно я никогда не заходила в эту часть парка. Спускаясь в долину, я неожиданно услышала голоса и смех. Невилл и Лили купались в небольшом озерце у основания водопада, рядом с павильоном, построенным дедом Невилла для жены. Они были… они были… совершенно голые, и они резвились. Кажется, это наиболее подходящее слово, чтобы описать то, что я увидела. Именно тогда я поняла, почему Лили победила. Она сделала его счастливым. Он испытывал блаженство, подлинное счастье. Я бы никогда не смогла дать ему этого. Я никогда не могла бы вот так забыться. По крайней мере, мне так кажется. Это была настоящая страсть.
Я смотрела на них несколько секунд, а затем бросилась бежать так быстро, как только могла.
Она вздохнула, собираясь сказать еще что-то, но лишь слегка тряхнула головой и замолчала.
– Вы тоже хотите испытать страсть? – с любопытством осведомился Кит.
– О, что вы! – Лорен снова стала сама собой, вздернула подбородок и выпрямила спину. Она выглядела немного смущенной. – Я только хотела почувствовать свободу и сбросить цепи всевозможных условностей. Ощутить вкус бытия. Я не создана для диких, необузданных эмоций. Или для ослепительного счастья. Мне просто хочется провести незабываемое лето. Можете ли вы дать мне это? Если да, то я поеду с вами в Элвесли.
Мой Бог! Кит сидел рядом с ней, глядя на ее профиль. Он и не подозревал, что она настолько закомплексованна, что рана ее так глубока. Судя по всему, она никогда не жила в ладу с собой, потому что не могла свободно выражать свои чувства, ей всегда приходилось подавлять естественные человеческие эмоции. Даже если бы она вышла замуж за Килборна, ей все равно пришлось бы всю жизнь носить маску леди Совершенство и скрывать свою подлинную сущность. Чего же именно Лорен хочет от него? Чтобы он вывел ее из тени, в которой она пряталась все это время? Научил ее смеяться, не бояться проявлять свои чувства? Она хочет ощутить себя живой, познать страсть и радость? Чтобы потом покинуть его и вести тоскливую жизнь старой девы, заживо похоронив себя в глуши?
Готов ли он принять этот вызов и взять на себя такую ответственность? Что, если он не сможет? А если сможет? Но риск всегда был для него сутью существования. И если он согласится, то приложит все усилия, чтобы завоевать эту девушку и сделать ее своей женой. Она любила Килборна и, похоже, все еще продолжает его любить и не скоро разлюбит, но Кит может попытаться вывести ее на свет из мрака.
– Я могу дать вам то, о чем вы просите, – это лето вы не забудете никогда! – торжественно пообещал он. Она повернулась к нему:
– Значит, вы согласны? – Да, согласен, – кивнул Кит.
В этот момент в небо взметнулся сверкающий шар фейерверка. Несмотря на густую листву, Лорен и Киту открылась удивительная картина ночного неба, расцвеченного ослепительно яркими полосами и разноцветными вспышками затмившими свет луны и звезд.
Глава 7
– Вы расторгнете помолвку? – потрясенно спросил Кит. – Вы понимаете, что это скандал? Общество отвернется от вас навсегда.
– Не думаю. – Лорен слабо улыбнулась. – Обязательно найдутся желающие поздравить меня с тем, что я не связала себя узами брака с недостойным человеком. Но мне нет до этого дела. Я ведь уже объяснила вам, что не собираюсь искать себе мужа и вообще когда-либо выходить замуж. Совсем недавно я поняла, что мне абсолютно необходимо освободиться от опеки моих родственников, обращающихся со мной, как с маленькой глупенькой девочкой. На самом деле я женщина, уже давно достигшая совершеннолетия. Я хочу обзавестись собственным домом, возможно, в Бате. Мне следовало это сделать еще год назад, но у меня не хватало решимости привести в исполнение свой план. После расторжения нашей помолвки мне будет гораздо легче осуществить свое намерение. Никто из родственников не станет возражать. Я попаду в разряд тех женщин, на которых не женятся.
Что всё это значит, черт возьми? Кит ошарашенно смотрел на нее. Он вдруг осознал, что совсем не знает эту женщину, хотя собирался жениться на ней через две недели. – Вы были очень привязаны к Килборну? Она еще ниже наклонила голову, то разжимая пальцы, то снова сжимая их в кулаки.
– Мы вместе росли в Ньюбери-Эбби, – помолчав, заговорила она. – Я жила там с трех лет и относилась к Невиллу как к брату, но мы знали, что поженимся, когда придет время. Вся моя жизнь превратилась в ожидание того дня, когда я стану графиней и его женой. Даже когда он купил патент на офицерский чин и собрался уехать, я знала, что все равно буду хранить ему верность. Невилл не брал с меня никаких клятв, а, наоборот, сказал, что я могу выйти замуж, если захочу. Но я ждала. Он же в это время тайно обвенчался, но его супруга погибла где-то в Португалии, по крайней мере так думал мой бывший жених. Вскоре он вернулся домой, и мы назначили день свадьбы. Казалось, жизнь снова входит в привычное русло. Но Лили не умерла, она вернулась домой в тот день, когда я должна была с ним обвенчаться.
Холодный и нарочито бесстрастный голос Лорен не обманул виконта. В прошлом году это событие стало настоящей сенсацией. Но весь интерес концентрировался преимущественно на любовной истории Килборна и его жены. О Лорен Эджуэрт говорили вполголоса, ее жалели. Многие, в том числе и Кит, не осознавали, какую боль испытывала и все еще испытывает эта несчастная девушка. Как страшно, находясь в одном шаге от своего счастья, вдруг потерять все…
– Вы любили его? – спросил лорд Равенсберг, хотя и понимал, что вместо «любили» надо было спросить «любите».
– Любила ли я? – эхом отозвалась она. – Что такое любовь? Слово имеет столько значений. Конечно, я любила его, но это совсем не то чувство, которое испытывают Невилл и Лили друг к другу. К их отношениям скорее подходит слово «страсть», неконтролируемая, неуправляемая. Для меня же любовь – это преданность, верность, дружба. Разумеется, я любила его… – Лорен вздохнула. – Поэтому теперь меня не интересует замужество.
Кит смотрел на нее с чувством глубокого сожаления, раскаяния, вины. Эмоции переполняли его, но он не решался заговорить. Лорен, казалось, прочитала его мысли.
– Не надо меня жалеть, – сказала она. – В этом нет необходимости. Сейчас я желаю только одного – жить так, как мне хочется. Это всегда считалось естественным правом мужчины, а женщина была вынуждена приспосабливаться к той участи, какую избрал для нее супруг. Только я одна знаю, что мне нужно для счастья. Вероятно, расторгнув помолвку, я уроню себя в глазах общества, но получу то, что нужно мне самой, – независимость, возможность решать свою судьбу самостоятельно.
– О Боже мой!.. – простонал Кит, ероша волосы и не решаясь заглянуть ей в глаза. – Как я могу на это согласиться? Только что я рассуждал о чести, а теперь должен согласиться на обман и своей семьи, и вашей? И как я могу допустить, чтобы вся ответственность за расторжение помолвки легла на вас? Вы прекрасно понимаете, что, как джентльмен, я не могу разорвать наши отношения сам.
– В этом и заключается решение проблемы, – объяснила Лорен. – Для вас, милорд, помолвка будет настоящей. Предположим, я поведу себя легкомысленно с вами и откажусь ее расторгнуть. В этом случае у вас не останется выбора, и вам придется на мне жениться. Таким образом, соглашаясь на мое предложение, вы не вовлечете в обман свою семью.
Кит пытался найти слабое место в ее доводах, но ничего не приходило ему в голову. Разумеется, если он согласится, его обручение не будет для него фикцией. Таким странным способом он получит возможность реабилитировать себя и убедит Лорен выйти за него замуж. Может быть, ему удастся убедить ее и в том, что, женившись, он оставит за ней право самостоятельно принимать любые решения и не станет навязывать ей свою волю. Ведь и правда женщины, чьи средства позволяют им быть независимыми, все равно обладают лишь иллюзией свободы.
Виконт не любил Лорен Эджуэрт. Он даже не успел узнать ее как следует. Но последние полчаса перевернули его отношение к ней. Кит увидел в Лорен не абстрактную леди Совершенство, а реального, живого человека с реальными чувствами. И теперь он испытывал к мисс Эджуэрт симпатию, а, кроме того, отныне он стал ее должником.
– Как вам понравится большой семейный прием? – поинтересовался Кит, внимательно глядя на нее. Лорен наконец смогла взглянуть ему в глаза. – Это будет замечательно! – обрадовалась она. – Меня воспитывали как будущую графиню, и предполагалось, что однажды мне придется стать хозяйкой поместья. Поэтому свою роль невесты наследника графа Редфилда я смогу разыграть уверенно и легко. Вы во мне не разочаруетесь.
Кит все еще не мог понять цели, которую она преследует, и потому отважился задать ей вопрос:
– Но зачем вам нужно прибегать именно к такому способу решения вашей проблемы? Разве нельзя по-другому убедить вашу семью оставить вас в покое и дать вам право самостоятельно устроить вашу судьбу? Вы ведь женщина не робкого десятка, мисс Эджуэрт. Вам просто нужно поставить родных в известность о своих планах на будущее. И им ничего другого не останется, как смириться с вашим выбором.
Лорен подняла голову и взглянула вверх на темные ветви деревьев, вырисовывающиеся на фоне ночного неба.
– Ваше признание лишний раз подтвердило, что нелицеприятное мнение света о вас совершенно оправданно. Еще недавно мне хотелось лишь одного – поскорее избавиться от вас и больше никогда с вами не встречаться. Но…
Казалось, продолжения не будет. Однако виконт терпеливо ждал.
– Моя жизнь всегда была спокойной и благопристойной, – помолчав, продолжила Лорен. – И лишь недавно я поняла, насколько она скучна. Эта скука вполне меня устраивает. Это то, к чему я привыкла. Я отдаю себе отчет, что именно так мне придется существовать и дальше. А недавно я почувствовала непреодолимое желание испытать острые ощущения и узнать, что такое риск. Не могу подобрать правильные слова, но мне показалось, что провести лето в вашей компании в качестве невесты станет… настоящим приключением. Возможно, я слишком туманно излагаю свои мысли.
За этими словами скрывалось гораздо больше. Эта женщина никогда не знала счастья разделенной любви, страсти, радости бытия, наслаждения, она слишком долго подавляла в себе все эмоции и чувства, стараясь следовать общепринятым нормам поведения.
– Моим условием этой сделки станет ваше обещание – подарить мне лето, которое я не забуду до конца своих дней. Приключение и риск – вот что я прошу в обмен на ваше избавление от женитьбы.
Лорд Равенсберг подумал, что Лорен сказала все, что хотела. Он начал что-то говорить, но она жестом остановила его и продолжила:
– Однажды утром в Ньюбери, всего лишь несколько дней спустя после моей несостоявшейся свадьбы, я гуляла по тропинке, ведущей к берегу моря. Обычно я никогда не заходила в эту часть парка. Спускаясь в долину, я неожиданно услышала голоса и смех. Невилл и Лили купались в небольшом озерце у основания водопада, рядом с павильоном, построенным дедом Невилла для жены. Они были… они были… совершенно голые, и они резвились. Кажется, это наиболее подходящее слово, чтобы описать то, что я увидела. Именно тогда я поняла, почему Лили победила. Она сделала его счастливым. Он испытывал блаженство, подлинное счастье. Я бы никогда не смогла дать ему этого. Я никогда не могла бы вот так забыться. По крайней мере, мне так кажется. Это была настоящая страсть.
Я смотрела на них несколько секунд, а затем бросилась бежать так быстро, как только могла.
Она вздохнула, собираясь сказать еще что-то, но лишь слегка тряхнула головой и замолчала.
– Вы тоже хотите испытать страсть? – с любопытством осведомился Кит.
– О, что вы! – Лорен снова стала сама собой, вздернула подбородок и выпрямила спину. Она выглядела немного смущенной. – Я только хотела почувствовать свободу и сбросить цепи всевозможных условностей. Ощутить вкус бытия. Я не создана для диких, необузданных эмоций. Или для ослепительного счастья. Мне просто хочется провести незабываемое лето. Можете ли вы дать мне это? Если да, то я поеду с вами в Элвесли.
Мой Бог! Кит сидел рядом с ней, глядя на ее профиль. Он и не подозревал, что она настолько закомплексованна, что рана ее так глубока. Судя по всему, она никогда не жила в ладу с собой, потому что не могла свободно выражать свои чувства, ей всегда приходилось подавлять естественные человеческие эмоции. Даже если бы она вышла замуж за Килборна, ей все равно пришлось бы всю жизнь носить маску леди Совершенство и скрывать свою подлинную сущность. Чего же именно Лорен хочет от него? Чтобы он вывел ее из тени, в которой она пряталась все это время? Научил ее смеяться, не бояться проявлять свои чувства? Она хочет ощутить себя живой, познать страсть и радость? Чтобы потом покинуть его и вести тоскливую жизнь старой девы, заживо похоронив себя в глуши?
Готов ли он принять этот вызов и взять на себя такую ответственность? Что, если он не сможет? А если сможет? Но риск всегда был для него сутью существования. И если он согласится, то приложит все усилия, чтобы завоевать эту девушку и сделать ее своей женой. Она любила Килборна и, похоже, все еще продолжает его любить и не скоро разлюбит, но Кит может попытаться вывести ее на свет из мрака.
– Я могу дать вам то, о чем вы просите, – это лето вы не забудете никогда! – торжественно пообещал он. Она повернулась к нему:
– Значит, вы согласны? – Да, согласен, – кивнул Кит.
В этот момент в небо взметнулся сверкающий шар фейерверка. Несмотря на густую листву, Лорен и Киту открылась удивительная картина ночного неба, расцвеченного ослепительно яркими полосами и разноцветными вспышками затмившими свет луны и звезд.
Глава 7
Лорен ехала в Элвесли. Длинное путешествие подходило к концу. Приближался полдень.
Прошло немногим больше двух недель с того памятного вечера в Воксхолле, когда началось это безумие. Для всего, что случилось после этого, трудно было подыскать другое слово. Поначалу Лорен думала, что просто прокатится с лордом Равенсбергом в Элвесли, где приятно проведет лето, полное приключений и удовольствий.
Но все вышло иначе. Приехав домой после вечера с Мерклингерами, Лорен провела бессонную ночь, вспоминая свой разговор с лордом Равенсбергом. Она снова и снова прокручивала в голове предложение виконта, вернее, свое предложение виконту. Эта легкомысленная сделка перерастала в огромную ложь, в которую вовлекалось слишком много людей, В какой-то момент здравый смысл и приличия взяли верх над эмоциями. Лорен уже почти решилась написать записку лорду, предлагая ему расторгнуть их соглашение.
Почти. Но прежде чем сделать это, она направилась в столовую, чтобы позавтракать в компании Элизабет, которая сразу же стала с интересом расспрашивать племянницу о вечере в Воксхолле.
– Все прошло великолепно, – ответила Лорен после минутного колебания. – Элизабет, он предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась.
Элизабет проворно, несмотря на свои габариты, вскочила с кресла, подошла к племяннице, обняла ее и засмеялась от радости, уверяя Лорен, что та правильно поступила, невзирая на мнение тети Сэди и ей подобных.
– Ты послушалась своего сердца, дорогая, – заявила герцогиня. – Я очень рада за тебя и горжусь тобой.
Через час приехал лорд Равенсберг поговорить с герцогом Портфри, хотя тот и не являлся официальным опекуном мисс Эджуэрт. Лорен не ожидала этого визита, но Элизабет отнеслась к нему с одобрением.
Внезапно стало совершенно очевидно, что просто так виконт не сможет повезти свою невесту в Элвесли. Как она, Лорен Эджуэрт, хоть на минуту могла усомниться в этом? Что ж, придется смириться с тем, что от соблюдения принятых в таких ситуациях формальностей ей никуда не деться.
Прежде всего, было необходимо поставить в известность о предстоящей помолвке семью лорда Равенсберга, деда Лорен в Йоркшире, ее семью в Ньюбери-Эбби, родственников в Лондоне и вообще весь высший свет.
Обручение – фиктивное обручение – становилось пугающе реальным и совсем не походило на беззаботное приключение. Дядя Уэбстер раздраженно ворчал и называл виконта – в его отсутствие, конечно, – дерзким щенком. Тетя Сэди не расставалась с нюхательной солью, Уилма потеряла дар речи, Джозеф выглядел озадаченным, но никак не комментировал эту ошеломляющую новость. Он лишь пожелал Лорен счастья. Портфри с пониманием отнесся к ситуации, высказав мнение, что все известные им выходки виконта – просто' невинные шалости. Куда большее значение имеет его славное военное прошлое, добавил герцог. За день до отъезда виконта в Элвесли Элизабет с супругом устроили пышное семейное торжество в честь обручения Лорен. Дорд Равенсберг торопился домой, чтобы рассказать отцу и всей семье последнюю новость. Еще через два дня объявление о помолвке появилось в газетах.
Нечего было и думать о том, чтобы Лорен отправилась в Элвесли одна или только со служанкой, несмотря на то обстоятельство, что путешествие должно было занять не больше одного дня. Лорду Равенсбергу выступить в качестве сопровождающего лица не позволяли приличия, ведь они еще не были женаты. На Элизабет тоже не приходилось рассчитывать, ей оставался всего месяц до родов.
Наконец выбор остановили на тете Кларе, графине Килборн, вызвавшейся сопровождать невесту. К ней пожелала присоединиться и Гвендолин, вдовствующая леди Мьюир, Они проделали долгий путь из Ньюбери в Лондон, чтобы увидеть свою дорогую девочку, поплакать вместе и посмеяться, обнять Лорен, пожелать ей счастья и проводить молодую леди к графу и графине Редфилд. Все устроилось как нельзя лучше. Лорен была в панике: ложь становилась реальностью. Она не рассказала правду даже Гвен. Кроме того, лорд Равенсберг не сказал невесте, как это известие восприняли его родители. Пришло только письмо с приглашением от матери Кита.
– Ах!.. – вздохнула тетя Клара, возвращаясь к действительности из легкой дремоты. Пока она спала, молодым леди приходилось молчать, и Лорен была предоставлена своим невеселым мыслям и совести. – Мы, кажется, приехали. Я буду очень радаа, когда наше путешествие закончится.
Карета герцога Портфри имела все положенные такому торжественному случаю атрибуты: ее венчал герцогский герб, на козлах сидел возница в пышной ливрее, на запятках – форейторы, рядом ехала конная охрана. Вся эта процессия проследовала через небольшую деревушку и затем медленно проехала через массивные железные ворота. Привратник, широко распахнув двери, бросил взгляд на карету и почтительно поклонился.
– О Лорен!.. – Гвен, слегка наклонившись вперед, пожала колено кузины. – Выглядит впечатляюще. Наверное, ты умираешь от волнения? Ведь вы не виделись с лордом Равенсбергом почти две недели…
– Мне не терпится поскорее познакомиться с твоим женихом, дорогая. – Слова тети Клары прозвучали как приказ. – Несмотря на неодобрение Сэди и глупые предубеждения Уилмы, я уже готова его полюбить. Элизабет он понравился, а она всегда обладала хорошим чутьем и умела разбираться в людях. Но главное – виконт завоевал твое расположение, Лорен. Все это должно перевесить мои сомнения, которые я пока еще испытываю.
Лорен попыталась изобразить нечто похожее на улыбку, но губы ее не слушались. Все ее существо восставало против этого обмана, жертвами которого стали 'самые близкие и любимые люди. А уж тем более отвратительно было вводить в заблуждение семью графа Редфилда. Но теперь все пути к отступлению были отрезаны. Как только ей пришла в голову столь безумная идея? Что на нее нашло? Она никогда не отличалась импульсивностью и, кроме того, даже не могла с уверенностью утверждать, что лорд Равенсберг ей нравится. Или все-таки она к нему неравнодушна? Единственное, в чем Лорен не сомневалась, – это что поведение виконта не заслуживает одобрения. Озорное выражение его глаз и веселость говорили о его несерьезном отношении к жизни. Он явно наслаждался реакцией окружающих на свои шокирующие выходки. И вдруг Лорен подумала, что она даже не помнит, как выглядит ее жених.
Внезапно луч солнца проник внутрь кареты. Лорен подвинулась к окну и посмотрела на окружающий их пейзаж. Они выехали из леса и приближались к реке, чтобы перебраться на другую сторону по деревянному мосту. Вдалеке среди деревьев поблескивало озеро. За мостом открывался вид на элегантный, построенный в классическом стиле особняк из необработанного серого камня, перед которым простирались ухоженные зеленые лужайки.
– О! – восхитилась Гвен, разглядывая особняк. – Великолепно! – подтвердила тетя Клара. Она смотрела в окно на противоположной стороне кареты. – Посмотрите, какие чудесные цветочные клумбы перед домом… Кажется, это розы.
Гвен опять ласково похлопала Лорен по коленке, ее глаза блестели от возбуждения.
– Я так рада за тебя! – воскликнула она. – Я всегда знала, что рано или поздно ты встретишь человека, который сможет сделать тебя счастливой. Ты очень его любишь?
Но Лорен не расслышала последних, слов кузины. Проехав мимо конюшен, карета свернула на широкую дорогу, покрытую гравием. Громкий хруст под колесами мешал разговаривать. Наконец они остановились перед широкой мраморной лестницей с колоннами, ведущей к парадному входу особняка. Двери уже были открыты. Их ждали. Наверху стояли двое… трое, нет – четыре человека. А внизу… в модном элегантном фраке голубого цвета, серых, безупречного покроя, панталонах, в начищенных до блеска высоких сапогах и с солнечной улыбкой на лице…
– О да, – произнесла Лорен, то ли отвечая на вопрос Гвен, то ли отметая свои глупые страхи, что не узнает собственного жениха.
Беспокойство не покидало Кита весь день. Несколько часов он скакал на лошади по полям, не разбирая дороги, чтобы скоротать время до приезда Лорен. Потом он начал слонялся взад-вперед по комнатам с окнами, выходящими на мост, и поминутно вглядывался в даль, прекрасно понимая, что карета не может сейчас подъезжать к поместью – еще слишком рано. Ему было хорошо известно, что мисс Эджуэрт отправилась в путь ночью, так что раньше вечера ожидать их было бессмысленно. После завтрака виконт даже прошелся до домика привратника, чтобы немного с ним поболтать.
Он не хотел этой помолвки и сожалел о том, что еще раньше, весной, не написал отцу письмо с решительным отказом жениться. Теперь уже ничего нельзя было изменить. Ему не следовало вообще возвращаться домой до тех пор, пока он не почувствовал бы себя готовым к этому. Он не хотел выходить в отставку. Сейчас Кит мог бы служить в армии и делать то, что больше всего любил делать. Как жаль, что тогда он не написал отцу…
Но проблема заключалась в том, что он – Равенсберг. Наследник. Поэтому на нем лежала ответственность, от которой он уклонялся уже больше двух лет. Долг предписывал Киту оставаться дома, поддерживать нормальные отношения с отцом, постараться хорошенько изучить свои обязанности будущего графа Редфилда, жениться и обзавестись сыновьями, желательно несколькими.
Но исполнял ли Кит свой долг, как от него ожидали? Ему было совсем нелегко вернуться домой, особенно при сложившихся обстоятельствах. Граф Редфилд впал в ярость, когда после неловких приветствий и объятий сын сообщил семье о своей помолвке. Ситуация, в которую попал лорд Равенсберг, оказалась гораздо сложнее, чем он мог предполагать. Его отец и герцог Бьюкасл, брат Фреи, уже составили, согласовали и подписали брачный контракт. Им и в голову не пришло поинтересоваться желанием жениха и невесты на этот счет.
Кит догадывался, что мнение Фреи тоже никого не интересовало.
Его мать была очень обеспокоена таким положением вещей и без конца плакала. Она лишь один раз – при встрече – крепко обняла сына, и больше у нее не возникало подобных желаний. Даже бабушка с упреком качала головой, многого сказать она и не могла, так как пять лет назад перенесла апоплексический удар, после которого до сих пор полностью не оправилась. Она очень любила своего внука, и Кит понимал, что своим поступком ее огорчил.
И еще у Кита произошел неприятный разговор с младшим братом Сидом. Неловко поздоровавшись при встрече, они даже не взглянули в глаза друг другу. Позже лорд Равенсберг случайно обнаружил его в комнате управляющего старательно что-то записывающим левой рукой в конторскую книгу. Было уже слишком поздно, и вся прислуга разошлась по своим комнатам.
– Вот куда ты скрылся после обеда, – улыбнулся ему Кит. – Но почему сюда?
– Паркин уволился перед Рождеством в прошлом году, – объяснил Сид, рассматривая обветшавший кожаный переплет книги. – Я хочу занять его место управляющего в поместье Бьюкаслов.
– Управляющего? – поразился Кит. – Ты, Сид? – Меня это устраивает, – хмуро отозвался брат. Лорд Равенсберг сделал вывод, что только вынужденное безделье могло подтолкнуть Сида к такому решению. Оставшись в результате несчастного случая без правой руки и левого глаза, он не мог делать то, к чему его готовили с детства. Братья не обменивались письмами больше трех лет. Кит полагал, что Сид теперь не в состоянии делать что-либо вообще, и потому молчал, так как сказать было нечего. – Как ты? – поинтересовался Кит. – Отлично! – бросил Сид с вызовом. – Все замечательно, благодарю. – Правда?
Сиднем открыл левый верхний ящик стола и убрал туда книгу. – Да, – буркнул он.
Раньше братья были близки, несмотря на довольно большую разницу в возрасте. В глазах младшего Кит выглядел героем, а Кит обожал Сида за те качества, которых недоставало ему самому, – постоянство, мягкость, терпение, доброту, преданность.
– Почему ты прогнал меня? – спросил виконт. – Почему присоединился к остальным?
Сиднем знал, о чем говорит брат. Когда три года назад после неприятной сцены объяснения с отцом Кит уже готовился покинуть родной дом, Сид, еще больной, встал с кровати и, похожий на привидение, спустился в холл. На нем была лишь ночная рубашка, а за его спиной маячили слуга и лакей, готовые в любой момент подхватить своего господина. Но вместо слов утешения и поддержки, так необходимых в тот момент лорду Равенсбергу, он услышал от брата совершенно иное – уходи, убирайся и никогда больше не возвращайся сюда. И ни слова на прощание, ни слова прощения…
– Ты разрушаешь всё на своем пути, – ответил Сид на его вопрос. – И, прежде всего, себя самого. Ты должен был уехать. Тогда мне казалось, что ты откажешься повиноваться отцу. Я боялся, что ты найдешь Джерома и убьешь его. Я не хотел, чтобы ты оставался.
Кит подошел к окну и выглянул наружу. Но лишь его собственное отражение смотрело на него из темноты. Сид продолжал молча сидеть за столом.
– Значит, ты во всем обвиняешь меня? – недоверчиво проговорил Кит.
– Да.
Это слово пронзило виконту сердце. Он сам никогда не простит себе того, что случилось. Но без прощения брата у него не оставалось шансов на примирение с собой и с семьей. Вот уже несколько лет лорд Равенсберг тщетно пытался забыть о том, что тогда случилось, он думал, что военная служба, опасность, риск, возможность проявить свою доблесть и отвагу помогут ему искупить вину и получить желанное прощение. Но когда отец приказал ему вернуться домой, надежды Кита растаяли.
– Да, я обвиняю тебя, – сурово произнес Сид, – но не в том, о чем ты думаешь.
– Ты полагаешь, – спросил лорд Равенсберг, – я не разделил бы с тобой твоих физических страданий, если б мог? Я сожалею, что все это случилось не со мной. Если бы можно было вернуть все назад, я пожертвовал бы своей жизнью, чтобы не допустить этого несчастья.
– Разумеется, – процедил Сид. – Я совершенно уверен в этом. – Но в его голосе не чувствовалось и намека на прощение, только горечь. – Я не хочу об этом говорить потому, что это моя боль, мои увечья и моя жизнь. И я ничего не прошу у тебя. Мне ничего от тебя не нужно.
Прошло немногим больше двух недель с того памятного вечера в Воксхолле, когда началось это безумие. Для всего, что случилось после этого, трудно было подыскать другое слово. Поначалу Лорен думала, что просто прокатится с лордом Равенсбергом в Элвесли, где приятно проведет лето, полное приключений и удовольствий.
Но все вышло иначе. Приехав домой после вечера с Мерклингерами, Лорен провела бессонную ночь, вспоминая свой разговор с лордом Равенсбергом. Она снова и снова прокручивала в голове предложение виконта, вернее, свое предложение виконту. Эта легкомысленная сделка перерастала в огромную ложь, в которую вовлекалось слишком много людей, В какой-то момент здравый смысл и приличия взяли верх над эмоциями. Лорен уже почти решилась написать записку лорду, предлагая ему расторгнуть их соглашение.
Почти. Но прежде чем сделать это, она направилась в столовую, чтобы позавтракать в компании Элизабет, которая сразу же стала с интересом расспрашивать племянницу о вечере в Воксхолле.
– Все прошло великолепно, – ответила Лорен после минутного колебания. – Элизабет, он предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась.
Элизабет проворно, несмотря на свои габариты, вскочила с кресла, подошла к племяннице, обняла ее и засмеялась от радости, уверяя Лорен, что та правильно поступила, невзирая на мнение тети Сэди и ей подобных.
– Ты послушалась своего сердца, дорогая, – заявила герцогиня. – Я очень рада за тебя и горжусь тобой.
Через час приехал лорд Равенсберг поговорить с герцогом Портфри, хотя тот и не являлся официальным опекуном мисс Эджуэрт. Лорен не ожидала этого визита, но Элизабет отнеслась к нему с одобрением.
Внезапно стало совершенно очевидно, что просто так виконт не сможет повезти свою невесту в Элвесли. Как она, Лорен Эджуэрт, хоть на минуту могла усомниться в этом? Что ж, придется смириться с тем, что от соблюдения принятых в таких ситуациях формальностей ей никуда не деться.
Прежде всего, было необходимо поставить в известность о предстоящей помолвке семью лорда Равенсберга, деда Лорен в Йоркшире, ее семью в Ньюбери-Эбби, родственников в Лондоне и вообще весь высший свет.
Обручение – фиктивное обручение – становилось пугающе реальным и совсем не походило на беззаботное приключение. Дядя Уэбстер раздраженно ворчал и называл виконта – в его отсутствие, конечно, – дерзким щенком. Тетя Сэди не расставалась с нюхательной солью, Уилма потеряла дар речи, Джозеф выглядел озадаченным, но никак не комментировал эту ошеломляющую новость. Он лишь пожелал Лорен счастья. Портфри с пониманием отнесся к ситуации, высказав мнение, что все известные им выходки виконта – просто' невинные шалости. Куда большее значение имеет его славное военное прошлое, добавил герцог. За день до отъезда виконта в Элвесли Элизабет с супругом устроили пышное семейное торжество в честь обручения Лорен. Дорд Равенсберг торопился домой, чтобы рассказать отцу и всей семье последнюю новость. Еще через два дня объявление о помолвке появилось в газетах.
Нечего было и думать о том, чтобы Лорен отправилась в Элвесли одна или только со служанкой, несмотря на то обстоятельство, что путешествие должно было занять не больше одного дня. Лорду Равенсбергу выступить в качестве сопровождающего лица не позволяли приличия, ведь они еще не были женаты. На Элизабет тоже не приходилось рассчитывать, ей оставался всего месяц до родов.
Наконец выбор остановили на тете Кларе, графине Килборн, вызвавшейся сопровождать невесту. К ней пожелала присоединиться и Гвендолин, вдовствующая леди Мьюир, Они проделали долгий путь из Ньюбери в Лондон, чтобы увидеть свою дорогую девочку, поплакать вместе и посмеяться, обнять Лорен, пожелать ей счастья и проводить молодую леди к графу и графине Редфилд. Все устроилось как нельзя лучше. Лорен была в панике: ложь становилась реальностью. Она не рассказала правду даже Гвен. Кроме того, лорд Равенсберг не сказал невесте, как это известие восприняли его родители. Пришло только письмо с приглашением от матери Кита.
– Ах!.. – вздохнула тетя Клара, возвращаясь к действительности из легкой дремоты. Пока она спала, молодым леди приходилось молчать, и Лорен была предоставлена своим невеселым мыслям и совести. – Мы, кажется, приехали. Я буду очень радаа, когда наше путешествие закончится.
Карета герцога Портфри имела все положенные такому торжественному случаю атрибуты: ее венчал герцогский герб, на козлах сидел возница в пышной ливрее, на запятках – форейторы, рядом ехала конная охрана. Вся эта процессия проследовала через небольшую деревушку и затем медленно проехала через массивные железные ворота. Привратник, широко распахнув двери, бросил взгляд на карету и почтительно поклонился.
– О Лорен!.. – Гвен, слегка наклонившись вперед, пожала колено кузины. – Выглядит впечатляюще. Наверное, ты умираешь от волнения? Ведь вы не виделись с лордом Равенсбергом почти две недели…
– Мне не терпится поскорее познакомиться с твоим женихом, дорогая. – Слова тети Клары прозвучали как приказ. – Несмотря на неодобрение Сэди и глупые предубеждения Уилмы, я уже готова его полюбить. Элизабет он понравился, а она всегда обладала хорошим чутьем и умела разбираться в людях. Но главное – виконт завоевал твое расположение, Лорен. Все это должно перевесить мои сомнения, которые я пока еще испытываю.
Лорен попыталась изобразить нечто похожее на улыбку, но губы ее не слушались. Все ее существо восставало против этого обмана, жертвами которого стали 'самые близкие и любимые люди. А уж тем более отвратительно было вводить в заблуждение семью графа Редфилда. Но теперь все пути к отступлению были отрезаны. Как только ей пришла в голову столь безумная идея? Что на нее нашло? Она никогда не отличалась импульсивностью и, кроме того, даже не могла с уверенностью утверждать, что лорд Равенсберг ей нравится. Или все-таки она к нему неравнодушна? Единственное, в чем Лорен не сомневалась, – это что поведение виконта не заслуживает одобрения. Озорное выражение его глаз и веселость говорили о его несерьезном отношении к жизни. Он явно наслаждался реакцией окружающих на свои шокирующие выходки. И вдруг Лорен подумала, что она даже не помнит, как выглядит ее жених.
Внезапно луч солнца проник внутрь кареты. Лорен подвинулась к окну и посмотрела на окружающий их пейзаж. Они выехали из леса и приближались к реке, чтобы перебраться на другую сторону по деревянному мосту. Вдалеке среди деревьев поблескивало озеро. За мостом открывался вид на элегантный, построенный в классическом стиле особняк из необработанного серого камня, перед которым простирались ухоженные зеленые лужайки.
– О! – восхитилась Гвен, разглядывая особняк. – Великолепно! – подтвердила тетя Клара. Она смотрела в окно на противоположной стороне кареты. – Посмотрите, какие чудесные цветочные клумбы перед домом… Кажется, это розы.
Гвен опять ласково похлопала Лорен по коленке, ее глаза блестели от возбуждения.
– Я так рада за тебя! – воскликнула она. – Я всегда знала, что рано или поздно ты встретишь человека, который сможет сделать тебя счастливой. Ты очень его любишь?
Но Лорен не расслышала последних, слов кузины. Проехав мимо конюшен, карета свернула на широкую дорогу, покрытую гравием. Громкий хруст под колесами мешал разговаривать. Наконец они остановились перед широкой мраморной лестницей с колоннами, ведущей к парадному входу особняка. Двери уже были открыты. Их ждали. Наверху стояли двое… трое, нет – четыре человека. А внизу… в модном элегантном фраке голубого цвета, серых, безупречного покроя, панталонах, в начищенных до блеска высоких сапогах и с солнечной улыбкой на лице…
– О да, – произнесла Лорен, то ли отвечая на вопрос Гвен, то ли отметая свои глупые страхи, что не узнает собственного жениха.
Беспокойство не покидало Кита весь день. Несколько часов он скакал на лошади по полям, не разбирая дороги, чтобы скоротать время до приезда Лорен. Потом он начал слонялся взад-вперед по комнатам с окнами, выходящими на мост, и поминутно вглядывался в даль, прекрасно понимая, что карета не может сейчас подъезжать к поместью – еще слишком рано. Ему было хорошо известно, что мисс Эджуэрт отправилась в путь ночью, так что раньше вечера ожидать их было бессмысленно. После завтрака виконт даже прошелся до домика привратника, чтобы немного с ним поболтать.
Он не хотел этой помолвки и сожалел о том, что еще раньше, весной, не написал отцу письмо с решительным отказом жениться. Теперь уже ничего нельзя было изменить. Ему не следовало вообще возвращаться домой до тех пор, пока он не почувствовал бы себя готовым к этому. Он не хотел выходить в отставку. Сейчас Кит мог бы служить в армии и делать то, что больше всего любил делать. Как жаль, что тогда он не написал отцу…
Но проблема заключалась в том, что он – Равенсберг. Наследник. Поэтому на нем лежала ответственность, от которой он уклонялся уже больше двух лет. Долг предписывал Киту оставаться дома, поддерживать нормальные отношения с отцом, постараться хорошенько изучить свои обязанности будущего графа Редфилда, жениться и обзавестись сыновьями, желательно несколькими.
Но исполнял ли Кит свой долг, как от него ожидали? Ему было совсем нелегко вернуться домой, особенно при сложившихся обстоятельствах. Граф Редфилд впал в ярость, когда после неловких приветствий и объятий сын сообщил семье о своей помолвке. Ситуация, в которую попал лорд Равенсберг, оказалась гораздо сложнее, чем он мог предполагать. Его отец и герцог Бьюкасл, брат Фреи, уже составили, согласовали и подписали брачный контракт. Им и в голову не пришло поинтересоваться желанием жениха и невесты на этот счет.
Кит догадывался, что мнение Фреи тоже никого не интересовало.
Его мать была очень обеспокоена таким положением вещей и без конца плакала. Она лишь один раз – при встрече – крепко обняла сына, и больше у нее не возникало подобных желаний. Даже бабушка с упреком качала головой, многого сказать она и не могла, так как пять лет назад перенесла апоплексический удар, после которого до сих пор полностью не оправилась. Она очень любила своего внука, и Кит понимал, что своим поступком ее огорчил.
И еще у Кита произошел неприятный разговор с младшим братом Сидом. Неловко поздоровавшись при встрече, они даже не взглянули в глаза друг другу. Позже лорд Равенсберг случайно обнаружил его в комнате управляющего старательно что-то записывающим левой рукой в конторскую книгу. Было уже слишком поздно, и вся прислуга разошлась по своим комнатам.
– Вот куда ты скрылся после обеда, – улыбнулся ему Кит. – Но почему сюда?
– Паркин уволился перед Рождеством в прошлом году, – объяснил Сид, рассматривая обветшавший кожаный переплет книги. – Я хочу занять его место управляющего в поместье Бьюкаслов.
– Управляющего? – поразился Кит. – Ты, Сид? – Меня это устраивает, – хмуро отозвался брат. Лорд Равенсберг сделал вывод, что только вынужденное безделье могло подтолкнуть Сида к такому решению. Оставшись в результате несчастного случая без правой руки и левого глаза, он не мог делать то, к чему его готовили с детства. Братья не обменивались письмами больше трех лет. Кит полагал, что Сид теперь не в состоянии делать что-либо вообще, и потому молчал, так как сказать было нечего. – Как ты? – поинтересовался Кит. – Отлично! – бросил Сид с вызовом. – Все замечательно, благодарю. – Правда?
Сиднем открыл левый верхний ящик стола и убрал туда книгу. – Да, – буркнул он.
Раньше братья были близки, несмотря на довольно большую разницу в возрасте. В глазах младшего Кит выглядел героем, а Кит обожал Сида за те качества, которых недоставало ему самому, – постоянство, мягкость, терпение, доброту, преданность.
– Почему ты прогнал меня? – спросил виконт. – Почему присоединился к остальным?
Сиднем знал, о чем говорит брат. Когда три года назад после неприятной сцены объяснения с отцом Кит уже готовился покинуть родной дом, Сид, еще больной, встал с кровати и, похожий на привидение, спустился в холл. На нем была лишь ночная рубашка, а за его спиной маячили слуга и лакей, готовые в любой момент подхватить своего господина. Но вместо слов утешения и поддержки, так необходимых в тот момент лорду Равенсбергу, он услышал от брата совершенно иное – уходи, убирайся и никогда больше не возвращайся сюда. И ни слова на прощание, ни слова прощения…
– Ты разрушаешь всё на своем пути, – ответил Сид на его вопрос. – И, прежде всего, себя самого. Ты должен был уехать. Тогда мне казалось, что ты откажешься повиноваться отцу. Я боялся, что ты найдешь Джерома и убьешь его. Я не хотел, чтобы ты оставался.
Кит подошел к окну и выглянул наружу. Но лишь его собственное отражение смотрело на него из темноты. Сид продолжал молча сидеть за столом.
– Значит, ты во всем обвиняешь меня? – недоверчиво проговорил Кит.
– Да.
Это слово пронзило виконту сердце. Он сам никогда не простит себе того, что случилось. Но без прощения брата у него не оставалось шансов на примирение с собой и с семьей. Вот уже несколько лет лорд Равенсберг тщетно пытался забыть о том, что тогда случилось, он думал, что военная служба, опасность, риск, возможность проявить свою доблесть и отвагу помогут ему искупить вину и получить желанное прощение. Но когда отец приказал ему вернуться домой, надежды Кита растаяли.
– Да, я обвиняю тебя, – сурово произнес Сид, – но не в том, о чем ты думаешь.
– Ты полагаешь, – спросил лорд Равенсберг, – я не разделил бы с тобой твоих физических страданий, если б мог? Я сожалею, что все это случилось не со мной. Если бы можно было вернуть все назад, я пожертвовал бы своей жизнью, чтобы не допустить этого несчастья.
– Разумеется, – процедил Сид. – Я совершенно уверен в этом. – Но в его голосе не чувствовалось и намека на прощение, только горечь. – Я не хочу об этом говорить потому, что это моя боль, мои увечья и моя жизнь. И я ничего не прошу у тебя. Мне ничего от тебя не нужно.