Белов Михаил. Иисус Христос или путешествие одного сознания (главы 1 и 2)

   -Павитрин ведет счет обманутому у моей простоты,-подумалось мне.
   Тогда на воровство души я уже начинал обращать внимание.Только... Приходя домой от Павитрина я начинал чувствовать, что кашель, которым пользовался Павитрин при общении, делает что-то с моей душой. Во-первых, мне становилось очевидным, что этот кашель Павитрин использует не просто так. Не просто кашляет из-за простуды. Он вкладывает в него какой-то смысл. Иногда я слышал в кашле предупреждение в мой адрес, иногда равнодушие, иногда настороженность. Эти интонации несли собой какую-то условность, которой Павитрин пользовался в общении с другими людьми. Судя по его уверенности пользования кашлем - с другими людьми в этом у него было взаимопонимание. А я не мог ухватить эту азбуку общения. В общем ее смысл я уловил сразу, когда стал обращать внимание на кашель. Вспоминая кашель знакомых людей, которые им пользовались, я стал чувствовать, что он используется ими в определенных обстоятельствах, когда они от меня или людей слышат или чувствуют что-то, что исходит вместе с говоримыми словами. Но если по реакциям других людей я видел, что кашель в их адрес используется справедливо -как защита от неискренности, то смысла его использования в мой адрес я просто не видел. Я не менял ни тона, ни мыслей, ни отношения к человеку. Я не мог думать, и даже, если человек передо мной поворачивал говоримым наши отношения в обратную сторону, не меняя при этом ни своего тона, ни эмоций, я воспринимал любые его слова с радостью. С радостью человеку, уважая любое его мнение. Кашель же меня сек, заставляя содрогаться и испытывать чувство вины за то, что чувствовали от меня люди. Часто я просто обижался на человека за отталкивание, которое я слышал в его кашле. Но полностью понять и принять правильное отношение ко всему этому я не мог из-за комплекса неполноценности, который мне внушало мое правое полушарие. Раз люди кашляли, значит они имели на это право. Я старался уважать даже это. Иногда я слышал отталкивание меня людьми и без кашля или унижение в своих словах. В таких случаях, не зная как поступить, чтобы не остаться дураком, проявляющим на откровенный плевок в душу прежнее радушие, я иногда пользовался услугами кашля. Но брать его на вооружение я считал ниже своего достоинства, так же как и несовершенным оружием. Часто я чувствовал, что отталкивающие меня нотки у человека получаются не из-за его отношения ко мне, а из-за каких-то других причин. А мои попытки кашлем закрывать свою душу по прежнему оставляли ее в моих чувствах открытой. Я чувствовал, что весь мой духовный уклад иной, чем тот, который у кашляющих людей. Поэтому мне кашлять просто не имело смысла. Однако, я чувствовал, что движение информации вверху моего правого полушария напрямую связано с кашлем Павитрина. Что своим кашлем он раскрывает мою душу, спонтанно закрывающуюся от влияний жизни и берет из ее сердцевины, отдавая взамен далеко не то, что берет. Это ставило меня в затруднительное положение. Я считал ниже своего достоинства вытягивать из человека его душу, если он сам не хочет со мной ею поделиться. И несмотря на это я должен был продолжать принимать и относиться к нему как к человеку. Поставить ему на вид его действительное отношение ко мне не имело смысла, так он мне бы мог возразить, исчерпав тем самым мои претензии на словах. Чтобы не носить на него в душе обид, я должен был продолжать с ним общаться и ходить к нему в гости. Ходить, несмотря на то, что его я не уважал. Но ведь мое неуважение не означало, что он не человек. Тем более, он же не отъявленный подлец. Ведь все его оценки людей и распределения материальных благ в обществе были направлены к справедливости.
   Слияние же со своей душой стало мне показывать, в скольких комплексах живут души окружающих меня людей. Оказывается, при общении я должен был неизменно глядеть в глаза человеку. Малейший отвод глаз в сторону вел такое же движение у моего собеседника. Я вспомнил песню Андрея Макаревича "Зеркальный город":
   Я был вчера в огромном городе,
   Где совершенно нет людей...
   И что вокруг одни лишь зеркала...
   Когда я с ними улыбался,
   То улыбался мне весь город...
   Они поссориться не могут.
   Они похожи друг на друга...
   Песня, написанная таким авторитетом эстрады утверждала меня в том, что я правильно понимаю и песню и людей.
   Галлюцинации? Ошибки на пути.
   Фразой "Все иррациональное и странное является нормальными явлениями человеческой психики" в книге "Этюды о непознанном" Евгений Березиков меня сильно успокоил. Мой комплекс неполноценности, благодаря этой фразе, уничтожился почти полностью. На людях я все-таки его чувствовал, когда не растворялся в общении. Правда, успокоившись, от самоуничтожения комплекса, я потерял и часть внутренней осторожности в трактовке реальности. Медвежью услугу мне оказала телепередача, в которой солидный парень рассказывал, что по мере погружения в познание мира, он перестал отличать свою фантазию от реальности. Я жил в подобном мире. И слова этого парня, сказанные с упоением, давали зеленый свет и моей фантазии: "Живут же люди".
   Первая потеря мной осторожности проявилась мной в августе 91 года.
   -Это Павитрин шевелится у себя на диване и провоцирует меня на подобное,- почему-то подумал я, глядя на какое-то непроизвольное шевеление левой ноги. Было такое чувство. Теперь же у меня довольно часто наблюдались какие-то странные наплытия чего-то теплого. На 2-3 минуты эти прозрачные капсулы, видимые мной внутренним зрением останавливались надо мной, оставляя меня внутри себя, а потом плыли дальше или назад или произвольно в любую сторону.
   -Это Павитрин, это т. Рая, это, наверное, Сатпремов, это Слава.
   Я думал, что это их души, отделяясь от их тел "снимают" у меня информацию, о которой я думаю. Утвержденный Шри Ауробиндо путь к сверхспособностям человека, достичь которые можно простой остановкой мысли, давал мне основание думать, что так все и происходит. Приходилось отключать мысль и сидеть униженным от невозможности ни проконтактировать с "пришедшим", ни сказать ему, что подслушивать других, когда они это еще и чувствуют - бессовестно.
   Я впадал в тяжелейшую депрессию. Со Светой отношения тоже не складывались. Она любила меня, но мне не верила. А я не знал, как поступить. Я боялся судьбы, зная, как она карает непостоянных. Я перебирал в памяти все актуальное. "Чтобы влиять на судьбу другого человека, человек должен быть слишком уверен в себе",- вспоминал я Е.И.Рерих. Значит, все-таки можно. При одном условии - вере. Я искал в себе это условие и находил.
   Слава познакомил меня с двумя парнями. Одного из них звали Женей. Его психика была крайне неуравновешенной. Всеми своими остальными своими чертами, в том числе мягкостью, доверчивостью и недоверием он напоминал ребенка. Слава и на него произвел неизгладимое впечатление. "Я слышу его в себе", - говорил мне Женя с нотой отчаяния, когда мы сошлись ближе. Я давал ему какие мог советы, но не мог его освободить от этого ощущения. Более того, иногда сам так реально воспринимал какое-то Славино присутствие, что не мог уверенно даже сказать Жене, следствием чего это было: следствием проявления явлений его психики, или каких-то вполне возможных Славиных способностей. Позднее я познакомился и с Сережей. Он "болел" той же болезнью. Когда мы шли и разговаривали о Коле, я вдруг ясно увидел, как из макушки Сережи вылетели говоримые им слова. А он в этот момент говорил, копируя Славу. И чувствовалось, что такое присутствие Славы в Сережиной психике лишает Сережу веры в себя и многих сил. Чувствовалось, что Сережа сжился с этой психоструктурой и вместо того, чтобы убить Славу в себе сначала победой над собой, а потом и победой над неуверенностью в себе перед Славой, но не понимая этого, он продолжает идти на поводу у себя и жизни. Я понял и то, что давление на Сережу, если ему надо, Слава успешно проводит именно через эту его "структуру." "Ты бы посмотрел, что ты сделал со своим учеником, которого ты бросил", - подумал я о Славе. Рассказывать этого Сереже я не стал, а необходимое сказал иначе.
   -Ну, Слава хоть давал тебе много, - сказал я как-то, пытаясь сгладить Сережин негатив.
   -Мне наоборот казалось, что он берет у меня слишком много, - сказал Сережа. Картина прояснилась. "Я найду, что сказать тебе при встрече", - думал я о Славе.
   Наконец я решился. "Жить они все равно не будут вместе". С этими мыслями я понес свой второй ключ от квартиры Свете. Ее в то утро дома не оказалось. Но и взяв его, она вскоре его и отдала. "Я не для тебя", - сказала она мне, когда мои силы были исчерпаны, а я стал представлять собой жалкую картину. Она же свою любовь ко мне уже потушила. Моя же разгорелась, исчерпывая мои последние силы. Но и решиться поставить крест в отношениях я не мог. Я чувствовал, что мы чуть-чуть не дошли до необратимого процесса, когда бы мы не смогли друг без друга жить.
   Я каждый день ждал ее прихода после работы, хотя договоренности у нас не было. И она не приходила. Также ждал ее я и в тот день. Я сидел в кресле. Вдруг внутри себя я почувствовал какое-то движение чувств. Я прислушался. Приближался оргазм. Я был шокирован.
   Я лег на диван. Кончик члена явно ощущал на себе какие-то встречные толчки. Я отказывался верить догадке. Клитор у женщин анатомически соответствует головке мужского члена. Это позволяет осуществляться такому явлению как гермафродитизм. Света же вся была во мне. Впечатавшись в мою психику, ее "информация" сожительствовала с моей до этого незаметно. "Все процессы в точках А и В после взаимодействия их в точке С и разлета их в разных направлениях происходят параллельно", этот закон Эйнштейна мне можно было и не вспоминать. Но не до такой же степени! Я "слышал" их так, как будто они были за стеной. Она же была во мне, и ее оргазм становился моим. Становился моим до мельчайших подробностей, т.к. свой оргазм я знал. Этот же был женским - ее. Я сходил с ума. Я не знал как реагировать на это. Я мог переживать оргазм один в полном "кайфе", не затрачивая на это ни сил, ни времени. Но ведь я любил ее. Осознание того, что она мне с кем-то сейчас изменяет, делали мой "кайф" пыткой. Посмотрев себе на грудь, я, кажется, увидел и его -ее любовника. "Почему бы и нет, - проверил я себя, ведь ее филиал у меня вон как принимает ее посылы. Почему бы мне не видеть и того, что видит она". Передо мной вставала дилемма: или стать неким, переживающим неизвестно что, или принять к происходящему и к Свете свое отношение и избавляться от боли всеми доступными средствами.
   Однажды, сидя на собрании воспитателей, я смотрел картину, разворачивающуюся перед моим левым полушарием. Где-то на уровне подбородка я увидел то, что обозначено мной было как эволюцией развития материи. Я как будто увидел землю сверху небольшой картинкой в динамике развития материи от далекого прошлого до настоящего времени. То, что я увидел на самом деле, выглядело лишь через какую-то пелену просматривающимися несколькими концентрическими кругами, имеющими свое развитие в пространстве и во времени. Я почувствовал, что это видение всколыхивает мне все чувства воспоминанием о далеком прошлом моем мышлении, когда я подобную картину мог вызвать у себя в уме. Хотя материю тогда я представлял по другому. Причем то, что это именно материя, подсказывало мне чувство, которое было зацеплено увиденным. Что же это такое на самом деле, я не знал.
   Ежедневное ожидание Светы стало привычкой, как и ужас при приближении окончания ее работы. Вера в то, что она придет, соседствовала со страхом, что она пойдет "забывать" меня к кому-нибудь из своих прежних друзей. Я сказал ей как-то: "Что же ты со мной делаешь? Я же все слышу так, как будто вы находитесь в соседней комнате, как при хорошей телефонной связи". Она, смутившись, сказала: "Во время этого я представляю твое лицо". Мне оставалось только сказать ей "спасибо". Оргазм мог застигнуть меня повсюду - даже во время бега. Нечто меня останавливало и принуждало сесть. Я садился и начинал слушать, переживая за нее. Оргазм проявлялся только чувственно и эмоционально. Плоть молчала. Я чувствовал, что это будет продолжаться до тех пор, пока я не приму к ней определенного отношения. Однажды, опять почувствовав неладное, я увидел лентами снимающуюся с меня энергию, уносящуюся к ее дому. Чувство было таким, как будто у меня оголяли кости. Сделав несколько десятков кругов по квартире, наматывая энергию на себя, с пришедшим покоем ко мне пришло и понимание конца моего терпения.
   Ъ_Второе просветление.Ъ.
   Приняв к Свете бесповоротное решение, я взял из Крийя-йоги совет не меньше часа в день, думая о Божественном, созерцать образ треугольника "красота - доброта - истина", а для тела - цигун, каратэ и турник. Мои тренировки распространились и на работу. Мальчишки, окружив перекладину, хором считали количество моих подтягиваний и подносов к ней ног. Девочки занимались своими делами, если не тем же, чем и мальчишки. На воспитательную работу я сократил время до предела - не хотел ей заниматься из-за натянутых нервов. С ужасом стал обнаруживать, что даю даже более жесткие подзатыльники проказникам, чем тот, из-за которого сам в начале работы предупреждал свою няню, применившую его.
   Как-то заведующая пригласила меня в свой кабинет:
   -Михаил Викторович, если вы не подадите заявление, я уволю вас по служебному несоответствию.
   К этому можно только добавить, что я, разделяя мнение Эдмунда Шклярского, руководителя группы "Пикник", считая, что "есть только мы и свет, все остальное - дым", довольно резко строил отношения с методистом садика, акцентировавшей больше внимания на наглядных пособиях и каркасе занятий, чем на индивидуальном общении, в том числе и с воспитателями. Последнее, конечно, оставляло желать лучшего больше, чем первое.
   Так, к своему стыду, я чуть насильно не был уволен из садика с немыслимой для меня формулировкой в трудовой книжке. Но я не сопротивлялся. Впереди был институт. Я даже остался благодарен заведующей, помогшей сделать мне этот шаг.
   Теперь я был свободен. Через месяц тренировок и медитаций от Светы я стал освобождаться. Любовный треугольник тренировок и медитаций замкнул огород. Там я отдыхал от города. Полное освобождение наступило через два месяца. Путь к нему был очень тернистым. И не все было понятным. Раз, придя к Вадиму взять для освежения в памяти Сатпрема: "Шри Ауробиндо или путешествие сознания" я, выйдя на улицу, почувствовал удар воздушной волной, пронизавшей меня от затылка до пят. Она зацепила желудок и осталась в ногах. Вспомнилось сразу и чувство, что не надо есть карасей, которых мне давал его отец. Полквартала до ближайшей стройки я бежал как в воздушных штанах, штанины которых были радиусом с полметра. "Как же, как же, он разве когда-нибудь что отдавал бескорыстно", - думал я. Этот случай, как и опускание Вадимом своего сознания ко мне в затылок, когда я работал на огороде, оставил, помимо уверенности в его духовном продвижении, комплексы самых противоположных чувств, кроме положительных. Если бы это делал не презрительно поморщившийся от слов своей матери "Миша же твой друг", когда я в своем тяжелейшем состоянии помогал сажать им картошку пять лет назад. По своей, правда, инициативе. Сознание Вадима выглядело желтым диском. От него шло любопытство узнать, о чем я думаю. Сидя на сопке в Моховой пади и собирая чабрец я вдруг услышал:
   -Траву собирает.
   -Ага.
   До голоса было около 40 метров вправо-вверх по диагонали, если вообще можно было измерить это расстояние. Они раздавались словно из параллельного мира. Я не сомневался, что слышу голоса Вадима и Оли. На огороде перед парником, который я сделал утопленным в земле до ее поверхности, на куче компоста я положил доску, и она была у меня местом медитаций. Сидя на ней, я стал обращать внимание на писк, периодически иногда раздававшийся у моего левого уха. От этого писка шло нечто космическое. Я настораживался, сосредотачивался, готовясь получить какую-нибудь информацию свыше, но писк затихал, и ничего более не происходило.
   Как-то ко мне пришел Слава.
   -Поехали на Мухинку, там потренируемся.
   -Поехали.
   Новотроицкое находится на пути между городом и Мухинкой -домом отдыха. Мы договорились, что Слава подсядет на второй автобус, в который я должен буду сесть в городе. Когда автобус подъехал к деревне, Славы на остановке не было. Я хотел было выйти, но подумав, что все равно мне ждать этот автобус, пока он пойдет назад, решил прокатиться вкруговую. "Может, даже сойду на Мухинке, один погуляю". Почему-то я чувствовал себя обманутым.
   Пока автобус ехал, я развеялся, и настроение даже приподнялось, пока я не подъехал к последней остановке. Там сидел Слава. Я не понял смысл его поступка, но чувство подсказало мне, что я должен отреагировать на его действия, как на обман и смириться с этим обманом, чтобы как-то здраво провести оставшийся день, хотя ценность отношений с ним после этого его поступка пошатнулась в моих глазах. Что я и сделал, для того, чтобы в его глазах не выглядеть полным дураком, которого "рассчитали", и он поступил точно так. Я понял, что он рассчитал, что я по идее должен буду доехать до конечной остановки маршрута, но я так растерялся, когда в Новотроицком увидел, что он не садится в автобус, что хотел выйти из последнего. Доехать до конца маршрута я решил совершенно случайно -погулять по лесу самому, и этот его рассчет казался мне дурацкой игрой на моих нервах. Слава воспринял мою реакцию как должное, утвердив меня в правильности моих мыслей, и мы пошли с ним на сопку.
   Когда за разговором поднимались, я вдруг почувствовал и увидел неровную полосу, можно сказать цветную, проходящую буквально по ткани моего мозга от макушки вниз наискосок под пологим углом. Было чувство, что мой мозг открыт вовне, а эта полоса разве только что зримо отделяет мою часть мозга от Славиной информации в моем мозгу. Эта непривычная открытость вызвала было у меня испуг, который я приглушил внушением себе веры в лучшее. Внешне общение шло как обычно. Поднявшись на сопку, поговорив обо всем, насладившись открывающимся видом правобережной поймы Зеи и перекусив, мы пошли искать место для тренировки. Найдя на одной из вершин гребня сопки площадку с растущей сосной, мы наскребли с поверхности сопки песка, набили им брезентовый мешок, который Слава привез с собой, и подвесили этот мешок на нижнюю ветку сосны. После апробации этого мешка и своих конечностей мы пошли разминаться, бросая друг другу резиновые мячики, наподобие теннисных. День пролетел на одном дыхании. Идя вечером на автобус, мы как всегда продолжали разговаривать обо всем. Я узнал, что Слава, оказывается специалист по хищным птицам Амурской области, а я ему рассказал про историю с брауниннгом, случившуюся с Ури Геллером.
   -Смещение в пространстве, - прикинул Слава, сравнивая рассказанное мной с каким-то своим опытом. Я почувствовал, что своим рассказом попал в точку. Расстались мы еще больше подружившимися. Хотя и не совсем. Когда автобус отъезжал от Новотроицкого, Слава стал закрываться от моего взгляда руками, словно я его мог сглазить. Я был и ошарашен и спокоен, так как уже ничему не удивлялся. Я догадывался, что причина кроется в голове Славы, а не силе моего взгляда. Но сожаление осталось, как и добавился комплекс неполноценности.
   Письмо того периода.
   Мама, здравствуй!
   Пишу это письмо, потому что "услышал" ваши с Таней мысли и обиды по поводу моего предпоследнего письма, в котором я говорил об отсутствии у нас в семье настоящей духовной культуры. Все дело в том, что под словом "духовность" мы понимаем разное. Дух - это энергетика организма. Духовное развитие - это способность накапливать космическую энергию организмом и сознательно управлять ею - биоэнергетика, цигунотерапия и т.д. Я это понял примерно с год назад. До этого времени духовное развитие я отождествлял с чем угодно - эрудицией, интеллектом, сводом моральных правил - только не с энергией организма. Но, конечно, и эрудиция, и интеллект, и выполнение моральных правил при правильном применении являются ступенями к духовному развитию. Если ты проанализируешь основные черты характера, присущие всем нам, с позиции энергии, то увидишь, что они служат для ее растраты больше, чем для ее накопления: отзывчивость, открытость, чувство долга, несдержанность и простота, которая в этом жестоком мире является открытыми воротами в наши души. Закрывать же их нас никто не учил. Мы не умеем (я, правда, сейчас этому учусь), подобно народам Востока, брать жизненную энергию из окружающего мира: деревьев, камней, цветов, картин, пищи, разделяя продукты питания на холодные, теплые и нейтральные, употребляя необходимое в данный момент. Нельзя допускать, чтобы в организме, в психике доминировали какие-либо рефлексы, как отдачи, так и накопления. Оба они приведут к нарушению равновесия жизненных сил организма, к бедам, болезням и старости. Психика - местонахождение нашего "я", которое единственно и должно там находиться - чистое и спокойное. Именно это я и имел в виду, говоря, что "я" (одного парня) намного чище, чем у ... Оно намного свободней от внутренних переживаний, противоречий и сомнений. Поэтому он (этот человек) так быстро принимает решения в многих вопросах. Но, с другой стороны, его "я" засорено честолюбием и некоторым тщеславием. К тому же у него очень сильно истощена нервная система. Именно сочетание всех этих качеств и обстоятельств (равно как и эгоистичное по отношению к себе и окружающим отношение к своему здоровью курение) делают его таким вспыльчивым, приводят к конфликтам у них в семье. Вспыльчивость - та же растрата энергии. То есть с энергетической, духовной точки зрения в их семье идет бесцельная растрата энергии. А ее восстановление идет подспудно, бессознательно, урывками: сон, редкие моменты взаимопонимания, смеха, гармонии. Мам, нужно остановиться, может быть не внешне, но внутренне это просто необходимо даже на бегу. Нужно задуматься, прежде чем начать ругаться (пусть и за дело). Нужно набраться терпения и всегда оставаться спокойным, чтобы это решение перешло в привычку, а затем в характер. Просто сейчас, после всего, что я знаю, делаю, после всех стрессов, тренировок, размышлений о жизни и ее смысле, предплечья и кисти рук напоминают Борины. Кожа на них такая же нежная, пористая, гладкая. Я это обнаружил недавно, после двухнедельного голодания и работы на огороде. Это наблюдение дало мне лишний раз убедиться в единстве человеческого духа. А после всех моих размышлений и стрессов мне сейчас абсолютно ни с кем не хочется воевать, хотя сил - предостаточно. Я Борю не идеализирую абсолютно. Все дело в том, что я его просто понимаю. Мое семейное положение остается неизменным только потому, что те, кто хотел стать моей половиной, мне до конца не верили, судили меня по себе, в то время как я выкладывался наизнанку. В результате я всякий раз вынужден был прерывать отношения, чтобы не катиться в бездну дальше. Меня начинали понимать всегда после разрыва, а у меня или не было сил продолжать отношения, или не мог после всего пережитого смотреть в глаза тому человеку. Но сейчас, после всего, я смотрю на прошлое намного проще, и если бы я сейчас вернулся к финалу многих отношений, я бы их продолжил (это не значит, что я готов их продолжить сейчас). Просто, анализируя прошлое, я вижу, что общался не с сущностью человека, а с его формой, принимая его целиком, там, где он держал меня на дистанции и наоборот. Из всего этого я сделал вывод, что нужно обрести прежде всего собственную психическую устойчивость и чистоту, чтобы правильно и спонтанно реагировать на любое жизненное проявление, а только после этого начинать шаги по жизни хоть в одиночку, хоть с кем-нибудь вдвоем. У Тани же путь уже начат. Начат он с внешней науки - семья, дети. Поэтому сейчас ей нужно набираться терпения, наблюдательности и, выравнивая Карму, выпрямлять свой Путь.
   Дома все нормально. Огород посадил весь. Почти все деревья набирают цвет: вишня, слива, абрикос, груша, ранет. На вишне и, наверное, на ранете будут ягоды. На остальных - уверенности нет, но есть надежда. Хорошо перезимовала клубника. Я ее рассадил рядами и периодически поливаю. Малина тоже должна быть хорошей. Я ее в прошлом году проредил, обеспечив лишней всех соседей. У нас же оставил прутья толщиной с мой палец (диаметр 1 см), высотой 1,5-2 м. По теории малина должна быть отборной. Я ее почти всю (на днях довяжу) подвязал и пообламывал верхушечные почки. Посадил 2 мешка картошки. Посадил много бахчевых. Сейчас на огороде почти все сделано (кроме дома и двух рядов малины). Остается только рассада в начале июня. Парник работает хорошо. Скоро ожидаю первую редиску. Там растут часть помидоров, перца, баклажанов, капуста и арбузная рассада. Он снимает столько проблем с выращиванием и транспортировкой рассады. Остальная часть рассады дома, на случай, если в парник кто-нибудь залезет. Дома сейчас покой. Зема живет на огороде. Переходит на дары природы, одновременно освобождая огороды от мышей и бурундуков. Я ему, когда приезжаю, привожу рыбу и молоко в небольшой бутылочке. Это все уничтожается с хрустом и причмокиванием природа не сильно балует. Но зато это ему поможет стать сильным. В лесу нашел папоротник. Полведра я уже засолил. Хочу наполнить его до верха. Так что зеленью я уже питаюсь. Картошки с осени осталось много - 4 мешка. Два я отдал Лене и т. Оле Беловой (Щербаковой). Оставшейся мне хватит. В магазин я хожу только за хлебом, молоком и рыбой. Кажущаяся скудность питания на деле только кажущаяся. Я себя чувствую нормально и даже лучше чем нормально. В отличие от многих мне не нужна уверенность в завтрашнем дне, т. к. меня устраивает и сегодняшний.