Страница:
Лорд Томас усмехнулся:
– Она ненавидит тебя. Ты же и сам это знаешь, разве нет?
– Ты спишь с ней? – спросил герцог, пристально глядя на брата.
– С женой своего брата? – Лорд Томас приподнял брови. – Ты в самом деле считаешь меня способным на такое вероломство, Адам? Ах, как ты можешь об этом спрашивать?
– Ты спишь с ней?
Томас пожал плечами и промолчал.
– Ты влюблен в нее?
– Глупый вопрос. – Лорд Томас поднялся на ноги и принялся рассматривать мозаику над каминной полкой. – Как я могу быть влюбленным в жену своего брата?
– Но если это на самом деле так, – сказал герцог, – то, наверное, я мог бы простить тебя. Может быть, ты совершил ошибку, когда уехал, а я, возможно, ошибся, не настояв на том, чтобы Сибилла узнала всю правду. Мы часто поступаем опрометчиво, а потом нам приходится мириться с обстоятельствами. Но стоит ли мириться с ними?
Томас с удивлением посмотрел на брата:
– Уж не предлагаешь ли ты мне поменяться с тобой спальнями на время моего пребывания здесь? Очень рискованно с твоей стороны, Адам.
– Но если ты действительно любишь ее так же, как она тебя, то надо что-то предпринять.
– Ты имеешь в виду развод? – Лорд Томас снова усмехнулся. – Представляешь, какой разразится скандал? Как ты будешь жить после всего этого?
– О разводе не может быть и речи, – заявил герцог. – Я не могу на это пойти. – Он тяжело вздохнул. – Но можно аннулировать брак. Такая возможность, полагаю, существует.
Томас подошел к столу и в упор посмотрел на брата.
– Аннулирование брака? – спросил он. – Но есть только одно основание для этого, не так ли?
– Да, – кивнул герцог.
– И, насколько я понимаю… – Лорд Томас на секунду умолк. – Насколько я понимаю, ты за пять лет так и не добился ее расположения? – Он рассмеялся. – Это так, Адам?
Боже мой! Или ты все это время играл в благородство? А может быть, она просто отвергла тебя? Или ты не хотел показывать ей свои шрамы?
– Томас, ты любишь ее?
– Откровенно говоря, Сибилла всегда мне очень нравилась. Более того, я считаю ее прекраснейшей из женщин.
– Но я спрашиваю не об этом, – сказал герцог. – Ты женишься на ней, если представится такая возможность?
Лорд Томас внимательно посмотрел на брата:
– Ты идешь на это ради нее? Или ради себя?
– Я решился бы на это, если бы был уверен, что с тобой Сибилла обретет счастье.
– А Памела? – спросил лорд Томас. – Если ваш брак будет аннулирован, все узнают, что Памела не твоя дочь.
– Да, узнают, – кивнул герцог. – Но ты не ответил на мой вопрос.
– Все это так неожиданно… – пробормотал лорд Томас.
Он отошел к камину и снова принялся рассматривать мозаичное изображение льва. – Мне требуется время, я должен подумать.
– Конечно, – согласился герцог. – Подумай. Но пока ты находишься в этом доме, Томас, не забывай: Сибилла – моя жена, и ты обязан с этим считаться.
– Может, ты все-таки выпорешь меня розгами, Адам? – ухмыльнулся Томас. – Чтобы я получше запомнил твои слова…
– Ты должен дать мне ответ до конца следующей недели, – продолжал герцог. – Если скажешь «нет», тебе придется немедленно покинуть Уиллоуби, на этот раз навсегда.
– А пока я свободен? – с некоторым удивлением проговорил лорд Томас. – Очень хорошо, Адам. Тогда я освобождаю тебя от своего присутствия. Меня ждут. Мы отправляемся на рыбную ловлю.
Лорд Томас вышел из библиотеки. Дверь за ним закрылась. Герцог же, по-прежнему сидя за столом, думал о том, что, возможно, напрасно затеял этот разговор.
Ему казалось, что брат согласится жениться на Сибилле после аннулирования брака. Он думал, что, освободившись от Сибиллы, сможет разобраться в своих отношениях с Флер.
Герцог закрыл глаза и сжал кулаки. Сейчас он понял: говоря об аннулировании брака, он обманывал себя самого.
Конечно же, он себя обманывал. Никогда и ни за что на свете Томас не согласится жениться на Сибилле. Если бы он действительно верил, что Томас пойдет на это, то не сделал бы такого предложения. Возможно, такой оборот дела был бы очень удобен, но ведь следовало подумать и о Памеле.
Главное для него – счастье Памелы. Потому что она ни в чем не виновата.
А Томас… Он не способен на сильное чувство. Вне всяких сомнений, он женился бы на Сибилле, если бы остался герцогом. И возможно, это был бы удачный брак. Но он никогда не любил Сибиллу так, как она его. Иначе не покинул бы ее: знал же, что она ждет ребенка.
Разумеется, он затеял этот разговор только для того, чтобы напугать Томаса. Ведь он понимал, что брат не оставит Сибиллу в покое и может задержаться в Уиллоуби очень надолго. Значит, единственный способ от него избавиться – напугать его, намекнуть, что ему, возможно, придется жениться на Сибилле.
Что ж, теперь Томас наверняка уедет. Скорее всего уедет еще до конца недели… Герцог со вздохом поднялся из-за стола и направился к двери.
– Кудри на голове, когда ребенку всего два месяца? – перебил Джарвис рассказчика. – Очень странно, не так ли, мистер Хаутон?
– Да, действительно, – кивнул Хаутон. – Но жена моего кузена сказала, что у них в семье такое часто случается.
– А зубки? – спросила миссис Лейкок. – У двухмесячного младенца, мистер Хаутон?
– Хм… – сказал Хаутон. – Довольно необычно?
– А какая была рубашечка для крещения, мистер Хаутон? – спросила мисс Армитидж, горничная герцогини.
Секретарь смутился, закашлялся. Затем пробормотал, что у него на столе скопилась целая гора бумаг, и, пренебрегая десертом, поднялся из-за стола.
Герцог, гулявший с Памелой, появился лишь после полудня, и Джарвис сообщил ему о возвращении секретаря.
Его светлость тотчас же направился в кабинет.
– А вы, Хаутон, быстро управились, – сказал он, останавливаясь в дверях.
– Все родственники и младенец очень мне обрадовались. Они были в восторге, ваша светлость, – улыбнулся Хаутон.
Герцог прикрыл за собой дверь и подошел к столу.
– Нас здесь никто не слышит, Хаутон. Так что у вас?
– Леди, о которой вы говорили, – это мисс Изабелла Флер Брэдшоу, ваша светлость. Дочь покойного барона Броклхерста и его покойной жены.
– И наш гость, нынешний лорд Броклхерст, – его наследник?
– Нет, наследником был отец нынешнего Броклхерста.
Но и он умер пять лет назад, оставив жену, сына и дочь.
– А какое они имеют отношение к мисс Гам.., к отцу мисс Брэдшоу?
– Отец вашего гостя был его кузеном, ваша светлость, – ответил Хаутон.
– Значит, нынешний лорд Броклхерст – ее опекун… – в задумчивости проговорил герцог. – А каковы условия опеки? Ей, наверное, уже больше двадцати пяти лет.
– Эти сведения не так-то просто было получить, – заметил секретарь.
– Но я абсолютно уверен в том, что вы их получили, – усмехнулся герцог. – Послушайте, Хаутон, я очень ценю ваши таланты, поэтому не стоит лишний раз привлекать к ним мое внимание. Как вы думаете, зачем я взял вас на службу? Полагаете, мне нравится смотреть на вас?
Секретарь закашлялся:
– Она должна получить приданое, когда ей исполнится двадцать пять лет или когда выйдет замуж, но при условии, что опекун одобрит ее выбор. И еще: она должна ждать своего тридцатого дня рождения, чтобы вступить в права наследства.
– А сколько ей сейчас?
– Двадцать три, ваша светлость.
Герцог внимательно посмотрел на своего секретаря:
– Очень хорошо, Хаутон. Я доволен вами. А теперь выкладывайте все остальное. Все, что знаете. Я по выражению вашего лица вижу, что вы о чем-то умолчали. Давайте, выкладывайте…
– Но вам это может не понравиться, ваша светлость, – предупредил Хаутон.
– Не имеет значения. Говорите.
– Но видите ли, ваша светлость… – пробормотал Хаутон. Он откашлялся. – Мы ведь сейчас говорим о мисс Брэдшоу, а не о мисс Гамильтон, правильно я понимаю? Дело в том, что я, нанимая мисс Гамильтон…
– Довольно, Хаутон! – перебил герцог. – Говорите, ну…
Хаутон вздохнул и продолжил свой рассказ.
Герцог, стоя у окна, молча слушал. Наконец, повернувшись к секретарю, спросил:
– Кто вам все это рассказал?
– Слуга из Герон-Хауса, ваша светлость. Он любит захаживать в пивную той гостиницы, где я остановился. А еще – священник и его сестра. Особенно его сестра. Я так понял, что она была подругой мисс Брэдшоу. Брат у нее довольно скрытный.
– Значит, у нее была подруга… – в задумчивости пробормотал герцог. – А имя того слуги? Того, что захаживает в пивную…
– Мистер Твидмур. Хорас Твидмур, ваша светлость.
– А вы встречали джентльмена по имени Дэниел?
– Да, ваша светлость.
– И что же?
Герцог пристально смотрел на секретаря.
– Это священник, ваша светлость. Преподобный Дэниел Бут.
– Так значит, священник… Он молод?
– Да, ваша светлость, – кивнул Хаутон. – Он младший сын сэра Ричарда Бута из Хэмпшира.
– Вы прекрасно справились с заданием. Ничего не упустили?
– Нет, ваша светлость, – ответил Хаутон после некоторого раздумья. – Мне кажется, я все припомнил. Прикажете уволить мисс Гамильтон?
– Мисс Гамильтон? – Герцог нахмурился. – Черт побери, какое отношение все это имеет к мисс Гамильтон?
Секретарь принялся перебирать бумаги у себя на столе.
– Никакого, ваша светлость.
– Выходит, вы задали мне очень странный вопрос, мистер Хаутон. Полагаю, у вас очень много работы, не так ли?
– Да, ваша светлость, сегодня надо просмотреть все эти бумаги.
– На вашем месте я бы постарался управиться до ужина, – сказал герцог, направляясь к двери. – Ведь вам, конечно, надо встретиться с миссис Лейкок и подробнейшим образом рассказать ей о крещении младенца.
Герцог выразительно взглянул на своего секретаря и вышел в коридор.
Глава 17
Глава 18
– Она ненавидит тебя. Ты же и сам это знаешь, разве нет?
– Ты спишь с ней? – спросил герцог, пристально глядя на брата.
– С женой своего брата? – Лорд Томас приподнял брови. – Ты в самом деле считаешь меня способным на такое вероломство, Адам? Ах, как ты можешь об этом спрашивать?
– Ты спишь с ней?
Томас пожал плечами и промолчал.
– Ты влюблен в нее?
– Глупый вопрос. – Лорд Томас поднялся на ноги и принялся рассматривать мозаику над каминной полкой. – Как я могу быть влюбленным в жену своего брата?
– Но если это на самом деле так, – сказал герцог, – то, наверное, я мог бы простить тебя. Может быть, ты совершил ошибку, когда уехал, а я, возможно, ошибся, не настояв на том, чтобы Сибилла узнала всю правду. Мы часто поступаем опрометчиво, а потом нам приходится мириться с обстоятельствами. Но стоит ли мириться с ними?
Томас с удивлением посмотрел на брата:
– Уж не предлагаешь ли ты мне поменяться с тобой спальнями на время моего пребывания здесь? Очень рискованно с твоей стороны, Адам.
– Но если ты действительно любишь ее так же, как она тебя, то надо что-то предпринять.
– Ты имеешь в виду развод? – Лорд Томас снова усмехнулся. – Представляешь, какой разразится скандал? Как ты будешь жить после всего этого?
– О разводе не может быть и речи, – заявил герцог. – Я не могу на это пойти. – Он тяжело вздохнул. – Но можно аннулировать брак. Такая возможность, полагаю, существует.
Томас подошел к столу и в упор посмотрел на брата.
– Аннулирование брака? – спросил он. – Но есть только одно основание для этого, не так ли?
– Да, – кивнул герцог.
– И, насколько я понимаю… – Лорд Томас на секунду умолк. – Насколько я понимаю, ты за пять лет так и не добился ее расположения? – Он рассмеялся. – Это так, Адам?
Боже мой! Или ты все это время играл в благородство? А может быть, она просто отвергла тебя? Или ты не хотел показывать ей свои шрамы?
– Томас, ты любишь ее?
– Откровенно говоря, Сибилла всегда мне очень нравилась. Более того, я считаю ее прекраснейшей из женщин.
– Но я спрашиваю не об этом, – сказал герцог. – Ты женишься на ней, если представится такая возможность?
Лорд Томас внимательно посмотрел на брата:
– Ты идешь на это ради нее? Или ради себя?
– Я решился бы на это, если бы был уверен, что с тобой Сибилла обретет счастье.
– А Памела? – спросил лорд Томас. – Если ваш брак будет аннулирован, все узнают, что Памела не твоя дочь.
– Да, узнают, – кивнул герцог. – Но ты не ответил на мой вопрос.
– Все это так неожиданно… – пробормотал лорд Томас.
Он отошел к камину и снова принялся рассматривать мозаичное изображение льва. – Мне требуется время, я должен подумать.
– Конечно, – согласился герцог. – Подумай. Но пока ты находишься в этом доме, Томас, не забывай: Сибилла – моя жена, и ты обязан с этим считаться.
– Может, ты все-таки выпорешь меня розгами, Адам? – ухмыльнулся Томас. – Чтобы я получше запомнил твои слова…
– Ты должен дать мне ответ до конца следующей недели, – продолжал герцог. – Если скажешь «нет», тебе придется немедленно покинуть Уиллоуби, на этот раз навсегда.
– А пока я свободен? – с некоторым удивлением проговорил лорд Томас. – Очень хорошо, Адам. Тогда я освобождаю тебя от своего присутствия. Меня ждут. Мы отправляемся на рыбную ловлю.
Лорд Томас вышел из библиотеки. Дверь за ним закрылась. Герцог же, по-прежнему сидя за столом, думал о том, что, возможно, напрасно затеял этот разговор.
Ему казалось, что брат согласится жениться на Сибилле после аннулирования брака. Он думал, что, освободившись от Сибиллы, сможет разобраться в своих отношениях с Флер.
Герцог закрыл глаза и сжал кулаки. Сейчас он понял: говоря об аннулировании брака, он обманывал себя самого.
Конечно же, он себя обманывал. Никогда и ни за что на свете Томас не согласится жениться на Сибилле. Если бы он действительно верил, что Томас пойдет на это, то не сделал бы такого предложения. Возможно, такой оборот дела был бы очень удобен, но ведь следовало подумать и о Памеле.
Главное для него – счастье Памелы. Потому что она ни в чем не виновата.
А Томас… Он не способен на сильное чувство. Вне всяких сомнений, он женился бы на Сибилле, если бы остался герцогом. И возможно, это был бы удачный брак. Но он никогда не любил Сибиллу так, как она его. Иначе не покинул бы ее: знал же, что она ждет ребенка.
Разумеется, он затеял этот разговор только для того, чтобы напугать Томаса. Ведь он понимал, что брат не оставит Сибиллу в покое и может задержаться в Уиллоуби очень надолго. Значит, единственный способ от него избавиться – напугать его, намекнуть, что ему, возможно, придется жениться на Сибилле.
Что ж, теперь Томас наверняка уедет. Скорее всего уедет еще до конца недели… Герцог со вздохом поднялся из-за стола и направился к двери.
* * *
Питер Хаутон вернулся из «отпуска» через три дня и за завтраком угостил миссис Лейкок, Джарвиса и прочих рассказом о том, как происходило крещение младенца.– Кудри на голове, когда ребенку всего два месяца? – перебил Джарвис рассказчика. – Очень странно, не так ли, мистер Хаутон?
– Да, действительно, – кивнул Хаутон. – Но жена моего кузена сказала, что у них в семье такое часто случается.
– А зубки? – спросила миссис Лейкок. – У двухмесячного младенца, мистер Хаутон?
– Хм… – сказал Хаутон. – Довольно необычно?
– А какая была рубашечка для крещения, мистер Хаутон? – спросила мисс Армитидж, горничная герцогини.
Секретарь смутился, закашлялся. Затем пробормотал, что у него на столе скопилась целая гора бумаг, и, пренебрегая десертом, поднялся из-за стола.
Герцог, гулявший с Памелой, появился лишь после полудня, и Джарвис сообщил ему о возвращении секретаря.
Его светлость тотчас же направился в кабинет.
– А вы, Хаутон, быстро управились, – сказал он, останавливаясь в дверях.
– Все родственники и младенец очень мне обрадовались. Они были в восторге, ваша светлость, – улыбнулся Хаутон.
Герцог прикрыл за собой дверь и подошел к столу.
– Нас здесь никто не слышит, Хаутон. Так что у вас?
– Леди, о которой вы говорили, – это мисс Изабелла Флер Брэдшоу, ваша светлость. Дочь покойного барона Броклхерста и его покойной жены.
– И наш гость, нынешний лорд Броклхерст, – его наследник?
– Нет, наследником был отец нынешнего Броклхерста.
Но и он умер пять лет назад, оставив жену, сына и дочь.
– А какое они имеют отношение к мисс Гам.., к отцу мисс Брэдшоу?
– Отец вашего гостя был его кузеном, ваша светлость, – ответил Хаутон.
– Значит, нынешний лорд Броклхерст – ее опекун… – в задумчивости проговорил герцог. – А каковы условия опеки? Ей, наверное, уже больше двадцати пяти лет.
– Эти сведения не так-то просто было получить, – заметил секретарь.
– Но я абсолютно уверен в том, что вы их получили, – усмехнулся герцог. – Послушайте, Хаутон, я очень ценю ваши таланты, поэтому не стоит лишний раз привлекать к ним мое внимание. Как вы думаете, зачем я взял вас на службу? Полагаете, мне нравится смотреть на вас?
Секретарь закашлялся:
– Она должна получить приданое, когда ей исполнится двадцать пять лет или когда выйдет замуж, но при условии, что опекун одобрит ее выбор. И еще: она должна ждать своего тридцатого дня рождения, чтобы вступить в права наследства.
– А сколько ей сейчас?
– Двадцать три, ваша светлость.
Герцог внимательно посмотрел на своего секретаря:
– Очень хорошо, Хаутон. Я доволен вами. А теперь выкладывайте все остальное. Все, что знаете. Я по выражению вашего лица вижу, что вы о чем-то умолчали. Давайте, выкладывайте…
– Но вам это может не понравиться, ваша светлость, – предупредил Хаутон.
– Не имеет значения. Говорите.
– Но видите ли, ваша светлость… – пробормотал Хаутон. Он откашлялся. – Мы ведь сейчас говорим о мисс Брэдшоу, а не о мисс Гамильтон, правильно я понимаю? Дело в том, что я, нанимая мисс Гамильтон…
– Довольно, Хаутон! – перебил герцог. – Говорите, ну…
Хаутон вздохнул и продолжил свой рассказ.
Герцог, стоя у окна, молча слушал. Наконец, повернувшись к секретарю, спросил:
– Кто вам все это рассказал?
– Слуга из Герон-Хауса, ваша светлость. Он любит захаживать в пивную той гостиницы, где я остановился. А еще – священник и его сестра. Особенно его сестра. Я так понял, что она была подругой мисс Брэдшоу. Брат у нее довольно скрытный.
– Значит, у нее была подруга… – в задумчивости пробормотал герцог. – А имя того слуги? Того, что захаживает в пивную…
– Мистер Твидмур. Хорас Твидмур, ваша светлость.
– А вы встречали джентльмена по имени Дэниел?
– Да, ваша светлость.
– И что же?
Герцог пристально смотрел на секретаря.
– Это священник, ваша светлость. Преподобный Дэниел Бут.
– Так значит, священник… Он молод?
– Да, ваша светлость, – кивнул Хаутон. – Он младший сын сэра Ричарда Бута из Хэмпшира.
– Вы прекрасно справились с заданием. Ничего не упустили?
– Нет, ваша светлость, – ответил Хаутон после некоторого раздумья. – Мне кажется, я все припомнил. Прикажете уволить мисс Гамильтон?
– Мисс Гамильтон? – Герцог нахмурился. – Черт побери, какое отношение все это имеет к мисс Гамильтон?
Секретарь принялся перебирать бумаги у себя на столе.
– Никакого, ваша светлость.
– Выходит, вы задали мне очень странный вопрос, мистер Хаутон. Полагаю, у вас очень много работы, не так ли?
– Да, ваша светлость, сегодня надо просмотреть все эти бумаги.
– На вашем месте я бы постарался управиться до ужина, – сказал герцог, направляясь к двери. – Ведь вам, конечно, надо встретиться с миссис Лейкок и подробнейшим образом рассказать ей о крещении младенца.
Герцог выразительно взглянул на своего секретаря и вышел в коридор.
Глава 17
Флер с нетерпением дожидалась дня рождения Тимоти Чемберлена. Ей хотелось хотя бы на несколько часов освободиться, почувствовать себя в полной безопасности. Мэтью по-прежнему преследовал ее утром и вечером.
Как-то раз, когда она привела леди Памелу на мост, чтобы порисовать с натуры, Мэтью пришел туда и провел с ними почти целый час. А на следующий день, вечером, он с разрешения герцогини пригласил Флер на прогулку к озеру.
– Но, Мэтью, – сказала она, когда ее пригласили в холл, – я не могу гулять с ее светлостью и гостями. Я всего лишь гувернантка, прислуга.
– Но все знают, что вы при этом еще и благородная леди. К тому же вы пойдете со мной. А я здесь гость, Изабелла, поэтому имею право пригласить вас. Посмотрите, сегодня прекрасная погода. Мы можем замечательно провести время у озера.
Флер молча кивнула, у нее не было выбора.
Она поднялась в свою комнату за шляпкой и вернулась в холл, где ее ждал Мэтью.
– Как долго вы собираетесь оставаться здесь? – спросила Флер, когда они, чуть отстав от гостей, шли к озеру.
– Не я, а мы с вами, – улыбнулся Мэтью. – Не знаю, Изабелла. Я не очень тороплюсь уезжать отсюда. И мне кажется, что вам было бы удобнее сойтись со мной здесь, а не дома. Все-таки здесь общество, а дома мы с вами будем одни.
Флер вопросительно посмотрела на Мэтью.
– Видите ли, мне хотелось бы объявить о нашей помолвке, прежде чем мы уедем.
– Нет! Нет, Мэтью, этого не будет.
Наконец они подошли к озеру и увидели, что на берегу никого нет: все предпочли уединиться. Лорд Томас и герцогиня сели в лодку и поплыли к острову, сэр Филипп Шоу и леди Андервуд направились к северному берегу, а мисс Доббин и мистер Пенни, вскарабкавшись на крутой берег, скрылись за деревьями.
Мэтью подвел Флер к мраморной скамье, стоявшей у южного берега озера.
– Давайте присядем, – предложил он.
Флер молча села.
Мэтью, усевшись рядом, попытался поцеловать ее, но она уклонилась.
– Дайте мне шанс, Изабелла, – сказал он. – Вы так красивы… – Он коснулся пальцами ее волос. – Я же не предлагаю вам ничего постыдного. Герон-Хаус принадлежал вашему отцу. Ваша мать была баронессой. Вы можете снова стать владелицей имения. Я отправлю свою мать и Амелию в какое-нибудь другое место, если вы не хотите жить вместе с ними. Дайте же мне шанс.
Она покачала головой.
Мэтью вдруг схватил Флер за плечи ч привлек к себе. В следующее мгновение он впился поцелуем в ее губы. Она не сопротивлялась, но, когда он отпустил ее, вздохнула с облегчением. Потом внезапно поднялась со скамьи и, с презрением глядя на Мэтью, проговорила:
– Я не выйду за вас замуж, ни за что. И не стану вашей любовницей. Кроме того, я больше не хочу проводить с вами время. Можете делать что хотите, но я приняла решение.
Она прикрыла глаза и вдруг увидела лицо герцога… И тотчас же вспомнила, что он обещал ей свою помощь и защиту. А может, рассказать ему всю правду? И он, конечно же, обнимет ее и успокоит. И она, прижавшись к нему, снова услышит, как бьется его сердце…
Нет, если он узнает обо всем, то взглянет на нее с презрением, даже с отвращением. А потом выгонит из Уиллоуби, и она снова окажется одна. И не стоит надеяться на то, что кто-то станет заботиться о ней. Она знала, что не сможет вернуться к Дэниелу, а теперь поняла, что нельзя полагаться и на герцога Риджуэя. Она слишком много пережила, и ей уже давно следовало бы это понять.
Мэтью обнял ее сзади за плечи.
– Изабелла, вы еще передумаете, – сказал он. – Давайте подождем несколько дней.
Флер промолчала. Неужели она действительно передумает? Если нет, то Мэтью, возможно, отправит ее на виселицу.
– Давайте вернемся в дом, – предложил он. – Вам надо хорошенько подумать, не так ли?
Поднявшись по ступеням, они вошли в холл и увидели герцога. Холодно взглянув на них, он проговорил:
– Мисс Гамильтон, а я думал, что вы наверху, с моей дочерью.
– Я была на прогулке с лордом Броклхерстом, ваша светлость.
– Памела хотела поговорить с вами, мисс Гамильтон.
Думаю, вам лучше подняться к ней тотчас же.
– Да, ваша светлость. – Флер, сделав книксен, направилась к лестнице.
Поднимаясь в детскую, она чувствовала, что щеки ее пылают – герцог смотрел на нее с явным неодобрением. Но может, Мэтью объяснит ему, что пригласил ее на прогулку с разрешения герцогини?
Флер с нетерпением дожидалась следующего дня, ведь часть его она проведет не в Уиллоуби.
Кроме Памелы, приехали также дети ближайших соседей.
Тимми тотчас же повел своих гостей в детскую и показал им подарок ко дню рождения – мешок с разноцветными деревянными кирпичиками для строительства.
– А знаете, мисс Гамильтон, идея устроить этот праздник принадлежит Дункану, – сказала мисс Чемберлен. – Он готов устроить пир по такому случаю.
Мисс Чемберлен скорчила гримаску, а Флер рассмеялась: она уже давно поняла, что мистер Чемберлен безумно любит своих детей.
Флер чувствовала себя в этот день почти счастливой.
Они с леди Памелой уехали сразу же после завтрака и должны были вернуться только к обеду. Герцог же с ними не поехал.
– Тимоти подарили кирпичики. Я попрошу папу, чтобы он мне подарил такие же, – заявила Памела, когда дети спустились в гостиную.
Вскоре Тимоти со своими братьями и гостями отправился играть на лужайку перед домом. Взрослые, последовавшие за ними, какое-то время с улыбкой наблюдали за их играми. Наконец мистер Чемберлен, повернувшись к сестре, сказал:
– Мы с мисс Гамильтон хотели бы немного погулять.
Надеюсь, после этого нам подадут чай?
Он предложил Флер руку, и они направились к розарию, находившемуся за домом.
– Как весело сейчас детям, – с улыбкой заметила Флер. – А Тимоти просто счастлив.
– Верно, – кивнул мистер Чемберлен. – Ведь человеку только раз в жизни исполняется семь лет. Завтра он снова будет буйствовать, как обычно. Но я надеюсь, это у него когда-нибудь пройдет. – Флер рассмеялась.
Они проходили мимо розовых кустов. Неожиданно мистер Чемберлен остановился и, повернувшись к Флер, осторожно поцеловал ее в губы.
– Мне так не хватает вас, – сказал он.
Она улыбнулась.
– Если бы вы не были заняты днем, – продолжал Дункан, – я постоянно приезжал бы в Уиллоуби-Холл, чтобы видеться с вами.
Он прикоснулся к ее губам кончиками пальцев.
Она посмотрела прямо ему в глаза и проговорила:
– Не надо, мистер Чемберлен, не надо, пожалуйста.
– Может быть, я не нравлюсь вам?
Она помедлила с ответом. Наконец сказала:
– Я не могу.
– Вы испытываете нерасположение ко мне? Или к моим детям?
Флер отрицательно покачала головой и прикусила губу.
– Есть какие-то препятствия? – допытывался он.
Она потупилась, думая о том, что вскоре ее, возможно, обвинят в убийстве и воровстве. К тому же она лишилась девственности… Причем по своей вине.
Она кивнула.
– Непреодолимые препятствия?
– Да. – Флер посмотрела ему в глаза и увидела в них печаль. – Совершенно непреодолимые, сэр.
– Что ж, я понял вас. – Он улыбнулся. – Не будем больше об этом говорить. А розарий.., розарий был гордостью моей жены. Мне тоже здесь очень нравится. Я люблю сидеть тут и читать, когда дети в доме. Нам, наверное, пора выпить чаю, мисс Гамильтон.
– Да, благодарю вас.
Все очарование этого дня внезапно исчезло. Флер, конечно же, чувствовала, что мистер Чемберлен готов объясниться в любви, и все же это произошло слишком неожиданно. Она понимала, что обидела его, и ей было очень неловко: ведь он мог не правильно ее понять…
Вернувшись из розария на лужайку, они увидели герцога Риджуэя, беседовавшего с мисс Чемберлен. На плече его светлости сидела Памела.
– Вы явились прямо к чаю, Адам, – сказал мистер Чемберлен, протягивая гостю руку. – Добро пожаловать на день рождения Тимми.
– Папа, я бегала быстрее всех! – пронзительно закричала Памела. – А из мальчиков быстрее всех бежал Уильям, пока не упал.
Вскоре Флер с мисс Чемберлен повели детей в дом.
Конечно, герцог и сам пытался доставить дочери радость и всегда, когда бывал дома, с удовольствием возил ее в гости к детям соседей. Но, к сожалению, он часто уезжал из Уиллоуби и чувствовал себя виноватым перед Памелой.
Девочка неожиданно обернулась и провела пальчиком но шраму на щеке герцога.
– Папа, а было очень больно, когда тебя ранили?
– Да, думаю, что очень. Но я почти не помню этого.
Памела снопа провела пальцем по шраму, а потом стала что-то тихонько напевать.
Герцог же вспоминал разговор с соседом.
– Дункан, вы, кажется, грозились лишить меня гувернантки, – сказал он, когда они уже прощались.
Чемберлен молча развел руками.
– Похоже, вы отказались от этой идеи? – улыбнулся герцог.
– Увы, Адам, пришлось отказаться, – с грустью в голосе ответил друг.
Дункан Чемберлен действительно был его другом, и герцогу хотелось, чтобы он был счастлив. Четыре года назад умерла жена Дункана, и Флер могла бы стать прекрасной приемной матерью для его детей.
Герцог очень огорчился, узнав, что Флер отказала его другу. И в то же время он чувствовал, что еще больше огорчился бы, если бы она приняла предложение Дункана, если бы согласилась стать его женой.
Но почему Флер ему отказала? Может быть, она чего-то боится? Чего именно?..
Герцог решил серьезно поговорить с гувернанткой.
– Папа, а ты кого-нибудь убил? – услышал он голосок Памелы.
– На войне? Да, боюсь, что так. Но я не горжусь этим.
Не могу отделаться от мысли, что у тех людей были мамы, возможно, жены и дети. Война – это ужасно, Памела.
Она прижалась щечкой к его груди:
– Я очень рада, что никто не убил тебя, папа.
Он еще крепче ее обнял.
Покинув конюшни, герцог с Памелой направились к дому. Увидев гувернантку, только что выбравшуюся из экипажа, герцог окликнул ее:
– Мисс Гамильтон!
Она остановилась и вопросительно посмотрела на него.
– Мисс Гамильтон, зайдите завтра в библиотеку. Сразу же после завтрака, пожалуйста.
Флер побледнела. Она почувствовала, что предстоит очень неприятный разговор.
– Да, ваша светлость. – Сделав книксен. Флер направилась к двери.
«Может, зря я сейчас с ней заговорил? – думал герцог, глядя вслед гувернантке. – Лучше пригласил бы ее завтра. А теперь она будет беспокоиться и всю ночь думать о предстоящем».
– Тини очень грустит, – сказала Памела и потянула отца за рукав. – Она всегда без меня скучает.
– Вот и пойдем быстрее, – улыбнулся герцог. – Посмотрим, как она обрадуется тебе.
Лорд Томас Кент пришел к ней за час до обеда и отпустил ее горничную. Присев на край постели, он взял герцогиню за руку.
– Как вы, Сибилла?
– О.., уже лучше, – ответила она с улыбкой. – Мне просто лень вставать. Я приду в гостиную после обеда.
Он поднес к губам ее руку.
– Какая вы красивая и нежная… И все такая же юная, как прежде. Интересно, какой вы будете, когда я в следующий раз вас увижу?
Она взглянула ему в лицо:
– В следующий раз? Но вы же не уедете, Томас? О нет!
Здесь ваш дом. Вы не можете снова уехать.
– Я обещал Адаму. – Он снова поцеловал ее руку.
– Обещали Адаму? – Она резко приподнялась. – Что именно вы ему обещали?
– Что уеду до конца недели. И я ни в чем не могу обвинять его, Сибилла. Ведь теперь… Теперь вы его жена.
– Его жена?! – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Вы же знаете, Томас, что я ни разу не позволила ему прикоснуться к себе. Да, не позволила. Я ваша, только ваша, поверьте.
– Но по закону вы принадлежите ему. И надо иметь в виду Памелу. Она никогда не должна узнать правду. Это было бы слишком тяжело для нее. Мне приказали уехать, Сибилла, и я должен уехать. Ничего не поделаешь, придется…
– Нет! – вскричала она, схватив его за руку. И тотчас же отвернулась, чтобы откашляться. – Если уж вам надо уехать, возьмите меня с собой. Я оставлю его, Томас. Не могу больше без вас. Я поеду с вами.
Она прижалась к нему и поцеловала в губы.
– Я не могу взять вас с собой, – прошептал он ей на ухо. – Не могу обрекать вас на такой скандал, Сибилла. И вы не можете оставить Памелу. Мы должны быть сильными.
Она обняла его за шею:
– Мне все равно. Я думаю только о вас, Томас. Все остальное ничего для меня не значит. Я поеду с вами.
– Тише, – сказал он, – тише.
Сибилла немного успокоилась, и Томас принялся целовать ее и ласкать ее груди.
– О Томас! – простонала она, откидываясь на подушки. – Я люблю вас.
– А я вас, Сибилла.
Он обнажил ее плечи и склонился над ней…
Неожиданно раздался стук в дверь. В следующее мгновение дверь отворилась, и на пороге появился герцог Риджуэй.
– Вам уже лучше? – спросил он, глядя на жену. – А я только что узнал от Армитидж, что вы сегодня снова заболели.
– Уже лучше, благодарю вас, – ответила герцогиня и отвернулась.
Герцог взглянул на брата.
– Вам пора переодеваться к обеду. Вы рискуете опоздать.
Томас улыбнулся и молча вышел из комнаты.
Герцог повернулся к жене:
– Я послал за доктором Хартли. Сказал, чтобы он приехал завтра утром. Но если желаете, то я могу распорядиться, чтобы он приехал немедленно.
– Мне не нужен доктор, – пробормотала Сибилла; она так и не повернулась к мужу.
– И все-таки вы должны показаться доктору. Возможно, он даст вам новое лекарство, которое излечит вас от этого кашля раз и навсегда.
– Я вас ненавижу, Адам! – воскликнула герцогиня, внезапно повернувшись к нему. – О, как же я вас ненавижу!
– За то, что я забочусь о вашем здоровье?
– За то, что вам вообще нет до меня дела. За то, что снова выгоняете Томаса. Вы же знаете, что мы любим друг друга. И всегда любили. Я ненавижу вас за то, что вы разрушили наше с Томасом счастье.
– Это он сказал вам, что я выгоняю его?
– А вы отрицаете это?
Герцог пристально посмотрел на женщину, которую когда-то страстно любил и к которой теперь не испытывал ничего, кроме жалости.
– Нет, пожалуй, не отрицаю.
Герцогиня снова отвернулась.
– Я еду с ним, – сказала она. – Я оставляю вас, Адам.
– Сомневаюсь, что Томас возьмет вас с собой.
– Вы хорошо его знаете. И знаете, что он возьмет меня с собой, если я объясню ему, как несчастна здесь с вами.
– А я все-таки сомневаюсь в том, что он возьмет вас.
Думаю, что на этот раз вы наконец узнаете правду, Сибилла.
Мне очень жаль. Я извинюсь перед нашими гостями за этот вечер и еще зайду проведать вас.
– Не надо. Не хочу видеть вас, Адам.
Герцог дернул за шнур звонка. Когда появилась горничная, сказал:
– Вы нужны ее светлости.
Он молча вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Как-то раз, когда она привела леди Памелу на мост, чтобы порисовать с натуры, Мэтью пришел туда и провел с ними почти целый час. А на следующий день, вечером, он с разрешения герцогини пригласил Флер на прогулку к озеру.
– Но, Мэтью, – сказала она, когда ее пригласили в холл, – я не могу гулять с ее светлостью и гостями. Я всего лишь гувернантка, прислуга.
– Но все знают, что вы при этом еще и благородная леди. К тому же вы пойдете со мной. А я здесь гость, Изабелла, поэтому имею право пригласить вас. Посмотрите, сегодня прекрасная погода. Мы можем замечательно провести время у озера.
Флер молча кивнула, у нее не было выбора.
Она поднялась в свою комнату за шляпкой и вернулась в холл, где ее ждал Мэтью.
– Как долго вы собираетесь оставаться здесь? – спросила Флер, когда они, чуть отстав от гостей, шли к озеру.
– Не я, а мы с вами, – улыбнулся Мэтью. – Не знаю, Изабелла. Я не очень тороплюсь уезжать отсюда. И мне кажется, что вам было бы удобнее сойтись со мной здесь, а не дома. Все-таки здесь общество, а дома мы с вами будем одни.
Флер вопросительно посмотрела на Мэтью.
– Видите ли, мне хотелось бы объявить о нашей помолвке, прежде чем мы уедем.
– Нет! Нет, Мэтью, этого не будет.
Наконец они подошли к озеру и увидели, что на берегу никого нет: все предпочли уединиться. Лорд Томас и герцогиня сели в лодку и поплыли к острову, сэр Филипп Шоу и леди Андервуд направились к северному берегу, а мисс Доббин и мистер Пенни, вскарабкавшись на крутой берег, скрылись за деревьями.
Мэтью подвел Флер к мраморной скамье, стоявшей у южного берега озера.
– Давайте присядем, – предложил он.
Флер молча села.
Мэтью, усевшись рядом, попытался поцеловать ее, но она уклонилась.
– Дайте мне шанс, Изабелла, – сказал он. – Вы так красивы… – Он коснулся пальцами ее волос. – Я же не предлагаю вам ничего постыдного. Герон-Хаус принадлежал вашему отцу. Ваша мать была баронессой. Вы можете снова стать владелицей имения. Я отправлю свою мать и Амелию в какое-нибудь другое место, если вы не хотите жить вместе с ними. Дайте же мне шанс.
Она покачала головой.
Мэтью вдруг схватил Флер за плечи ч привлек к себе. В следующее мгновение он впился поцелуем в ее губы. Она не сопротивлялась, но, когда он отпустил ее, вздохнула с облегчением. Потом внезапно поднялась со скамьи и, с презрением глядя на Мэтью, проговорила:
– Я не выйду за вас замуж, ни за что. И не стану вашей любовницей. Кроме того, я больше не хочу проводить с вами время. Можете делать что хотите, но я приняла решение.
Она прикрыла глаза и вдруг увидела лицо герцога… И тотчас же вспомнила, что он обещал ей свою помощь и защиту. А может, рассказать ему всю правду? И он, конечно же, обнимет ее и успокоит. И она, прижавшись к нему, снова услышит, как бьется его сердце…
Нет, если он узнает обо всем, то взглянет на нее с презрением, даже с отвращением. А потом выгонит из Уиллоуби, и она снова окажется одна. И не стоит надеяться на то, что кто-то станет заботиться о ней. Она знала, что не сможет вернуться к Дэниелу, а теперь поняла, что нельзя полагаться и на герцога Риджуэя. Она слишком много пережила, и ей уже давно следовало бы это понять.
Мэтью обнял ее сзади за плечи.
– Изабелла, вы еще передумаете, – сказал он. – Давайте подождем несколько дней.
Флер промолчала. Неужели она действительно передумает? Если нет, то Мэтью, возможно, отправит ее на виселицу.
– Давайте вернемся в дом, – предложил он. – Вам надо хорошенько подумать, не так ли?
Поднявшись по ступеням, они вошли в холл и увидели герцога. Холодно взглянув на них, он проговорил:
– Мисс Гамильтон, а я думал, что вы наверху, с моей дочерью.
– Я была на прогулке с лордом Броклхерстом, ваша светлость.
– Памела хотела поговорить с вами, мисс Гамильтон.
Думаю, вам лучше подняться к ней тотчас же.
– Да, ваша светлость. – Флер, сделав книксен, направилась к лестнице.
Поднимаясь в детскую, она чувствовала, что щеки ее пылают – герцог смотрел на нее с явным неодобрением. Но может, Мэтью объяснит ему, что пригласил ее на прогулку с разрешения герцогини?
Флер с нетерпением дожидалась следующего дня, ведь часть его она проведет не в Уиллоуби.
* * *
Мисс Чемберлен встретила гостей радостной улыбкой.Кроме Памелы, приехали также дети ближайших соседей.
Тимми тотчас же повел своих гостей в детскую и показал им подарок ко дню рождения – мешок с разноцветными деревянными кирпичиками для строительства.
– А знаете, мисс Гамильтон, идея устроить этот праздник принадлежит Дункану, – сказала мисс Чемберлен. – Он готов устроить пир по такому случаю.
Мисс Чемберлен скорчила гримаску, а Флер рассмеялась: она уже давно поняла, что мистер Чемберлен безумно любит своих детей.
Флер чувствовала себя в этот день почти счастливой.
Они с леди Памелой уехали сразу же после завтрака и должны были вернуться только к обеду. Герцог же с ними не поехал.
– Тимоти подарили кирпичики. Я попрошу папу, чтобы он мне подарил такие же, – заявила Памела, когда дети спустились в гостиную.
Вскоре Тимоти со своими братьями и гостями отправился играть на лужайку перед домом. Взрослые, последовавшие за ними, какое-то время с улыбкой наблюдали за их играми. Наконец мистер Чемберлен, повернувшись к сестре, сказал:
– Мы с мисс Гамильтон хотели бы немного погулять.
Надеюсь, после этого нам подадут чай?
Он предложил Флер руку, и они направились к розарию, находившемуся за домом.
– Как весело сейчас детям, – с улыбкой заметила Флер. – А Тимоти просто счастлив.
– Верно, – кивнул мистер Чемберлен. – Ведь человеку только раз в жизни исполняется семь лет. Завтра он снова будет буйствовать, как обычно. Но я надеюсь, это у него когда-нибудь пройдет. – Флер рассмеялась.
Они проходили мимо розовых кустов. Неожиданно мистер Чемберлен остановился и, повернувшись к Флер, осторожно поцеловал ее в губы.
– Мне так не хватает вас, – сказал он.
Она улыбнулась.
– Если бы вы не были заняты днем, – продолжал Дункан, – я постоянно приезжал бы в Уиллоуби-Холл, чтобы видеться с вами.
Он прикоснулся к ее губам кончиками пальцев.
Она посмотрела прямо ему в глаза и проговорила:
– Не надо, мистер Чемберлен, не надо, пожалуйста.
– Может быть, я не нравлюсь вам?
Она помедлила с ответом. Наконец сказала:
– Я не могу.
– Вы испытываете нерасположение ко мне? Или к моим детям?
Флер отрицательно покачала головой и прикусила губу.
– Есть какие-то препятствия? – допытывался он.
Она потупилась, думая о том, что вскоре ее, возможно, обвинят в убийстве и воровстве. К тому же она лишилась девственности… Причем по своей вине.
Она кивнула.
– Непреодолимые препятствия?
– Да. – Флер посмотрела ему в глаза и увидела в них печаль. – Совершенно непреодолимые, сэр.
– Что ж, я понял вас. – Он улыбнулся. – Не будем больше об этом говорить. А розарий.., розарий был гордостью моей жены. Мне тоже здесь очень нравится. Я люблю сидеть тут и читать, когда дети в доме. Нам, наверное, пора выпить чаю, мисс Гамильтон.
– Да, благодарю вас.
Все очарование этого дня внезапно исчезло. Флер, конечно же, чувствовала, что мистер Чемберлен готов объясниться в любви, и все же это произошло слишком неожиданно. Она понимала, что обидела его, и ей было очень неловко: ведь он мог не правильно ее понять…
Вернувшись из розария на лужайку, они увидели герцога Риджуэя, беседовавшего с мисс Чемберлен. На плече его светлости сидела Памела.
– Вы явились прямо к чаю, Адам, – сказал мистер Чемберлен, протягивая гостю руку. – Добро пожаловать на день рождения Тимми.
– Папа, я бегала быстрее всех! – пронзительно закричала Памела. – А из мальчиков быстрее всех бежал Уильям, пока не упал.
Вскоре Флер с мисс Чемберлен повели детей в дом.
* * *
Герцог Риджуэй возвращался в Уиллоуби-Холл верхом на Ганнибале. Памела сидела в седле перед ним, и он, обнимая дочь одной рукой, слушал ее болтовню. Флер же ехала в экипаже. Герцог старался не думать о гувернантке, но вспоминал о ней снова и снова. «Она прекрасно относится к Памеле», – думал он.Конечно, герцог и сам пытался доставить дочери радость и всегда, когда бывал дома, с удовольствием возил ее в гости к детям соседей. Но, к сожалению, он часто уезжал из Уиллоуби и чувствовал себя виноватым перед Памелой.
Девочка неожиданно обернулась и провела пальчиком но шраму на щеке герцога.
– Папа, а было очень больно, когда тебя ранили?
– Да, думаю, что очень. Но я почти не помню этого.
Памела снопа провела пальцем по шраму, а потом стала что-то тихонько напевать.
Герцог же вспоминал разговор с соседом.
– Дункан, вы, кажется, грозились лишить меня гувернантки, – сказал он, когда они уже прощались.
Чемберлен молча развел руками.
– Похоже, вы отказались от этой идеи? – улыбнулся герцог.
– Увы, Адам, пришлось отказаться, – с грустью в голосе ответил друг.
Дункан Чемберлен действительно был его другом, и герцогу хотелось, чтобы он был счастлив. Четыре года назад умерла жена Дункана, и Флер могла бы стать прекрасной приемной матерью для его детей.
Герцог очень огорчился, узнав, что Флер отказала его другу. И в то же время он чувствовал, что еще больше огорчился бы, если бы она приняла предложение Дункана, если бы согласилась стать его женой.
Но почему Флер ему отказала? Может быть, она чего-то боится? Чего именно?..
Герцог решил серьезно поговорить с гувернанткой.
– Папа, а ты кого-нибудь убил? – услышал он голосок Памелы.
– На войне? Да, боюсь, что так. Но я не горжусь этим.
Не могу отделаться от мысли, что у тех людей были мамы, возможно, жены и дети. Война – это ужасно, Памела.
Она прижалась щечкой к его груди:
– Я очень рада, что никто не убил тебя, папа.
Он еще крепче ее обнял.
Покинув конюшни, герцог с Памелой направились к дому. Увидев гувернантку, только что выбравшуюся из экипажа, герцог окликнул ее:
– Мисс Гамильтон!
Она остановилась и вопросительно посмотрела на него.
– Мисс Гамильтон, зайдите завтра в библиотеку. Сразу же после завтрака, пожалуйста.
Флер побледнела. Она почувствовала, что предстоит очень неприятный разговор.
– Да, ваша светлость. – Сделав книксен. Флер направилась к двери.
«Может, зря я сейчас с ней заговорил? – думал герцог, глядя вслед гувернантке. – Лучше пригласил бы ее завтра. А теперь она будет беспокоиться и всю ночь думать о предстоящем».
– Тини очень грустит, – сказала Памела и потянула отца за рукав. – Она всегда без меня скучает.
– Вот и пойдем быстрее, – улыбнулся герцог. – Посмотрим, как она обрадуется тебе.
* * *
Герцогиня легла в постель еще до обеда: ее весь день мучили боли в груди и кашель. Она считала, что простудилась накануне, во время верховой прогулки. Сибилла не любила ездить верхом, однако на сей раз гости уговорили ее сесть в седло.Лорд Томас Кент пришел к ней за час до обеда и отпустил ее горничную. Присев на край постели, он взял герцогиню за руку.
– Как вы, Сибилла?
– О.., уже лучше, – ответила она с улыбкой. – Мне просто лень вставать. Я приду в гостиную после обеда.
Он поднес к губам ее руку.
– Какая вы красивая и нежная… И все такая же юная, как прежде. Интересно, какой вы будете, когда я в следующий раз вас увижу?
Она взглянула ему в лицо:
– В следующий раз? Но вы же не уедете, Томас? О нет!
Здесь ваш дом. Вы не можете снова уехать.
– Я обещал Адаму. – Он снова поцеловал ее руку.
– Обещали Адаму? – Она резко приподнялась. – Что именно вы ему обещали?
– Что уеду до конца недели. И я ни в чем не могу обвинять его, Сибилла. Ведь теперь… Теперь вы его жена.
– Его жена?! – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Вы же знаете, Томас, что я ни разу не позволила ему прикоснуться к себе. Да, не позволила. Я ваша, только ваша, поверьте.
– Но по закону вы принадлежите ему. И надо иметь в виду Памелу. Она никогда не должна узнать правду. Это было бы слишком тяжело для нее. Мне приказали уехать, Сибилла, и я должен уехать. Ничего не поделаешь, придется…
– Нет! – вскричала она, схватив его за руку. И тотчас же отвернулась, чтобы откашляться. – Если уж вам надо уехать, возьмите меня с собой. Я оставлю его, Томас. Не могу больше без вас. Я поеду с вами.
Она прижалась к нему и поцеловала в губы.
– Я не могу взять вас с собой, – прошептал он ей на ухо. – Не могу обрекать вас на такой скандал, Сибилла. И вы не можете оставить Памелу. Мы должны быть сильными.
Она обняла его за шею:
– Мне все равно. Я думаю только о вас, Томас. Все остальное ничего для меня не значит. Я поеду с вами.
– Тише, – сказал он, – тише.
Сибилла немного успокоилась, и Томас принялся целовать ее и ласкать ее груди.
– О Томас! – простонала она, откидываясь на подушки. – Я люблю вас.
– А я вас, Сибилла.
Он обнажил ее плечи и склонился над ней…
Неожиданно раздался стук в дверь. В следующее мгновение дверь отворилась, и на пороге появился герцог Риджуэй.
– Вам уже лучше? – спросил он, глядя на жену. – А я только что узнал от Армитидж, что вы сегодня снова заболели.
– Уже лучше, благодарю вас, – ответила герцогиня и отвернулась.
Герцог взглянул на брата.
– Вам пора переодеваться к обеду. Вы рискуете опоздать.
Томас улыбнулся и молча вышел из комнаты.
Герцог повернулся к жене:
– Я послал за доктором Хартли. Сказал, чтобы он приехал завтра утром. Но если желаете, то я могу распорядиться, чтобы он приехал немедленно.
– Мне не нужен доктор, – пробормотала Сибилла; она так и не повернулась к мужу.
– И все-таки вы должны показаться доктору. Возможно, он даст вам новое лекарство, которое излечит вас от этого кашля раз и навсегда.
– Я вас ненавижу, Адам! – воскликнула герцогиня, внезапно повернувшись к нему. – О, как же я вас ненавижу!
– За то, что я забочусь о вашем здоровье?
– За то, что вам вообще нет до меня дела. За то, что снова выгоняете Томаса. Вы же знаете, что мы любим друг друга. И всегда любили. Я ненавижу вас за то, что вы разрушили наше с Томасом счастье.
– Это он сказал вам, что я выгоняю его?
– А вы отрицаете это?
Герцог пристально посмотрел на женщину, которую когда-то страстно любил и к которой теперь не испытывал ничего, кроме жалости.
– Нет, пожалуй, не отрицаю.
Герцогиня снова отвернулась.
– Я еду с ним, – сказала она. – Я оставляю вас, Адам.
– Сомневаюсь, что Томас возьмет вас с собой.
– Вы хорошо его знаете. И знаете, что он возьмет меня с собой, если я объясню ему, как несчастна здесь с вами.
– А я все-таки сомневаюсь в том, что он возьмет вас.
Думаю, что на этот раз вы наконец узнаете правду, Сибилла.
Мне очень жаль. Я извинюсь перед нашими гостями за этот вечер и еще зайду проведать вас.
– Не надо. Не хочу видеть вас, Адам.
Герцог дернул за шнур звонка. Когда появилась горничная, сказал:
– Вы нужны ее светлости.
Он молча вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Глава 18
Флер вошла в библиотеку и тотчас же увидела герцога.
Его светлость сидел за столом и что-то писал. Едва лишь слуга закрыл за гувернанткой дверь, он поднял голову и отложил в сторону перо. Затем аккуратно промокнул написанное и встал из-за стола.
Его светлость сидел за столом и что-то писал. Едва лишь слуга закрыл за гувернанткой дверь, он поднял голову и отложил в сторону перо. Затем аккуратно промокнул написанное и встал из-за стола.